Текст книги "Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I (СИ)"

Автор книги: postsabbath

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 64 страниц)

Вот и сейчас Варан, пройдя привычным маршрутом к порту, затем – к главному портовому рынку (пусть он сейчас и был пуст), и затем уже по ломаной линии улиц и переулков Найра двинулся в окрестности своей гостиницы. Побродив с четверть часа в пределах видимости гостиницы, Варан решил, что пришла пора подкрепиться. За последнее время у него появилось несколько любимых местечек, где можно было посидеть в тепле, выпить приличный кофе, съесть богато сдобренную беконом яичницу с горячим, только что из печи, хлебом. Там же, притворившись полусонным горожанином, можно было послушать первые сплетни мастеровых, заходящих подкрепиться перед работой.

Войдя, Варан кивком ответил на приветствие хозяина, который уже узнавал в лицо нового посетителя. Съев привычный завтрак, и немного отогревшись, охотник вышел на улицу. Уже вполне рассвело, улицы понемногу полнились людьми, съёжившимися от сырого холодного воздуха. В очередной раз мысленно прокляв эту сырость, Варан направился в порт.

Порт, как всегда, жил своей многоголосой жизнью. Матерились грузчики, зазывали торговцы, смеялись встретившиеся знакомцы, ругались за лучшие места нищие. С утреннего улова возвращались рыбацкие шхуны, и в воздухе стоял густой и вязкий запах свежепойманной рыбы. Порт был полон народу, и людское море плескалось в нескольких шагах от моря настоящего.

И вдруг Варан ощутил нечто, что он не смог бы описать при всём желании, но значение чего он понял незамедлительно. Это щекочущее ощущение, что за тобой кто-то наблюдает. Варан был, и в значительной степени остался профессионалом, поэтому он не стал метаться, вертеть головой и пытаться найти того, кто за ним следит. Внешне его поведение совсем никак не изменилось, разве что рука непроизвольно погладила плащ в том месте, где под ним уютно спрятался, ожидая своего часа, Глаз Варана.

Мастер Теней направился к стихийному рынку, где рыбаки предлагали ещё трепещущийся серебристый товар любому желающему. Внимательно изучая прилавки, Варан бросал краткие взгляды по сторонам, пытаясь найти что-то необычное. Благодаря хаосу расположенных лотков, охотник мог беспрепятственно поворачиваться на все триста шестьдесят градусов. Варан славился своим пресловутым чутьём среди всех мастеров Гильдии, и эта слава была заслуженной. Вот и сейчас он был убеждён, что ему будет достаточно двух-трёх минут, чтобы определить тех, кто за ним следит. Однако, его ждало разочарование. Да, его чутья хватало, но лишь на то, чтобы ощутить слежку. И дело было не в обилии людей вокруг и не в обилии мест, где могли затаиться неприятели. Просто эти люди (если это были люди) были настоящими профи.

Теперь нужно было выработать план действий. Варан не сомневался ни секунды, что следят именно за ним, так что оставался шанс, что о местоположении других им не известно. На самом деле, Варан, конечно же, уже не один десяток раз прорабатывал в голове возможные варианты на этот случай, поэтому сейчас оставалось лишь несколько скорректировать этот план с учётом конкретных обстоятельств, а затем аккуратно придерживаться его.

Не спеша, тем же прогулочным шагом Варан направился прочь из порта. Однако путь его лежал не к той гостинице, где находились друзья. Пришла пора навестить те самые бордели, о которых он недавно рассказывал Колу. Правда, мастер Теней выбрал заведение попроще. Для его целей этого было вполне достаточно.

Войдя внутрь, Варан легонько кивнул клюющему носом здоровяку, который сидел на небольшом диванчике на случай неприятностей с клиентами. Время для посещения было не слишком обычным, поэтому кроме него в комнате никого больше не было. Лениво вздохнув, охранник медленно потянулся к шнурку колокольчика, и пару раз вяло звякнул. Через несколько минут за плотными пунцово-красными портьерами раздались шаги, и в комнату вошла, на ходу поправляя причёску, хозяйка заведения – не слишком красивая дама средних лет, лицо которой, словно зеркало, отражало всю её бурно прожитую молодость.

– Что вам угодно? – хриплым, однако на удивление приятным голосом осведомилась она.

– А разве есть много причин мужчине прийти сюда? – холодно спросил Варан.

– Я здесь не затем, чтобы угадывать, – раздражённо бросила мадам. – Он тоже, – кивнула она на сдвинувшего брови охранника.

– Мне нужна девушка.

– Они ждут вас в соседней комнате. Сможете выбрать на свой вкус. Прошу, – хозяйка приотодвинула портьеру, приглашая Варана внутрь.

В комнате, где располагались девушки, витал слабый запах дурной травы и алкоголя, забиваемый духами и благовониями. Около десятка едва одетых девушек сидели на креслах и софах. При появлении Варана все они дрессированно улыбнулись. Охотник окинул их быстрым взглядом. Были среди них и симпатичные, и не очень. Пара была совсем юными, а одна – возможно, даже старше Кола. Брюнетки и блондинки, высокие и низкие, полные и худые. Но Варан искал в их лицах не это.

– Вон та, – ткнул он пальцем в весьма хорошенькую брюнетку не старше двадцати лет. В её глазах Варан увидел ум и понятливость, а также желание заработать. То, что нужно.

– Её зовут Лань, – одобрительно качнула головой Мадам. – Она – одна из лучших моих девушек, и будет стоить недёшево.

– Не имеет значения.

– Тогда оплатите двадцать дорринов, и в течение часа она будет вашей.

– Я оплачу три часа, – при этих словах девушки в комнате разразились одобрительными восклицаниями и смешками.

– Что ж, тогда прошу, следуйте за Ланью, – но при этих словах мадам ловко перегородила дорогу своей рукой с протянутой ладонью.

Варан отсчитал необходимое количество меди, добавив несколько дорринов сверху, и затем, когда преграждающая путь рука исчезла, направился за Ланью, которая, призывно виляя бёдрами, стала подниматься наверх.

Когда дверь номера за ними затворилась, Лань, резко повернувшись к нему, начала было раздеваться.

– Погоди, – жестом остановил её Варан. – Это потом. А для начала скажи, хочешь ли ты заработать дор?

– А что нужно? – девушка среагировала мгновенно.

Варан про себя подумал, что сделал правильный выбор. Он оглядел комнату – единственное окошко плотно зашторено. Это хорошо. Стены выглядят достаточно толстыми, чтобы глушить даже довольно громкие звуки, а Варан не собирался говорить громко.

– Во-первых, мне нужно, чтобы ты отправила кого-то в ближайшую гостиницу, чтобы снять для меня номер на несколько дней.

– А сам почему не можешь? – Лань уселась на кровать, но не с целью обольстить, а просто, чтоб было удобней разговаривать.

– Тебе этого знать не нужно, – резко ответил Варан, оставаясь стоять. – Есть ли у тебя такая возможность?

– Конечно. У нас работают служанки, и я могу отправить одну из них.

– Хорошо. Зови!

Через несколько минут в комнату вошла полная женщина.

– Чего изволите?

– Саритта, будь добра, сходи в «Зелёного пса» и сними там комнату для этого господина.

Служанка была явно озадачена.

– Послушай, Саритта, – вступил Варан. – Я заплачу тебе десять дорринов, если ты сходишь туда, куда сказала Лань, и снимешь комнату для меня. На неделю. А ключ принесёшь мне.

– Хорошо, – кивнула Саритта.

– Вот тебе полдора. Этого вполне хватит. Всю сдачу сможешь оставить себе! Ключ должен быть у меня в течение этого часа.

– Всё поняла, – сграбастав деньги, служанка исчезла.

– И это всё? – спросила Лань, хотя по выражению её лица было ясно, что она понимает, что это ещё не всё.

– Нет, иначе это не стоило бы дора. Сейчас я напишу письмо, которое ты должна будешь отнести по указанному мной адресу.

– И всё?

– Да, тогда будет всё. Как видишь, ничего сложного. Лёгкие деньги.

– По моему опыту ничто не даётся сложнее, чем лёгкие деньги, – Лань сидела, задумчиво поигрывая своим локоном.

– Это не тот случай. Я обещаю, что этот дор будет самым легко заработанным в твоей жизни!

– Хорошо, – решилась Лань. – Тогда сейчас велю принести бумагу, перо и чернила.

– Не надо, – остановил Варан. – Никому не нужно знать, чем мы тут с тобой занимаемся.

– А как же ты напишешь?

– У тебя есть помада?

– Там, в столике, – Лань кивнула в сторону небольшого ночного столика.

– Отлично, – Варан нашёл необходимую баночку, а также мягкую кисточку для нанесения помады на губы. Затем он взял подушку, снял с неё наволочку и резким движением разорвал её. Затем он продолжил рвать до тех пор, пока не разделил две половинки наволочки.

– Ты чего? – ойкнула Лань. – С ума сошёл?

– Ничего страшного, – отмахнулся Варан. – Купишь новую. А теперь не мешай мне.

Варану ещё никогда не приходилось писать женской помадой по наволочке, и, как выяснилось, это – дьявольски сложное занятие. По крайней мере, Варан представлял это себе куда проще. Однако, мастер Теней не собирался сдаваться из-за мелочей. Он аккуратно начал выводить букву за буквой. Лань, не таясь, заглядывала ему за плечо, однако Варан даже не обращал на это внимания – всё равно ведь прочтёт. Не сейчас, так потом.

«Мессир, случилось. Я это чувствую, хотя доказательств пока нет. Вероятно, нужно планировать отъезд. Думаю, у нас есть несколько дней, пока они будут со мной. Надеюсь, о вас ничего не известно. Я буду жить в гостинице «Зелёный пёс» – подательница письма разъяснит. Через неё можно будет сообщить об отъезде. Будьте осторожны. Всем привет».

– Ты не против заработать ещё больше денег в случае чего? – осведомился Варан.

– Кто же против заработать? – фыркнула Лань.

– Отлично, тогда слушай внимательно. По истечении этого часа я уйду. Ты обождёшь ещё час, а затем отправишься по адресу, который я укажу, спросишь господина Беллеатео Баррта и передашь ему это. Скажешь, что тебя послал Варан. Только не забудь, это крайне важно! На словах объяснишь, где искать мою гостиницу. Также объяснишь, как найти этот бордель. Возможно, в какой-то момент мои друзья захотят связаться со мной, и тогда они сделают это через тебя. Если сделаешь всё, как я сказал, заработаешь денег и не наживёшь проблем. Однако, если вдруг ты случайно сболтнёшь лишнего... – лицо Варана приняло скучающий вид. – Те люди, которые ищут меня, будут искать очень тщательно. Если они только заподозрят тебя, ты будешь обречена. Поэтому одно неверное слово может стать для тебя последним.

– Поверь, дружок, первое, чему нас тут учат – не болтать, – усмехнулась Лань. – И этот урок я вызубрила до конца дней.

– Вот и отлично! Значит, все останутся довольны. Я сразу понял, что ты – умная девочка.

– Что есть, то есть, – улыбнулась Лань. – Ну а что мы теперь будем делать? У нас ещё больше получаса.

– Ну, учитывая, что я заплатил за три, – плотоядно улыбнулся Варан. – Должна же ты отработать хотя бы часть этих денег!

– Обещаю, ты не пожалеешь каждого потраченного доррина! – деловая Лань мгновенно уступила место Лани-соблазнительнице.

Саритта, вернувшаяся минут через десять после этого, решила, что будет лучше просто просунуть ключ под дверь.

***

Дверь открылась, и в комнату вошла девушка. Читатель легко узнал бы в ней Лань. Несмотря на плащ, укутывающий девушку, её профессия почему-то легко читалась во всём её облике. Держалась Лань независимо и даже несколько нагло.

– Вас прислал ко мне Варан, дитя моё? – спросил Каладиус.

– Именно так... папаша, – развязно ответила Лань.

– А почему он сам не пришёл? – поморщился маг.

– Не мог. Как я поняла, за ним следят. Он отправился в гостиницу «Зелёный пёс», а мне велел передать вам письмо.

– Где же оно? – Каладиус поднялся и сделал шаг к девушке.

– Вот оно, – Лань вынула из-за пазухи уже известную нам ткань с красными буквами.

– Что это? – недоуменно спросил Каладиус.

– Это письмо, – невозмутимо ответила девушка.

– Он писал на ткани чем-то красным, – вглядевшись, сказал Кол.

– Неужели это кровь? – воскликнула Мэйлинн, побледнев.

– Это помада! – фыркнув, ответила Лань, при этом пристально поглядев на лирру, и даже не сумев как следует скрыть удивления. – Вы – лирра?

– Да, – коротко ответила Мэйлинн, а затем поднявшись, отошла к окну, и стала смотреть на окружающий её город, стоя спиной к гостье. Её переполняло чувство омерзения, которая она едва могла скрыть.

– Буквы размазались, – озабоченно пробормотал Каладиус, оглядывая послание. – Однако прочесть вполне можно.

– Что там? – нетерпеливо воскликнул Кол.

– Терпение, друг мой! – прочитав, ответил Каладиус. – А на словах господин Варан что-то передал? – обратился он к Лани.

– Просил разъяснить, как найти его гостиницу. А также сообщить адрес нашего публичного дома.

– А это ещё зачем? – резко повернулась Мэйлинн.

– Он просил передать, что какие-то сообщения ему можно будет передавать через меня. Он будет ежедневно приходить ко мне.

Мэйлинн, вероятно, пыталась подобрать какие-то слова, но в итоге лишь презрительно фыркнула и вновь повернулась к окну.

– Меня вы сможете найти в Доме терпимости мадам Кейсы каждый день. Просто спросите Лань, – не обращая внимания, продолжила девушка. Затем она подробно объяснила, как разыскать этот самый дом терпимости, а также гостиницу «Зелёный пёс».

– Что ж, спасибо большое за помощь! – вежливо поблагодарил её Каладиус. – Не смеем больше вас задерживать.

– Вообще-то Варан сказал, что вы заплатите мне серебряный дор! – вообще-то Варан ничего такого не говорил, и сам честно уплатил обещанную монету перед уходом, однако Лань решила ковать железо, пока оно горячо.

– За то, что прошлась несколько кварталов? – воскликнул Кол. Вообще-то Лань прошла гораздо больше, чем несколько кварталов, но сейчас это казалось несущественным.

– За то, что оказала вам жизненно важную услугу, – парировала Лань. – За то, что рисковала, чтобы предупредить. И за то, что готова оказывать услуги и в будущем.

– Вы заслужили награду, юная госпожа, – Каладиус порылся в одном из своих карманов и извлёк оттуда пригоршню монет. – Держите, и будьте осторожны.

Простая, казалось бы, ничего не значащая фраза – дежурное напутствие, не более того, но отчего-то Лань сжалась, словно над ней занесли кулак. Вроде бы и тон мага не изменился, вроде бы и выражение лица оставалось таким же благодушным, но что-то такое услышала юная путана в двух последних словах, отчего её продрал мороз. Она прекрасно поняла, что хотел сказать старик и на что он намекал.

– Спасибо, – пролепетала она. Спесь мигом слетела с этой самоуверенной девушки. Она схватила серебряную монетку и тут же выскочила из номера.

– Так что же там такое? – вновь спросил Кол.

Все с нетерпением ждали объяснений. Мэйлинн с уходом Лани сразу же отошла от окна и приблизилась к Каладиусу. Бин даже приподнялся со стула и пожирал глазами испачканную красной помадой тряпицу. Тревога витала в воздухе – все понимали, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Варан думает, что его выследили, – стараясь говорить спокойно, ответил Каладиус, вновь садясь за стол. – Он не уверен в этом, но решил не возвращаться в гостиницу. Он снял себе номер в другой гостинице и будет пытаться выследить тех, кто следит за ним. Нам же он советует немедленно готовиться к отплытию. Я думаю, что он прав. Если они напали лишь на его след, то у нас есть какое-то количество времени.

– Я совсем не прочь отсюда уехать! – с некоторым облегчением воскликнул Кол.

– И я! – Бин не мог себе объяснить, почему его так угнетал этот город, но он всей душой мечтал поскорее его покинуть.

– Итак, что касается Бина, то вам, молодой человек, придётся максимально много времени проводить неподалёку от нашей дорогой Мэйлинн и её кристалла. Вы же, друг мой, направляйтесь в порт и зафрахтуйте нам небольшой, но приличный кораблик, который бы отвёз нас в Саррассу. Мне же нужно кое-что подготовить на случай появления непрошенных гостей...

***

– Мы не возвращаем денег! – предупредила мадам спускающегося по лестнице Варана.

– А я и не прошу, – ответил тот. – Однако же, в ближайшие два часа Лань – моя. Так что проследите за тем, чтобы она не досталась кому-то ещё.

– Это ещё что за выдумки? – недовольно выпятив губу, спросила мадам.

– Такие вот у меня выдумки, – бросил Варан. – Разве это должно вас заботить? Я оплатил время, и это уж моё дело, как я им распоряжусь.

Женщина чуть обиженно пожала плечами.

– Сюда кто-то заходил за последний час? – спросил Варан, выйдя в комнату с охранником и обращаясь сразу к обоим.

– Мы не разглашаем информацию о наших клиентах! – тут же отозвалась хозяйка.

– Хорошо, спрошу иначе: никто не спрашивал обо мне после моего прихода?

– Никто не спрашивал, – мадам взглянула на охранника и тот отрицательно качнул головой.

– Вот и замечательно. До скорого свидания! – Варан чуть приподнял шляпу и вышел.

«Зелёный пёс» и правда оказался в двух шагах от борделя. Не прошло и пары минут, как мастер Теней оказался у искомой гостиницы. И, кстати, стоило выйти на улицу, как вновь появилось знакомое чувство – слежка продолжалась, но настолько профессионально, что засечь её не получалось даже охотнику за головами.

Подойдя к гостинице, Варан понял, откуда взялось такое идиотское название. Неподалёку от входа стояла бронзовая статуя сидящего пса. Сразу бросалось в глаза, что скульптор явно не был мастером своего дела, поэтому пёс был в равной степени похож как на пса, так и на кота, и даже медведя. Тем не менее, судя по названию гостиницы, это был именно пёс. Причём Варан подумал, что ранее, наверное, гостиница называлась как-то иначе – возможно, «У пса», или что-то такое. Но со временем бронза покрылась мощным зеленоватым налётом, и тогдашний остроумный хозяин, вероятно, решил, что проще переименовать гостиницу, чем отчистить несчастное животное.

Уверенным шагом мастер Теней вошёл в гостиницу. У стойки было широкое окно, так что те, кто за ним наблюдали, вполне могли его видеть. Варан приветственно махнул рукой сидящему за стойкой хозяину с таким видом, словно расстался с ним совсем недавно. Тот же, в свою очередь, недоуменно поднял глаза на странного незнакомца.

– Чем могу служить? – осведомился он.

– Здравствуйте, добрый хозяин, – Варан вальяжно привалился к стойке так, словно вёл задушевный разговор со старым знакомцем. – Я – ваш новый постоялец из номера четырнадцать. С полчаса назад служанка сняла для меня этот номер.

– Ах, это вы, господин? – фальшиво улыбнулся хозяин. – Пожалуйста, зарегистрируйтесь в книге! – и он сделал жест, чтобы достать гроссбух.

– Постойте, любезный хозяин! – остановил его Варан. – У меня будет к вам деликатная просьба.

– В чём дело? – несколько скис хозяин, начиная подозревать худшее.

– Во-первых, я бы не хотел сам регистрироваться в вашей книге. Вы можете сделать это вместо меня, только через некоторое время после того, как я отсюда отойду. Я награжу вас за неудобство, – Варан приподнял ладонь от стойки, и трактирщик увидел тускло поблёскивающую серебряную монету. – Зовут меня Беллеатео Баррта, я – вольный купец из Саррассы. Впишите меня через четверть часа.

– Хорошо, господин Баррта, – кивнул хозяин, поглядывая на ладонь, вновь прикрывшую монетку.

– А во-вторых, любезнейший, я хотел бы, чтобы вы знали, что я живу в вашей гостинице уже целый месяц, или даже чуть больше. Не забудьте пометить это в вашей книге. Возможно, для этого вам придётся внести туда какие-то изменения, но я готов компенсировать ваши труды, – словно у фокусника, под ладонью Варана теперь было две серебряных монеты.

– Я понял вас, господин Баррта, – чуть хрипло проговорил хозяин «Зелёного пса».

– И главное, – продолжил Варан. – Если кто-то будет прямо или косвенно спрашивать обо мне, вы должны отвечать, что я живу у вас с начала месяца дождей. Поскольку я по вашим глазам вижу, что вы – человек необычайной честности, то, дабы заглушить ваши душевные терзания от нашей маленькой лжи, я буду каждый день платить вам по одному дору. Мне кажется, что это вполне достойная плата за то, чего может и не случиться.

– Конечно, вы правы, – улыбнулся трактирщик. – А плата пойдёт, полагаю, уже с нынешнего дня?

– Несомненно, – факир-Варан приподнял ладонь, и там лежало три серебряных дора. – Так мы договорились?

– Конечно, господин Баррта, всё будет выполнено в лучшем виде! Не извольте беспокоиться!

– Благодарю вас, любезный хозяин! – Варан ловко пожал руку трактирщика и монеты перекочевали в его потную ладонь. – Приятного вам дня! Я сам найду номер, не утруждайте себя напрасно. Пришлите ко мне прислугу, и я сообщу всё, что мне потребуется.

И, беззаботно насвистывая, Варан отошёл от стойки.

Глава 41. Вастиней

Казалось, для Бина в Найре наступили золотые деньки – он почти весь день проводил в компании Мэйлинн. Они постоянно о чём-то разговаривали – о самых пустячных пустяках, которые, казалось, не имели никакого значения ни для него, ни для неё. Какие-то истории прошлого, какие-то мысли о будущем, какие-то размышления на различные темы. И вроде бы лирру совершенно не тяготило общество Бина, да и он чувствовал себя совершенно комфортно. Иногда они молчали, думая каждый о своём, или занимаясь каждый своим делом, но это молчание не вызывало чувства неловкости. Мэйлинн была неизменно ласкова и весела, всегда радовалась появлению Бина и никогда не выказывала желания отдохнуть от него. И, тем не менее, Бин не чувствовал себя счастливым.

Да, он был счастлив в те минуты, когда видел Мэйлинн перед собой и слышал её голос. В такие минуты ему казалось, что цель жизни достигнута и больше нечего желать, разве что ещё больше её глаз, её волос и её голоса. Однако, когда он оставался один, на него медленно, но неумолимо накатывало тёмное отчаяние. Он понимал, что ничего не изменилось. Мэйлинн по-прежнему относится к нему как к другу, а порой ему ещё казалось, что – как к младшему другу, хотя они и были с ней одного возраста. И тогда ему начинало казаться, что именно сейчас, когда они как никогда близки, видятся и общаются постоянно, именно сейчас он особенно усердно роет пропасть между ними. Пропасть, в которую суждено свалиться всем его мечтам и надеждам.

Более того, в глубине души Бин понимал, что так – правильно. Безжалостные слова Кола не лезли из головы. Бин прекрасно понимал, что никакого совместного будущего у него и Мэйлинн быть не может. В такие минуты он твердил себе, что даже если бы случилось чудо, и Мэйлинн влюбилась бы в него без памяти, он должен был бы прекратить всякое общение с ней, прервать эти отношения, потому что они в итоге причинили бы куда больше боли, чем радости, причём для них обоих. Но, конечно, Бин сам слабо верил себе. Более того, иногда, когда он в очередной раз принимал очередной взгляд, улыбку, фразу Мэйлинн за признак влечения, он с трудом сдерживал себя, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Его останавливал лишь страх потерять то, что уже есть.

В общем, Бин не чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Недодавленные вовремя надежды копошились в его душе подобно умирающим змеям, бьющимся в спазматической агонии, и постоянно теребящим душу мыслями «А вдруг?». Вот именно это «вдруг» и стало главным врагом Бина; иррациональное «вдруг» на фоне рационального «никогда». И как у любого инфантильного человека, эта борьба двух противоположных начал вызвала в Бине приступы раздражительности.

Его настроение стало понемногу меняться. Сперва он стал всё более молчаливым, затем – раздражительным. Своё раздражение он с мстительной жестокостью вымещал на Мэйлинн. Ему доставляло мрачное удовольствие видеть, как она тщетно пытается понять причины его внезапной перемены, как растерянно улыбается, когда он грубовато обрывает её попытки поговорить и понять. Жалость к себе, любовь к Мэйлинн, злость на себя и неё, а также на всех богов, какие только есть в Сфере за то, что не создали их равными – всё это давило на Бина, делая его всё мрачнее.

Кроме прочего, его очень сильно подавляло его нынешнее положение в группе. Ведь когда-то всё было совсем по-другому – был он, и была Мэйлинн, и они были вдвоём. Причём Бин совершенно искренне позабыл, что это «вдвоём» длилось менее суток. Ему, напротив, казалось, что был некий период, когда у Мэйлинн был только он, и вот тогда всё было замечательно. Пока не появился Кол, а потом ещё Каладиус, а потом и Варан...

Уже Кол оттеснил Бина от Мэйлинн – более взрослый, более опытный, более умный и компанейский. Но между ним и Колом как-то не было особой границы, несмотря на разницу в возрасте. Бин не стеснялся Кола, не тушевался в его присутствии. Скорее даже наоборот – когда они были втроём, Бин зачастую даже ощущал поддержку Кола, когда тот своим присутствием сглаживал и скрадывал неловкости.

Однако в обществе мага и охотника за головами Бин так и не научился чувствовать себя комфортно. И тот, и другой подавляли его, заставляя отдаляться в самую дальнюю тень и молча взирать на них. Каладиус ужасал своей легендарностью, своей инаковостью, которая сквозила через его подчёркнуто простое общение. Рядом с ним Бин чувствовал себя червяком, который случайно упал с ветки на профессорскую шапку. Иногда он встревал в разговоры Каладиуса с тем же Колом, но ровно настолько, чтобы в любой момент безопасно отступить. Однако дерзнуть завести разговор самому Бин не смел. Более того, он и предположить не мог, что бы такого он мог сказать, чтобы это было интересно магу.

Но ещё хуже было с Вараном. Бин не мог перенести уединения с ним, и, если такое случалось, под любыми предлогами исчезал из комнаты. Варан, хотя был всего на несколько лет старше самого Бина, казался ему чуть ли не ровесником Каладиуса. Бин так до конца и не поверил мастеру Теней. Но особенно терзало Бина воспоминание о кинжале, который он воткнул в спину Варана. В нём поселился какой-то необъяснимый страх, что Варан затаил обиду и злобу на своего неудачливого убийцу. Более того, Бин против собственной воли чувствовал какую-то своеобразную симпатию к этому человеку, своего рода даже некое преклонение, словно перед небожителем, но снова он ощущал себя незначимой пылинкой, которая никак не может быть интересна такому человеку.

Поэтому Бин теперь почти всё время молчал в присутствии Варана и Каладиуса, предоставляя возможность говорить «взрослым». Бину отчаянно хотелось, чтобы он был старше лет на десять, чтобы за его плечами была армия, как у Кола, или Гильдия, как у Варана. Чтобы к нему относились не как к ребёнку, которого по необходимости таскают за собой родители. На самом деле, конечно, никто так к нему и не относился, но Бин крепко втемяшил себе это в голову, и переубедить его было невозможно. Если бы кто и пытался, то лишь утвердил бы его в этой мысли – мол, утешают, утирают сопли...

Теперь, мы думаем, читателю стало вполне понятно, почему Бин с такой радостью воспринял возможность выбраться из Найра. Для него это означало даже не столько освободиться от постоянного присутствия Мэйлинн, сколько освободить её от своего постоянного присутствия, которое, как он был убеждён, её несколько стесняло, за что он был зол и на себя, и даже на неё.

***

Другой невольник Найра, Кол, также имел все основания ощущать себя здесь не в своей тарелке. И дело было даже не в том добровольном заточении, на которое он сам себя обрёк. Кола подкосила собственная уязвимость перед соблазнами этого города. Он перестал себе доверять. Ведь он действительно искренне верил, что его алкогольная зависимость осталась в мутном прошлом, а оказалось, что это не так. И с тех пор он постоянно пытался убедить самого себя, что Мэйлинн может по-прежнему всецело ему доверять и целиком на него полагаться, однако он не слишком верил в эти заверения. Это сводило с ума. Внешне спокойный, самоуверенный и умудрённый, внутри Кол ощущал свою полнейшую беспомощность.

Отдельной песней был их своеобразный любовный треугольник. Кол, который сам поучал не раз несчастного Бина, тем не менее не мог не отдавать себе отчёта в том, что он по уши влюблён в свою юную спутницу. И если в пути это не было такой уж проблемой, потому что каждый день подкидывал всё новые и новые задачки, которые приходилось решать, то сейчас, пролёживая бока на мягкой удобной кровати, Кол не мог не думать об этом. Не думать о ней.

Конечно, бывший центурион полагал, что у него хватит твёрдости затолкать свои чувства под самый дальний и пыльный коврик в самой дальней и пыльной кладовке своей души. Конечно, он прекрасно понимал, что у его чувств нет перспектив. Но свободная от иных забот голова упорно перемешивала одни и те же мысли, взбивая их в плотную пену, заполнявшую всё.

Кол нечасто навещал Мэйлинн. Отчасти потому, что ему до сих пор было стыдно, что он сорвался, проявил слабость. Но другой причиной был Бин. Тот-то имел полное право, чуть ли не обязанность проводить всё своё время с лиррой. И уж он-то этим правом пользовался по полной. Хотя Кол прекрасно понимал, что Бин – совсем не пара для Мэйлинн, но он не мог не видеть того, что сам он является ещё худшим кандидатом.

Опять же, тогда, в дороге, когда они были втроём, Кол совершенно спокойно относился к общению Бина и Мэйлинн. Тогда они были плотно спаянной троицей. После того, как их трио было разбавлено мессиром магом и Вараном, что-то в их отношениях изменилось – в отношениях Кола и Мэйлинн. Или в отношении Кола к Мэйлинн. Увы, но Кол сам не мог себе ответить – что именно. Он просто списывал всё на своё нынешнее безделье, которое и порождало все эти ненужные мысли.

Именно поэтому Кол с огромной радостью воспринял известие о том, что они уходят из Найра. Конечно же, он был крайне встревожен сообщением Варана о возможной слежке, особенно напрягало то, что Варан никак не мог засечь этих таинственных шпионов. Однако Кол ухватился за отплытие, словно за соломинку, которая должна была враз разрешить все проблемы.

***

Закутавшись в тёплый плащ, Кол, чуть съёжившись, шагал по направлению к порту. В первой половине дня погода, казалось, наладилась, и, вроде как, тучи стали понемногу рваться на клочья, которые тут же уносил ветер, а в разрывах сияло нежаркое зимнее солнце. Однако же, как это обычно и бывает в Найре, особенно в зимнее время, всё изменилось буквально за час. С океана налетел новый легион тяжёлых туч, которые подгонял ледяной, бьющий словно бич, ветер. Сначала, как обычно, с неба посыпалась какая-то водяная пыль, однако теперь пошёл самый настоящий дождь. Иногда он превращался в почти снег, но на большее морозного дыхания севера уже не хватало. Тёплое течение, омывающее берега Паэтты в этом месте, стояло на страже остатков тепла. Хотя – и в этом Кол был солидарен с Вараном, – лучше бы уж была нормальная зима! Лучше бы мороз, лучше бы снег, чем такая вот леденящая слякоть.

Кол был плохим мореходом. Он вдосталь навидался свинцовых волн Серого моря и келлийских драккаров среди них; он даже сам пару раз выходил в море на небольших шлюпах, чтобы переправиться из одного места дислокации в другое. Но в кораблях он не понимал ровным счётом ничего. Однако так уж вышло, что именно ему предстояло найти подходящее судно.