Текст книги "Delicate (ЛП)"

Просыпаюсь я от криков Виктуар.

– ДОМ, Я ТЕБЯ СЕЙЧАС ПРИБЬЮ!

О, Боже, почему хорошее так быстро заканчивается.

– О, заткнись, Вик! Я так устала от этой проклятой свадьбы! – слышу, как Дом кричит в ответ.

– Девочки! – пытается вмешаться Флер.

– Мама, она все испортит! – кричит Виктуар. – Это ведь мой день…

– Нет, это завтра твой день! – тут же огрызается Дом. – А сегодня, если ты вдруг забыла, день Розы!

– Тогда не порти день Розы! – парирует Виктуар.

– Я НЕ СОБИРАЮСЬ РАЗРУШАТЬ НИЧЕЙ ДЕНЬ!

Я смотрю на мои новые часы – два часа дня. Встаю с кровати и осматриваюсь. Спальня в два раза больше, чем у меня дома. Я чувствую, что страшно не соответствую окружающей меня обстановке. Ковры, стены, кровать и шкафы красивого кремового оттенка… абсолютно совершенного оттенка. Ничего не кажется лишним. На противоположной стене висит портрет тети Флер и Габриель, но они неподвижны.

Открывая дверь спальни, думаю, что Виктуар и Дом, вероятно, где-то этажом ниже. Спускаюсь по лестнице, но не могу найти комнаты, где они расположились. Тогда я спускаюсь по другой лестнице на первый этаж. Кухня находится в задней части дома, и кажется все (за исключением Виктуар и Дом) здесь собрались.

– Роза! – вскрикивает мама, увидев меня. – С днем рождения!

Она протягивает мне маленькую коробочку, похожую на ту, что мне дал папа. Открываю и замираю – там лежат серебряные часы, такие же прекрасные, как и золотые часы отца. Дерьмо.

– Что это? – спрашивает мама, беря меня за запястье и изучая часы.

– Э-э… папа подарил…

Я чувствую себя такой виноватой, хотя и не вполне понимаю, с чего бы мне чувствовать себя виноватой. Мама выглядит обиженной. И папа, который находится на другой стороне кухни, тоже выглядит слишком обиженным.

– О, – слабо произносит мама, – может быть, я тогда заберу их обратно…

– Нет! – вскрикиваю я, пытаясь запрятать часы куда-нибудь. – Я могу носить серебряный часы, когда буду надевать серебряные украшения, а когда буду надевать золото – папины часы. Мне они очень нравятся!

Пожалуйста, пожалуйста, не заставляйте меня выбирать.

Мама кивает, улыбаясь краем рта. Папа смотрит в сторону, словно он ничего не слышал. Тедди ободряюще мне улыбается и подмигивает. Может ли обстановка стать еще более неловкой?

– И теперь у меня на заднице этот странный нарост, – начинает Джеймс, пытаясь снять напряжение.

М-да… оказывается, может.

Я незаметно выскальзываю в сад спустя несколько минут. Ну, видимо, не так уж и не заметно, раз Тедди выходит следом за мной. И выглядит при этом определено неловко.

– Роззи, – улыбается он, – у меня тоже приготовлен для тебя подарок.

И он протягивает мне еще одну небольшую коробочку.

– Если это еще одни проклятые часы…

– Не они, – смеется он.

Это ожерелье. Золотое ожерелье с маленькими сапфирами, и оно должно быть стоит целое состояние.

– Красивое, – признаю я. – Но Иисусе, Тэд, ты должно быть почку за него продал, оно ведь стоит уйму денег!

– Мне ничего не жалко для моей любимой Уизли! – усмехается он, а я только приподнимаю в ответ бровь. – Виктур не считается, она уже почти Люпин, – быстро добавляет он.

В целом, это хорошо, что Тедди предпочел меня Дом, своей будущей свояченице. Но от того, что он назвал Виктуар «почти Люпин» мне становится… грустно? Я не знаю, но это странно в любом случае. После всех тех лет, когда я писала «Миссис Роза Люпин» в своем дневнике, мне становится по-детски обидно, что это моя кузина станет «Миссис Виктуар Люпин». Но, надеюсь, мой день тоже придет и я стану…

Слова «Миссис Роза Малфой» пронзают мой мозг, и я энергично трясу головой, чтобы их прогнать. Просто великолепный выход – выйти замуж за парня, который даже не хочет с тобой разговаривать! Не то, чтобы мне сильно хотелось выйти замуж за Скорпиуса, или если по каким-то мне неведомым божественным причинам я все же выйду за него замуж, сомневаюсь, что сменю фамилию. Никто не захочет быть Малфоем.

Мы с Тедди остаемся на улице, подальше от того безумия, что творится в доме. Мы можем смутно слышать, как кричат друг на друга Дом и Виктуар.

– Похоже, Дом ненавидит платье невесты, – поясняет мне Тедди. – Так что Виктуар сейчас слегка в ярости и допытывается, почему, черт возьми, Дом обвела его в каталоге, раз оно ей не понравилось.

– О, – отзываюсь я. Мне правда все равно, что там с платьем. Я в любом случае буду выглядеть глупо. – О! Ребенок шевельнулся!

– Ты не против? – спрашивает Тедди, кладя руку мне на живот, чтобы почувствовать толчки. – Ничего себе. Это чертовски удивительно, Роза.

– Это чертовски раздражает, – вздыхаю я. – Как правило, он толкается в самое неподходящее время. И кабинет Зельеварения является его самым любимым местом в школе!

– Может быть, он желает тебе счастливого дня рождения? – предполагает он.

– Не будь таким наивным, – я легонько отвешиваю затрещину его синеволосой голове. – Он просто хочет сэндвич с джемом и луком!

– Джем и лук? – спрашивает Тедди, и его лицо кривится в гримасе отвращения.

– Не смей меня осуждать, Люпин!

– Ну, думаю, мы сможем организовать тебе сэндвич с джемом и луком…

Он обнимает меня за плечи и мы идем к дому. По пути я замечаю Скорпиуса, хмуро смотрящего в окно. Что за проблемы у этого парня?

Репетиция обеда превращается в день рождение – репетиция обеда. Мама с бабушкой Молли испекли огромный торт, а мадам Делакур и тетя Флер приготовили восхитительные закуски. Все столпились вокруг стола, вручая мне подарки. Дом презентовала новый набор косметики, который я точно знала был невероятно дорогим, Джеймс с Альбусом подарили новую метлу («После того, как освободишься!»). Билл и Флер подарили прекрасную пару серебряных сережек. Перси и Одри одарили наиболее интересным подарком – книгой-ваучером. Джордж и Анджелина преподнесли полную коллекцию «Прекрасной ведьмы» от Волшебных Вредилок Уизли. Дядя Чарли дарит тридцать галлеонов (что является весьма значительной суммой). Хью отдает мне книгу «Все о Пушках Педдл». И, наконец, Гарри и Джинни дарят браслет и деньги (60 галлеонов). Они передают мне их наедине, и я знаю, что они это делают для того, чтобы помочь мне и моему будущему ребенку. Я пытаюсь вернуть хотя бы часть этой суммы, но они даже ничего не хотят слышать.

Я получаю шоколад и конфеты от остальных присутствующих, и в целом это довольно хороший вечер. Даже Виктуар и Дом перестают цапаться, хотя едва смотрят друг на друга.

Тем не менее наступает время свадебных речей, и я ощущаю усиливающуюся тошноту. Виктуар выступает первая, рассказывая, как они с Тедди полюбили друг друга, когда были маленькими. Речь Тедди повторяет почти тоже самое, но в самом конце он добавляет: «С днем рождения, Роза». Спасибо, Тед. Разбил мне сердце и одновременно пожелал счастливого дня рождения.

Мы все страшно устали к концу ужина, особенно бедный старый дедушка. Я ползу по лестнице наверх в свою спальню, но перед тем, как добраться до своей комнаты, я слышу поднимающихся маму и папу, и зачем-то подслушиваю.

– Они хорошо на ней смотрятся, – говорит мама без малейшего намека на агрессию или сарказм. – Кажется, они ей очень понравились.

– Твои ей тоже понравились, – неловко отзывается папа. – Она… они могут ей нравится одинаково, знаешь же.

– Знаю, – отвечает мама. – Только это расточительство. Мы могли бы ей подарить одни серебряно-золотые часы, а не два разных варианта.

– М-м-м… – тянет папа. – Да, возможно.

Должен ли этот разговор что-то значить? Или же часы – метафора их отношений? Или мои родители что-то курят?

– Спокойной ночи, Рон, – произносит мама.

– Спокойной ночи, Гермиона. – отвечает отец.

Я устремляюсь дальше, улыбаясь про себя. Они наконец-то смогли нормально поговорить. Мама не назначила свидание на дату свадьбы. И они, кажется, больше не горят желанием убить друг друга.

– Ты выглядишь счастливой, – произносит голос… голос Скорпиуса, но я не совсем уверена, откуда его слышу. А затем он появляется на пороге спальни, дверь которой оказалась как раз напротив моей.

– О, ты сейчас разговариваешь со мной? – сердито шиплю я.

– Спорим, я знаю, почему ты так счастлива? – с горечью спрашивает он.

– Помимо того, что сегодня у меня день рождения? О, кстати, спасибо, что пожелал мне счастья, для меня это значило очень много, – с сарказмом продолжаю я, ведь он за весь день не сказал мне и пару слов.

– С днем рождения, – все же говорит он, не выглядя особенно счастливым.

– Что у тебя за проблема? – выплевываю я. – Почему ты такой… такой… странный? Что, черт возьми, я сделала, что перестала тебе нравиться… я имела в виду, что ты перестал разговаривать со мной.

– Думаю, вопрос в том, что я такого сделал, что перестал нравиться тебе, – бормочет он.

– Ты о чем?

Разве он не понимает, что очень мне нравится?

– Ты нравишься мне, Роза, – произнес он. – Я говорил тебе об этом раньше, но ты никогда не слушала. Я намекнул об этом не меньше тысячи раз, но ты всегда была слишком слепа! Ты мне очень нравишься. Может быть, я даже люблю тебя, не знаю…

Похоже, что удача повернулась ко мне лицом.

– Но, полагаю, мне совершенно ничего не светит, – пожимает он плечами. – Наверное, я не смогу любить тебя еще сильнее, чем ты любишь Тедди.

Мое сердце пропустило удар. Как, черт возьми, он узнал об этом? Я же никогда не выставляла это на показ. Я проделала великолепную работу, на протяжении стольких лет скрывая свой маленький секрет. Откуда он мог об этом узнать?

– Я… Я не понимаю о чем ты, – выдавливаю из себя.

– Думаю, понимаешь, – отвечает он, а потом возвращается в свою спальню. – Спокойной ночи.

Я говорила это раньше и скажу снова – черт знает что.

========== Глава 23. Запоминающийся день ==========

Я смотрю на подозрительно белый потолок спальни в доме Делакуров, спальни, которую делю с Дом и Лили. Интересно, получится ли у меня когда-нибудь заснуть-то? Я вижу белизну сейчас очень четко, ведь уже занимается рассвет. Но, стоит признать, разок заснуть у меня все же получилось. И я даже не чувствую усталости. Каждый раз, когда я смотрю на часы – или, стоит сказать на пару моих часов, ведь они у меня надеты на каждой руке – я отсчитываю, как прошли десять минут, потом еще двадцать, пока, в конце концов, стрелки на часах не останавливаются напротив цифры семь. Я чувствую странную легкость в теле из-за голода и недосыпа, но я просто лежу и смотрю на белый потолок, пока, наконец, не решаю подняться и направиться на прогулку.

Натягиваю старые джинсы, которые увеличила с помощью волшебства, и простую белую футболку, и даже не думаю обуваться. Мне кажется, когда ты находишься в глубокой депрессии и устал, обувь – слишком тривиальный предмет одежды, чтобы помнить о нем. И пусть я использую слово “депрессия”, но ведь у меня-то ее нет. Хотя, если подумать, может, и есть. Думаете, после всего, что произошло со мной за последние полгода, я должна была бы пластом лежать на кровати, ни с кем не разговаривать и быть наглядным пособием девочек-подростков, стенающих о своей несчастной судьбе, а еще вывести на своем животе тоскливую надпись «Жизнь для неудачников»? Я не в депрессии. Ну, не выбрала я эмо-путь, как можно было предположить. Я злая, запутавшаяся и расстроенная одновременно, но говорят, депрессия, зачастую, приводит к тому, что человек отказывается от еды. Поверьте, никакая сила в мире не заставит меня отказаться от еды. Это что-то совершенно чуждое, если ты Уизли.

Дом тих и спокоен, но вряд ли это продлится долго. Комната Виктуар находится на верхнем этаже, в то время как у Тедди на среднем. Тедди спускается на завтрак в девять двадцать пять, и ни минутой позже, а потом съедает его в саду, так что Виктуар может спуститься и позавтракать в девять тридцать. И получается, что они не будут видеть друг друга до свадьбы, но я все же думаю, что ужасно несправедливо выгонять Тедди в сад в день его свадьбы. Хотя это дом бабушки и дедушки Виктуар. Так что, полагаю, это была ее идея.

Ползу вниз по лестнице, так медленно, как только может идти беременная женщина на шестом месяце. Я слышу оглушительный храп, доносящийся из комнаты отца и дяди Чарли, и это напоминает мне о тех временах, когда мама накладывала заглушающие чары на папу, чтобы можно было спокойно поспать. А потом я слышу шум внизу, и задаюсь вопросом, кто, черт возьми, встал раньше меня?

Я слышу голос человека, доносящийся из кухни, но он мне определенно незнаком. И это точно не один из моих дядюшек. Я на цыпочках спускаюсь в холл и хватаю первый острый предмет, который попадается под руку – зонтик – и, размахивая им, в качестве оружия, направляюсь к кухне. Жаль, что я не додумалась захватить с собой палочку. Я до сих пор еще не привыкла к тому, что мне можно колдовать за пределами Хогвартса.

– Ты взяла камеру? – спрашивает мужской голос.

Я распахиваю дверь на кухню.

– Не двигаться! У меня оружие, и я не побоюсь им воспользоваться! – кричу я.

На кухне замирают четверо – семья из четырех человек, если быть точной. Скамандеры. Лоркан в шоке выпускает сумку, Лисандр очень невозмутимо смотрит на меня, Рольф подпрыгивает и поворачивается ко мне лицом, а Луна мечтательно улыбается.

– Привет, Роза, – произносит Луна, видимо, совсем не обеспокоенная тем, что я только что кричала и угрожала ей зонтиком. Должно быть, я выгляжу, как ненормальная. Ведь я направила совершенно безобидный зонтик на близких друзей семьи, а еще на мне две пары часов. Но право слово, вряд ли меня должно волновать, выгляжу ли я нормально при Скамандерах.

– П-привет, – заикаясь, выдаю я. Я опускаю зонтик вниз, и теперь уже Лоркан выглядит довольно нервничающим.

– Мы же не опоздали, нет? – спрашивает Рольф, муж Луны, поднимая сумку Лоркана с пола и ставя ее на стол. Затем он начинает в ней рыться, и я предполагаю, что ищет Рольф именно ту камеру, о которой они до этого говорили.

– Эм-м, нет, – отвечаю я. – Церемония не начнется раньше полудня.

– О, – говорит Луна. – Почему же мы тогда не аппарировали на пляж и не насобирали ракушек?

И пусть Рольф выглядит довольно взволнованным упущенной возможностью, Лоркан и Лисандр проявляют маловато энтузиазма. Вероятно, идея собирать ракушки бок о бок с родителями им не очень нравится. Рыбалка в кишащем гриндиллоу озере привлекает их куда больше.

– Эм, а почему бы вам не сходить на пляж, – предлагаю я, – а я пока покажу Лисандру и Лоркану дом…

Так что в итоге я брожу по внушительному летнему дому Делакуров в предместье Парижа (и да, это их летняя резиденция, а живут они в Марселе. А я-то всегда думала, что Поттеры богаты…), показывая Лоркану и Лисандру каждый уголок, а Луна с Рольфом сломя голову умотали на пляж. Это невероятно скучно. И я не самый лучший гид на свете.

– Там спальня, – монотонно говорю я, – и там… и там… здесь ванная… и еще одна спальня… и еще…

Я не знаю, интересно ли им, но выглядят они достаточно заинтересованными.

– Вам двоим и правда интересно, что я говорю? – зевая, спрашиваю я. Я не спала и не ела, а теперь еще и должна показывать двум подросткам французский загородный дом.

– Не очень, – признается Лисандр. – Но мы привыкли притворяться, что нам интересно, о чем говорят люди.

– Это приходится делать, если ты живешь с нашей мамой, – поясняет Лоркан.

Прежде чем мне удается что-то на это ответить, дверь спальни, что я делю с Дом и Лили, открывается, и на пороге появляется Лили, зевая и потирая заспанные глаза. Она одета в пижаму, и ее рыжие волосы всклокочены. Лили – не жаворонок, так что, думаю, она просто направилась в туалет или еще что-то в этом роде…

– Ауч! – вскрикивает она, увидев меня и – о, да! – своего парня. – Ч-что ты здесь делаешь?

Мы не совсем уверены, кому был адресован вопрос, так как волосы Лили полностью скрывают ее лицо.

– Тише, Лили! – предупреждаю я. – Ты разбудишь Виктуар!

Или, что еще хуже, Скорпиуса.

Дверь в комнату Скорпиуса и Ала открывается. Я готова уже сбежать в нашу спальню, но, к счастью, это всего лишь Ал, и его черные волосы в таком же беспорядке, как и у сестры.

– Что за вопли? – сонно спрашивает он. – А-а, Скамандеры? А не рановато ли вы?

Я прогоняю всех вниз, иначе мы рискуем наткнуться на Сами-Знаете-Кого (и это вовсе не тот Сами-Знаете-Кто, о ком вы подумали). Лили возвращается в спальню, явно не очень сильно переживая, что ее парень здесь. Любовь ко сну и все такое. Лоркан и Лисандр направляются в сад, вероятно, чтобы проверить, а нет ли там каких-то странных магических существ. Сомневаюсь, что они смогут кого-то обнаружить, разве что, колючих, живущих в саду шариков (известных в народе, как ежики).

Мы с Алом сидим на кухне за маленьким столиком. Выглядит он ужасно. Зеленые глаза и вполовину не такие яркие, как обычно, и такое ощущение, что он не спал всю ночь. И у меня есть три версии того, что его беспокоит.

– Ты паршиво выглядишь, Ал, – говорю я, пытаясь, чтобы это прозвучало не так обидно (знаю, это совсем не то слово), насколько это вообще возможно. Он ворчит в ответ и смотрит сквозь стеклянные двери, как Лоркан и Лисандр предпринимают попытку забраться на массивный дуб. – Из-за Дженни, да?

– Нет, – поспешно отвечает он.

– Из тебя никакой врун, – с усмешкой констатирую я.

– Она меня не волнует, – лжет Ал, – просто чувствую себя не очень хорошо.

– Любовная тоска?

– Заткнись! – по-детски выпаливает он.

– Ал, если ты все еще любишь ее…

– Нет.

– Просто, если любишь, ты должен сказать ей об этом. Уверена, она чувствует себя так же ужасно, как и ты.

Он продолжает хмуро смотреть в окно.

– Я собираюсь на прогулку, – произносит он и направляется в сад.

Я остаюсь на кухне, наблюдая, как Лоркан выдирает траву с газона и засовывает ее в карман, а Лисандр висит вниз головой на ветке дуба. Блин, а ведь ему уже четырнадцать.

В итоге, я засыпаю прямо за столом, чтобы в девять утра оказаться разбуженной бабушкой Молли, Андромедой Тонкс и Аполлин Делакур, спустившимися на кухню, чтобы приготовить завтрак.

– Роза! Почему ты спишь здесь? – спрашивает бабушка Молли и, не дожидаясь ответа, продолжает: – Накроешь стол в столовой, пожалуйста? И что это делают близнецы Скамандер на крыше сарая?

Я хватаю столовые приборы и неохотно бреду в столовую, чтобы приступить к сервировке стола. Я и правда устала, и чувствую, что если бы мне выпал шанс снова лечь, то я, вероятно, мигом бы уснула. Я бы сейчас все отдала за этот шанс. И если вы думаете, что бабушка Молли говорила об обычном шестиместном столе, то вы глубоко ошибаетесь – этот стол на тридцать человек. Как в самом настоящем конференц-зале.

Все больше и больше народа спускаются вниз на завтрак. Первыми появляются мама, Анджелина, Джинни и Одри, они помогают приготовить завтрак, а вот Джордж и Перси сидят за столом и ждут, когда тот будет подан.

– Эй! – шиплю я на них. – Ваш завтрак сам собой не отрастит себе ноги и не придет к вам. Придется пойти и помочь!

Они испуганно подпрыгивают, и я слышу, как Джордж саркастически произносит: «прости, мам!».

– Я все слышу!

Ровно в девять двадцать пять на кухне появляется Тедди, выглядя донельзя счастливым, и я чувствую странную смесь ревности и вины при виде него. Конечно, мы успеваем обменяться всего парой слов перед тем, как бабушка Молли и миссис Тонкс подхватывают его под руки и выдворяют в сад. Гарри, будучи его крестным и просто заботливым человеком, присоединяется к нему. Пять минут спустя, Виктуар тоже спускается на завтрак. Как по мне, они слишком далеко заходят со своими глупыми суевериями.

– Утречка всем! – счастливо говорит Виктуар. Большинство возвращают ей такие же счастливые улыбки, но Дом резко опускается на стул рядом со мной и начинает засовывать себе в рот куски колбасы. Как, черт возьми, ей удается оставаться такой худой?

– Если я умру прежде, чем этот день закончится, обещай похоронить мою палочку вместе со мной, – мрачно говорит Дом. Кажется, ей вся эта свадьба точно так же не по душе, как и мне, но, полагаю, по совершенно разным причинам. – Ты уже видела наши платья?

– Нет, – отвечаю я, чувствуя, как неприятные мурашки скользнули по спине. Конечно, платья не могут быть ужасными. Тем не менее, я не успеваю у нее спросить, насколько они плохи, как в столовую входит Скорпиус. Кажется невероятно странным, что атмосфера в комнате может стать настолько неловкой и напряженной, хотя только два человека могут почувствовать это. Думаю, он испытывает неловкость, ведь он даже не смотрит на меня. Он просто усаживается рядом с Алом (который до сих пор ни с кем не разговаривает), и оба сидят, выглядя недовольными. И я уже сейчас могу сказать, что это будет не очень веселый день.

Луна и Рольф появляются в доме в середине завтрака. На Луне новое ожерелье из ракушек, а в руках Рольфа сумка, доверху полная ими же. Они странная пара, наши Рольф и Луна. Тем не менее, в данный момент, в столовой столько людей не находят странным тот факт, что мы со Скорпиусом не разговариваем…

В четверть одиннадцатого спускается Джеймс, проснувшийся последним, в то время как бабушка Молли, Флер и мадам Делакур уже убирают остатки завтрака. Джеймс даже не одет – на нем только боксеры и белые носки. И это не самое приятное зрелище, должна вам сказать.

– О, Боже, – бормочет Дом, закатывая глаза.

– А представь, каково нам делить с ним одну спальню, – мрачно говорит Фред, и Марк согласно кивает.

– Джеймс, ты специально делаешь все, чтобы смутить нас всех? – сердито выплевывает Джинни. – Не мог бы ты надеть джинсы?

– Бог с тобой, мама, – зевает он, почесывая голый живот, словно там завелись блохи. – А что на завтрак?

– Завтрак был в девять тридцать! – говорит бабушка Молли, направляя палочку на стол и очищая его. – Сейчас же десять семнадцать! Время, чтобы начать готовиться!

– Что? Но ведь свадьба будет только после…

– Сейчас же наверх, Джеймс! – приказывает Джинни. – И Бога ради, оденься!

Джинни подталкивает старшего сына к лестнице, а он кричит и ругается весь этот путь, доказывая, что она не может поступить так с голодным ребенком, и это можно рассматривать, как злоупотребление своими обязанностями в отношении заботы о благополучии ребенка.

– Я покажу тебе жестокое обращение с детьми, если ты сейчас же не поднимешься вверх по лестнице, Джеймс Поттер! – кричит Джинни на него, и мы слышим, как он начинает быстрее подниматься. Серьезно, эта женщина страшна в гневе.

После завтрака бабушка Молли начинает распределение фронта работы на всех.

– Виктуар поднимается наверх, чтобы Тедди мог войти; Джордж, Перси, Чарли и Рон расставляют стулья в шатре; Роза и Доминик поднимаются наверх вместе с Виктуар и начинают готовиться; Луи, Хью, Лили, Роксана и Люси – помогают Андромеде с едой; Одри, Анджелина, Гермиона и Джинни – заканчивают все украшать; Фред, Марк, Скорпиус, Альбус и Джеймс, всякий раз, как он решит почтить нас своим присутствием! – убедитесь, что двор чист, а затем помогите со стульями! Всем заняться своими обязанностями! Ох, Луна и Рольф, вы со мной, поможете избавиться от гномов в саду…

Все мы знаем, что лучше не ослушиваться приказов бабушки Молли, поэтому «приступаем к своим обязанностям» немедленно. Дом и я следуем за Виктуар вверх по лестнице на третий этаж, в ее комнату. По пути мы видим, как Джинни натягивает Джеймсу футболку через голову.

– Я могу одеться и сам, мне восемнадцать! – кричит он.

– Очевидно, что нет! – кричит она в ответ. – Поспеши! Тебе еще предстоит куча работы!

– Но я голоден…

– Ты должен был подумать об этом раньше!

Комната Виктуар оказывается еще более экстравагантной, чем наша с Дом и Лили. Она примерно раза в три больше, с балконом и розовыми обоями. На стенах развешаны сельские пейзажи и пара фотографий семьи тети Флер. Платье Виктуар висит на балконной двери, и я должна сказать, что оно невероятно красивое. Она будет в нем настоящей принцессой, я же буду выглядеть, как дирижабль. Се ля ви, как говорят французы.

Мы принимаем по очереди душ: Дом, я, а потом и Виктуар. К тому времени, как мы заканчиваем, оказывается, что приехала подруга Виктуар, Дэни. Она тоже подружка невесты, поэтому они долго обнимаются, визжа, как ненормальные. Дом и я одновременно делаем такие лица, словно нас сейчас стошнит. И лицо Дом становится еще более кислым, когда Виктуар достает из гардероба платья подружек невесты.

Они не так плохи, как я думала, учитывая реакцию Дом: довольно вычурные, ядовито-синего цвета, с эффектом электрик. Ладно, они, и правда, ужасны. А еще они такие широкие, как палатки. Я понимаю, что я толстая, но ведь Дом и Дэни худые, как спички.

Парикмахер, визажист и портниха прибывают вскоре после Дэни. И я начинаю думать, что Джеймс и Альбус оказались в гораздо лучшем положении, занимаясь уборкой внизу. Парикмахер Мэвис дергает мои непослушные волосы около часа, пока, в конце концов, ей не удается укротить их и свободно заколоть на затылке. Думаю, вышло неплохо.

Затем довольно толстая леди по имени Стефани нападает на меня с макияжной кистью наперевес, накладывая все тот же электрически-синий оттенок на веки. Затем она парой штрихов наносит румяна, словно мои щеки и так недостаточно красные. И я теперь выгляжу, как самая настоящая проститутка. Или, как называет их бабушка Молли, «алая женщина».

Дом выглядит не так плохо, ведь ей синий идет гораздо больше, чем мне. Мы проскальзываем в наши шатрообразные платья. Портниха Тимоти взмахивает палочкой, и все платья уменьшаются, принимая новый вид. Платья без бретелек, с юбкой ниже колен. Юбка сшита из клиньев и спадает изящными складками. Все это выглядит весьма неплохо. И, по правде говоря, лучше всего платье смотрится на Дом, в то время как у меня ощутимо тянет в области живота.

К счастью, когда мы уже полностью готовы, стилисты обращают свое внимание на Виктуар. Мы с Дом садимся у окна, из которого прекрасно видно задний двор, и смотрим, как бабушка Молли подгоняет Джеймса, чтобы он не ленился, а тот громко жалуется, что без завтрака совершенно не может работать.