Текст книги "От конца до начала (СИ)"
Автор книги: niki123
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– Я не знаю, что сказать, – тихо проговорил альфа, по-прежнему удерживая Шало за талию. – Извинения ничтожны. Наверное, ты должен меня казнить.
– Не казню, – сипло ответил бета. Но отстраняться не стал. Он обхватил мужчину за шею, и тот буквально одеревенел, не ожидая подобного и не понимая, как Шало вообще может так делать. – Я сам тебя спровоцировал.
Бета замолчал. Он по-прежнему находился слишком близко, Пандар видел, как грудь, облепленная мокрой рубашкой вздымалась и опадала в такт дыханию. Это рождало в голове какие-то странные, непонятные мысли, которые мужчина старался всеми силами отогнать, зная, куда они заведут его. Но этому не бывать, даже в самых дерзких мечтах Шало никогда не будет его.
Мужчина отстранился, отплыл к бортику и уже оперся руками о мрамор, когда вдруг услышал:
– Останься, – и помедлив секунду, Шало добавил, – пожалуйста.
Пандар повернулся к нему.
– То ты гонишь меня, то хочешь, чтобы я остался. Ты слишком непостоянен для беты, – сказал альфа. Он вперил тяжелый взгляд в бету. Мужчина понимал, что должен уйти, но хотел остаться. Это разрывало его, а Шало стоял напротив и будто видел, что всколыхнулось у альфы внутри. И теперь Пандар почувствовал себя в ловушке. Но надо было что-то ответить. – Я посмотрю на тебя с суши.
Альфа вылез из бассейна и сел прямо на пол, скрестив ноги по-турецки. Вода стекала с него, рубашка липла к телу, не оставляя простора фантазии, но мужчина не замечал этого. Шало подплыл к нему.
– А ты, оказывается, трус, Пандар, – негромко произнес бета, заглянув мужчине в глаза. Вертикальные зрачки дрогнули, но Шало этого уже не видел. Он исчез под водой и показался уже где-то на середине бассейна.
Альфа смотрел, как Шало плавает и понимал, что ему совершенно необходимо что-то предпринять, чтобы вернуть себе состояние спокойствия. В своих альтруистических побуждениях, мужчина позволил Шало подобраться неожиданно близко, настолько близко, что всего несколько слов, на которые раньше альфа не обратил бы внимания, двадцать минут назад вывели его из себя. Это недопустимо.
*
– Ты позволишь мне исчезнуть на пару часов? – спросил Пандар, без стука войдя в комнату Шало. Бета сидел на кровати, подогнув ноги, и в вырезе расстегнутой рубашки альфа увидел живот с кубиками пресса и редкими-редкими веснушками. Мужчина мгновенно перевел взгляд на лицо беты.
– Конечно, – пробормотал Шало, не отрывая глаз от книги.
Бета больше слышал, чем видел, как Пандар выходит через потайную дверь. Шало отложил книгу и вышел на террасу, чтобы немного проветрить голову.
Как ни странно, но после сегодняшнего дня стало немного легче. Боль потери все еще разъедала душу, но теперь Шало хотя бы мог попытаться убедить себя, что все когда-нибудь встанет на свои места и что смерть матери – это не конец всех надежд и мечтаний. Теперь на это можно было надеяться.
Шало поразило поведение Пандара. Бета не думал, что мужчина способен на какое-либо сочувствие, что его будет трогать хоть что-то. Но оказалось, что альфа не так холоден, как хочет казаться. По крайней мере Шало спровоцировал в нем вспышку небывалой ярости, что еще месяц назад казалось настолько невероятным, что бета даже не мог подумать о подобном. Что послужило спусковым механизмом? Конечно, Шало сказал непростительную грубость, задел Пандара за живое, но он ведь и раньше слышал подобно, да и вряд ли команда пиратов, с которыми он провел незнамо сколько лет, была более деликатной. Неужели… неужели дело в том, что это сказал именно Шало? Бета отказывался верить, но этот вариант казался ему наиболее вероятным. Непостижимо. Пандар был загадкой за семью печатями, за каждой из которых скрывались бесчисленные секреты и головоломки. Один неверный шаг, и все мгновенно закроется, замки станут сложнее, а защита – прочнее. Было стыдно себе признаться, но Шало совсем не был уверен, что хочет разгадать эти секреты, он не представлял, что могло прятаться столько лет под маской равнодушия.
*
Пандар вошел в уже хорошо знакомый бордель, не дожидаясь, пока к нему подойдет какая-нибудь проститутка. Альфа поднялся вверх по лестнице и, не постучавшись, рывком открыл третью от лестницы дверь. Альфред был совершенно обнаженным и застилал постель, предоставив Пандару возможность лицезреть крепкие ягодицы и расщелину между ними. Омега даже не повернулся на звук.
– Можешь не застилать, – сказал мужчина и захлопнул дверь с громким стуком. Омега развернулся к нему лицом.
– Ты не в духе сегодня? – низко спросил он, подойдя ближе. Ладони с длинными пальцами опустились на плечи, скрытые плащом. – Оставь все свои проблемы за этой дверью. Они неважны сейчас.
Пандар шумно вздохнул, вдруг резко схватил вскрикнувшего от неожиданности омегу и буквально кинул на кровать, следом придавив своим весом. Руки Альфреда оказались зажаты будто тисками, Пандар опустил лицо низко-низко, так, чтобы омега мог увидеть в темноте капюшона нечеловеческие глаза. Мужчина хотел увидеть выражение ужаса на лице шлюхи, сам не зная почему. Но его не было. Альфред смотрел прямо в змеиные глаза и даже не пытался вырваться.
– Ты совсем не боишься? – прошипел Пандар, склонившись еще ближе.
– Если ты все-таки решил меня убить, я не успею даже закричать. Да и вряд ли подмога тебя остановит, даже если меня кто-то услышит. А если ты просто хочешь напугать меня, хотя я не знаю почему, то трюк не удался, потому что я делал минет пятидесятилетнему мужику, чей член был весь покрыт прыщами ветряной оспы. Твои глаза далеко не так страшны, уверяю тебя.
Пандар медленно выпустил весь имеющийся в легких воздух, затем отпустил омегу и сел на кровати. Он сам не понимал, что на него нашло. Просто если бы Альфред отшатнулся, Пандару было бы куда проще. Это подкрепило вес его принципы, заткнуло бы наивные желания и просыпающиеся страсти. Но омега не испугался, и теперь все это всколыхнулось вновь, и мужчина не знал, что делать сейчас. Впервые за последние лет пятнадцать он испугался.
Он боялся, что томившиеся чувства, которые, казалось, он уничтожил много лет назад, вырвутся на свободу, завладеют им и уничтожат. А еще хуже, если в припадке нечеловеческой ярости он уничтожит Шало. Пандар еще помнил вспышки Чезаре, которого ничто не могло остановить, и мужчина отказывался становиться таким же. Потому что некому будет вытаскивать его из пучины безумия. И тогда он станет тем, кем его сделали, глас разума умолкнет навсегда, и после этого Пандара можно будет только убить. А умирать прямо сейчас альфе как-то расхотелось. И причину подобной перемены он не желал искать.
Пандар почувствовал, как Альфред осторожно обнял его со спины, а руки неожиданно изящные пальцы легли на тесемки плаща.
– Твои колдовские глаза разожгли во мне дьявольское любопытство, – промурлыкал омега над самым ухом.
– Надеюсь, что ты умеешь хранить секреты, – усмехнулся Пандар, не мешая Альфреду развязывать тесемки. Омега снял с него плащ, и альфа повернул голову к нему, чтобы увидеть его выражение лица. – Потому что прежде, чем ты успеешь хоть что-то сказать, я перережу тебе горло.
– Я догадался, – цокнул языком Альфред. Он провел кончиками пальцев по мелким чешуйкам на щеке мужчины. Пандар на мгновение задержал дыхание. Его никто не касался вот уже шестнадцать лет. – Значит, ко мне ходит телохранитель Его Величества. Жаль, что не могу никому рассказать. Мои коллеги удавились бы от зависти. К ним ходят только стражники.
– Я тебя предупредил.
– Я никогда не жаловался на память, – покачал головой омега. Он чуть наклонился к мужчине, будто желая поцеловать его, но тот отстранился.
– Если хочешь жить, то не делай этого, – процедил Пандар. – Я ядовит. Если поцарапаешься, то умрешь в агонии через пару минут.
– А я рисковый, – вдруг ухмыльнулся Альфред. – Не шевелись.
Он взял лицо альфы в ладони и медленно приблизил свои губы к его губам, а потом и вовсе прижался к ним. Пандар замер каменным изваянием. Он боялся пошевелиться, чтобы не поранить Альфреда острыми ядовитыми зубами… и не мог поверить, что омега, увидев кто он, по доброй воле решился его поцеловать. Пандар уже и не помнил, что это такое, когда чувствуешь вкус любовника на своем языке.
– По ощущениям ты почти как обычный альфа, – прошептал Альфред, отстранившись. – А здесь? – Пальцы стали проворно расстегивать рубашку, потом и вовсе омега заставил Пандара отбросить ее в сторону. – Ты красивого цвета, мой необычный клиент.
Альфред осторожно толкнул мужчину в грудь, и тот послушно упал спиной на незастеленное покрывало. Омега принялся покрывать легкими поцелуями его шею и грудь, Пандар поглаживал его по спине. Чувствуя, что пульс альфы никак не сбивается, Альфред отстранился на мгновение и заглянул в странно уставшие глаза мужчины.
– Ты совсем ничего не чувствуешь? – спросил омега, уже заранее зная ответ.
– Почти нет. Только… ниже.
Рот омеги сложился буквой “о”, а глаза вдруг загорелись. Альфред проворно спустил штаны альфы к щиколоткам и принялся исследовать открывшееся тело, с удовольствием отмечая, что здесь Пандар был куда чувствительнее. А альфа закрыл глаза и позволил себе поплыть от восхитительных ощущений, которые дарили горячие умелые губы и проворный язык. Мужчина и не помнил уже, когда представал перед любовниками обнаженным, и это вскружило голову едва ли не сильнее, чем сам процесс. Чувствуя, что Пандар уже заведен не на шутку, Альфред рывком опустился на него и сразу же принялся двигаться в рваном быстром темпе, с каждым разом насаживаясь все глубже. Сделав последний отчаянный рывок, омега упал на Пандара и тут же почувствовал, как в ответ на собственный судороги удовольствия, альфа излился в него. Альфред отстранился, не допуская сцепки, но тут же упал на бок, рядом с мужчиной.
– И чего ты сегодня такой злой был? – хрипловато спросил омега, чуть отдышавшись. Он стал ненавязчиво водить рукой по груди мужчины, изредка задевая бледные соски. – Напугать меня попытался до полусмерти.
– Не бери в голову, – пробормотал Пандар, открыв глаза. Он сел и мотнул головой, словно стряхивая с себя дурман разрядки. – Мне пора.
Мужчина спешно оделся и положил на обшарпанную тумбочку пять золотых.
– Повелитель не надолго отпускает тебя, – сказал Альфред. Увидев взгляд Пандара он поспешно добавил. – Я все помню. Помню. Никто не узнает ни слова. В противном случае даже грузовые корабли, отходящие каждый вечер, меня не спасут.
– Рад, что ты это понял, – усмехнулся Пандар.
Он надел плащ и вышел из комнаты.
========== Глава 13 ==========
Когда закончился официальный траур по усопшей королеве, Шало вновь с головой окунулся в дела. Он уставал так, что сил хватало только на то, чтобы рухнуть в постель после ужина с придворными. Пандар ходил за ним привычной тенью, был как всегда немногословен, в общем, не подавал виду, что за эти несколько дней что-то произошло за исключением смерти Валенсионы. И хотя мужчина был подчеркнуто бесстрастен, бета отчетливо понял, что альфа вовсе не так мертв душой, как хочет показать или даже верит в это сам. Просто мертвые не сострадают живым, им все равно. А Пандару было не все равно, иначе он не стал бы почти что насильно вытаскивать Шало из тоски и уныния, в которых он добровольно желал утонуть. Но нет, альфа не позволил ему лежать и бездумно пялиться в стену.
Но больше сострадания Пандара Шало поразила его внезапно вспыхнувшая и тут же быстро погасшая ярость. В чем причина такой вспышки? Видят Боги, бета раньше подумать не мог, что и Пандар как все обыкновенные люди может быть подвержен вспышкам гнева. Что в словах Шало его так задело, что самообладание вдруг изменило альфе? Конечно, брошенная фраза была грубостью…
Не суди меня по себе.
Но все таки. Пандар слышал куда более обидные вещи в своей жизни даже от Шало. Неужели сам того не желая, бета попал в единственное уязвимое место мужчины? Помнится, когда-то он обмолвился, что в свое время хотел умереть. Выходит, что сейчас… Что сейчас?
Мысли шли по кругу, вопросы повторялись, а Шало все не находил ответа. Боги, у него было столько проблем помимо Пандара, столько своей боли, с которой приходилось жить один на один, что Шало не был уверен, что хочет найти ответы, разгадать альфу. Кто знает, какой может оказаться разгадка? И бета почти презирал себя за это. Он омерзительный трус, который боится войти в мир другого человека.
Но все вопросы были безжалостно отодвинуты на самый последний план, когда пришло письмо от Галиуса, в котором северянин выражал Шало самые искренние сочувствия, говорил о быстротечности времени и о том, что, увы, ничего назад вернуть невозможно. Этого тонкого намека хватило, чтобы Шало трижды проклял Галиуса мысленно, а так же всех заговорщиков. К сожалению, на безмолвные проклятия надежды было чрезвычайно мало, впрочем, как и на дворцовую стражу. Шало все больше склонялся к мысли, что либо им совершенно все равно в принципе, что будет с их королем, либо им еще и приплачивают за равнодушие. Поскольку их поиски еще ни разу не увенчались значительным результатом несмотря на всю видимую деятельность. И с этим тоже надо было срочно что-то делать. Немедленно.
*
Пандар смотрел, как работает Шало, сидя в кабинете или в тронном зале, и думал, что пускай уж он будет в работе, чем в кровати с ничего не выражающим взглядом. Альфа знал, что терять – это всегда больно, безумно больно. Особенно, если так и не сказал того самого важного, что даже спустя года мучает тебя, хотя слова эти вовсе не так важны. Но с этим тоже надо как-то жить дальше, иначе никак, даже лет до сорока не дотянуть. А Шало будет терять всю его жизнь, такова доля королей: их учат не привязываться, относиться ко всем свысока. Им почти запрещено любить. Великое счастье, если интересы страны совпадают с твоими собственным. А не это ли самая большая потеря в жизни – потеря любви? Результат такой потери прост: чем старше ты становишься, тем более ты одинок, а потом ты умираешь среди тысячи слуг и совершенно один. И не успевает остынуть твое тело, как говорят: “Король умер, да здравствует новый король!” И все.
Размышляя так, мужчина вдруг понял, что он не хочет такой жизни, а вернее, существования для Шало. Альфе было наплевать, почему это стало казаться важным, наверное, так было всегда, просто Пандар безжалостно душил в себе любое отношение к Шало кроме равнодушия. Но он выдал себя с головой, когда нянчился с бетой словно с малым дитем. Выдал свои чувства прежде всего самому себе. И альфа не мог понять, правильно это или нет. Да, он знал, что привязываться к подопечному смерти подобно, что Шало забудет о нем, как только все интриги будут зарублены на корню, а интриганы – изловлены. Бета будет обязан о нем забыть, потому что Пандар уйдет. Но что толку, если Пандар уже привязался к мальчишке? И черт побери, но он бы многое отдал, чтобы Шало остался именно таким мальчишкой на всю жизнь, а не одним из сотни королей по всему миру.
*
Шли дни, Шало работал, альфа время от времени пересекался с Реджисом, который стал докладывать ему обо всем, что происходит во дворце, что было весьма немаловажно. Теперь мужчина был в курсе, с кем спит кхан Эрм, откуда у “бездетного” супруга господина Мориса вдруг появился кругленький животик, и тому подобные постыдные мелкие и не очень секреты. Это было очень полезно, в случае чего, Пандар знал, к кому пойдет и на что будет давить. Конечно, угроза смерти по-прежнему является самой сильной из многих существующих, но большинство людей альфе были полезнее живыми, чем мертвыми. Жаль только, что Реджис был один. Если бы таких как он был бы хотя бы десяток… Возможности мужчины значительно расширились бы, мягко говоря. Поразмыслив немного над этим, Пандар как бы случайно толкнул Реджиса в коридоре и незаметно вручил ему крошечную записку.
Несколько дней от мальчишки не было ни слуху, ни духу. Но где-то спустя неделю завтрак Пандару принесли сразу двое мальчишек, а с ними проскользнул и Реджис. Тот, что держал в руках поднос и не смел поднять на Пандара глаз, был примерно одного с Реджисом возраста, а другой мальчишка помладше, лет десять, не больше. Младший тому, что постарше, и смотрел на альфу исподлобья. Знаками, которые Пандар уже стал хорошо понимать, Реджис показал, что эти двое пришли с ним не просто так. Тот, что был постарше, смотрел на манипуляции своего друга, но ничего не понимал, Пандар видел это по его глазам. Реджис закончил, и мужчина слегка кивнул, в знак того, что все понял.
– На океанском диалекте говоришь? – спросил Пандар старшего.
– Да, – голос у светловолосого оказался неожиданно звонким. – Я прислуживаю молодому лорду Бретон, часто разбираю его корреспонденцию, отношу записки, слежу за его одеждой, прислуживаю на прогулках. Я часто среди благородных, но совершенно незаметен, и они часто говорят при мне.
Паренек явно хотел, чтобы Пандар понял, что он очень полезен, хотя и старался этого не показывать. Такой же светловолосый ребенок молча смотрел на альфу. Видимо, эти двое были братьями.
– А этот? – мужчина кивнул на младшего.
– Это Тэр, мой брат, – с готовностью ответил паренек. – Он часто помогает служанкам убираться, носит им воду и тряпки. Если его увидят в комнате, никто не удивится. Он бывает везде.
– Это хорошо, – спокойно сказал Пандар. Он чувствовал, что оба брата его откровенно боятся. – Почему вы пришли? Учтите, мои поручения будут мелкими, но важными. И предательства я не потерплю.
– Я понимаю, – светловолосый сглотнул. – Реджис сказал, что вы не хотите никого покупать. Я понимаю. Кого купили один раз, того можно купить и второй. Я… – паренек запнулся, – нам нужна защита.
– Какого рода?
– Отец лорда Брентона… – светловолосый опустил глаза, но потом вдруг посмотрел мужчине прямо в лицо, – мужа ему мало. Я боюсь, что однажды он меня поймает, а я не успею убежать. И за брата боюсь, потому что Ватис – так его зовут – отвратительный человек.
– Понятно. Ну что ж, – пожал плечами Пандар, – если будешь мне помогать, о Ватисе можешь не беспокоиться. Договорились?
– Да.
Пандар протянул правую руку в перчатке, и новый помощник осторожно ее пожал.
– Зовут тебя как? – спросил альфа.
– Камро. Я сын Тара, садовника.
– Слушай меня внимательно, Камро, – Пандар немного наклонился, чтобы его глаза оказались на уровне глаз подростка. – От тебя ничего не требуется, кроме как просто слушать, о чем говорят господа, и запоминать это. Если узнаешь что-то интересное или что-то покажется тебе странным, напугает тебя или просто будет не таким, как обычно, то ты сразу сообщаешь это мне. Можешь передать через Реджиса, а можешь сам подать знак. То же самое, если тебе или твоему брату будет угрожать опасность любого рода.
– Ясно, милорд. Спасибо, – негромко ответил Камро.
– Я не милорд. Зови Змеем, – паренек кивнул. – А теперь уходите.
Забавно, но этими двумя Реджис не ограничился. Оказалось, что во дворце было достаточно тех, кто чего-то или кого-то опасался. В основном это были дети, чьи родители либо во дворце вовсе отсутствовали, либо были не в состоянии их защитить. Были сироты. Тем не менее, Реджис выбирал новых членов тайной канцелярии, как любили себя называть мальчишки и девчонки, особенно тщательно, не говоря ни слова болтливым трусам или тем, кто уже для кого-то шпионил. А последних было немало. Но Пандар понял, что лучшие шпионы – это дети. Они юркие и ловкие, часто они наблюдательны и имеют хорошую память, а благородные не привыкли стесняться слуг. Плюс ко всему, некоторые дети были нездешними, дакарский не был для них родным, и они знали по два языка. Так спустя две недели Пандар обзавелся “глазами и ушами”, которые в общей сложности говорили на четырех языках и теперь маленькие шпионы узнавали все первыми. Жаль только, что немногие из них были грамотными, но они и тут ухитрялись передавать сведения кому-то, кто мог прочитать написанное. В общем и целом Пандар был доволен.
Но время шло, а все было относительно спокойно. Только мелкие интриги придворных, направленные на уничтожение или ослабление друг друга. Пандару было интересно наблюдать, на какие гнусности готовы пойти эти люди, чтобы урвать себе лишний кусок власти, альфе эти игры напоминали схватки пауков в банке, которым бросили одну-единственную жирную муху на всех. На короля пока что руку никто не смел поднять, но чем больше тянулось спокойствие, тем больше напрягался мужчина, ожидая, когда затишье кончится и грянет буря. А предчувствие Пандару подсказывало, что случится это весьма скоро.
*
Утром Пандар проснулся с легкой ломотой в шее. Альфа осторожно повертел головой, словно надеясь, что тянущая боль пройдет, будто бы он спал в неудачной позе. Но у мужчины никогда ничего не болело, ломота в суставах означало только одно – мучительное перерождение через пару дней. И каждый раз Пандар как наивный мальчишка надеялся, что это всего лишь неудачная поза во сне. Остался только один вопрос, как сказать Шало, что его телохранитель будет совершенно бесполезен как минимум три дня? И как сделать так, чтобы ни одна мразь об этом не узнала?
Смешно, но альфа никогда не думал о том, как скажет Шало об особенностях своей физиологии. Почему-то мужчине было… стыдно признаться в этой слабости, хотя фактически он не был в ней виноват. И еще было безумно страшно. Никогда в жизни Пандар не боялся так, как в моменты своего перерождения. Потому что раз за разом они возвращали его туда. В преисподнюю. В оживший кошмар прошлого, который и не думал тускнеть с годами.
Целый день Пандар ходил за Шало привычной тенью, так ничего ему и сказав. К обеду начала побаливать спина, а когда подошло время ужина, мужчина изо всех сил пытался скрыть, что ему тяжело садиться на стул. С омерзением Пандар чувствовал, как кожа натягивается от его движений, словно холодная резина, которая вот-вот треснет. Суставы едва ли не скрипели как не смазанные колеса старой телеги, и сам альфа чувствовал себя невыносимо старым, а от того жалким и беспомощным. Когда же вечерняя трапеза закончилась, Пандар понял, что сильно ошибался, думая, что сесть на стул тяжело. Встать с него казалось непреодолимой задачей. Альфе пришлось обеими руками опереться о столешницу, чтобы встать, и ему показалось, что он заметил недоуменный взгляд Шало. Этот взгляд больно ударил по сердцу.
*
Едва Шало закрыл дверь в свои покои, как услышал шаги на террасе, и в следующее мгновение Пандар оказался в его комнате, не потрудившись постучать. Шало внимательно взглянул на на него. Бете показалось или кожа мужчины и вправду стала желтеть, а сам он не просто прикоснулся к стене рукой, а… оперся на нее.
– Что-то случилось? – спокойно спросил бета, насторожившись. – Ты болен?
– С чего ты взял? – неожиданно резко спросил Пандар. Затем прикрыл глаза, будто успокаиваясь. – Это особенность моего организма. Иногда мне нужен… покой.
– Хорошо, – кивнул Шало, чувствуя, что альфа хочет сказать что-то еще, но медлит.
– Мне нужно пару дней, – медленно проговорил Пандар. – Никто не должен знать, что я… устал. Потому что я не смогу тебе помочь. Никак. Убить меня будет проще, чем одинокого старика в глухом лесу.
Мужчина договорил и внимательно посмотрел на Шало. Боги, какой реакции он ждал? Бета не мог этого понять.
– Я все понял, – на удивление спокойна сказал он. – Тебе что-то понадобится?
– Нет. Только покой. Пускай ко мне никто не заходит.
Шало коротко кивнул в знак согласия, и альфа, не торопясь, пошел к себе, а вернее сказать, побрел. Бета проводил его долгим взглядом.
Просьба Пандара заставила его крепко задуматься. Выходит, альфа не так неуязвим? Он тоже может… уставать? Хотя бета слабо верил, что состояние мужчины можно назвать усталостью. Он выглядел так, будто действительно заболел. Желтеющая чешуя перестала казаться игрой света и тени, а тяжелая поступь не была выдумкой Шало. Интересно, заметили ли это другие люди?
*
Вернувшись к себе, Пандар сдернул с кровати все простыни, оставив голый матрас, затем распустил шнуровку у полога, чтобы тот полностью закрыл мужчину от посторонних глаз. После этого Пандар снял рубашку и позволил себе тяжело опуститься на кровать. Альфа тяжело вздохнул. Он сдернул простыни, потому что к завтрашнему вечеру они пропитаются его кровью, а мужчина не хотел, чтобы по замку пошли слухи, что по ночам он режет в своей постели коз или незамужних девственниц. Хотя, когда обнаружат матрас, вопросов возникнет не меньше. Но мужчину это волновало уже слабо. Он старался не поддаваться панике, которая накрывала его с головой всякий раз, мешала цепляться за разум в этой медленной агонии, заставляла думать, что именно в этот раз наступит конец. Но через пару дней альфе становилось лучше, раны затягивались, чешуя становилась жестче, зеленее, и Пандар мог снова ходить, думать, есть, дышать… до следующего раза.
Пандар положил руки на живот, несколько раз глубоко вздохнул. Надо было отдохнуть, силы стремительно утекали, а завтра они ему понадобятся, чтобы в который раз вести борьбу с собственным ужасом, который разбудит боль.
*
Утром Пандар уже не хотел шевелиться. У него болело буквально все: шея, спина, суставы пальцев рук и ног, ребра… Каждый вздох давался все труднее и труднее, альфа дышал все короче, стараясь почти не задействовать грудную клетку, хотя это было невозможно. Мужчина наблюдал, как солнце дошло до своей высочайшей точки на небосклоне, разогнав тени в комнате, и как затем оно стало опускаться, уступая вечеру. Тени удлинялись с каждой минутой, и Пандару казалось, что это демоны Бездны тянут к нему свои скрюченные лапы с длиннющими когтями. Сердце стучало часто-часто, мужчине казалось, будто оно с силой бьется о ребра, причиняя невыносимую боль. Кровь стучала в ушах, в висках, и альфа не слышал ничего кроме ее стука.
Даже думать было больно. Минимальное усилие тут же отзывалось вспышкой невыносимой боли в голове, а Пандар чувствовал, как страх накатывает на него все большими волнами, лишая рассудка, за который мужчина так отчаянно цеплялся последние несколько часов. Он знал, что как только он сдастся, то вернется туда. Пандару было страшно признаться в этом даже самому себе, но он совсем не был уверен, что сможет вернуться из этого безумия. Что может быть страшнее, чем до конца дней своих оказаться в плену ужаса, боли и отчаяния? Смерть тогда станет спасением. Да вот только кто сможет убить его? У кого хватит сил и мужества? Пожалуй, только у Чезаре. А он слишком далеко отсюда.
Когда боль стала невыносимой, Пандар начал соскальзывать куда-то за грань. В голове все путалось, реальность перестала казаться единственно возможной, и омерзительный голос нашептывал будто на ухо, что Дакар, Шало и королевский дворец – лишь несмешная шутка воспаленного сознания, а реальность – это катакомбы без выхода, высохший колодец с ржавой решеткой наверху и красноглазый маг, который приходит смотреть на тебя каждый день. И каждый день ты молишься, чтобы он не захотел тебя вытащить. Потому что иначе все пойдет по новой: раскаленное железо, сотни змей, который кусают тебя, шипят, и ты ничего не слышишь кроме их шипения, которое сливается в один звук, похожий на хрип умирающего… А потом оказывается, что это ты хрипишь.
– Здравствуй, мой дрогой, – говорит тихий, едва слышный голос во тьме.
Раздаются десять шагов. Пандар точно знал, что их десять, он как-то сосчитал, когда имел глупость предположить, что этому человеку больше нечего с ним делать. Альфа прижался всем телом к каменной стене, отвернул лицо, зажмурился. Он ненавидел того, кто приходил к нему каждый день. Он боялся его, хотя и никогда не видел. Он боялся его ледяных рук, красноватых глаз, шагов в темноте и тихого голоса.
Ледяные руки коснулись лица, Пандар дернулся, но человек заставил его посмотреть себе в глаза.
– Не бойся, – прошелестел человек. – Я принес тебе подарок.
И в ту же секунду мужчина увидел перед собой морду, покрытую тысячью белесых чешуек, и бесцветные глаза с вертикальными зрачками. Змея издала жуткий звук, похожий на свист, и молниеносным движением впилась пленнику в шею.
Пандар дернулся на кровати, открыв глаза. Он тут же почувствовал, как собственная горячая кровь стекает по предплечьям, животу, капает на матрас. Кровь была и на губах, и на щеках. Альфа почувствовал явный запах гнили. Смерти. Сердце будто остановилось от ужаса, а затем вспыхнуло в груди, гоняя жар по всему телу, заставляя воспламениться разум и, кажется, даже душу. Альфа понимал, что снова уплывает, он пытался сосредоточиться на чем-нибудь, вспомнить хоть что-то, что могло удержать его, но попытки были тщетны, и Пандар снова будто провалился в яму, полную змей с красными глазами.
Когда альфа очнулся второй раз, в крови было все его тело. Чешуя слезала с него лохмотьями вместе с кожей, раны болели так, будто их сначала посыпали солью, а затем приложили раскаленную до красна кочергу. Пандар рвано дышал, моля всех Богов, чтобы это кончилось как можно скорее. Пускай кто-нибудь войдет и убьет его. Боги, пускай это случиться. Ведь должна же быть в его жизни хоть капля справедливости!
– Пандар?
И в ту же секунду полог откинули.
Лицо Шало побелело, глаза расширились, и в них Пандар увидел отражение собственного ужаса. Бета шевелили губами, будто хотел что-то сказать, но забыл все слова. Шало поставил подсвечник с одной свечой на пол и уже открыл рот, чтобы закричать, но Пандар остановил его, едва слышно произнеся:
– Тихо.
Шало зарыл рот рукой, будто не доверял сам себе. Он не мог издать и звука, только смотрел на то, что осталось от Пандара. Только глаза все еще были его, а вот тело превратилось в какие-то лоскуты, зияющие раны и кровь, которая пропитала матрас насквозь. Бета резко развернулся и стал удаляться, Пандар захрипел, не в силах закричать.
Останься! Останься, прошу тебя!
Мужчина не смог даже разомкнуть губ. Но внезапно Шало вернулся, неся с собой еще два подсвечника. Свет отогнал уродливые тени от кровати, и Пандар смог лучше разглядеть перепуганного до смерти мальчишку. Альфа бы усмехнулся, будь он в другом положении.
– Тебе нельзя помочь? – прошептал Шало.
Пандар промолчал, только глаза закрыл. Ему было так больно, что хотелось умереть. Но еще больнее был от того, что Шало видит его таким. Беспомощным, истекающим кровью, напуганным до смерти. Захотелось, чтобы бета немедленно ушел, оставил его, бросил. Так было бы правильно. Так должно быть. Но Пандар не мог видеть своих глаз, того, как он смотрел на Шало. На бету никто и никогда так не смотрел. Будто он был единственной и последней надеждой, ниточкой, которая связывала мужчину с этой реальностью. Бета сел на пол, у кровати, и стал просто смотреть Пандару прямо в глаза, и альфа смотрел на него в ответ, почти не мигая, цепляясь за этот взгляд. Это позволило продержаться ему чуть дольше, прежде чем снова вернуться в бесконечную мглу катакомб.
