Текст книги "Сказки Малышки Жюли (СИ)"

Автор книги: Mr. Sharfick

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

А вот всех их вместе сфотографировал прохожий: они стояли на набережной – загорелые, отдохнувшие и счастливые, – а за их спинами до самого горизонта, куда только хватало взгляда, раскинулось бескрайнее синее-синее море. Джулай даже заулыбалась, погрузившись в воспоминания. Но, взглянув на пейзаж за окном, снова помрачнела: на сером небе не было ни единого голубого кусочка. Хоть бы снег поскорее выпал, что ли, и скрыл всю эту грязь и серость.

Она и сама вроде бы понимала, как глупо злиться на плохую погоду и бояться её наступления, но вот поделать с собой ничего не могла. Приближение осени было для неё сродни пытке: сырым воздухом было сложно дышать, и ей всё мерещилось, будто тучи, нависающие над городком, вот-вот рухнут прямо на голову. Мысль, что придётся идти в школу через лесок, посаженный по обеим сторонам железной дороги, была сродни пытке: осенний лес, особенно по вечерам, казался ей непроходимым лабиринтом, в недрах которого обитают чудища – а кто же ещё так скрежещет и воет, когда дует ветер?

Джулай не помнила, откуда вообще возник этот страх, наверное, он был с ней всю жизнь. В самые холодные и дождливые осенние дни доходило до того, что Джулай наотрез отказывалась выходить из дома, и дело частенько заканчивалось скандалом: родители не разрешали дочери прогуливать школу из-за каких-то капризов, а у неё подкашивались ноги и сдавливало грудь от одной мысли, что придётся идти через лесопосадку под этими тучами и мерзким моросящим дождем. В ответ на отговорки ей говорили надевать капюшон, чтобы укрыться от дождя и ветра, а Джулай отрезáла все капюшоны, какие только были на её одежде, за что, конечно, её не хвалили.

И вот одним ноябрьским субботним утром Джулай проснулась в отличном настроении: накануне по радио она услышала, что будет прояснение, и на все выходные в её небольшом городке установится солнечная погода.

– Солнце! Ура! Солнышко! – радовалась девочка, едва открыв глаза: наконец-то сегодня она может безбоязненно выйти на улицу и погулять с друзьями.

Но когда она, на всякий случай прищурившись, чтобы солнце не ослепило, распахнула шторы, чтобы посмотреть на чистое небо, то увидела вместо него всё те же тяжёлые низкие тучи.

– Этого не может быть! – едва не заплакала она. – Нет, пожалуйста, только не дождь! – девочка в бессилии опустилась на пол прямо в пижаме, а потом в отчаянии принялась разбрасывать вещи по комнате: на пол полетели книги, фотографии в рамках, одежда. Только когда разбился горшок с её любимым фикусом, Джулай остановилась, тяжело дыша. – Не знаю, есть ли кто-то, кто там заведует всей это погодой, но, молю, хоть немного солнца! – прошептала она.

По её щекам текли слёзы, а дождь, будто издеваясь, пошёл ещё сильнее.

– Мне нужно успокоиться, выпить чаю и… убрать весь этот беспорядок, пока не вернулась мама! – чуть успокоившись, она отправилась на кухню, волоча за собой плед.

Когда Джулай вернулась в комнату, держа в руках кружку с горячим чаем, то чуть было не выронила её: у окна стоял незнакомый высокий мужчина, лицо которого скрывала тень шляпы.

– Кто вы такой? Как вы сюда попали? Что вам здесь нужно? – атаковала его вопросами Джулай.

Мужчина не ответил, а только широко улыбнулся.

– Чему вы улыбаетесь? – подозрительно спросила девочка.

– А как же мне не улыбаться? Ведь на улице такая прекрасная погода: ясное небо, светит солнышко! – приятным голосом сказал незнакомец, продолжая улыбаться.

Его улыбка была искренней и обезоруживающей: Джулай напрочь позабыла о мелькнувшей минуту назад мысли, что надо бы позвонить в полицию и рассказать, что в их дом влез вор. Напротив, теперь она была совершенно уверена, что незнакомец не причинит ей зла.

– Вы издеваетесь надо мной! – с огромным усилием ей удалось взять себя в руки. – На небе сплошные тучи.

– Разве? – мужчина повернулся к окну и закачал головой. – Ай-ай-ай! Безобразие какое! Никогда нельзя верить прогнозам! Ну, ничего, сейчас мы всё поправим! Подойди-ка ко мне, – незнакомец обернулся и посмотрел на Джулай.

«Словно кот мурлычет!» – подумала она, но подошла.

– Смотри-ка! – мужчина сделал несколько движений рукой, словно что-то стирал, и отступил на пару шагов, предоставляя девочке любоваться результатами его трудов.

Джулай с удивлением и восхищением смотрела, как под его рукой исчезают тучи, будто стёртые волшебным ластиком. Небо стало сияюще-синим, будто его только что помыли с шампунем, лучи солнца проникли в комнату, ласково коснулись щёк и запутались в волосах Джулай.

– Кто вы? Волшебник? – вновь спросила она незнакомца.

– Меня зовут Доктор Тондресс, – ответил он.

– Доктор Тондресс? – удивилась девочка. – Какое странное имя! Может, я просто ещё сплю, а вы мне снитесь?

Тот, кто назвался Доктором Тондрессом, весело и заразительно расхохотался:

– Нет, моя дорогая, ты не спишь, и я не твой сон. Я здесь, потому что ты позвала меня.

– Когда это? – призадумалась Джулай. – Как я могла вас позвать, если только сейчас узнала о вашем существовании?

– А кто тут просил немного солнца? У, как там, заведующего всей этой погодой? – Доктор хитро улыбнулся и поставил свой чемоданчик на табурет. Джулай же была готова поклясться, что небольшой коричневый со светлой ручкой, медными уголками и защёлками чемоданчик появился в руках Доктора Тондресса не более секунды назад.

– Вы, значит, и есть этот заведующий?

– Почти! – усмехнулся Док. – Я, как ты правильно заметила, волшебник, и если для того, чтобы помочь человеку, понадобится всего лишь разогнать тучи, я смогу и это. А ты у нас противница осени, так? – спросил он, откидывая крышку чемодана.

Джулай кивнула и зябко закуталась в плед.

– А как же утверждение, что у природы нет плохой погоды? Не согласна с ним?

– Не согласна! – упрямо подтвердила она. – Вот в дожде ничего хорошего нет. Он и есть плохая погода. Весной и летом – ещё куда ни шло, надо землю поливать, чтобы росли деревья и цветы, а осенью? Бестолковое литьё воды. Только тоска от него одна и эта… как её… депрессия, вот.

– Ты права, дитя, весной и летом, когда жарко, дождь поит землю, но и осенью без него не обойтись: упавшие листья от сырости гниют и становятся удобрением для растений и отличным местом зимовки для насекомых. Осенью природа возвращает в землю воду, которая испарилась за лето, и деревья с её помощью готовятся к долгому зимнему сну.

Джулай поморщилась: эти слова она слышала сотни тысяч раз от родителей и учителей. Ах, если бы слова могли прогнать тучи!

– К тому же, когда ещё, как не осенью, можно увидеть такое буйство красок? – продолжил Доктор Тондресс. – Мне кажется, что деревья – те ещё модники, только и думают, как бы перещеголять друг друга, и одеваются кто во что горазд: берёза вся в золоте стоит, осина к золоту багрянец добавляет, а некоторые и вовсе все три цвета в себе смешают: один листок красный, другой жёлтый, третий зелёный. Светофор, а не дерево! Это только ёлки да сосны консерваторы на этом природном показе мод: зимой и летом одним цветом!

Джулай слушала голос Доктора, смотрела в окно, и перед её мысленным взором проплывали деревья, одетые в свои осенние наряды. Они дружелюбно махали девочке своими ветвями, дарили самые красивые листья, увлекали за собой в хоровод. Да, сейчас, когда Доктор Тондресс был рядом, осень не казалась ей такой уж страшной.

– Ну что ж… Это всё наносное, а теперь, с твоего позволения, я хотел бы выяснить основную причину твоей ненависти к старушке-осени и страха перед ней. Ты не возражаешь?

– А для чего это нужно? А это обязательно? – заволновалась Джулай, и Доктор поспешил её успокоить.

– Если ты хочешь перестать бояться, мы должны узнать, в чём кроется корень твоего страха. Больно не будет, но, возможно, придётся пережить несколько не самых радостных мгновений. Если будет совсем страшно, только скажи, хорошо?

Девочка почувствовала, как предательски задрожали руки, но, стиснув зубы, кивнула. Доктор Тондресс пригласил Джулай сесть на стул и, сев напротив, коснулся ладонью её лба. Едва он только сделал это, как она провалилась то ли в сон, то ли в видение, то ли в воспоминание.

Доктор увидел, как однажды вся семья Джулай отправилась то ли за грибами, то ли за клюквой – сама Джулай тогда была совсем малюткой, а её сестрички даже не было на свете. Они вошли в лес, который начинался сразу за окраиной посёлка, и случилось так, что маленькая девочка, заинтересовавшись упавшими шишками и яркими ягодами, отпустила мамину руку, отошла за пригорок и… потерялась.

Она бродила по лесу, думая, что вот-вот увидит знакомую красную куртку папы или жёлтый мамин дождевик, но на самом деле уходила всё глубже в чащу. Она не слышала, как родители звали её – под туго завязанный капюшончик почти не проникали звуки, – устав, она садилась прямо на землю или на корягу, а потом шла дальше. Быстро стемнело, тёплый комбинезон и курточка уже почти не справлялись с усиливающимся холодом. К горлу подкатывали слёзы, хотелось закричать, но голос отказывался повиноваться, страх усиливался с каждым её шагом.

Вскоре стемнело окончательно. Разыгравшийся ветер шумел где-то вверху, и огромные деревья вокруг маленькой Джулай раскачивались, словно в безумной пляске, скрипели, стонали и завывали, как сотня самых страшных чудовищ, которых только способно представить детское воображение. Закричав, что есть мочи, она побежала, и тени погнались за ней. Девочка упала, споткнувшись о кочку, и тьма сомкнулась над ней.

Задыхаясь от вновь пережитого ужаса, Джулай замахала руками.

– Нет! Нет! Хватит, пожалуйста, хватит!

Она вскочила, но силы оставили её, и девочка упала без чувств. Не успей Доктор Тондресс подхватить, она точно ударилась бы головой о деревянный угол стула.

– Её страхи оказались куда более сильными, чем я предполагал, – пробормотал он, успев увидеть, что только благодаря какому-то высшему провидению девочка не пропала на болотах, не замёрзла в ту ночь и была найдена уже на следующее утро. Родители забрали её домой, девочка вскоре оправилась от пережитого и забыла о произошедшем, но страх перед мрачной осенью и холодом с тех пор остался с ней.

Подхватив девочку на руки, Доктор выпрямился и в ту же секунду исчез из комнаты вместе с Джулай. В комнате снова потемнело – тучи заволокли небо, скрывая за собой солнце.

– И Джулай оказалась здесь? – спросила Помощницу Дракошка.

– Конечно. Она была первой из вас, кого Доктор перенёс в «Приют», – ответила Жюли. – И сейчас она почти справилась со своим страхом. Однако, уже поздно, вам пора спать! Добрых снов! – и Жюли, выключив свет, вышла из палаты.

========== Вечер пятнадцатый. В поисках Дракоши ==========

Жюли бросила взгляд на часы с кукушкой, висевшие на стене в её комнате. Их ей однажды подарил Доктор Тондресс, заявив, что мастер-часовщик был не только волшебником, но и великим весельчаком: кукушка, живущая в часах, умела говорить и из вредности выдавала по одной сплетне на каждое «ку-ку». Жюли же частенько оставляла окно открытым, надеясь, что болтушка переберется жить в сад, но пёстрая пернатая хоть и любила полетать над «Приютом», становиться головной болью Патрика не желала и неизменно возвращалась в родные часы. В конце концов, Малышке Жюли удалось отучить кукушку придумывать сплетни и небылицы, и они даже подружились.

Сейчас же часовая стрелка медленно подбиралась к двойке, вырезанной из дерева в виде лошадиной головы, а это значило, что в «Приюте» начинался «тихий час»: подопечные девочки спали, а Помощники отдыхали или занимались своими делами. Жюли, приподнявшись на носки, открыла маленькую дверцу, чтобы выпустить кукушку, и та, едва ли поинтересовавшись, как у Жю дела, тут же выпорхнула на улицу размять крылья. Сама Жюли опустилась в кресло у окна, но взять в руки вышивку не успела – в дверь тихонько поскреблись.

– Тофик, если это ты, то заходи сам, – откликнулась Жюли, зная, что котёнок Мефистофель быстро научился открывать двери лапой.

– Жю, это я, – дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Дракошка. – Можно?

– Конечно, дорогая! Что случилось? – Помощница присела перед девочкой и взяла её за руки. – Почему не спишь?

– Я сейчас пойду, – кивнула Дракоша. – Только хотела тебя попросить об одном… Ты же вечером придёшь с новой сказкой, да?

– Как и всегда, – кивнула Жю.

– Можно попросить тебя не рассказывать девочкам мою историю? – от смущения голос девочки звучал едва слышно.

Жюли даже не стала спрашивать, почему именно Дракоша передумала – не хочет, значит, не хочет – её право.

– Ну конечно, милая! – Помощница улыбнулась пятой улыбкой из «Общего реестра исцеляющих улыбок», которую Доктор Тондресс называл «Мягкое доверие», и девочка, которая ещё минуту назад походила на испуганного зайчонка, сразу улыбнулась и успокоилась. – Теперь возвращайся в палату и отдыхай, хорошо?

Дракоша кивнула и убежала, а Жюли всё-таки вернулась к рукоделию – за две недели она впервые взяла иголку в руки.

Вечером, после ужина, она пришла к девочкам.

– Ну, про кого сегодня сказку хотите? – спросила Жюли, присаживаясь на одну из кроватей.

– Давай про Дракошу! – попросила Кло.

– Хорошо, – кивнула Помощница, а Дракоша испуганно посмотрела на неё.

Неужели Малышка забыла о своем обещании и сейчас всё расскажет девочкам? Но Жю незаметно подмигнула ей, и Дракоша поняла, что Помощница придумала что-то необычное. Успокоившись, девочка уютно устроилось под своим одеялом, а Малышка Жю начала новую сказку.

Была уже поздняя ночь, когда Доктор Тондресс мысленно вызвал Заместителя в свой кабинет.

– Док, что-то случилось? – менее чем через минуту Брюно уже стоял в дверях.

Доктор Тондресс сидел за своим столом и что-то быстро записывал – кончик пера так и летал над бумагой.

– Заходи, дело есть, – не отрываясь от письма, Доктор жестом пригласил его войти. – Сегодня мы с тобой должны кое-кому помочь. Возможно, даже привезти сюда, – поведал Док, поднимая голову и со всей серьезностью глядя на Помощника.

– Ты хочешь, чтобы я отправился с тобой?! – от растерянности он плюхнулся в кресло, но, кажется, даже не заметил этого – так поразили Зама слова Доктора Тондресса, который обычно сам забирал в «Приют» новых подопечных.

– Именно! – Док кивнул, но в глазах его заплясали такие хитрые огоньки, что Брюно сразу же заподозрил какой-то подвох.

– И что нам предстоит? – поинтересовался Зам. – Надеюсь, обойдётся без впечатлительных барышень, которые чуть что, так сразу зонтиком лупят? – припомнил он один курьёзный случай, о котором им как-то рассказывал Доктор.

– Ну что ты! Тут дело посерьезнее. Для начала нам с тобой нужно найти Дракошку, – широко улыбнулся Док.

– Что-о? – на секунду Зам потерял дар речи, а потом ударился в панику. – Кого-о? Дракона?? Да он же нас слопает!!!

– Спокойствие, только спокойствие! – Доктор улыбался невозмутимо: казалось, его ничуть не пугала перспектива быть съеденным настоящим драконом.

– Так, час уже поздний, дракон, поди, давно спит… Может, в другой раз, а? – Брюно попятился к двери в надежде незаметно слинять, но та захлопнулась, а Доктор прикрыл глаза и прислушался к чему-то.

– Нет, не спит! Так что даже не думай отлынивать от задания! – Док строго погрозил пальцем, и последний шанс Брюно на побег растаял, как снеговик весной.

– Хоть каску огнеупорную разреши взять! – с безнадёжным вздохом попросил Зам, поняв, что отправиться в логово дракона ему всё-таки придётся, пусть даже и с учителем.

– Смелее, друг мой, смелее! – Доктор ободряюще похлопал Брюно по плечу и вручил ему сумку, полную волшебных эликсиров и снадобий. – Сколько ещё в жизни нам предстоит одолеть драконов, сколько принцесс спасти! Где твой дух авантюризма?

– Принцессы – это, конечно, обнадеживает, – успел буркнуть под нос Зам, прежде чем они оба исчезли из кабинета Доктора Тондресса.

Они очутились в ужасно тёмном месте. Брюно даже поднёс пальцы к глазам, но так и не смог их разглядеть – вот до чего там было темно. Впрочем, вокруг них тут же запорхали крошечные огоньки-светлячки, созданные Доктором, и Зам, осмотревшись, понял, что они оказались в подземелье: с низких земляных потолков свисали длинные спутанные корни, подтачиваемые жуками, то тут, то там валялись огромные булыжники, сплошняком покрытые белым мхом, и маленькие камушки, которые похрустывали, когда попадали под подошву. Брюно поднял один такой камушек и с удивлением обнаружил, что это скорлупка от фисташки.

– Вот это да! – удивлённо присвистнул он. – Дракон – и любитель орешков? Ещё скажите, что он вегетарианец!

Туннели подземелья сворачивали то направо, то налево, петляли и перепутывались, разделялись на развилки и сливались воедино, иногда заканчивались небольшими пещерами или тупиками – тогда приходилось возвращаться и выбирать себе иную дорогу. Порой до наших друзей доносился драконий рык, от которого дрожали стены подземелья и коленки Зама. Доктор Тондресс же, в отличие от Брюно, совершенно не терял присутствия духа, уверенно шёл вперёд и напевал себе под нос озорную песенку:

– Приоткрою вам дивную тайну,

О которой узнал я случайно:

Оказалось, что в комнате ванной

Обитает малютка Дракон!..

У него чешуя золотая

Ярким солнцем искрит и сверкает.

В моей ванной, теперь-то я знаю,

Обитает малютка Дракон!..¹

Брюно никогда прежде не слышал этой песенки, видимо, Доктор Тондресс придумал её совсем недавно – уж не этой ли песни слова он записывал, когда Зам пришёл в его кабинет? Брюно хотел было спросить учителя об этом, но тот вдруг остановился и жестом призвал Помощника к тишине. Док осторожно заглянул за угол и сразу же отпрянул, прижавшись к стене.

– А вот и Дракоша! – прошептал Док.

В то же мгновение из-за угла вырвался огненный залп, вновь заставивший Брюно пожалеть об огнеупорной каске. Пламя ударилось в противоположную стену, пахнуло жаром, разлетелось вокруг яркими и обжигающими искрами, но едва успело стихнуть, как следом сразу же понеслись новые залпы: дракон обстреливал огнём незваных гостей, но показываться из своего укрытия не торопился.

– Что будем делать, Док? – спросил Брюно, вытирая лоб – стараниями дракона в подземелье становилось жарковато. – Сражаться с драконом на мечах?

– Ни в коем случае! – возмутился Доктор Тондресс. Он подул на свою ладонь, и от неё отделились три таких же огонька, что прежде освещали им путь. – Надеюсь, это поможет его отвлечь.

Покружив над Доктором, огоньки-светлячки нырнули в драконье логово, и Доктор вместе с Замом, стараясь ступать совсем бесшумно, направились следом за ними. Под сводами небольшой пещеры дракончик гонялся за огоньками, которые дразнили его, прыгая перед самым носом, и шустро уворачивались от острых зубов. Дракон обиженно и раздосадованно ревел и, перепрыгивая с выступа на выступ, мчался в другой конец пещеры, решительно собираясь разделаться с наглецами-светлячками, но снова и снова щёлкал пастью на пустом месте.

Теперь Брюно мог хорошенько рассмотреть его. Дракон был в точности таким, как в песенке Доктора: небольшим, с мягкими подушечками и острыми коготками на лапках, и от носа до кончика хвоста, заканчивающегося треугольной стрелочкой, покрытым золотистыми чешуйками, которые ярко вспыхивали, когда в них отражались созданные Доктором огоньки. Верхние клыки выступали из пасти, а по всей спине тянулись две гряды острого, точно лезвие бритвы, гребня – не поздоровится тому, кто опрометчиво решится почесать дракону спинку!

– Держи! – Доктор Тондресс кинул Заму невесть откуда взявшееся одеяло. – Задача: поймать и утихомирить!

На руках Дока появились толстые рукавицы, пёстрым узором больше напоминающие кухонные прихватки-варежки – он будто бы стянул их из чьей-то кухни. Доктор Тондресс подпрыгнул, но лишь едва коснулся драконьего хвоста, а дракон, отвлекшись, наконец, от огоньков-светлячков, пару раз плюнул огнём, заставив Доктора и его Помощника броситься врассыпную.

– Ух! – воскликнул Док, который спасся только потому, что вовремя рыбкой прыгнул за большой валун. – Брюно, обходи сзади! Я отвлеку!

Пока Доктор Тондресс перебегал за другой валун и размахивал руками, привлекая внимание летучего огнемёта к себе, Брюно постарался подобраться поближе, забрался на самый высокий камень и, когда драконий хвост был совсем близко от его макушки, прыгнул, замахиваясь одеялом. Прыжок получился не очень удачным: в последний момент стопа соскользнула с камня, Брюно едва не подвернул лодыжку, а одеяло улетело очень уж высоко. Зам подумал, что теперь-то их песенка точно спета, но дракончик, в тот же момент взлетевший повыше, запутался крыльями в одеяле и, кувыркаясь, камнем рухнул вниз, благо, Доктор Тондресс успел его поймать.

– Ну-ну, будет тебе озорничать, – приговаривал он, крепко держа дракошу и понадежнее закутывая его в одеяло, чтобы не вырвался.

– Что теперь, Док? – спросил Брюно, с трудом переводя дух. – Что-то я не вижу никаких принцесс в поле зрения! Кого спасаем?

– Это смотря как смотреть, – хмыкнул Док.

Сняв свою пёструю рукавицу, он осторожно коснулся носа дракона, погладил его по лбу, избегая острых шипов и наростов, и, приблизившись к самому уху дракона, тихо, будто действительно делясь самой необыкновенной, самой замечательной тайной, зашептал слова своей песенки:

– Если вдруг в вашей комнате ванной

Иль в гостиной за спинкой дивана,

Зашуршит, заскрежещет так странно,

Просто знайте, что там не кошмары,

А всего лишь малютка Дракон.

Дракончик смотрел на Доктора и внимательно слушал его, а потом, успокоившись, доверчиво прижался головой к плечу Дока. Он моргал всё реже и реже, и, наконец, устало вздохнув, уснул, пуская обеими ноздрями жёлто-серый дым, нестерпимо пахнущий серой.

Брюно был готов поклясться, что ни он, ни Доктор Тондресс больше не сделали ничего особенного, но драконье обличье вдруг исчезло: на руках Доктора теперь спала девочка. Тьма подземелья рассеялась, и Зам вдруг понял, что они с Доктором стоят в самой обыкновенной квартире: то, что казалось небольшой пещерой, обернулось весьма просторной ванной комнатой, каменные выступы на стенах – полками и шкафчиками, а валуны – всего лишь стиральной машиной и корзиной для белья.

– Док! Это что за ерунда такая? – поразился Зам, крутя головой по сторонам и одновременно с этим находя весьма разумное оправдание фисташковым скорлупкам. – Эта девочка была заколдована, и мы только что разрушили злые чары? Или она сама волшебница, умеющая превращаться в дракона?

– Ни одной минуты она не была заколдована, – покачал головой Доктор Тондресс. – Она даже никогда не была драконом. И уж конечно, никаким волшебством она не обладает.

– Тогда я ничего не понимаю, – признался Зам. – То есть это всё – и подземелье, и дракон – лишь плод нашего воображения?

– Не нашего, а её, – Доктор Тондресс взглядом указал на спящую девочку. – Ты не представляешь, на что порой способна фантазия ребёнка, которому больше нравится быть могучим драконом и никого не бояться, чем обычной маленькой девочкой.

– Значит, её кто-то обижал?

– Иногда любое неосторожное слово может показаться ужасно обидным, – уклончиво ответил Доктор, – особенно если ты сам готов обижаться и, защищаясь, выставлять вперёд колючие иглы, как дикобраз.

– Но где её родители? Мы тут шумели, как целый артиллерийский полк, но никто не прибежал – ни родители, ни соседи.

– Я же говорю, что это была всего лишь её фантазия, и реальный мир не слышал ни драконьего рёва, ни нашей погони. К сожалению, я пока не вижу всего, что с ней приключилось, но одно знаю точно: душа этой девочки так отчаянно звала на помощь, что мы с тобой просто не могли не прийти. А теперь, – тихо, чтобы не потревожить девочку, сказал Доктор. – Ты должен приготовить особый эликсир для неё, и когда он подействует, мы заберём девочку-дракошку в «Приют».

– А, может, лучше взять огнетушитель вместо эликсира? – спросил Зам, который всё ещё сомневался в разумности идеи привезти в «Приют» настоящего огнедышащего дракона, пусть даже он сейчас и превратился в безобидную девочку. – На всякий случай.

– Поторопись, – нахмурился Док. – Мне нужен эликсир.

Брюно кивнул и раскрыл саквояж. Доктор Тондресс говорил Заму, что и в каких пропорциях смешивать, и тот в точности следовал руководству учителя – эликсир был незнакомым Заму, непростым в приготовлении, состоял из почти двух десятков самых разных ингредиентов, и малейшая оплошность могла уничтожить все его целебные свойства. В завершении Брюно капнул две капли экстракта огнецвета, насыпал ровно треть мерной ложки пыльцы с крыльев радужной бабочки и, трижды встряхнув, передал флакон Доктору, который сразу же напоил им Дракошу.

– Она не просыпается, – Брюно задумчиво потёр пальцем подбородок. – Разве эликсир не помог?

– Она и не должна была от него проснуться. Это не пробуждающее снадобье, а самый сильный эликсир Внутреннего Покоя, который мне только известен, и лучше всего он действует именно во сне. Но нам предстоит ещё многое сделать, чтобы помочь ей, поэтому давай-ка поскорее отправимся в «Приют».

Брюно поднял саквояж, а через секунду уже забирал новую подопечную у Доктора, чтобы отнести её в палату, предчувствуя, что на следующее утро им предстоит долго объяснять девочке Дракоше, где она находится, кто они такие и почему она не сможет сразу же вернуться домой. И, возможно, огнетушитель и огнеупорная каска всё-таки пригодятся.

– Ну что ж, вот такая получилась история сегодня! – весело улыбнулась Жюли, а Дракошка хихикнула в кулачок.

– Удивительно, – выдохнула Кло. – А давайте как-нибудь подарим Брюно эту каску, а?

Девочки рассмеялись, представляя, насколько забавно в ней будет выглядеть Зам.

– А можно потом записать слова той песенки про Малютку Дракона? – попросила Джулай.

– Безусловно! Но только завтра, ведь сейчас уже пора ложиться спать. Спокойной ночи и самых радостных снов вам, девочки.

И Жюли, погасив свет, вышла из палаты, гадая, вернулась ли кукушка в часы или улетела куролесить на соловьиную поляну.

Комментарий к Вечер пятнадцатый. В поисках Дракоши

¹По мотивам песни “Le Bébé Dragon” (Daniel Lavoie, альбом “Le Bébé Dragon”)

Авт. Mr.Sharfick

Полная версия песенки будет опубликована когда-нибудь потом =)

========== Вечер шестнадцатый. Сказка об истинном богатстве ==========

– Ну, Доктор! Ну, учудил! Всех перепугал! – возмущалась Старшая Помощница, сидя рядом с ним на кровати в боксе.

Вокруг стояли остальные Помощники, возмущённые ничуть не меньше. Доктор Тондресс в своей красной пижаме с котятами обнимал подушку и строил недовольные гримасы. Шёлковые котята подражали своему хозяину и демонстративно отворачивались от Помощников, всем своим видом показывая, что полностью солидарны с Доктором.

– Вот-вот! Чуть до инфаркта нас не довел! – по привычке бухтел Зам. Доктор в ответ показал ему язык и накуксился.

– Да что вы за мной бегаете? Я не беспомощный ребёнок и не лежу тут при смерти, чтобы вокруг творить столько шума, сколько творите вы! – не выдержал он в конце концов. – Отстаньте от меня! – отбивался Док от Помощников, когда те попытались уложить его на кровать и укутать одеялом. – А ну, брысь отсюда! – он махнул рукой, и Помощники растворились в воздухе. – Фу-у-ух! Наконец-то! – Доктор, насвистывая, открыл окно, забрался в тапочках на подоконник и стал греться на солнышке. Вышитые котята, следуя его примеру, подставили свои мордочки солнышку и изредка мяукали, мол, не обижайся, Доктор Тондресс, на своих друзей, они желают тебе добра, но слишком уж усердно.

Тем временем Помощники, оказавшиеся в коридоре, кипели и фырчали на Доктора. Элен подёргала ручку двери в бокс, но она оказалась запертой.

– Вот ведь! Мы тут с ног сбились, чуть не поседели все, а он! – от возмущения Гару порой взлетал к потолку, а Люк ловил его за ноги и возвращал на пол.

На шум из палаты повыглядывали девочки.

– Что у вас случилось? – хором спросили они. К ним тут же кинулась Жюли, которая завела всех обратно. – Жюли, расскажи, что стряслось? Что-то с Доктором? – волновались они.

Жюли вздохнула:

– Да нет, все нормально. Просто Доктор заставил нас немного поволноваться… Ну, да ладно, расскажу вам с самого начала.

Доктор Тондресс сидел на радуге, болтал ногами и щурился на слепящее солнце. Он только что сбежал из «Приюта», ловко обдурив бдительных Помощников, и теперь сидел в красной пижаме и тапочках, смотрел на порхающих вокруг бабочек, улыбаясь и периодически убирая непослушную седую прядь со лба. Котята на его пижаме гонялись за бабочками, но, разумеется, поймать их никак не могли, потому раздосадованно мяукали, а бабочки, как назло, кружились совсем близко и дразнили их своими яркими крылышками.

– Здравствуй, Док! – услышал он, но, оглядевшись кругом, так никого и не увидел. – Я здесь, внизу!

Доктор Тондресс опустил глаза и увидел на земле лепрекона – ирландского гнома, своего давнего знакомого. Он был одет в традиционный зелёный костюм, остроконечную шляпу, голубые чулки и высокие башмаки с золотыми пряжками. Он опирался на тросточку с медным набалдашником и покусывал кончик курительной трубки, с которой почти никогда не расставался.

– О, Микки, дружище! – обрадовался Доктор Тондресс и чуть не упал с радуги. – Отлично выглядишь!

– Спасибо, ты тоже! Пижама весьма нарядна, – хмыкнул гном, с лёгкостью запрыгивая на радугу и усаживаясь рядом с Доком. Тот смутился, и котята тут же закрыли лапками свои мордочки. – Ну, не будем об этом! Я тут по делу!

– Что случилось? – напрягся Доктор Тондресс, отгоняя от себя бабочку, которая так и норовила сесть к нему на нос.

– Посмотри-ка! – лепрекон провел тростью в воздухе, и Док увидел симпатичного юношу – тот, насвистывая, шёл по дороге, засунув руки в карманы.

– Кто это? – Доктор в задумчивости потер бровь.

– Его зовут Вик, – сказал Микки. – Он младший сын в семье одного ирландского башмачника. Весёлый и трудолюбивый паренёк, любимчик родителей. У него и подружка есть, гляди.

Он снова провёл тростью по воздуху, и картинка сменилась: появилась невысокая очаровательная девушка с длинными вьющимися волосами, румянцем на щеках и звонким смехом. Они с Виком встретились и обнялись, потом вприпрыжку пустились бежать по дороге, держась за руки.

– Зачем ты мне их показал, Микки? По-моему, тут всё вполне ясно: у них любовь! – улыбнулся Доктор, смирившись с бабочкой на своём носу.

– Это было несколько месяцев назад. Сейчас многое изменилось, – вздохнул лепрекон. – Недавно он случайно поймал меня. Я, как обычно, начал сулить ему богатства за своё освобождение. В какой-то момент он моргнул, и я, воспользовавшись этим, ускользнул. Но с той поры Вик стал просто одержим поиском золотого клада. Он бросил свою семью, любимую, друзей и теперь ходит и ищет конец радуги! Эти глупые, глупые люди! Ты должен мне помочь, Док! – умоляюще попросил его гном.