Текст книги "Мертвец Его Величества Том 3 (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 25

Эрст и Цвай играли в шахматы.

Эпическое противостояние всепланетного масштаба. Какие эмоции! Какая страсть! Трибуны в экстазе! Судья нервно вытирает пот!

Ключевой момент в этой игре – не я послужил триггером для её начала. То есть да, я научил обоих играть в шахматы, но на этом всё. Просто оставил как есть, ведь играть в крепости умеют очень немногие… Да даже если бы умели, играть с личем – нервов не хватит. Эти двое, когда дело не касается прямого выполнения приказа, инициативы не проявляют. Почти. Я уже неделю за ними наблюдаю. Эта парочка может часами сидеть, пялясь на игральную доску. Один может уйти по делам (выполнять мои приказы), и второй этого вроде как даже не замечает. Однако ходы они делают строго по очереди. Каждый помнит, каким было положение фигур после его хода, и, даже если подходит к доске, а противника нет на месте, сначала смотрит на фигуры, проверяя, нет ли изменений. И если изменений нет – уходит. А если есть… Может тоже уйти. А может сделать ход. Одна партия, каждый всего по четыре хода сделал, неделя времени.

Какой накал игры! Об этой битве сложат легенды! Самое слоупочное противостояние в истории шахмат! Они ведь бессмертные! Они могут эту партию вечность играть, если никто не вмешается. Я не вмешиваюсь. Эксперимент! Всё ради науки! Да и это, по моим соображениям, должно развивать их личности. Н-да…

Кого я обманываю, личность может развиваться при социальном взаимодействии, причём более чем с одним человеком. А они ведь даже не разговаривают! В общем, веду журнал наблюдений.

Как-то мимо меня прошла церемония награждения отличившихся. Подготовка, чеканка медалей, торжественная речь. Пока готовился, пришла идея ввести награды за ударный труд, инициативу и прочие успехи бытового уровня. Поэтому отличившихся было достаточно много, большинство получило маленькую медальку, просто медальку. Сама по себе она не давала никаких привилегий и бонусов. Я просто пока не придумал, как премировать народ. В смысле всё материальное им и так будет предоставлено, остаются только грамоты и медали, которыми можно перед другими хвастаться. Ну и в очереди на получение плюшек медалисты вперёд других пойдут. Развёл некрокоммунизм на свою голову, как было бы просто – сунул горсть монет, и голова не болит, а инфляция, конкуренция, коррупция – за это всё народ платит, а не я, эх…

Снова посмотрел на двух слоупоков. Цвай сидит и рассматривает фигуру. Выглядит так, будто сейчас пустит слюну на доску, только физиология не позволяет. Эрст изображает сову. По несколько минут замирает в одной позе, глядя на доску. Затем сдвигает тело и голову, чтобы получить новый ракурс, и снова замирает. Нет, не сова. Баран и новые ворота.

Перевожу внимание с весёлой парочки на Предельный. Вот вроде движуха, всё шевелится, люди снуют туда-сюда, жизнь кипит. А с моей точки зрения это как? Мимолётное мгновение в бесконечном течении времени? Или тягомотная резина в глазах человека, привыкшего к совершенно иным темпам жизни? Философия, однако. Иногда безумно бесит медлительность всего происходящего. С точки зрения работы людей всё хорошо, народ старается, трудится, изобретает, двигается. Некого даже в тунеядстве обвинить. Оно же заразительно, когда видишь, как всё вокруг течёт во всё ускоряющемся темпе, оно захватывает. Хочется вместе со всеми, в потоке, к новым горизонтам и открытиям. Это именно то, к чему я стремлюсь. Пусть пока не везде, пусть новые земли ещё адаптируются, ещё ассимилируются нашей культурой, всё будет. Направление выбрано верно, главное – не останавливаться.

Но стоит взглянуть на всё происходящее со стороны, и всё мной построенное начинает напоминать карточный домик. Из всего, что я построил и создал, без меня сохранится, наверное, только производство металла. Это местные точно повторят, промышленные объёмы им нравятся. Всё остальное – почти наверняка будет загублено. Не навсегда, но на век другой будет погребено пылью прошлого. Паровые двигатели и всё, что на их основе построено, никому не нужны. Пока срочно что-то надо (вспоминаем жареного петуха) ещё как-то шевелятся, но стоит жизни войти в спокойное русло – всё забудут. Всё развалится.

Откуда такие мысли? Да увидел на днях, как немногочисленные жители крепости за зелёными насаждениями ухаживают. Подошла женщина к газону, посмотрела, прикинула что-то у себя в голове. Обратилась к мужу. Тот ей лопатку смастерил. Деревянную.

Деревянную, Карл! Деревянную! Лопатка тебе нравится? Лопатка нравится⁈

Им же ничего даже делать не надо было! Наверняка базовый инвентарь в каждом доме лежит, у меня этого инвентаря, как гуталина на гуталиновой фабрике, Матроскин не даст соврать. У меня и есть здесь фабрика!

И какую реакцию у окружающих вызвала эта картина? Кто-нибудь подошёл, «а чой-то вы, уважаемая, не специально выданным инструментом пользуетесь?» спросил? Нет! Все, кто видел, смотрел с умилением и ностальгией. Вот, мол, женщина корней своих не забыла, и мужик справный, лопатку сделать может.

Ну, казалось бы, какая мелочь! По привычке деревянной лопаткой удобнее ей, что такого? А это всего лишь значит, что старый уклад у них в голове ещё крепок. В крепости, где люди больше всего со мной прожили, больше всего моими идеями и подходом проникались. А сколького я не вижу? Сколько таких вот лопаток мимо меня проходит? Нет, потребуется два или три поколения, чтобы люди перестроились полностью, а старые бытовые привычки остались уделом единичных людей с ностальгией в мягком месте.

Возвращаюсь в свой кабинет и снова пробегаю взглядом по строкам послания короля Винсенте Четвёртого. Снимаю шляпу, Его Величество купил мою дружбу. Я, впрочем, в долгу не остался. Лица этой парочки, герцога и рыцаря, надо было видеть. Я предложил их королю философский камень.

Ну а что? У меня есть технология производства, и способом получения камня я делиться не буду. Да и с самим камнем не всё так просто, ведь для работы нужен ток. А под каждый камень ток настраивается индивидуально. Ну я и приволок закрытый неразбираемый ящик с ручкой и площадкой, куда надо помещать железо. При этом внутри ящика, помимо генератора и самого камня, стояла всякая дополнительная ерунда. Когда ящик вскроют (не если, его точно вскроют), чтобы никто не понял, что там внутри зачем нужно. Пусть алхимики поломают голову, что из всего этого хлама реально нужное. Мы с Ярославом специально всё так собрали, чтобы при раскрытии коробки ключевые элементы развалились и не было понятно, как они выглядели в собранном состоянии.

Поэтому философский камень проработает своё и станет бесполезным куском кристалла. Изучение коробочки мало что даст алхимикам, даже если они найдут способ вскрыть её максимально аккуратно, ничего критически не повредив.

Королям всегда нужно золото. Винсенте будет максимально мотивирован сотрудничать. Понятно, что ему захочется получить и метод создания камня, но это не важно. Он неглуп, точно неглуп, сам факт, что я просто посвятил его в тайну существования камня уже большой жест доверия. Пока всё говорит о том, что мы найдём общий язык. Ведь и он мне не безделушку подарил.

Первым же караваном мне доставят копию трактата Хернандо Мёртвого, одного из предков Винсенте, некроманта, ставшего личем. А затем прошедшего обратный путь и вернувшего себе псевдоживое тело. Трактат, по словам Рамона, полностью описывал весь путь, разъясняя, как Хернандо преодолел все возникшие сложности. Если Его Величество не соврал (а, отправляя мне предложение, он о философском камне точно не знал, круглые глаза послов красноречиво доказывают), я, наконец, сойду с мёртвой точки. Если соврал, то, понятное дело, фигу ему с маслом, а не философские камни.

Впрочем, не думаю, что Винсенте соврал. В подтверждение своих слов мне был предложен отрывок из этого трактата. Часть записей, в которых Хернандо описывал свою жизнь до обращения в лича. Полностью оценить достоверность я, по понятным причинам, не мог, но каких-то критических противоречий в тексте не обнаружил, всё выглядело правдоподобно. Это очень ценные знания. Я уже достаточно долго топчусь на месте, понемногу расширяя свои возможности, конечно, но не получая качественного роста. А качественный рывок нужен, и нужен ещё вчера, как это всегда и бывает.

– Слушай, а может, пошьём мне костюм? Ну как те, что…

– Я знаю, о чём ты, Арантир, – прервала меня Алиса. – Нет, мы не будем шить тебе такой костюм.

Балахон мне не нравился. Не могу объяснить, чем именно, впечатление на гостей я произвёл именно то, о котором говорила Алиса. Люди были выбиты из колеи, потому что балахон – это нормально для личей и некромантов, да и маги ими пользовались иногда. И одновременно вся обстановка вокруг резко выбивалась из ожиданий. Очень мало нежити, везде чисто, светло. Никто не тащит сопротивляющихся жертв на алтари, скелеты не обтянуты гниющим мясом… не знаю, каким там ещё ожидания при мысли о логове могущественного некроманта? А, не подземелье затхлое, а просторное проветриваемое помещение. Короче, разрыв шаблонов.

– Почему нет? Костюмы всегда в моде.

Жена вздохнула.

– Арантир. Ты – обтянутый кожей скелет. Костюм на тебе будет смотреться, как… На вешалке. Поэтому стой спокойно и не отвлекай меня!

– А может, доспехи? Рыцари смерти выглядят внушительно.

– Ты какой посыл хочешь давать? Смотрите, я завоеватель, всех вас сейчас поубиваю?

– Ну, нет… – признал я. – Но доспехи смотрятся круто! А если сделать из железа, а потом перегнать в золото!

Алиса ударила себя ладонью по лицу. Я серьёзно! Ура мне! Я расширил культуру этого мира новым жестом!

– Арантир, ты что, мальчишка?

– В глубине души любого настоящего мужчины сидит не наигравшийся в детстве мальчик.

– Кошмар… – протянула девушка. – В доспехи играйся со своими кузнецами, меня в это не втягивай. И, если на тебя начнут нападать все соседи, я скажу, что предупреждала.

Пожимаю плечами.

– Так на меня уже собираются нападать все соседи, кашу маслом не испорчу. И идею точно обдумаю.

Но доспехи надо делать с умом. Меньше всего я хочу потратить пару месяцев на работу, облачиться, заглянуть в зеркало и увидеть косплей Кощея Бессмертного. И неважно, что никто, кроме меня, ничего не заметит. Я буду знать! Это самое ужасное.

Глава 26

– А если хрякнет? – деловито спросил Черногор.

– Не хрякнет! – с достоинством отозвался Бйормикл.

Два дворфа говорили о новом паровом двигателе. История этой парочки, возможно, станет целой легендой, особенно Бйормикла. Черногора на их языке зовут Бракдрагр, но это имя нормально переводится. Бйормикл перевести тоже можно, но получится нецензурно. Бйор как герой того анекдота – можешь построить два прекрасных города, быть великолепным командиром, завоевать множество земель, но стоит один раз… В общем, он у нас Бйор, а как его там звали до, никто не говорит, только посмеиваются.

В общем, эти двое сначала рванули в шахты, признавшись, что кузнечное дело их никогда не привлекало. Однако в моей шахте они увидели вагонетки на тросах, тягаемые паровым двигателем. Вагонетки дворфы уже применяли, даже придумали для них систему тросов блоков. Сложная установка с отдельной вертикальной шахтой, где держали несколько блоков. Если очень просто, то большой блок (в смысле булыжник) тросами цеплялся к вагонетке. Под собственным весом летел вниз, тягая вагонетку по рельсам. А потом к тяжёлому блоку цеплялось несколько мелких, чтобы поднять обратно на исходную. И таким вот Макаром вся эта машинерия облегчала труд. Немного.

Новинкой для дворфов стали паровые двигатели. И парочка закадычных друзей захотела воткнуть такой прямо на вагонетку, чтобы не мучиться с блоками. Мне пришлось их разочаровать, устанавливать паровой двигатель внутри шахты опасно, по многим причинам, как минимум до создания мощной вентиляционной системы. А подобная система требовала куда более мощных двигателей, чем мы могли собрать. Ведь с паровиками мы как сидели, так и сидим. Есть несколько прототипов, довольно мощных, но это именно прототипы, на них отрабатывают разные решения, надёжностью они не отличаются. Есть «малыши» – маломощные, зато небольшие и надёжные двигатели, применяемые на всей технике, то есть паровозиках, экскаваторах и прочем. Есть тяжеловесы – промышленные паровики, мощные и относительно надёжные, но запредельно тяжёлые.

Теперь у нас была новая сталь, и началась разработка новых двигателей. В защищённом цеху перед нами скелеты сейчас как раз тестировали новую модель. Реально новую. С прежними характеристиками материалов мы банально не могли реализовать многие технические решения, а теперь можем. И новый паровой двигатель, при практически той же массе и габаритах (ну немного побольше стал), выдавал уже куда большую мощность. В теории. Сейчас первый раз его на полную разгоняли, тестировали основной режим работы.

Если учитывать, что нефти я пока так и не нашёл, в сторону бензиновых ДВС даже не смотрю. Смысл? Насколько я знаю, паровики имеют довольно большой потенциал развития, не реализованный в нашем мире полностью просто из-за ненадобности. Поэтому я параллельно развиваю и маленькие двигатели, надеясь довести их до сколько-нибудь вменяемого аналога ДВС, чтобы получить в перспективе автомобили и прочие средства передвижения, и большие паровики, промышленные.

Промышленные паровые двигатели в перспективе станут тепловыми электростанциями… В очень далёкой перспективе. Только мне известно, что на высокую эффективность можно выйти только при использовании турбин. А получить турбины можно, только создавая всё новые, более совершенные, устройства. Поэтому строим, используем, смотрим, что можно усовершенствовать, строим снова.

Следующий агрегат, который я хочу создать – двигатель на светильном газе. Пока за него не брался из-за всё тех же сталей. Как же парадоксально получается. Агрегаты, которые в веке двадцатом строили из обычного бросового металла, для меня являются недостижимыми чисто технически. Вот они, наглядные примеры, подтверждающие работу закона диалектики о переходе количественных изменений в качественные. В двадцатом веке школьники в СССР на коленке радиоприёмники собирали, чисто по приколу. У для меня и маленькая электрическая цепь – целое действо, требующее дефицитных ресурсов и кропотливой работы.

Тем временем агрегат дворфов работал. Наверное, пора вводить практику сохранения имён конструкторов в истории, для потомков, так сказать. Как только Тип 3 войдёт в серию, назову её Мушкетом Ярополка. Фамилий у них нет, только клан, но и между собой ещё по отцовству различают, но там всё сложно. Хм, только с этим агрегатом непонятно. Двигатель Черногора и… Прелюбодея, согрешившего с… Кхм, нет, пока лучше как-нибудь обойдём этот вопрос. В хрониках напишем, что конструкторами были дворфы, звали их… Н-да. Надо подумать. Или наплевать? Страна должна знать своих героев? Тогда лучше начну с Ярополка. Сначала винтовку, в смысле мушкет его именем назовём. А потом намекну, что и новый прогрессивный двигатель тоже собственное имя может носить. А уж какое имя решат дворфы в историю вписать. Вот чую, хохмы ради Бйормикла оставят.

– Вроде работает. Будем наблюдать, засекаем время, – заключил я.

На чём испытания пока подошли к концу.

– Ага, пойдём второй мастерить. Там ещё гронх не чесался, – подтолкнул товарища Черногор.

Это они о двигателе на светильном газе. Сам газ мы, с грехом пополам и многоэтажными матами, получили. Сейчас разрабатывали двигатель, который от этого газа будет работать. Ну и, откровенно говоря, я не ждал результатов в обозримом будущем. В данный момент работа встала на стадии создания поршня и цилиндра, подбирали сплав. Одно радует, если для светильного газа разработаем двигатель, намного проще пойдёт создание ДВС.

Все эти проекты крайне долгосрочные, но они дадут мне преимущество, когда местные скопируют то, что я уже разработал сейчас. А местные скопируют, можно даже не сомневаться. Вряд ли скопируют методы и масштабы производства (это будет позже), но оружие точно попробуют. Пока что я показал «всего лишь» доспехи, да арбалеты чуть более совершенной конструкции, всё это у местных и так есть. Другое дело, когда на поле боя заговорят мушкеты, там сразу начнётся копирование.

И здесь в действие вступит неизвестных фактор, боги ремесла. С описаний Говарда боги, из второго и третьего поколений, что вообще обращали на смертных внимание, по большей части любимчиков себе не выбирали. Говард описывал это так:

– Безмолвные создали Перворождённых. Каждый из перворождённых по задумке давал своим потомкам свой облик, свои качества, свой образ существования. И первые разумные расы действительно были прямыми детьми Перворождённых. Но Безмолвные впервые творили младших. Не взяли в расчёт слабости смертных. Боги совершенны, смертные нет. Там, где бог имеет качество, у смертного за качеством тянется недостаток, из качества проистекающий, – поведал мне Говард.

Ага, благородные эльфы высокомерны и надменны. Сильные орки привыкли решать проблемы кулаком, а не разговорами и так далее. Куда забавнее было дальше. Первородные, породив смертных, сочли, что их роль на этом выполнена. И пошли скрещиваться между собой, так пошли другие боги, часть из которых тоже дала начало смертных расам, а некоторые и вовсе занялись своими делами, став покровительствовать каким-то определённым занятиям.

Только есть очень важный нюанс. Перворождённым в большинстве своём на порождённые ими народы было плевать. Не в глобальном смысле, начни кто-то стирать эльфов с лица земли, первородный как-то вмешаться попробует. Но на войны эльфов между собой, как и на разборки между разными государствами, первородному было плевать. Свобода воли и самоопределение своего будущего. Это же, примерно, касалось и богов-покровителей. Какому-нибудь Сдоранусу, богу-кузнецу, важен сам процесс кузнечного дела, и он с одинаковой охотой будет покровительствовать кузнецам двух воюющих друг с другом королевств. И эти боги-покровители с радостью помогут нашим соседям освоить какие-нибудь технологии, что пока есть только у меня. Если смертные молиться будут прилежно, конечно же.

Всего скорее и все телодвижения Светлых Отцов – это именно воля самих смертных, а не желания Безмолвной. Только мне от этого не легче, если боги решат сыграть за другую сторону конфликта.

Закончив с этой работой, я приступил к одному важному делу. Делу, откладываемому уже недели три.

Когда-то давно, ещё после первой трансформации, у меня в башне появились весёлые паучки. С тех пор они преспокойно жили в специально отведённом им месте, как домашние питомцы. Ну, не как собаки или кошки, скорее как змеи в террариуме. Они никому не мешали, да об их существовании даже знали далеко не все жители крепости, так что всё было спокойно. Я иногда заглядывал к ним, чисто покормить и приласкать, и всё было в порядке, но… Крепость опять перестраивается, а в обозримом по моим меркам будущем проводку будем прокладывать, так что паучков давно пора куда-нибудь переселить.

– Ты наконец-то избавишься от этих тварей? – спросила заставшая меня за этим делом Тайра.

– Если не вдаваться в подробности, то – да, – киваю. – С вашей точки зрения, я от них избавляюсь.

– Слава всем богам.

– Зря ты так думаешь. Благодаря им в нашей крепости не было никаких паразитов, ни насекомых, ни крыс, ничего, чистота и порядок. А теперь придётся как-то со всем этим бороться.

Бывшая королева мне не поверила.

– Не смеши меня, Арантир. У тебя давно всё подготовлено, ты просто не хотел избавляться от этих пауков.

Каюсь, грешен.

– Ты меня по делу искала?

– Да, по делу. Очень хочется ругаться, только воспитание и сдерживает. Мне не со швейной фабрикой пришлось работать, а руководство города воспитывать. Половину этих кретинов хочется казнить.

Мы вышли из башни на обширный балкон. Паучки просто уползли своим ходом, направляемые мной в своё новое убежище. Придётся приглядывать, чтобы не расплодились слишком сильно. Большая популяция станет опасна для моих людей и нелюдей.

– Сдержалась?

– Да. Но две трети чинуш подлежат замене в первую очередь. Принципиально неспособны понять, что воровать больше нельзя. До последнего подмигивали мне, исподволь спрашивая, а как теперь добро к рукам прилипать будет. Я им три раза по кругу объяснила, что с работающей фабрики можно больше получить, чем любым воровством. Кивают, улыбаются вежливо, и тут же шёпотом: это всё замечательно, но как настоящие дела вести будем. Ур-р-р! – в конце Тайра не выдержала и всё же зарычала.

Да, правда жизни, не всех физически можно перевоспитать.

– Наблюдателя поставила?

– Конечно!

– Ну вот, естественным путём всех и заменим.

Схема примитивна и проста. Они будут воровать, мы поймаем одного, самого наглого, и показательно казним. Остальные на время успокоятся, потом снова начнут воровать. Снова поймаем и так по кругу. Ничего другого не остаётся.

– Я боюсь представить, что бы вскрылось, устрой мой отец проверку таким же путём, как устроил ты.

– Ничего, Тайра. Королевство держалось на том, что одним было позволено воровать, а потом из своего кармана оплачивать пожелания государя. Система не идеальная, но ничего лучше люди не придумали. Забудь, лучше посмотри, какой прекрасный день.