Текст книги "Путь беглеца (СИ)"

Автор книги: N&K@

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 53

Никаниэлю снился причудливый сон.

Он снова оказался в родных местах и маленьким мальчиком, весело смеясь, бежал по коридору дворца. Все вокруг будто бы соткали из света: привычные стены, увешанные картинами и гобеленами, даже пол – выглядели так, словно их создали из горного хрусталя, а прямо за ними ярко светило солнце. Да сам он тоже весь светился в самом прямом смысле этого слова.

Вдруг мальчика позвала смутно знакомая женщина.

Маленький Ник, радостно подняв руки, беззаботно подбежал к ней и буквально нырнул в родные объятья. Мягкие и теплые, пахнувшие свежевыпеченным пшеничным хлебом и нежные, будто прикосновение легкого ветерка в знойный летний полдень.

«Мама?» – случайной вспышкой, подобной эху, всплыло из глубин сознания.

И пусть Ник никогда не видел свою маму живой, сейчас он ни секунды не сомневался, что это именно она – Атейллас – последняя королева Эльфхейма.

Прекрасная эльфийка гладила его по голове и говорила что-то ласковым тоном, но принц не понимал ни слова. Он умиротворенно купался в безбрежном океане любви и нежности, полностью отдавшись эмоциям и наслаждаясь происходящим.

Вот из-за светящейся статуи в доспехах выскочил Син’Галад. Он показал Нику язык, скорчил смешную рожу и бросился наутек.

Рассмеявшись, Никаниэль чмокнул Атейллас в щеку и побежал догонять брата.

Внезапно картинка изменилась.

Золотое сияние вокруг меркло, жадно пожираемое зловещими пятнами гнили. Чернильными кляксами на листе бумаги они расползались вокруг, вытесняя весь свет, тепло и радость.

Пол под Ником разверзся и он упал в сырую комнату.

Повсюду решетки.

Что-то белкое и вязкое, сперва выдавшее себя за муку, на поверку оказалось прахом.

Зловеще зазвенели кандалы.

Отовсюду раздавались животные стоны истязаемых узников, пробиравшие до дрожи стенания и скрежет металла, ржавым сверлом ввинчивавшийся прямо в мозг.

Гнетущие, как заранее заказанный гроб, стены щерились зубастыми пастями, истекавшими миазмами гнили. Даже воздух пропитало зловоние смерти, а само понятие «надежда» – надежно похоронено под грудами исковерканной плоти.

И лишь скелеты, державшиеся за решетки костлявыми пальцами, безмолвно взирали на принца, сверкая холодом черного пламени из пустых глазниц.

Стены камеры начали сходиться, стремясь раздавить жертву. Нанизать ее на длинные желтые клыки ехидных рыл. Изо всех своих ничтожных сил Никаниэль пытался остановить приближение гибельной участи.

Он упирался; царапался, ломая ногти и выворачивая суставы; кричал до боли в глотке.

Но безжалостные стражи лишь мерзко скалились и клокотали, потешаясь над его безуспешными попытками отсрочить неизбежное.

Липкий страх неминуемой смерти обрушился на маленького Ника неудержимой лавиной, способной в считанные секунды снести и переломать вековые деревья и несокрушимые стены.

Но вдруг, словно сквозь толщу воды, до него донесся отдаленно знакомый голос, звавший его по имени: «Никаниэль! Никаниэль, проснись!»

Сон? Что такое сон? Принц не помнил. Не видел. Лишь слышал все тот же голос

«Проснись, Никаниэль! Очнись!»

Эльф резко открыл глаза, вырываясь из западни мистического кошмара, но реальность оказалась ничуть не лучше. Прямо над ним, раскрыв сочившуюся слизью пасть, нависало зловонное создание, одним свои существованием отравлявшее окружающую действительность.

Когда-то это, безусловно, была женщина. Об том говорили грязные обрывки платья и два ссохшихся, серых, кожаных мешка, болтавшихся на месте грудей.

Проклятая нежить издала звук, сродни хлюпанью тысячи раздавленных личинок. Из широко открытой пасти с торчащим частоколом острых зубов вывалился длинный гнилой язык, извивавшийся хищной змеей перед атакой. Из уголка рта тянулась тягучая нить лимфы, а в глазницах копошились склизкие опарыши.

Гуль.

Не самая сильная нежить, но и не безмозглый зомби. К тому же, конкретно этот, похоже, не обладал зрением.

Тварь замахнулась рукой с длинными желтыми когтями и попыталась проткнуть свою жертву, но Никаниэль кое-как успел увернуться и, упав с холодной печки на пол, откатился в сторону. Раскаленным прутом обожгло левую руку – его все же зацепило.

Монстр, скрипнув когтями по камню, издал полный разочарования крик, ржавым гвоздем скрежетнувший по оголенным нервам. Гуль слизнул с пальцев кровь Ника и обернулся в поисках сбежавшей добычи.

Принц поднялся на четвереньки.

Рука горела огнем.

Вдобавок вернулись отвратные ощущения, приставшие к нему перед сном. Лоб покрылся испариной, и эльфа вытошнило непонятной субстанцией.

Гуль дернулся на звук и рванул, размазавшись серой лентой.

Никаниэль оттолкнулся и выпрыгнул в комнату, где ужинал перед сном. За спиной чудовище исступленно громило ни в чем не повинную мебель.

С трудом поднявшись на дрожащие ноги, Ник осмотрелся. Хижина сильно изменилась. Стены накренились и покрылись паутиной сквозных щелей, пол зиял провалами черных дыр, печь наполовину развалилась, а на покосившемся столе в кучах склизкой гнили, извиваясь, ползали черви и копошились личинки.

Все вокруг выглядело так, будто с предыдущего вечера прошли сотни лет.

От открывшегося ему зрелища и, стоявшего в помещении тяжелого смрада, эльфа снова вытошнило. И Нику тут же вновь пришлось уклоняться от атаки гуля.

В висках стучало.

Ноги почти не слушались.

Вывалившись в сени и подобрав там корявую палку, принц, используя ту как трость, с трудом выбрался на улицу.

На небе сияла полная луна. Будто насмехаясь, она давала возможность оценить весь ужас происходящего.

От мирного хутора не осталось и следа. Все здания обветшали на глазах. Жалобно ржали лошади, терзаемые невидимым чудовищем. Из сарая, шатаясь, один за другим выходили скелеты. И не все из них могли похвастаться полным набором костей. У кого не хватало руки, у других нескольких ребер, а некоторые, лишенные ног, и вовсе ползли, цепляясь за землю костлявыми пальцами.

Вокруг царила полная разруха.

Не веря своим глазам, Никаниэль спешно пытался придумать план спасения. Все его тело покрылось липким потом, а мысли стаей мышей трусливо забились в угол и жалобно пищали оттуда, задрав лапки.

– Никанор! – одной рукой натягивая штаны, а другой отмахиваясь мечом от наседавшей нежити, к Нику бежал Малем. – Никанор!

Прямо за ним, следуя по пятам, мчалась пара похожих друг на друга, как две капли воды, монстров. С той лишь разницей, что один был призраком, а другой зомби.

Зомби с двумя родинками на правой щеке…

Время от времени Малеммил даже попадал клинком по чудовищам, но на них это не оказывало никакого эффекта. Те лишь гулко смеялись и продолжали преследовать жертву.

– Ник, слава богам, ты жив! – в глазах Малема поселился холодный огонек страха, но он еще мог держать себя в руках. – Какого кфхана тут… А это еще что?!

Проломив стену дома, на улицу вырвался гуль. Издав рев, от которого кровь застыла в жилах, опустившись на все четыре руки… ноги… конечности – тварь рванула к эльфам.

Прикрыв собой товарища, Малеммил принял боевую стойку и, используя корпус и вкладывая весь свой немалый вес, нанес боковой удар по монстру. Будь это человек, того могло бы разрубить напополам. Но гуль лишь отлетел в сторону, пройдя сквозь призрака и сбив с ног зомби. На плече твари появился едва заметный порез.

Ржание лошадей захлебнулось протяжным хрипом, и теперь с той стороны слышалось лишь жадное, довольное чавканье. Гуль и зомби поднимались на ноги, скалясь волками, загнавшими добычу.

– Бежим! – Малеммил схватил принца за руку, но заметил, что скелеты успели их окружить, отрезав пути к отступлению. В глазах Малема потухла привычная искра и теперь там плескалось холодное озеро отчаянья. – Ник, похоже нам не сдюжить… – хриплым голосом проговорил он. – Я должен тебе сказать…

Внезапно Никаниэль ощутил странную пульсацию на левом бедре.

«Люминистилл!» – единственное слово яркой вспышкой надежды пронеслось у него в мозгу.

Игнорируя снежным комом растущую слабость, беглый принц вытащил из ножен украденный у отца артефакт. Меч светился ровным золотым сиянием – словно выкованный из солнечных лучей и благословенный самим Лаодом.

Малем осекся на полуслове и завороженно смотрел на явившееся чудо.

– Скви-и-и-и. – подлетевший почти вплотную призрак, внезапно остановился и завизжал, закрыв лицо прозрачными ладонями.

Не мешкая ни секунды, беглый принц взмахнул Люминистиллом, рассекая приведение от правой ключицы до левого бедра.

На мгновение эльфам показалось, что ничего не получилось. Но вот края на месте разреза начали чернеть подобно подоженному листу тонкой бумаги, разошлись, и призрак, разделенный на две парящие в воздухе половины, с тихим хлопком лопнул.

Стоявший чуть в стороне гуль издал истошный вопль, в котором с трудом стоявший на ногах Никаниэль отчетливо услышал:

– Мариша!

Не обращая ни на что внимания, чудовище бросилось прямиком на застывших на месте эльфов.

Монстр несся прямо на Ника, но у того уже не оставалось сил ни уклоняться ни драться. Сознание так и норовило покинуть тело. Левая рука пульсировала нестерпимой болью. Ноги дрожали. Перед глазами все плыло.

Из последних сил раненный эльф выставил перед собой Люминистилл. Ник пошатнулся и чуть было не упал, но Малем поддержал соратника.

Не видя ничего перед собой, слепое чудовище, как бабочка на иголку, нанизалось на светящийся меч и сбило с ног обоих эльфов. Оно повалило парочку друг на друга, а само упало сверху.

Ника обдало смрадом сотни разложившихся трупов, на лицо посыпались опарыши из глазниц гуля, но ему уже было плевать.

Все оставшиеся силы принц потратил на то, чтобы не потерять сознание и не выпустить из рук меч, от которого по телу нежити расползались волны жара, выжигавшие мертвую плоть.

Гуль кричал и бился в судорогах, но не мог ничего поделать. С тихим шипением тварь развалилась на части и истлела на глазах. Следом за этим, будто по цепочке, полопались, разбрасывая кости, стоявшие в оцеплении скелеты; кучей гнилой плоти ополз зомби; затихло пожиравшее лошадей чудовище; и даже само пространство корежилось и трескалось, как весенний лед под стальным башмаком.

Не дожидаясь чем это все закончится, Малеммил подхватил товарища за подмышки и потащил прочь от этого ужасного места.

Глава 54

Никаниэль слабо понимал, что происходит. Он то терял сознание, то вновь возвращался в реальность. Судорогой свело правую руку. Рана на левой – болела так, будто ее рвала на части стая бешенных собак. Съеденная на ужин гниль периодически исторгалась наружу с фонтанами желчи. Ног же он не чувствовал в принципе.

Малеммил, не оборачиваясь, волок Ника прочь от места недавней схватки. Оттуда все еще доносились скрежещущие звуки, словно злобный исполин комкал огромный лист железа. Внезапно раздался громкий хлопок, и вдоль земли прокатилась волна воздуха, уронившая обоих эльфов.

Когда раненный принц вновь открыл глаза, на небе ярким багровым диском сияло закатное солнце. Предыдущего дня или следующего – неизвестно. Похоже время в проклятом хуторе шло по своим собственным законам.

Преодолев заросшую тропу, Малем немного углубился в лес и уложил товарища на мягкий мох. Эльф все еще пребывал в шоке от произошедшего.

Внезапно его взгляд упал на раненную руку Ника. Там, под разодранным рукавом, поперек предплечья красовались три параллельных пореза, оставленных когтями гуля. Сами по себе они не выглядели глубокими или опасными, но от каждого в стороны расползались черные метастазы гнили. Сочившиеся гноем нарывы заживо пожирали руку эльфа, вызывая страшные мучения.

Никаниэль в очередной раз согнулся в рвотном позыве и упал на землю, тяжело дыша. Его лихорадило. Рубашка насквозь промокла от пота. Тело било мелкой дрожью. Волосы слиплись.

– Ник… Твоя рука… Нужно что-то делать…

Раненный принц не ответил. Скорей всего, он даже не слышал, что к нему обращались.

Малем попытался сцедить заразу, как яд при укусе змеи, но у него ничего не вышло. Пришлось лишь только тщательно отплевываться от мерзкого привкуса во рту – проклятые брызги попали ему на губы.

Внезапно Малеммил заметил, что необычный меч, спасший им обоим жизни, все еще слабо светился, и ему в голову пришла идея.

– Ник, мне нужен твой меч. – Малем попытался забрать Люминистилл из рук товарища, но сведенные судорогой мышцы затвердели холодным камнем.

– Ладно, тогда так. – прошептал он себе под нос.

Малеммил окончательно оторвал испорченный гулем рукав и отбросил тот в сторону. Затем одной рукой, прямо поверх пальцев товарища, взялся за рукоять волшебного артефакта, другой осторожно зафиксировал клинок у острия и, вознеся молитву светлым богам, прислонил самый кончик к первому порезу.

Раздалось шипение.

От раны вверх поползла тонкая струйка черного дыма. Будто к ней прислонили не холодный меч, а раскаленный прут.

Никаниэль непроизвольно дернул рукой, и к трем параллельным ранам добавилась перпендикулярная, соединившая все остальные. Получилось некоторое подобие стилизованного изображения трехзубого гребня для волос.

– Кфхан и все его потомки! – выругался Малем. – Эй, эй, Никанор, ты слышишь меня?

Он хлопал раненного эльфа по щекам, пытаясь достучаться до разума.

И ему это удалось. Увидев осознанность во взгляде товарища, Малеммил попросил того открыть рот и вставил ему между зубов толстую палку, предварительно очищенную от коры.

– Ник, у тебя какая-то дрянь расползается по руке. Я, кажется, придумал что делать. – успокаивающим тоном говорил Малем, фиксируя зараженную конечность, встав на нее коленями с двух сторон от раны. – Будет больно, Ник. Потерпи. Демоны и бездна! Я не хочу, чтобы мой первый эльфийский друг обратился в треклятую нежить!

Ему, наконец, удалось забрать Люминистилл.

Глубоко вздохнув, Малеммил приступил к тому, что с большой натяжкой можно было назвать врачеванием. Очень медленно, тщательно выжигая всю заразу, он вел острием волшебного меча по оставленным гулем ранам. И там где зараженной плоти касалась волшебная сталь, чернота исчезала, оставляя чистый, кровоточащий порез.

То, что при этом испытывал Никаниэль трудно передать словами. Раскаленные иглы невыносимой боли плотоядными червями ввинчивались ему под кожу. Они извивались и стремились добраться до самого мозга, чтобы откусить от него лакомый кусочек. И это лишь малая часть палитры страданий в руках художника-мучителя.

Несчастный принц мычал и пускал слюни. Его тело выгибало дугой, чтобы тут же вновь бросить оземь и пустить по нему волну спазматических судорог.

Разрываемый на тысячи частиц, эльф жарко молился всем богам лишь об одном – чтобы сознание покинуло его, чтобы мучение прекратилось. Он клялся и обещал что угодно в обмен на избавление.

Но оно не приходило.

Казалось, прошли уже часы с начала экзекуции.

Никаниэль до половины разгрыз, вставленную в рот палку. Если бы не эта ветка, он бы давно уже остался без языка, откусив его в конвульсивных корчах. Правой рукой Ник неосознанно разбросал вокруг мох и, скребя ногтями по земле, раскопал узловатый корень, за который крепко держался.

Внезапно боль отступила.

Изрезанная рука по-прежнему пульсировала, истекая кровью. Но по сравнению с процессом выжигания заразы это можно было терпеть. Беглый принц едва успел отвернуть голову в сторону, и его вновь вытошнило.

Он лежал на земле и тяжело дышал. Тело, покрытое липким потом, пылало огнем.

– Ты молодец Ник, ты молодец… – уставшим голосом проговорил Малем, убирая слипшиеся волосы со лба друга. – Осталось совсем чуть-чуть…

Фраза стала последним, что услышал Никаниэль, потому что в этот момент мироздание, наконец, сжалилось над ним и подарило облегчение беспамятства.

Кое-как вынув почти раздробленную деревяшку изо рта Ника, Малем с трудом поднялся на ноги и куда-то ушел. Вернулся он довольно скоро, неся в руке пучок резко пахнувшей травы.

Сев обратно возле бесчувственного эльфа, он принялся жевать принесенное растение, одновременно распарывая оторванный рукав на лоскутки. Закончив и с тем и с другим, Малеммил как мог, прижал края раны, поместил разжеванную траву сверху и зафиксировал результат импровизированными бинтами.

* * *

Следующие три дня Малем носился с Никаниэлем, как наседка с цыпленком.

Ника лихорадило.

Его бросало то в жар, то в холод. Он метался в бреду и звал родных и близких. А в редкие минуты просветления молча смотрел в пустоту, не до конца понимая, где находится.

Малеммил нашел в лесу родник и перенес Ника поближе к источнику воды. Там же соорудил небольшой навес и развел костер, у которого грелся сами и который согревал больного принца, когда того знобило. Когда же температура повышалась – наоборот обтирал водой и обмахивал.

Еще Малем не оставлял попыток накормить товарища особыми целебными корешками, но у него ничего не получилось, а сделать из них отвар не представлялось возможным. Так что Маллемил просто время от времени поил Ника ключевой водой и молил богов о скорейшем выздоровлении товарища.

Наконец лихорадка спала, и бледный, измотанный болезнью, принц открыл глаза.

Сквозь крышу импровизированного навеса пробивались яркие лучи холодного осеннего солнца. Никаниэль лежал, укрытый одеялом из мха и лапника, под которым оказалось на удивление тепло и комфортно. Нос дразнил незнакомый аромат чего-то съестного, и давно не видевший еды желудок тут же отозвался недовольной трелью.

– Э-эй… – хриплым голосом позвал Ник и закашлялся.

На звук тут же подскочил Малеммил.

– Хвала богам, ты очнулся! – с облегчением воскликнул он. – Я уж боялся, что ты тут копыта отбросишь или вовсе в мерзость какую обратишься.

Никаниэль не без труда вспомнил последние события и хотел что-то спросить, но тут заметил в руке Малема сочную птичью голень, и его желудок вновь громогласно дал о себе знать.

– Сейчас. – тут же сориентировался Малеммил. – Я тут как раз фазана поймал. Ну и запек его в углях с кое-какими травками. Соли, правда, нет, но тут уж чем богаты.

Малем накормил Ника нежным, рассыпчатым, ароматным мясом и тот, наевшись, тут же забылся спокойным, сытым сном.

Глава 55

Еще неделя ушла на восстановление. Малеммил регулярно менял другу повязки, стирая их все в том же роднике и высушивая на ветках деревьев.

Оказалось, что Малем знал название чуть ли не каждой травинки в лесу и мог отыскать им применение, как в кулинарии, так и во врачевании.

Он объяснил это тем, что долгое время дружил с одним потомственным знахарем и многому у того научился. Даже порой помогал лечить пациентов, если случай оказывался не слишком сложным.

Правда, когда знахарь постарел, и его младший сын уже готовился сам обзавестись потомством, а у Малема до сих пор не появилось ни единого седого волоска, пожилой лекарь начал задавать вопросы, ответами на которые эльф поделиться не мог.

Раскрывать свою сущность не позволял строгий наказ отца. И тогда Малеммилу, скрепя сердце, пришлось покинуть то гостеприимное место, да и вообще он больше подолгу нигде не задерживался.

За свою короткую, по эльфийским меркам, жизнь он обошел почти всю Лионтию, пару раз вербовался наемником в разные отряды, поучаствовал в конфликте дварфов и драконидов, причем сперва за одну, а потом за другую сторону, ненадолго заглянул в пустыни варваров. Вот только под парусом ходить не довелось, но он надеялся, когда-нибудь прогуляться по раскачивающейся палубе пусть даже хлипкого рыболовного суденышка.

Разве что, для этого Малеммилу придется дойти аж до самого Коэльского океана, потому как в Северном море почти круглый год холодно. А холод, по его словам, неслучившийся знахарь любил так же сильно, как дварфы – бритву.

– Слушай. – обратился к Нику эльф в один из дней. Они недавно поужинали и уже собирались ложиться спать. Погода оказалась на удивление теплой, и высыпавшие на безоблачное небо яркие искорки располагали к задушевной беседе. – Ты вот тут когда вяленной воблой валялся, неся какой-то бред… В общем, ты много разных имен называл…

Никаниэлья прошиб холодный пот. Король в Эльфхейме не менялся уже больше пятисот лет, и Малем наверняка знал от отца как зовут правителя эльфов.

Если он случайно что-то выболтал…

– … я всех не запомнил, да и языком ты ворочал слабо, но чаще всего ты звал каких-то Элен и Син-халат. Или как-то так. Это твои родные? Друзья? Если не хочешь, можешь послать меня в задницу кфхана и ничего не рассказывать, я не обижусь.

Но беглый принц понимал, что импульсивный, грубоватый бабник-эльф похоже действительно стал ему другом и решился раскрыть частичку правды.

– Син’Галад, а не Син-халат. Это мой лучший друг. Мы росли с ним вместе. Он много знает и это именно он посоветовал мне идти в Тику, чтобы найти там…

Никаниэль на секунду сбился. Он понятия не имел, как Малем отреагирует на подобное известие. Но, глубоко вдохнув, все же выпалил:

– Найти там некроманта и воскресить Элен – мою возлюбленную.

Ник ждал какой угодно реакции, но только не вопроса:

– А зачем тебе зомби возлюбленной? – заданного абсолютно невозмутимым тоном.

От неожиданности беглый принц перестал смотреть на звезды и повернулся, пытаясь в темноте разглядеть лицо своего нового друга.

– Нет, ты не понял. Некромант. Ужасный темный маг. Повелитель мертвых. Запретная магия, все такое. Ночной кошмар маленьких деток. – он попытался яснее донести свою мысль.

– Люди обычно маленьких деток серым волком пугают.

– Что? Почему волком?

– За бочок укусит.

– За какой бочок?

– Ну не знаю. За левый, наверное.

Никаниэль недоуменно пялился туда где, в темноте угадывался силуэт Малема. Слова у него закончились. Он даже призвал светляка посмотреть на друга, но не рассчитал силы и случайно наколдовал шар размером с приличную тыкву, осветивший половину леса.

– Эй-эй-эй! Жеванный крот! – заверещал Малеммил, закрыв лицо руками. – Я же так ослепну! Убери к кфхану это солнце!

– Прости, никак не могу привыкнуть, что заклинания стали сильнее. – извинился принц, развеивая магию. Перед глазами остался плавать яркий красный круг, какой бывает, если посмотреть на настоящее небесное светило.

Некоторое время лежали молча, но уже вскоре Малем не выдержал и расхохотался:

– Нет, ну ты бы видел свое лицо! Я наблюдал его всего секунду пока не ослеп, но это того стоило! Видел когда-нибудь как лошадь зевает? Очень похоже было.

– Иди ты в… Пантиок! – Ник махнул рукой, но в темноте Малеммил об этом даже не узнал. – Я с тобой серьезно, а ты…

– Так и я серьезно. По совету своего умного друга, Син-халата, ты едешь в Тику, чтобы найти некроманта, и тот воскресит твою невесту. Но я серьезно не понимаю, зачем тебе зомби-жена.

– А сам факт поиска некроманта тебя не смущает?

– Да не особо. – Малем пожал плечами. – Понимаешь, может в Эльфхейме еще и свежи воспоминания об Ужасной войне, но тут люди давно обо всем забыли. Некроманты стали такой же легендой как и, например, драконы. Вот ты боишься драконов?

Никаниэль немного замялся перед ответом.

– А они существуют?

– Во-о-от. – протянул Малем, ткнув пальцем в плечо товарища. – Нет, кто-нибудь впечатлительный на моем месте, может, и воскликнул бы «Что? Некроманта? Мать моя отец!». Ты ведь этого ждал? И, может, даже хлопнулся бы в обморок. Но мне, в целом, все равно. Я даже помогу тебе его найти. Все-таки ты уже дважды спас мне жизнь!

– Это еще кто кого спас…

– Нет, нет и еще раз нет! Если бы не твой чудо-меч мы бы оба сейчас валялись там обглоданными скелетами, или, еще хуже, стали бы такими же живыми трупами! – Малеммил лег на бок и пристально уставился на собеседника. – И ответь мне наконец – на кой кфхан тебе зомби возлюбленной?!

– Да не зомби! – поддавшись эмоциям друга, прикрикнул Никаниэль. – А нормальная живая возлюбленная!

– Это как? – настала очередь Малема удивляться. – Я думал, так только светлые жрецы могут.

– Не могут. – недовольно пробурчал Ник, вспоминая тот грандиозный провал в храме Бьюнилирина. – Вернее могут, но только сразу после смерти. А могущественному некроманту под силу полностью вернуть к жизни существо спустя… Цитирую слова Сина: «спустя любой срок после смерти, если тело еще не подверглось дыханию времени».

– Муть какая-то… – Малеммил задумчиво почесал голову. – Но, в любом случае, обещаю, мы найдем тебе некроманта и он сразу же вернет любовь всей твоей жизни!

– Ага. Причем бесплатно.

– Не переживай! Подержите мой хвост арбалетом, как любят говорить кендеры. Что-нибудь придумаем!

– Мне бы твою уверенность…

– Да бери! – хохотнул Малеммил. – Для хорошего друга ничего не жалко!

Где-то неподалеку, нарушив неугомонный стрекот ночных сверчков, глухо ухнул филин и, зашурав крыльями, улетел на охоту.

– Слушай, Малем. – помолчав, решил все-таки поинтересоваться Ник. – А ты с кем в итоге «того»? С зомби? Или с призраком?

– Да пошел ты знаешь куда? И это, значит, я еще извращенец!

Эльфы дружно расхохотались и продолжали смеяться, пока у Малема не началась икота. Ему даже пришлось пойти к роднику напиться, чтобы восстановить дыхание.

В ту ночь беглый принц засыпал довольный тем, что в его жизни появился первый, не связанный с ним по крови, настоящий друг.