Текст книги "Хроники потомков Триединых. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Ник Лаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Он еще раз задумался о заказе. Будет много шума. Замаскировать все под несчастный случай, по-видимому, не удастся. Хотя пробовать стоит. В любом случае дознавателем из Вилладуна дело, скорее всего не ограничиться. Пришлют какого-нибудь важного агента из Мистара, а может даже и столицы. Впрочем, пока суд да дело ему удастся замести следы и навсегда исчезнуть. Когда ему подкинули это дельце он, понятно, сразу согласился. Но попросил декаду на подготовку. Ему были нужны надежные помощники, ведь достаточно было одной жертве ускользнуть и считай, все пропало. Здесь до Вилладуна рукой подать. В случае чего отряд с ищейками там создадут в два счета. Граница с Альянсом близко, а набеги эрулов в последнее время происходят с пугающей регулярностью. Здесь что не фермер, то отставной солдат. А среди местных танов так и добрая половина будет из отслуживших свое Смелых. Так что охотиться на людей здесь умеют не хуже чем воевать. И тогда плакали его денежки.

В итоге, поразмыслив, он выбрал четырех человек, проверенных и надежных. Отбирал тщательно и даже советовался с Валдо. Он привык с ним работать, и большинство своих дел совершал, имея за спиной бывшего подчиненного. Правда Валдо так и не научился толком убивать. Делать это хорошо, как Вигфус давно убедился, способны только красные. А этот деревенский увалень, как был размазней, так ею и останется. В предстоящем деле этот болван ему поможет, а там посмотрим. В конце концов, вознаграждение можно и не делить на пятерых. Тройф по-волчьи оскалился. Главное получить золото, пришить своих подельников он всегда успеет.

Убийца не сомневался в успехе. К этому делу он подготовился особо тщательно. Пять дней ушло на поиск нужных людей, обсуждение условий, покупку одежды и припасов. Оружие и кони были у всех своих. В итоге он уложился в половину оговоренного для сборов срока. Правда, на дорогу время потратили почти столько же, плюс осмотр местности и наблюдение за обитателями обители. С этим торопиться было нельзя. В идеале можно было устроится в обитель приходящими работником. Настоятель как раз набирал в соседней деревне поденщиков под засев яровыми нескольких принадлежащих обители полей. К сожалению, время поджимало. Заказчик требовал уложиться в две декады.

Однако тревожные мысли не уходили. Этот одетый в черный, с большим капюшоном плащ человек сильно смущал Вигфуса Тройфа. Зеленые или фиолетовые назвали бы подобные чувства опасением или даже страхом, но красные ни чего не боялись. По крайней мере, они сами так считали. Разговаривая об оплате и сроках убийства, Вигфус не раз ловил на себе пронзительный, колючий взгляд темных глаз. Казалось, он ощупывал его с ног до головы, залезая в голову и перебирая внутренности. Это было неприятно, непривычно и мириться этим ощущением Вигфус не хотел. Куда меньше его тревожило количество будущих жертв. Разница между одним убитым или дюжиной, по мнению мэтра Тройфа, состояла лишь в количестве потраченных на это усилий. Тем более, когда речь шла о зеленых. Однако всякое убийство должно иметь причины. Среди его клиентов попадались обманутые мужья и неверные жены, не желавшие делиться прибылью торговцы и жаждавшие поскорее получить родительские денежки наследники. Такая работа была понятной и простой. Но на этот раз все было иначе. Убийство обитателей вилладунской обители не имело никакого смысла. И почему обязательно нужно было прикончить всех находившихся там воспитанников? Политические мотивы или чью-то вероломную месть он отверг с самого начала. Зачем? Почему? Ощущение неправильности, ошибочности происходящего нарастало. У всех фиолетовых было развито чувство интуиции. Пусть его Дар был невелик, но сейчас все инстинкты и столько раз выручавшее чутье тревожно сигналили, лихорадочно бились, заставляя неосознанно оттягивать начало нападения. Вигфус пообещал себе по возвращении в Мистар отыскать этого загадочного заказчика и вытрясти из него всю душу. Он снова свистнул, подзывая Валдо. Через минуту к нему подполз кареглазый верзила. Одетый, как и Вигфус в длинный кожаный плащ он был вооружен коротким, узким мечом и маленьким арбалетом. Из голенища выглядывала рукоятка метательного ножа. Еще парочка, как предполагал, Вигфус было спрятано за широким поясом

– Когда начинаем? – Валдо неприязненно посмотрел на невысокого, мускулистого напарника. Вигфуса он побаивался и откровенно недолюбливал, хотя и признавал его очевидное превосходство. В случае нужды этот почти на голову ниже и добрый десяток лет старше человек разотрет его в пыль и даже не запыхается. Вот и сейчас, глядя в холодные серо-голубые глаза, он терялся и начинал невольно краснеть. Это выводило из себя. Вигфуса он знал уже лет двадцать. С того времени, как его – нахального провинциального паренька рекрутская контора отправила в наемную сотню. Впервые увидев вышагивающего вдоль строя новобранцев своего будущего командира он попытался выпендриться, как привык безнаказанно делать, будучи здоровенным бугаем у себя в маленьком южном городишке. Тогда, помниться, он уже набрал воздуха, что бы по привычке начать качать права, но уткнувшись взглядом в рыбьи глаза стоявшего перед ним сотника поперхнулся готовым выскочить изо рта ругательством. И правильно сделал. Тем же вечером он поговорил с новыми сослуживцами и понял, что находился в шаге от сломанной челюсти. А если и это не подействовало, после первого совместного похода его нашли бы с перерезанным горлом. Конечно, если бы искали. Уже тогда Вигфус имел репутацию закоренелого садиста. Среди служивших Братству наемников, почти не было наделенных Даром Младшего, поэтому его, несмотря на слухи о звериной жестокости, сразу поставили командиром десятка, затем и сотни. Стал бы, наверное, и аэрспольером командорства, но мешал мерзкий характер. Среди красных сострадающих добряков вообще-то не наблюдалось, но даже на фоне обладателей рубиновых колец, Черный Вигфус выглядел излишне свирепым и кровожадным. Остальные наемники его просто ненавидели, да и бесстрашные Смелые предпочитали с ним не связываться. Пожалуй, лишь глава бийрунского командорства – сьер Хайред был тем единственным человеком к кому Вигфус хоть немного прислушивался, усмиряя на время свой дикий нрав. Друзей у него ни когда не было и вначале Валдо недоумевал почему этот отмороженный сотник все ни как не получит арбалетный болт в спину, раз ни кто не решался вызвать его на кровный поединок. Ответ на свой невысказанный вопрос он узнал через полгода, когда на небольшую деревню недалеко от Бийруна напали аэрсы. Тогда он впервые в жизни увидел перевертышей, которые возглавили набег молодых воинов. Те проходили обряд первой битвы, а значит, без скальпа убитого противника возвращаться обратно им было запрещено. Как правило, аэрсы азартно резали друг дружку, но порой, когда молодежи, стремящейся стать полноценными войнами набиралось слишком много, совет кланов направляли их отряды на Торнию. Возглавляли такие набеги старшие воины из числа перевертышей. Слава Триединым такие нападения происходили все реже, но когда все же случались, то остановить тысячную орду во главе с рычащими монстрами было непросто. Про перевертышей ему неоднократно рассказывали еще дома, но одно дело о них слышать, а другое дело видеть сотню огромных оборотней, с диким визгом и завыванием несущихся впереди, разливавшейся огромным потоком лавы всадников.

В тот день Смелые показали себя во всей красе, а он воочию увидел действие Стены Ярости. Эту битву он запомнил надолго, а изрубленные на куски аэрсов снились ему потом еще не одну ночь. Да это были славные времена. В тот день Вигфус пару раз точно спас жизнь неопытному новобранцу. Впрочем, сделал он это вовсе не по доброте душевной, поэтому особой благодарности ни тогда, ни позднее, когда обезумевший от крови сотник вытаскивал его из еще худших переделок, Валдо не чувствовал. Просто он понял, что нужно держаться поближе к этому сероглазому головорезу, который сражался, как ему тогда казалось, ни хуже Младшего Владыки. После роспуска Братства и казни командора всех служивших в Бийруне наемников распустили, а саму крепость передали Стражам. Пришлось перебираться на север, тем более, что к Вигфусу стали присматриваться из-за покровительства ему покойного сьера Хайред.

Мистар был самым большим городом на границе с Элурийским Альянсом. Помыкавшись пару месяцев, они подались охранять покой местных горожан. Работа в городской страже приносила мало денег и много геммороя. К тому же местные "тоби" терпеть не могли двух новичков – бывших членов Братства. После того как Тройф избил до полусмерти трех сослуживцев их с позором выгнали со службы. Через полгода закончились деньги и, Вигфус предложил своему бывшему подчиненному подзаработать. Валдо думал не долго, и спустя пару дней он уже резал горло своей первой жертве. Не то что ему очень нравилось это дело, но деньги платили большие, кроме того к тому времени он уже успел обзавестись семьей. С Вигфусом у них появились постоянные заказчики и знающие люди в городе и его окрестностях в случае нужды уже знали к кому обращаться.

В отличие от больших южных городов в Мистаре меньше ощущалось влияние Кольца, подминавшего под себя всю подобную работу. На всю округу было всего полдюжина смотрителей, которые на их с Вигфусом промысел смотрели сквозь пальцы. Спустя пару лет после их переезда на север, набеги эрулов заметно участились. В Мистаре даже стали предлагать неплохие деньги завербовавшимся наемникам. Но уходить с насиженного места уже не хотелось. Однажды сидя в трактире, после одного выгодно обделанного дельца он намекнул командиру на то, что неплохо было бы завязать, благо прежнее трудоустройство уже перестало быть проблемой. Но наткнувшись на знакомый ледяной взгляд, быстро заткнулся, тем более, что к хорошим деньгам привыкаешь быстро, а работа была непыльная. В конечном счете, резать местным богатеям глотки было куда безопаснее, чем морозить задницу в приграничной с Альянсом крепости. Да и отвык он от военных порядков и всего того, что так привлекало его двадцать лет назад.

– Надоело тут сидеть Виг, – Валдо так и не дождался ответа, хотя знал, что его позвали не просто так. Он зевнул, потер давно не бритый подбородок и осторожно произнес: – Стольких мы зараз еще ни разу не убивали. Если вскроется...

– Рот закрой, – Вигфус был как всегда краток. – Здесь думаю я. Твое дело выполнять.

Валдо послушно замолчал и, вытащив нож, начал вычищать грязь из под длинных, с широкой черной каймой ногтей. Какое-то время они молчали.

– Я просил тебя найти хорошего стрелка, – свистящий голос Вигфуса не предвещал ни чего хорошего. – Вчера я видел, как этот придурок тренируется. Из десяти выстрелов он три послал в молоко. Если промажет сегодня вечером, то ответишь за его промах головой.

– О чем ты Виг? Там дети, бабы и два мужика, про которых и упоминать стыдно. – Валдо хихикнул. – Там делов то на три медяка. Быстро управимся и обратно в Мистар за денежками.

Будто высеченное из камня лицо главаря, не выражало ни каких эмоций. Он лишь криво усмехнулся. Валдо давно знал, что его напарник бимагик, одаренный как красным, так и фиолетовым Даром. По-видимому, сьер Хайред об этом был тоже осведомлен и поэтому так ценил сотника. Сам он догадался о двойном таланте командира еще в первый год своей службы. Слишком Вигфус был для красного бесчувственный, а говорил столь редко, что казалось, каждый раз выталкивал из себя слова мучительно и натужно. Кроме того, для наделенного Милостью Младшего он был слишком умен. Разумеется, сказать об этом вслух, да еще в присутствие Смелого было равносильно самоубийству, но общеизвестным фактом являлось то, что импульсивные, безжалостные и гневливые красные лучше махали мечом, чем думали. В любом случае о своей догадке Валдо помалкивал, хотя фиолетовые всплохи в своих глазах его напарник уже давно перестал скрывать.

– Поганое у меня предчувствие. – Вигфус сорвал травинку и принялся жевать горький кончик. – Мне не понравился заказчик, и вообще что-то здесь не так. Но я не могу понять, что именно меня беспокоит. Полагаю, это, – он уставился на собеседника, – интуиция фиолетового.

Валдо замер. Тройф никогда с ним не обсуждал ни заказы, ни клиентов. Не те отношения. После каждого убийства бывший сотник, прощаясь, небрежно кивал и больше они не встречались. Через пару месяцев Вигфус его находил сам, потом тихо и немногословно объяснял, что надо делать. Они работали, а затем снова разбегались. Может, раза три им пришлось вместе посидеть в трактире, где, не проронив ни слова, цедили плохую местную водку. Причем если он надирался так, что на следующее утро вообще из происходившего ни чего не помнил, то Вигфус, который пил с ним наравне, лишь еще больше бледнел и молчал как-то по-особому жутко и зловеще.

– Не понимаю, о чем ты толкуешь, – голос Валдо внезапно охрип. – Предлагаешь кинуть заказчика, а задаток оставить?

– Ты идиот, – Вигфус продолжал лениво грызть травинку. – Я знаю тебя много лет, но, кажется, ты с каждым годом глупеешь все больше. Я, – он жестко посмотрел в глаза напарнику, – никогда ни кого не кидаю. Пора это уже запомнить. Нужно быть просто очень осторожными. Вначале кончаем взрослых. Затем берем в кольцо детишек и режем их. Если кого упустите, убью на месте. Так и передай остальным. Понял?

Валдо быстро закивал. – Конечно, конечно. Не волнуйся так, все будет...

– Я не волнуюсь, – Тройф не дал ему закончить. – Выдвигаемся, как только стемнеет. Скажи это всем. – Бывший сотник потянулся и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

•••

Эдмунд проснулся внезапно. Тусклый светильник освещал длинную комнату, в которой в два ряда стояли две низкие деревянные кровати. Все казалось привычным – громкий храп Арибо, тихое сопение Удо. Но напряжение не отпускало. То щемящее чувство опасности, что овладело им сейчас, он испытывал лишь однажды. В тот раз оно спасло ему жизнь. Эдмунд тихо встал и, не обуваясь, проскользнул в коридор. Каменный пол неприятно холодил босые ноги. Пытаясь согреться, юноша потер ступни друг об друга. Чувство тревоги нарастало. Эдмунд неслышно вышел во двор и спрятался за колонну. Маленький дворик обители, окруженный невысокой оградой, заливал мягкий лунный свет. Стоявший перед флигелем воспитанников раскидистый дуб огромным темным пятном загораживал главное здание. Вдруг в дальнем углу зашелестели кусты. Сердце застучало гулким молотом, отдаваясь в ушах и груди. Ветки раздвинулись, и показалась хитрая морда черно-белого кота, который стрельнув глазами в сторону Эдмунда, неторопливо прошествовал в направлении кухонной пристройки.

Юноша проводил его напряженным взглядом. Дело было не в старом разбойнике, которого отец-настоятель донельзя разбаловал. Нет, здесь было что-то другое. Страха он не чувствовал. Сердце продолжало выбивать барабанную дрожь, порождая долгожданное чувство ярости. Это привычное ощущение успокаивало, обволакивая тело, будто защитным коконом, неистовым гневом. Лицо покраснело. – «Надо вернуться в спальню. Обуться и накинуть рубашку».

Тихие шаги в дальнем углу сада заставили Эдмунда пригнуться. Пять человек одетых в темную одежду и полумаски, быстро приближались к парадному входу обители. В руках они сжимали выкрашенные в черную краску мечи. Убийцы уже почти подошли к тяжелой дубовой двери, когда та резко отворилась, и на пороге показался, одетый в домотканую ночную рубаху отец-настоятель. Широко зевая, он одной рукой держал свечу, а другой почесывал свое объемное чрево. Близорукие глаза брата Анселло прищурились, присматриваясь к выросшим перед ним неясным фигурам. Однако испугаться он не успел, узкий нож с чавкующим звуком воткнулся в выглядывавшее из-под двойного подбородка горло. Настоятель сдавленно захрипел и, продолжая держать в слабеющих пальцах горевшую свечу, начал медленно сползать по каменной арке. Кровь, пузырясь и булькая, заливала из рассеченного кадыка волосатую грудь, прочерчивая на белом полотне кровавые дорожки. Толстые пальцы, наконец, разжались и, упав на землю, свеча в последний раз осветила молчаливые, зловещие силуэты, выпученные глаза отца Ансело и его раскрытый в безмолвном крике рот.

Аааа! – из-за двери выскочила растрепанная фигура, держа в руках тяжелый канделябр. Две свечи на нем почти сразу погасли, но одна на центральном рожке продолжала ярко гореть, освещая всклоченные волосы и покрасневшее, заспанное лицо сестрыэкономки. – И без того некрасивое лицо сестры Хилды вытянулось еще больше, широкий рот кривился, тонкие губы прыгали выдавливая невнятные, стонущие завывания. Она вытянула в сторону левую руку и, загораживая широким телом приоткрытую дверь и пытаясь ногой ее захлопнуть. Рассохшиеся доски гулко хлопнули, заставив труп настоятеля окончательно сползти на каменный пол и застыть на нем тяжелой, бесформенной грудой. – Грязные убийцы, я вас сюда не пущ... – Тяжелый меч ударил прямо в правую щеку, дробя зубы и врезаясь в нёбо. Простояв мгновение, сестра Хилда грузно рухнула вниз, упав рассеченным лицом на грудь брата Анселло.

– «Зачем они так?» – сознание Эдмунда воспринимало происходившие с калейдоскопической быстротой события удивительно четко и ясно. «Нельзя им позволить добраться до спальни». – Сердце вдруг успокоилась. Гнев, прежде накатывавший короткими приступами, заструился широким холодным потоком, который стремительно пожирал в нем остатки прежнего Эдмунда. Он негромко рассмеялся, потом пронзительно, визгливо захохотал и, покачиваясь, вышел из-за колонны. Пять фигур одновременно повернулись к долговязому пареньку, который опустив лицо к земле и, издавая непонятные всхлипывающие звуки, неторопливо к ним приближался. Главарь, озадаченно взглянув в сторону юноши, поднял два пальца и вновь повернулся к двери. Тут же две темные фигуры отделись от шестерки, и побежали к Эдмунду, который внезапно остановился и поднял голову.

– Ко мнеее, быстреее, – его голос звучал хрипло и отрешенно. Багряные провалы в глазных впадинах внушали ужас. Эдмунд смотрел на бежавших к нему убийц, склонив голову на бок и безумно улыбаясь. Однако стоило ближайшей фигуре оказаться рядом, как он змеиным движением извернулся от нацеленного в грудь клинка и ударил противника раскрытой ладонью в горло. Раздался противный хруст раздавленной гортани. Вывернув из ослабевшей руки умирающего короткий меч, Эдмунд молниеносно воткнул его в грудь набегавшего второго наемника.

Два кровавых омута нехотя скользнули по лежащим телам, одно из которых еще шевелилось, выталкивая из перебитого горла толчками хрипы вперемежку с кровью. А затем раздался вопль, вынуждавший оставшихся в живых наемников упасть на колени и, закрыв ладонями уши, прятать голову в молодую весеннюю траву. – Хааарррааа! – Этот звериный вой вылезал из самого нутра, заставляя худое, еще мальчишеское тело изгибаться, а ребра трещать от усилий. – Хааарррааа! – Звуки, вылетавшие из горла юноши, резали слух как стекло. Они протыкали барабанные перепонки, давили на виски, нарастали и вновь опадали, уходя глухим эхом в темноту ночи.

Эдмунд окончательно престал существовать. Бешенная ярость поглотила его, полностью растворила в себе, создав что-то чудовищное, зловещее и непостижимое. Вместо угловатого юноши, раскачиваясь из стороны в сторону, на залитой лунным светом лужайке стояло нечто, потерявшее всякое сходство с человеческим существом. Оно жаждало убивать, вызывая тошноту и трепет, желание спрятаться, исчезнуть, сойти с его пути, пропитанного железистым запахом крови. – Хочуууу еще, – Эдмунд хихикнул и, запрокинув голову, завыл в ночное небо, – Ещеее! – Он слизнул каплю крови на верхней губе и зажмурился от удовольствия.

Наемники с трудом встали, и с ужасом оглядываясь на юношу, попятились к пробитому в низкой кирпичной стене входу. Их предводитель, прикрывая отход остальных, задержался. В его глазах нарастало недоумение, которое быстро сменилось недоверчивым пониманием. Нож в его руке ощутимо подрагивал.

– Скорее уходите. Туда, – рука в черной перчатке махнула в сторону леса. – Я попробую задержать его.

Эдмунд открыл глаза, и багровые, словно наполненные кровью глазные впадины уставились на неясные в дрожащем лунном свете силуэты. Он хищно усмехнулся и, вырвав из груди убитого наемника меч, заскользил к своим жертвам. Эдмунд предвкушал их близкую смерть. Грезил, как под его напором их плоть разойдется, и алая кровь окропит землю. Он снова залился скрипучим, жутким смехом. Быстрее, еще быстрее. Юноша двигался так, как ни когда раньше не ходил и не бегал. Стремительные скачкообразные шаги со стороны выглядели нелепо и даже дурашливо. Как будто озорной мальчишка прыгал с камня на камень. Но стоило вглядеться в глаза Эдмунда и всякое желание смеяться сразу же пропадало.

Главарь наемников продолжал стоять, поджидая несущуюся к нему в обличие незнакомого паренька смерть. Свободной рукой он быстро расстегнул тяжелый пояс. Тот, гремя кольцами перевязи, соскользнул на землю. Убийца улыбался. Как давно он не ощущал столь сильного чувства бесконечной и чистой ярости. Уже изрядно подзабытого, но неизменно сладкого и желанного. Он закрыл глаза и несильным движением бросил в сторону набегавшего мальчишки нож. Это будет хорошая смерть. Наконец-то Вигфус Тройф понял, зачем его наняли.

Брошенный клинок Эдмунд отбил небрежно, ни на мгновение не задержавшись. – Нехххорошшшо.– Он издевательски засмеялся, махнул мечом, и стоявший как истукан убийца упал на колени, прижимая к груди перерубленную ладонь. Еще один свистящий взмах и острие прочертило кровавую линию на его груди. Влажный звук разрубленной плоти, сдавленный стон, шум падающего тела. Юноша устремился дальше, не оглянувшись и без усилий нагоняя убегавших от него наемников.

– Хааарррааа! – жуткий, сжимавший сердце вой подгонял, вбиваясь в спину гвоздями ужаса. Двое оставшихся в живых убийц бежали резво и слаженно, постепенно распадаясь веером. Недалеко чернел спасительный лес. Еще немного усилий и густой кустарник скроет их следы навсегда. Всего лишь два десятка шагов. Три удара сердца. Им не хватило совсем чуть-чуть.

•••

1328 г. от Прихода Триединых

Торния. Табар и его окрестности

"Отслуживший в Братстве

десять лет рыцарь получает

право на титул тана и надел земли

соответствующий его положению.

Сержанту, прослужившему

пятнадцать лет полагается

надел в двести моргенов земли...".

Законы Тиана I. Глава XXXI

«О Братстве Смелых»

В Табаре была еще ночь, однако Торберту Липу не спалось. Тягостные, гнетущие сны изматывали, принося к утру ноющую головную боль, и то мерзкое ощущение во рту, что возникает при серьезном похмелье. Он встал, стараясь не разбудить жену, которая, тем не менее, тревожно завозилась, – Берт ты куда? – На канцлера внимательно смотрели глаза его супруги. Пошло уже третье десятилетие их брака, а эти серо-зеленые омуты по-прежнему, вызывали у него щемящее чувство гордости за обладание их хозяйкой.

– Спи, Ама спи. Я к себе, – Его Светлость успокаивающе похлопал жену по прикрытому одеялом боку. – Скоро утро, хочу посмотреть бумаги.

– Опять твои сны, – голос жены был полон искренней тревоги и участия. – Сколько раз тебе говорить, вызови целителя. В конце концов, пусть тебя осмотрит Её Милосердие. А если Матриарх проигнорирует твою просьбу, потребуй что бы на нее повлиял император.

– Милая, если я попрошу о помощи Его Величие, – канцлер потер ладонями гудящие виски, – то Матриарх придет, лишь на мои похороны. И то не факт. Ты же знаешь, какие "теплые" отношения между Владыками. Впрочем, в моем случае обращаться за помощью к Матриарху бесполезно. Если и есть кто, кого Ее Милосердие не может терпеть больше императора, так это твой муж, дорогая. – Канцлер горько усмехнулся. – Конечно, это не повод для гордости, но кто бы мог подумать, что потомки Средней умеют так сильно ненавидеть.

– Она не может отказать тебе в помощи. Ты слишком важен для Торнии. И вообще, я несколько раз говорила с Матриархом о тебе и твоей работе. Поверь, она с уважением относится к твоей должности. Ее Милосердие соглашалась со мной, когда мы говорили о важности того, что ты делаешь каждый день, о той огромной ответственности, что лежит на тебе. Она улыбалась мне, когда говорила, что ценит тебя.

– Какая же ты наивная Амала, – канцлер с нежность прикрыл своей широкой ладонью маленькую ладошку супруги. – Улыбка Матриарха – это не показатель ее доброжелательного отношения. Она улыбается всем. И еще милая, запомни, уважать должность не значит любить человека ее занимающего. Все, хватит этих никчемных разговоров. Досматривай свои сладкие сны. Все утрясется. Я уверен.

Он спал нагишом, поэтому встав с кровати, поспешил надеть на себя рубаху и натянуть штаны. Затем поднялся на второй этаж в свой кабинет и еще раз перечитал принесенную днем записку. Вилладунская обитель, насколько он помнил, находилась далеко на севере. «Интересно, что Темным там понадобилось? И зачем убивать всех воспитанников?!» Вопросы, на которые пока нет ответов. Но они будут. Он дал задание Гарено проверить полученную информацию. Верные люди уже направились в Вилладун и перевернут там всё вверх дном. Канцлер подпер голову и задумался. «Темные зашевелились. Неужели это действительно Враг?». Подобные мысли вызывали страстное желание выпить. Торберт Лип подошел к огромному, окованному железом сундуку отпер его и вытащил присланный управляющим кувшин молодого вина. Пить с горлышка не хотелось и с поиском подходящей емкости пришлось повозится. Наконец, за книгами на полке он обнаружил запыленный оловянный кубок, нетерпеливо обтер его и налил фиолетово-красную жидкость.

Он уже сделал первый глоток, когдаспышка гнева буквально прошила его насквозь, сдавливая грудь и выталкивая легкие наружу. Капли пота мгновенно покрыли все тело. Канцлер не заметил, как с трудом найденная и уже наполненная до краев емкость выскользнула из рук и с глухим стуком упала на ковер. Горло дергало и саднило, мускулы ныли от напряжения. Он закрыл глаза, вслушиваясь в тот могучий, неистовый поток, что бушевал где-то далеко, эхом отдаваясь в его сердце. Как давно он не слышал, не чувствовал эту сдирающую кожу ярость. Шершавым языком она облизала его душу, прикоснулась горячей утробой к той крови, что текла в нем с рождения. Обняла, погладила, куснула напоследок и... отступила.

Канцлер вытер рукавом рубахи мокрое лицо и тяжело опустился в кресло. Под ногами растекалось багряное пятно, впитываясь в шерстистое полотно постелённого ковра и щекоча ноздри сильным винным запахом. Торберт Лип ни чего этого не замечал. Пить ему расхотелось.

•••

Мэтр Толд Бройд проснулся под утро. Какое-то время по старой привычке продолжал лежать закрыв глаза, затем крякнул и резко встал. Светало, поэтому свечу решил не зажигать. Жену он схоронил три года назад, дочки выросли и давно разъехались. Служанка изредка согревала ему постель и, как считал Толд, имела на него какие-то виды. Но на серьезные отношения у него уже не было, ни желания, ни здоровья.

– Дая, – крикнул он негромко в темноту коридора. – Принеси водицы.

Заспанная средних лет женщина, с миловидным, покрытым редкими оспинами лицом, вошла громко зевая.

– Чаво Вам не спится мэтр.

– Поживешь с мое, сама узнаешь, – Толд Бройд пил, посматривая поверх принесенного деревянного кубка на ладную фигуру служанки. Та, будто чувствуя взгляд хозяина, потянулась, отчего высокая грудь подпрыгнула, колыхнув волной домотканую рубаху.

Бройд родился в Приграничье. И его отец был жил там и дед, и прадед. Шесть поколений назад его предок был принят в Братство. Он смог дослужиться до сержанта, и вместе с этим званием заполучить и право на кусок земли в окрестностях Вилладуна. Это сегодня здесь тишь и благодать, а во время прапрапрадедушки Гарда здесь находилось небольшое командорство Смелых, до которого нередко докатывались боевые фирды элуров. Как подозревал Толд, этот Гард Бройд был и сам наполовину эрулом, а может даже и полностью. Такие перебежчики из Альянса были во все времена. Кровная месть, долги или же просто жажда приключений выталкивали элурскую молодежь из родных фольков на юг, в богатую Торнию. Братство нередко принимало таких молодых шалопаев в свои ряды, формируя из них наемные отряды. Те, кто выживал в первый год, могли в случае удачи даже стать элурпольерами, то есть возглавить наемные отряды, состоящие из соотечественников и местных уроженцев. Этому Гарду, пусть земля ему будет пухом, несказанно повезло. Он сумел получить недоступное наемнику звание сержанта. Какими путями семейные предания умалчивали, но его потомок предполагал, что такому карьерному взлету поспособствовал красный Дар. Едва ли большой, но именно благодаря ему, местный командор ходатайствовал перед Магистром о присвоении северянину звания собрата-сержанта. Отслужив положенные пятнадцать лет, Гард Бройд вышел в отставку, получив земельный надел, положивший начало семейной ферме. Титула тана для отставных сержантов не полагался, но размер полученной земли оказался вполне достаточным, чтобы привлечь к немолодому уже ветерану взоры местных незамужних девиц. В результате непродолжительной осады Зеленую Долину, а заодно и ее моложавого хозяина прибрала к своим рукам самая энергичная и напористая из них. Она же стала прародительницей весьма разветвившегося за последние двести лет пограничного клана до сих пор выделявшегося среди преимущественно темноволосых торнийцев белокуростью и богатырской статью. Впрочем, здесь в Приграничье этим ни кого не удивишь. Здесь в каждом втором семействе имелись тайные или явные элурские корни.

– Скажи, пусть работники гонят коров. И пойди, проверь, как там с птицей и свиньями. Покормлены ли? Сама сходи, не ленись.

– Да мне и не сложно. – Дая повернулась и, покачивая широким задом, вышла из комнаты.

– Проверишь, приходи обратно. Слышишь?

– Я еще подумаю – послышалось снизу грудной, все еще волновавший его мужское естество смех.

– Вот чертовка, – усмехнулся мэтр. – Он встал с кровати и со скрипом потянулся. Давно разменяв седьмой десяток, он продолжал оставаться еще крепким и здоровым мужчиной. Впрочем, никого это не удивляло. Все красные отличаются отменным здоровьем. Отец, помниться, был безумно рад, когда в ходе Ритуала выяснилось, что он отмечен Даром Младшего. Прижимистый, как и все окрестные фермеры, старший Бройд тогда устроил роскошный пир для всех соседей, расхваливая на все лады своего среднего сына. Он всегда был везунчиком. Довелось ему родиться не в Приграничье, тянул бы до старости лямку стражника или солдата. А так его Патроном стал сам мистарский командор сьер Элхард Фридлон. Его Дар был невелик, но, как и в случае с далеким предком он оказался достаточным, чтобы получить не только сержантское звание, но и приличный земельный надел недалеко от родовой фермы. Он выжил в добрых двух десятках сражений. Были среди них и мелкие стычки и большие битвы, когда на поле боя оказывалось тысячи воинов с каждой стороны. И не просто остался в живых, а прошел весь путь без серьезных последствий. Дюжина шрамов, щедро раскинутых по всему телу, да отрубленный мизинец не в счет.