Текст книги "Still Delicate (ЛП)"

С момента матча прошло два дня, и Джеймс до сих пор еще ни с кем не заговорил о случившемся. Он просто заперся в своей квартире, и никто не может дозвониться до него, даже тетя Джинни, которая едва не выбила ему дверь в попытке достучаться. Мы даже попытались выманить его с помощью Эйдана, но он просто не отозвался. Хотя Джеймса можно и понять, его колдо теперь украшает обложки всех таблоидов, а все статьи столь нелепы и абсурдны, что это даже перестает быть смешным.

Мама все больше и больше нервничает по мере приближения голосования. Давно не видела ее в таком состоянии. Когда мы были детьми, мама бывало готовилась к экзаменам в министерстве, чтобы заработать следующую степень и получить повышение. Поэтому всякий раз нас отправляли к бабушке Молли или бабушке Джейн, чтобы мы не путались под ногами. Да мы и сами были рады уехать, потому что, когда мама в стрессе, никто не захочет находиться рядом с ней.

А меньше всех – папа.

– Рон! Ты уже закончил с плакатами? – кричит мама из кухни.

Мы с папой сидим в гостиной, и папа включает радио в надежде хоть так перекрыть мамин голос. А ведь он знает ее уже лет сорок, и должен понимать, что это с ней не сработает.

Мама врывается в комнату и тыкает палочкой в радио, которое тут же замолкает.

– Я знаю, что ты меня слышал! – кричит она. – Завтра у меня агитация в Годриковой впадине, и мне было бы приятно, если бы ты меня поддержал! Ты выгладил свою лучшую мантию? Роза, ты будешь присутствовать? – она выпаливает вопросы с ошеломительной скоростью.

– Хм, вообще-то у меня работа, а вечером будут занятия по аппарации, – говорю я, мысленно радуясь, что так долго тянула с освоением аппарации.

– Ах, да, конечно, – говорит она. – Тогда пусть Хью будет там. Возможно, я могла бы прихватить с собой Роксану и сделать вид, что она моя дочь…

Мы с папой переглядываемся, но тот факт, что нас с Рокси вряд ли можно перепутать, даже не озвучиваем. Я понимаю, что мама сейчас живет в таком стрессе, что лучше бы оставить ее в покое. И делаю мысленную пометку, сказать Рокси, что ей не помешало бы срочно сменить страну проживания.

– Уверена, что поддержка половины Визенгамота мне обеспечена – Кайл Петерсон сказал, что поддержит мою кампанию. Правда, замечательная новость? – радуется мама. Она всегда называет имена каких-то чиновников министерства, на которых мне, если честно, абсолютно наплевать, но я все равно киваю и улыбаюсь.

Мама суетливо убегает обратно на кухню.

– Может быть, Петерсон и поддержит ее, но на стороне Перси Винсент, – мрачно замечает папа. – Пол Винсент – один из самых влиятельных чиновников во всем министерстве. Травит людей за поддержку не того кандидата. Думаю, из-за него она так сильно нервничает.

– «Сильно нервничает»? Не заметила, – саркастически отзываюсь я. – И если серьезно, разве у мамы победа на этих выборах уже не в кармане? Ведь на ее стороне сам Гарри Поттер! Уверена, что Гарри гораздо влиятельнее какого-то там Пола Винсента.

Как бы мне хотелось узнать, кто же такой этот Пол Винсент.

– Гарри никогда не использовал свой статус в корыстных целях, Роззи. Ты же знаешь, – говорит папа. Глупый, благородный Гарри. – Конечно же, у нас будет поддержка бывших членов Ордена Феникса, но есть еще и те представители министерства, которые не в восторге от Гарри. Чертова демократия.

– Но…

– Роззи, если бы Гарри баллотировался на пост министра, тогда я бы с уверенностью заявил, что большинство будет на его стороне, просто потому, что он знаменит. Но он не участвует в выборах именно по этой причине. А твоя мать… как бы я ни любил ее, она может быть несколько категоричной… – папа умолкает. Но я и так понимаю, о чем он говорит.

Мама любит докапываться до сути и гладить против шерсти. Теперь, когда я думаю об этом, уверена, что слишком многим в министерстве она потопталась по любимым мозолям и много кто терпеть не может ее за то, что она такая всезнайка.

Но опять же, противник-то у нее Перси. Вот уж дела, но похоже, в этот раз избиратели оказались между молотом и наковальней.

На следующий день Хэйзел включает радио, чтобы мы смогли услышать мамину речь из Годриковой впадины. И когда Уортон приказывает сделать тише, Глэдис награждает его очень злым взглядом, и он быстро ретируется.

– … настало время, когда всем нам необходимо объединиться перед лицом экономического кризиса – гоблинам, домовикам, ведьмам и волшебникам! Гигантам и кентаврам! Мы все равны!..

– Если твоя мама станет министром магии, будет ли это значить, что тебе больше не придется здесь работать? – спрашивает меня Линда, жуя шоколадную лягушку.

– Хотелось бы, – с сожалением отвечаю я. – Даже если бы моя мама выиграла миллиард галлеонов, она бы ни за что не позволила мне бросить работу. Она та еще маньячка.

– И хорошо, потому что мы будем скучать здесь без тебя.

Они замолкают и перестают слушать радио, стоит мимо пройти целителю Кеннеди, но я давно уже равнодушна к нему, с тех самых пор, как стала посещать занятия по зельям. Он проводит для нас некоторые занятия, но чем больше я узнаю его, тем меньше он мне нравится. Да, признаю, он совершенство и все такое, но он к тому же и весьма зануден.

В то время как мои подруги каменеют в присутствии мужчины вдвое моложе их, мне не остается ничего другого, как ответить на звонок.

– Добрый день, больница магических болезней и травм Святого Мунго, говорит Роза Уизли, чем я могу вам помочь? – эти слова у меня отскакивают заученным стихотворением.

– Роза, привет, это Том Фокс.

Мне приходится задуматься над именем, пока я не вспоминаю, что Том Фокс – мой адвокат. Я почти забыла о том, что мне предстоит судебное заседание, но стоит услышать голос Тома, как приподнятое настроение тут же скатывается вниз.

– Здравствуйте, мистер Фокс.

– Пожалуйста, зовите меня Том, – торопливо произносит он. – Послушайте, я тут подумал, что вам стоит знать, что я немного покопался в вашем деле и обнаружил нечто, что сможет действительно нам помочь. Вы сможете встретиться со мной сегодня?

– Вы что-то нашли? Что это? – взволновано спрашиваю я, надеясь, что ему попалась какая-нибудь юридическая лазейка в законе, которая даст мне право единоличной опеки над Эйданом.

– Вы сможете заглянуть ко мне в офис около четырех?

– Нет, не смогу, – отвечаю я, – у меня назначена встреча.

Не могу же я сказать, что посещаю уроки аппарации.

– Ладно, тогда что насчет завтра?

– Полагаю, я смогу заглянуть к вам в обеденный перерыв? Около половины двенадцатого?

– Да, подходит, – говорит Том.

– Не могли бы вы хотя бы намекнуть мне на то, что раскопали?

– Кхм, скажем так, миссис Дэйзи Малфой не так уж безобидна, как вы думаете, – говорит он, и я слышу ухмылку. – Мне пора бежать, увидимся завтра, – и он вешает трубку прежде, чем я успеваю задать ему еще один вопрос.

Что же такого он мог на нее нарыть?

========== 20. Драгоценная дочь ==========

Я меряю шагами приемную офиса Тома, гадая, что, черт возьми, такого он мог накопать на Дэйзи. Конечно, я всегда знала, что было в ней нечто подозрительное. В конце концов, она взялась из ниоткуда и так внезапно захомутала Скорпиуса. Может быть, она нелегальная иммигрантка, а Скорпиус женился на ней, чтобы она могла остаться в стране. А потом научил ее говорить с истинно-английским акцентом… несмотря на то, что в его выговоре заметна шотландская манера речи, его английский тоже весьма и весьма хорош…

Ладно, рассмотрим другой вариант.

Может быть, у нее есть на стороне дети? Может быть, она уже была замужем и бросила своего мужа, чтобы выйти замуж за Скорпиуса. Но на самом деле так и не развелась с ним, и теперь у нее фактически два мужа?! И ей предстоит коротать свои дни в местах не столь отдаленных, ведь ее брак со Скорпиусом с самого начала был недействительным!

М-да, похоже, я просто пересмотрела маггловского кино.

А может быть, она убийца, находящаяся в бегах, которая сменила имя на Дэйзи? Ну, вы понимаете, вряд ли бы кто-то в здравом уме назвал свою дочь «Дэйзи». Хотя, если она убийца, сомневаюсь, что Том сообщил бы мне об этом, думаю, в этом случае он бы скорее связался с министерством.

Следующая догадка поражает меня в самое сердце – а что, если у нее роман? Что, если Том узнал, что у Дэйзи роман с другим мужчиной, и теперь главный аргумент Скорпиуса о «полном и надежном доме» становится фикцией? Ну, этот вариант слишком идеальный, чтобы быть правдой. В этом случае, мне бы больше не пришлось страдать угрызениями совести из-за нашего поцелуя на свадьбе, потому что вина за разрушенный брак будет целиком и полностью лежать на Дэйзи.

Но я не могу избавиться от беспокойства, грызущего меня изнутри. Эта женщина общалась с моим сыном последние три месяца, может быть, даже дольше, а я так мало о ней знаю. Что если она представляет опасность? Как я могла быть настолько глупа, чтобы довериться суждению Скорпиуса о ней, когда он успел принять столько неправильных решений в прошлом? Может быть, я и в самом деле плохая мать, раз разрешила незнакомке столько времени провести наедине с моим ребенком.

Том открывает дверь своего кабинета и приглашает меня войти. Нервное напряжение достигает своего предела.

– Как вы сегодня, Роза? – пытается Том проявить вежливость.

– Просто скажите мне уже, – требую я. – Со вчерашнего дня я все никак не могу перестать об этом думать… пожалуйста, просто скажите.

Том кивает.

– Присаживайтесь.

Я усаживаюсь, складываю руки и готовлюсь услышать правду. Стул, на котором я сижу, старый и неудобный, но сейчас я даже не обращаю на это внимания.

– Верно… во время нашей последней встречи вы сказали мне, что вам практически ничего не известно о Дэйзи, – припоминает Том.

– Да, – согласно киваю я, чувствуя, как стыд захлестывает меня.

– Скажите, а вам известна ее девичья фамилия?

Я на мгновение замираю и понимаю, что не знаю о ней даже такую малость. Неужели я и правда думала, что чем меньше мне о ней известно, тем счастливее буду? От этого она так просто не исчезнет.

– Нет, не знаю, – признаю я, глядя на свои колени.

– Скорпиус никогда не упоминал об этом?

– Я никогда не спрашивала. Я вообще старалась не иметь с ней ничего общего.

Том снова кивает.

– Что там, Том? – спрашиваю я. – Она… опасна? – я никогда не прощу себя за это. Как бы мне хотелось, чтобы в тот момент, когда она только вошла в нашу с Эйданом жизнь, я потрудилась и узнала бы о ней чуточку больше.

Том отвечает не сразу. Вместо этого он листает бумаги на своем столе и достает лист пергамента.

– У меня есть старинный друг в министерстве, который оказал мне небольшую услугу. Я попросил его проверить биографию Дэйзи Малфой. Конечно, ему не удалось ничего узнать о Дэйзи Малфой, главным образом потому, что она еще официально не сменила имя, – он отрывается от пергамента: – Простите, Роза, я никогда не предлагал вам чашку чая…

– Забудьте о чае! – шиплю я. – Что узнал ваш друг из министерства?

Том усмехается, заставляя поверить, что чашка чая была предлогом, чтобы оттянуть неизбежное.

– Девичья фамилия миссис Малфой – Питерс. Диана Питерс.

– Диана? – в замешательстве переспрашиваю я.

– Дэйзи – это прозвище, которое она взяла себе, когда училась в Хогвартсе, – поясняет Том.

– Оу, – на самом деле, она могла бы выбрать себе имя и получше. – Ну, многие берут себе другие имена. Как это может нам помочь?

Том награждает меня мрачным взглядом.

– Но и Дианой Питерс она тоже была не с самого рождения.

– Как так?

– Питерс – фамилия ее матери. Лайла Питерс была чистокровной ведьмой, умершей, когда Диане – ладно, Дэйзи, – было всего девять лет. После этого ей пришлось жить в приемной семье.

– А как же ее отец?

– Ну, в нем-то все и дело, – говорит Том и его лицо заметно мрачнеет, – из Азкабана он вряд ли мог хорошо о ней позаботиться.

– Азкабана? – восклицаю я. – Ее отец был в Азкабане?

– Пару лет назад он, наконец-то, сыграл в ящик, – говорит Том. – А теперь, если совсем вкратце. Видите ли, Роза, до того как стать Дэйзи Малфой, а перед этим Дианой Питерс, ее звали Диана Долохова.

Это имя заставляет мое сердце остановиться. Мне даже не надо уточнять у Тома тот ли это Долохов, о котором я только что подумала, все становится совершенно ясно по выражению его лица. Отец Дэйзи был одним из самых верных сторонников Волдеморта. Антонин Долохов был Пожирателем смерти.

Антонин Долохов убил отца Тедди.

– Она внебрачная дочь Антонина Долохова, – поясняет Том, хотя я этого и не прошу. – Это случилось после того, как Долохов и остальные сбежали из Азкабана в 1996 году. Сомневаюсь, что он вообще знал о ее существовании, если честно.

Я медлю, пытаюсь осознать сказанное. Ну не может же на самом деле это быть правдой. Знаю, она корова, но не могла же она быть дочерью Долохова! Как Скорпиус мог спутаться с дочерью Долохова? Долохов же был среди самым отмороженных Пожирателей, как Эйвери, Нотт, Мальсибер и… Малфой.

А потом я понимаю, что и сама забеременела от ребенка бывшего Пожирателя смерти. И что мой сын – внук бывшего Пожирателя смерти.

– При всем уважении, – начинаю я, – для Визенгамота не станет шоком, что Эйдан будет проживать под одной крышей с дочерью Пожирателя смерти. Пусть его фамилия и Уизли, но это не отменяет того факта, что отец у него из Малфоев.

Том наклоняется вперед, положив локти на стол.

– Роза, я хорошо знаком с историей Скорпиуса. И я не говорю, что Малфои были ангелами, но, по крайней мере, они искупили свои грехи. Долохов же был подонком до самого конца.

– Но станет ли это весомым аргументом в нашу пользу? Она не отвечает за поступки ее отца.

– Яблоко от яблони, – пожимает плечами Том, – Долохов убил Ремуса Люпина, – я с грустью киваю. И во мне вспыхивает гнев от той боли, которую пережил Тедди по вине Долохова. – А еще не стоит забывать, что он убил братьев вашей бабушки во время Первой войны. Фабиан и Гидеон Прюэтт были могущественными волшебниками. А еще он несколько раз пытался убить ваших родителей.

– Многие пытались убить моих родителей, – подчеркиваю я. Даже я пыталась убить своих родителей.

– Роза, поверьте, для Визенгамота будет серьезным аргументом тот факт, что Дэйзи умолчала не только о том, кто она на самом деле, так еще и скрыла, что ее отец один из самых кровавых волшебников за последние сто лет. Волшебника, который убил членов вашей семьи и серьезно ранил не меньше сотен других. Вы правда думаете, что Визенгамот отдаст ребенка под опеку детям Пожирателей смерти?

И тут до меня доходит, из-за чего мама считает, что если кто и сможет выиграть мое дело, так это только Том. Он и правда абсолютно безжалостен. Я не могу помочь, но чувствую некий дискомфорт от всего этого. Я знаю Скорпиуса столько лет, и пусть он иногда ведет себя как самый настоящий придурок, но я бы никогда не сказала, что в нем скрыто зло. Мерлин знает, мы не выбираем наших родителей. И хотя я терпеть не могу Дэйзи, понимаю, что она тоже не плохая. Не настолько плохая. Не настолько, чтобы хладнокровно кого-то убить, как делал не раз ее отец.

– Я говорил вам, Роза, что смогу выиграть это дело, – говорит Том. – Вопрос теперь в том, дадите ли вы мне это сделать?

*