Текст книги "Путь беглеца (СИ)"

Автор книги: N&K@

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2

«Кфхан, я справился!» – единственная мысль робко прокралась в опустошенное боем сознание Никаниэля.

Впервые побывав на волосок от смерти, молодой эльф лежал на земле, пытаясь восстановить дыхание. Звуки сражения сменились возгласами ликования телохранителей, и он мог не бояться нападения новых противников.

Страх отступил, и теперь радость первой победы переполняла Ника. Все его тело охватила необъяснимая легкость. Он будто парил в облаках триумфа, а не лежал на пропитанной кровью земле. Ему казалось, что теперь для него больше нет преград, что он может все и сразу, и что остальные ученики просто лопнут от зависти, стоит им узнать о сегодняшних событиях.

Отдышавшись, принц поднялся на ноги. Из дворца к нему уже спешили трое воинов, с головы до ног покрытых кровью.

– Ваше Высочество, вы ранены?

– Пара царапин. – с ноткой превосходства легкомысленно ответил Ник. – Это не моя кровь. Еще кто-нибудь выжил?

Перед Никаниэлем стояли двое его телохранителей и один с эмблемой Лунного Шепота.

– Галинор ранен. Он в холле. Жить будет. Если бы вы не отвлекли шамана, мы бы все сегодня гуляли по Аллее Предков. Нападение произошло слишком внезапно, да еще этот… – эльфийский воин с неприкрытой злобой пнул мертвого колдуна, но Ник этого уже не видел. Он спешил к своей возлюбленной.

Некогда чудесный холл загородной резиденции представлял собой жалкое зрелище. Картины, гобелены, старинные вазы и статуи – не уцелело ничего. Раскололся даже центральный фонтан в виде плавающих в пруду лебедей, и вытекавшая из него вода тщетно пыталась смыть кровь с мраморного пола.

А крови пролилось действительно много.

Минут за десять этого скоротечного боя здесь полегло примерно пять десятков орков и почти двадцать эльфийских защитников. Сейчас все эти переломанные, обожженные, расчлененные и исковерканные тела лежали вперемешку, создавая сюрреалистическую картину в красных тонах.

Уже приближаясь к так и не взятой орками импровизированной лестничной баррикаде, Никаниэль услышал раздавшийся сверху женский крик.

– Элельен!

Ледяные пальцы страха стальной хваткой вцепились в сердце молодого война. Не чувствуя ног и даже не думая вооружиться, он, прыгая через три ступеньки, помчался наверх. За ним по пятам неслись выжившие телохранители.

Ник ураганом ворвался в совсем недавно покинутую комнату. Ужасная картина предстала перед его взором. От самых дверей, вглубь вела цепочка мертвых орков. Один. Второй. Третий. Четвертый. Пятый. Пятерку элитных убийц клана Ночной Полумесяц навсегда упокоил Мотилай, выполняя приказ господина.

Вот лежит и он сам. Весь израненный, лишившийся в бою руки и глаза, со сломанной челюстью и гримасой боли на лице. Изодранный в клочья форменный мундир не мог скрыть многочисленные порезы, оставленные убийцами. А прямо за ним, у стены…

Никаниэль не хотел верить своим глазам.

Его ноги подкосились, и он на коленях пополз к возлюбленной. Она сидела, прислонившись к стене. Будто прилегла отдохнуть. Белоснежные руки, свисая вдоль стройного тела, покоились на полу. Нежная головка безвольно опустилась на тонкой шее, будто наблюдая, как по роскошному розовому платью уродливой кляксой расползалось липкое красное пятно.

Из груди же торчал кинжал. Его кинжал.

– Эй, – Ник опустился рядом, – ну хватит… что за дурацкие шутки… Эй. Элельен…

Он поцеловал ее лоб. Такой холодный. Такой… чужой. Провел пальцами по блеклым щекам. Коснулся выбившейся прядки. Той самой.

И только когда она, едва-едва заправленная за ухо, больше не попыталась опять укрыть лицо, а так и осталась там – за ухом, осознание накрыло Ника.

Он схватил ее. Поднял. Прижал к себе.

Горячие слезы прожигая щеки и глаза, капали на окровавленный пол.

– А как же океан? – хрипло прошептал принц. – Ты ведь обещала… обещала что будешь здесь, пока я этого хочу… Я хочу. Всегда хотел…

Она больше не пахла вишней и персиком.

Только медью.

Медью и смертью.

– Я тебя люблю.

В ответ тишина. Острая, как тот проклятый кинжал, который он оставил с ней.

– Помогите! – крик полный отчаянья, боли и вновь вернувшегося, оголодавшего одиночества вырвался из груди принца. – Пожалуйста! Лекарь! Жрец! Маг! Кто угодно!

И затем, куда тише, с мольбой, хоть демонам, хоть богам.

– Помогите… хоть кто-нибудь.

В ответ – все та же тишина.

– Ваше Высочество, – робко подал голос один из телохранителей, – мы не брали с собой лекарей, а все жрецы светлых богов высшего ранга живут при главном храме в столице…

Никаниэль что-то шептал.

Он гладил ее по щекам, по волосам, что-то рассказывал, вспоминал, будто она все еще была здесь все еще живой. Смешной и легкой. Простой и родной.

Готовой спасти его.

А он…

Он не смог спасти ее. Уберечь то единственное, что имело хоть какое-то значение.

И ни один из воинов не смел потревожить его, ведь каждый понимал, какого это потерять кого-то дорогого. Потому бойцы, убедившись, что лежавшие на полу орки действительно мертвы, молча рассредоточились по комнате, остерегаясь нового нападения.

* * *

Спустя некоторое время эльфийский принц чуть слышно прошептал: «Я все равно верну тебя. Любой ценой», нежно поцеловал ее в холодный лоб и поднялся на ноги.

– Ты. – хриплым голосом Никаниэль принялся раздавать указания. – Найди кого-нибудь из слуг, наверняка кто-то спасся. Пусть готовят карету. Мы немедленно возвращаемся в Бьюнилирин.

– Да, милорд.

– Ты и ты. Спускайтесь к Галинору. Проверьте, может кто-нибудь из наших выжил. И найдите хотя бы одного ублюдского живого орка для допроса! Я хочу знать, как они сюда попали и кто их послал.

– Будет исполнено, милорд.

Отдав приказы, принц вновь опустился на пол рядом с телом возлюбленной. Он нежно взял ее ладонь в свои руки и его разум оказался пленен тысячей и тысячей мыслей.

Из размышлений его вывел Галинор. Перевязанная рука бойца висела на шее, а на правой половине лица наливался синим громадный кровоподтек. В остальном же он смотрелся не в пример лучше своего господина.

– Ваше Высочество, карета готова. Внизу выживших нет. Распорядиться чтобы вам помогли спустить госпожу?

– Я сам. – Ник решительно поднялся на ноги. – Пусть кто-нибудь заберет тело Мотилая. Он поедет со мной в карете. Ты тоже. Так же возьмем с собой и тело шамана. С остальным будут разбираться дознаватели, чистильщики и кому там это еще положено по долгу службы.

– Будет сделано, милорд.

Галинор отправился исполнять поручения, а Никаниэль бережно поднял невесомое тело Элельен и, переступая через тела, понес ее в карету.

Путь до Бьюнилирина отряд проделал в полном безмолвии и без остановок на еду и сон. Простенькое заклинание охлаждения, периодически возобновляемое Ником, сохранило перевозимые тела от разложения. На шамана ему было плевать, но бывший помощник и любимая должны были прибыть в город нетронутыми влиянием времени. Первый для оказания почестей, а вторую… вторую он еще надеялся спасти.

Уже на подступах к столице к ним навстречу выехала группа всадников во главе с Кол’Тиланом – отцом Элельен. Лидеру рода Лунный Шепот шел уже седьмой век и Элен была его единственной и обожаемой дочерью. Вельможа явно был не в себе и нервно сжимал в руках магический скипетр.

Едва заглянув в окно кареты и увидев дочь с кинжалом в груди, Кол’Тилан схватился за сердце, направил жезл на принца и прокричал:

– Я до последнего не хотел верить, но теперь вижу – ты убил ее! Умри!

Кристалл на конце артефакта загорелся бардовым, но Галинор, сидевший ближе к выходу, успел пнуть дверь кареты, распахивая ее. Дверь ударила лорда по руке, возникла красная вспышка и… в крыше образовалась огромная дыра с обожженными краями.

Ехавшие снаружи телохранители принца мгновенно спеленали знатного эльфа и сразу оказались под прицелом двух десятков натянутых луков охраны Кол’Тилана.

– Довольно! – Никаниэль выпрямился через дыру в карете. – Отпустите его.

Войны повиновались.

– Ты сошел с ума, старик! Я любил ее, люблю и буду любить! Не знаю кто, что, а главное, когда, успел тебе наплести, но я бы ни за что не причинил ей зла.

Лорд поднялся с земли и переводил растерянный взгляд с принца на дочь и обратно.

– А сейчас расчистить мне путь до Храма Света! И пусть там будут все жрецы высшего ранга всех существующих светлых богов!

– Да как ты… – прошипел Кол’Тилан.

– Именем короля, это приказ! – прервал его Никаниэль, и добавил уже тише. – Твое покушение на особу королевской крови спишем на случайность. Поехали!

Скрипя зубами, униженный лорд принялся раздавать указания, а Ник коротко поблагодарил Галинора за спасение.

– Рад служить вам, Ваше Высочество. – сдержанно ответил тот.

Глава 3

Слухи разлетелись по Бьюнилирину со скоростью урагана: «Дочь одного из верховных лордов мертва», «Бесчисленная армия орков вторглась на земли Эльфхейма», «Любимый всеми принц Никаниэль в одиночку сдерживал вторжение вражеских сил и ему срочно нужна помощь жрецов», «Астрологи провозгласили неделю зайца. Зайчатина в магазинах подорожала вдвое» – как и положено слухам, далеко не все из них были правдой. Но у порога Храма Света карету принца встречала уже целая толпа.

Второе после дворца по величию здание столицы – Храм поражал своим великолепием. Построенный дварфами во времена, когда все расы жили в мире, он был выдержан в традиционном эльфийском стиле гармонии с природой.

Основой стал исполинский миллоран. Прямо в его стволе искусные бородачи создали залы, комнаты и переходы, к которым снаружи пристроили стены из белого мрамора. Воздушность храму придавало множество резных колонн, изящных арок и тонких шпилей, гармонично сочетавшихся с молодыми побегами эльфийского дерева. Дивные редкие цветы, росшие повсюду, дополняли эту прекрасную картину.

Крыши каждого элемента из полупрозрачного горного хрусталя позволяли солнцу освещать внутренние помещения. Если у того, конечно, получалось пробиться сквозь разросшуюся за тысячелетия крону исполина.

Стоило принцу выйти из кареты, как еще недавно галдящая толпа тут же в изумлении смолкла. Не спавший несколько дней, покрытый так и не смытой кровью врагов, с израненными ушами, он выглядел как живой мертвец из детских страшилок.

Но больше всего удивлял его взгляд. Вместо обычного, вечно смеющегося выражения лица жители столицы наблюдали холодный, сосредоточенный взор, полный решимости идти до конца и любой ценой вернуть возлюбленную к жизни.

Не позволив никому помогать, в полной тишине Никаниэль сам нес тело Элельен вверх по лестнице. И с каждой ступенькой его шаг замедлялся. Не потому что он устал, хотя и это было правдой, – эльфийский принц боялся.

Боялся, что опоздал.

Боялся, что она навсегда останется такой как сейчас – холодной и безжизненной. Как прекрасная статуя, вышедшая из-под руки мастера, но неспособная ответить взаимностью своему создателю.

Боялся, что даже сами боги уже не смогут вернуть любовь всей его жизни, и ее жизнерадостный смех больше никогда не отразится веселым эхом в пустых коридорах дворца.

Но вот, отбросив все сомнения, он решительно преодолел последние метры и твердым шагом переступил порог главного зала.

Верховные жрецы ждали его.

От каждого из них исходила мощная аура могущества и благочестия. Не считая архимага, они, несомненно, были сами сильными чудотворцами в Эльфхейме, а может даже и во всем Альйоне.

Полностью посвятив свою жизнь служению светлым богам, они достигли невероятных высот мастерства и могли с легкостью исцелять смертельные раны, лечить безнадежно больных, накладывать чудесные благословления и даже воскрешать мертвых. И именно на эту уникальную способность надеялся молодой принц, изо всех сил стремясь к храму.

Квиннетил – главный последователь бога солнца. Невысокий, полноватый эльф с добрыми глазами. Финдиор – архидруид бога природы. Косматый, бородатый и с вечной ухмылкой на лице. Селионэт – первосвященница богини эльфов. Высокая, статная женщина в красивых бело-зеленых одеяниях. И, главная надежда Никаниэля, – Линасаир – высший адепт бога жизни. Пышущий здоровьем эльф неопределенного возраста, по слухам способный гнуть подковы всего лишь двумя пальцами.

Так же в зале находились помощники, подручные и множество других служителей разных рангов. И все они в полной тишине следили за Никаниэлем.

Бережно опустив тело любимой на центральный алтарь, Ник обратился ко всем четверым сразу:

– Почтенные жрецы светлых богов, я знаю, что не могу вам приказывать, но я прошу, нет, я умоляю вас применить свои знания и воскресить Элельен Лунный Шепот.

– Юный принц, – взял слово Квиннетил, – полагаю вам известно, что дар воскрешения чрезвычайно редок, и для проведения ритуала должно быть соблюдено множество условий, одним из которых является недавняя смерть. Когда была убита леди Элельен?

– Два с половиной дня назад.

Лица жрецов помрачнели.

– Да, я знаю, что прошло много времени… Мы спешили, как могли…

– Если бы с вами был служитель Акарая, он бы мог удерживать ее душу в теле до ритуала воскрешения. – задумчиво произнес Линасаир.

– Но его не было! – вскричал Никаниэль, глазами ища поддержки у остальных.

– Истории ведь известны случаи и более поздних воскрешений. – невозмутимо подал голос Финдиор, не обращая внимания на эмоциональную вспышку принца. – Когда душа жертвы по каким-то причинам отказывалась покидать Альйон.

– Да! Она еще здесь! Она не могла бросить меня! Я… я чувствую! – Ник хватался за каждую соломинку.

– Селионэт, что скажешь? – спросил Квиннетил у первосвященницы богини эльфов.

– Ради рода Лунный Шепот, ради благополучия Эльфхейма, ради всей нашей расы, я считаю мы должны хотя бы попытаться!

Короткой, но пламенной речью жрица вселила энтузиазм и в остальных соратников, и, оттеснив принца в сторону, они принялись готовиться к сложнейшему ритуалу.

Окаменевший от напряжения, с до боли сцепленными за спиной пальцами, Никаниэль наблюдал за приготовлениями. Сначала прислужники вынули и унесли роковой кинжал. Затем, освободив тело Элельен от одежд, бережно омыв и натерев пахучими маслами, служители аккуратно переложили его в центр причудливого орнамента, который прямо на полу совместно чертили все четверо верховных жрецов.

Казалось, что каждый рисует отдельно. Элементы, выводимые одним, не были и отдаленно похожи на символы и знаки всех остальных. Но, в то же время, совместно они создавали удивительный рисунок, который прямо на ходу напитывался силами света.

Закончив, жрецы встали с разных сторон от изображения на полу и, сложив руки в особых жестах, приступили к Высшему Аркану Воскрешения.

Все говорили что-то свое: кто-то молился богам, кто-то читал заклинания – ведь высший аркан был у каждого свой. Удивительное дело, но они не мешали друг-другу, а как будто дополняли, создавая неповторимый ритуал, которого еще не видывал свет.

С каждым произнесенным словом линии на полу начинали светиться, постепенно подбираясь к фигуре в центре. То один, то другой элемент наполнялся светом, чтобы тут же заразить им следующего и следующего, и так пока не засиял весь ритуальный орнамент.

Едва это произошло, как тело Элельен дернулось и на несколько сантиметров приподнялось над полом, выгнувшись в спине. Ее руки и ноги мелко дрожали, наполняясь белым свечением, постепенно распространявшимся все дальше.

Вот уже вся эльфийка как будто пылала белым пламенем, настолько ярким, что смотреть на него было сродни попытке разглядеть форму солнца. Голоса жрецов звучат все громче. Ритуал явно подошел к своей кульминации.

И тут, на высшей ноте, когда все присутствовавшие напряглись до предела, а магии вокруг плескалось столько, что казалось ее можно трогать руками, раздался звонкий звук бьющегося стекла. В это же мгновение весь свет пропал, а тело Элельен безвольной куклой рухнуло на пол храма.

Из Никаниэля будто выдернули стержень. Отчаяние и усталость прошедших дней разом навалились на него. Его ноги подкосились и сознание покинуло принца.

– Похоже ее душа все-таки покинула пределы Альйона. – было последним что он услышал, проваливаясь во тьму.

* * *

Никаниэлю снилась Элельен.

Ее звонкий смех, ласковая улыбка, прикосновения тонких, нежных пальцев. Снились долгие прогулки по дворцовому саду, попытки спрятаться от назойливых фрейлин, милые записочки, передаваемые через доверенных слуг. Первые робкие поцелуи, а потом и более страстные. Поездки на лошадях. Совместное любование звездным небом. Снилось все то, что они так любили делать вместе.

Во сне Ник был счастлив. И тем печальней стало его пробуждение.

Он лежал на шелковых простынях огромной кровати в своих личных дворцовых покоях и не желал открывать глаз. Его тянуло обратно в мир грез, где они снова были вместе. И абсолютно не хотелось возвращаться в реальность, где ее больше нет.

– Сын, я вижу, что ты уже проснулся. Я глубоко сочувствую твоей утрате. Весь народ Эльфхейма скорбит вместе с тобой, – голос Талириона Сердце Леса был полон неподдельного сострадания, – но я хочу лично от тебя услышать, что там случилось.

Нехотя открыв глаза, Никаниэль посмотрел на правителя всех эльфов.

Длинные, прямые, серебристые волосы, чуть заостренные черты лица, ровная осанка – он выглядел так, сколько Ник его помнил. Казалось время не властно над королем, и тот застыл где-то в районе трехсотлетия. И только тонкая цепочка морщин на лбу и глубокий, полный мудрости и жизненного опыта взгляд светло-оливковых глаз выдавали в нем личность, перешагнувшую рубеж в восемь с половиной веков.

Чуть поправив серебряную тиару в виде венка из листьев, Талирион повторил:

– Ник, что произошло?

Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, несчастный эльф подробно пересказал отцу все, что случилось в тот злополучный день. Он говорил и говорил, не забывая вставлять в повествование свои мысли и предположения, и, с каждой минутой, его голос обретал все большую уверенность. А под конец истории к золотым глазам принца даже вернулся блеск жизни, будто, выговорившись, он обрел частичку былой уверенности.

Когда Никаниэль замолчал, король некоторое время сидел в тишине, обдумывая услышанное. Затем, стряхнув невидимую пылинку с изумрудного кафтана, он произнес:

– Мне тоже кажется, что без помощи с нашей стороны такой крупный отряд орков не смог бы проникнуть незамеченным столь глубоко. Причем помогала им явно не последняя личность королевства. Не хочется в это верить, но возможно это был даже кто-то из дворца.

Талирион нахмурился:

– Не понятно только кому помешала Элельен. Бедное дитя. Возможно какие-то дела ее отца…

– Кстати, могу тебя поздравить. – выражение лица монарха заметно потеплело. – Я поручил расследование своей личной гвардии и уже есть первые результаты. Шаман, которого ты привез, оказался никем иным как Зулгашем.

– Правой рукой Луг’Болга? – удивленно уточнил Ник. – Того самого? Нового амбициозного вождя, который совсем недавно возглавил Оскаленную Пасть?

– Вот именно. И теперь он жаждет великих свершений. А сейчас, хватит прогонять слуг, и поешь наконец! На тебе же лица нет. – король встал и направился к выходу, но на полпути обернулся и весело хмыкнул:

– Весь народ переживает за героя в одиночку остановившего вторжение орков.

Уже у самых дверей Никаниэль окликнул его:

– Отец, подожди! Элельен же еще не похоронили?

– Конечно нет. Ты ведь знаешь обычаи. Сейчас она находится в поместье Лунного Шепота. У семьи есть еще два дня чтобы проститься с ней. А затем, как и любого из знатного рода, ее похоронят на Аллее Предков. И, выросший над ней миллоран, будет тысячи лет напоминать нам о невосполнимой утрате нашего народа.

– Да-да, знаю. Но, пожалуйста… Отец, пусть Элельен похоронят в королевском мавзолее! – и, не давая удивленному правителю вставить слово, продолжил. – Конечно, это не по обычаям, и только члены королевской семьи удостаиваются такой чести… Но мне необходимо сохранить ее тело невредимым. Я… я верну ее!

Талирион оценивающе посмотрел на взволнованного сына:

– И как же ты планируешь это сделать? Обряд воскрешения провалился. Высшие жрецы еще полгода не смогут наколдовать ничего серьезнее блуждающего огонька…

Король замолчал, задумавшись. Ник тоже молчал в ожидании, какое решение тот примет.

– На самом деле они вообще жалеют, что пошли у тебя на поводу. Мне пришлось сильно постараться, чтобы отвратить от тебя их гнев. И лично я не знаю иных способов возвращения мертвых из царства вечного покоя.

– Я тоже не знаю. – потупив взор, прошептал принц. – Но я найду его! Я приложу все силы и найду способ вернуть Элельен! Прошу тебя, отец!

– Посмотрим. – выдержав паузу, сказал Талирион. – Но я ничего не обещаю.

Задумчивый правитель вышел из комнаты сына, и его место тут же заняли слуги с подносами пищи. Видимо об этом король распорядился заранее.