Текст книги "Still Delicate (ЛП)"
Автор книги: padfoot4ever
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
========== 1. Вместо пролога ==========
Рождество всегда сложное время года. Время, когда мы тратим огромное количество денег на подарки, которые не будут ни ценить, ни использовать, когда мы объедаемся едой, даже если не голодны, и когда мы проводим время с теми членами семьи, которых не выносим в остальную часть года, но любим только потому, что чувствуем себя обязанными. У меня была своя доля сложных рождественских праздников, один из которых оставил в памяти более сильный след, чем остальные, но этот год вполне может превзойти их всех.
– Слушай, Уизли, вот список дежурств и он кое о чем говорит, – выплевывает главный целитель и по совместительству мой босс, целитель Уортон. Не уверена, хочет ли он плюнуть каждый раз, когда произносит слово на букву «у», но однозначно ясно одно – каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с этим человеком, мне, в конце концов приходится использовать заклинание, чтобы просушить волосы.
– Но, сэр, я не могу работать в канун Рождества! – пытаюсь убедить его. – У меня слишком много дел, я даже не успела еще закупиться к Рождеству…
– Поплачь мне еще, – злобно обрывает он меня. – Если ты не выйдешь в канун Рождества, можешь вообще больше не появляться в моей больнице.
Я еще пытаюсь отстаивать свою точку зрения, а он стремительно разворачивается и уходит по коридору, явно давая понять, что все мои прекрасные планы потерпели крах. Целитель Джозеф Уортон всегда одет в кроваво-красные одежды вместо традиционных светло-зеленых, в которые одеты остальные сотрудники. Думаю, ему просто нравится демонстрировать всем, что он на голову выше остальных.
Я падаю на свое место за стойкой администратора, признавая поражение. До Рождества всего два дня, а у меня столько дел, что справиться со всеми ними просто физически нереально.
– Не унывай, дорогая, – говорит мне Глэдис своим хриплым голосом. Глэдис – женщина лет пятидесяти с небольшим, и каждый раз, когда она говорит, вы можете услышать тысячи сигарет, что она выкурила за свою жизнь. Она разведена и ненавидит практически любого представителя мужского пола, особенно целителя Уортона. Она единственная, с кем целитель Уортон ведет себя иначе, ведь ему прекрасно известно, что связываться с администратором во время менопаузы – себе дороже. – Это всего лишь до четырех.
– Знаю, – бормочу я расстроенно, – но я еще не подготовила подарки, да и сказала бабушке, что приготовлю рождественский пудинг, а маме – что помогу им украсить Нору, и я обещала Эйдану, что возьму его с собой и мы посмотрим на Санту в торговом центре…
– Маггловские Санты всегда выглядят такими ненастоящими, – говорит Линда. – Когда я брала Нашего Лиама посмотреть на них, он в итоге срывал с него бороду, чем страшно расстраивал остальных детей.
В голосе Линды явно слышны нотки гордости за сына, когда она рассказывает эту историю. Линда – сорокалетняя мать-одиночка с пятнадцатилетним сыном, которого зовет «Наш Лиам». С тех пор как я приступила к работе в Мунго, она всегда меня поддерживала, потому что прекрасно знает, как тяжело воспитывать ребенка в одиночку. Она говорит о «Нашем Лиаме» практически постоянно, так что это весьма раздражает. «Наш Лиам» – явно второе пришествие Христа, если верить Линде.
– Почему ты не оставляешь его с отцом? – спрашивает Хейзел. Она чуть моложе Глэдис, все еще замужем, но мужа называет «Бесполезным дерьмом». Я даже не знаю, как на самом деле имя ее мужа. И совсем не уверена, не ненавидит ли она мужчин даже сильнее Глэдис, но мне определенно жаль ее мужа. Эти три взрослые женщины, каждая из которых годится мне в матери, стали моими самыми близкими подругами с того момента, как я начала здесь работать почти два года назад. И я нахожу это жалким.
– Он все еще в Америке, – напоминаю я, – завтра вернется домой.
Я стараюсь прогнать тошноту при этой мысли, но попытка с треском проваливается.
– Слишком занят для собственного ребенка, – усмехается Глэдис, – типичный мужик, если вы меня спросите!
К счастью, звонит волшебный телефон, поэтому Глэдис отвечает весьма хрипло и скучающе:
– Здравствуйте, больница магических болезней и травм Святого Мунго, говорит Глэдис, чем я могу вам помочь?
Вряд ли бы я могла назвать двухнедельную командировку, как «слишком занят для ребенка». У Скорпиуса сложная работа, и я это понимаю. Печально, что я оправдываю его даже в своей голове?
– Роза, сейчас ровно полдень, – шепчет мне Линда взволновано, и мы вдвоем наклоняемся над стойкой администратора, с нетерпением вглядываясь в даль коридора. Это основной момент нашего дня.
Высокий и красивый мужчина с темными волосами, голубыми глазами и самой волшебной улыбкой, с тех самых пор как Гилдерой Локхарт в зеленой пижаме бродит коридорами Мунго и сосредоточенно черкает каракули на листах, думая, что раздает автографы. Мы с Линдой очень быстро садимся и ждем несколько секунд, пока он не пройдет мимо.
– День добрый, дамы, – улыбается он, и пусть я и сижу, у меня все равно подгибаются колени.
– Добрый, целитель Кеннеди, – улыбаюсь я в ответ, надеясь, что не выгляжу нелепо.
Он продолжает свой путь по коридору и сворачивает в отделение Травм от рукотворных предметов, где отрабатывает свою смену каждый день с полдня и до четырех. Целитель Дэмьен Кеннеди – главный красавчик больницы. Горячий целитель. Восхитительный доктор. Иногда я хочу, чтобы чья-нибудь палочка взбунтовалась против своего хозяина, и тогда бы я могла увидеть, как он бежит по коридору, откидывает с лица темные волосы, готовый спасать жизни…
– Была бы я лет на десять моложе, – мечтательно вздыхает Линда.
– Была бы я лет на тридцать моложе, – вмешивается Глэдис. Даже Глэдис, мужененавистница, и та не может не отметить, какой притягательной внешностью обладает Дэмьен Кеннеди. Он стал полноценным целителем всего лишь пару лет назад, и все эти годы он ходил мимо нас каждый день, с тех пор как я здесь работаю.
Тем не менее, даже чрезвычайно восхитительный Дэмьен Кеннеди не может отвлечь меня от того факта, что Скорпиус возвращается домой завтра. Вы когда-нибудь ждали чего-то настолько сильно, что даже становилось страшно? Мозг ваш когда-нибудь кричал, чтобы вы ни в коем случае не поступали тем или иным образом, а сердце все равно бы делало по-своему? Вот, именно так я себя и чувствую.
– Итак, – Линда отпивает чай и смотрит на меня очень внимательно. – Ты приняла решение?
– Нет, – говорю я ей, – еще нет.
– Роза! Завтра он возвращается домой! – сердится она. – Как ты можешь до сих пор не решиться? Ты должна сказать ему.
– Нет, она этого не сделает, – говорит Хейзел, записывая данные в карте пациента, – ей лучше не рассказывать ему. Что хорошего из этого выйдет?
– Они могут быть вместе! Они могли бы пожениться, Хейзел, и завести кучу детишек…
– Одного ребенка более, чем достаточно, – подскакиваю я. – Большое спасибо. И может сменим уже тему?
Не знаю, зачем я вообще об этом рассказала им, двум циничным женщинам и единственной выжившей в этом жестоком мире оптимистке. Я никогда никому об этом не рассказывала. Ну, кроме Дженни, но она не в счет. Я должна была рассказать ей об этом. Но мне действительно не стоило рассказывать все Глэдис, Линде и Хейзел. Они мои коллеги, но зачем им знать о моей личной жизни?
– Думаю, что это прекрасно, – вздыхает Линда.
– Что прекрасно? – смеюсь я.
– Твоя история! История Розы Уизли и Скорпиуса Малфоя. Лучших друзей. И любовников.
– Мы никогда не были лучшими друзьями, – поправляю я. – Это же Малфой.
– Разлученные роком и сведенные снова судьбой…
– Рок и судьба – это одно и тоже, – огрызаюсь я.
– Два лучших друга, одна ночь страсти шесть лет назад дала возможности родиться незаконнорожденному любимому сыну…
– И вовсе это не было…
– Жизнь в разных мирах в течение целого года…
– Я бы не стала называть Англию и Шотландию разными мирами, – рычу я на ее романтические бредни.
– В конце концов рассоренные дьявольской разлучницей…
– Он связался с хаффлпаффкой, когда был на седьмом курсе! – кричу я. – Не слишком ли ты преувеличиваешь?
– Только за тем, чтобы встретиться вновь…
– На самом деле, – перебивает Глэдис историю Линды, – они встречались не меньше шести раз, верно? Трижды за одну ночь, если я правильно помню?
Мне бы хотелось, чтобы Глэдис и вовсе ничего не помнила из того, что я наговорила.
– Ладно… только для того, чтобы встретиться на шесть раз больше, – продолжает она с затуманенным взглядом. – И теперь, он возвращается из чужих краев…
– Лас-Вегас, – бормочу я.
– Из чужой земли Лас-Вегаса, история Розы Уизли и Скорпиуса Милдреда…
– Малфоя! Как ты можешь не знать имя Малфоя? – кричу я.
– История Розы Уизли и Скорпиуса Малфоя наконец-то приближается к своему счастливому финалу. Разве это не романтично? – со вздохом заканчивает Линда.
– Абсолютно захватывающе, – произносит весьма сухой голос над нашими головами, – но мне нужна карта миссис Хиллман до конца этого столетия, так что если вам удастся прекратить заслушиваться жалкими подробностями личной жизни Уизли и сосредоточиться на работе, это будет весьма полезно.
Поверьте, целительница Злобная Сатана услышала все преувеличенные Линдой подробности моей жизни. И даже преувеличенная версия – всего лишь «жалкие подробности» личной жизни. Злобная Сатана – иначе известная, как Бонни Клайд (нет, я сейчас не шучу, и это ее настоящее имя) – думает, что она стоит над всеми нами. Она – заместитель главного целителя и та еще подлиза, когда речь заходит о главном целителе Уортоне. А особенно она ненавидит нас, администраторов, потому что считает, что в больнице нет никого бесполезнее нас. Тем не менее, если бы нас здесь не было, кто бы дал ей идиотскую карту миссис Хиллман?
Глэдис вытягивает карту и с неохотой отдает Сатане, которая забирает ее с собой.
– По крайней мере у вас есть хотя бы зачатки разума, – цедит она, а затем уходит по коридору. Я ее очень ненавижу. Как и все, если не брать в расчет главного целителя Уортона.
– Надеюсь, когда-нибудь она допрыгается, – шипит Хейзел, стоит только Сатане удалиться на приличное расстояние, – возомнила о себе невесть что…
– Итак, Роза, – улыбается Линда, которой явно наплевать на то, что Сатана нас прервала, пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься попробовать со Скорпиусом. Ты должна дать ему шанс, хотя бы…
– Ох, сколько времени, – удивленно вскрикиваю я, – не пора ли нам собираться домой? Мне еще надо успеть забрать ребенка у Ала и Дженни, – я стягиваю пальто со спинки стула и готовлюсь уходить.
– Роза! – кричит Линда. – Ты не можешь уйти! Ты работаешь завтра?
– Да, – отвечаю я, – а вот ты – нет, – я указываю пальцем на список дежурств, и она разочаровано стонет, когда понимает, что у нас больше нет совместных смен до самого Рождества. – Увидимся послезавтра, Линда. А с вами двумя увидимся завтра.
Хейзел и Глэдис прощаются со мной, а Линда кричит вслед: «Скажи ему, что чувствуешь!», когда я уже выхожу за дверь. Я знаю, что она хочет для меня только лучшего, но иногда мне так хочется, чтобы она лучше сконцентрировалась на своей личной жизни, а не на моей.
*
– Я потеряла твоего сына! – в отчаянии едва не плачет Дженни. – Он был здесь минуту назад… Роза, мне так жаль! Я… я заменю его! АЛЬБУС ПОТТЕР! Ты должен сделать меня беременной прямо сейчас, нам надо отдать ребенка Розе! В какой позе вы со Скорпиусом делали это, чтобы получился мальчик?
– Пожалуйста, остановись прямо сейчас, – поднимаю я руку, – тебе правда не стоит знать об этом…
– Совершенно верно, – бормочет мой кузен Альбус.
– И вообще, я не помню, – пожимаю я плечами, а Ал вздрагивает. Думаю, что мысль о том, что я спала с его лучшим другом все еще пугает его. И хорошо, что Дженни не рассказывала о девяти с половиной случаях, когда это случалось вновь. – Эйдан!
– Я смотрела везде! – всхлипывает Дженни. Несмотря на то, что она моя лучшая подруга и я люблю ее, но ее навязчивые переживания здорово утомляют.
– Он где-то здесь, – уверенно говорю я, – если он был здесь минуту назад, то просто не мог далеко уйти. Эйдан! Иди сюда! – кричу я. Тишина. – Эйдан, если ты сейчас же не объявишься, дедушка не подарит тебе билеты на Пушек Пэддл, и ты не увидишь, как играет Джеймс…
Шантаж срабатывает. Думаю, что в этих книгах для родителей должна быть целая глава отведенная шантажу. Из-за дивана выскакивает пятилетний белокурый шкодник, ухмыляющийся точно так же, как и его отец. Дженни с облегчением вздыхает, хватает его и крепко обнимает.
– Эйдан! Не делай так больше! – кричит она. Иногда мне и правда интересно, не мать ли она ему. Со мной Эйдан не выкидывает подобные фортели, потому что знает, если он это сделает, я найду его в течение двадцати секунд. Поэтому он забавляется реакцией Дженни.
– Видишь, не о чем беспокоиться, – пожимаю я плечами. – Эйдан, надеюсь, ты сегодня не доставлял проблем тете Дженни? – я предостерегающе смотрю на него взглядом, который так же означает, что я злюсь, а еще голодная.
– Нет, – ухмыляется он, – разве я мог? – он слишком саркастичен для пятилетнего ребенка. Явно он унаследовал это от Малфоев.
– Роза? Слышала, Джеймс и Скорпиус возвращаются на день раньше, – тихо говорит мне Ал, пока Дженни достает пальто и школьную сумку Эйдана. Мое сердце замирает от этой новости.
– На день раньше? – переспрашиваю я. – Разве это не… сегодня?
– Сегодня вечером, – кивает он. – Они должны быть дома около восьми. Просто подумал, что… тебе стоит об этом знать…
Я смотрю на него. Он же виновато смотрит в пол, а затем принимается протирать очки полой рубашки.
– Дженни рассказала тебе? – шиплю я. – Она сказала тебе?
– В каком-то смысле… и просто, чтобы ты знала, я думаю, что это замечательно. Ты и Скорпиус наконец-то вместе…
– Просто умолкни, – обрываю я. – Я даже не уверена, расскажу ли ему о своих… чувствах… так что тебе тоже стоит молчать, слышишь? Особенно с Эйданом.
– Конечно, – энергично кивает он, – не скажу ни слова.
Я думаю об этом всю дорогу домой. Я пыталась изгнать эти мысли из головы, думая, что у меня еще впереди две недели, чтобы детально продумать, что именно я скажу Скорпиусу. А теперь у меня осталось меньше четырех часов до того момента, пока он не появится дома у себя, а потом гарантированно объявится в моей квартире, чтобы увидеть Эйдана сразу же после своего возвращения. Эйдан рассказывает мне что-то по пути домой, но я едва ли слышу его. Я знаю, что я не кажусь самой лучшей матерью, но вы сами знаете, о чем могут быть разговоры пятилетних детей, например о том, какие фантастические проплывающие по небу облака.
Скорпиус уехал в командировку вместе с Пушками Пэддл две недели назад. Не могу поверить, что уже прошло целых две недели. Скорпиус – заклинатель метел и работает сейчас в Нимбусе, который является официальным спонсором Пушек. На самом деле, это не командировка, а скорее какая-то халява. Команда играла с Лас-Вегасовскими Девственниками (неудачное название для квиддичной команды), поэтому Джеймс со Скорпиусом воспринимали поездку, как двухнедельную пьянку в режиме нон-стоп. И за день до отъезда Скорпиуса я поняла, что хочу его. Я хочу все самое важное делать с ним. Так что теперь я должна сказать ему об этом, пусть и не имею ни малейшего понятия, с чего же мне начать.
Я готовлю Эйдану ужин, когда мы приходим в крохотную квартиру. Эта квартира самая лучшая из всех, которую я смогла найти, ведь она находится недалеко от работы и одновременно с этим рядом с Дженни и Алом. Я так и не сдала тест на аппарацию, поэтому мне приходится всюду добираться на своих двоих, как обычной маггле. И это очень расстраивает.
– Мама? – произносит Эйдан тоном «я хочу задать вопрос» и постным выражением лица. – Знаешь ли ты людей, притворяющихся, что им кто-то не нравится, а на самом деле нравится?
Слишком хорошо, сынок.
– Да, знаю.
– Хорошо… понимаешь, у меня в классе есть девочка. И она мне не нравится. Но когда я показываю, что она мне не нравится, люди почему-то думают, что на самом деле она мне нравится, но это не так. Она весьма раздражает, – хмурится он. Когда он хмурится, он очень похож на меня. Довольно страшно видеть свои черты в другом человеке. Но гораздо страшнее видеть кого-то, кто вырос в твоей матке, и смотрит на тебя огромными карими глазищами, ожидая, когда же ты ответишь на вопрос.
– А ты уверен, что она тебе не нравится? – приподнимаю я бровь.
– Она мне НЕ нравится! – огрызается он. – Она думает, что она совершенна во всем, но это не так. Она даже не умеет писать, – я не хочу делать замечание, что и его пятилетний мозг тоже еще не способен писать слитно, поэтому ему не стоит быть таким категоричным.
– Тебе нужно просто игнорировать ее, – отвечаю вместо этого я ему, – не позволяй ей тебя задевать.
– Она меня задевает, – сердито бормочет он. Ух ты, а мой сын-то впервые влюбился. Интересно, ему еще рано рассказывать о сексе? Надо обсудить это со Скорпиусом, хотя, на самом деле, о сексе говорить никогда не рано. Вот мне никто не рассказывал о сексе и что из меня выросло: мне 22, а я размышляю стоит ли просвещать на этот счет пятилетку. Но я не могу допустить, чтобы подобное случилось и с ним.
Кажется, что время течет уж слишком быстро, как по мне. К тому моменту, как мы заканчиваем ужинать, на часах почти половина пятого, а мне еще нужно прибрать квартиру к появлению Скорпиуса. Эйдан убегает в свою комнату, чтобы поиграть с игрушечной метлой, а я принимаюсь за уборку. Я не самая лучшая хозяйка в мире. Мама часто ругает меня за то, в каком состоянии находится моя квартира. У меня не грязно или еще что-то в этом роде, просто не убрано. Повсюду валяются старые выпуски Ежедневного пророка и Придиры, а игрушки Эйдана разбросаны по всему полу. Я взмахиваю палочкой, прибирая все по своим местам, и зачаровываю грязную посуду, отправляя ее мыться, и примерно через час квартира выглядит гораздо лучше. Я не забываю убрать и в своей спальне, ведь если все пройдет так, как я думаю, то надеюсь, что вечер мы закончим именно там.
Ох, нет! Я ведь не побрила ноги… не помню уже сколько времени. А еще не вымыла сегодня голову и вовсе не ухаживала за лицом, в духе очищение-тонизирование-увлажнение, как Дом постоянно советовала мне. Я отправляюсь в душ, мою голову, бреюсь, выщипываю, депелирую воском все места, которые считаю нужными. Я давно ничего подобного не делала, поэтому в итоге порезала себе ноги и подмышки. Я изучаю свое отражение в зеркале и понимаю, что Дом все же была права, говоря мне, что я должна ухаживать за кожей. Вроде бы я только из душа, а кожа ужасно сухая. Я несусь в спальню, сушу волосы и выбираю, что бы такого замечательного надеть. И почему я так нервничаю? Это же просто Скорпиус! Я же вижу его едва ли не каждый день!
А если я накрашусь, это будет уже слишком? Думаю, что да. Я не красилась с тех пор, как в прошлом месяце обручились Ал и Дженни. Нет, я ограничусь бритыми ногами – маленький шажок для женщины, и просто огромное достижение для женщины с ребенком.
Я заглядываю в комнату Эйдана, и он все еще играется со своей метлой. С ним все хорошо. Ладно, теперь вино. Думаю, у меня завалялась в холодильнике бутылка белого. И еда – уверена, что он захочет перекусить, учитывая, что он только вернулся из Америки.
Звонит телефон, и я снимаю трубку.
– Алло?
– Роза, я просто хочу пожелать тебе удачи, – взволновано бормочет Дженни. – Ты же не передумала говорить ему, что хочешь быть с ним, верно?
– Да не знаю я, – стону я, – мне уже плохо…
– Это всего лишь нервы, – говорит она мне, – все пройдет. Так что ты собираешься сказать ему?
– Ну, не знаю… я просто положусь на случай.
– Ох, Роза, мне пора. Джеймс только что прибыл! Дай знать, как все прошло!
Она вешает трубку. Джеймс уже у них. Я проверяю часы и понимаю, что уже десять минут девятого. Скорпиус будет здесь с минуты на минуту… мне становится тяжело дышать.
Что я ему скажу?! Это просто не может быть повторением свадьбы Тедди. Не могу же я дождаться, когда он отправится в туалет, а затем ворваться и признаться в любви. Мне надо придумать что-нибудь оригинальное в этот раз. Наши отношения за последние пять лет были ничем иным, как вереницей неловких ночевок. Я хочу большего. И я знаю, что он тоже хочет большего. Уж в этом-то я уверена.
– Мама, я открою дверь? – зовет меня Эйдан из своей спальни. Я даже не услышала стук, но затем он повторяется. Он здесь.
– Э-э… да… будь добр…
Я слышу, как Эйдан бежит к двери и открывает ее. Я пытаюсь взять себя в руки. Обычно я так не волнуюсь, когда приходит Скорпиус.
– Привет, приятель! – слышу я голос Скорпиуса, доносящийся из коридора. Не могу поверить – я действительно не услышала.
– Папа! – восклицает Эйдан. – Ты дома! – он никогда так не радуется, когда я возвращаюсь с работы.
– Ты здесь сам? Или у тебя вечеринка? Может где-то и пара подружек найдется? А? – спрашивает его Скорпиус.
– Нет! Мама в гостиной!
Дерьмо. Вот он. Момент истины. Я покрываюсь испариной. Хорошо, что успела воспользоваться духами. Скорпиус заходит в гостиную, держа Эйдана так, как охотник держит квоффл. Я и забыла, насколько он красив. Ну, не забыла, просто всегда упускала это из виду.
– Все хорошо, Роза? – усмехается он мне. Думаю, только что я растеклась лужицей. Ага, у его ног.
– Привет, Скорп, – улыбаюсь я. – Поездка удалась?
– Просто фантастика. Эйдан, когда ты вырастешь, отправимся с тобой обязательно в Лас-Вегас на квиддичный матч. Ты должен увидеть их стадион, он просто невероятен!
Эйдан уже сейчас воодушевлен перспективой будущей поездки.
– Вегас, мама! Мы поедем в Вегас! – сомневаюсь, что он знает, где находится Вегас.
– Я приготовил тебе пару подарков, – говорит ему Скорпиус. – Но перед этим мне надо поговорить с твоей мамой, поиграешь немного в своей комнате, парень?
Эйдан кивает, улыбается и убегает в свою комнату. Если бы это я сказала ему, он бы закатил истерику и мне пришлось бы тянуть его туда. И почему я всегда плохая?
Подожди… ему и правда надо поговорить со мной? Он собирается сказать это, чтобы мне не пришлось говорить? Он хочет предложить нам попробовать? Я знаю, что перед тем, как уехать, он намекал, что хотел бы попробовать, но я даже не думала, что он на самом деле хочет этого. Ох, слава Богу, мне не нужно ничего говорить.
– Роза… – начинает он. – Мне нужно кое-что тебе сказать.
Это потрясающе. Восхитительно. Точно так, как я себе это представляла. Моя дрянная жизнь станет не такой дрянной.
– Дело в том… – он глубоко вздыхает, – я… я…
– Да? – подталкиваю я.
– Я… вроде бы, – он смотрит на меня так, словно сожалеет о том, что собирается сказать. – Я женился.
========== 2. Добро пожаловать в мой мир ==========
Это случилось два года назад. Мне было двадцать. Двадцать лет кажутся старостью, когда ты подросток, но когда тебе и правда, двадцать, ты чувствуешь себя тринадцатилетним подростком, запертым в этом новом теле взрослого человека. И пусть физически ты уже не подросток, а вот внутренне… Внутренне ты ничем не отличаешься от того, когда тебе было тринадцать, четырнадцать или пятнадцать. Во многих смыслах ты все еще подросток, пусть люди и ждут от тебя гораздо большего.
Я переехала в эту квартиру, когда мне стукнуло двадцать. Я была двадцатилетним подростком с трехлетним сыном на руках, да еще и впервые покинула родительский дом. В Хогвартсе у меня никогда не возникало такого ощущения, потому что там меня окружала семья. Теперь же я была одна. Тогда я только начала работать в Св. Мунго, отказавшись от мечты сдать ТРИТОНы. В конце концов, у меня не было времени готовиться к ним, как я когда-то думала, будучи молодой семнадцатилетней оптимисткой… пусть и не оптимисткой, но уж точно молодой. Я не понимала, что материнство – это работа по двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, пятьдесят две недели в году. Я и правда выросла. Стала настоящей взрослой. И я была напугана.
Затем пришел он, чтобы отпраздновать мою новую работу и новую квартиру… отпраздновать мою новую жизнь. Он принес с собой бутылку дешевого шампанского, потому что не мог позволить себе дорогих вещей. В то время «Нимбус» еще не платил ему много, считая его только подмастерьем. Но я не была против. Мне нравились дешевые вещи, и я привыкла соглашаться на то, что было попроще. И до тех пор, пока это приносил он, я бы согласилась даже на мочу в бутылке, мне было абсолютно все равно. Он был всем, что было мне нужно, и когда я была с ним, пусть мы и постоянно спорили, я чувствовала себя беззаботным подростком. Не то, чтобы я была и на самом деле когда-либо беззаботной, но гораздо в большей степени, чем сейчас.
На нем была белая рубашка, что в тот момент показалось мне странным, ведь Скорпиус носил только футболки или же худи. Он выглядел умным и представительным. Я должна была что-то заподозрить, как только он переступил порог моей квартиры, но нет. После того, как мы прикончили бутылку шампанского за 3,99 фунта стерлингов, которую он купил в маггловском супермаркете, он повернулся ко мне и сказал: «Выходи за меня». Как будто я была чем-то недовольна в сложившемся положении вещей. Словно я хотела чего-то большего.
Я отказалась. Да, именно так.
И то, что сейчас он сидит на моем диване, на том же самом диване, на котором каких-то два года назад дожидался моего ответа, кажется мне особенно ироничным.
– Ты женился? – безучастно переспрашиваю я. – Ты… женился? – потерянно повторяю. Он кивает. Просто кивает. – То есть… ты женат? – он снова кивает. – И у тебя теперь есть жена? – снова кивок. – Значит, теперь ты чей-то… муж?
– Роза…
Я поднимаю руку, и он умолкает.
– Подожди, дай мне это осознать. Ты женился… в Лас-Вегасе.
– Да.
– Ты женился… нашел себе жену… в Лас-Вегасе.
– Да.
– Люди что, и правда так делают? – спрашиваю я. – Подобное на самом деле случается в реальной жизни?
– Похоже, – отвечает он.
Ну, это определенно должен быть розыгрыш. Скорпиусу никогда не удавалось хорошо шутить, а это, наверное, одна из его шуток. Я улыбаюсь ему и жду, что он улыбнется в ответ. Но он не улыбается. Он просто продолжает смотреть на меня, словно я бомба и могу взорваться в любой момент. Но ведь это же шутка! Я не могу сдержать смешка, когда представляю себе Скорпиуса Малфоя, сына Драко Малфоя, стоящего в Часовне Любви и дающего обеты какой-то проститутке-подражательнице Элвиса! Это словно сцена из какого-то чудовищного маггловского фильма!
– На минуту тебе даже удалось меня заставить поверить в это! – смеюсь я. – Ты только представь себе, ты, да еще и женился? Знаешь, Скорпи, тебе никогда не удавалось шутить. Но сейчас это было смешно! Отличная работа!
Он все еще не смеется.
Почему он не смеется?
– Роза, я не шучу, – серьезно говорит он. И это вызывает у меня еще больший приступ смеха. У меня сейчас истерика – я просто не могу остановиться! Я искренне надеюсь, что не описаюсь, потому что никогда не смогу вычистить диван. Я так не смеялась с тех пор, как Молли напилась на свое совершеннолетие и не упала головой в унитаз. – Я серьезно.
Я перестаю смеяться и смотрю на него. О Господи, какой он серьезный.
– Ты… ты не шутишь.
– Нет.
– Ты, должно быть, все же шутишь, – выдыхаю я. – Понимаешь, я знаю, что ты просто не можешь жениться на какой-то посторонней женщине, не сказав сначала мне… Эйдану… в первую очередь. Если только… ты был пьян? Или это результат воздействия какого-то зелья, туманящего разум? Ты был под империо? Или ты все еще под империо?
– Я просто влюбился, – пожимает он плечами. И у меня такое чувство, словно он вонзил мне нож в спину. – Ее зовут Дэйзи, она тоже работает в Нимбусе, и мы уже некоторое время знакомы. Но в действительности мы узнали друг друга только в Вегасе…
Я его не слушаю. Дэйзи, вот как зовут эту корову. Не тупая коровообразная стерва, а ей богу, мычащая фризская корова. Я должно быть сплю. Это просто еще один безумный сон.
– … и мы решили, что должны сделать это. Знаешь, жизнь слишком коротка, чтобы ждать.
– Верно… ты прав. Жизнь слишком коротка. Поздравляю, – не могу поверить, что это произносят мои губы. Словно мой рот принадлежит кому-то другому. Все, чего мне хочется – это крушить окружающие меня вещи, но вместо этого я вежливо улыбаюсь. Даже Скорпиус удивлен моей реакцией. Не могу винить его. Я кидала в него вещи и за гораздо меньшие проступки. – Это правда, здорово.
– Ладно… спасибо… наверное…
Так неловко. Мне хочется плакать, кричать, кричать и требовать ответа, какого черта он так поступает со мной, но вместо этого я улыбаюсь, как сумасшедшая. Я чувствую, как холод сковывает меня изнутри, чувствую, как слезы начинают застилать глаза. Это то, что называют нервным срывом? Наконец-то, после стольких раз, когда я подходила к самому краю, я смогла перешагнуть эту черту, отделяющую нормальных от ненормальных?
– Похоже, мне пора… – говорит Скорпиус, поднимаясь. – Пойду, попрощаюсь с Эйданом…
– Да… здорово! – с энтузиазмом киваю я, пусть он так и сделает. Я уже дважды сказала «здорово», и уверена, он тоже это заметил. Он уходит в спальню Эйдана, чтобы пожелать тому спокойной ночи, давая мне время взять себя в руки. Несколько глубоких вдохов. Все будет хорошо. И то, что отец моего ребенка женат на другой, вовсе не значит, что я должна опускать руки. Я прошла и через худшее. У меня родился ребенок, когда мне было всего семнадцать! А то, что происходит сейчас, просто не может быть хуже.
С другой стороны, у меня был Скорпиус. Теперь же у меня нет никого, кроме пятилетнего сына, полностью зависящего от меня.
– Ну, я пойду, – говорит Скорпиус, стоя на пороге. – Вскоре увидимся? Я подумал, что Эйдан мог бы провести часть рождественских праздников со мной?
– Да, здорово! – криво улыбаюсь я. – Вскоре обсудим это, Скорп-О!
Я сказала это. Я назвала его Скорп-О. И уже нет пути назад. Он смотрит на меня очень странно.
– Роза, ты пьяна? – спрашивает он.
– Нет, не пьяна, просто счастлива! Рада за тебя! И твою новую жену, Дэйзи! – голос у меня срывается.
– Ладно… тогда до встречи.
Он уходит.
Я накладывая заклинания тишины на дверь гостиной, полностью изолируя комнату.
– ААААААААААААА! – я скидываю абсолютно все подушки с дивана на пол и падаю на образовавшуюся кучу. Мне правда хочется кого-то убить. Или же сломать, разорвать в клочья. Меня раздирает на кусочки от желания пнуть бездомного кота или поджечь старое заброшенное здание. Мне надо перестать рвать волосы и попытаться избавиться от гнева каким-то иным способом.
Я слышу поворот ключа в двери и думаю, что это Скорпиус вернулся, чтобы сказать, что это просто большой розыгрыш. Но нет.
– Роза! Я так понимаю, ты уже слышала? – Дженни врывается в гостиную, явно потрясенная той картиной, что открылась перед ней – я сижу посередине комнаты в окружении подушек. К счастью, она не слышала моего вопля, благодаря наложенному заклинанию.
