Текст книги "Delicate (ЛП)"
Автор книги: padfoot4ever
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
– У нас сеанс хаянья парней, – поясняю я. – Ты с нами?
Она смотрит на меня весьма скептически.
– «Хаянья парней»? Тогда я точно с вами.
Я улыбаюсь ей, и она возвращает мне усмешку. Не могу поверить, что еще недавно ненавидела ее. Она такая стерва – почти как я сама. На самом деле, она совсем не изменилась, просто теперь я вижу ее хорошие стороны. Она быстро переодевается в пижаму и захватывает свое постельное белье, чтобы присоединиться к нам на полу.
– Я не знала, что это встреча по обругиванию парней, – говорит Молли. Только она могла назвать вечеринку «встречей». – Мой парень весьма неплох, точно вам говорю!
– Неплох, да? – Лаура пренебрежительно усмехается. – Молли Уизли, темная ты наша лошадка, я и не думала, что ты порвешь с «Забытой сказкой» ради кузена.
– Спасибо, – саркастически тяну я.
– Я вовсе не это имела в виду, – твердо произносит Молли.
– Она просто шутит, Молли, – смеюсь я. – Как там Биб… то есть, я хотела сказать Джон?
У меня практически сорвалось с языка его прозвище «Библиотечный человек».
– Он в порядке, спасибо, – высокомерно отвечает она.
– Неплохо, – хихикает Лаура.
– Оставь ее уже в покое, Лаура, – предупреждающе смотрит на нее Дженни.
– О, а вот и Джулия спешит на помощь, – продолжает насмешничать Лаура. – Если она не спасает домовых эльфов, то тут же мчится на выручку Молли Уизли. Разве ты не прелесть?
– Я Дженни, – шипит Уинтерс, хотя Лаура прекрасно знает, как ту зовут. – А тебе надо быть все время такой стервой?
– А ты всегда хочешь быть паинькой? – насмехается над ней Лаура.
– Эй, девочки, давайте не будем? – начинает Лили.
– Паинькой? Я тебя сейчас как приложу об стену, тогда-то мы и посмотрим, кто из нас паинька! – Дженни достает палочку. Лаура тоже вытягивает свою, но я не могу себе даже представить, что в этом поединке Лаура победит. Она не самая сообразительная девчонка, а Дженни, как никак, с Рейвенкло и знает гораздо больше Фелпс.
– Серьезно, уберите палочки, – настаивает Лили. Молли же выглядит так, словно ей и правда интересно, кто из них победит.
– А ты заставь меня, – шипит Лаура.
– Мы со Скорпиусом решили остаться просто друзьями, – говорю я. Дженни и Лаура опускают палочки и шокировано смотрят на меня, а Молли, кажется, готова расплакаться. Ну, по крайней мере, это предотвратило полет Лауры в стену.
– Н-но почему? – спрашивает Лили. – Я думала, что вы двое будете всегда вместе!
– У нас просто… просто не вышло, – говорю я и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. – Может, мы не будем это обсуждать, а вы просто снова вернетесь к своей дуэли…
Девочки молчат в течении долгих минут. Они выглядят такими же расстроенными, как и я, и я впервые понимаю, что они беспокоятся о нас со Скорпиусом, о том, будем ли мы вместе. Я считала, что Лили втайне обрадуется, учитывая, что она была влюблена в него, но она расстроена. Не думаю, что я была бы так расстроена, если бы Тедди расстался с Виктуар. На самом деле, эта мысль заставляет меня улыбаться в глубине души. У нас всех есть свои тайные помыслы, верно? Опять же, если бы действительно так случилось, возможно, я бы и не испытала радости.
Дом и Чес, спотыкаясь и пьяно хихикая, вваливаются в спальню.
– О, пижамная вечеринка! – кричит Дом, когда замечает нас, сидящих на полу. Она бегом приближается и падает рядом со мной. От нее настолько разит выпивкой, что у меня появляется такое ощущения, что я и сама напилась.
– Роззи-Поззи! Ты моя самая любимая кузина. Не обижайся Лили и… Молли, а ты какого черта тут делаешь?
Нет ничего лучше пьяной Дом, чтобы разрядить атмосферу.
– Меня пригласили, насколько я знаю, – говорит Молли, отодвигаясь в сторону.
– Верно… ну, что ж, все бывает в первый раз!
Мы посвящаем Дом и Чес в суть нашего сборища по обругиванию мальчиков, и внезапно узнаем, что у всех накопилось достаточно претензий к своим вторым половинам. И пусть Дженни и Лаура все еще кипят от злости, спустя несколько минут об этом уже никто не вспоминает, особенно, когда Молли начинает делиться своими переживаниями.
– Мне не нравится, когда Джон хочет целоваться, когда я читаю, – заявляет она, и остальные весело смеются. – Это так отвлекает!
– О, Молли, ему так повезло, что ты существуешь на этом свете, – смеется Лили.
– Нет, я полностью ее понимаю, – говорит Дом практически серьезно. – Ненавижу, когда Марк пытается расстегнуть мне бюстгальтер, когда я пишу сочинение.
Мы непонимающе смотрим на нее.
– О, вы даже не знаете, что может по-настоящему бесить, – произносит Чес. – Я в самом деле ненавижу, когда парни выкрикивают во время секса квиддичные баллы… например, когда они… ну, знаете… а потом такой вопль «Это сто пятидесяти балльный снитч»!
На этот раз смешков в спальне не звучит. Мы так ошеломлены подобным признанием, что желание смеяться отбило напрочь. Похоже, больше причин для смеха было бы, если в комнате внезапно объявился дементор.
– Чес, ты с кем спишь?
– У т-тебя же никогда не было парня…
– Нет, мы даже не хотим знать его имя, движемся дальше, – быстро вставляет Дженни.
– Раньше мне нравилось, когда Джеймс во время поцелуев обхватывал мое лицо руками, – говорит Лаура, и удивительно, что она об этом вообще заговорила.
– Ал постоянно так делает! – кричит Дженни.
– А он еще не говорит «я хочу поцеловать тебя немедленно»? – взволнованно спрашивает Лаура.
– Боже мой, – смеется Дженни, а затем странно улыбается.
– Вот так! – смеется в ответ Лаура.
Странно, что столь разных людей, связывают похожие моменты.
Лили убирает пальцы от ушей.
– Эй, вы в курсе, что это мои братья!
– Давай, Лили, твоя очередь, – говорю я ей.
Она с отвращением смотрит на Лауру и Дженни, а затем задумывается о том, что рассказать.
– Мне нравится, когда мальчик целует тебя совершенно неожиданно. Обожаю спонтанность.
– Это ты сейчас говоришь о Лоркане или о Лисандре? – усмехается Дом, а Лили запускает в нее подушкой. – Признавайся!
Мы все умолкаем на несколько минут. И похоже на то, что мы все задумываемся над тем, что любим и что ненавидим в своих парнях… или, надо сказать, в своих бывших парнях?
– Кстати, это был Фред, – говорит Чес, чтобы нарушить молчание. Мы все смотрим на нее.
– Т-ты говоришь, что этот парень оценивает секс по квиддичной шкале? – спрашиваю я, чувствуя, как мой привычный мир рушится. Чес небрежно улыбается, а я, похоже, больше никогда не смогу взглянуть Фреду в глаза.
Но я должна признать, что вот такие девчачьи посиделки – это лучшее лекарство для разбитого сердца. Оно не может вылечить его полностью, но, по крайней мере, помогает на время забыть обо всем.
========== Глава 32. Конец эпохи ==========
– Рыжая, мне нужна твоя помощь!
Никогда, никогда не бывает хорошо, когда Джеймсу Поттеру нужна моя помощь. Будь это желанием узнать, как наслать кое на кого проклятие запора, или же пароль от кабинета Флитвика, чтобы разрисовать спящего директора под манчкинов (это случилось на четвертом курсе – двадцать семь отработок стали причиной того, что Флитвик на следующий день распевал «Следуй по дороге из желтого кирпича»). Да-да, у Джеймса было двадцать семь отработок за каждого первокурсника, помощь Джеймсу всегда оборачивалась проблемами. Однако на этот раз он выглядит гораздо более отчаявшимся, чем обычно, поэтому, несмотря на мои благие намерения, я выслушиваю его.
– Я еще не выучил зелья, – говорит он. – Скажи, это слишком сложно?
Я тупо смотрю на него:
– Под «этим» ты подразумеваешь весь курс ТРИТОН? – он с отчаянием кивает. – Что ж, достаточно сложно, и даже если ты провалишься в пекло, это не поможет тебе выучить все до завтра. Ты же, правда, понимаешь, что твой экзамен уже завтра?
– Верно… – отзывается он. – Значит, ты советуешь мне отправиться на фестрале в Министерство магии, украсть там маховик и перенестись назад во времени?
– Нет, это вовсе не мой тебе совет, – вздыхаю я.
– Но наши родители поступили именно так! – хнычет Джеймс.
– А если бы наши родители спрыгнули с дракона, ты бы тоже так сделал?
– Наши родители спрыгнули с дракона…
– Мне все равно! – шиплю я. – Дело в том, что ты не полетишь в Министерство, и не вернешься назад во времени, и не спрыгнешь с дракона!
Похоже, он собирается наорать на меня, но вместо этого тяжело вздыхает, лохматит себе волосы и садится рядом со мной. Я практически слышу, как он мысленно считает до десяти.
– Рыжая, я знаю, что ты хороша в зельях, помоги мне? – умоляет он.
– Мои записи наверху, в сумке, – устало вздыхаю я, – но у меня только половина пройденного курса, поэтому возьми свои, все, что вы написали за этот год.
Не могу поверить, что где-то еще может существовать такой же безалаберный парень. Кто начинает готовиться к ТРИТОНам накануне экзамена? Часть меня практически мечтает отвесить ему хорошего пинка.
Джеймс заставляет Лили сбегать наверх за моими записями, и он начинает учиться так, как никогда не учился до этого. На самом деле, подумайте только, он вообще особо никогда не заморачивался с учебой.
– Я на прогулку, – говорю я ему, но он настолько сконцентрировался на записях, что не слышит меня. Нос его практически уткнулся в пергамент.
С недавнего времени я хожу на короткие прогулки, потому что обнаружила, что если долго сижу на одном месте, то у меня начинают ужасно затекать ноги. Кроме того, если я слишком долго слушаю Джеймса, то определенно обзавожусь жуткой головной болью. Поэтому я выхожу из общей гостиной и спускаюсь вниз, в поисках того, что можно было бы сделать или с кем бы поговорить. Я вижу, что Дом и Марк сидят на диванчике на третьем этаже. Она пытается успокоить его перед завтрашними зельями, поэтому я решаю их не отвлекать.
Чуть дальше по лестнице я встречаю Дженни, возвращающуюся из библиотеки после подготовки к экзаменам в конце года, которые начнутся уже на следующей неделе. Мне жаль, но они меня больше не волнуют, ведь каждый раз, как я прихожу учиться, я, в конечном итоге, чувствую себя расстроенной и усталой, а потому просто засыпаю. Я знаю, что мне нужно будет сдать их, если я когда-нибудь захочу сдавать ТРИТОНы, но сейчас меня больше волнует приближающееся материнство.
– Училась? – спрашиваю я.
– Э-э… вроде бы, да, – она пожимает плечами, а затем едва заметно краснеет. Что, неужели так стыдно учиться? Почему же Рейвенкло должно быть стыдно за то, что они готовятся к экзаменам? Они же только это и делают.
– Ты что, готовилась голой, или еще что-нибудь в этом духе? – спрашиваю я.
– Я… я просто помогала Альбусу в изучении Защиты, – быстро отвечает она. Думаю, она использовала полное имя кузена в надежде, что я не пойму, о ком она говорит.
– Ах, Альбус, – киваю я. – Как Альбус Поттер? Мой кузен Ал? Как у парня, с которым ты не хочешь снова быть вместе…
– Я просто помогала ему! – протестует она. – Это вовсе ничего не значит!
– Джен, ты же прекрасно знаешь, как и я, что Ал один из лучших студентов в этом году, когда речь заходит о Защите от Темных Искусств. Скажи мне, что ты на самом деле делала?
– Разговаривала со Скорпиусом в последнее время? – обрывает она меня и полностью меняет тему. Ненавижу, когда она так делает.
– Да, сегодня мы вместе обедали, – гордо говорю я. Кажется, все уверены, что мы со Скорпиусом не можем быть «просто друзьями». Они ошибаются. На самом деле, Скорпиус и я стали больше проводить вместе времени, чем когда были официально парочкой. И даже стали лучшими друзьями.
– Роза, – вздыхает Дженни, теперь она идет со мной в одном направлении, – я не понимаю, почему вы двое расстались. Дай ему неделю, и вы снова будете вместе.
– Нет, не будем, – твердо возражаю я. – Может быть, через пять лет мы и будем готовы к отношениям и ребенку, но сейчас у нас слишком много забот. Мы должны сосредоточиться на маленькой Далиле, – я отвечаю ей то же самое, что и много раз до этого, когда она спрашивает, почему мы со Скорпиусом расстались. Это срабатывает и в этот раз.
– Далила? – она крутит носом. – Ты все еще уверена, что это будет девочка?
– Определенно, – говорю я ей. – Скорпиус, правда, считает, что должен родиться мальчик, я же уверена, что будет девочка.
– Джеймс тоже думает, что будет мальчик, – сообщает мне Дженни, – он собирался даже поставить на это. Ал поставил шесть галлеонов на то, что будет девочка, я же думаю, что тоже наскребу пару галлеонов, если ты уверена в этом на все сто процентов…
Приятно знать, что люди зарабатывают деньги на моей ситуации.
– Но пообещай, что ты не назовешь ее Далилой? – просит Дженни. – Далила Уизли совершенно не звучит.
Я достаю блокнот и вычеркиваю «Далила» из списка имен. Ну что ж, минус один, осталось еще триста сорок шесть.
*
Должно быть, я единственный человек, который не испытывает стресса из-за экзаменов. Молли сошла с ума из-за своих СОВ. У нее из волос торчат перья, заметки распиханы везде и всюду, и даже когда она идет, то непременно повторяет какие-нибудь определения либо заклинания. Очень грустно, что в прошлом году, в это время, я вела себя точно так же, как и она. Я даже составила расписания для Ала и Дом, чтобы они готовились. Если бы я это не сделала, Ал не сдал бы так хорошо, а Дом… ну, она бы вообще провалилась. И я бы не получила столько искренних «спасибо» от тети Джинни или дяди Билла. Я практически воспитала их детей, пусть и не получила должного признания своих заслуг. Когда Гарри и папа услышали о моем расписании, они весьма забеспокоились и побледнели. Мама сказала, чтобы я не обращала на них внимания, что я и сделала, а вообще это была весьма практичная и здравая идея. И я согласна с ней, и до сих пор продолжаю так делать.
Но я правда надеюсь, что была не так плоха, как Молли. Она выглядит физически больной. И даже несмотря на то, что она никогда не получала отметок меньше «Выше ожидаемого» по любому предмету, она спешит поделиться с каждым мыслью, что непременно завалит все экзамены. Думаю, никто уже не слушает ее, а особенно семикурсники, которые готовы ее просто прикончить. Шон Финниган затыкает уши и шепчет даты первых протестов против Дискриминации оборотней, а Гарри Латимер расхаживает по ступенькам, ведущим в спальню вверх-вниз, бормоча «Гриндевальд», если вдруг что-то позабудет.
Даже шестикурсники немного свихнулись. Джейсон О’Киф лежит под диваном, пытаясь вспомнить имена всех Пожирателей Смерти, которые принимали участие в войне. Даже Дом учится, и я совершенно точно не составляла ей расписание в этом году. Я читаю кое-какие заметки по чарам, но даже не подчеркиваю. Я практически чувствую, как мое прошлое само по себе всплывает в голове, стоит только задуматься об этом.
Когда маленькая желтая записка подлетает ко мне, я мигом хватаю ее, и еще до того, как разверну, с уверенностью могу сказать, кто автор.
«Прогуляемся?»
И больше ничего. Я закрываю записи чар и снова выхожу из комнаты. Никто не замечает моего ухода – слишком увлечены учебой. Мне их даже жаль. Я дохожу до главных дверей холла, где Скорпиус ждет меня, как я и предполагала. Мы отправляемся на прогулку, попутно рассказывая друг другу о случайных вещах, о которых никогда раньше не говорили. Словно теперь нам куда более комфортно в обществе друг друга.
– Тебе удалось оторваться от учебы? – спрашивает он.
– Я и не училась, – отвечаю я. – Не могу сосредоточиться на ней в этом году.
Он придерживает входную дверь, и я выхожу в теплый вечер впереди него.
– Знаю, что ты имеешь в виду, – соглашается он, – теперь все кажется таким незначительным, верно?
Некоторое время мы идем в тишине. Нет больше комфорта, как нет и спокойствия. Просто кажется, что об этом лучше не говорить.
– Пойдем к Хагриду, – предлагаю я через какое-то время. Я так долго не разговаривала с Хагридом, то есть я конечно же вижу его в школе, но мы с ним больше не разговариваем по душам, как раньше; с тех пор, как я узнала о своей беременности. Ал видится с ним намного чаще. Полагаю, они с Алом близки, учитывая, что он крестный Альбуса. Раньше я часто навещала его, но, похоже, в этом году изменилось все, даже мои отношения с Хагридом.
Хагрид открывает дверь и широко улыбается, видя меня на пороге.
– Роззи! Скорпиус! Рад видеть вас, эх! – он обнимает меня и подталкивает нас со Скорпиусом внутрь. В хижине Хагрида стоит запах сырого мяса, и я вижу, что Скорпиус тоже унюхал его по тому, как он прищуривает глаза. А затем я замечаю, как огромный пес Хагрида по кличке Гамлет в углу расправляется с большим стейком. Запах вызывает тошноту, но я стараюсь игнорировать его. – Будете чай?
– Мне бы не чаю, – отвечаю я, – а, возможно, воды?
Скорпиус вежливо принимает чашку чая, а Хагрид наливает в огромный стакан размером с ведро воду. Я не рискую прикоснуться к кексам, выложенным на тарелке – поскольку у меня было достаточно возможностей попробовать стряпню Хагрида. И пусть у него золотое сердце, но готовить он совершенно не умеет.
– На днях разговаривал с твоей мамой, Роззи, – начинает Хагрид. – Она рассказала, как так вышло, что скоро они с твоим отцом станут «бабушкой и дедушкой»!
Хагрид любит вспоминать о днях, когда мама, папа и дядя Гарри были в Хогвартсе. Думаю, он все еще воспринимает их моими ровесниками, а не родителями или бабушками-дедушками. Мне всегда нравилось, когда Хагрид заводил разговоры о детстве моих родителей, об их учебе в Хогвартсе. Он иногда рассказывает о том, о чем мама с папой предпочитают «забыть», когда делятся воспоминаниями. Например, тот факт, что мама лишила Гриффиндор пятидесяти баллов на своем первом курсе.
– И Гарри тоже, и Невилл Лонгботтом! Сто пятьдесят баллов за одну ночь. У бедного Гарри тогда было тяжелое время – пришлось даже отправиться со мной на отработку, да и остальным тоже! Даже твоему отцу, Скорпиус! Всех застукали за пределами спален после отбоя. Но в конце года им дали баллов. Дамблдор наградил их в конце года. Великий человек Дамблдор, великий человек!
Я слышала эту историю и раньше, но никогда не знала, что маму лишили пятидесяти баллов. Скорпиус говорит, что тоже слышал эту историю, как и слышал то, что «во всем была вина Поттера», и что именно через это его отец лишил Слизерин заработанных баллов.
– О, у меня кое-что для тебя есть, – произносит Хагрид и начинает копаться в шкафу. – Знаю, что не должен отдавать до того, как родится ребенок, но я просто не могу устоять!
Это маленький серебряный медвежонок. Та вещь, получив которую, вы никогда не забудете этот день.
– Хагрид, он чудесен, – говорю я и крепко его обнимаю. – Мне так жаль, что я не смогу больше с тобой видеться…
– Чепуха! – машет рукой Хагрид. – Я знаю, что должно тебя волновать больше, чем я! Просто сосредоточься на этом ребенке! Не могу уже его дождаться!
– Его? – я переглядываюсь со Скорпиусом.
– Я же говорил тебе, что это мальчик, – самодовольно произносит Скорпиус.
– Э, единственная причина, по которой я сказал, что это мальчик – в том, что Джеймс Поттер сегодня забегал ко мне, чтобы сделать ставку, что будет девочка! И я подумал, что он знает нечто, чего не знаю я, – хихикнул Хагрид.
– Ничего он не знает, – твердо произношу я. – Просто догадывается.
Хагрид заставляет нас вернуться в школу, потому что не хочет, чтобы мы бежали в темноте. Кроме того, напоминает, что нам стоит подготовиться к экзаменам, которые начнутся уже завтра. Словно я могу об этом позабыть.
Скорпиус провожает меня прямо до Гриффиндорской башни и дружески обняв на прощание, уходит в сторону подземелий Слизерина. Понимаете, мы возвели дружбу в ранг искусства. Общая гостиная пуста, если не считать Джеймса, который все еще изучает записи по Трансфигурации. Мне казалось, что он должен был усвоить урок после экзамена по зельям, но, похоже, он не готовился ни к одному из экзаменов.
Придурок.
*
Джеймс рискует потерять много денег, если родится девочка. Он побился об заклад со всеми, у кого есть хоть малейшее подозрение на то, что у меня будет девочка, потому что у него откуда-то взялась иррациональная уверенность, что родиться может только мальчик. С тех пор, как он покончил со своими ТРИТОНами, практически каждый день он заключает пари, делая ставки. Фред сомневался, когда Джеймс наконец-то добрался и до него.
– Я не знаю, Джеймс… то есть, а каковы шансы, что это и правда будет девочка? – неуверенно спросил он.
– Ладно, Фред, практически пятьдесят на пятьдесят, – усмехнулся Джеймс. Фред, чтобы не чувствовать себя идиотом, сделал ставку. Шесть галлеонов на то, что это будет девочка. Я бы поздравила его с верным решением, но все еще не могу смотреть ему в глаза после «квиддичевских оценок».
Я поставила двадцать галлеонов на то, что будет девочка, просто потому что не хочу пропустить сие действо. Я бы могла даже получить прибыль. Слышала, что профессор Дэвис побился об заклад с профессором Чанг, что это мальчик, но сомневаюсь, что эта сплетня правдива. Даже святая Лили Поттер сделала ставку на девочку. Хогвартс превратился в казино.
В последний день перед тем, как разъехаться на летние каникулы, атмосфера в Хогвартсе царила весьма расслабленная. Экзамены завершились, и о результатах можно было не волноваться еще целых три недели. Раньше их присылали перед тем, как школьники возвращались с каникул, так было на нашем первом и втором курсах, а потом администрация поняла, что детям в принципе плевать на эти глупые экзамены, едва они заканчиваются. Поэтому теперь мы получаем результаты в конце июля, одновременно с результатами СОВ и ТРИТОНов.
Поэтому в такой прекрасный день мы решили устроить пикник на природе, и была нас целая толпа. Весь клан Уизли, включая и Поттеров, были здесь, Лаура, Чес, Марк, Скорпиус и Дженни тоже присоединились. Даже Люси пришла, а она редко признает между нами родственные узы, считая, что она одинокая хаффлпаффка. Она просто сидит рядом с Молли, можно подумать, что между ними существует некая сестринская связь, и главным образом такое впечатление складывается из-за того, что с ними никто не разговаривает. Хьюго, как я заметила, с момента матча больше не наносит свой готический боевой раскрас и даже немного подстригся. И когда мимо проходит группа девчонок его возраста, обмениваясь улыбками между собой, я вижу, что он едва заметно напрягается, но все же выглядит весьма самодовольно. Мой малыш Хьюго становится взрослым.
– Ну что, Роза, ты еще не определилась с крестными? – спрашивает Молли, и вдруг внезапно все умолкают. Я бы ее стукнула, если бы могла подняться. Пусть мы со Скорпиусом и обсуждали это, вряд ли стоит объявлять во всеуслышание о нашем решении до того, как мы поговорим с ними. А я не собиралась их об этом спрашивать, пока не родится ребенок.
– Ну, мы еще не спрашивали их, – неуверенно заговорил Скорпиус, – но надеялись, что это будут Хьюго и Дженни?
После удивленных возгласов собравшихся, весьма удивленного Хьюго, Дженни срывается на слезы и крепко обнимает Хью. Когда она отпускает его, уши Хью алеют так сильно, словно их кто-то поджег.
– Т-ты хочешь, чтобы я был крестным? – очень тихо спрашивает у меня Хью, когда все остальные начинают болтать между собой. – Я… для меня такая честь… но что, если я все только испорчу?
– Хью, тебе не нужно будет ничего делать, – заверяю я его. – Это просто… ты был со мной, когда я обо всем узнала. Ты единственный человек, который остался со мной, когда все это случилось. И ты был на моем первом обследовании, и ты будешь единственным дядей ребенка… если ты не хочешь, я могу попросить кого-нибудь еще…
– Нет! – быстро отзывается он. – Эта работа по мне! Спасибо, Роза… знаешь, ты не настолько плоха, насколько могут быть старшие сестры.
– Ну и ты не так уж плох, как для младшего брата, – уверяю я его и ерошу ему волосы, как в детстве. – Все могло бы быть намного хуже – ты мог бы получить в старшие сестры Молли.
Мы смотрим на Молли, которая отчитывает Люси за то, что та ест шоколад.
– Это ведь плохо для твоей кожи! И ты можешь потолстеть… ты хочешь потом худеть? Я просто волнуюсь за тебя, не смотри на меня так!
– Да, ты определенно не так уж плоха, – решает Хьюго.
– Роза… я просто не знаю, что сказать! – всхлипывает Дженни. – Я так горда. Я стану лучшей крестной со времен крестной Золушки! Обещаю!
Мы все пакуем чемоданы перед тем, как отправиться в обратный путь. Мысль отдает сюрреализмом, но я больше никогда не вернусь сюда. Это мои последние каникулы в Хогвартсе. Моя последняя ночь в спальнях Гриффиндора. Я никогда не перейду на следующий курс, не пойду на гриффиндорскую вечеринку. Больше не буду играть в квиддич на стадионе. Больше никогда не надену школьную форму. Технически я уже больше и не гриффиндорка. Словно само мое существование будет стерто из памяти Хогвартса. Мое имя не появится в списке выпускников в следующем году… и все будет выглядеть так, словно я никогда сюда и не ходила.
Я спускаюсь на праздничный ужин, пока не разревелась окончательно, потому что если я заплачу, то никогда уже не остановлюсь. И закончу я печально – на полу спальни, цепляясь за ножку кровати. Или же, в качестве альтернативы, запрусь в ванной, рожу там ребенка, и буду жить, питаясь пастой и шампунем, как и планировала изначально.
Праздник довольно необычен. Флитвик убрал четыре стола, и все сидят на полу. Невозможно сказать, кто и из какого факультета, потому что все сидят вперемешку. Это похоже на обеденное время, когда все вместе сидят, едят и смеются. И я буду наслаждаться этим, потому что на самом деле это мой последний шанс побыть семнадцатилетним ребенком.
Я усаживаюсь на свободное место рядом со Скорпиусом, который жарко спорит с соседом по спальне Бриггсом о квиддиче.
– Уимборгские Осы великолепны, говорю тебе, – Скорпиус практически кричит. – Скажи мне, летает ли хотя бы один из Пушек Педдл так же отлично, как Улиак…
– Джеймс Поттер?
Джеймс стоит над нами, ухмыляясь и держа в руках лист бумаги. Ал вскакивает с пола, вырывает лист из рук Джеймса и бегло читает. Затем он запрыгивает на Джеймса и ерошит ему волосы. Вот, что делают глупые мальчишки, когда счастливы.
– ТЕБЯ ВЗЯЛИ?! – кричит Ал. – Черт возьми, я знал, что ты сможешь! Ты уже сказал папе?!
– Я только что получил письмо! – смеется Джеймс, сталкивая брата. – Дамы и господа, вы смотрите на нового запасного ловца Пушек Педдл!
– Пушек Педдл?! – кричу я. – Ты станешь у них ловцом? Я не знала, что ты пробовался!
– Я держал это в тайне, – говорит Джеймс, и вокруг него начинают собираться люди. – Не хотел говорить на тот случай, если…
Он умолкает, когда народ начинает его поздравлять. Ал, похоже, так же взволнован, как и Джеймс.
– Мой брат! В Пушках! – кричит он.
– Это здорово, – счастливо произносит Дженни. Она только пришла, но ей уже успели рассказать последние новости.
– Великолепно? Это… это… – Ал изо всех сил пытается описать, насколько это великолепная новость, но слова так и не находятся. Поэтому вместо этого, он просто хватает Дженни и целует ее. – Вот так здорово… но не так хорошо, как это!
Некоторые переключаются с Джеймса, чтобы взглянуть на Ала и Дженни. Дженни в шоке смотрит на Ала. Сложно сказать, понравилось ли ей, или же она собирается заехать тому по физиономии. Возможно любое развитие событий.
Но она целует его в ответ. Слава Богу. Я больше не могу выносить их ссоры.
– Вау! Ал! – произносит Джеймс. – Вот так способ лишить меня заслуженного внимания!
Это самый лучший праздник. Возможно потому, что для меня он последний. Или быть может, потому что мы наконец-то все счастливы. Я не знаю, что делает меня счастливее – тот факт, что Джеймс будущий ловец Пушек Педдл, или же то, что Невилл сообщает нам, что он будет деканом Гриффиндора и в следующем году, или же что Ал был выбран Невиллом старостой мальчиков, или же что Дженни и Ал наконец-то вместе. Или, быть может, смесь всего этого.
Должна признать, что несмотря на то, что меня дважды унизили перед школой, мои родители расстались и снова сошлись, я потеряла деда, забеременела и рассталась со Скорпиусом Малфоем, этот год лучший из всех, что у меня были.
И завтра все это подойдет к концу.
========== Глава 33. Область дискомфорта ==========
– Мама, а правда, что рожать ребенка больно? – спросила я у матери. Мы как раз увидели малышку Люси в больнице, и тетя Одри выглядела так, словно кто-то ударил ее по голове жирной сковородой, перед этим приложив круциатусом.
– Нет, – ответила мама, – гораздо хуже.
– Она преувеличивает, – заверил меня папа.
– Прости что?! – мама обошла папу вокруг, гневно сверля взглядом. – Когда ты родишь два арбуза из своего ты сам-знаешь-чего, только в этом случае ты сможешь сказать, что я преувеличиваю!
– У меня нет сама-знаешь-чего…
Папа никогда не понимал, в какой момент надо заткнуться.
– Верно! Роза, когда мне было восемнадцать, Беллатрикс Лестрейндж пытала меня круциатусом, и я с уверенностью могу сказать, что это было похоже на день в спа-салоне в сравнении с родами! Когда-нибудь, ты и сама это поймешь…
Меня преследует повторяющийся кошмар этого разговора, состоявшегося, когда мне было лет пять-шесть. С тех пор, как я вернулась из Хогвартса – целых два дня назад – я постоянно думаю о том, что схватки могут начаться в любую минуту, хотя до поставленного срока еще две недели. И этот кошмар даже не самый худший из всех. Прошлой ночью мне приснилось, что я случайно оставила своего ребенка на крыше Хогвартс-экспресса, а затем он начал ползти, но Скорпиус успел поймать его до того, как он упал. И это заставляет меня задумываться, что Скорпиус будет лучшим родителем, чем я. Но самый худший кошмар за все время – у меня начинаются схватки, целитель говорит мне тужиться, а затем начинает кричать, как сумасшедший, что это антихрист! И вообще не ребенок!
Так что я перестаю спать.
Скорпиус сейчас дома в Шотландии. Он приедет, чтобы быть рядом на следующей неделе, на тот случай, если ребенок родится раньше или вдруг мне что-то понадобится. Скорпиус, он хороший друг. Интересно, я разрушу нашу дружбу, если ребенок будет и в самом деле антихристом. Если так случится, я просто оставлю его на крыше поезда.
Вообще-то, я читала о подобном. Была одна женщина, которая оставила своего ребенка в парке, и ее не наказали, списав все на послеродовую депрессию. Другая – и вовсе превратила ребенка в козу, и ее тоже почему-то не отправили в Азкабан.
– Привет! – голос тети Джинни эхом разносится по пустому дому. Мама и папа на работе, поэтому меня в день навещают все, кому не лень, проверяя, все ли со мной в порядке. Даже Хьюго и тот, время от времени, проявляет внимание, с трудом выкраивая свободное время от своего ничего неделанья.
– В гостиной! – кричу я, и Джинни суетливо появляется на пороге с корзинкой фруктов и кексов. Она точь в точь, как бабуля Молли.
