Текст книги "Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I (СИ)"

Автор книги: postsabbath

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 64 страниц)

– Это было честью для меня, Сан, – мягко улыбнулся маг. – Благодарю вас за то, что вспомнили обо мне. Это было славное приключение!

– Оно ещё не закончилось, мессир, – вернул улыбку Кол.

– Прощайте, мессир, – Бин тоже пожал руку Каладиусу, возможно, чуть ли не впервые за всё это время.

– Прощайте, славный юноша! Из вас вышел настоящий паладин! И я буду спокоен, зная, что между мною и моими врагами стоите вы.

– Я сделаю всё, что смогу, – сурово проговорил Бин. – И постараюсь сделать ещё чуть больше.

– Прощай, друг Пашшан! – баинин, конечно же, не мог первым подойти к хозяину. – Я рад, что ты был со мною до конца! А твоя стряпня – это вообще было нечто! Чёрный Асс, должно быть, потирает руки от радости, что сегодня получит такого знатного повара!

Пашшан сказал всего несколько слов на баининском, но это показывало, насколько он тронут моментом, ведь обычно он обходился лишь жестами. В ответ на реплику Баинина Каладиус усмехнулся, а затем прижал верного слугу к груди.

– Ну а вы, госпожа... – начал маг, обращаясь к лирре.

– Мессир, спасибо вам за всё и простите! – слёзы, которые Мэйлинн более или менее успешно сдерживала после ухода Варана, брызнули вновь, а сама она бросилась на шею к магу.

– Да за что же прощать тебя, доченька? – враз размякшим голосом спросил маг. – Всю свою никчёмную жизнь я прожил лишь только ради одного этого дня! Спасибо тебе за это!

Поцеловав Мэйлинн в лоб, Каладиус решительно отстранился от неё и зашагал по ручью на свой боевой пост.

– Ну что, пойдём, что ли? – словно нехотя спросил Кол у Пашшана.

– Побудьте ещё немного, – взмолилась Мэйлинн. – Мессир подаст знак, когда они будут на берегу.

– Ну хорошо, – несколько устало улыбнулся Кол, вновь усаживаясь на своё место.

Вслед за этим наступило неловкое молчание. Никто не знал – что сказать. Хотелось сказать, наверное, слишком много, гораздо больше, чем это было возможно. Поэтому все четверо просто сидели и смотрели друг на друга, словно пытаясь запомнить напоследок. Во всяком случае, это касалось Кола, Бина и Мэйлинн. Пашшан смотрел куда-то в пространство, а может быть – в вечность.

Так и прошли последние минуты затишья – в молчании, робких улыбках и пронзительной грусти в глазах. И вот наконец раздался окрик Каладиуса – враг высадился на побережье. Определить нужное место высадки было несложно – за более чем месячное пребывание островитяне оставили достаточно следов своей деятельности на берегу, так что шлюпки правили прямо туда, где в море бежал ручеёк. Он и сейчас не исчез, хотя Башня казалась уже совершенно материальной. Однако вода продолжала упрямо бежать прямо сквозь кажущиеся такими настоящими камни кладки.

– Ну что ж, – театрально покряхтывая, поднялся Кол. – Вот теперь нам точно пора. Ну что, до встречи?

Глаза Мэйлинн (в какой уже раз?) наполнились слезами. Она подошла и порывисто обняла бывшего паладина. Обняла – и замерла, будто боясь отпустить.

– Прорвёмся, подруга! – срывающимся голосом заверил Кол. – Ты, главное, береги себя!

Мэйлинн вдруг, словно неожиданно даже для самой себя, крепко поцеловала Кола прямо в губы. Это не был поцелуй любви, и это было очевидно, но сердце Кола, тем не менее, встрепыхнулось так, словно собиралось выскочить из груди.

– Не будем прощаться, Кол! – сквозь слёзы улыбнулась Мэйлинн.

– Не будем, Мэй, – возможно, впервые за всё время Кол назвал её этим детским сокращённым именем. – Всё будет хорошо.

С видимым усилием оторвавшись от лирры, Кол шагнул к Бину:

– Удачи, дружище! Задай им перцу!

– Обязательно, – голос Бина сорвался, по щеке поползла слеза. – Как же удачно я всё-таки выбрал тогда канаву!

– Это точно! – усмехнулся Кол, и они стиснули друг друга в настоящих братских объятиях.

Пашшан лишь молча поклонился лирре и Бину и, улыбнувшись, последовал за Колом.

– Может, пойдём к мессиру? – предложила Бину Мэйлинн. – А то сидим тут, как мыши в мешке...

Бин молча кивнул, и они направились к Каладиусу. Взобравшись на скалу, которую мужчины между собой называли камнем Мэйлинн, лирра поглядела на берег.

***

Орден Лианы был представлен всем своим цветом – высшие магистры, магини – все, кто из века в век нёс мечты о лиррийском мессии. Стой Мэйлинн ближе, она наверняка узнала бы среди прибывших и лорда-ректора Наэлирро, и нескольких своих преподавателей. Сразу семь магинь были в составе экспедиции. Три из них не могли передвигаться самостоятельно, у одной не было рук, а ещё одна была полностью покрыта какой-то гноящейся коростой. Остальные внешне казались совершенно нормальными – то ли были недостаточно сильны, то ли их изменения просто не были видны стороннему наблюдателю.

Все оставшиеся в распоряжении Ордена ассассины были сейчас здесь – двадцать девять испытанных, закалённых в боях воинов. Плюс – Магистрат настоял, чтобы состав отряда был усилен полусотней солдат-пехотинцев, каждый из которых в бою мог стоить двух, а то и трёх обычных человеческих бойцов. Наступало то самое событие, ради которого и существовал Орден Лианы, так что магистры зашли сразу со всех козырей. Было крайне необходимо взять мессию живой, а зная, кто сопровождает её, лучше было подстраховаться.

Пелиан, Верховный магистр Ордена Лианы, стоял на берегу Полумесяца, и ветер раздувал его пурпурный плащ. Волны лизали его сапоги – магистр не потрудился отойти подальше от моря. Его внимание было сейчас сосредоточено, в первую очередь, на величественной Башне, внезапно выросшей посреди дикого острова, а во вторую – на трёх фигурках, стоящих на вершине одной из скал. Усиленное заёмной магией зрение легко выделяло среди них её – будущую мессию. Рядом, очевидно, стоял великий маг Каладиус. Кто был третьим – совершенно неважно. Скорее всего, этот щенок Танисти – кому же ещё быть?

Миниатюрное, но от этого не менее грозное войско Пелиана уже готовилось к бою. Те магини, что не могли самостоятельно передвигаться, должны были остаться на побережье и обеспечить магическую поддержку тем, кто отправится в пекло. Даже не будучи магом, Пелиан каждой порой кожи ощущал сейчас бушующие вокруг потоки магии. Это позволяло рассчитывать на усиление возможностей магинь. А уж боевого опыта всем им было не занимать.

Пехотинцы выстроились в привычное им каре, но сейчас двое офицеров усиленно спорили о чём-то. Вероятно, пытались решить задачу о том, как в подобном боевом порядке пройти по руслу ручья. Ассассины, словно боевые псы, рассыпались по берегу и сейчас ожидали начала в расслабленных позах. Но Верховный магистр точно знал, что это – обманная расслабленность. Остальные магистры Ордена стояли неподалёку от него, уйдя от полосы прибоя, и ждали его действий.

– Создайте мне усиленный канал, – не оборачиваясь к магиням, бросил Пелиан.

Секунду спустя воздух внезапно кольнул губы, словно их коснулась сосновая ветка. Заклинание действовало.

– Я хочу говорить с Мэйлинн из рода Айрига, – тихо и размеренно проговорил магистр, но голос его разнёсся над скалами.

– Я говорю с тобой, – через некоторое время пришёл ответ. – Кто ты?

– Меня зовут Пелиан, я – Верховный магистр Ордена Лианы, – с достоинством представился предводитель. – У меня к тебе предложение, Мэйлинн.

– Слушаю, Пелиан, – Мэйлинн, вероятно, специально опустила обязательное в таких случаях обращение «магистр».

– Ты уже знаешь, что ты – особенная, – начал Пелиан. – Ты знаешь, что о тебе было написано множество веков назад в лиррийских пророчествах. Ты – мессия нашего народа. Ты можешь освободить нас от ига людей. Тебе нужно лишь пойти с нами. Соглашайся – и твои спутники останутся живы и невредимы. Мы доставим их на Паэтту.

– Я не знаю, о каком иге людей говоришь ты, Пелиан. Я пришла сюда в сопровождении пяти мужчин. Все они – люди. И от них я видела лишь добро, тогда как твои посланцы то и дело пытались нас уничтожить.

– Не вас, – терпеливо объяснил магистр. – Тебя бы они не тронули.

– Пусть так, – согласилась Мэйлинн. – Но я не хочу стать вдохновителем новой войны между лиррами и людьми. Эта война не принесёт ничего хорошего ни нам, ни им.

– Эта война вновь сделает нас хозяевами этого мира, как это было до прихода сюда людей.

– Я и так считаю себя хозяйкой этого мира – я могу идти, куда мне вздумается, делать, что посчитаю нужным, – Мэйлинн сейчас словно забыла о тех неприятностях, что стряслись с ней в восточном Латионе и Лоннэе. – Ну а даже если это и не так – я не хочу быть владычицей искалеченного, едва живого мира.

– Грядут тяжёлые испытания, – вдруг вклинился в разговор спокойный, мудрый голос Каладиуса. – Тондрон поднимает голову. Пройдёт совсем немного времени, и, возможно, уже при жизни ваших детей, Чёрная империя вторгнется в наши земли. И что же вы будете делать с ними без людей?

– Не твоего ума это дело, старик! – резко ответил Пелиан. – Не встревай в разговор, который тебя не касается. Твой век – в прошлом, так же, как и век людей. Будущее – за нами.

– Если это будущее ты связываешь со мной, то, боюсь, тебе придётся разочароваться, – в голосе Мэйлинн слышался металл. – Я достигла своей цели. Теперь я принадлежу не вам, а Башне, и лишь она ведает, какая судьба меня ждёт.

– То, что ты отыскала Башню, лишь подчёркивает твою избранность, Мэйлинн. От неё ты получишь невиданную силу, так что весь мир преклонится пред тобой.

– Я искала Башню совсем не за этим, -возразила Мэйлинн. – Что бы ты не говорил – моё слово твёрдо. Я никуда не пойду с вами.

– Но разве у тебя есть выбор? – казалось, магистр был даже несколько озадачен. – Ведь ты либо пойдёшь с нами добровольно, и тогда дорогие тебе люди останутся жить, либо отправишься с нами в кандалах, а твои спутники останутся гнить на этом острове.

– У нас, у людей есть поговорка, – неожиданно послышался многократно усиленный голос Бина. – Не дели шкуру неубитого медведя. А то у меня есть сомнения – такой ли ты хороший воин, как болтун.

На какое-то мгновение лирры, стоящие на побережье, замерли. Желваки вздулись на скулах Верховного магистра. А где-то за одной из скал у русла ручья, неслышимый ни врагами, ни Бином, Кол восхищённо воскликнул: «Ай, молодца!».

– Ты всё слышал, Пелиан, – раздался насмешливый голос Мэйлинн. – Мне больше нечего тебе сказать. Я не пойду с тобой. Заставь меня, если сможешь!

Немного помолчав, Верховный магистр махнул рукой магине, что поддерживала заклинание. Усиленный канал исчез. Все, не сводя глаз, глядели на Пелиана.

– Начинаем, – коротко приказал он. В голосе слышалась нескрываемая досада.

***

– Молодец, девочка, – прошептал Кол, услышав последние слова Мэйлинн. – Я в тебе и не сомневался. Ну что, друг Пашшан, кажется, сейчас начнётся!

Баинин лишь молча поглядел на него в ответ и поудобнее перехватил свой боевой шест. Несколько минут прошли в томительном ожидании. И вдруг в стороне берега что-то грохнуло, и раздались крики ужаса и боли.

– Как пить дать – мессир сработал! – удовлетворённо воскликнул Кол. – Судя по всему, им это не очень-то понравилось!

Крики быстро стихли и вновь наступила тишина. Затем – новый грохот, но на этот раз уже ближе. Загудели скалы, отражая звук. Похоже, Каладиус бил уже не по побережью, а пытался попасть в русло ручья. Значит, воины пришли в движение.

– Слышишь? – через некоторое время шепнул Кол, и Пашшан кивнул в ответ.

Лирры, конечно, были более ловкими, чем люди, но полсотни пехотинцев не могли бесшумно двигаться по узкому и неудобному руслу ручья. Так что два воина, находящихся в засаде, слышали приближающийся топот, шарканье и плеск воды. Внезапно что-то страшно зашипело в стороне берега, словно тысячи разъярённых змей. Вновь редкие крики оттуда, но сейчас Кол уже не обращал на них внимания. Он полностью сосредоточился на подступающих противниках. Судя по звукам, до них оставалось всего несколько десятков шагов.

Место, в котором засели Пашшан и Кол, действительно было крайне удачным. Ручей делал здесь резкий поворот, огибая очень уж неподатливую скалу. За этим поворотом друзья и поджидали врага. Кол укрылся за скалистым выступом, готовый разить любого, кто приблизится. Пашшан, которому нужно было чуть больше пространства для манёвра, стоял как раз за поворотом, готовясь встретить тех, кто прорвётся через Кола. В теории всё выходило совсем несложно – вряд ли лирры, какими бы ловкими они ни были, смогут пройти в этом месте даже по трое. При должном везении вполне можно уложить пару десятков, прежде чем кого-то из них двоих ранят. Ну а дальше... Дальше отдуваться придётся Бину, Каладиусу и самой Мэйлинн.

Вновь какие-то звуки раздались со стороны берега, но Кол отмечал их лишь самым краешком сознания. Всё его внимание было приковано к приближающимся шагам. Всего несколько секунд – и начнётся.

Двое лирр осторожно прошли мимо него, держа в руках короткие клинки. Кол, вжавшись в тёмный карман скалы, пропустил их мимо себя. Пусть будет и Пашшану с кем поиграть. Лишь когда третий проходил мимо, Кол, страшно гаркнув, наотмашь рубанул его по спине. Меч из сплава не знал преград, легко рассекая и лёгкий доспех, и плоть, и кости. Тут же в дело вступил и Пашшан, орудуя своим смертоносным оружием.

Зарубив ещё нескольких наступавших, Кол был вынужден отступить – не такая уж удобная оказалась позиция, да к тому же под ногами теперь лежало несколько порубленных тел. Легионер молнией перескочил ручей, уходя к Пашшану. Баинин тоже поработал славно – четыре мёртвых тела обагрили кровью воду ручья.

– А не так уж все и страшно, да? – усмехнулся Кол, мимоходом утирая пот. – Почти десяток положили, и ни одной царапины!

Пашшан хищно усмехнулся, напряжённый, словно пружина.

Лиррийские пехотинцы отступили, потеряв девять бойцов. Очевидно, что засевший противник был им не по зубам – и вооружён, и защищён куда лучше. Первый раунд остался за защитниками. Однако было очевидно, что так долго продолжаться не сможет.

Лирры продолжили тем, с чего нужно было, вероятно, начинать – в ход были пущены ассассины. Они возникли внезапно – сразу трое, и тут же набросились на двух бойцов. Вот здесь Колу и Пашшану пришлось туго. Кол не преминул мысленно отблагодарить гномов за отличную кольчугу, которую те подарили – она уже успела принять на себя пару весьма чувствительных ударов.

К сожалению, вслед за первой троицей ассассинов выскочили ещё двое, а за ними – ещё. Лирры явно не планировали биться по законам рыцарской чести. Защитникам удалось уложить троих, но остальные напирали. Шаг за шагом друзья отступали, пытаясь отразить град сыпавшихся на них ударов. Кольчуги пока спасали от серьёзных ран, но как долго это могло продолжаться – неизвестно.

Ситуация становилась критической. Ни о каком нападении речи идти уже не могло – сил и внимания хватало лишь на то, чтобы постараться не пропустить максимальное количество ударов. Однако и тот минимум, что достигал цели, мог оказаться решающим. Шаг за шагом защитники отступали к лагерю. Вот особо удачный выпад Пашшана вывел из строя ещё одного ассассина, но это было скорее исключением.

Проклятые ассассины всё-таки нашли, чем ещё можно удивить. Четверо или пятеро не пошли по проторённой дорожке, а взобрались на скалы и незамеченными сумели обойти Кола и баинина. И вот теперь они, словно стервятники, соскочили, перекрыв путь идущему чуть позади Колу. Пашшан обрушился на них с удвоенной яростью, высвободить друга из кольца уже не мог.

– Отступай, друг, – Кол уже изрядно вымотался, махая мечом, поэтому понимал, что его минуты сочтены. – От тебя будет больше пользы там...

Однако Пашшан, сурово насупив брови, продолжал изящно и без видимой усталости наносить удары по ассассинам, отвлекая их от Кола. Увы, это уже не могло помочь...

Первый, достаточно лёгкий удар пришёлся Колу по затылку. Уследить за всеми окружившими его лиррами он, конечно, не мог. Кол не почувствовал боли, да и сам удар ощутил едва-едва. Тем сильнее было его удивление, что мир вдруг поплыл перед глазами. Пытаясь опереться о скалу, Кол неловко переступил ногами и на мгновение открылся, опустив клинок.

Однако этого мгновения оказалось достаточно. Сильный, веерный удар лиррийского меча оставил глубокую кровавую полосу через всё лицо легионера. Инерция удара крутанула Кола, и он налетел сразу на два вражеских клинка. Один бессильно скользнул по добротной кольчуге, зато второй вспорол яремную вену. Кровь густой, тягучей массой выплеснулась на искромсанный плащ бывшего паладина, и Кол ничком рухнул прямо в ручей. До лагеря оставалось меньше сотни футов.

Пашшан, видя, что другу уже ничем не помочь, вновь стал медленно и методично отступать по руслу ручья, даже не заметив, что сам ручей почти иссяк...

***

Сказав последнюю фразу, Мэйлинн поняла, что разговор окончен. Дальше будут говорить лишь мечи и магия.

– Сейчас начнут, – подтвердил её мысли Каладиус.

Действительно, на побережье началось движение – пехота пыталась решить дилемму между боевыми порядками и особенностями местности. Магини растянулись рядком, вероятно, что-то готовя. За себя Каладиус не боялся – пока рядом стоит Мэйлинн, по нему не станут бить магией.

– Попробую что-нибудь сделать, – с некоторой тенью сомнения проговорил маг. – Хотя сомневаюсь, что мне позволят...

Он замолчал, сосредоточиваясь. И вдруг берег под ногами пехотинцев буквально взорвался мириадами мелких камней. Это выглядело весьма впечатляюще, но, как стало ясно весьма скоро – не весьма действенно. Опытные магини, не успев блокировать само заклинание, достаточно успешно блокировали его действие. Вероятно, были выставлены какие-то магические щиты, потому что оказалось, что для большинства пехотинцев удар Каладиуса окончился лишь испугом. Судя по всему, были, конечно, и жертвы, но их было совсем не так много, как хотелось бы.

– Ну вот, боюсь, и всё... – мрачно пробормотал маг. – Свой фактор неожиданности я использовал. Вряд ли они дадут мне что-то ещё сделать.

– Но это же не означает, что не нужно пытаться! – заметила Мэйлинн.

– Ну разумеется!

Маг снова замер на несколько секунд, и на скалы в районе русла ручья обрушился новый удар. Увы, как и предсказывал Каладиус, он был малоэффективен. Магини, которым не было нужды отвлекаться на атаки, целиком сосредоточились на защите, и, надо сказать, весьма в этом преуспели. Удар Каладиуса, который должен был бы раскрошить скалы и обрушить их на головы наступающих, разве что сбил пыль. Худшее, что могло ждать после него наступающую пехоту – чих.

– Хорошо же... – прошипел сквозь зубы Каладиус. – Попробуем иначе...

На сей раз ему потребовалось больше времени на сосредоточение. Более того, на лице его выступил пот – было видно, что маг вложил в заклинание множество сил, и это давалось ему нелегко, несмотря даже на бушующие вокруг Башни потоки возмущения. Однако результат был более чем впечатляющим. Прибрежная полоса моря словно вскипела за считанные мгновения. Точнее, она именно вскипела, выбросив в воздух громадное облако пара. Каладиусу удалось довольно точно локализовать место выброса, так что обжигающий пар ударил в спину стоящим на берегу магистрам и магиням. Увы, но все магини успели закрыться. Однако закрыть всех остальных они не смогли. Несколько фигурок, корчась от мук, рухнули на прибрежные камни, на которых уже кристаллизовалась морская соль. Каладиус сожалел, что с такого расстояния не может слышать их воплей.

– Ну хоть что-то, – удовлетворённо проговорил он, хотя, если честно, радоваться было особо нечему.

– Пехота уже близко... – тревожно проговорила Мэйлинн. – Вот-вот доберутся до Кола...

– Я знаю, – больше Каладиусу сказать было нечего.

– Так сделайте же что-нибудь! – с тихим отчаянием воскликнула лирра.

– Если бы я мог... – не теряя хладнокровия, возразил маг. – Даже если допустить, что магини прошляпят мой удар, на что я, если честно, не надеюсь, то очень велик шанс зацепить наших. Стихийная магия очень неточная, вы же знаете, дорогая. Там мы уже ничем помочь не можем. Буду пробовать бить по берегу.

Несмотря на видимую усталость, Каладиус действительно продолжил магическую бомбардировку побережья, впрочем, без всякого видимого успеха.

До сих пор не давал о себе знать Варан, и мага это радовало. Всё-таки хорошо, что на этом месте оказался именно хладнокровный мастер Теней. Любой другой, даже бывалый Кол, наверняка провалил бы всё дело. Всё, что он смог бы – красиво умереть в бесплотной попытке сделать хоть что-нибудь. Мало у кого хватило бы терпения, хладнокровия и понимания боя. У Варана всего этого было в избытке. Он выжидал свой единственный шанс из многих тысяч тех, что были против него. Если честно, то Каладиус вообще сомневался, что такой шанс у Варана будет, однако кроме надежды у них, собственно, уже ничего и не оставалось. В то, что Варан мог сбежать или переметнуться на сторону врага, Каладиус не верил ни на секунду.

Внезапно что-то неуловимо изменилось вокруг. Казалось бы – всё оставалось таким же, как прежде, но маг остро чувствовал вызывающе мощное искажение бытия. Он тут же понял, что произошло.

– Башня! – это слово Каладиус и Мэйлинн произнесли одновременно и с почти одинаковыми интонациями.

Действительно – настал тот самый миг. Башня материализовалась в этом мире полностью. С того места, где стояла троица, ручей не был виден, сокрытый громадой Башни, но Каладиус был уверен в том, что он больше не течёт. Незыблемость камня преградила путь воде.

– Идите туда, дорогая! – воскликнул маг. С камня Мэйлинн не было видно входа в Башню, но Каладиус не сомневался, что лирра без проблем его отыщет. Возможно, он был виден лишь ей.

– А как же вы? – в отчаянии воскликнула Мэйлинн.

– Мы выполнили свою миссию! – без всякого пафоса ответил маг. – Главное свершилось. Идите в Башню – она не выдаст вас им!

– Я не могу... – лирру словно раздирало на части, одна из которых рвалась свершить то, ради чего она прибыла сюда, а другая не решалась бросить обречённых друзей.

– Если вы не пойдёте сейчас, наша смерть может оказаться напрасной, – сурово проговорил Каладиус.

Вообще сознание Мэйлинн сейчас, даже против её воли, всё больше заполнялось Башней. Она словно слышала сейчас успокаивающий, наполненный мощью голос. Слов она пока не понимала, но сами интонации внушали уверенность, что Башня признала её достойной, что она готова принять её, подчиниться её воле.

Что-то иномирное проявилось в её лице, глаза словно бы засветились каким-то мягким светом. Мэйлинн, мягко ступая, направилась вниз, к подножью своей Башни, которая хоть и не была Белой, как ей представлялось, но, тем не менее, была прекрасна.

Какой-то резкий, неприятный звук, возникший где-то на самой границе её восприятия, внезапно вывел Мэйлинн из транса. Оказалось, это кричал Бин, указывая куда-то рукой. Лирра подняла голову и увидела тонкие ловкие фигуры, достаточно свободно перепрыгивающие по верхушкам скал. Ассассины...

Несмотря на близость Башни, та, прошлая Мэйлинн, на какое-то время словно вернулась. Острая тревога за Кола пронзила сердце, и Мэйлинн бросилась к пересыхающему руслу ручья, чтобы попытаться хоть чем-то помочь. Арбалет и меч были отброшены ещё там, на скале, но лирру это совершенно не волновало. Кроме того, уголком зрения она заметила, что Бин и Каладиус мчатся ей на подмогу. Башня словно вздохнула – печально, но понимающе. Этот немой укор болью прошёлся по телу Мэйлинн, но она не остановилась.

И вскоре увидела медленно отступающего Пашшана, с нечеловеческой скоростью вращавшего своим шестом и отбивающегося от наседавших ассассинов. Кола рядом не было. И Мэйлинн сразу поняла – почему.

Словно что-то взорвалось в сознании лирры. Она поняла, что не в состоянии вынести мысль о том, что её друг уже мёртв, а вскоре будут мертвы и другие. И с невероятной ясностью она поняла, что в её силах всё изменить. Она стояла спиной к Башне, но чувствовала её каждой клеточкой своей кожи. Более того, она чувствовала всю ту колоссальную, неземную мощь, которая содержалась в Башне, и которую она готова была дать лирре. Если бы Мэйлинн была магиней, то сейчас в её власти было бы практически всё. Все самые невероятные мифы о Дайтелле на фоне этого представлялись бы глупыми историями о ярморочных фокусах. Если бы она была магиней...

– Мессир! – воскликнула она, пытаясь остановить мага, который уже промчался мимо неё, чтобы помочь своему слуге. – Снимите печать!

Каладиус остановился, как вкопанный. Он сразу понял, о чём она говорит. Медленно, словно нехотя, повернулся к ней.

– Я не могу... – проговорил он. – Я не знаю, что будет, если печать падёт... Ваше тело давно должно было погибнуть...

– Я знаю, что делаю! – резко оборвала его Мэйлинн. – И я требую, чтобы вы сняли печать!

– Не могу! – лицо мага словно окаменело.

– Делайте, что я говорю! – гнев исказил лицо лирры. – Делайте, или я прокляну вас!

– Но...

– Сделай это, глупый старик! – одним рывком Мэйлинн оказалась рядом с Каладиусом и схватила его за ворот. Её глаза сейчас горели почти не метафорическим огнём. – Ты должен! Я всё исправлю!

Мгновение, которое показалось обоим вечностью, Каладиус смотрел прямо в глаза Мэйлинн. Вероятно, он прочёл в них нечто, что наполнило его сердце одновременно глубокой печалью, но и решимостью. Ничего не говоря, он прикрыл глаза, словно вслушиваясь во что-то, происходящее внутри лирры.

Судорога прокатилась по телу Мэйлинн. Каждая мышца, каждый орган, каждый нерв словно обожгло огнём. Хриплый крик, больше похожий на вой раненого зверя, вырвался из её груди. Но одновременно с этим пришло ощущение беспредельной мощи. В это мгновение Мэйлинн была самым могущественным магом из когда-либо живших или живущих. Наверное, она была почти богиней.

Оттолкнув обмякшего Каладиуса, Мэйлинн шагнула вперёд. Ей не требовались ни слова, ни жесты, ни даже мысли. Магия стала самой её сутью. Скалы, окружавшие наступавших, вдруг словно взорвались изнутри. Каменные осколки безжалостно секли лирр, превращая их в бесформенные куски мяса, при том, что ни один осколок не задел ни Пашшана, ни подбежавшего к нему на подмогу Бина. Смертный стон пронёсся над скалами – они словно вторили стонам десятков умирающих.

Второй удар Мэйлинн был не менее сокрушающим, и так же никак не проявился в её действиях. Она всё так же неподвижно стояла, глядя в пустоту, а в этот момент прибрежные скалы вдруг стали резко удлиняться, превращаясь в какие-то подобия каменных змей или копий. Эти копья, быстро увеличиваясь в размерах, тянулись к оставшимся на берегу лиррам. Опытные магини среагировали молниеносно, но на этот раз силы были слишком неравны. Лишь лёгкое дрожание воздуха вокруг каменных змей обозначило лопающиеся, рвущиеся магические щиты. А через несколько мгновений камни с жадным чавканьем вонзились в вопящих лирр. Они были словно живыми, настигая даже тех, кто пытался бежать. Несколько магистров бросились в воду, надеясь уплыть, но через несколько секунд из моря взметнулись острые, словно иглы, скалы, и беглецы, подобно каким-то гротескным гигантским насекомым, оказались просто нанизаны на них.

Вот так за какие-то полминуты на острове, как и прежде, осталась лишь одна лирра. Хотя, конечно, вставал закономерный вопрос – а была ли она всё ещё лиррой? Очевидно, это была уже не та Мэйлинн, что около года назад спасла Бина от разъярённых колонов, и даже не та, что сорок дней назад высадилась на Полумесяце.

Все присутствующие с немым ужасом взирали на это сверхъестественное существо. Каладиус, так и не поднявшись на ноги, даже отвернулся, словно от Мэйлинн исходило невыносимое для его глаз сияние. С ужасом, смешанным с тоской, глядел Бин. Меч выпал из его руки, и парень, не мигая, смотрел на лирру. Даже Пашшану изменила его извечная невозмутимость – в его глазах читался страх. Что они видели – Мэйлинн не понимала. Ей казалось, что сама она нисколько не изменилась.

Но вдруг очередная судорога скрутила её тело, и новая, всемогущая Мэйлинн тут же поняла, что это значит. Тело едва справлялось с тем новым, что поселилось в нём. Будь Мэйлинн сейчас всё той же лиррой, она бы решила, что умирает. Но новая Мэйлинн, конечно, не могла умереть. Но вот лишиться этого тела – запросто. А между тем, у неё оставалось ещё одно неисполненное дело.

Благодаря своим вновь открывшимся способностям Мэйлинн точно знала, что Варан жив и здоров. Точно так же, как она точно знала, что Кол – мёртв. И она точно знала, что воскресить его невозможно, поскольку это противоречило той логике бытия, что была вложена в него Первосоздателем. Но... Теперь в её распоряжении была вся мощь Башни, поэтому она точно знала, что делать.

Голубоватая вспышка на мгновение озарила то место, где лежало тело Кола. Этого никто не видел, но оно вдруг оказалось окутанным мягким голубым сиянием, а затем неожиданно исчезло, словно его и не было. Более того, исчезли даже пятна крови на камнях.

Каладиуса передёрнуло – он ощутил, что сейчас свершилось нечто, лежащее за гранью основ этого мира, нечто, чего даже он, великий маг Каладиус не мог не только свершить, но даже и постичь. Словно само бытие надорвалось в этом месте. И надрыв этот был так силен, что рикошетом ударил и по нему тоже. Уже проваливаясь в странную, словно потустороннюю пустоту, маг нашёл в себе силы повернуть голову. Он успел увидеть, как Мэйлинн вдруг исчезла, повернувшись лицом к Башне. К Чёрной Башне...

25.07.2016 – 31.03.2017

Глоссарий

Абсолютный Покой – состояние, которое предшествовало началу сотворения Сферы.

Алая лихорадка – очень опасная болезнь, сопровождающаяся жаром и кожными высыпаниями. Может завершиться смертью.

Али́йа – одна из трёх великих рек Паэтты. Берет начало в озере Симмер, а затем вливается в реку Труон в месте, где был построен город Шинтан.

Алый Суд – один из судов Латиона, специализирующийся на делах свободных сословий. Назван так по цвету мантий судий.

Аномалии – места уплотнений, завихрений возмущения. В этих местах возмущение настолько сильно, что возникают либо так называемые места силы, либо, в исключительных случаях, сущности-аномалии.

Ану́рские горы – горный хребет, пересекающий Паэтту с севера на юг. Анурские горы довольно невысоки, но очень скалистые и труднопроходимые. Для перехода через них имеются два перевала – Танийский и Делианский перевалы. Земли, лежащие восточнее Анурский гор, называются Загорьем.

Ану́рский залив – залив на севере Паэтты. От него начинаются Анурские горы

Арио́нн (Белый Арионн) – один из двух братьев-антагонистов, хранителей Сферы. Бог-созидатель, ассоциирующийся с Добром. Символом его является Белый Единорог, поэтому храмы в его честь строятся в виде башен, напоминающих белый рог единорога. Арионнитство – самый распространённый культ на Паэтте.