Текст книги "999999999 маны - Том 5 (СИ)"

Автор книги: Оро Призывающий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Пролог

Герберт Шраут, не отрываясь, смотрел на лицо своего внука. Шестнадцатилетний Герман спал. Худое, бледное лицо юноши было повёрнуто против света, и это заставляло тени обострять и без того угловатые черты. Дыхание было ровным и тихим – слишком тихим для его возраста.

Как же он изменился за последние недели. Как ослаб и исхудал.

Эта мысль обожгла старика мучительной болью. Как всё… неправильно.

На его собственном сыне природа уж точно отдохнула. Грант не был ни хорошим управленцем, ни умным аналитиком. Жёнушку себе он тоже выбрал на свой вкус, да и понимание аристократического достоинства у них тоже было… своеобразным. Пафоса и самомнения хоть отбавляй, зато чего-то по-настоящему достойного нет и не предвидится.

Именно потому Герберт с удвоенным волнением следил за тем, кто вырастает из его внуков. Не вмешивался, когда Грант с Варварой третировали маленькую Валентину – уж лучше пусть выработает характер, чем станет копией матери. Наблюдал, как Герман предпочитает вначале играм, а затем молодёжным тусовкам тренировки по магии. Надеялся, что хотя бы в этом поколении найдёт достойную смену, на чьи плечи и сможет возложить ответственность за страну и род Шраутов.

И вот он здесь. Внук, некогда талантливый, умный и активный паренёк с большими планами на эту жизнь – стремительно угасает от неизлечимой болезни. За последние три дня он почти не вставал. Угасает, полностью осознавая происходящее с ним. А Валентина – серьёзная, собранная, действительно из той породы, что могла бы управлять страной…

Её – как и других упавших – не обнаружили до сих пор. Успели найти только обломки вертолёта с изломанным телом мёртвой Дюбуа. Будь у него хотя бы два часа на прочёсывание леса, нашли бы и остальных; в конце концов, это был лишь вопрос времени…

Император не дал ему этого времени.

Чёртова нежить. Шраут покачал головой, медленно и беззвучно направляя инвалидное кресло вон из комнаты. Люций смешал все планы – одним своим появлением.

Это… были смешанные чувства. Как и все, кто видел Печать, Шраут понимал, что Люций имеет право на правление, на то, чтобы свернуть поиски его внучки, вызвать в город его самого и всех его людей и промурыжить всю ночь, вникая в текущую ситуацию, требуя ответов на тысячи вопросов.

В то же время, Шраут понимал и то, что Люций – вовсе не тот человек, которого он когда-то знал и который изменил его собственную судьбу. В конце концов, Шраут видел и то, что происходило в мемориале.

Старый Люций, прежний Люций, его лучший друг, был настоящим Императором, мудрым и терпеливым. Он бы не оторвал его от спасения наследницы. Он бы… говорил иначе. Спрашивал иначе. Просто вёл бы себя – совсем не так, как то существо, которое вызвало его.

И которое, при всём при том, являлось никем иным, как Люцием.

И вот теперь уже утро, его внук умирает, его внучка пропала без вести, а страну ждёт неизвестно что. Неправильно. Несправедливо.

Именно с такими мыслями старик въехал в столовую. Грант и Варвара уже были здесь, но Герберт не удостоил их и взглядом – его глаза скользили сейчас по большой, старой фотографии на стене.

Он – молодой, загорелый, здоровый. И Люций. Они стоят в обнимку, на лицах улыбки. Друзья навеки, соратники с большими планами!.. Весь мир впереди и все дороги открыты.

– Папа?

Герберт обернулся.

– Папа, что происходит? – тон Гранта был почти требующим. – Откуда взялся новый Император?

– А ты сам как думаешь, Грант? – хмыкнул старик, снова поворачиваясь к низко висящей фотографии и снимая её со стены. В доме всё висело низко с тех пор, как он навсегда поселился в каталке; дом вообще жил по его правилам и подстраивался под его желания.

– Мы не сомневаемся в том, что это Император, но… кто этот Император? – подала голос Варвара. – Убийство и это появление – части одного целого? Нам… следует чего-то опасаться?

– Не сомневаетесь? – Герберт не двинулся с места, глядя не на родню, а на фотографию. – Сомневаться иногда полезно.

– Так ты ответишь, кто это такой? – потерял терпение Грант. – Чёрт, ты возглавляешь УБИ, не может быть, чтобы ты не знал!

– Люций. Тот самый Люций, с которым вместе я построил эту страну, – честно ответил Шраут. – Ты задаёшь не те вопросы, сын. Ты ищешь ответа там, где нужно искать руководство к действию.

«Именно поэтому я и не передал тебе всю власть», – мысленно закончил он.

Особняк Шраутов огласился громким, гулким звоном; часы били десять.

– Хватит говорить загадками, – Грант встал. – Папа. Если дом Шраутов… Какого чёрта?

Старик быстро поднял глаза. Ни старость, ни болезни не смогли притупить его реакции, и он сразу увидел причину испуга Гранта. Огромное, тёмно-багровое пятно расползалось по небу.

Скверна?..

– Вот и ответ, – медленно заключил Герберт, небрежным движением руки разбивая рамку о подоконник. Осколки стекла брызнули на ковёр, деревяшка треснула.

– Что это? – Варвара вскочила. – Дорогой, что это?

– Ничего хорошего, – Грант бросился к двери. – Мы успеем эвакуироваться? Успеем, должны успеть. Эй, где там, срочно…

Варвара вылетела следом за ним; Герберт не обращал внимания на их возню. Медленно отворив окно, он разорвал фотографию на мелкие кусочки и выкинул вниз. Взгляд следил за ними секунды три, затем вернулся к медленно расползающемуся по небу пятну скверны. Скверны… того же, что двигало сейчас человеком, которого он некогда называл своим другом.

За долгие годы своего правления, за время, прошедшее после, Император успел стать в своей стране большим, чем просто правитель. Он был… практически богом. Недосягаемым, почитаемым, всемогущим.

Увы. Герберт Шраут разуверился в любых богах очень много лет назад.

Глава 1

Реакция наступала – слегка заторможенно, но неумолимо. Сначала наступило оцепенение – всеобщее, но короткое. Большинство людей смотрело на багровеющее, осквернённое небо, даже не обращая внимания на происходящее на помосте – хотя то, что произошло на нём, казалось Элизе более шокирующей.

Но развить мысль о внезапном воскрешении «дедушки» ей не дали.

Первый крик был бессвязным – просто вопль ужаса и отчаяния. Но это стало сигналом и для остальных. Секунда, и оцепенение уже перешло в панику и давку.

Крики раздавались со всех сторон; в большинстве своём это были такие же бессмысленные причитания, кое-где прорывались отдельные фразы:

– Это что, оружие Республики?

– Нет, не может быть! Такое было в Альянсе во время войны!

– Мы все умрём!!

– А я говорил, что с этим воскресшим Императором что-то не так!

Сам «воскресший Император» стоял на помосте, тяжело дыша и уставившись на Родиона, который отряхивался от пыли. Элиза машинально обернулось – и не увидела Алекса с Ленорой. Впрочем, с такой мельтешней было сложно кого-то найти.

– Я помню тебя, Родион Долгов, – Император решительно шагнул вперёд. – У тебя один шанс, чтобы объясниться.

– Объясниться, – крякнул старик. – Объясниться, значит. Хе-хе.

Элиза не отводила взгляд от помоста, как и стоящие возле неё Сара и КОБРовцы. Поток людей обтекал их со всех сторон, не сбивая с ног – кажется, за это нужно было благодарить Укольцева и его навык.

– Мы не в эпицентре, – заметил Карлов. – Не знаю, почему, но…

Все трое подняли руку, заставляя его заткнуться.

– Я жду, – Император глядел на Родиона, не замечая ничего вокруг – или замечая, но не подавая виду.

– Ответов? – Родион поглядел на него. – Как насчёт «поищи их внутри себя»? Немного избито, но в твоём случае точно соответствует правде.

– Вот и разобрались, – лицо Люция потемнело – а в следующую секунду потемнели, уже в прямом смысле слова, его руки, и Император попытался нанести старику удар, быстрый и сокрушительный.

Родион увернулся от удара с поразительной для такого дряхлого вида лёгкостью.

– Ты ведь даже сам этого не замечаешь, Люций, да? – рассмеялся он, хрипло и самодовольно. – Не видишь, как изменила тебя скверна, как она жрёт тебя изнутри.

Не тратя слов, Император нанёс второй удар; затем третий – его Родион пропустил и отлетел в угол помоста, но тут же встал на ноги.

– Скверна всех поравняет! – заметил он, так, будто его не двинули кулаком в живот, а похлопали по плечу. – То, что случилось с тобой – только начало. Она продолжит пожирать тебя и дальше, а закончится это твоим падением.

– И кто же повергнет меня? – Императору было плевать, что вся охрана сбежала вместе с паникующей толпой, что он остался на этом помосте один – Люций был твёрдо намерен сделать всё сам. – Уж не ты ли, старик?

– Охохо! – Родион погрозил Императору пальцем, легко уходя из-под его удара и валя того на землю собственным весом. – Вот уж нет. Зачем мне заниматься тем, что произойдёт само собой, без моего участия, Люций?

Нужно признать, они стоили друг друга. Родион дрался… скучно. Такую драку не покажут в кино – тут тебе ни красивого свечения редких навыков, ни захватывающих приёмов; старик просто двигался и наносил удары, вот и всё. Зато это было эффективно.

Император оказался достойным противником; навыки окрасили его кожу в чёрный цвет, и, в таком же костюме, да ещё и под осквернённым небом, он казался почти монохромной фигурой, ожившей тенью с горящими белым глазами. Узнать в этом существе сейчас Люция было невозможно, зато серьёзные проблемы у каждого, кто окажется у него на пути, были видны невооружённым глазом.

– Не нужно ходить далеко, – Родион продолжал вести разговор своим убаюкивающим, доверительным тоном – как будто читал внуку сказки. – Вспомни сам, с чего ты начинал – ну, ещё тогда, когда ты был живым. Чем ты жертвовал…

– Достаточно многим, чтобы ты…

–…а главное – для чего ты этим жертвовал? – усмехнулся старик. – Вспомни, как ты хотел баланса. Чтобы никто не был сильнее. Потому что считал, что слишком большая власть в одних руках всё разрушит, и всегда должен быть какой-то сдерживающий фактор…

– Я ошибался, – прорычал Император; тёмные линии махнулись в воздухе, и кулак нанёс удар; на лице Родиона остался угольно-чёрный след.

– Значит, Мишель Крозье погиб зря? – лицо Родиона смялось – и через секунду на помост упал уже совершенно другой человек, молодой, в военной форме, с окровавленной головой.

– А как насчёт Лероя МакНамары? – старик «перетёк» в следующий облик и встал перед Люцием. – Ты помнишь его смерть?

– Я помню всё, – бросил тот, презрительно скривившись. – Не нужно этих дешёвых трюков, на меня они не подействуют.

– Помнишь, значит, – Родион проигнорировал последнюю фразу. – Значит, помнишь и то, что мог спасти – и самого Лероя, и полторы сотни людей под его командованием. Но это бы привело к эскалации конфликта, отодвинуло бы конец войны… и ты предпочёл мир живому другу и чистой совести.

Элиза даже не поняла, сам ли Император ударил «Лероя МакНамару» – или же Родион просто подставился под удар ради красивого спектакля. Он зашатался, кашлянув кровью и схватившись за проломленную грудь… а затем опять преставился в Родиона.

– Сколько ещё их было, Люций? – лицо метаморфа менялось, мелькая калейдоскопом образов; некоторые были знакомы Элизе по учебникам истории, другие она видела впервые.

– Роксана Бейли? Сергей Угольков? Генрих Шраут? Димитрий Вериосис?

Император оставался безмолвным, нанося удар за ударом и не обращая внимания, чьим образом в очередной раз прикрылся Долгов.

– Отрекись от своих старых идеалов – и окажется, что они все умерли зря!

– Я и так знаю это, – наконец, откликнулся тот.

– Ты знаешь, что я прав – знаешь в глубине души, даже сейчас, тем, что осталось от прежнего тебя, который ещё верил в мир, баланс, счастье для всех…

Родион снова поднялся на ноги; теперь Элиза твёрдо убедилась, что старик попросту играет со своим собеседником, иначе такого града ударов он бы не выдержал. Император, кажется, тоже понял это – его удары стали мощнее.

– Даже твоя собственная жертва, – Родион вернулся к собственному облику, – была совершенно напрасной и даже глупой. Ты знал это с самого начала. Если бы ты действительно был такиим правильным, тем самым мучеником, которого пытался из себя строить – ты бы просто взял и умер, во благо всех. Но ты надеялся победить скверну внутри себя и воскреснуть, ибо ты самолюбив. И погляди, к чему это привело тебя.

– К силе, – прорычал Император; прыжок, больше похожий на короткий полёт – и он сбил Родиона с ног, прижав его к помосту могучей рукой.

– Ты правда так думаешь, Люций? – прохрипел Родион. На этот раз он говорил с усилием, пытаясь сбросить Люция с себя уже без притворства и игры. – Ну, нет. Ты же знаешь, как всё закончится. Мир идёт к своему концу, а ты его лишь приближаешь.

Он врезал по нависшей над ним фигуре Люция свободной рукой, и, когда тот ослабил хватку, вывернулся и встал.

– Знаешь, в чём вечная проблема осквернённых – что живых, что мёртвых? – выплюнул он; кажется, игра в кошки-мышки уже не доставляла ему прежнего удовольствия. – Они всегда безумны, больше или меньше. Скверна сама по себе лишь стихия – она не рвётся к власти, никого не убивает, не разрушает городов. Но вот её носители без этого не могут!

Император, не успевая встать, ударил ногой по помосту – лёжа; доска треснула, и Родион с грохотом провалился в образовавшуюся дыру.

– Разрушение! – прокомментировал он. – Всё, чего хочет Скверна – это очистить мир, но как этого добиться, когда человеческие души – такой скоропортящийся материал?

Он хмыкнул, ударом снова сбивая Луция с ног и выбираясь из дыры.

– Зато её сестрица, Сила, страсть как хочет власти. Она мечтает распространиться, хочет командовать всеми и каждым. Она не скупится на щедрые дары в обмен на вечное служение ей. С чего ты взял, что она позволит сбыться твоим планам?

Император окончательно перестал тратить время на ответы.

– Сила правит Республикой, – заявил Родион; больше он не рисковал подставляться под удары – видимо, даже у его выносливости был определённый лимит. – Погляди на карту, убедись, как выросла Республика, сколько власти она заполучила. Это всё Сила – она благоволит своим адептам!

Укольцев и Карлов переглянулись; они искренне пытались понять, о чём сейчас болтает старик. Группа из двух дюжих агентов в штатском и двух юных девушек теперь выглядела броско – посреди опустевшей площади, на которой остались только они да ещё десятка два таких же потерянных, застывших людей. Впрочем, дерущиеся на них не глядели.

– Но Сила тоже не всесильна, – Родион сам улыбнулся собственному каламбуру. – Ты ополчишься на неё, она – на тебя, и всё окончится хаосом и разрушением. Так что… есть лишь один выход, который я искал много лет. Только один из сотни перепробованных сосудов. Он выстоит, а ты будешь снесён и поглощён.

Вместо ответа Император хрустнул руками, и небольшой, но мощный взрыв разметал остатки обгоревшего помоста; пара чёрных досок упала, немного не долетев до Элизы.

– Люди, – Сара подёргала Укольцева и Элизу за рукав. – Битва двух придурков – это интересно, но мы не рискуем, стоя здесь?

– У него, впрочем, тоже нет альтернатив, – даже взрыв не мог заставить Родиона заткнуться. – Выбора нет, что ни делай – всё придёт к одному и тому же исходу. Это одинаково справедливо как для него, так и для тебя, вот только в твоём случае исход будет концом всего, а в его случае – шансом.

Император шагал, выглядывая своего врага среди чёрного дыма.

– Довольно этого бреда, – сощурился он; белые полоски стали уже. – Ты не сказал мне ничего, достойного внимания, Долгов. Пора…

Чёрные щупальца ударили из ниоткуда. Элиза отшатнулась, настолько внезапно это было; Сара тихо вскрикнула и поглядела на неё.

– Это же…

– А вот и они, – кисло поморщилась девушка. Фигура Алекса, с его протезами, была слишком специфичной, чтобы не узнать её, да и навык Леноры ни с чем нельзя было спутать.

Родион встал. Откуда вышли Алекс и Ленора – не успел заметить никто, но чёрные теневые щупальца крепко держали Люция, спеленав Императора как младенца. Впрочем, убивать его Ленора не спешила. Они с мужем не говорили ни слова; лишь встали по обе стороны от Родиона и неотрывно глядели на лицо Императора.

– Это ты зря, – Родион покачал головой. – В моих словах очень много интересного, Люций. Ты бы поразмыслил над ними на досуге, а? Может, хоть будет какая-то польза. Правда, попытайся понять, а не отмахивайся сходу.

Он ещё раз улыбнулся напоследок и подмигнул… Глядя точно на внучку. Элиза готова была поклясться, что последний жест предназначался ей.

– Идём, – Родион махнул рукой; Алекс и Ленора, не обращая никакого внимания ни на пытающегося встать Императора, ни на других людей, стоящих тут, на площади, спокойно развернулись, и через десять секунд все они исчезли за поворотом.

– Да кто… – Император встал на ноги; чёрный навык отступал, возвращая ему более-менее человеческий вид, а спустя секунду он выудил из-под рубашки Императорскую Печать на цепочке и поднял её повыше. – Прекратить панику! Все, кто верен мне – успокойтесь, хватит этого бардака!

– Нам лучше убираться, – еле слышно кивнул Карлов. – Пошли.

Элиза молча кивнула; то, что она только что увидела, ещё не уложилось в её голове. Она не двинулась с места, пока Сара не дёрнула её за руку:

– Эй, ты идёшь?

– А… да, – снова кивнула она, выплывая из своих мыслей. – Иду.

Четвёрка быстро завернула за угол; там было людно – народ по-прежнему паниковал из-за случившегося и, кажется, имел все причины для этого.

– Вот та штука на груди – это и была пресловутая Печать? – Карлов поглядел на Укольцева.

– Ага, похоже, – подтвердил тот. – Заметили, как местные успокоились, когда он им приказал? А ведь это не гипноз, просто… уверенность в словах своего лидера.

– Значит, Печать у него, – Карлов помрачнел. – Это всё усложняет, как и… это.

Он указал наверх.

– Мы не в эпицентре, – задумчиво глянул вверх Укольцев. – Теперь-то понятно, почему – Ротт, которого казнили, не был Роттом, вот только понятнее от этого не стало.

– Но нам ничего не угрожает? – уточнила Сара.

– Зависит от того, насколько мы задержимся и как быстро свалим, – ответил Укольцев. – Долго тут торчать не стоит, осталось понять, что же…

– Гляди, – Карлов сунул ему под нос телефон.

Пару секунд КОБРовец глядел на экран, а потом обменялся с напарником долгим, многозначительным взглядом.

– И… что там? – уточнила Элиза. Во взглядах агентов не читалось ровным счётом ничего хорошего.

Снова пауза, снова обмен взглядами.

–…ничего такого, – махнул рукой Карлов, пряча телефон в карман и быстро шагая вперёд. – Так, реакция начальства на произошедшее. Новая директива.

– Ага, – подтвердил Укольцев. – Вроде того.

Глава 2

Вряд ли будет преувеличением сказать, что я повидал много всякого дерьма. Особенно – за последнее время, с тех пор, как купил билет на тот самый роковой поезд. Монстры, сумасшедшие, порождения скверны – всё это сыпалось на меня, как из рога изобилия. Я ночевал в заброшенных домах, я часами бродил по канализации, меня убивали столько раз и столькими способами, что я уже со счёта сбился…

Что ж; я всегда, в любой ситуации, пытался увидеть лучшие стороны, какие-то единичные проблески света. Просто для того, чтобы не свихнуться или не впасть в уныние.

Вышагивая по асфальтовой дороге в полном молчании, я перебирал в голове возможные варианты. Пытался найти какие-то светлые пятна, лучики надежды, что-то, за что можно уцепиться – и не находил.

Дорога медленно выводила нас к цивилизации; пейзаж постапокалиптической выжженной пустоши с чёрными остатками древесных стволов превращался в пейзаж постапокалиптического пригорода. За всё время мимо нас не проехало ни одной машины, так что дорогу сбоку овевала полная, мёртвая неподвижность.

Первыми пошли поля.

Я никогда не подозревал, что всего в нескольких часах езды от столицы Империи можно встретить такое количество домашних животных. Этот город всегда представлялся мне чем-то современным, урбанизированным… а поди ж ты. Коровы, овцы, лошади – валялись то тут, то там, чёрные, обгорелые. Их как будто выжгло изнутри и снаружи одновременно; где-то тела были целыми, где-то разорванными на две-три части.

– Что ж, – мрачно прокомментировал Рубан. – По крайней мере, это произошло не в центре столицы, а где подальше. Город, будем надеяться, оказался в стороне от эпицентра.

Я удивлённо покосился на него. Он, похоже… тоже пытается найти какие-то плюсы. Вот, один уже нашёл.

Или хочет убедить себя в том, что нашёл.

– Мы пока не видели столицы, – покачал я головой. – Может, там так же. Может, ещё хуже.

– Хуже? – Лев переглянулся с Тиной, затем поглядел на меня. – Хуже, чем это?

– Запросто, – кивнул я. – По крайней мере, смерть тех, кто попал в эпицентр, была быстрой.

– А с чего ты взял, что они умерли? – Рубан указал дулом пистолета, который он не выпускал из рук, на одну из лошадиных туш прямо по курсу.

Лошадь ползла. Медленно ползла, волоча по чёрной холодной земле заднюю половину с вываленными внутренностями, не издавая ни звука. Глазницы были пустыми, морда – обожжённой.

– Скверна есть скверна, – согласился я. – Ей недостаточно просто убить. Поэтому я… и боюсь увидеть то, что ждёт нас в столице. Что, если там всё такое и все такие?

– Так, – Рубан развернулся и встал посреди дороги, сосредоточив на мне сощуренный взгляд. – Марк, мать твою. Я совершенно без понятия, что ты задумал, куда идёшь, против кого собираешься воевать, и, если честно – я бы даже предпочёл, чтобы ты просто свалил из страны.

Остальные тоже остановились, глядя на УБИшника с непониманием.

– Но я иду за тобой. Потому что ты явно лучше меня видишь ситуацию, и потому, что я своих не бросаю. Потому что ты, как бы ты это не сделал, всё-таки спас мою задницу.

Он покачал головой.

– Вот только если ты хочешь что-то улучшить и поправить – ты не должен винить в этом себя одного и пребывать в убитом состоянии.

Я кисло улыбнулся.

– Один… хороший человек совсем недавно говорил мне то же самое. Но знаешь, что? Мы пока даже не добрались до людей, а мне уже п****ц как плохо. Я даже думать не хочу о том, что будет, когда мы дойдём до них.

– Просто постарайся понять, – Рубан крепко сжал моё плечо свободной рукой. – У тебя не было ни единого грёбаного шанса изменить случившееся. Вертолёт падал, и ты сделал то, что мог.

– Ну, да, в вертолёте я уже мало что мог поделать, – согласился я. – Но я мог… вообще не доводить до этого. Не соваться в мемориал, не красть из склепа мумию Императора…

На последних словах глаза Льва Дюбуа стали ещё немного круглее… А вот Тина резко шагнула вперёд.

– Диагноз ясен, – она полезла в карман за сигаретной пачкой. – У тебя, Ротт, мания величия.

Чего?!

Я ожидал любых слов, но только не этих. Даже… немного обидно.

– Ты считаешь себя центром мира, и не меньше, – не давая мне даже секунды на возражение, продолжила девушка. – Думаешь, что виноват во всех произошедших катастрофах, что мог бы что-то изменить, просто поступив иначе. А как насчёт той мысли, что некоторые вещи происходят из-за действий других?

Рубан закивал.

– Она совершенно права, Марк.

Я лишь удивлённо моргал глазами. Как-то… не думал об этом с такой позиции.

– Насколько я поняла со слов Рубана, – продолжила Тина, – Мадлен сама вышла на тебя и сама настояла на твоём визите в склеп.

– Она… – поморщился я, – предлагала уйти. Тогда, после новости об убийстве. Но я упёрся, как идиот.

Лев только внимательно слушал, не вмешиваясь.

– Вокруг тебя происходит много всякого, – согласилась Тина. – Но ты не пуп земли, и не в твоих силах всё поправить. Не пошёл бы в склеп – оказался бы схвачен и казнён прямо в центре города. Не унёс бы тело Императора – скорее всего, тоже погиб бы в городе…

– Я не шутил, – снова поддержал её Рубан. – Нам и правда крупно повезло, что эпицентр оказался не в столице.

– Какие уж тут шутки, – покачал я головой. Странно… но после резкой Тининой отповеди мне действительно стало немного полегче.

– Идём дальше, – махнул я рукой. – Нам тут шагать и шагать, лучше поторопиться.

– Дойдём до жилищ – поищем машину, – резонно возразил Рубан. – Думаю, их владельцы уже не возразят.

Спасибо, Рубан, ты очень помогаешь.

– Пока мы идём – можешь ответить на вопросы, – вдруг заговорила Тина. – Вчера полдня разбирала свидетельства, отчёты, и… всё укладывается в целую картину. Кроме двух моментов.

Я кивнул ей:

– Надо полагать, первый из них – это мой двойник?

– Я видела его, Марк, – Тина поглядела на меня на ходу, выдыхая облачко табачного дыма. – Видела. Это не просто внешность. Это… настоящий ты. Жесты, движения, выражение лица.

– А чего тут удивляться, – пожал я плечами. – Родион всегда у нас был мастером перевоплощения, да и изучить меня успел хорошо.

– Родион? – Рубан уставился на меня. – Я думал, этот ублюдок мёртв.

– Я тоже, – кивнул я. – Как оказалось – живее всех живых.

– Ладно, – согласилась Тина. – Родион Долгов… и раньше был для УБИ сплошной загадкой. Мы следили за ним, иногда выходили на следы его деятельности, но старик всегда скрывался – с помощью КОБР или других связей…

– О, вы не представляете, сколько всего он прятал, – вздохнул я, прикидывая, стоит ли сейчас вкратце изложить моим товарищам обстоятельства того, почему с территории Альянса пропала вся скверна. Стоило бы, конечно – в Рубане и Тине я не сомневался. Но вот Лев Дюбуа… я не мог быть уверен в нём. Даже сейчас, когда я спас ему жизнь, он оставался малознакомым мне парнем без каких-либо причин помогать мне.

– Тогда второй вопрос, – продолжила Тина. – Мадлен Дюбуа. Я просматривала съёмку вашей стычки с ней, полтора десятка роликов разного качества, и… она была мертва.

– Мертвее некуда, – согласился Рубан. – Я лично вышиб ей мозги, почти в упор.

Лев поглядел на него; взгляд парня показался мне каким-то нехорошим… или я себя уже накручиваю?

– Вот именно, я видела, – кивнула Тина. – И да – я уловила тот момент, что старуха воскресает, когда её труп попадает под воздействие скверны…

Она осеклась. Да, кажется, только сейчас мы все четверо осознали, что Дюбуа жива – снова, и сейчас бродит где-то там, впереди или позади нас. И что убить её вновь у нас никак не получится – кому-кому, а ей всё случившееся обеспечило полноценное бессмертие.

–…не суть, – молчание затянулось, и Тина решила его закончить. – Кто и когда забрал тело Мадлен с моста и поместил туда, где она смогла ожить?

– А что было на мосту после нашего ухода? – Рубан посмотрел на неё; кажется, этот вопрос и ему не давал покоя. Да и мне, если честно, хотелось узнать ответ.

–…пустота, – развела руками Тина, выкидывая на обочину окурок. – К моменту, как мы прибыли, тела уже не было.

– Там на мосту были десятки людей! – не поверил я. – Все снимали нас на телефон!..

– Вот именно, – с нажимом произнесла Тина. – И ни одна сволочь, ни одна, ничего не видела и не засняла.

– Попахивает фокусами Родиона, – предположил я.

– Родион – тоже не центр мира, – напоминал Тина. – То, что он виноват в одном…

– Я видел человека, – неожиданно заговорил Лев Дюбуа. – Он прислал мне сообщение… с телефона бабушки, заставил спуститься в подземку, туда, откуда началась погоня. А потом…

– Оживил её, – мрачно отметил я. – Знаешь, Тина, Родион, может, и не центр мира, но в том, что здесь обошлось без него, я не поверю.

– А вот и жильё, – Рубан указал вперёд рукой с пистолетом. – Идём аккуратнее. Вряд ли мы встретим здесь живых – слишком близко к эпицентру – а вот с осквернёнными столкнуться можем.

Льва передёрнуло; видимо, он вспомнил вчерашнюю драку.

– Их же не будет много? – спросил он.

– Без понятия, – Рубан вышел вперёд и чуть замедлил шаг. – Столько, сколько было живых до всего этого… Глядите.

Тело, лежащее на дороге, принадлежало раньше ребёнку. Мальчику лет восьми-девяти. Руки и ноги были вывернуты под неестественным углом, кожа обгорела и потрескалась; ребёнок лежал на спине, и только шевелил челюстью, как будто хотел что-то откусить. Пустые глазницы смотрели в багряное небо.

– Сынок, не ходи на дорогу! – раздалось сбоку. Единственным, кто не подпрыгнул при звуке этого голоса, остался Рубан; Тина выронила очередную сигарету, а я еле удержался от крика.

Женщина с такой же чёрной, обгоревшей кожей, снимала бельё с верёвки.

– Там опасно! – собственно, она даже не глядела на сына. – Не ходи на дорогу!

Я глубоко вздохнул. Это только первые, кого я встретил, дальше будет больше, и мне надо – как бы цинично это не звучало – привыкнуть к этому зрелищу.

– Поиграй в садике! – позвала мать сына, который никак не реагировал на её слова, продолжая клацать челюстями. Закончив снимать последнюю простыню, она наклонилась, положила её в корзину… и начала развешивать всё обратно. – Сынок, не ходи на дорогу! Там опасно!

– Гараж, – коротко выдохнул Рубан. – Туда, быстро.

Мы, не сговариваясь, кивнули и зашагали к гаражу.

– Ротт, – предупредил меня Рубан, когда мы оказались возле старенькой тёмно-зелёной машины, – если ты скажешь хоть что-нибудь о том, как много жертв, я воткну тебе кляп.

– И не собирался, – ответил я.

– Вот и не собирайся дальше, – Рубан дёрнул дверцы машины. – Закрыто, ключа нет. Взламываем и заводим УБИшным методом или ищем ключ?

Глядел он, главным образом, на Тину, но ответил я.

– Ищем ключ, – я шагнул к двери. – Оставайтесь тут.

Рубан сделал было шаг следом, но остановился.

– Ладно, – махнул он рукой. – Аккуратнее. Не нарвись на кого-нибудь агрессивного.

Я лишь пожал плечами. Справиться с парой осквернённых не будет проблемой.

Осквернённые… ребёнок, определённо, был живым мертвецом. А вот его мать жива. Теперь она стала такой же, как «обыватели» мёртвых городов. Значит, мы отошли от эпицентра достаточно далеко.

Может быть, Рубан прав и в столице всё не так плохо?

– Сдохни уже, грёбаный Марк Ротт, – я уже открыл дверь дома… и замер на пороге, услышав эти слова. Что?!

– Просто сдохни.

Голос доносился из комнаты и принадлежал какому-то мужчине лет сорока. Хриплый баритон произносил слова лениво, но с таким презрением, что я едва не развернулся и не выбежал из дома прочь…

А потом до меня дошло.

Отец семейства сидел перед телевизором; шипящий экран показывал одни только помехи, но, кажется, мужчину это ничуть не смущало. Он в настоящий момент видел ровно то, на чём его застигла вспышка скверны – трансляцию моей казни.

Интересно, сколько ещё в столице и окрестностях таких же, как он – полумёртвых психов, чьей “идеей фикс” стала именно моя смерть?

– Грёбаный Марк Ротт, – повторил он, почёсывая почерневшей рукой пивное пузо. – Сдохни наконец. Быстрее, сдохни!

Стараясь не обращать на него внимания (получалось с трудом), я быстро обшарил комнату взглядом. Ключи с сигналкой нашлись тут же, на низкой тумбочке; подхватив их, я поспешно направился вон из комнаты. Затем подумал – и, вернувшись на кухню, отыскал там два больших ножа. Не Бог весть какое оружие, но с одним пистолетом на четверых и это сгодится.