Текст книги "Delicate (ЛП)"
Автор книги: padfoot4ever
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
– Привет, дорогая! – приветствует она меня. – Я встретила твою маму, выбегающую из Министерства, и подумала, что надо тебя навестить и посмотреть, как у тебя дела.
– Я бы предпочла, чтобы тебя здесь не было, тетя Одри, – говорю я, забыв о манерах, которым мама учила меня последние семнадцать лет.
– Девочки и Перси тоже скоро будут здесь! – сообщает она мне. За что мне это? Любая другая нормальная семья сначала бы дождалась, пока родится ребенок, и только потом бы отправилась навещать роженицу, но нет, Одри явно желает видеть и сам процесс.
– Пожалуйста, Одри… ОУ! – я стону от острой боли и принимаюсь ритмично дышать.
– Разве ты не рада, что я здесь? – Одри принимается взбивать подушки у меня за спиной. – Знаешь, я практически ничего не почувствовала, когда рожала Люси и Молли.
Ага, это потому что она приняла зелье и на нее наложили заклинание, прежде чем она стала тужиться. Я бы предпочла, чтобы мой ребенок появился на свет без участия наркотиков. И я отчетливо помню выражение ее лица, когда она наконец-то родила Люси – это был единственный раз, когда я видела ее вымотанной. Ох, Скорпиус, где же ты? К счастью, папа возвращается в тот момент, когда Одри решает стать моим партнером по родам, и просит подождать ее снаружи.
– Мама скоро будет здесь, – заверяет меня папа, ставя стакан с водой на столик рядом с кроватью. – У тебя все будет хорошо, детка!
Я не ощущаю в себе подобной уверенности. Каждый раз, как мое тело прошивает боль, это похоже на возмездие за те девять месяцев, что у меня не было месячных. И я боюсь, что что-то может пойти не так.
– Целительница сказала, что я раскрылась всего лишь на три сантиметра, – говорю я папе, – а надо, чтобы было десять.
В этот момент в палату влетает мама, за ней следуют Джинни, Дженни и Дом, которых, вероятно, проинформировала о моем состояние тетя Одри. Я так рада, что мама здесь. Не считая Скорпиуса, она единственный человек, которого я действительно хочу видеть рядом.
– Черт возьми, ты рожаешь! – орет Дом. – Я хотела сказать… я знала, что это тебя ждет… но ты и правда рожаешь!
– Ага, спасибо, Дом, вот о чем мне действительно стоило напомнить, – хмурюсь я и снова вскрикиваю при очередной схватке.
– Джеймс, Ал и Лили тоже здесь, – сообщает мне Дженни, – и Перси с девочками тоже только что прибыли. И мне кажется, Виктуар сказала, что тоже появится чуть позже.
– Фред и Роксана только что прибыли, – говорит Дом, высунув голову за дверь.
Мне все равно, кто здесь! Эта боль не похожа ни на что, что я когда-либо испытывала в своей жизни, а я была на тридцати семи играх Пушек Пэддл, и они все проиграли с разгромным счетом в сто или даже больше очков. Схватки становятся все более продолжительными, и я больше не могу сдерживать слезы, текущие по щекам. Папа выпроваживает из палаты всех, кроме Джинни и мамы, а затем уходит и сам, говоря, что придет через некоторое время узнать, не нужно ли мне чего-нибудь. Я думаю, что он чувствует себя неловко… и не могу сказать, что виню его за это.
– Где Скорпиус? – вскрикиваю я.
– Тедди изо всех сил пытается с ним связаться, – сочувственно говорит мама. – Он даже аппарировал в Шотландию, но он вовсе не уверен, что знает, где находится дом Малфоев, так что это может занять некоторое время, пусть Ал и назвал ему примерное расположение…
– Ему стоит поспешить! Он мне нужен, мама! Знаю, я говорила, что нет, но нужен! Он мне нужен прямо сейчас!
Мама и Джинни беспокойно переглядываются.
Спустя час все еще нет и весточки от Скорпиуса, а схватки становятся все хуже и хуже, гораздо хуже, чем я могла себе представить. Каждая из них кажется мне наказанием.
За то, что дергала Хью за волосы, когда ему было три. Просто для того, чтобы он расплакался.
За поцелуй Скорпиуса в канун Нового года, когда он еще был с Дом.
За то, что не рассказала об этом Дом.
За то, что прокляла Карла-с-Рейвенкло.
За то, что была такой стервой со Скорпиусом.
За то, что рассталась со Скорпиусом, пусть мы все еще и любим друг друга.
За то, что злоупотребляла своими полномочиями старосты, чтобы снимать баллы у Хаффлпаффа просто для того, чтобы мы могли выиграть кубок в прошлом году.
– Мама, почему они не прекращаются?! – плачу я, расхаживая по палате. Обнаружила, что если я долго не задерживаюсь на одном месте, то боль становится меньше. Джинни растирает мне спину и говорит просто продолжать дышать, что у меня все отлично, но если я еще хоть раз услышу это, я просто переложу роды на нее. – ГДЕ СКОРПИУС?!
*
Увидеть, как рожает моя дочь, это гораздо хуже, чем самой пройти через все это. Хотела бы я поменяться с ней местами. В конце концов, ей всего лишь семнадцать. И я все еще воспринимаю ее маленькой девочкой, которую сама не так давно родила. По крайней мере, рядом со мной тогда был Рон.
– Мама, прости, но ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ЭТО ТАК БОЛЬНО!
Я правда хотела бы, чтобы она не ругалась, но я не собираюсь ее сейчас одергивать. Обычно ее за это ругает Рон, я же просто читаю длинные нотации о том, насколько это неженственно и некрасиво, но, полагаю, сейчас она лишь окинет меня убийственным взглядом, скажи я хоть слово. И, к тому же, она уже за это извинилась. Ей очень много досталось от Рона – ее упрямство, храбрость, полное пренебрежение ко всему, что я говорю. Пусть она и выглядит, как я, несмотря на цвет волос, но иногда я задаюсь вопросом, досталось ли ей хоть что-то от меня.
– В книге было сказано, что если ходить, станет лучше. Почему это не работает?!
Ладно, похоже, кое-что она от меня все же унаследовала, например то разочарование, когда книги подводят.
– Я сейчас проверю, смогли ли они найти Скорпиуса, – говорю я, и Роза с Джинни кивают, показывая, что с ней все хорошо, и я могу оставить ее ненадолго.
В комнате ожидания я нахожу… ну, всех. Эта семья не могла пропустить подобное. Моя мама тоже здесь – полагаю, Молли или Артур сказали ей, потому что это была уж точно не я. На самом деле, если подумать, я вовсе не уверена, кто сказал Молли и Артуру. Или Биллу с Флер, или же Джорджу с Анджелиной, но они все здесь и ждут. И смотрят на меня с надеждой.
– Пока нет, но у нее еще есть время, – говорю я им. В прошлый раз, когда приходила целительница, она сказала, что Роза раскрылась всего лишь на четыре с половиной сантиметра, бедняжка. – Кто-нибудь слышал о Тедди и Скорпиусе?
– Он нашел поместье Малфоев, но Скорпиуса там не было. Похоже, горничная сказала, что он должно быть играет в футбол с магглом по имени Даррен, – поясняет Альбус. Горничная? Я всегда знала, что Малфои богаты, но никогда бы не подумала, что у них есть горничная! Ну, по крайней мере, это не домовик. И я понятия не имею, кто такой Даррен.
– Так где же Тедди? – спрашиваю я.
– Он прочесывает местность вокруг, – говорит Альбус, – но сомневаюсь, что он кого-нибудь найдет.
Это плохо. Полагаю, что Скорпиус, как и все мы, не ожидал, что роды начнутся раньше следующей недели, поэтому и не волновался на этот счет. Я возвращаюсь в палату, где Роза стонет, переживая очередную болезненную схватку. Ненавижу приходить с плохими новостями.
– Тедди не может найти Скорпиуса, – говорю я ей, – он похоже играет в футбол с неким Дарреном.
– Н-но Скорпиус должен быть здесь! – кричит Роза. Ее лицо красное, и по щекам бегут слезы. Это убивает меня – видеть ее в таком состоянии. Господи, если ты есть, дай мне возможность поменяться с ней местами? Ей не нужно проходить через всю эту боль! – Подожди секунду… Даррен? – Роза с надеждой смотрит на меня.
– Да, кажется, Ал назвал именно это имя…
– Даррен живет по соседству! – кричит она. – Ну, его бабушка жила по соседству. Пусть Тедди проверит дом рядом с Малфоями! Даррен все еще может там жить!
Я выбегаю из палаты, чтобы связаться с Тедди, пока Роза совсем не утратила надежду.
*
В этой местности нет футбольных полей. Ни одного. Я спросил парочку местных жителей, но все они подтвердили, что ничего подобного в округе нет. Лишь один парень упомянул слово «Поле», но я нашел там только нескольких бездомных да бродячую собаку. У меня при себе телефон Рона и мне продолжают приходить сообщения от Ала, призывающие поторопиться и найти Малфоя.
Я возвращаюсь к дому Малфоев и решаю подождать снаружи, на случай, если Скорпиус вернется домой. Сегодняшний день мне на многое открыл глаза. Едва только Виктуар будет на седьмом месяце, я не выпущу ее из виду ни на мгновение. Я ничего не хочу пропустить, когда она будет рожать. Но опять же, роды – не волшебная вещь, как думают многие. Я никогда не видел, чтобы Роза, самая сильная девушка из всех, что я знал, так кричала. Даже когда Джеймс делал ей крапивку* в детстве, она просто смотрела ему в лицо и никак не реагировала.
Я должен найти его. Он не может пропустить рождение своего ребенка! Правда, что я никогда не встречался со своим троюродным кузеном, но я бы не хотел, чтобы он пропустил это событие. Я всегда чувствовал, что не нравлюсь Скорпиусу. На самом деле между нами не могло было быть какой-либо симпатии, потому что мне было откровенно наплевать на Малфоев, но я часто задавался вопросом, почему же ему не нравлюсь я, в то время, как к Уизли или Поттерам он относится вполне нормально. Не могу себе даже представить причину, хотя не так уж она и важна.
Я часами жду возвращения Скорпиуса, надеясь и молясь, чтобы Роза еще не родила. Где, черт возьми, он вообще может быть? Телефон Рона звонит, и я понимаю, что это пришло очередное сообщение от Альбуса. Сердце мое ускоряет ритм, ожидая, что в сообщение будет написано «Роза родила, возвращайся скорее». Но все не так.
«ПРОВЕРЬ ДОМА ПО СОСЕДСТВУ С МАЛФОЯМИ».
Я бегу по дорожке к соседнему дому, который значительно меньше, но гораздо уютнее. Я стучу в дверь, но никто не отвечает. Поэтому я стучу снова и снова. А потом замечаю дверной звонок и нажимаю на кнопку. Внутри дома раздается шум, и теперь я уверен, что дома кто-то есть. Поэтому я продолжаю стучать и звонить в дверь, пока наконец-то кто-нибудь мне не откроет. Парень возраста Розы открывает, глядя на меня так, словно я псих какой-то, пытающийся что-то ему втюхать или же наоборот затащить в секту.
– Я ищу Скорпиуса Малфоя, он здесь? – с отчаянием спрашиваю я. Это моя последняя надежда.
– Тедди? Что ты здесь делаешь? – Скорпиус появляется позади парня, который открыл дверь, и выглядит весьма растерянным и немного раздраженным. Но мне все равно. Сейчас не время зацикливаться на том, почему он, кажется, видит во мне врага. Его ребенок скоро родится.
– Роза рожает.
Выражение его лица в мгновение ока меняется до состояния крайнего ужаса. И я знаю, что он сейчас чувствует.
«Я… Мне кажется, что время пришло» – я никогда не забуду этих слов, пока жив, как и не забуду ужаса, что охватил меня в тот момент.
– Даррен, мне пора, – быстро говорит Скорпиус.
– Иди! – парень по имени Даррен практически выталкивает его за дверь.
– Когда началось? – спрашивает Скорпиус, когда мы бежим по тропинке к его дому, где можно безопасно аппарировать.
– Около двух часов назад, но она говорит, что еще ночью у нее начались легкие схватки, – сообщаю я ему.
Скорпиус останавливается и смотрит на меня, поэтому я тоже останавливаюсь и смотрю ему в лицо. Мы опаздываем, и это может быть моей виной.
– С прошлой ночи? И никто не додумался мне сказать?
– Как ты думаешь, чем я сейчас занят? – рычу я. Я не готов просто так это проигнорировать. – Послушай, Скорпиус, она даже не знала, что у нее начались схватки прошлой ночью, и окончательно она поняла это только два часа назад. Я все это время искал тебя, потому что с тобой не возможно было связаться!
– Так это я виноват?! – кричит Скорпиус. – Ей еще две недели ходить! Так откуда мне было знать?!
– ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ! – кричу я. Роза заслуживает лучшего, чем такого чурбана. – Я каждый день навещал ее, чтобы убедиться, что с ней все хорошо!
– Ну, конечно же, разве ты не мистер Совершенство? – злобно выплевывает Скорпиус. – Почему бы тебе тогда не вернуться туда самому? Я, очевидно, не так уж ей и нужен. Она бы по-любому предпочла, чтобы это ты там был!
– Не будь дураком, – огрызаюсь я. – Ты отец ребенка. Но если ты не готов, я вмешаюсь, потому что Роза мой лучший друг. Она мне как сестра! И если ты бросишь ее сейчас, клянусь Мерлином, я переломаю тебе ноги, – и я готов ответить за свои слова.
– Сестра? – фыркает он. – Ага, как же.
На что он намекает? Что нас с Розой связывает что-то большее, чем дружба? Разговор двух сумасшедших.
– О чем ты говоришь, Малфой?
– Я говорю, что она влюблена в тебя! И всегда была влюблена только в тебя! Так что прости, что я чувствую себя, как пятая нога у собаки!
Ладно, весьма неловко. Конечно же, Роза не любит меня. Она мне как младшая и самая любимая сестренка, о которой я всегда мечтал. Я чувствую с ней духовную связь, какой нет ни с одним из семьи Уизли, даже с Виктуар. Я люблю Розу, но я не влюблен в нее. Это просто неправильно. И я уверен, что она тоже не любит меня. Может быть, она и была по глупости когда-то в меня влюблена. У каждого в жизни случалось подобное. Мне когда-то нравилась Гермиона (весьма странно прозвучало, признаю). Но если Скорпиус думает, что я тот, в кого она влюблена, то он еще более глуп, чем я считал.
– Заткнись, – говорю я, – ты так ничего и не понял? Если она влюблена в меня, то почему отправила меня на твои поиски? Почему она в Мунго зовет тебя? Роза достаточно сильная, чтобы родить этого ребенка сама, но она хочет, чтобы ты был рядом. И если ты упустишь этот шанс, она никогда не простит тебя, я никогда не прощу тебя, и ты сам себя никогда не простишь. А теперь давай, нам пора в Мунго.
Он ничего не отвечает. Думаю, он и так понимает, что я прав.
*
Дерьмо. Двойное дерьмо. Тройное дерьмо. Просто целая куча дерьма.
Почему так больно? Спустя почти три часа у меня закончились все мои плохие поступки, за которые меня стоило бы наказать. И поверьте, я далеко не святая.
– Мама, больно! – бессильно плачу я и жду, когда же она скажет «так и есть». Но этого не происходит. Она просто смотрит на меня так, словно чувствует мою боль, как свою собственную, так что я сжимаю ее руку, пытаясь найти силы для нас обоих. Разве эти схватки не должны закончиться? Когда уже я рожу? И где, черт возьми, Скорпиус?
Зачем я переспала с ним? Ничего хорошего не выйдет, если переспать с врагом. Ни-че-го. И рождение ребенка Малфоя, вероятно, будет даже более болезненным, чем рождение обычного ребенка, словно он является чистейшим злом и дальше в том же духе. Потому что это то, чем является Скорпиус Малфой – чистейшим злом. Он это сделал со мной! И его даже нет здесь, чтобы полюбоваться на дело рук своих! И если у меня будет мальчик, я назову его Люцифером.
Дверь открывается и на пороге появляется целительница Джози Торн, лучащаяся доброжелательностью и готовая сказать мне, насколько сантиметров я теперь раскрылась. Мне казалось, что она мне понравилась, но теперь я понимаю, что испытываю к ней чистейшую и незамутненную ненависть. Я сижу на кровати, теперь так боль меньше чувствуется. Она ощупывает шейку матки.
– Восемь с половиной, – улыбается она. – Ты почти у цели.
Не знаю, чего она ждет от меня, что я спою Дикси или еще что-нибудь, но ей определенно кажется, что я должна быть счастлива. Мне же хочется плюнуть ей в лицо, но это может вызвать новые проблемы. Она снова уходит, говоря, что вернется через двадцать минут.
– Скоро, – уверенно говорит мама, – скоро все закончится.
– Я хочу, чтобы это случилось сейчас! – плачу я. – Акцио! Попробуй наложить Акцио! И он просто вылетит! С плацентой и всем остальным!
– Дорогая, не думаю, что это сработает, – говорит мама, а Джинни прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. Но ведь может сработать. Интересно, пробовал ли кто-нибудь? Нельзя узнать, не попробовав, верно?
– Где моя палочка? – требую я.
– Ты оставила ее дома, – отвечает мама.
– И они не разрешают будущим мамочкам проносить палочки в палату, – говорит Джинни. – Кто знает, кого те могут убить, окажись у них в руках палочка.
У меня уже в списке человек двадцать, кого я готова убить к этому моменту, включая бесчувственного уборщика, который вошел, когда целительница Торн проверяла насколько сантиметров увеличилась матка с час назад. И, конечно же, сама целительница Торн тоже его ненадолго бы пережила.
– Как вы решились завести еще детей после всего этого? – кричу я от боли.
– Рон хотел мальчика, – пожимает плечами мама.
– Гарри хотел девочку, – отвечает Джинни. – На третий раз нам повезло.
Ну уж нет, если не дай Мерлин, Скорпиусу захочется мальчика, а родится девочка, то ей придется сменить чертов пол, но я никогда не пойду на это еще раз! Бабушка Молли делала это семь раз… семь! И дважды за день! Да она суперженщина. Никогда еще я не испытывала к ней большего уважения, чем сейчас. Время от времени она вместе с бабушкой Джейн заглядывают в палату, но не задерживаются надолго, потому что целительница Торн продолжает проверять меня.
Сорок минут спустя целительница Торн говорит, что у меня десять сантиметров. И пришло время тужиться.
– Я не готова тужиться! – кричу я, хотя при восьми сантиметрах я была уже более, чем готова к этому. – Мне нужен Скорпиус! Я не могу пока тужиться!
– Роза, ты не можешь дальше тянуть, – говорить мама. – Скорпиус скоро будет здесь!
– Ты ничего не знаешь! – плачу я, и слезы текут по щекам, и это не только от боли. Скорпиус должен быть здесь.
В этот момент дверь в коридор распахивается, и Скорпиус оказывается на пороге, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться.
– Р-роза… я… только… узнал… и… прости… – он задыхается и хватает меня за руку.
– Это… хорошо… ты… здесь… сейчас, – выдыхаю я, пытаясь отдышаться.
– Я пойду, – произносит Джинни и уступает Скорпиусу место. Она хлопает его по плечу, прежде чем уйти.
– Может, мне тоже стоит уйти…
– Нет! – перебиваю я маму. – Мама… ты мне нужна!
Она берет меня за вторую руку. Теперь я могу тужиться.
*
Это какое-то безумие. Не могло оно случиться именно сейчас. Слишком рано. И у меня даже нет времени, чтобы подготовиться, когда…
– Хорошо, Роза, мне нужно, чтобы ты тужилась сейчас.
Я могу сделать это. Могу помочь ей тужиться. Глубокий вдох. Все в порядке. Будь сильным. Сильным, как Роза.
Она почти не кричит, когда тужится в первый раз, пот стекает по ее лицу, а рыжие волосы торчат в разные стороны, чего раньше я никогда не видел. Никогда еще я не любил ее больше, чем сейчас.
– У меня не получается! – кричит она после первого толчка. – Слишком больно, я не могу!
– Да, ты можешь, – тихо говорю ей на ухо, – ты можешь это сделать, я знаю, что можешь.
– Нет, я не смогу, – всхлипывает она.
– Ребенок показался, Роза, тебе нужно подтолкнуть! – торопливо говорит целительница.
– Я не могу тужиться… не могу…
И тогда меня осеняет. Я знаю, как помочь ей пройти через это! Это ведь очевидно!
– Да, ты права, ты не можешь.
Она шокировано смотрит на меня, как и ее мать. Даже целительница вытаращилась на меня. И все они думают, что я свихнулся.
– Что ты сказал? – шипит Роза. Должно быть я сошел с ума, сказав такое женщине, которая рожает.
– Ты не сможешь этого сделать, – пожимаю я плечами, – ставлю десять галлеонов, что ты не сможешь. Ты слишком мягкотелая. Подумай, даже твоя тетя Одри справилась.
Вот оно. Роза тужится. Кричит. И ей удается протолкнуть ребенка вперед.
– Вот и все, Роза! – восклицает целительница. – Уже показалась головка. Давай, еще чуть-чуть!
Головка моего ребенка. Какое облегчение. Я смотрю на мать моего ребенка, подарившую ему жизнь, и сразу же жалею, что сделал это. Так много крови, просто отвратительно. Розе повезло, ей не нужно на это смотреть. И я никогда не стану об этом ей рассказывать.
– Давай, Роза, еще раз, – говорю я ей, – докажи, что я ошибаюсь, детка.
Она тужится так сильно, как только может, кричит, стонет, ругается, обливается потом, а затем…
Крик новорожденного заполняет всю палату. Роза откидывается на подушку, изможденная и опустошенная, насквозь пропитанная потом. Гермиона плачет и целует дочь в лоб, а Роза шепчет:
– Я же говорила, что справлюсь…
– Поздравляю, – улыбается целительница, показывая ребенка, – у вас мальчик.
Вот это да.
Комментарий к Глава 34. Кровь, пот и слезы
*Крапивка – это розыгрыш, когда предплечье крепко обхватывается двумя руками, а затем ладони резко проворачиваются в разные стороны, чтобы растянуть кожу и заставить ее покраснеть. Сами помните, как все в детстве проходили через это)
========== Глава 35. Зови меня мамой ==========
Я падаю на кровать, совершенно измученная, слезы катятся по лицу, смешиваясь с потом. Невообразимая боль, к которой я, как казалось, уже привыкла, стала слабее, но вовсе не исчезла, и у меня такое чувство, что больше мне не придется летать на метле. На самом деле, я вообще не уверена, смогу ли когда-нибудь хотя бы просто сидеть на стуле. Мама целует меня в лоб и говорит, что ужасно гордится мной. Скорпиус же не сводит глаз с ребенка – моего ребенка – целительница Торн держит его на руках и, похоже, Малфой перестал даже дышать.
– Поздравляю, – говорит целительница Торн, – у вас мальчик.
Мальчик… у меня сын. У него десять пальцев на руках и столько же на ногах, и выглядит он совершенно здоровым. Целительница Торн позволяет Скорпиусу разрезать пуповину, очищает малыша, заворачивает в белое покрывало и протягивает мне. Он такой крошечный. Торн говорит, что он достаточно крупный, особенно для того, кто родился раньше срока, и веса в нем девять фунтов*. Но он такой маленький. И я боюсь, что могу что-нибудь ему сломать. Я хоть правильно его держу? Он больше не плачет и глаза у него закрыты. Как человек может быть таким маленьким, но причинять столько боли? Крики его стихли через несколько мгновений после того, как стенки матки перестали укрывать его от внешнего мира.
– Привет, малыш, – шепчу я ему. Интересно, узнает ли он мой голос? Может, мне бы стоило добавить в тон больше сарказма и наорать на Джеймса, тогда бы он почувствовал себя в знакомой обстановке. Понимаете, он, должно быть, слышал все, что говорилось вокруг за все месяцы беременности. Дерьмо, что касается Джеймса, я должна ему двадцать галлеонов.
– Он… он великолепен, – потрясенно шепчет Скорпиус. Я тоже в восторге. А еще я думала, что Скорпиусу удастся придумать нашему ребенку более подходящее имя, чем «великолепный», но полагаю, что это самое подходящее слово для него. Он великолепен.
– Он просто прекрасен, – шмыгает носом мама, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть его. – И он похож на тебя, Скорпиус.
Думаю, она это говорит, чтобы заполнить паузу. Все новорожденные выглядят одинаково. Тем не менее Скорпиус буквально светится от гордости после ее слов.
– Могу я подержать его? – нервничая, спрашивает Скорпиус. Я передаю ему ребенка, поддерживая под головку. Скорпиус выглядит неловким, держа его, и напуган до чертиков. Ведь именно это же чувствую и я. После того, как плацента отошла, а целительница взмахом палочки очистила все, мама выходит, чтобы рассказать о прибавлении в нашем семействе. Целительница надевает крохотную синюю шапочку на голову ребенка, улыбается нам и оставляет наедине.
– Он очень похож на ловца, да? – спрашивает Скорпиус, который теперь уже с большей уверенностью держит его. – Он будет самым лучшим ловцом, которого когда-либо видели Уимборнские осы! Он перевернет все представления о Квиддиче.
– Ему минута от роду, тебе не кажется, что ты слишком уж спешишь? – зеваю я, прикрыв глаза.
Я не думаю, что была когда-нибудь настолько сильно вымотана в своей жизни. Как-то Джеймс на пятом курсе заставил меня пробежать двадцать кругов вокруг квиддичного стадиона с сумкой, полной кирпичей на спине, но даже тогда я не была хотя бы наполовину так же вымотана. Мне трудно держать глаза открытыми, и я почти завидую тому, что ребенок крепко спит на руках у Скорпиуса.
– Ты молодец, Роза, – слышу я голос Скорпиуса, – не знаю, как ты это сделала.
Я тоже не знаю, как это сделала.
*
Я открываю глаза и понимаю, что проспала до самого утра, заснув вчера в восемь вечера. Насколько я помню, папа, мама, Хью заходили в палату, а вот остальные, как мне кажется, отправились по домам. Ну, все, кроме Скорпиуса. Он спит в кресле рядом с моей кроватью. Сейчас около девяти и ребенок по-прежнему спит. Может быть, люди все же ошибаются. И, возможно, дети не плачут всю ночь напролет. Или, быть может, это просто мой ребенок идеален.
Рука Скорпиуса свешивается со стула, и он внезапно просыпается, оглядываясь вокруг, чтобы понять, где находится.
– О, ты проснулась, – хрипло говорит он.
– Ага, – отзываюсь я, хотя не чувствую, что проснулась окончательно. Такое ощущение, что я застряла в странном сне, все еще пытаясь понять, будет ли он хорошим или же станет моим самым худшим кошмаром.
– Целительница сказала дать тебе это, если будет больно, – он протягивает мне флакон с зельем. Я выпиваю его, так как боль приходит, стоит мне только сесть.
– Целительница заходила?
– Да, она пришла, когда малыш проснулся в первый раз, – зевает Скорпиус.
– Он просыпался? – я не помню, чтобы он просыпался. Конечно же, я бы его услышала. Я же не могу оказаться настолько ужасной матерью, что даже не услышу плач собственного ребенка.
– Раза три, ты была в отключке, – говорит Скорпиус, – да и все равно он не слишком громко плакал. Роза, не смотри так.
– Как?
– Словно ты думаешь, что ты плохая мать, потому что не смогла его услышать.
Он явно может читать мысли. Определенно. И вовсе у меня не был такой вид, словно я думала, что плохая мать. Но что, если бы Скорпиуса не было рядом? Что, если бы ребенок страдал, а я даже не проснулась, потому что мне было чертовски лень?
– Знаешь, мы не можем и дальше продолжать называть его «малыш», – говорит Скорпиус. – Я тут подобрал несколько имен… что ты думаешь о…
– Слушай, если ты хочешь назвать его Драко, Джубба** или Таурус или еще каким-нибудь таким же странным именем в духе Малфоев, то тебе придется приложить много усилий, чтобы меня убедить…
– Вообще-то, нет…
– И мы не станем называть его Люциусом, потому что тогда все остальные дети станут звать его «Люци», – твердо добавляю я.
– Да не хочу я называть его Люциусом!
– Ладно, через некоторое время я вполне могу привыкнуть и к Драко. Мы могли бы звать его «Дрейком». Правда, я сомневаюсь, что папа этому обрадуется…
– Роза, что ты думаешь об Эйдане? – перебивает он меня.
– Эйдан кто?
– Эйдан Уизли, – говорит он. Кто, черт возьми такой, этот Эйдан Уизли? Знаю ли я Эйдана Уизли? Скорпиус указывает на ребенка.
– Ты имеешь в виду имя? – тупо уточняю я.
– Ну, да.
– Мне… определенно нравится, – говорю я. И кажется, это единственная вещь с которой мы согласны оба. – Эйдан Уизли… Эйдан Рональд Уизли.
Мне нравится это имя. Нет, я люблю это имя. Эйдан. Я не могу представить, чтобы назвать его как-нибудь иначе, когда Скорпиус предложил это.
И словно он понимает, что мы говорим о нем: Эйдан Рональд Уизли просыпается и заходится плачем. Скорпиус берет его на руки и передает мне. Он уже похож на настоящего папочку, а я чувствую себя полным профаном в этом.
– Почему он не перестает плакать? – спрашиваю я. – Может, я ему не нравлюсь?
– Погоди минуту, – говорит Скорпиус, – возможно, он голоден. Целительница накормила его вчера каким-то специально приготовленным молоком, но она сказала, что… ты знаешь… – он неловко ерошит волосы. – Она сказала, что будет лучше, если ты покормишь его грудным молоком.
Покормлю? Почему я не знаю о таких вещах? Конечно, он просто хочет есть, и, конечно же, я должна покормить его грудью. Я ведь теперь мама. А это то, что делают матери. Но как я могу обнажить грудь при Скорпиусе, сидящим прямо напротив меня? Я читала, что ребенка надо кормить грудью где-то спустя полчаса после рождения, но я просто спала. Я весьма легкомысленна. Что, если он не возьмет ее? Что, если он никогда не возьмет грудь, потому что я вчера слишком устала, чтобы покормить его?
– Я сейчас просто выйду в туалет, – решает Скорпиус. Видимо, он понял, насколько мне неловко.
– Привет, Эйдан, – говорю я своему малышу, который вроде бы перестал плакать, но все еще продолжал всхлипывать. – Ты, наверное, голоден? Если так, то ты можешь… Ну, не знаю, моргни дважды.
Он смотрит на меня и замолкает, словно пытается понять, что же я от него хочу. Ладно. Давай сделаем это.
Я расстегиваю пуговицы на больничной пижаме и жду. Я не знаю, должен ли он сам взять грудь или же это я должна направить его голову. Так что я просто жду и держу его рядом. Он же продолжает смотреть на меня.
– Давай же, Эйдан. Нам обоим будет легче, если ты просто сделаешь это.
Он не выказывает никаких признаков, что собирается что-то предпринять. Ого, он уже не слушается, хотя ему нет и дня.
– Ну пожалуйста, Эйдан, пожалуйста, – всхлипываю я. – Мне жаль, что я не сделала так вчера. Ты же знаешь, как это было… прости меня! Я никогда больше не буду спать, если ты сделаешь это! Пожалуйста, не надо меня ненавидеть, маленький. Я тебя люблю, просто…
И он это делает. Видите, я могу быть достаточно убедительной! Это настолько странно, но… полезно? Я не знаю, правильное ли это слово. Я кормлю другого человека. И это вовсе не похоже на то, как домовики кормят студентов Хогвартса, ведь именно я даю ему еду и питательные вещества. Посторонний человек полностью зависит от меня, и хотя это так страшно, я это сделала! Я кормлю его!
Скорпиус стучится в дверь, прежде чем войти. Теперь мне и правда все равно, что он увидит.
– Он делает это! Он взял, Скорпиус, и ест… или пьет, или как там это правильно называется?
– Правда? Это здорово! Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что он здесь.
Скорпиус присаживается в кресло и закрывает глаза. Если подумать, он, похоже, слишком мало спал этой ночью, если малыш – я имею в виду Эйдана – просыпался раза три. Я тоже не могу поверить, что он здесь. Полагаю, я просто настолько свыклась с беременностью, что немного трудно приспособиться к жизни без живота, хотя там все еще осталось приличное количество жира, которого раньше не было.
Эйдан снова засыпает после того, как его покормили. Теперь я принимаю душ и чувствую себя намного лучше, потому что от меня больше не несет потом, а волосы избавились от жирного блеска. Вскоре приходит целительница и говорит, что после обеда я могу отправляться домой.
– После обеда? А разве это не слишком быстро? – спрашиваю я ее.
– Нисколько, это стандартное время, – отвечает она.
– Но… что, если что-то случится с Эйданом? Что, если он перестанет дышать… или если… если…
– Мисс Уизли, – улыбается она, – это нормально чувствовать себя так. Если у вас появятся вопросы, вы сможете связаться с нами в любое время.
