Текст книги "Я никому тебя не отдам (СИ)"

Автор книги: Мурзель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Герман поежился, и его руки нервно задергались, теребя рукава мундира. Он торопливо заговорил.

– У меня есть план, милорд! Пусть Константина убьет Курт!

Торстен недоуменно уставился на него.

– Почему именно Курт?

– Это послужит для него наказанием! Он вечно строит из себя поборника справедливости, а вы прикажете ему убить его бывшего ученика! Пускай докажет свою лояльность!

– Мне нравится ваша идея! – усмехнулся генерал. – Но с чего вы взяли, что он выполнит приказ?

Губы майора расплылись в гнусной ухмылке.

– Все зависит от награды, которую вы предложите.

– Деньги? – хмыкнул Торстен. – Думаю, наместник платит ему достаточно.

Герман прищурил глаза, отчего его лицо еще больше стало напоминать крысиную морду.

– Нет, речь идет не о деньгах. Говорят, он неровно дышит к некой Эвелине де Сарде!

– К кузине наместника? – Торстен удивленно приподнял бровь. – Они любовники?

– Насколько я знаю, нет, – ответил майор. – Она, кажется, помолвлена с каким-то знатным типом. Но, у меня есть сведения, что наш доблестный рыцарь сохнет по ней.

– Допустим. И что с того?

– Намекните ему, что если он выполнит приказ, то сможет забрать себе девку в качестве трофея, – рот Германа искривился в гнусной усмешке. – А потом мы их схватим и пустим ее по кругу, прямо у него на глазах.

– А вы коварны, как я погляжу! – осклабился Торстен.

– Мы ведь должны проучить его за то, что он натворил в призрачном лагере!

Генерал несколько секунд смотрел на Германа немигающим взглядом. Так ли сильно Курт хочет эту девку, что пойдет ради нее на убийство своего бывшего ученика? Весьма вероятно, что он ослушается приказа, и тогда весь план может рухнуть в тартарары. Но, с другой стороны, капитан Рольф и его люди убиты, а на подготовку других агентов просто нет времени. Что ж, придется пойти на этот риск.

– Пожалуй, это может сработать, – наконец сказал он. – Хорошо майор, вы свободны!

Герман вышел из кабинета, по уши закутался в плащ и натянул на голову плотный капюшон. Он сильно рисковал, придя сюда. Нельзя, чтобы его тут узнали. Во-первых, никто не должен знать, что он причастен к назревающему перевороту. Вдруг что-то то пойдет не так? А во-вторых… во-вторых, он может случайно столкнуться здесь с Куртом.

Прошло уже столько лет, но не проходило ни дня, чтобы Герман не думал о нем. Тогда в лагере он испытывал к Курту какую-то болезненную страсть. Он любил и ненавидел его одновременно. Тот всегда сопротивлялся, и это еще больше заводило Германа. Он был сильнее, он показывал свою власть, и ему это безумно нравилось. Если бы только не тот случай, когда Курт чуть не забил его насмерть ножкой от стула…

«Эх, Курт, ты мог бы стать моим лучшим учеником! Прояви ты чуть больше покорности, мы бы с тобой перевернули этот мир! С моей поддержкой ты мог бы стать генералом вместо этой свиньи Торстена. У тебя был шанс добиться всего! Зачем ты променял меня на эту стерву Зиглинду? Зачем ты разгромил призрачный лагерь? Ведь ты мог бы его возглавить! Если твой рекрут погиб, значит, он был слаб, значит, он заслужил смерти! Нам ведь не нужны в армии трусы и слабаки!

Я всего лишь хотел воспитать из тебя идеального солдата, а что сейчас? Во что ты превратился? Ты слаб, ты размяк, ты таскаешься как собачонка за княжеской девкой, жалкая игрушка в ее руках!

А ведь я любил тебя! По-своему, но любил!»

Но то было в прошлом, а сейчас Герман до дрожи в коленях боялся Курта, дико опасаясь его мести. Все эти годы ему приходилось оставаться в тени. После того, как Зиглинда закрыла его лагерь, Германа перевели в телемское отделение Монетной Стражи и вскоре отправили на Тир-Фради. Там он быстро продвинулся по службе и в последние годы занимался организацией тайных лагерей и подготовкой агентов для грядущей революции.

С тех пор как Герман несколько месяцев назад узнал, что Курт объявился на острове, он больше ни одной ночи не мог спать спокойно. Он знал, что тот будет мстить, и поэтому старался предвосхитить каждый его шаг. Он подкупил служанку Эвелины, и та докладывала обо всем, что происходит в ее доме.

Так Герман узнал, что Курт неровно дышит к своей хозяйке. Только слепой не заметил бы, как он пожирает ее глазами, как вздрагивает при звуке ее голоса, как словно тень повсюду ходит за ней. Как словно верный пес ждет ее возвращения со свиданий. Как бесится, бьет в стену кулаком, когда жених обнимает ее на прощание…

«Ну что ж, Курт, – подумал майор, – ты еще не знаешь, что тебя ждет, мой мальчик…»

***

Через два дня Курт вошел в кабинет генерала. Он подошел к столу и остановился, скрестив руки на груди.

– Вызывали, генерал? – сухо спросил он.

Торстен несколько секунд внимательно разглядывал его.

– Курт, у меня есть для тебя очень важное поручение. Мои приказы обычно не обсуждаются, но я хочу кое-что для тебя прояснить.

Холодный взгляд льдисто-серых глаз заставил генерала непроизвольно поежиться.

– Я слушаю.

– Ты всегда выступал за справедливость, Курт, – издалека начал Торстен, – так же, как и все мы. И наш долг – покончить с величайшим злом, которое творится в этом мире!

Курт чуть склонил голову набок и слушал генерала, не проронив не слова. Тот с пафосом продолжил свою речь.

– Аристократы, дворяне, знать – вот те, кто является воплощением порока! Они плетут интриги и развязывают войны! Они посылают нас на смерть, для того, чтобы и дальше наслаждаться своим богатством и властью. Их состояния построены на крови и костях! Они получают все – деньги, славу, могущество! А что получаем мы? Наши кости гниют в братских могилах! Наши тела растаскивают падальщики! Наши семьи умирают от голода! А все для того, чтобы эти паразиты могли и дальше вкусно жрать, сладко спать и иметь самых лучших женщин!

Курт скептически приподнял рассеченную шрамом бровь.

– К чему вы клоните, генерал?

Торстен бросил на него злобный взгляд – похоже его речь не произвела должного впечатления!

– Пришло время взять то, что по праву принадлежит нам! – воскликнул он. – К каждому из наместников приставлены наши агенты, готовые по моему сигналу свергнуть их с престолов.

Глаза Курта расширились от удивления.

– Но люди, которые должны были устранить Константина Орсея, были убиты в ходе одного известного тебе налета! – сурово продолжил генерал. – Я знаю, что ты в этом замешан, Курт! И я мог бы отдать тебя под трибунал!

Торстен выдержал эффектную паузу, затем проникновенно взглянул на собеседника.

– Но я хочу дать тебе шанс, искупить свою вину! Ты должен убить Константина и его свиту!

Курт молча переваривал услышанное. Его губы крепко сжались, а между бровей залегла глубокая морщина.

– Кстати, – небрежным тоном продолжил генерал, – леди де Сарде убивать необязательно. Можешь оставить ее себе в качестве трофея!

Курт сверлил Торстена ледяным взглядом, его ноздри раздувались от гнева, скулы ходили ходуном.

– Подумай, Курт! – продолжил тот вкрадчивым голосом. – Если ты откажешься выполнять приказ, то его выполнит кто-нибудь другой. И тогда уже решать судьбу леди де Сарде будет он. А уж убьет он ее, оставит себе или отдаст на потеху солдатам – на все воля победителя.

Глаза Курта вспыхнули яростью, кулаки крепко сжались, но он не произнес ни слова.

Торстен махнул рукой.

– Иди, Курт, выполняй приказ!

– Есть, генерал! – с усилием выплюнул Курт, и вышел из кабинета.

***

Курт шел по улице быстрым шагом, почти срываясь на бег. Краем глаза он отмечал небольшие группы вооруженных стражников, которые стекались по направлению к дворцу, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Сердце бешено стучало, вены на висках вздулись, на лбу выступил пот. В голове лихорадочно роились мысли.

На какое-то мгновение предложение генерала показалось ему заманчивым. Больше всего на свете он хотел обладать Эвелиной, и переворот мог дать ему такую возможность. Если власть аристократов будет повержена, то ее напыщенный женишок останется ни с чем.

«Она будет моей!» – подумал Курт, и сознание на миг нарисовало ему сладостные картины их счастья. Как он желал этого! Его безумно тянуло к ней, он дико вожделел ее, он хотел ее так сильно, как никогда не хотел ни одну из женщин.

Он тряхнул головой, чтобы отогнать непристойные видения и принялся судорожно обдумывать план действий.

«Гринблад сейчас во дворце. Она как раз собиралась встретиться с кузеном. Наши друзья, скорее всего, там же. Я прикажу солдатам убить Константина, но сперва нужно под каким-нибудь предлогом увести ее оттуда. Она не должна видеть, как он умрет! Она не должна знать, что это я приказал убить его!»

Она все равно об этом узнает, ты, идиот! Она тебя возненавидит!

«Я обясню ей, что сделал это ради ее спасения».

А захочет ли она спасения такой ценой?

«Блядь, да разве у меня есть выбор? Если я откажусь – меня убьют. А ее… ей повезет, если ее тоже убьют… повезет если сразу… »

Ты думаешь, Торстен так просто тебя отпустит? Он рано или поздно захочет поквитаться с тобой!

«Мы уедем на материк. Я увезу ее отсюда! Я должен ее спасти!»

На материке ты снова станешь никем, а она вернется ко двору! Зачем ей оставаться с простолюдином?

«Я мог бы взять ее силой. Сделать ее своей любовницей…»

И чем ты в таком случае лучше Германа?

«Проклятье! ЧТО мне делать?»

Пусти уже себе пулю в лоб, слабак, у тебя просто нет другого выхода! Что ты сделаешь один против целой армии?

«Я… я должен попытаться…»

Курт подошел к ступеням дворца. Его била крупная дрожь. Перед главным входом стояло несколько вооруженных стражников. Они отдали ему честь. Он вошел в холл и поднялся по широкой лестнице на второй этаж.

Перед тронным залом он на миг остановился, зажмурился и сделал глубокий вдох.

«Сколько нас? Я, Гринблад и наши друзья – шестеро. Константин и де Курсийон тоже смогут за себя постоять. Восемь человек против половины всей городской стражи… Шансов мало, но другого пути нет…»

Курт распахнул массивные двери и решительно направился к трону. Эвелина, стоявшая перед ним, резко обернулась и удивленно уставилась на него. Константин подался вперед, обескураженный столь бесцеремонным вторжением.

– Курт? В чем дело? – возмущенно воскликнул он.

Курт окинул взглядом тронный зал. Как он и предполагал, его друзья были здесь, а кроме того в углу мирно беседовали трое придворных. Он секунду поколебался и обернулся к стражникам, которые стояли вдоль стен.

– Бойцы, вы свободны! Оставьте нас, нам нужно поговорить!

Рекруты недоуменно переглянулись и вопросительно посмотрели на Курта. Их лица показались ему почти незнакомыми – видимо, их приставили к наместнику совсем недавно. Похоже, они знали, что им предстоит сделать, и были удивлены приказом капитана. Еще секунда, они сообразят что к чему и перестанут ему подчиняться.

Курт набрал побольше воздуха в грудь и рявкнул самым грозным голосом, на который был способен:

– Солдаты! Вы оглохли? Вон!!!

Привычка повиноваться командному тону вытеснила сомнения, и стражники покорно вышли из зала. Обучение в элитных лагерях намертво, на уровне инстинктов, вбило в их головы слепое подчинение приказам, и сейчас это сыграло Курту на руку.

Когда последний рекрут покинул помещение, он запер за ним двери и задвинул тяжелый засов. Это поможет выиграть время, которого у них было крайне мало. Он должен быстро ввести своих друзей в курс дела и разработать план спасения.

Курт не рассчитывал на то, что им удастся предотвратить мятеж. В распоряжении генерала была, как минимум, половина городской стражи. Зиглинды сейчас не было в городе – несколько дней назад Торстен приказал ей отправиться с ревизией на дальнюю заставу. Теперь стало понятно, что он просто хотел убрать ее подальше. А без нее лояльные стражники не смогут организовать хоть сколь-нибудь эффективное сопротивление. Если Курту и его товарищам удастся выйти из этой передряги живыми – то для них это уже будет огромной удачей.

– Что ты себе позволяешь, Курт? – возмущенно завопил Константин, к которому, наконец, вернулся дар речи. – Ты забыл, что эти солдаты подчиняются мне?

– Уже нет! – отрезал тот.

Глаза присутствующих недоуменно уставились на него.

Константин вскочил с трона и схватился за шпагу.

– Ты мне угрожаешь? Что ты задумал?

Курт подошел к нему вплотную и проникновенно взглянул ему в лицо.

– Тихо! У нас мало времени! – рявкнул он.

Эвелина наблюдала за этой сценой с возрастающим беспокойством.

– Курт, что происходит? – ее голос дрожал.

– Генерал Монетной Стражи прибыл в Новую Серену. Он готовит переворот. Наши солдаты получили приказ убить наместников в трех городах на острове.

– Чушь! – воскликнул Константин. – Как?

– Как? – с горечью отозвался Курт. – Проще простого. Он внедрил своих агентов в личную охрану каждого из вас. Он только что приказал убить тебя и твою свиту.

Глаза юноши расширились от удивления.

– Приказал? Кому?

– Мне!

По залу прокатился вскрик изумления, а затем надолго повисло гробовое молчание.

Наконец Константин обрел дар речи.

– Тогда зачем ты прогнал солдат? – дрогнувшим голосом спросил он. – Зачем рассказываешь нам об этом?

– Потому что я на вашей стороне, если ты еще этого не понял! – ответил Курт.

– Ты предал генерала? – удивился Васко.

– Если уж кого и предавать – то самого мерзкого!

– Спасибо, Курт! Я знал, что ты хороший человек! – промолвил Константин.

– Смотри, чтобы я не передумал! – перебил тот. – Нам надо уходить! Здесь есть другой выход? Дворец окружен, а те солдаты, что я прогнал – предатели. Они наверняка уже догадались, что я вас предупредил, и ждут нас за дверью.

– Но мы должны помешать генералу захватить власть! – воскликнул юноша. – Я не могу просто так отдать ему свой город!

– Без шансов! – отрезал Курт. – Почти вся стража подчиняется ему, а нас слишком мало. Надо бежать!

– Если мы доберемся до порта, то сможем уплыть на корабле! – подсказал Васко.

– Но если дворец оцеплен, мы не сможем даже выйти из него, – резонно отметил Петрус.

Константин настороженно оглянулся по сторонам и негромко произнес:

– Здесь есть потайной ход! На верхнем этаже есть спуск в подвал, а оттуда тоннель ведет в порт.

– Отлично! – сказала Эвелина, – А заодно мы возьмем с собой де Курсийона, он наверняка в своем кабинете.

– Кто еще знает о проходе? – спросил Курт.

– Никто, – ответил Константин.

– Даже я, – заметила Эвелина.

– Хорошо. Идем!

Курт и его спутники поднялись на верхний этаж. По дороге они прихватили с собой де Курсийона и двух министров и прошли в спальню Константина. Там юноша сунул руку куда-то за кровать и нажал потайной рычажок. Шкаф у противоположной стены отъехал в сторону, открывая секретную комнату. В ее полу находился люк, из которого в подвал вела длинная шахта с узкой лестницей.

Друзья по очереди спустились на самый низ. Перед ними простирался темный коридор. Константин зажег фонарь. Похоже, он считал происходящее увлекательным приключением и не осознавал в полной мере всю опасность сложившейся ситуации.

– Сюда! – восторженно прошептал он. – Вот уж не думал, что придется воспользоваться этим проходом! А я еще полагал, что у леди Моранж паранойя!

– Леди Моранж? – переспросила Альфра, шедшая следом.

– Да! – пояснил юноша. – Ведь это она руководила строительством дворца, и тоннель – это ее рук дело.

Они шли по узкому коридору около получаса, пока наконец впереди не показались ступени. Друзья поднялись наверх и очутились в тесной башенке, заваленной различным хламом. Константин отпер небольшую дверцу и они вышли наружу, щурясь от яркого света. Беглецы оказались в лабиринте заборов и нагромождений ящиков, а крики чаек и шум прибоя подсказали, что они недалко от порта.

Не успели они сделать и пары шагов, как вдруг отовсюду повалили солдаты с ружьями наизготовку, и окружили их со всех сторон.

Засада! Курт потянулся за мечом, но в эту секунду Эвелина получила сильный толчок в спину и свалилась на землю. В следующий миг генерал Торстен – а это был именно он – схватил ее за шиворот и поставил на ноги. Он обхватил ее за шею и приставил к голове пистолет. Курт увидел это и застыл в оцепенении.

– Бросайте оружие! – рявкнул генерал. – Иначе, я вышибу ей мозги.

Он ткнул дулом Эвелину в висок так резко, что та непроизвольно поморщилась.

Курт медленно положил меч и пистолет на землю. Его спутники ошарашено замерли, а потом последовали его примеру.

– Давай сюда! – приказал Торстен.

Курт пнул оружие, и оно скользнуло по гладким булыжникам к ногам генерала.

Мятежные солдаты выстроились напротив Константина и его спутников и взяли их на прицел.

– Как ты нас нашел? – сквозь зубы процедил Курт.

Генерал самодовольно ухмыльнулся. Он казался огромным – высокий, с массивными плечами, пудовыми кулаками и бычьей шеей. Голова его была обрита наголо, а жестокое лицо пересекали многочисленные шрамы. Одним своим видом Торстен наводил ужас на врагов и внушал почтительный трепет своим подчиненным.

– Ты так предсказуем, Курт! – ехидно сказал он. – Я знал, что ты попытаешься сбежать. Ведь трусы и предатели всегда бегут. Как маленькие гнусные крысы.

– Откуда ты узнал о проходе? – перебил его Курт.

– Хороший генерал должен все знать! А я ведь хороший генерал, не так ли?

Курт с ненавистью посмотрел ему в глаза.

– Ты подлый предатель!

– Нет, это ты предатель, Курт. Это ведь ты ослушался приказа! – Торстен насмешливо приподнял бровь. – Неужели обещанная награда оказалась недостаточно хороша для тебя?

– Заткнись, ублюдок!

– О чем он говорит? – удивленно прошептал Константин, но не получил ответа на свой вопрос.

Генерал растянул губы в кривой усмешке.

– Ну что ж, раз леди де Сарде тебе не нужна, придется отдать ее солдатам!

При этих словах сердце Эвелины сжалось от ужаса, а ноги задрожали. Она изо всех сил старалась не выдать свой страх, но это у нее получалось из рук вон плохо.

– Я заткну твою глотку, мразь! – выругался Курт.

– Увы, нет, потому что через пару минут ты умрешь. А твоя принцесса еще поживет… какое-то время…

Курт отчаянно стиснул кулаки. Попытавшись спасти Константина, он только все испортил. Он кивнул в сторону Сиоры, Альфры, Васко и Петруса.

– Дай уйти хотя бы им! Они тебе не нужны!

Генерал смерил его насмешливым взглядом.

– У тебя был шанс отпустить их, если бы ты выполнил приказ. А теперь твои друзья погибнут. Из-за тебя!

Торстен повернул голову к стражникам.

– Готовсь! – скомандовал он, и воины щелкнули затворами.

– Целься!

Два десятка стволов уставились на безоружных людей.

Курт презрительно сплюнул.

– «Сражайся с честью», да, Торстен?

Генерал вдруг замер, и на его лице промелькнула странная тень. Его глаза прищурились, и он резко вскинул кулак, приказывая солдатам остановиться. Те опустили ружья. Он отшвырнул Эвелину к ногам стражников и трое из них незамедлительно взяли ее на прицел.

– Потом позабавитесь с ней, как следует! – небрежно бросил Торстен.

Он поднял с земли меч Курта и бросил ему. Тот поймал клинок и крепко обхватил его рукоять, готовясь к схватке.

– Значит, дуэль! – насмешливо процедил генерал. – Только ты и я! Победитель получает все!

– Заткнись и сражайся! – отрезал Курт и принял боевую стойку.

Солнце нещадно палило кожу и слепило глаза. Соперники медленно кружили по импровизированной арене, пристально глядя друг другу в глаза, примеряясь, оценивая силы, выискивая слабые места. Курт не раз видел Торстена в бою и знал, что его бахвальство не было пустым звуком – в воинском искусстве ему не было равных.

Курт сделал выпад, и они схлестнулись в смертельном танце, ритмом которому служил оглушительный лязг бьющихся друг о друга мечей. Генерал махал своим огромным двуручником столь яростно, что тот казался пушинкой в его руках. Свист, с которым клинок рассекал воздух, сливался в сплошное гудение, и Курт едва успевал парировать его атаки. Присутствующие наблюдали за поединком, затаив дыхание, и при необходимости отходили назад, чтобы освободить больше места для сражения.

Вначале соперники казались равными, но постепенно стало ясно, что Торстен теснит Курта и вынуждает его поворачиваться так, чтобы солнце слепило его глаза. Генерал был выше и массивнее, и бой напоминал схватку волка и медведя. Движения его меча были точными, а удары мощными, и было очевидно, что рано или поздно, он одолеет Курта. Пока тому удавалось отбиваться, но стоило раз ошибиться, и ему конец.

Противники сошлись в клинче. Их мечи сцепились между собой, и оба попытались вырвать оружие из рук врага. Они с ненавистью смотрели другу в глаза, и тяжело дышали, обнажив зубы в яростном оскале. Торстен сделал рывок. Ему почти удалось выбить лезвие, но Курт пнул его в голень, и генерал ослабил хватку. Курт резким движением выдернул свой клинок из захвата, и соперники вновь разошлись на среднюю дистанцию.

Генерал не торопился. Он знал, что победит. На его стороне были опыт и мастерство. В бою ему не было равных, ведь за всю жизнь он не проиграл ни одной дуэли. Его противник – тоже превосходный воин, но никто не сможет одолеть несокрушимого Торстена, которого недаром прозвали «мясником». Он сам разработал свой боевой стиль. Движения его меча со стороны казались дикими и беспорядочными, на деле же были четкими и выверенными. Они экономили Торстену силы и в то же время изматывали врага, заставляя его подстраиваться под заданный темп.

Курт отчаянно сопротивлялся, но силы покидали его. Все тяжелее поднимал он свой меч, все медленнее парировал удары. Смерть уже схватила его за горло и медленно сжимала хватку, как удав душит кролика. Кролик еще жив, еще дышит, но с каждым выдохом чешуйчатые кольца все сильнее стискивают его грудь, и с каждым вдохом все меньше живительного воздуха поступает в его легкие.

В отчаянной попытке переломить ход боя, Курт сделал быстрый выпад. Торстен с легкостью просчитал маневр, отбил его клинок, заломил ему руку и вырвал из нее меч. Используя инерцию движения, он швырнул соперника на землю. Зрители невольно ахнули. Эвелина в ужасе зажмурилась и закрыла лицо руками. Генерал широко размахнулся и резко опустил двуручник, но Курт успел откатиться в сторону, и сталь с оглушительным лязгом врезалась в камень, высекая из него пучки сверкающих брызг. Торстен яростно взревел и принялся наносить беспорядочные удары, каждый из которых мог легко перерубить человека пополам. Курту лишь каким-то чудом удавалось от них уворачиваться, но силы его были на исходе.

Генерал резко взмахнул двуручником. Курт кувыркнулся ему за спину. Вдруг он увидел на земле свой меч, схватил его, одним прыжком вскочил на ноги и со всего размаху вогнал острие в спину врага. Клинок пробил клепаную кожу кирасы, вошел в плоть, как нож в масло, и вышел с другой стороны, вскрывая доспех, как консервную банку. Торстен замер, скорее от неожиданности, чем от боли, и с недоумением посмотрел на торчащее из груди лезвие. Его меч со звоном упал на землю. Генерал схватился за клинок и попытался вырвать его из себя, но тут же пошатнулся и повалился на бок. Из-под него потекла струйка крови, причудливо извиваясь между булыжниками пыльной мостовой.

Курт, тяжело дыша, схватился за рукоять, уперся в тело ногой и вытащил из него меч. Над площадью повисла мертвая тишина. Несколько секунд все стояли в оцепенении, и лишь пронзительные крики чаек нарушали гробовое молчание.

Один из солдат Торстена швырнул свое ружье на землю. Остальные переглянулись и дружно последовали его примеру.

***

Благодаря своевременному вмешательству Курта переворот удалось предотвратить. Генерал Торстен был убит, а мятежные лейтенанты – заключены под стражу. Правители других городов получили своевременное известие и сумели подавить бунт в самом зародыше. Новым генералом была единогласно избрана Зиглинда.

В честь победы над заговорщиками Константин закатил буйную пирушку. Гуляли в таверне Монетной Стражи. Помещение не смогло бы вместить всех желающих, поэтому на улице соорудили импровизированные столы и лавки, накрыв бочки и ящики широкими досками. Пиво лилось рекой, свиней зажаривали целыми тушами, а музыканты рвали струны и ломали инструменты, непрерывно играя бравурные мелодии.

В благодарность за своевременное предупреждение союзники прислали к празднику гостинцы. Сотня головок ароматного телемского сыра громоздилась на столах, а в бокалах плескалось отборное вино из подвалов предстоятельницы Корнелии. Хикмет прислал изысканные сладости и редкие приправы, которые придавали божественный вкус самому заурядному блюду. Звон посуды, стук бокалов, взрывы хохота, оживленный гомон и громкая музыка были слышны уже на дальних подступах к казарменной площади. Любой прохожий мог присоединиться к веселью, и вскоре уже вся Новая Серена праздновала победу, объедаясь, напиваясь, кружась в танцах и обнимаясь по кустам.

Курт сидел за дальним столом таверны мрачнее тучи. На этом празднике его чествовали как героя, рассыпались перед ним в благодарностях, славили его мужество и решимость. А ему было… стыдно.

Он должен был заранее предвидеть мятеж, а не зарывать голову в песок. Зиглинда давно предупреждала, что амбиции генерала до добра не доведут, что Торстен что-то замышляет, а он лишь отмахивался от боевой подруги, поглощенный своими переживаниями. Письма, найденные в призрачном лагере, явственно намекали на плетущийся заговор, а он их проигнорировал. Он должен быть носом рыть землю, докопаться до истины, предупредить наместника, а не подвергать своих друзей смертельному риску. Это еще хорошо, что генерал по какой-то извращенной прихоти приказал убить Константина именно ему, а не кому-то другому, иначе у его товарищей не было бы ни единого шанса на спасение.

Ему было стыдно за то, что он собирался встать на сторону генерала. Да, он ненавидел бы себя за предательство, но приказ есть приказ! В конце концов, он ведь тоже прошел через элитный лагерь, где в него вбивали инстинкт слепого повиновения. Он просто бы исполнил команду так, как его учили – не думая, не рассуждая, не взвешивая. Он предал бы своих бывших учеников, своих друзей и даже Зиглинду, которая когда-то спасла ему жизнь!

Курту казалось, что он обманул всех этих людей, которые считают его спасителем. Если бы они только знали, на каком волоске висело его решение! Что ему стоило выполнить приказ Торстена? Даже не пришлось бы самому марать руки! Отдал бы распоряжение солдатам, и те сами расправились бы с Константином! Даже не пришлось бы убивать Сиору, Альфру и остальных – они не интересовали генерала, и поэтому могли бы уйти куда угодно. И, конечно же, ему бы досталась Эвелина. Разве не об этом он мечтал все эти месяцы?

Нет. Он мечтал не об этом. Если бы Курт выполнил приказ, то она стала бы его… рабыней? Наложницей? Он мог бы делать с ней все, что захотел. Но он не хотел. Не хотел вот так, насильно. Что толку владеть ее телом, если она ненавидела бы его? Он хорошо знал, что такое насилие, и при одной только мысли об этом, к горлу подкатывала тошнота. Нет, только не так! Пусть уж лучше она достанется этому принцу, чем станет игрушкой в руках предателя!..

«В моих руках…»

Одна лишь мысль о том, как он будет дальше смотреть ей в глаза, заставила его ослушаться генерала. Эти люди считают его человеком чести, преданным своему долгу, но он всего лишь действовал из своих низменных побуждений. Конечно, он был рад, что все так обернулось, что его друзья живы, что ему не пришлось убивать Константина. Но что, если бы Торстен победил в дуэли? Или если бы вообще не согласился на нее? Что, если бы его солдаты не сложили оружие? В этом случае, товарищи Курта были бы мертвы, а что сотворили бы с Эвелиной, страшно себе представить. Хоть риск в итоге и оправдался, но имел ли он право так рисковать?

Его размышления прервал Васко, подошедший к столу в компании двух разбитных девиц.

– Эй, приятель, что за кислая рожа? Мы же не на похоронах! – навт с размаха шлепнул кружкой о стол, плеснув пеной на сосновые доски.

Курт поднял глаза. Капитан уже явно захмелел и слегка пошатывался. Девки, одетые в яркие платья с фривольными декольте, держали его под руки с обеих сторон, глупо хихикая и строя глазки.

– Милые дамы, позвольте представить вам капитана Курта – нашего спасителя, доблестного героя, отважного рыцаря, и так далее, и тому подобное, благодаря которому мы все остались живы, здоровы, и можем наслаждаться сим замечательным пиршеством! – торжественно произнес Васко.

Прелестницы восторженно завизжали и кинулись обнимать и целовать Курта.

– Только не надо преувеличивать! – пробурчал тот, пытаясь от них увернуться.

Одна из красоток – крепкая блондинка, румяная и белокожая, бесцеремонно плюхнулась ему на колени и обняла руками за шею. От нее исходил терпкий запах женского тела и винных паров. Курт невольно поискал глазами Эвелину. Она сидела за столом в противоположном конце зала, вместе с Константином и придворными. Курт поймал на себе ее пристальный взгляд. В иное время он не стал бы возражать против компании хорошенькой девицы, но внезапно ему стало неприятно, что Эвелина это видит, поэтому он аккуратно высвободился из цепких объятий и поднялся из-за стола.

– Эй! Куда же ты, мой сладкий? – прощебетала дева.

– Пиво просится наружу, – пробормотал он и направился к двери.

Снаружи уже стемнело. Вокруг таверны стояли многочисленные столы, за которыми веселились шумные компании. Прямо на улице был разложен огромный очаг, где на вертелах жарилось мясо, наполняя окрестности ароматным дымом. Музыканты играли развеселую мелодию, и несколько парочек кружилось в залихватском танце.

«Пойду домой» – решил Курт и стал пробираться сквозь веселящуюся толпу. Народ изрядно захмелел, и никому уже не было дела до их «спасителя». Изрядно поработав локтями, он покинул ярко освещенную площадь и собирался было нырнуть в темный переулок, как сзади послышался до боли знакомый голос.

– Курт!

Он остановился и оглянулся.

– Гринблад? А ты почему не со всеми?

– Да ну их! От трескотни Константина голова разболелась!

Эвелина подошла поближе. Он повернулся к ней и оперся на стену дома, сложив руки на груди.

– Правда? Или просто кто-то слишком много выпил? – насмешливо поинтересовался Курт.

– Что за грязные намеки? Я совершенно трезвая!

– Ага! Заметно! – подначил он ее. – Ты что-то хотела?

– Курт, у нас как-то не было времени поговорить… – нерешительно начала она.

– О чем?

– Для начала, я хотела бы тебя поблагодарить за то, что ты для нас сделал!

– Можешь не утруждаться! Константин прибавил мне жалование, так что этого вполне достаточно!

На минуту повисло неловкое молчание. Они смотрели друг на друга, освещенные отблесками праздничных огней. Эвелина почувствовала, что у нее кружится голова – не от вина – она выпила всего один бокал, а от пьянящей атмосферы всеобщего веселья, и от близости любимого мужчины.