Текст книги "Delicate (ЛП)"

Весь следующий день я занимаюсь тем, что выполняю домашние задания. И пусть профессора не ждут от меня такой же самоотдачи, как от остальных студентов, я все равно стараюсь. Скорпиус ни разу не попытался связаться со мной, и, когда я спускаюсь в Большой зал на обед, он даже не отрывает глаз от тарелки. Я все же думала, что он бросится ко мне с извинениями, но, похоже, я снова ошиблась. Может быть, было сказано слишком много всего. И почему счастье в моей жизни не задерживается надолго? Разве я его не достойна?

В понедельник я хожу с урока на урок, ни на что не обращая внимания. Дом меня поддерживает и даже отмахивается от Марка, когда тот пытается с ней заговорить. Она знает, что сейчас я особенно нуждаюсь в ней, учитывая, что Дженни проводит каждую секунду с Робертом.

И этот факт окончательно добивает Ала.

– Мы выиграли матч! Почему она все еще с ним? – недоумевает он.

– Потому что у него классная задница, – парирую я. Это удар ниже пояса, но мне все равно.

Никто не спрашивает у меня, почему мы со Скорпиусом не разговариваем. И мне в голову закрадывается мысль, что Дом уже всех предупредила о том, чтобы они не произносили в моем присутствии имя на букву «С». Мне интересно, что произошло между ним и его отцом, но я не хочу спрашивать Скорпиуса об этом. Или вообще о чем-либо.

Но к четвергу молчать становится невыносимо. Я подхожу к нему в библиотеке, хотя я и не уверена, хочу ли помириться или же окончательно разругаться. Вероятнее всего, я получу последнее.

Он отрывает взгляд от книги по астрономии и удивленно смотрит на меня. Неужели только мне необходим тот самый пресловутый первый шаг?..

– Почему ты до сих пор не извинился? – шепчу я.

– Ты сказала, что устала от меня, – шепчет он в ответ, – и я подумал, что ты снова ударишь меня, если я рискну.

– Ты поговорил с отцом?

– Да. Оказывается, ты все же была права… и он слизняк.

– Думаю, мы на мгновение воплотили самый худший кошмар любого ребенка – стали, как наши родители, – говорю я. – Пообещай мне, что такого больше никогда не повторится.

Он берет меня за руку.

– Обещаю.

– Значит, мы можем забыть все, что наговорили друг другу?

– Все забыто, – уверенно кивает он.

И пусть мы помирились, я не могу не отметить, что ни один из нас не извинился за сказанное. Может быть, это потому, что никто из нас не жалеет о вылетевших в гневе словах.

Я знала, что между нами встанут взаимоотношения «Малфои-Уизли». И что так будет всегда.

========== Глава 30. Отчаянные времена ==========

С каждой неделей погода становится все теплее и теплее. Провидцы говорят, что нас ожидает одно из самых жарких лет за последние десять лет. И знаете, это так типично, что в тот единственный год, когда я беременна, у нас будет самый жаркий май. Большую часть своего времени я провожу, жалуясь на погоду, но, думаю, все давным-давно перестали слушать мое брюзжание и искренне наслаждаются теплыми деньками. Даже Дженни и та, перестала меня слушать, и теперь, чтобы привлечь ее внимание, приходится заходить издалека.

– Я потею! Ты потеешь? Я потею, – стону я, сидя на траве на трансфигурированной подстилке. Дженни вздыхает и переворачивает страницу книги.

– Сейчас не жарко, – спокойно отвечает она.

– Ты беременна? – шиплю я. – Нет, не беременна.

– Ты права, мне жаль, – задумчиво отзывается она. Почему она не спорит со мной? Почему никто со мной не спорит? Даже Джеймс отступает, когда я начинаю наседать на него в эти дни. И знаете, это ужасно раздражает. Может, я все же найду настоящих друзей, которые будут рады со мной поспорить.

Роберт подходит и садится рядом с Дженни, он выглядит таким же красивым и очаровательным, как и всегда. Красивые люди раздражают меня даже больше, чем обычно, а этот парень хорошеет с каждым днем.

– Привет, Роза, как дела?

Какой прокол.

– Хорошо, – коротко бросаю я.

– Роза сегодня немного чувствительная, – поясняет Дженни.

– О чем ты говоришь, Уинтерс? – рычу я.

– Я не буду с тобой спорить, – вздыхает Дженни. Я складываю руки на груди и отворачиваюсь от нее, но уверена, что заметила, как она закатила глаза.

Я сбегаю от них спустя пару минут, не выдержав их приторности, и отправляюсь на поиски отца моего ребенка. Он – единственный человек, который со мной спорит. И его еще легче вывести из себя, чем меня. Когда я нахожу Скорпиуса, он как раз идет вместе с Генриеттой Флинт из команды по квиддичу. Он что-то ей говорит, а она смеется в ответ. И хотя она выглядит так, словно ей заехали по лицу метлой, она все еще худая, и это меня безмерно злит. Внезапно мне хочется плакать, а еще – содрать с кого-то заживо кожу. Знаете, чем скорее у меня родится ребенок, тем безопаснее станет в волшебном мире. Волдеморт и тот, пасует передо мной.

– Говорил с Генриеттой Флинт, как я вижу? – шиплю я и, схватив Скорпиуса за руку, тяну его в угол.

– Да… – отзывается он. – Ты имеешь что-то против?

– Так она тебе нравится? Ты и ей сделаешь ребенка? Может быть, женишься на ней, и вы поселитесь в отвратительно-маленьком коттедже в какой-то глупой маггловской деревеньке? И ты думаешь, что у вас будет собака? Она совсем не похожа на меня. Наш ребенок будет намного лучше, чем у вас с ней! Может быть, беднее, но зато наш будет личностью!

Думаю, он слишком потрясен, чтобы что-то на это возразить. Челюсть у него явно отвисла… А потом он заржал.

– Ты не посмеешь надо мной смеяться, Скорпиус Гиперион Малфой! Иначе я вырву твои глаза! И съем их! – но, видимо, мои слова звучат не настолько угрожающе, как мне кажется, потому что он все еще продолжает смеяться. – А ну, докажи мне обратное!

– Мне больше нельзя с тобой спорить, Роззи, – смеется он. – Лили предупредила о том, что ты попытаешься вывести меня из себя.

Я точно прибью Лили.

– Ну, ты с этим явно не слишком хорошо справляешься! Почему ты просто не занялся сексом с Флинт прямо на моих глазах?

Я могу быть излишне настойчивой.

– Я не собираюсь с тобой ругаться, – твердо отвечает Скорпиус. – Хватит, пошли обедать, чтобы я вновь смог увидеть Генриетту.

Я пихаю его локтем в бок, но соглашаюсь на обед. Я такая голодная, что могу съесть небольшого гиппогриффа.

– Так что произошло между тобой и отцом?

– Я не собираюсь с тобой спорить, – повторяет он.

Я задавала ему этот вопрос на протяжении последних нескольких недель, но он так ничего мне и не ответил. И знаете, все мои попытки что-то разузнать закономерно приводят к спору. Обычно, он говорит «не о чем волноваться», что заставляет меня только еще сильнее переживать… Но сегодня на обед гамбургеры, так что я откладываю вопрос о Драко Малфое на потом. От одного воспоминания о нем у меня начисто пропадает аппетит.

Мы садимся рядом с Алом, который упорно делает вид, что не смотрит тоскливым взглядом в сторону стола Рейвенкло, где мило воркуют Дженни и Роберт. Ал поворачивается к Скорпиусу.

– Тренировка будет завтра, – говорит он. – В девять.

– Ну да, просто отличный способ провести субботу, – бормочет Скорпиус.

– Нам надо упорно тренироваться, если мы хотим победить Гриффиндор, – просто отвечает Альбус. Я не могу не отметить, что Ал не страдает манией величия после победы над Рейвенкло, и реально оценивает свои шансы на победу в финале. Однако финал всего через две недели, а Гриффиндор уже начал к нему подготовку. Уж это-то я знаю точно – Джеймс взялся всерьез за Хьюго прямо с утра.

– Слизерин все равно продует, – провоцирую я.

– Мы не будем с тобой спорить, – отвечает Ал.

– У меня самая ужасная семья, – бормочу я в ответ.

После обеда я, Скорпиус и Ал решаем вернуться в общую гостиную Гриффиндора. В конце концов, мы отправляемся не по той дороге, что обычно, потому что лестница неожиданно меняет направление, а коридор, по которому мы идем, пустынен. Ну, за исключением одного человека. Так уж вышло, что Роберт Хитч выбрал этот же самый путь, чтобы попасть в башню Рейвенкло.

– О, смотрите, наш лузер, – хихикает Ал. Вы, наверное, думали, что он не опустится до того, чтобы насмехаться над проигравшим противником, но увы.

– Я не лузер, приятель, – отвечает Роберт. И он произносит это так, словно его задело за живое. И почему люди не могут так же реагировать на меня?

– Скажи это снова, Хитч, – шипит Ал и подходит к Роберту. У них разница в росте около дюйма, и Роберт пихает Ала.

– Отвянь, Поттер, – выплевывает он. – Не заставляй меня снова надрать тебе задницу.

– Не пихай меня, неудачник! – отталкивает его Ал. – И это я, между прочим, надрал тебе задницу!

– Лучше угомонись, парень, – вклинивается Скорпиус.

– Держись подальше от моей девушки, – хмурится Роберт и снова толкает Ала. – Ты ей не нужен!

– Она с тобой только лишь затем, чтобы потом вернуться ко мне, – усмехается Альбус в ответ.

– Продолжай тешить себя иллюзиями, – с издевкой тянет Хитч.

– Ты ей не подходишь! – практически орет Ал. – Ты весь такой из себя красивый и благородный, но такой же притворщик, как и остальные! По крайней мере, я – честен!

– Просто отвали, Поттер! Она никогда не захочет тебя! Ты – жалкий маленький подонок! Единственная причина, по которой она была с тобой, в первую очередь, из-за того, кто твой отец. Хотя, должен признать, с некоторых пор ее вкус значительно улучшился – не могу себе даже представить, по какой причине кто-либо захотел бы пообщаться с Гарри Поттером. Всем известно, что он большой…

Мы никогда не узнаем, кем же хотел назвать дядю Гарри Роберт, потому что Ал ударяет его в нос и сбивает с ног. И хорошо, что это сделал Ал, потому что, если бы не он, Хитчу уже вмазала бы я.

– По крайней мере, мой отец честно зарабатывает себе на жизнь! А чем занят твой отец? О да, конечно же, он живет за счет Министерства…

Роберт вскакивает на ноги и устремляется к Алу, сбивая его с ног и осыпая ударами.

– Стойте! – ору я.

Скорпиус пытается оттащить Роберта от Ала, но тот легко стряхивает Малфоя с себя и ударяет его в лицо. Хитч продолжает избивать Ала, который даже не сопротивляется, что лишь убеждает меня в мысли – кузен потерял сознание.

– Роберт, прекрати! – кричу я. – Ты же убьешь его!

Роберт приходит в себя и в последний момент удерживает занесенный над Альбусом кулак. Он шокировано смотрит на окровавленное лицо Ала, не веря, что это с ним сделал он сам. Ал лежит в луже крови, продолжающей литься из его носа и разбитых губ.

– Господи, мне очень жаль, – тяжело дышит он. – А-альбус? Ты…

– Пошел прочь от него! – орет Скорпиус. – Проваливай к себе в башню!

Я никогда раньше не слышала, чтобы он так кричал. Это было весьма сексуально. Но ладно, вернемся к нашей проблеме – мой кузен практически при смерти.

Роберт бежит по коридору, удаляясь от нас, на его руках по-прежнему кровь Ала. Скорпиус же закидывает безвольную руку Альбуса себе на плечо.

– Пошли в Больничное крыло, – приказывает он, и я следую за ним.

К счастью, к тому времени, как мы доходим до Больничного крыла, Ал приходит в себя.

– Где он? – слабо спрашивает Ал. – Я убью этого мелкого ублюдка.

– Ты никого не убьешь! – срываюсь я на крик, чувствуя, как слезы бегут по щекам. – Мы отведем тебя в Больничное крыло!

– Я в порядке, – грубо отвечает он, хотя ни черта он не в порядке. Он убирает руку с плеча Скорпиуса и выпрямляется. Его лицо полностью залито кровью, но Ал продолжает настаивать, что не хочет идти в Больничное крыло и отвечать на вопросы мадам Помфри. Поэтому нам не остается ничего другого, как отвести его в башню Гриффиндора, как мы первоначально и планировали. Там я стираю с его лица кровь: бровь у Ала разбита, глаз заплыл, на лице расплылась пара новых синяков, а губа подозрительно опухла. В этот момент я точно меняю свое мнение о Роберте Хитче – он полный псих.

Лили в ужасе застывает, когда зайдя в гостиную видит лицо старшего брата.

– Ал! Я же тебе говорила не злить Розу! – кричит она.

– Это была не я! – тут же возражаю я.

– Это был…

– Никто, – перебивает Ал Скорпиуса. – Все это неважно.

***

– Что, черт возьми, случилось с твоим кузеном*? – спрашивает меня Дженни на следующий же день. По-видимому, план Альбуса не придавать значения своим синякам провалился. Все в школе заметили. Да и как они могли не заметить? Синяки Ала со вчерашнего дня стали только еще заметнее.

Также я невольно отметила, что Дженни больше не называет Ала по имени, только так: «кузен».

– Ты говоришь о Молли? Мы всегда считали, что ее уронили в детстве вниз головой, но тетя Одри утверждает обратное, – отвечаю я.

– Ты знаешь, о ком я говорю, – хмурится Дженни. – Я не тупица. Вчера вечером Роберт вернулся в общую гостиную весь покрытый кровью.

– Может быть, он повстречался с той же дверью, что и Ал? – предполагаю я.

– Они снова подрались? – сердито выдыхает она. – Почему Ал не может оставить все в прошлом!

– А он и оставил! – отвечаю я. – Если ты не заметила, то разбитое лицо вовсе не у Роберта. Так что да, это твой Роберт. И, может быть, это уже тебе стоит оставить Ала в покое.

– Я не могу забыть то, что он сделал… – начинает она, но тут же замолкает, заметив входящего в Большой зал Альбуса, выглядящего достаточно жалким и подавленным.

– Разве тебе не кажется, что он уже достаточно за это наказан? – спрашиваю я.

Дженни ничего не отвечает, но смотрит на Ала уже гораздо добрее. На самом деле, она практически не смотрела в его сторону с тех пор, как они два месяца назад расстались. Я предлагаю Алу сесть рядом с нами, и из-за того, что Дженни его искренне жаль, она не возражает.

– Добрый день, – мрачно бормочет он и садится рядом со мной. – Почему они все продолжают смотреть на меня?

– Ты себя сегодня в зеркало видел? – спрашиваю я. Он вздыхает и принимается за свой суп. А затем заговаривает Дженни.

– Почему ты постоянно ввязываешься во все это, Ал? – начинает она. – Ты постоянно совершаешь глупости? Знаешь, эти синяки не сойдут и через пару недель! Почему ты не можешь просто все забыть? Ты всегда был упрямым ослищем, в этом твоя проблема…

– Мисс Уинтерс, следите за своим языком, – профессор Чанг останавливается прямо за спиной Дженни, и она краснеет от смущения. Ал же, наоборот, выглядит просто нереально счастливым. Впервые за долгие недели Дженни заговорила с ним, впервые обратила на него внимание.

– Поттер, кто это с вами сделал? – твердо спрашивает Чанг.

Ал переводит взгляд с Дженни на профессора Чанг.

– Никто, – отвечает он, и Чанг недоверчиво вскидывает бровь.

– Значит, это вы сами себя так разукрасили? – саркастически уточняет она.

– Э… да. Я весьма неспокойно сплю, – глупо отвечает он.

И пусть профессор Чанг не поверила ни единому слову Ала, она ничего не может сделать, чтобы опровергнуть его ложь, а поэтому возвращается к преподавательскому столу.

– Почему ты не сказал, что это Роберт? – взволнованно спрашивает Дженни.

– Не хотел, чтобы он лишился звания старосты школы перед самым выпуском? – равнодушно пожимает он плечами, а затем вылезает из-за стола.

Иногда, я им искренне восхищаюсь. И я не могу не заметить, что Дженни тоже восхищена его поступком.

– Мне пора, – говорю я. – Поболтаем позже!

Я спешу в гостиную Слизерина, где застаю Скорпиуса, играющего в шахматы с семикурсником, имени которого я не помню. Я огибаю парня и взволновано говорю Скорпиусу:

– Наш план работает! – восклицаю я.

– Какой план? – спрашивает он, не сводя глаз с шахматных фигур.

– План по воссоединению Ала и Дженни!

– Но… – он выглядит несколько смущенным, – у нас же не было плана по их воссоединению.

– Ну, значит, наш «непридуманный» план работает! Дженни с ним уже разговаривает!

– Она бросила своего старосту-гея?

– Ну… пока еще нет, – говорю я, – но теперь это только вопрос времени! Она выглядела очень злой, когда узнала, что он избил Ала…

– Еще бы – узнать, что встречаешься с психом.

– Я тебе отвечаю, пройдет около пяти лет, и они точно поженятся! – плачу я от счастья.

– Думаю, ты все же слишком торопишь события…

***

– Рыжая!

Джеймс подходит и плюхается на диван рядом со мной, выглядя так, словно он разом получил все рождественские подарки на годы вперед.

– Я так рад, что твои родители все же переспали много лет назад! – восклицает он, и все, кто находится в гостиной Гриффиндора, смотрят на него.

Из целого моря глупостей, которые Джеймс выдал за годы своего существования, эта, по-моему, самая тревожная. Почему ему не хватает мозгов сказать, что-нибудь вроде «Я так рад, что ты родилась»? Понимаете, именно из-за этого иногда мне кажется, что Джеймс не совсем психически здоров. И почему Гарри с Джинни ко мне не прислушиваются? Их сыну явно нужна помощь.

– То есть не так, – идет он на попятную. – Я просто хотел тебе сказать, что твой брат – величайший вратарь!

Окей, вот как раз тот аргумент, о котором я говорила.

– Мой брат? Мой брат?! А как насчет меня? Разве я не была хорошим вратарем? Или это проявление шовинизма, что, мол, только мальчики могут быть хорошими вратарями! – шиплю я.

– Р-рыжая, ты же знаешь, я всегда считал, что ты удивительный вратарь, – нервно произносит он и быстро отходит от меня, – просто я имел в виду, что он самый великий с тех пор, как ты…

– Ты имел в виду вовсе не это, Джеймс!

– Лили сказала, чтобы я с тобой не спорил! – кричит он и взбегает вверх по лестнице, прежде чем язык доведет его до беды.

Толчок.

Этот ребенок и правда выбирает особо удачные моменты, чтобы попинать меня. Обычно это случается, когда я спускаюсь по лестнице. Я знаю, что это прекрасно, когда ребенок пинается, но на самом деле через некоторое время это становится весьма болезненным. И еще, вряд ли в матке может быть столько свободного места, чтобы он мог свободно размахивать своими пятками.

Внезапно меня захлестывает желание расплакаться, и я, вместо того, чтобы обуздать себя, позорно реву. В углу первогодка, выполняющая домашнее задание, смотрит на меня так, словно я рехнулась. Она собирает свои книги в охапку и отсаживается в самый дальний от меня угол, чтобы без помех в виде моих всхлипов доделать уроки. Мальчишка-пятикурсник притворяется, что не смотрит на меня, он даже поднял повыше газету, но вот я отчетливо вижу его глаза над нею. Несмотря на то, что прошло уже пять месяцев с тех пор, как все узнали о моей беременности, они все еще не могут прямо на меня смотреть. Решив, что больше не выдержу их взглядов, я поднимаюсь наверх с острым желанием завалиться спать.

Лаура сидит на кровати и красит ногти, она приветливо кивает мне.

– Что случилось? – спрашивает она, не отрывая глаз от ногтей.

– Почему люди продолжают глазеть на меня? – скулю я. – Нет, я понимаю, почему они это делают, но я была уверена, что за столько времени они должны были уже угомониться! Я ведь не первая студентка, которая забеременела в стенах Хогвартса.

– Да, но ты дочь знаменитых родителей и ты залетела, – пожимает она плечами и принимается за ногти на ногах. – Люди любят сплетни. И нравится тебе это или нет, но ты гораздо более интересный источник сплетен, чем любовный треугольник между Альбусом Поттером, Дженни Уинтерс и Робертом Хитчем.

Неужели мой скандал с беременностью и правда интереснее, чем «треугольник»?

– Все тихони такие, а? И даже Дженни Уинтерс, которая только прикидывается невинной овечкой. Кто бы мог подумать, что она окажется такой же шлюхой, как и остальные рейвенкловки?

Лаура, возможно, и не такая дура, как мне казалось раньше, но должна признать, она – та еще стерва.

– Дженни не шлюха, – говорю я ей, – тебе должно было бы быть интересно узнать ее получше, думаю, ты бы ей понравилась.

Вранье. Дженни – полная противоположность Лауре. Думаю, если Лаура проведет больше десяти минут в ее обществе, то, вероятно, она ее убьет. Мне нравится Дженни, она хорошая девушка, а вот Лаура – не очень. Лаура гордится тем, что она стерва. И даже сейчас, она смотрит на меня, приподняв брови, словно подчеркивая разницу между ней и Дженни.

– Ладно, ты ненавидишь ее, – признаю я. – Но она не шлюха.

– Верно, – отвечает Лаура. – Я – тоже.

Она хитро улыбается мне, а затем направляется в ванную, чтобы стереть излишки лака с ногтей. А затем я внезапно понимаю, что давно уже не плачу, и даже затрудняюсь ответить, что же меня так расстроило.

***

Утром в пятницу, во время сдвоенных зелий, третьекурсник Хаффлпаффа входит в класс и говорит учителю, что профессор Флитвик ждет меня в своем кабинете. Интересно, что, черт возьми, я могла сделать на этот раз, во что такое вляпаться, что меня снова вызывают к директору. Иногда я думаю о том, что мне можно просто открыть там магазинчик, учитывая то количество времени, что я провожу в этом проклятом месте. Хаффлпаффец говорит мне, что пароль «домовой эльф», а затем оставляет меня наедине с моей судьбой.

Я стучусь в дверь кабинета. Возможно, там мой любимый несостоявшийся тесть с целой кучей коварных предложений дожидается моего прихода, чтобы окончательно рассорить нас со Скорпиусом, но это не он… вместо него меня встречает высокая женщина с темными волосами и темными же глазами, которую, я просто уверена, уже где-то видела, просто не могу вспомнить, где. Она выглядит несколько суровой, но когда она улыбается мне, в ее улыбке определенно кроется тепло.