Текст книги "Как жить в обмане (СИ)"

Автор книги: niddy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Гарри приложил их к руке, размышляя, как бы приладить к корпусу ремешок. Однако как только часы коснулись запястья, проблема сразу отпала: с боков корпуса неяркие световые лучи обхватили руку, а через секунду плетение из света стало металлом. Часы надёжно зафиксировались на запястье, притом появившийся ремешок был мягок, как кожа.

Часы Судьбы нагрелись и чуть засветились, и мальчик понял, что они приняли его. Оставалось воспользоваться советом гоблина. «Хочу, чтобы пока никто не видел моей настоящей внешности», – парень вдавил зелёный камень. Тот удивительно легко вошёл внутрь, а около цифры 9 появилось колёсико, как для завода. Парень попробовал его покрутить – крутится, но никакого результата. Тогда он нажал на него: колёсико пропало, но зато зелёный камушек вновь выделялся из корпуса.

Усмехнувшись предусмотрительности гоблинского мастера, Гарри опять нажал на камушек:

– Лишша, а теперь? – парень взял в руки свою драконью палочку.

– Ты оссталсся таким, каким пришшёл сссюда.

– Классно! – с восхищением посмотрел парень на часы Судьбы.

Для этой палочки тоже была кобура, но не на руку. По всей видимости, она должна была крепиться на ремень.

Недолго думая, парень прикрепил её к ножнам. Почему-то тот факт, что ножны и кинжал сделаны из кожи и ребра дракона его нисколько не смущал. Кинжал был создан убивать. А вот к палочкам, из-за которых погибли магические создания, он стал испытывать некую брезгливость. Правда, палочка Гермионы: виноградная лоза и сердечная жила озёрного дракона, почему-то ему нравилась. Надо будет на завтрашней истории магии попросить у подруги палочку. Парень не сомневался, что ему надо только посмотреть, чтобы понять, почему именно палочка подруги такая особенная.

– Ладно, Лишша, пошли. С завтрашнего дня тренируемся здесь.

Без сожаления парень сломал палочку с пером феникса и откинул от себя. Он будто сломал свою прежнюю жизнь, тот обман, что его окружал. Палочка откатилась под огромную бронзовую модель Солнечной системы, которой, наверно, уже веков семь никто не пользовался.

Последний раз оглядев площадку, мальчик, забрав всё, отправился обратно в свою спальню: до подъёма оставалось не так уж и много времени.

Глава 16. Истории палочек

На истории магии заняться палочкой подруги Гарри не смог. Впервые за всё время учёбы он спал на уроке. Притом не дремал, как многие на лекциях Бинса, а именно беззастенчиво дрых, распластавшись по парте.

Растолкать Рон с Гермионой его смогли только к концу второго урока. Насмешки слизеринцев летели со всех сторон.

– Что ты опять ночью делал? – недовольно спросила подруга, окинув презрительным взглядом представителей змеиного факультета.

– Читал, – протирая глаза, произнёс парень.

Что-то странное показалось подростку в поведении слизеринцев. Посмотрев на соперников, подросток понял, что смеются лишь Бутлстоуд, Кребб и Гойл. Он постарался представить, что это не он, а Малфой спит на уроке. Что он бы подумал? Ну устал человек, вымотался. Ну да, возможно, он сам бы не удержался от комментариев: в шутку, по привычке, чтобы жизнь скучной не казалась. Ну усмешка, надменные взгляды, чтобы вывести Малфоя из себя. Но вот смех… он звучал в данной ситуации как-то неестественно, явно говоря об ограниченности смеющихся. На них не за что было обижаться, их можно было только пожалеть.

– Идиоты, – буркнул Рон, исподлобья наблюдая за слизеринцами.

– Не обращай внимания, – посоветовал Гарри.

До самого вечера со стороны змеиного факультета летели насмешки. Рона это бесило, а вот Гарри было всё равно: он и не прислушивался, что именно говорят слизеринцы.

– Герми, можешь на минуту дать свою палочку? – когда они втроём уселись у камина, вспомнил о своём намерении парень.

– Зачем? – удивилась подруга, но палочку протянула.

– Не волнуйся, верну, – Гарри, закрыв глаза, осторожно провёл по тёплому дереву, как бы знакомясь с палочкой.

Постепенно все звуки пропали, он почувствовал магию палочки. Неожиданно часы Судьбы не его руке нагрелись. Подросток открыл глаза, и увидел, что стрелки с сумасшедшей скоростью мчатся назад.

Глаза опять закрылись, перед взором понеслись образы: Гермиона протягивает ему свою палочку, а вот она колдует на трансфигурации, вот протирает палочку, их первый курс, урок по Вингардиум Левиоса; а теперь момент, когда палочка выбирает его подругу; а вот Олливандер вкладывает в палочку магическую сердцевину; умирающий дракон; вода… Стоп!

Он видит, как маленький сине-зелёный дракончик вылупляется из яйца, играет с сородичами, ныряет в кристально-голубую воду… А вот за ним гонится какой-то подводный монстр. Кажется, кельпи. Малышу около месяца, он изо всех сил пытается уплыть, выбраться на спасительную сушу… Его настигают ужасные челюсти в тот миг, когда он вырывается из воды. Несколько отчаянных взмахов, и хищник его выпускает, но раны смертельны. Дракончик долетает до полоски песка и падает без сил.

Боль, дракончику больно, он уже не встанет, и вынужден терпеть эту боль, пока смерть, наконец, не избавит его от неё.

Человек. Дракончик издаёт жалобный звук, как бы моля избавить его от мучений. Старик щёлкает языком и накладывает какое-то заклятие. Извлекает из груди мёртвого создания небольшое сердечко. Оно маленькое, жизнь дракончика заключена в этом бьющемся сердце. Его хватит только на одну палочку, а на берегу озера как раз растёт виноград…

Теперь он видит подругу. Её тело – смесь воды и ветра. В сердце – образ, вроде бы, чайки. Наверняка тёмная её сторона – какой-то водный зверёк. Озёрный дракончик странным образом объединил обе её стихии, палочка идеально подходит девушке. Неудивительно, что ей так легко удаются чары: магия в ней цельна и упорядочена. Её магия нейтральна...

Он открыл глаза. Друзья напряжённо смотрели на него: к счастью, они не рискнули прервать его транс.

– Гарри, с тобой всё хорошо? Ты как будто опять заснул, – заметив, что друг очнулся, негромко и с заметным беспокойством спросил Рон.

– Я… хм… медитировал, – решил сказать правду парень, а затем посмотрел на подругу, – Гермиона, у тебя потрясающая палочка, в ней живое сердце дракона.

– Как это? – не понял друг.

– Что ты увидел? – шёпотом спросила Гермиона.

Гарри рассказал ей, как была создана её палочка, и почему она так ей подходит.

– Понимаешь, даже лоза была взята с берега того озера, где жил дракон. Олливандер не убивал его, он сохранил ему жизнь, заключив сердце в палочку.

– Я всегда любила воду и ветер, – погладив свою палочку, произнесла девушка.

– Ну не знаю, как ты плаваешь, но летаешь паршиво! – засмеялся Рон.

Гермиона чуть покраснела, сердито посмотрев на него:

– Драконы не летают на мётлах, им нужны крылья.

– Рон, не надо, – одёрнул друга Гарри, – У Герми действительно уникальная палочка. Живое сердце и дерево стали одним целым, и сердце не даст дереву состариться. А драконы живут долго, очень долго.

– А что ты скажешь о моей? – Рон протянул ему свою палочку.

– Хорошая палочка, – пожал плечами Гарри и закрыл глаза.

Он увидел перед собой друга. Тот тоже был огнём, но другим. Кажется, сам Гарри совмещал в себе стихию огня и силы ночи. Он действительно всегда любил ночь и живой огонь. А вот у друга, тело которого состояло из золотистых, жёлтых и серых потоков, определить тёмную сторону Гарри не смог. В сердце у друга был нахального вида рыжий кот…

– Ну что? – нетерпеливый голос друга вывел парня из транса.

– Ты – огонь, – Гарри недовольно окинул его взглядом, – Который мне сейчас мешает.

– А моя палочка?

– Сейчас, – попросив часы Судьбы о помощи, Гарри вновь погрузился в транс. Через несколько минут он уже знал о палочке достаточно, – Олливандер нашёл волос на иве, которую и использовал для создания палочки. Хорошо, что твоя предыдущая сломалась: она ужасно расходовала твои силы. А эта более мягкая. Думаю, скоро твоя магия окончательно восстановится. Но всё равно я бы посоветовал тебе берёзу, волос рыжего кота и чешую саламандры. Такая палочка будет идеальна, вот только о второй ничего сказать не могу.

– О второй?

– Ну да, нужна и светлая, и тёмная палочка. Сейчас я тебе рассказал о твоей светлой палочке.

– Мне не нужна тёмная!

– Глупо. Если будешь пользоваться только светлой, не используешь все свои силы. Одной палочки достаточно только Герми, – улыбнулся он подруге, – Её палочка оказалась универсальной. Но не думаю, что найдётся много палочек с такой историей. Кстати, МакГонагалл пользуется тёмной.

– Откуда ты знаешь?! – удивились друзья.

– Ну, я же читал про анимагов. Кошка – ночное создание. Думаю, это одна из сторон нашего декана. Вообще мне кажется, что анимагическая форма определяется именно тёмной стороной волшебника. Поэтому анимаги и невосприимчивы к ликантропии и некоторым ядам.

– А это как связанно? – не понял друг.

– Я думаю, что ликантропия меняет волшебника, становиться его тёмной стороной. А когда волшебник анимаг, и его тёмная сторона и так активна, оборотнем он стать уже не может. Или вы когда-нибудь слышали, что оборотень стал ещё и анимагом?

– Но это ведь взаимоисключающие дары, – не совсем уверенно произнесла девушка.

– Так я об этом и говорю, – кивнул парень, – Боишься оборотней – становись анимагом, – он усмехнулся и продолжил, – Ну и вот, когда я расспрашивал у Олливандера про палочки для анимагов, он и привёл как пример МакГонагалл, которая заказала у него «кошачью палочку». Выходит, что профессор теперь пользуется именно тёмной палочкой.

– Ух ты, да тебе надо быть экспертом по палочкам! – восхитился Рон.

– Я скажу Сириусу, чтобы он заказал для тебя палочку.

– Не надо, это же дорого, – покраснел друг.

– Ну, если брать у Олливандера, то галеонов 25, не больше, – пожал плечами парень, – Но я предпочитаю палочки гоблинов, – он показал им свою драконью палочку, – Они стоят 500 галеонов.

– СКОЛЬКО?!!! – вытаращили на него глаза друзья.

– Ну, зато они долговечны, – пожал плечами парень, после чего посмотрел на подругу, – Не всем же везёт так, как тебе, Гермиона.

– Моя стоила 12 галеонов, – покраснела девушка, – Олливандер ещё сказал, что я выбрала самую дорогую, и что остальные палочки стоят по 7 галеонов.

– Гарри, а ты можешь посмотреть мою палочку?

Гарри вздрогнул и посмотрел на Невилла. Вероятно, однокурсник делал уроки за ближайшим столом, и всё слышал.

– Я никому не скажу, – Невилл испугался, что сделал что-то не так. Он же не хотел подслушивать, просто услышал их разговор и отвлёкся от сочинения. Ну и ему тоже захотелось узнать о своей палочке, – Пожалуйста.

– Хорошо, – Гарри взял его палочку и опять погрузился в транс.

Вот перед ним Невилл. Парень улыбнулся, смотря на земленисто-зелёные цвета, из которых состояло тело друга. Без сомнений, стихией друга была земля, притом она являлась его тёмной частью. А светлая – сама природа, деревья, растения. Но что-то было не так: из друга буквально утекала энергия. А сердце? Там был белоснежный единорог!

– Невилл, это ведь не твоя палочка? – как только вынырнул из транса, в первую очередь спросил парень.

– М.. моего отца, – сглотнул гриффиндорец.

– Он жив?

Невилл покраснел и опустил голову.

– Можешь не отвечать, – пошёл на попятную Гарри, – Смысл в том, что палочка вытягивает твою энергию и отдаёт, по всей видимости, твоему отцу. Тебе нельзя ей пользоваться, она истощает тебя. Не удивительно, что у тебя заклинания не выходят.

– Их пытали, – очень тихо произнёс Невилл, – Круциатусом, заклятием пытки, хотели узнать, куда исчез Лорд.

– Кто пытал? – сочувственно взяла парня за руку Гермиона.

– Лестрейнджи, – ответил Невилл, – Они так долго пытали, что… в общем, теперь они в Мунго, поэтому я и живу с бабушкой.

– Понятно, – вздохнул Гарри, – Но тебе всё равно не стоит пользоваться палочкой отца, ему ты так не поможешь, а себя окончательно истощишь. Знаешь, даже если у мага слабая магическая сердцевина, но он пользуется подходящей ему палочкой, то он многого может добиться. А у тебя в сердце единорог.

– Что? – поражённо посмотрел на него Невилл, глаза парня были чуть красными.

– Я видел это. Ты должен быть сильным, но тебя сдерживает твоя палочка. Напиши своей бабушке. Тебе нужна палочка из рога единорога. Просто рог, этого для тебя достаточно. Для тёмной палочки – дуб, а вот сердцевину я не могу определить. Надо увидеть твоего защитника, но я не умею пока этого.

– Где ты вообще всему этому научился? – в шоке спросил Рон.

– Когда? – уточнила Гермиона, выжидательно смотря на него.

– Вы же видели мои книги? Ну, я кое-что теперь и могу, но я пока только медитировал, не переходил к практике, но скоро начну.

– А можно с тобой? – попросил Рон, Гермиона и Невилл с надеждой посмотрели на друга.

Гарри тяжело вздохнул. Отказывать не хотелось, но их общие тренировки предполагают, что он расскажет друзьям правду раньше, чем намечал. Да и Невилл не входил в его планы.

– Давайте через неделю, мне кое о чём надо подумать, – наконец, ответил парень.

– Гарри, если ты не хочешь, мы поймём, – проницательностью подруги Гарри всегда восхищался.

– Ээ, да, мы не настаиваем, – кивнул Рон, сморщившись от тычка девушки. Но его глаза были умоляющими.

– Я согласен, но только не раньше, чем через неделю, – повторил Гарри, – И, Рон, пока пользуйся той палочкой, что у тебя есть. Я потом объясню, почему это надо. Пока просто поверь.

Рон недоумённо кивнул: ведь ещё полчаса назад друг убеждал, что ему стоит сменить палочку.

– Гарри, а мне тоже можно прийти? – Невилл явно боялся отказа, но в то же время смирился с ним: голос был какой-то обречённый.

– Конечно, но только сегодня же напиши своей бабушке! Если через неделю у тебя будет эта палочка, я обещаю, что сам сломаю её.

Глава 17. Письмо от Совета Лордов

Что именно рассказывать друзьям? – это был главный вопрос, на который Гарри никак не мог найти ответа. Он даже на несколько дней забросил свои тренировки, но так ничего и не решил.

– Змей, ты снова думаешшшь?

– Да, Лишша, – кивнул парень и, оставив свои размышления, опять посмотрел в книгу.

Сосредоточиться, почувствовать, понять… Парень закрыл глаза, пытаясь почувствовать воду. У него это снова получилось: сложенные лодочкой руки были наполнены холодной родниковой водой.

Отпив глоток, он превратил воду в пар. Здесь главным было равновесие и как можно более естественный переход одного вещества в другое.

Список заклинаний, которые он освоил за неделю, был невелик. Больше всего Гарри нравилось призывать световые сферы: он мог вызвать уже пять штук. Завтра здесь будут его друзья. Он решил заниматься с ними до отбоя, а ночью продолжать собственные тренировки.

Так, беспалочковых на сегодня достаточно. Гарри взял свою вторую книгу, с ней было намного сложнее. Заклинания явно не из школьной программы, пока ещё ни одно у подростка не получалось.

– Надо найти что-нибудь полегче, – пробормотал мальчик, листая книгу.

Взгляд остановился на одном из атакующих, которое должно было на время ослепить противника.

Да, ещё одна проблема – не на ком было тренироваться. Может, с друзьями попробовать именно эту книгу: всё равно на ком-нибудь надо проверить действия чар.

Парень усмехнулся: со стороны его идея звучала слишком кощунственно. Но это же правда: они будут тренироваться друг на друге. Их как раз четверо. Только вот как сформировать пары? По логике, ему следовало встать с Гермионой, она лучше остальных владеет магией, в то время как Рону и Невиллу надо ещё восстановить свои силы. Но, с другой стороны, и у него, и у Невилла в сердцевине образ магических существ, а у Рона с Герми – обычные животные.

Сосредоточившись, парень выпустил из палочки луч белого света. По идее, он и должен бы ослепить врага.

После того, как стал медитировать, Гарри был постоянно задумчив. А чары легче стало творить мысленно, не произнося заклинания вслух. Он очень удивился, когда понял, что слова в заклинаниях не главное, намного важнее был настрой. Вот только почему этого им никто из учителей не сказал? И зачем на уроках требуют чётко произносить заклинания, ведь безмолвные чары – огромное преимущество перед противником. Кажется, их называли невербальными, и всё-таки ими учили пользоваться на старших курсах.

Гарри ещё раз повторил новое заклинание, до этого он пробовал только щиты, которые никак не хотели работать правильно, а это, кажется, правильное. Только вот результат неизвестен: сколько стену не ослепляй, ей всё равно.

– Ты уссстал? – когда мальчик лёг на каменный пол, спросила змея.

– Сюда бы кровать, – мечтательно произнёс парень, – Ладно, давай немного разомнёмся, – и он превратился в чёрного змея.

Это была их игра: они сражались, гнались друг за другом, прятались, заметая следы. Змеиное тело теперь полностью подчинялось подростку, и он отлично научился ориентироваться даже с помощью одного из своих обострённых чувств.

В гостиную Гриффиндора Гарри вернулся, как обычно, лишь в четвёртом часу, и сразу же завалился спать.

* * *

«Уважаемый лорд Драйгон!

Мы рады приветствовать Вас. К сожалению, не имею чести быть с вами знаком. Создание нового рода, да ещё чистокровного – большая радость для всей магической Англии! Книга чистокровных родов не обновлялась вот уже две сотни лет с тех пор, как был создан малоуважаемый в наших кругах род Уизли. Совет аристократии в моём лице будет рад приветствовать Вас на закрытом собрании в ближайшее воскресение.

С надеждой на сотрудничество, глава Совета Лордов, лорд Люциус Малфой»

Именно такое письмо с множеством гербовых печатей получил в пятницу за обедом Гарри. Принесла его неприметная чёрная птица, которая сразу же улетела, сбросив ему конверт.

– Рон, что такое Совет Лордов? – шёпотом спросил парень. Друг подавился и закашлялся:

– ТЕБЕ прислали приглашение?!

– Тихо ты, что не так?

– Пошли, – Рон схватил Гарри за руку и поволок к выходу.

Гермиона и Невилл, переглянувшись, пошли за ними.

Дойдя до ближайшего открытого кабинета, все четверо вошли в него и, убедившись, что одни, заперли заклинанием дверь.

– Рон, что случилось? – девушка на всякий случай держала палочку наготове.

– Мальчику-который-выжил пришло приглашение от Совета Лордов.

Реакция друзей была странной: Невилл пискнул и опустился на ближайший стул, Гермиона недоумённо смотрела на Рона, ожидая дальнейших пояснений.

– Вы что, не понимаете?! – Рон выглядел так, будто мир через минуту должен был рухнуть.

– Да что это за совет? Чем он занимается? – не выдержал Гарри.

– Совет аристократии или Совет Лордов – объединение наиболее влиятельных, богатых и чистокровных магов Англии, – как ни странно, но ответил ему не Рон, а Невилл, – Они пропихивают свои законы, руководят незаметно страной. Фадж давно куплен ими, но сами они ни разу своих кандидатов не выставляли в борьбе за пост министра, предпочитают держаться в тени.

– Это элита, внутренний круг Лорда! – перебил Рон, – Никто не знает, когда и где они проводят собрания! Вообще отрицается существование подобного Совета! По легенде, в первый Совет входили лорды Блэк, Малфой и де Ламорак. Последний род давно исчез, Блэки и Малфои всегда были руководителями Совета. Они не могли пригласить в Совет тебя!

– Но почему? Он ведь лорд Поттер, – возразила Гермиона.

– Да Поттеры ещё несколько веков назад ушли из Совета! Ты думаешь, Совет дал бы Лорду нападать на Поттеров, будь они его членами? – Рон даже не заметил, как перешёл на крик.

– Тише, я понял, – Гарри вертел в руках письмо, обдумывая полученную информацию.

Да, Сириус вряд ли входит в Совет, так что его спрашивать бесполезно. Правда, возможно, он знает что-то о Совете от своего отца. Внутренний круг Лорда. Значит, там родители слизеринцев, а его однокурсники со змеиного факультета рано или поздно сменят в Совете своих отцов.

– А сколько там человек? Лорд не входил в Совет?

– Ну ты спросил! – закатил глаза Рон, – Да полукровку и близко бы не подпустили к Совету, каким бы психом и маньяком он не был! Совет оказал честь Лорду, присоединившись к нему. Они там все помешаны на идеи превосходства чистокровных! А сколько их там… Ну, думаю, человек двадцать, может даже меньше. Пойми, туда приглашают только самых влиятельных, да и вообще никто, даже Малфои, не признают существования Совета.

– Но ходят слухи, что там устраивают новичкам настоящее посвящение. Если тебя пригласили и ты согласился, ты даёшь клятву хранить тайны Совета, защищать членов Совета, нести в мир идеалы чистокровных, – произнёс Невилл, – Но, конечно, точно о Совете сказать никто не может, все только строят догадки. Ну и так называемые «предатели чистокровных» – члены семей, главы которых входят в Совет, – о чём-то догадывались. От них все и узнали о существовании «несуществующего» Совета.

– А хотя бы предположения есть, кто кроме Малфоев входит в него?

– Наверняка лорды Паркинсон, Нотт, Монтегю, Уоррингтон и Мальсибер, – перечислил Рон, – Может ещё Забини, Кребб и Гойл.

– Я думаю, что там лорды Сильверстон, Фаулер и Инджерсон, – добавил Невилл.

– Да, – согласился Рон, – Они тоже подходят.

– То есть, предположительно мы знаем 12 членов Совета, – подвёл итог Гарри, – Плюс трое «бывших»: Поттеры, Блэки и де Ламорак.

– Ага, и Поттеров с какой-то радости собираются вернуть в Совет.

– Нет, собираются вернуть не Поттеров, Рон.

– То есть? – удивился друг, – Письмо ведь пришло тебе.

– Давай всё вечером, – попросил Гарри, – Пока просто прими, как факт.

– У тебя есть, что скрывать? Мы же твои друзья.

– Я всё расскажу, но позже, – Гарри сел на парту, – Так вот, 12 членов Совета мы знаем. Все самые влиятельные лорды, отрицающие существование этого самого Совета. Кто ещё из окружения Лорда нам подходит?

– Лестрейндж, – прошептал Невилл.

– Ага, но они в тюрьме, – в глазах Гарри отразилось понимание, – Им нужен 21-й!

– Почему 21-й? – опешил Рон, – Я же сказал, что это слухи. Может, их 50! А, может, вообще 10, без Кребба и Гойла!

– Нет, их должно быть ровно 20 и один, – Гермиона с пониманием посмотрела на друга, – И если они пригласили Гарри, то это значит, что им одного не хватает.

– Я должен занять место выбывшего Лестрейнджа, – со всей серьёзностью кивнул Гарри, – Либо я, либо Сириус. Больше никто не подходит.

– Но почему вы так уверены? – отчаиваясь понять логику друзей, воскликнул Рон, – Почему в Совете должен быть обязательно 21 маг?!

– Чистокровные помешаны на нумерологии, – пояснил Гарри, – Три семёрки!

– Ну и что? Можно же сделать и пять семёрок, и семь, да и вообще, почему они взяли именно семёрку а не шестёрку или восьмёрку?

– Они взяли тройку, – ещё больше запутала Рона девушка, но, заметя его ошарашенный вид, пояснила, – Главный принцип нумерологии: складываем 2 и 1 – получаем 3. То есть, число 21 – это просто тройка. Можно вычислять и по другому, отнимая девятки, но разницы нет: 21-9=12-9=3.

– Гарри, ты что-нибудь понимаешь? – умоляюще посмотрел на друга Рон.

– Всё просто, – пожал плечами Гарри, – Вначале было три мага. Тройка – сильное число. Единица – интеллект, двойка – разум, тройка – равновесие, чувство, способное порождать и контролировать эмоции. 21 – это разум, интеллект и, в итоге, равновесие. Совет наверняка создавался для поддержки баланса, незаметное руководство магическим миром, – парень перевёл дыхание и продолжил, – Так вот, у истоков стояло три мага. Наверняка потом, по общему согласию, они приняли ещё шесть.

– Почему шесть? – удивился Невилл.

– Чтоб стало девять, – просто ответил Гарри, – Девятка – это тайна, нечто непостижимое, как сам Совет. Гермиона только сейчас говорила, как вычисляется цифра, если дано число, больше девяти. Ты не заметил, что девятка исчезала? Вообще, это самое интересное число. Например, если мне дано число 13 999 999, то я могу сразу сказать, что это четвёрка: просто складываю 1 и 3, не обращая внимания на девятки. Так вот, сначала их стало 9, потом 12 (снова тройка), а потом уже 21. Больше – нет смысла. Место в Совете переходит по наследству, женщин там нет. Если в роду нет наследника мужского пола, на освободившееся место приглашают новичка по общему голосованию членов Совета.

– И об этом тебе сказали цифры? – поражённо спросил Рон.

– Не только, но это ведь логично, и всё объясняет, – пожал плечами Гарри, – После падения Лорда они лишились Лестрейнджа и Блэка. Я не знаю, когда и как умер отец Сириуса, но Сириус сказал, что последний в роду. Его самого, как и Поттеров, вряд ли считают достойным места в Совете, ведь они выступали против Лорда и поддерживали в войне Дамблдора. Думаю, одного лорда они нашли, а вот последнее место так и осталось свободным.

– Они до последнего держали место Лестрейнджа, – согласилась Гермиона, – Но уже больше 10 лет прошло, вот они и решили, наконец, найти ему замену.

– А чего вы про семёрки говорили?

– Семь – сила. Сначала было три сильных и могущественных мага, в сущности, так всё и осталось. Вообще, 21 – занятное число, – сказала Гермиона, после чего посмотрела на парней, – Может, вам оставить прорицания и записаться на нумерологию? Мы только успели разобрать значения чисел и принципы сложения.

– Спасибо, но в нашей компании хватит и вас с Гарри, – в ужасе отказался Рон, – Да я в жизнь не запомню всех этих правил и значений, а ведь там, вроде, ещё и расчёты!

– Не так уж и сложно, – повела плечиком девушка.

– Подождите! – Гарри вдруг вспомнил про часы Судьбы у себя на руке.

Моля, чтобы всё получилось, он сосредоточился на часах: «Хочу знать правду о Совете». Закрыв глаза, он попытался почувствовать часы, почувствовать письмо и того, кто отправил его…

Глава 18. Совет

Гарри погрузился в транс, перед глазами замелькали образы: сова сбрасывает ему конверт, лорд Малфой запечатывает его и привязывает к лапе птицы, маги вокруг стола склонились над древней книгой… Образы становились всё более расплывчатыми. Но вот круговорот красок и образов остановился.

Комната, по всей видимости, кабинет старинного замка. В комнате трое мужчин.

В кресле у камина сидит изящный блондин в изумрудно-серебряной мантии. Его глаза удивительного небесно-голубого цвета, тонкие черты лица, кажущаяся в полумраке чуть светящейся бледная кожа, платиновые волосы достают до лопаток. В его руке бокал тёмно-красного вина.

Второй мужчина стоит у стеллажа с книгами. Чёрные волнистые волосы до плеч, чёрно-зелёная мантия с воротником-стоечкой делает его похожим на католического священника. У мужчины серые выразительные глаза, на лице застыло выражение крайней решимости.

Последний был, вероятно, хозяином замка. На нём был костюм. По всей видимости, это был где-то 12-й или начало 13-го века. Мужчина больше всего походил на благородного рыцаря, каких рисуют в учебниках по истории у маглов. Широкоплечий, красивый, сильный. Довольно резкие черты лица, говорящие о его непоколебимой воле, просто королевские осанка и мощь. Гарри готов был поклясться, что магическая сердцевина этого человека – белый лев или белый тигр, защитник наверняка был ястребом или коршуном. Грива тёмно-каштановых волос, открытый взгляд карих глаз, аккуратная полоска усов.

– Я с тобой согласен, Антарес, – задумчиво произнёс шатен, – Они совсем возгордились, они убивают наших.

– Как твой сын, Вильгельм? – сочувственно спросил блондин. Скорее всего, это был кто-то из рода Малфоев (ну у кого ещё могут быть такие волосы и кожа?).

– Он ещё не приходил в сознание, – отвёл взгляд шатен, – Я надеюсь, что он выпутается, но с каждым днём надежды всё меньше.

– Да как посмели эти выскочки, отребья, которым мы позволили учиться нашему мастерству, так поступить?! – сжал кулаки Антарес, – Я согласен со своим отцом: к нашим знаниям следует допускать только достойных, чьё воспитание включает в себя понятия «благодарности» и «чести».

– Или забирать детей, как только в них проснётся магия, – кивнул блондин, – Прислуга и рабы не в состоянии дать своим одарённым чадам хотя бы минимум знаний об этикете. Грязнокровки, – выплюнул мужчина, – Их больше никак не назовёшь.

– Дети не виноваты, – остудил его пыл Вильгельм, – Среди них вырастают и вполне достойные молодые люди.

– И только среди них встречаются такие мерзавцы, как те, что напали на наших детей! – с жаром возразил блондин, – Гельм, их было шестеро, они пятикурсники, а наши мальчики только на третьем! Трое против шестерых! И они продержались, они полчаса защищали друг друга!

– Их исключили, – вздохнул шатен, опускаясь в кресло.

– Но твоему сыну от этого лучше не стало, как и тебе, – подошёл к нему Антарес, положив руку на его плечо, – Их больше, когда-нибудь они могут восстать против нас, и наше происхождение нас не спасёт.

– Он прав, – поставил на стол бокал Малфой, – Среди аристократов и знати не так часто рождаются талантливые дети. В Хогвартсе гораздо больше простолюдинов, чем детей благородных кровей. А потомственных волшебников вообще можно по пальцам пересчитать.

– Капиан, когда-нибудь это изменится, во втором, третьем поколении маги будут более рассудительны, они будут воспитаны по нашим традициям.

– Ты говоришь, как Гриффиндор, – вздохнул Антарес, – Ведь Слизерин всё предвидел, он просил ограничить доступ простолюдинов к нашим знаниям, оставлять только самых достойных. Его никто не стал слушать…

– Нас будут, – уверенно произнёс Капиан, вставая, – Мы не допустим, чтобы простолюдины пришли к власти. Но мы будем в тени, мы должны быть умнее их. Нам не выстоять в открытом бою.

Антарес Блэк, Вильгельм де Ламорак и Капиан Малфой подошли к столу.

– Мы создадим Совет, будем приглашать в него только самых достойных лордов, – Блэк положил на стол книгу, которую держал в руках.

Гарри к своему удивлению узнал «Забытые темномагические обряды и ритуалы», которые ему подарил Сириус. Книга была новой.

– Мы сохраним его в тайне. Каждый, вступающий в Совет Лордов, должен будет принести клятву верности главам совета, – Малфой положил на стол трость с серебряным набалдашником в виде змеи, – О том, что не предаст членов совета, идеалов чистокровных, – мужчина улыбнулся, словно наслаждаясь звучанием этого слова, – И всё, сказанное на собраниях, сохранит в тайне.

– А главой по праву будет являться тот, у кого будет один из этих предметов, – де Ламорак достал из ножен и положил на стол… Драконий клинок.

Всё завертелось, перед глазами опять замелькали образы прошлого, но слишком быстро, чтобы их можно было разобрать. Всё остановилось так же резко, как в предыдущий раз.

Это был какой-то зал или гостиная. За столом спорило несколько десятков магов. По платиновым волосам легко узнавался предок Малфоев.

– Поттер, я в сотый раз тебе повторяю, что всё верно. Чтобы стать главой Совета, не обязательно, чтобы кинжал признал Себастиана, достаточно того, что он им владеет. Никто, кроме Вильгельма де Ламорака, никогда не мог приручить этот клинок! – вероятнее всего, это был представитель рода Блэков.