Текст книги "Still Delicate (ЛП)"

После обеда – танцы. Я не могу отказаться от них, ведь я старшая дружка, поэтому заставляю Брайана танцевать со мной. Танцуя, рассказываю ему историю каждого из моих родственников. Он смеется при рассказе о Молли, но замолкает, когда узнает, что я не выдумала ни одной детали. Теперь он выглядит взволнованным.

– А это кто? – спрашивает он, указывая на Дом.

– Это Дом, – отвечаю я. – Я рассказывала тебе о Дом?

– Да-а, – и Брайан уплывает. Тогда меня осеняет: Дом – частично вейла. Когда я вижу невероятно саркастичную и грубоватую кузину, большинство мужчин видят невероятную красотку, и, очевидно, Брайан тоже. Для него не имеет значения то, что она смеется над ужасными политически некорректными шутками, или говорит попрошайкам, что у нее нет мелочи, а потом звенит перед ними копейками в карманах. Как большинство гетеросексуальных мужчин, он не видит дальше милого личика. Дом – как Белоснежка с алкоголизмом, только вместо семи мужчин на побегушках, у нее семнадцать. – Она…

– Прекрасна? – договариваю за него. – Да, она – частично вейла, – он вопросительно смотрит на меня. – Вейлы – магические существа, воистину прекрасные. Они могут удерживать мужчин заклинаниями. Виктуар – ее сестра.

– Это многое объясняет, – кивает Брайан, все еще бездумно глядя на нее. Кажется, мой план свести этих двоих, осуществится быстрее, чем я думала.

– Пригласи ее на танец, – предлагаю я.

– Я? – фыркает он. – Ну да, типа она потанцует со мной…

– Уверена, что потанцует. Поверь мне, у Дом бывали и похуже.

– Вот спасибо, – сухо говорит он. Я заставляю его подойти к Дом, и он делает это, поправляя волосы и пиджак по дороге. Я не слышу, что он говорит, но Дом сначала смотрит на него осторожно, оглядывая его с ног до головы своим фирменным устрашающим взглядом. Тем не менее, через мгновение она кивает, смеясь, и идет с ним на танцпол.

Ах, моя работа здесь закончена.

Разворачиваясь с триумфом, чтобы найти другого собеседника, я натыкаюсь на человека, которого избегала. Скорпиус. И та ярость, которую я подавляла весь день, поднимает свою уродливую голову снова.

– Не говори со мной, – я шиплю ему. – Даже не думай об этом.

– Ну же, Роза…

– Клянусь Мерлином, я прокляну тебя. Сделаю это на глазах у моей семьи, всех этих магглов и нашего сына, – не знаю, испытывала ли я когда-либо такую быстро растущую злость внутри себя. – Не говори со мной никогда и ни о чем, кроме Эйдана. Ты понял?

Я знала, что злюсь на него, но не осознавала, насколько сильно я зла, пока не услышала его голос. Кажется, я могла бы врезать ему по роже. Прямо по рту, который назвал меня «жалкой». Я выбегаю в комнату за обеденным залом, где хранятся все подарки.

Я сижу среди свертков, рассуждая, что может быть в каждом из красиво запакованных подарков. Солонки и перечницы, тостеры, кастрюли и другие бесполезные маггловские штучки, которыми Ал и Дженни, вероятно, никогда не воспользуются. Мне трудно сосредоточиться на чем-то, чтобы не плакать.

Я не могу это больше терпеть. Я не могу терпеть то, как он смотрит и как говорит со мной. Он заставляет меня чувствовать себя ничтожеством. Раньше он не делал такого. Я чувствовала себя принцессой, когда он смотрел на меня. Теперь его разум искажен браком. Он изменился или я изменилась? Знаю, это моя вина. Ну, частично моя. Мне не стоило говорить Дэйзи о предложении. Но что было, то прошло.

Ему было явно стыдно.

От этого я почувствовала себя даже хуже, если это возможно.

Я слышу, как звучит медляк, поэтому решаю оставаться в комнате с подарками как можно дольше. Я не в настроении смотреть, как счастливые парочки танцуют вместе, особенно теперь, когда у меня нет пары для танца. Я бы с удовольствием поспала. С нетерпением жду момента, когда Эйдан начнет капризничать вечером, и у меня будет великолепная отмазка свалить отсюда.

Дверь комнаты открывается. Снова Скорпиус. Часть меня удивлена, увидев его, а другая часть, чего-то подобного ждала.

Он выглядит так, будто ему больно. Словно только что узнал плохие новости. Словно внутри него идет жестокий бой между двумя разными чувствами. Короче говоря, он выглядит так же, как я.

– Я правда не могу говорить с тобой, Скорпиус, – говорю ему немного тише. – Ты был полным придурком прошлой ночью.

– Знаю, – отвечает он. – Но ты была конкретной стервой по отношению ко мне большую часть времени, что мы знакомы, так что мы почти квиты, – он делает паузу. – Я не умею танцевать, – говорит он тихо, прислоняясь к стене. Он смотрит в потолок, а не на меня. – Я вообще не умею танцевать. Я бездарен в этом, – ему не нужно говорить мне об этом. Я знаю, какой отстойный из него танцор. – Твой приятель Брайан умеет танцевать.

– И что? – бормочу я. Это должно помочь мне забыть Скорпиуса? Должна ли я хотеть Брайана больше, раз он умеет двигаться на танцполе. – К чему ты клонишь?

Он продолжает смотреть в потолок. Я тоже поднимаю голову вверх – вдруг там есть что-то интересное, но ничего нет. Просто белый потолок. Зато, очевидно, он более интересен, чем я.

– К тому, что ты заслуживаешь кого-то, кто умеет танцевать, – говорит он. – А я не умею.

Это злит меня. Если он больше не любит меня, он должен прийти и сказать об этом, а не говорить эту ерунду «дело не в тебе, а во мне». Как же он иногда бесит.

– Я тоже не умею танцевать, – говорю я.

– Ты выглядела так, как будто можешь выйти на танцпол с Брайаном, – продолжает он тем же тихим голосом.

– Скорпиус, – начинаю я, и он заметно вздрагивает, когда я произношу его имя. От этого больно, как от ножа в груди. – Ты правда ненавидишь меня? – я должна спросить. Знаю, я звучу отчаянной, нуждающейся, назойливой, но я просто обязана узнать, насколько сильно он ненавидит меня после того, как я разбила ему сердце. Вчера ночью я чувствовала лишь ненависть.

– Если бы, – он все еще смотрит в потолок. – Ты даже не представляешь, как бы я хотел тебя ненавидеть, Роза.

Это успокаивает. Как мне кажется.

– Я ненавижу то, что ты призналась мне в любви, – признает он. – И ненавижу то, что ты такая стерва с Дэйзи, – он наконец смотрит на меня. – Я ненавижу то, как ты ведешь себя большую часть времени. Но не тебя. К сожалению.

Я встаю и подхожу к нему. Кажется, он хочет отойти, но не может, так как прислонился к двери. Я изучаю его лицо, когда он хмурится, испытывая ненависть к тому, что я делаю, но не ко мне. Я всегда думала, что действия человека определяют то, кто он есть. Что же, если не они? Явно не внешность – это слишком мелко. Именно наш выбор и наши действия делают нас теми, кто мы есть. И я довольно неприятный человек, как он только что сказал. Если он ненавидит мое поведение, то как он может не испытывать ненависти ко мне? Скорпиус Малфой такой сложный человек. Не знаю, почему я так сильно его люблю, если тоже ненавижу, как он себя ведет в большинстве случаев.

– Прости меня, Скорпиус, – он снова вздрагивает. – Но перестань смотреть на меня так, будто ты только что стер меня с подошвы своей обуви! Мне жаль, что я так сказала тебе об этом, но ты же все знал!

– Я больше не хочу слышать об этом, – говорит он. – Довольно. С тобой покончено, – он собирается уходить, но я хватаю его за руку, чтобы остановить. Он поворачивается ко мне. – Серьезно, Роза, пожалуйста, отпусти меня.

– Нет, – упрямо качаю я головой, – я не могу.

Он смотрит мне в глаза. Между нами такое электричество, что я еле сдерживаюсь, чтобы не обнять и не поцеловать его сейчас же.

– Нам нужно поговорить об этом, – упрямо говорю я. – Мы должны во всем разобраться, прежде чем поубиваем друг друга. Значит, ты не испытываешь ко мне ненависти. Тогда что, любишь меня?

Он опускает глаза в пол.

– Ты заслуживаешь счастья, Роза, – говорит он мне. – Я не уверен, что могу сделать тебя счастливой. Думаю, ты была права, когда отказала мне.

– Из-за того, что ты не умеешь танцевать? – спрашиваю я.

– Нет. Это потому, что я был недостаточно хорош для тебя.

– Неправда! – всхлипываю я. – Ты – лучшее, что случалось со мной, кроме Эйдана! Да и Эйдан случился в моей жизни благодаря тебе! Нам хорошо вместе, Скорпиус!

– Мы вместе – это катастрофа, – спорит он.

– Нет, нам было хорошо вместе, твердо произношу я. – И ты это знаешь. Физически и эмоционально.

Он смотрит на меня. Знает, что нам было хорошо в постели. Это невозможно отрицать. Мы смотрим друг другу в глаза, и я понимаю, что за этим последует. На мгновение я отступаю, понимая, что этого не стоит делать, но моя попытка остановиться бесполезна. Скорпиус наконец отлепляется от двери и делает шаг ко мне. И вот так, посреди кучи белых, золотых и серебряных упаковок, он целует меня впервые за несколько месяцев.

Мне кажется, что я блуждала по пустыне месяцами и это мой первый глоток воды. Это облегчение той боли, которую я чувствовала в сердце последние несколько месяцев. Его руки обнимают меня за талию, и я молюсь, чтобы никогда не отпускали. Его поцелуй углубляется, я запускаю пальцы в его мягкие волосы (обычно они еще мягче – он нанес гель на волосы перед свадьбой).

Этот поцелуй такой знакомый. Как один их тех поцелуев, что мы делили в темных коридорах Хогвартса, или на квиддичном поле после тренировок, или в коридорах, когда я патрулировала, а он искал способы оказаться за пределами гостиной ночью. Как будто у нас нет других тревог в мире. И я знаю, что мы пожалеем об этом поцелуе рано или поздно. Я знаю, что это неправильно. Знаю, что ничего хорошего за этим не последует, но так не хочу прекращать это. Сама мысль об этом для меня невыносима.

Я чувствую его запах. Он так приятно пахнет. Запах, который ускоряет мое сердцебиение до потери сознания. Мне все равно. Это точно лучший способ отрубиться. Я знаю, что мы совершаем ошибку, поступаем неправильно, но если это ад – я в деле.

Он отстраняется на мгновение, и я чувствую, как разбивается мое сердце. Но он лишь поворачивает голову и снова целует меня. Да! Вот оно! Вот то, чего я ждала. Я уже не соображаю, где нахожусь, но пока я в руках Скорпиуса…

– Какого черта здесь творится?!

Эти слова с силой опускают нас на землю. Мы отрываемся друг от друга как можно скорее и встречаемся взглядами с Дженни, которая смотрит на нас от дверного проема с выражением полнейшего ужаса на лице.

========== 17. Последствия ==========

Все, теперь уж точно, когда в следующий раз меня посетит странное желание, инстинкт, импульс или прихоть, я возьму свои чувства под контроль, помещу их в воображаемую коробку и запру в воображаемом шкафу. Воображаемый шкаф я сожгу и развею пепел в далекой таинственной стране, а затем дверь в эту страну я закрою на ключ, а сам ключ выкину в океан. И после всех этих манипуляций я сотру себе память на тот случай, если вдруг у меня возникнет желание отправиться на поиски того ключа.

Мне не стоит доверять своим инстинктам. Когда-нибудь я выучу это?

Смешно, но внешне я удивительно спокойна. Такое ощущение, что я парю вне тела и наблюдаю за всем сверху, – и внезапно меня накрывает острое желание расхохотаться над абсурдностью ситуации. Но потом я вспоминаю про ошибочность своих реакций и то, что я никогда не должна им следовать.

В глубине души, я знаю, что все это закончится слезами – моими слезами – но у меня просто нет сил, чтобы начинать паниковать прямо сейчас. Мне кажется, поцелуй вверг меня в состояние эйфории, из которого я вряд ли выйду раньше следующей недели. Или, быть может, следующего года. Или вообще следующего столетия. И даже, если доживу до двухсот, сомневаюсь, что когда-нибудь забуду об этом.

Скорпиус захлопывает дверь в комнату подарков, выглядя таким испуганным, каким никогда не был. Будучи выше Дженни практически на фут, странно испытывать перед ней такое всепоглощающее чувство страха. Это как в том случае, если бы гиппогриф внезапно испугался флоббер-червя.

– Дженни, ты не можешь рассказать ей, – умоляет Скорпиус. Дженни выглядит настолько взбешенной, что это совершенно не вяжется с ее холодным и спокойным тоном. И это ужасно.

– В сторону, – приказывает она. У нее нет палочки при себе, потому что это маггловская свадьба. Дженни просто не подумала, что она ей может пригодиться. Вряд ли она могла предположить, что ей придется убить собственную дружку и шафера… или же просто решила, что для этого ей хватит и собственных сил.

– Послушай, Дженни, если ты расскажешь об этом Дэйзи, это убьет ее, – говорит Скорпиус, пристально глядя Дженни в глаза, словно пытаясь взять ее под контроль ментально.

– Не верю ни единому твоему слову, – сердито шипит Дженни, – я правда была о тебе лучшего мнения, но ты… ты изменил собственной жене!

Ни один из них до сих пор не обратил на меня ни малейшего внимания. Словно я декорация на заднем фоне и вся моя роль сводится к тому, чтобы наблюдать за их спором. Может, мне стоит сдвинуться немного с места?

– Знаю, то, что мы сделали, было непростительно! – соглашается с ней Скорпиус. – Но я обещаю, это больше не повторится.

– Скорпиус, я помню вчерашнюю ночь, и мне не пять лет! – шипит Дженни. – Уверена, это вовсе не случайный порыв! И ты не имеешь права притворяться, что все это всего лишь маленькое невинное происшествие!

О, вот теперь они наконец-то обращают внимание на меня. Дженни оборачивается ко мне и смотрит так, как никогда не смотрела до этого. Это чистейшая, незамутненная ненависть, и в этот момент я могу с уверенностью сказать, что наша дружба больше уже никогда не будет прежней.

– Ты мне соврала, – тихо говорит она, – прямо в лицо. Ты сказала, что все кончено, и ты соврала! В церкви! – последнюю фразу она произносит так, словно это должно стать для меня контрольным выстрелом в голову. Но на пике эйфории я не чувствую вины, пусть разум и понимает, что она должна быть. Я плохой человек, и мне просто уже надо научиться с этим жить.

– Прости, – говорю я, чтобы хоть что-то сказать. Я не могу промолчать, иначе она и правда решит прикончить меня.

– Тебе не жаль! – кричит Дженни. – Тебе же ни капельки не жаль, взгляни на себя! У тебя на лице эта проклятая улыбка!

Погодите. Я даже не поняла, что стою и улыбаюсь.

– Это был всего лишь поцелуй, Джен, – говорю я ей. А затем перевожу взгляд на Скорпиуса, надеясь, что он опровергнет мои слова и скажет, что это нечто гораздо большее, но он только яростно со мной соглашается.

– Просто глупая ошибка, – произносит Скорпиус, – и все.

– Между вами всегда так! – говорит Дженни. – Все у вас глупая ошибка! Беременность в шестнадцать? То, как вы обманываете Дэйзи? Или Дом?

Вот теперь-то моя эйфория сходит на нет. Не могу поверить, что она вновь поднимает эту тему.

– Я просила тебя сохранить все в секрете! – шиплю я. Я так и не призналась Дом, хотя, как мне кажется, она подозревает, что между нами что-то произошло. – Это было целую вечность назад, и Дом на тот момент уже изменяла Скорпиусу!

Дженни просто кипит от ярости. Поскольку она не может выйти, ведь Скорпиус по-прежнему стоит на ее пути, она начинает сердито метаться по комнате.

– Дженни, ты должна успокоиться, – говорит Скорпиус, – тебе не стоит так переживать в твоем положении.

На мгновение все мысли о нашем поцелуе вылетают из головы.

– Погоди, так ты в курсе? – быстро спрашиваю я. Я считала, что единственная, кто знает о беременности Дженни.

– Если Дженни решила рассказать тебе, то Ал – мне, – пожимает плечами Скорпиус.

Я вот, например, совершенно не вижу логики в его словах. Конечно же, Ал должен был рассказать Джеймсу или еще кому-нибудь из родни. С другой стороны, Джеймс не умеет хранить секреты.

– Не соскакивайте с темы! – кричит Дженни. – ВЫ, ОБМАНЩИКИ!

– ТИШЕ! – шипит Скорпиус. – Почему бы тебе еще Сонорус не применить?

– И применила бы, если бы у меня была палочка, – огрызается она, скрещивая на груди руки. – Уж Дэйзи имеет полное право знать.

– А у тебя нет никакого права говорить ей, – парирую я. – Тебя это вообще не касается.

Стоит словам отзвучать, как я понимаю, насколько большую ошибку только что совершила. Просто чудовищную. Взгляд, которым Дженни меня награждает, стирает всю эйфорию после поцелуя, и я падаю на бренную землю с оглушительным ударом.

– Не мое? – смеется она. – Ты испортила мне девичник, начав перепалку с Дэйзи. Ты испортила ночь перед свадьбой, поссорившись со Скорпиусом. Ты испортила мою свадьбу, целуясь с Малфоем. Отчего же все это не мое дело?

– Ты бы с легкостью могла бы все это проигнорировать, если бы не была настолько чертовски любопытной! – бросаю я не самый справедливый упрек в ее адрес.

– Не смеши меня. Последние месяцы ты только тем и занималась, что страдала и убивалась из-за того, что Скорпиус больше не любит тебя. Это ты выставила себя жертвой, когда на самом деле ты всего лишь маленькая лгунья! Я никогда в своей жизни не встречала настолько эгоистичного человека, как ты! Сегодняшний день должен был быть целиком и полностью моим! Это что, такое преступление, хотеть быть в центре внимания на собственной свадьбе? Но нет, вместо этого ты только доставляешь лишних проблем Скорпиусу!

Вот даже возьмем вчерашнюю ночь – да, я паниковала из-за своей фаты, из-за грядущей свадьбы, а ты даже не обратила на это внимания, зациклившись только на себе и СКОРПИУСЕ! Так что, это мое дело, потому что напрямую касается меня! И мне надоело, что ты считаешь, что солнце и то светит только для тебя!

– Солнце не светит для меня! – кричу я, пусть и не вижу ни единого изъяна в ее словах. Я что, действительно настолько зациклилась на себе?

– Правда? – фыркает она. – Ладно, тогда ответь мне, ты спрашивала у Джорджа, как идут восстановительные работы в магазине? – она не дает мне вставить ни слова. – Нет, не спрашивала. Как не спрашивала и Джеймса о том, как его квиддич, верно? Не спрашивала. Ты когда-нибудь спрашивала меня о свадьбе, если я не поднимала эту тему? НЕТ, НЕ СПРАШИВАЛА! Ты самая большая эгоистка на свете. И я не имею ни малейшего понятия, почему мы вообще с тобой стали друзьями.

Взгляд Скорпиуса мечется между нами, и ему явно некомфортно от того, в какую сторону свернул разговор.

– Мне кажется, тебе пора спуститься с небес на грешную землю, – выплевываю я. – Мы стали друзьями, потому что ты внезапно ощутила в себе прилив человеколюбия и острого желания казаться настоящей паинькой, когда узнала о моей беременности, просто из-за того, чтобы показать Алу свою лучшую сторону. Ты никогда не хотела на самом деле быть мне подругой, просто нужен был повод, чтобы оказаться поближе к Поттерам! – я знаю, что это абсурдно, но сейчас меня распирает от злости, что я и сама верю в свои слова. – Понятия не имею, почему я здесь, как твоя чертова дружка или почему я сделала тебя крестной Эйдана. На самом деле, я даже не понимаю, зачем я здесь! Сделай одолжение, если тебя так бесит мое присутствие, то держись от меня подальше. И случившееся, – я неопределенно веду рукой от Скорпиуса ко мне, – не имеет к тебе ни малейшего отношения.

Ну вот, я забила последний гвоздь в гроб нашей дружбы.

– Да пошли вы, – говорит Дженни, ее голос дрожит от той же боли и гнева, что распирает меня. Она отталкивает Скорпиуса и возвращается в банкетный зал. Скорпиус выбегает вслед за ней, а я ненадолго задерживаюсь в комнате.

Я расстроена, но гнев, что все еще клокочет внутри, не дает слезам пролиться. С одной стороны, я ненавижу все, что сказала Дженни, но, как мне кажется, это из-за того, что ее слова правдивы. И, похоже, себя я ненавижу гораздо сильнее.

Скорпиус возвращается через несколько минут.

– Дженни пока ничего не скажет, – говорит он. – Она дала мне время самому рассказать все Дэйзи.

– Расскажешь? – спрашиваю я.

– Не знаю, – отвечает он, подумав. – Такого больше не повторится, Роза, – я знала, что он так скажет, но мне все равно больно. – Я должен все рассказать Дэйзи, я ведь женат на ней.

– Знаю, – отвечаю я.

– И мы больше не можем видеться, – продолжает он.

Я смотрю на него. Он выглядит сломленным.

– Что ты сказал? – переспрашиваю я.

– Я говорю… думаю, нам стоит обсудить заново вопрос об опеке.

Мое сердце замирает, когда смысл сказанного наконец-то доходит до меня.

– Что, прости?

– Я уже какое-то время думал над этим вопросом, и мне кажется, что так будет лучше для всех…

Голос Джеймса внезапно долетает в комнату из зала.

– Дамы и господа, настало время жениху и невесте разрезать торт, вы ведь уже заждались, да? И что… э-э… прекрасный торт… едва ли не лучшая работа бабушки Молли…

– Это не тот торт, что я испекла! – громко восклицает Молли.

Я перевожу взгляд на Скорпиуса.

– Лучше бы нам уйти отсюда, – говорю я.

– Нам нужно поговорить…

– Не здесь, – обрываю я его и выхожу в банкетный зал.

Дженни и Ал с долей скептицизма смотрят на очень кривобокий свадебный торт. Виктуар выглядит до крайности смущенной, в то время, как Тедди и Ремус, кажется, сейчас лопнут от сдерживаемого смеха.

Дэйзи разговаривает с тетей Анджелиной и улыбается, счастливой паре, даже не догадываясь, что только что случилось всего в паре футов от нее. В каком-то смысле мне жаль ее, и я даже чувствую свою вину… но помочь не в моих силах. И мне кажется, что идея об опеке поселилась в голове Скорпиуса с ее помощью. И за это я буду всегда обижена на нее.

Дженни лучше удается держать себя в руках, чем я думала. Она улыбается, вся такая счастливая невеста, и я сомневаюсь, что с этого дня она хотя бы взглянет в мою сторону. Да я и не жду ничего иного, ведь и сама едва ли могу смотреть на нее, ощущая ужасную вину и гнев. И я не могу перестать думать, спустя какое время она расскажет обо всем Дэйзи. Если Скорпиус не расскажет первым.

Но после того, как торт разрезан, Ал берет слово и дарит Дженни свадебное путешествие. В угаре поспешной свадьбы, пока беременность Дженни еще не так очевидна, они как-то не успели спланировать свой медовый месяц заранее.

– Месяц в Новой Зеландии? – радостно визжит Дженни и обнимает Ала. И я чувствую ни с чем не сравнимое облегчение – по крайней мере, еще четыре недели мне не придется встречаться с ней лицом к лицу. Наверное, я единственная, кто не хлопает и не кричит при этом объявлении.

Они уезжают завтра. В глубине души мне грустно, ведь я не увижусь с кузеном целый месяц. Ал мне как брат, и моя размолвка с Дженни скажется и на наших с ним отношениях. Ну, в любом случае у меня останется еще один надоедливый кузен.

– Почему ты такая подавленная? – Брайан оказывается около меня так мгновенно, словно он тоже освоил аппарацию. И знаете, это бы огорчило меня, если бы маггл освоил аппарацию быстрее меня. У меня впереди еще одно занятие до того, как можно будет сдать тест на лицензию.

– Прости, не могу сказать здесь, – бормочу я. Брайан кивает, но не отходит. – Как дела с Дом?

Лицо Брайана тут же преображается.

– Она потрясающая, Роза! – явно она не поделилась с ним историей о том, как они вместе с Джеймсом убивали крыс в подворотне около Дырявого котла. – Она такая забавная, милая и умная, – я пытаюсь сдержать смешок, честно-честно, но мне не удается, и он прорывается веселым и громким смехом. Определенно, мне это было сейчас очень нужно.

– Спасибо, Брайан, – смеюсь я, – именно это и нужно мне было в этот момент!

– Эй, я серьезно, – говорит он мне. И это вызывает у меня еще больший приступ смеха. Я замечаю, как Дженни смотрит на меня, явно злясь, что я нахожу силы смеяться, а не молча убиваюсь по тому, насколько же я испорчена. И, может быть, если я продолжу смеяться, все будет хорошо. Или же я просто окажусь в Мунго, что кажется сейчас не самым плохим вариантом.

*