Текст книги "Хроники потомков Триединых. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ник Лаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Торберт Лип нахмурился. – Я хотел бы с Вами поговорить. Потом. – Он помолчал. – И на этот раз поподробнее. Сейчас меня интересует другое.

Вебека облегченно выдохнула и пожала плечами. – Когда Вам будет угодно мессир.

Лицо канцлера сразу стало жестким. – Хорошо. А сейчас Вы мэта, – он обернулся в смотревшим во все глаза на него сестрам и, разумеется, Ваши уважаемые сестры должны рассказать мне про одного воспитанника Вилладунской обители?

Страх у Сенты еще не прошел, но любопытство победило. Как известно, все зеленые любители посплетничать. Поэтому, пододвинувшись как можно ближе к ужасному незнакомцу, она тихонько прошептала: – Может я смогу быть Вам полезна? – Она покосилась на Вебеку. – Мессир.

– Меня интересует...эээ. – Торберт Лип напустил на себя скучающий вид и заглянул в пустую четвертушку бумаги. – Эдмунд Ойкент. Кажется так. – Он спрятал листок за пазуху и поднял глаза на сестер.

– Вы, – он указал на молчавшую до этого Меику, – что-нибудь знаете про этого юношу?

– Он был нашим воспитанником, – пискнула сестра и спряталась за расхрабрившуюся Сенту. И лишь затем из-за широкой, почти квадратной фигуры раздалось еле слышное: – Эдмунд – хороший мальчик.

Канцлер неопределенно хмыкнул и посмотрел на Вибеку. – Насколько хороший? – Он еле сдерживался и уже открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, как в дверь постучали. В небольшой комнате сразу стало тесно. Вошедшая – невысокая, рыжеволосая женщина была уже не молода, но оставалась все еще гибкой как лоза. Густые волосы были стянуты в две толстые, перевитые зелеными лентами косы. Следом за женщиной вошел огромный, седовласый воин и, хмуро взглянув на поспешившего отвесить низкий поклон канцлера, неподвижно встал у входа. Бордовый жиппон без рукавов открывал перевитые жилами предплечья. Миго Гарено молчаливо стоявший за спиной своего Патрона, опустился на колени. Так же поступила и Вебека, моментально сообразившая, что за высокопоставленное лицо решило облагодетельствовать их своим присутствием. Тяжело плюхнулись на колени Меика и Сента. Заскрипела скамейка. Вибека бросила быстрый взгляд за спину. Неловко опираясь костлявой рукой об стену, брат Раббан пытался должным образом приветствовать Ее Милосердие.

– Встаньте, пожалуйста. – В голосе Матриарха удивительным образом сочеталась властность и приветливость. Она обернулась к Торберту Липу. – Почему, Вы начали допрашивать членов Ордена без присутствия кого-то из Генеральной Коллегии? – Темно-зеленые глаза требовательно уставились на собеседника.

– Это был не допрос Ваше Милосердие. – Канцлер едва мог скрыть досаду от неожиданного появления Матриарха. – И я не предполагал, что Вы пожелаете лично присутствовать на этой...беседе.

– Надеюсь, для Вас это станет приятным сюрпризом. Тем более, что после Ваших "бесед" люди почему-то не могут досчитаться ногтей на пальцах, а то и самих пальцев, – Джита Генгейм улыбалась, хотя ее голос оставался язвительным и колючим. – Вы сами сообщили мне, что вызвали тех, кто остался в живых в той обители около... – Матриарх запнулась и вопросительно посмотрела на пребывавших в полуобморочном состоянии Меику и Сенту.

– Вилладуна. – На помощь сестрам пришла Вибека. – Это на севере рядом с Мистаром. В центре Приграничья.

– Я помню, – Кивком головы Матриарх поблагодарила за подсказку. – Одно время там жила моя дальняя родственница. Хотя, к сожалению, – она обезоруживающе улыбнулась, – мне ни разу не довелось побывать в тех краях.

– Думаю, нам стоит продолжить наш разговор. – Торберт Лип полностью пришел в себя и покосившись на Матриарха, осторожно произнес. – Я бы хотел кое о чем спросить сестру Вибеку. Ее Милосердие не возражает?

– Нет.

Повеселевший канцлер взглянул на стоявшую перед ним пожилую женщину. – Вы же помните мой вопрос? Что Вы можете сказать об этом воспитаннике?

– Я повторю Вам лишь то, что уже сказала сестра Меика. Он хороший юноша. Живой и умный.

– Что за воспитанник? – требовательно спросила Матриарх. Она пристально изучала стоявшую пред ней сестру Вибеку. – Неужели этот сыр-бор затеян из-за одного подростка?

– Из этой обители, – вперед выступил мэтр Гарено, – пропало четыре юноши. Его Светлость имеет основания полагать, что это исчезновение как-то связано с произошедшим убийством. А воспитанник по имени Эдмунд возможно подбил остальных совершить побег. Ведь он верховодил среди старших? – Начальник тайной полиции обратился за подтверждением своих слов к Вибеке. Однако сестра промолчала, поэтому мэтр вновь повернулся к Матриарху. – Вероятно он или кто-то тех, кто убежал вместе с ним видел нападавших. Может даже они знают того, кто расправился с наемниками?

В глазах Матриарха разгоралось любопытство. Пытаясь его не показать, она опустила голову и с показным равнодушием бросила: – Расскажите мне о беглецах?

– Их четверо, – с готовностью ответила сестра Вибека. – И они очень разные. Арибо – наглец, бузотер и вечное испытание нашего терпения. Удо – большой умница, хотя упрям и порой слишком горд. Кипп, – она ласково улыбнулась, – не удивлюсь, если вскоре в нем обнаружится Дар Средней. А Эдмунд – он..., – Вибека на мгновение задумалась, – он как огонь. Может обжечь, а может и согреть. Когда Эд был маленьким мы все так его и называли – огонек. Кругленький, рыжеволосый, беспокойный и...

– Как рыжеволосый? – Канцлер подался вперед. – Вы ничего не путаете уважаемая мэта?

Вибека слегка улыбнулась. – Я стара мессир, но не настолько, чтобы позабыть облик юноши, который рос на моих глазах много лет. Его волосы, конечно, не огненно-рыжие. Скорее, – она на мгновение задумалась, – они цвета темной меди. А еще синие глаза. Мне всегда казалось, что у Эдмунда эрульские корни.

– Еще и глаза, – разочарованно пробормотал Торберт Лип. – Как такое возможно?

– Именно, – рассмеялась Вибека. – Хилда говорила, что они у него такие с рождения. Ярко синие как васильки.

– Хилда? – Джита Генгейм не спускала с Вибеки заинтересованного взгляда.

– Да Ваше Милосердие, – в разговор вмешалась сестра Сента. На круглом лице сияла угодливая улыбка. – Это наша погибшая экономка. Она постоянно нянчилась с Эдмундом. Воспитывала его. Сколько времени он простоял у нее на горохе знают только Триединые. Мне рассказывали, что именно она нашла его младенцем, а затем принесла в обитель. Это было лет пятнадцать назад.

– Да около того, – в разговор вклинилась осмелевшая Меика.

– Как ее звали? – Казалось, Матриарху не хватает воздуха. Она тяжело дышала. За ее спиной зашевелился великан-телохранитель. – Каким было ее родовое имя? – Зеленые глаза светились в полутьме изумрудным блеском.

– Я не знаю Ваше Милосердие, – Сента грузно упала на колени. – Клянусь Триедиными, что не знаю. При мне она никогда его не упоминала. – Сестра громко всхлипнула.

– Кажется, ее звали так же, как и этого мальчишку, – негромко произнес Гарено. – В докладе упоминалась некая Хилда Ойкент и.... – Договорить он не успел. Стоявший у двери телохранитель тараном рванул вперед, отшвыривая в сторону всех, кто стоял у него на пути. Уже падая, мэтр успел заметить, как оседавшую в беспамятстве Матриарха заботливо подхватили могучие руки.

•••

1328 г. от Прихода Триединых

Торния. Провинция Мистар. Южный Оплот

"Торстейн сын Эгиля – воин был славный

Внук Скалагримма, топор чей двуострый

Кровью торнийцев не раз обагрялся.

Фолька родного он фирд возглавляет

В битвах жестоких не раз верховодил

Милость Сестер он стократно испил.

И вот однажды муж сей собрался

В новый поход за добычей богатой

Редкие вина, шелка и наряды

Трэллов искусных жене посулил.

Но обещанье исполнить не сможет

Торстейн сын Эгиля ибо волей Анудэ

Встретить Владыку ему суждено...".

Лоуганг Сладкое Жало

«Драпа о Торстейне Эгильсоне»

Годар Эринг Оттерсон стучал обухом боевого топора о щит вместе со всеми. – Утттааа! Утттааа! – Теплый весенний ветер рвал на части его длинные усы, щекотал бородой шею. В его фирде лишь трое были детьми Анудэ и он был самый молодой из них и самый нетерпеливый. Годар выпятил широкую грудь и завыл, – Утттааа! Утттааа! – Голос срывался, в горле першило, но он продолжал из-за всех сил вопить, потрясая оружием. Кровь в жилах кипела. Ладони, сжимавшие ясеневое топорище вспотели.

– Уже скоро, – проревел на ухо, стоявший рядом Ржавый Фадир. – Эти сенахи сейчас почувствуют гнев элуров. – Он захохотал, широко разевая обросший жесткими рыжими волосами рот. – Эти твари будут жрать наше дерьмо.

– И свое тоже, – поддакнул Эринг.

– Только если мы позволим. – Широкий меч десятника гулко стукнул по металлическому умбону. – Они и так слишком долго сидели в этой своей каменной скорлупке. Уже давно пора было ее расколоть и выковырять их оттуда. Это будет последний штурм. – Он тряхнул короткой, грязной косой. – А потом наступит очередь Мистара. Так сказала фирдхера. И я ей верю, – решительно заключил Фадир.

– Сколько у тебя осталось людей, – среди раздававшегося вокруг звона и шума Эрингу приходилось кричать.

Лицо Фадира окаменело. – Половина прежнего. Но эти ублюдки за все ответят. – Щедро покрытый волосами кулак судорожно сжал рукоять меча. – Я ихнему капитану самолично отрублю руки и ноги, а потом оставлю здесь подыхать. А что я сделаю здешним стрелкам, это лучше не знать ни кому.

Эринг мысленно выругался. Не надо было касаться этой темы. Неделю назад шестнадцатилетний сын Фадира нарвался на арбалетный болт. Парнишка умер у отца на руках, который до сих пор не отошел от потери.

– Мы отомстим за павших, когда возьмем эту чертову крепость, – Эринг ухмыльнулся. – И тогда оставшиеся в живых позавидуют мертвым.

Фадир не ответил, лишь стрельнул волчьим взглядом в сторону широкого пролома, прикрытого деревянной бретешью.

– Они долго не продержаться, – молодой годар проследил за взглядом собрата по фирду. – Мы растащим эти бревна в два счета. А когда ворвемся в цитадель, нас уже будет не остановить.

Фадир согласно мотнул головой. – Пусть Анудэ будет к нам благосклонна. И не только она, – десятник покосился на широкий шатер, в котором жила фирдхера. – Ты слышал, что сделал жрец Сверкающей? Говорят, он приносит в жертву своей богине всех сенахов, что удается взять в плен.

Эринг нахмурился. На совете годаров Леона требовала пресекать любые разговоры о том, что вытворял хольдер Эрланд. Дети Анудэ не должны бояться, но эта закутанная в черные одежды фигура вызывала у него дрожь и трепет. Он передернул плечами и наклонился к скрытому рыжими космами уху. – Ты лучше об этом не болтай. Хорошо?

Фадир сердито взглянул в лицо командира. – Что значит, не болтай? Темные жрецы среди элуров. Дожили. – Он раздраженно сплюнул. – По мне так они похуже сенахов будут. На днях Тощий Льёт шепнул, что в эта тварь порезала всех крестьян из Лосиного Ручья. На кусочки. И все во славу своей Гуле. – Щедро украшенные конопушками скулы сжались. – Сучье племя. На что Леона смотрит?

– Тише дурак, – Эринг оглянулся на шумевших вокруг воинов. – Захотел сам висеть вниз головой с распоротым брюхом. Не думаю, что фирдхере все это нравится. Но так приказал Совет фриэкс, а с ним не поспоришь.

Гвалт вокруг усилился настолько, что даже докричаться друг до другу стало невозможно. Полотняный полог высокого шатра распахнулся, и наружу стремительно выскочила Леона Хьёрдисон, за которой неторопливо вышагивал жрец Гулы.

– Годары ко мне! – У фирдхеры от нетерпения дернулась щека. – Быстрее.

Эринг Оттерсон, ухватив топор за длинное острие, сорвался с места.

Леона прохаживалась на небольшой площадке перед палаткой, оглядываясь и досадливо морщась. Короткая коса сердито качалась за широкой спиной.

– Чего раскричались? – прошипела она. – Уймите своих воинов. – Темные глаза стеганули яростным взором два десятка мужчин и полудюжины женщин, столпившихся вокруг фирдхеры. – Хватит надрывать почем зря горло. – Сзади раздался негромкий смешок ее спутника, что вызвало у Леоны яростную гримасу. – Орать будет тогда, когда пойдем в атаку. И, на это раз, штурм точно будет для нас удачный. – Годары одобрительно загудели. Леона, не обращая снимание хвалебные выкрики, продолжала: – Эту едва залатанную прореху мы снесем одним махом. Поэтому через час знамя элуров должно развиваться над главной цитаделью крепости. Понятно? – Фирдхера взглянула на стоявших перед ней утомленных, смердящих потом и кровью, но все еще могучих и сильных воинов. Таких же любимцев Однорукой, что и она сама. Неожиданно ее лицо смягчилось. – Сегодня с утра мне прислали весточку, что Северный Оплот пал. А мы здесь телимся. Неужели собравшиеся здесь фирды слабее?

Новость была неожиданная и приятная. Собравшиеся предводители не могли скрыть довольные улыбки.

Пожилая, крепко сбитая годара из небольшого западного фолька стукнула метательным копьем о землю. – Во славу Анудэ, мы освежуем этих торнийских свиней через час. Клянусь своей честью. Мой фирд возглавит атаку и первым взойдет на эти проклятые стены.

– Охолонь, Ульрика. – Вперед выступил пузатый, розовощекий годар Хольгер Рёгвальдсон. – В твоем фирде в основном стрелки и копейщики, так что уступи дорогу секироносцам. – Он расправил и без того широченные плечи. – Впереди пойдут воины из Нордфолька. Мы проложим дорогу остальным. – Хольгер снисходительно взглянул на окрысившуюся Ульрику. – Ну а вы подчистите за нами то, что останется. – Он басовито расхохотался.

– Жирный ублюдок, – прорычала седовласая годара. – Да ты не протиснешься в эту брешь, даже если сделать ее в два раза шире.

– Что ты лепечешь? – лопатообразная ладонь ухватилась за рукоять огромного, прикрепленного за спиной, двуручного меча. – Наверняка, про свою необъятную задницу? – Собравшиеся годары громко рассмеялись. Ульрика побледнела. Она вскинула копье с длинным наконечником. Хольгер в ответ выхватил меч и оскалился. – Давай старая сука. Потанцуем?

– Заткнитесь оба, – фирдхера устало прикрыла глаза. – Еще одно слово и ваши подгодары получат внезапное повышение. Выступаем сейчас, так что можете начинать горланить свое любимое "Уттта". Впереди пойдут фирды Хёдфолька, Нордфолька, Бюскефолька, Хординфолька, Оплфолька. – Хольгер Рёгвальдсон довольно ухмыльнулся, а рот его соперницы скривился от ярости. – Когда все закончится, – Леона обернулась к раздосадованной годаре, – можешь вызвать своего ненаглядного дружка на поединок чести. – Не дожидаясь ответа, она махнула рукой, в сторону возвышавшихся стен. – А если начнете выяснять отношения во время битвы, вернетесь в свои фольки без ушей. После третьего звука Олифана выступаем. – Фирдхера хищно оскалилась и вскинула руку вверх. – Утттааа!

–Утттааа! – подхватили годары. – Утттааа!

Эринг Оттерсон кричал вместе со всеми. Хмельное веселье от предстоящей битвы заполнило все его существо. Его распирало от ожидания славы, предвкушения чужой смерти, ощущения мига предстоящего торжества над поверженным врагом. И потому вслед за командиром он самозабвенно выкрикивал боевой клич элуров: – Утттааа! Уттааа!

– Хааарррааа! – одновременно и стон, и крик, и вопль внезапно заполнил собой все окружающее пространство. – Хааарррааа!

Эринга подбросило на месте. Его неожиданно окатило бешенной яростью и неистовым гневом. Он закрыл глаза, полностью отдаваясь бурному потоку который омывал его изнутри, высасывая усталость и боль. «Вот она милость Анудэ». Молодой годар застонал от наслаждения. Но столь же быстро грозная лавина ушла, ускользнула в глубины сознания, оставляя его иссушенным и раздосадованным. – Аааа! – возмущенно выдохнул Оттерсон, внезапно осознав, что схожие ощущения испытали все находившиеся рядом годары. Он повернулся в сторону и замер на месте. Огромная, вытоптанная до твердости камня площадка перед крепостными стенами была усеяна телами элуров. Лишь сыны Анудэ, в том числе из его фирда, остались стоять, прижав руки к ушам. «Мертвы?», – мелькнула первая мысль. Взгляд метался по полю. Но вот привстал один, затем второй и, наконец, десятки и сотни человек пошатываясь, поднялись почти одновременно. На огромном пространстве воцарилась гнетущая тишина. Тысячи людей смотрели в одну сторону.

С ближайшего холма к ним приближалась фигура человека. Опустив голову и раскачиваясь будто пьяный, со спутанными, почти целиком закрывавшими лицо волосами он двигался стремительными, рваными прыжками. В одной руке это существо, а годар уже не был уверен в том, что перед ним человек, держало длинный меч. А позади него бежало еще более диковинное создание, немыслимая помесь волка и гиены. Все это напоминало сон, тяжелый, жуткий и непостижимый. Эринг повернулся к остальным. Все годары остались на ногах и теперь, как и он, разинув рты, смотрели в сторону непонятной угрозы. Но еще больше удивления было написано на лице Леоны. Фирдхера жадно всматривалась в неведомого человека. «Она узнала его», – промелькнуло в голове Эринга. Молодой годар повернулся и побежал навстречу странному существу. Бок о бок с ним бежала фирдхера. В десятке шагов от напряженно застывших шеренг элуров, страшный незнакомец остановился. Высокий и угловатый он, как внезапно понял Эринг, был удивительно молод. Едва ли старше восемнадцати. Чудовищный зверь тоже встал рядом и, разинув огромную пасть, громко зашипел. «Он умеет шипеть», – годару почему-то стало смешно. Губы сами раздвинулись в нелепой ухмылке. Но она тут же превратилась в гримасу, когда парнишка поднял голову, рыжие патлы раздвинулись и Эринг увидел его глаза.

•••

Пит Культяпка не спешил с первым выстрелом. – Поспешишь, людей насмешишь, – говаривал его отец, с чем Пит был полностью согласен. «Раскричались ледышки». Он зло усмехнулся. К моменту, когда волна элуров докатится до пролома, она не досчитается очень многих. Жаль, что не всех. Раненное в предыдущий штурм плечо тяжело и нудно зудело. Гарнизонный целитель погиб от шальной стрелы еще в начале осады, поэтому залечить глубокую царапину было некому. Культяпка поежился. Он не хотел умирать. Совсем не хотел. Но выбора не было. Тот лесничий, которого он подкараулил в лесу и смертельно ранил выстрелом в спину, тоже хотел жить. Этот придурок, несмотря на перебитый позвоночник, пытался ползти по лесной тропе, хныча как ребенок и умоляя его сбегать за помощью. Культяпка не скрываясь шагал по кровавому следу, с любопытством наблюдая, как известный забияка и драчун в одночасье потерял свою силу и мужественность. Тогда это было ему в диковинку. И вот теперь, четверть века спустя, насмотревшись досыта на смерть в самых разных обличиях, он почему-то захотелось прожить остаток жизни спокойно. В последние пару лет Культяпка подумывал перебраться в Мистар. В родные места путь ему давно заказан, да и кому там был нужен отставной арбалетчик? Родители поумирали, сестры вышли замуж и уехали. Кроме того, и привык он к тутошним местам. А с тугой мошной человеку везде живется неплохо. Его-то денежки были припрятаны в надежном месте. Хватило бы и на открытие харчевни, а при удаче даже постоялого двора. Под это дело можно было и пожениться. Если в кармане звенит, любая молодуха в твою сторону посмотрит. А ему-то таковская, уже и не нужна. Другое дело – крутобедрая, сиськастая вдовица. Культяпка облизнулся. С такой бабенкой при нужном подходе можно было бы и сговориться. Он невольно вздохнул. Жаль, что покувыркаться подобной кралей ему вряд ли придется.

Стрелок окинул взглядом высокие зубцы предмостной башни. За двадцать лет службы он исходил весь Южный Оплот вдоль и поперек. Узнал в нем каждый уголок. Да что там уголок? Здесь ему был знаком каждый камень крепостной кладки и на ощупь он мог без труда определить в какой галерее находится. Когда Пит пришел в командорство восемнадцатилетним юнцом им командовал сьер Септер – низкорослый жизнелюбивый крепыш с гулким басом и заливистым смехом. Наполовину элур Дольв Септер знал повадки своих северных сродственников как ни кто другой в Приграничье. Будучи бимагиком, он прекрасно ладил с годарами приграничных фольков. В то время на Смелых держалась вся северная граница и боевые фирды элуров захаживали на территорию империи лишь по большим праздникам. Культяпка улыбнулся щербатой улыбкой. Хорошие были времена. Местные поговаривали, что пару раз даже видели командора опрокидывавшего стаканчик-другой с тогдашним фирдхером Большим Лоугаром. Правда, ходили слухи, что Магистр недолюбливал сьера Септера, как, впрочем, и всех, кто кроме красного Дара обладал еще и фиолетовым. Тем не менее, когда заговор Матрэлов раскрыли, и Младший Владыка велел Братству не сопротивляться представителям императора, командор выполнил приказ своего Патрона беспрекословно. С неизменной усмешкой он предстал и перед палачом, потребовав в качестве последней просьбы литровую кружку любимого им светлого. Культяпка тогда стоял в передних рядах столпившихся у эшафота горожан и прекрасно помнил довольную физиономию сьера Дольва, который стерев с обвисших усов пивную пену, довольно крякнул и, желая показать пример остальным, первым положил седую голову на широкую колоду.

Рядом завозился капитан. Пит встревожено дернулся. Герд Ленгёк ему всегда нравился. Мужик он был стоящий, хотя как вояка покойному командору и в подметки не годился. Шестнадцать лет назад зеленым подкапитаном он приехал командовать Южным Оплотом. И не оплошал. Старался, уговаривал старожилов и не его вина, что все рыцари и сержанты отказались служить под началом Стража. Из тогдашнего гарнизона лишь семеро согласились остаться. И он, Питер Карр, оказался в их числе.

– Скоро пойдут, – капитан говорил медленно и натужно. – Тянуть им дальше, смысла нет. Так что готовься Пит пострелять из своего арбалета.

Культяпка любовно погладил ореховое ложе. – Мы с ним уже давно одно целое. – Даже с луком, – он взглянул на оставшуюся от среднего пальца нижнюю фалангу, – было по другому.

– Да он у тебя видать заместо бабы, – в разговор неожиданно встрял вечно зубоскалящий Дорф Спир.

Культяпка улыбнулся. – Ну, уж нет. Баба она хужее. Мой арбалет по любому надежнее. – Стоявшие рядом воины дружно грохнули.

Вдруг капитан выгнулся дугой. – Что с вами? – кинулся к командиру Пит, но затем и его накрыло волной. Желудок вывернуло наизнанку. Ярость переполняла его. Гнев бушевал в крови.

– Что с вами такое? – Дорф сплюнул желтую слюну вниз и озадаченно взглянул на капитана. – Чаво это вас всех так плющит?

«Почему он ни чего не чувствует»? – отстраненно подумал Культяпка.

•••

1328 г. от Прихода Триединых

Торния. Приграничье

"Темная кошка с мышкой играла

Прыгала, падала, снова вставала

Все не поймает, вот незадача

Мышке кажись, улыбнулась удача.

Но наша кошка лишь притворялась

Ей надоело, она наигралась

Выгнула спинку и прыгнула смело

Нет больше мышки, а кошка поела".

«Приключение кота Бертита»

Освин Гоэль никогда не был хорошим наездником. Но он не предполагал, что настолько никудышным. Это дворянский недоросль с детства не слезает с коня. А сын мелкого магистратного чиновника, до своего совершеннолетия на лошади катался всего лишь с дюжину раз. Конечно, когда у него обнаружился фиолетовый Дар многое изменилось, но его знакомство с обладателями четырех копыт и гривы продолжало оставаться весьма поверхностным. Настроение было паршивым, хотя начиналось все просто замечательно. Когда мэтр Гарено вызвал его к себе и изложил суть поручения, он разве что не кричал от радости. Первое серьезное и ответственное дело. Его ни капли не смущало, что его, южанина отправляют в незнакомое Приграничье. Разве что сразу не понравилась компания. Мэтр Гатто с прилипшей намертво улыбкой и его хмурый и неразговорчивый телохранитель оказались не самыми приятными спутниками. Впрочем, когда они добрались до Приграничья дела несколько поправились. Мэтр Ройл оказался приятным собеседником, да и к тому же почти земляком. К сожалению, в эту их поездку он отказался их сопровождать, сославшись на возникшие осложнения. К удивлению Освина, советник даже не настаивал.

– Нелегко Вам, поди? – младий агент встретил внимательный взгляд Гейна Биго, который невозмутимо покачивался рядом, пожевывая неизменную травинку.

– Все нормально сержант. – Гоэль принужденно улыбнулся, хотя седалище чесалось и болело. Внутренняя сторона бедер пылала нестерпимым жаром.

– Мы-то привыкшие к плохим дорогам. Тут без хорошего коняги ни как. – Биго любовно похлопал крупного вороного жеребца по шее. – Хороший Татинцин, хороший.

Мэтр Гарено настоятельно рекомендовал ему держаться подальше от Вилладуна. И какого Падшего этот старый пердун отправился в Мистар? Вдвоем с мэтром Ройлом они так ловко гоняли Гатто по его окрестностям. И все бы так и продолжалось, пока, наконец, в убогом мистарском трактире злой рок не свел телохранителя Гатто и начальника стражи Вилладуна. Пара кружек пива и этот молчун каким-то непостижимым образом вызнал все подробности загадочного убийства. Гоэль горестно вздохнул. Удобная повозка осталась в Мистаре, а доставшийся ему бойкий конек постоянно взбрыкивал, заставляя младшего агента табарской тайной полиции морщиться и скрежетать зубами.

– Потерпите мэтр. Я уже ездил в обитель с мэтром Ройлом. До тудова уже рукой подать. Вон за тем леском, – Гейн махнул широкой ладонью в сторону небольшой рощи.

– А Вы разве не были в Вилладуне? – рядом раздался липкий голос Эразмо Гатто. Освин испуганно оглянулся. В трех шагах от них ехал советник, за спиной которого маячила жилистая фигура телохранителя. – Сержант рассказал мне, что в обители уже побывали Ваши... эээ сослуживцы.

– Я буду неподалеку, – Гейн Биго быстро поклонился советнику императора и, дав шпоры коню, ускакал к началу каравана.

Эразмо Гатто криво улыбнулся. – Почему то канцлер ни чего не сообщил мне об этой поездке? Пришлось выпытывать все подробности у нашего простоватого друга. И он сообщил много чего интересного. – Он фальшиво зевнул. – Но когда я обратился за объяснениями к нашему общему другу мэтру Ройлу, тот отговорился необходимость соблюдать служебные тайны. – Советник дробно засмеялся. – Ох уж эти Стражи.

– Поверьте, Ваше Сиятельство я ни чего об этом не знаю, а в Приграничье я вообще впервые.

Мэтр Гатто согласно закивал. – Разумеется, я Вам верю. Ведь это очень не хорошо. – Серо-голубые глаза заледенели. – Нет, просто ужасно скрывать столь важные сведения от советника императора.

– Безусловно. – Освин надеялся, что выражение его лица было бесхитростным и прямодушным. – Замалчивать подобное было бы государственным преступлением.

– Как приятно встретить столь умного и проницательного человека. И при этом столь молодого, – подхватил мэтр Гатто.

– Длинные волосы взметнулись, когда мэтр Гоэль поклонился. – Столь лестные слова от столь влиятельного человека звучат усладой для моих ушей.

– Сержант сообщил мне об убийстве в обители. Наемные убийцы, смерть настоятеля, – мэтр Гатто закатил глаза, – это просто чудовищно. Необходимо немедленно найти и наказать виновных.

– Я уже сказал Вам, что ни чего об этом не слышал. – Скорбное выражение лица ему удавалось лучше всего. – И я совершенно с Вами согласен Ваше Сиятельство, преступники должны быть найдены как можно скорее и наказаны со всей строгостью.

– Мне сказали, что при обители существовала маленькая школа. Там училось несколько подростков. Надеюсь, ни кто из них не пострадал.

«Началось. Он, что меня считает круглым идиотом?» – Откуда мне знать Ваше Сиятельство, но как и Вы, я бы молился бы Триединым за спасение юных жизней. – Освин изобразил самую искреннюю улыбку, на которую был способен. – Обязательно расспрошу об этом мэтра Биго.

– Лучше расспросите об этом мэтра Ройла, – Эразмо Гатто улыбнулся, ни чем не выдав своей досады. – Полагаю, он лучше знает обстоятельства дела.

– К сожалению, мэтр Ройл не вправе делиться подобной информацией даже со мной. – В такой момент наиболее подходящей миной была легкая печаль и недоумение.

Однако мэтр Гатто не желал сдаваться. – Я слышал, что все наемники оказались убиты. С ними жестоко расправились. Интересно, кто это сделал?

– Неужели со всеми? – Освин всплеснул бы руками, если бы они не были заняты поводьями. – Только почему он, а не они? – задав вопрос, Гоэль тут же пожалел о нем.

– Сержант Биго оказался очень осведомленным человеком и весьма рассудительным. – Блеклые губы нехотя растянулись. – Даже чрезмерно, учитывая его Дар. Он подслушал разговор ищейки и мэтра Ройла. Оказалось, что всех пятерых положил один человек. Старший воспитанник. Почти мальчишка. Представляете мэтр, какой-то юнец смог уложить пятерых опытных убийц. – Мэтр Гатто говорил тихо и задумчиво, будто сам не до конца верил в сказанное.

Освин мысленно чертыхнулся. Этого он не знал, и знать не хотел. Но еще меньше ему хотелось, что бы этой информаций обладал мэтр Гатто. – Думаю, Биго ошибся или, что, скорее всего, просто неправильно понял чужой разговор.

– Вы действительно так считаете? – В голосе советника звучала едва заметная ирония.

– Почему бы и нет, сержант далеко не молод. И вообще... Освин Гоэль смешался и замолчал, что случалось с ним нечасто.

Мэтра Гатто откровенно забавляла возникшая неловкость. – Вы юны мой друг, – его голова склонилась почти к самому уху собеседника, – и, кажется, поставили не на ту лошадь. Но еще не поздно одуматься и выбрать того, кто вынесет Вас на правую сторону.

– У меня прекрасный конь. Думаю, он надежен и верен мне, – Освин поморщился, когда не в меру ретивый скакун, вновь попытался сигануть куда-то в сторону. – Он поможет мне в трудную минуту, ну а я по мере сил буду заботиться о нем. – Тайный агент поднял глаза на улыбавшегося советника. – Мы нужны друг другу.

Лесная дорога была столь узкой, высокое голенище черных сапог мэтра Гатто соприкасалось с фиолетовыми пуленами его собеседника.

– Вы совсем не подготовились к дальней поездке, – Эразмо Гатто уже не скрывал злой издевки. – Или Ваш жере..., простите Его Сиятельство выделяет недостаточно средств тайной полиции.

«Кажется, этот раунд остался за мной». Я предполагал, что поеду в повозке. Но во всем нужно видеть только хорошее. – Его ответная улыбка было сама невинность. – Зато теперь у меня есть возможность попрактиковаться в верховой езде.

•••

Поездка в обитель поначалу казалась безрезультатной. Ошеломленные неожиданным визитом высоких столичных гостей приглядывавшие за хозяйством местные крестьяне робко молчали. Обрушившиеся на них вопросы, на которые они не знали ответов, запугали бедняг еще больше. Стянув с голов льняные чепцы, они разом опустились на колени, изредка выдавливая из себя маловразумительные фразы. Освин Гоэль втихомолку улыбался, Эразмо Гатто все сильнее хмурился.

– Куда они уехали? – выражение досады не сходило с лица советника. Заложив руки за спину, он расхаживал вокруг беспрестанно кланявшегося молодого служки. – Когда это было и кто их забрал?