Текст книги "Наши в Хогвартсе (продолжение) (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Одна часть представителей этого семейства получала магическое образование в Хогвартсе. Другая предпочитала проходит обучение на родине предков. Уолтер Шафик учился в тайной магической школе Багдада, в которой культивировалась особо тёмная и неизвестная в Европе восточная магия. Вот почему Снейп ничего не знал об этом человеке. Им никогда не доводилось встречаться. Окончив школу, Уолтер Шафик нигде больше не учился, однако, было известно, что какое-то время он стажировался в Министерстве в качестве сотрудника Отдела Тайн. Никто не знал, что заставило его отказаться от продолжения карьеры. Никто из Шафиков, в том числе и Уолтер, никогда не были замечены в связях с Волан-де-Мортом и его приспешниками. Во время его правления Уолтер Шафик отсиживался в своём поместье. Как он проводил там время и чем занимался – для всех оставалось загадкой. Он был «тёмной лошадкой» для всех и продолжал оставаться ею по сей день.

Полученные сведения никак не удовлетворили жажду Снейпа узнать побольше об этом человеке. Но приходилось довольствоваться тем, что есть, в надежде, что Малфой сможет хоть как-то восполнить пробелы в знаниях.

Вернувшись в кабинет, Снейп всё-таки сумел заставить себя сосредоточиться на проверке письменных работ. Справиться с ними до ужина не удалось.

Придя в Большой зал, Снейп первым делом встретился с сочувствующим взглядом Мак-Гонагалл. Другие преподаватели тоже поглядывали на него, как на тяжело больного, либо вовсе прятали глаза. «Т-а-а-ак, – подумал Снейп. – Началось. Они узнали и теперь начнут выражать сочувствие. Драккл их всех побери!» Круговорот событий как-то не позволил ему задуматься о том, что будет, когда коллеги узнают о том, что случилось с Эйлин. Их соболезнующие взгляды стали для Снейпа неприятной неожиданностью. Зло сверкнув глазами в сторону особо сочувствующих, Снейп поджал губы и молча направился к своему месту. Разумеется, Минерва не дала ему спокойно пройти мимо.

– Северус, мы знаем о случившемся. Прими наши соболезнования, – её голос был полон искреннего участия, когда она остановила его, мягко взяв за руку.

– Благодарю вас, Минерва, – процедил Снейп сквозь зубы, стараясь скрыть злость и досаду. Какое им всем дело до того, что случилось? Пусть убираются к дракклу со своими соболезнованиями! И оставят его с Эйлин в покое. Однако, понимая, что коллеги проявляют к нему искреннее участие и не желая выглядеть в их глазах неблагодарной скотиной, Снейп всё-таки смог заставить себя не произнести всего этого вслух. Молча усевшись на своё место, он постарался сделать вид, что ничего особенного не произошло. Все остальные последовали его примеру.

Быстро расправляясь с едой, не чувствуя её вкуса, лишь подчиняясь необходимости есть, чтобы сохранять силы, Снейп вдруг ощутил в кармане мантии лёгкую вибрацию и едва слышное жужжание. Вредноскоп ожил. Снейп окинул коллег быстрым взглядом из-под полуопущенных век. Разумеется, ничего подозрительного он не заметил. Вредноскоп всего лишь сигнализировал о присутствии за столом человека–недоброжелателя. Странно, что он молчал всё это время и подал сигнал только после того, как с Эйлин случилась беда. Было в этом что-то подозрительное и неестественное. Всё это надо будет обязательно обдумать.

Покончив с ужином, вкус которого он так и не смог распробовать, Снейп вновь отправился в свой кабинет. Пока он заканчивал проверять работы, пришедшие на отработку студенты чистили котлы и мыли пробирки и колбы в гробовом молчании. Вся школа уже знала о случившемся, и никто бы не решился в такой момент злить сурового профессора, мешая ему сосредоточиться на его собственных делах. Снейп не обращал на студентов никакого внимания, предоставив им возможность сделать всё на своё усмотрение. Тем не менее, котлы и стеклянная посуда в этот вечер оказались чистыми, как никогда. Сделав вид, что не заметил этого, Снейп кивком головы отпустил всех и устало склонил голову на руки, уперев их локтями в стол. Больше всего на свете ему хотелось бросить всё и бежать к Эйлин. Он сам удивлялся тому, насколько соскучился по ней за какие-то несчастные полдня. Но факт оставался фактом – не ощущать её присутствия рядом оказалось для него мучительным. Зависимость? Ну и пусть. Ему нравилась такая зависимость, и ни за какие сокровища мира он не согласился бы избавиться от неё.

Тяжелее всего было осознавать, что сейчас он ещё не может себе позволить это «бросить всё и бежать». Потерев руками лицо, как будто прогоняя усталость, Снейп поднялся и отправился в слизеринскую гостиную. Убедившись, что всё в порядке, и большинство студентов уже разбрелись по спальням, что никто из первокурсников не истерит и не выплёскивает неконтролируемую магию, Снейп вернулся в кабинет зельеварения и занялся вчерашним зельем. Потратив на него около полутора часов, Снейп снова потушил огонь под котлом и оставил варево остывать. Завтра наступала решающая стадия в приготовлении. А на сегодня всё. Дрожа от нетерпения, Снейп, тем не менее, обстоятельно проверил, всё ли в порядке в кабинете, запечатал дверь Охранными чарами и ещё раз заглянул в гостиную. Застав там шестикурсника Дэмьена Уолдена, целующегося с пятикурсницей Роуз Мак-Грегор, Снейп понимающе хмыкнул, что, однако, не помешало ему разогнать эту парочку по спальням. Покончив, наконец, с делами, Снейп чуть ли не бегом устремился в больничное крыло.

====== Глава 10 ======

Дверь палаты тихо открылась, впуская его внутрь, и так же тихо закрылась за ним. Несколько пассов волшебной палочкой вернули на место Охранные и Заглушающие чары, и Снейп, наконец, смог всецело отдаться созерцанию собственной жены. Она лежала на боку, подперев голову рукой, и читала какую-то книгу, от которой тут же оторвалась, едва Северус возник на пороге палаты. Её улыбка, и глаза, вспыхнувшие при виде него тем загадочным, мерцающим светом, который всегда поднимал в его душе тёплую волну нежности, разливавшуюся по всему телу и рассыпавшуюся на тысячи мелких щекочущих брызг, стали наградой за его нетерпение, за усталость и за весь этот тяжёлый, бесконечный день. Но, несмотря на это, Северус сразу заметил, что она не соблюдает рекомендаций колдомедика, и, посуровев лицом, строго произнёс:

– Ты что творишь? Тебе как сказали лежать?

– Тсссс. Не шуми, – Эйлин улыбалась снисходительно, как улыбается любящая мать, глядя на расшалившегося ребёнка. – Мадам Помфри осмотрела меня и разрешила ворочаться с боку на бок. Мне нельзя вставать и сидеть. Но уже скоро станет можно.

Беспокойство на лице Северуса сменилось облегчением, и он, стремительно преодолев расстояние от двери до кровати, опустился перед Эйлин на колени и крепко обнял её. Он прижимал её к себе, вдыхая её запах, такой родной, такой успокаивающий в данной обстановке. Её волосы струились у него между пальцев, и он наслаждался этими ощущениями. А она, тёплая и мягкая, приникла к нему, вцепилась в него судорожно – не оторвёшь, и тихонько шептала ему на ухо:

– Северус. Родной мой. Как же я соскучилась….

– Я тоже, – тихо произнёс он, зарываясь лицом в её волосы, там, где за маленьким розовым ухом начиналась линия их роста, и прикоснулся губами к её нежной шее.

Они замерли, и какое-то время провели, обнявшись, просто наслаждаясь возможностью ощутить друг друга так близко. Никому не хотелось первому размыкать объятия. Но рука Эйлин, обнимавшая мужа, вскоре затекла, и ей пришлось-таки пошевелиться и лечь на спину. Северус встал с колен и уселся рядом с женой на кровати.

– Устал, – констатировала она, глядя в его посеревшее лицо и нежно прикасаясь к его щеке.

– Немного, – он накрыл её руку своей ладонью, слегка сжал ей пальцы и поднёс их к губам, по очереди целуя каждый.

– Расскажешь, как день прошёл?

– Да.

– Только…. Знаешь, что? Ложись рядом, – Эйлин отодвинулась к стене, освобождая место на узкой больничной кровати.

– Тут тесно, – усмехнулся Северус.

– Так расширь пространство. Маг ты, или где? Сильный, или как? – она задорно улыбалась, будто поддразнивала его.

– К концу дня уже нигде и никак, – вздохнул Северус. – Почти ничего не соображаю. Старый я у тебя.

Он пошевелил губами, произнося Расширяющее заклинание, в результате которого кровать стала заметно шире. Неторопливо снял мантию и сюртук, разулся и лёг рядом с Эйлин, не сводившей с него глаз во время его раздевания. Она тут же обняла его, прижавшись всем телом, а он рукой притянул её поближе, наслаждаясь теплом её такого родного и необходимого ему тела. Эйлин довольно чувствительно хлопнула его ладошкой по губам:

– Это тебе за «старого», – прошептала она ему в самое ухо, касаясь его губами, отчего у Северуса зашевелились тысячи беспокойных мурашек под кожей на затылке. Он молча улыбнулся, взяв её руку в свою, и стал медленно и методично целовать пальцы, только что стукнувшие его по губам.

Эйлин лежала на боку, подперев голову рукой, и разглядывала профиль мужа, время от времени наклоняясь и касаясь губами его высокого лба, остро очерченного носа и тонких губ. Северус лежал, прикрыв глаза, наслаждаясь покоем и близостью любимой, её нежными прикосновениями и теплом, исходившим от неё даже тогда, когда она не прикасалась к нему, а только лишь находилась рядом. Она была источником всего того, чего ему так не хватало в течение всего этого долгого и напряжённого дня, без чего он чувствовал пустоту в душе и без чего его жизнь теряла смысл и целесообразность. Рядом с ней отходили на задний план все тревоги, усталость, ненависть и боль. Ему хотелось сейчас только одного – молча лежать рядом с Эйлин, наслаждаясь внезапно наступившим ощущением покоя.

Чувствуя это, она ни о чём не спрашивала его. Опустив голову на подушку, она спрятала лицо у него на плече, вдыхая родной запах, рукой, которую только что целовал Северус, поглаживая его лицо и волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке. Эйлин очень о многом нужно было расспросить мужа, но ей не хотелось нарушать его покой и мешать его отдыху. Через какое-то время Северус сам открыл глаза и повернул голову к жене. Обнимая её, крепко прижимающуюся к нему, одной рукой, он отвёл другой рукой волосы с её лица и внимательно заглянул в глаза.

– Как ты себя чувствуешь, малыш?

Когда в этом низком, бархатистом голосе звучала нежность, Эйлин теряла контроль над собой. Никто, кроме неё, не слышал, каким может быть голос влюблённого Снейпа, того Снейпа, которого не знала ни одна живая душа на Земле – ЕЁ Северуса. За возможность слышать этот голос Эйлин могла бы сделать для его обладателя всё, что угодно. Осознание того, что она – единственный человек, к которому этот голос обращается с нежностью, приводило её в восторг и наполняло такой благодарностью и любовью, которые не умещались у неё в душе и требовали выхода. Вот и теперь, Эйлин изо всех сил прижалась к мужу, приникла к нему, обняла за талию и, легонько коснувшись губами его шеи, ответила:

– Хорошо я себя чувствую. Сейчас – просто вос-хи-ти-тель-но, – произнесла она по слогам. Северус крепче прижал её к себе и коснулся щекой её волос.

– Что говорит Поппи?

– Что всё идёт так, как надо. Видишь, она разрешила мне ворочаться с боку на бок и даже сгибать ноги в коленях. Пока нельзя сидеть и вставать, но она думает, что завтра к вечеру уже будет можно.

– Хорошо, – Северус гладил волосы жены, наслаждаясь тем, как они струятся у него меж пальцев.

– Северус, – Эйлин продолжала обнимать его, не поднимая головы. – Ты узнал, кто это сделал?

Её голос не дрогнул, когда она задала вопрос. Но Северус почувствовал, что он стал более вкрадчивым, как будто хищник, ранее казавшийся спящим, напрягся, почуяв присутствие добычи.

– Да, – коротко ответил он. – Бёрк и Харт. Бёрк держал, Харт бил. Потом оба добивали ногами.

Снейп не стал скрывать от неё подробности, потому что знал – она всё равно не успокоится и не отстанет от него, пока не узнает всё. Лучше было выложить всё сразу и не тянуть жилы ни из неё, ни из себя. У его девочки достаточно мужества, чтобы знать всё, что с ней случилось. Он только крепче обнял Эйлин и прижал её к себе.

– Флинт с ними заодно? Или они воспользовались подвернувшимся случаем?

– С ними.

Снейп рассказал ей всё. Всё, что узнал о Шафике, о его организации и её членах. Всё, о чём он услышал благодаря Веритасеруму и о чём узнал с помощью легилименции. Эйлин слушала предельно внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. Узнав о планах Шафика относительно их с мужем, а также её друзей, она приподняла голову и взглянула на Северуса:

– Надо будет предупредить их всех. И Невилла тоже. Им следует быть осторожными.

– Да, – согласился Северус. – И лучше всего встретиться с ними лично. Потому что в письме обо всём не расскажешь, да его и перехватить могут.

– Ты прав. Завтра же договорюсь о встрече.

– Как только Поппи разрешит тебе вставать, – предостерегающе произнёс Северус.

– Ну, разумеется, – Эйлин слегка улыбнулась. – Не волнуйся. Это же в моих интересах.

Северус вновь привлёк её к себе, слегка поглаживая волосы.

– Послушай, Эйлин… Ты не помнишь, как вёл себя твой вредноскоп, когда к тебе вошла Флинт?

Девушка задумалась.

– Он лежал у меня в кармане мантии. Мантия – на стуле в спальне. Аманда постучала, и я вышла в кабинет. Она говорила громко. Думаю, я вполне могла не расслышать сигнал. Тем более, что я быстро собирала зелья, которые могли понадобиться… В общем, было шумно и суматошно. Ну, а за порог я выскочила без него, – Эйлин виновато опустила голову.

– В следующий раз думай, прежде чем куда-то мчаться сломя голову, – резкий, почти злой голос Снейпа странно контрастировал с тем, как нежно он обнимал он жену. – Враги рядом и жаждут нашей смерти. И я пока не могу их даже наказать как следует.

Эйлин почувствовала, как рука, гладившая её волосы, непроизвольно сжалась в кулак. Она погладила Северуса по плечу, и тот, разжав пальцы, продолжил перебирать её прядки.

– Ничего, – Эйлин продолжала поглаживать грудь и плечо Северуса, – зато теперь мы знаем их в лицо.

– Далеко не всех. Нам показали пешек. Кто в Хогвартсе руководит ими, нам неизвестно. И что интересно, наши вредноскопы молчали, хотя на Бэкуорда они реагировали чётко. А сегодня за ужином мой вредноскоп вновь ожил. Что-то здесь не так. Об этом нужно подумать, – морщина меж бровей Северуса стала заметней.

– Мы обязательно над этим подумаем, – Эйлин прикоснулась губами к этой морщинке, будто стараясь разгладить её, – но не сейчас. Сейчас ты устал. Тебе нужно отдохнуть. Спи, родной.

– Что, прямо здесь? – он усмехнулся, окидывая взором больничную палату.

– А почему нет?

– Поппи будет не в восторге, – хмыкнул Северус. Перспектива остаться здесь до утра была очень заманчивой. Но может ли он себе позволить отсутствовать в подземельях всю ночь? Будто прочитав его мысли, Эйлин ответила:

– Поппи мы ничего не скажем. А наш серпентарий одну ночь без тебя уж как-нибудь переживёт.

– Умеешь ты уговаривать, – Северус откровенно улыбался жене.

– Особенно когда человек очень хочет, чтоб его уговорили, – её взгляд окатил Северуса волной тепла с ног до головы. Сопротивляться этому взгляду он бы не смог, даже если бы твёрдо решил уйти.

– Снимай брюки, – скомандовала Эйлин. – Что это за отдых – в штанах?

Северус послушно разделся, предварительно изменив Охранные чары на двери, чтобы Поппи не смогла войти сюда, если ей вздумается проведать пациентку среди ночи или рано утром. Нырнув под одеяло, он крепко обнял прильнувшую к нему Эйлин, и через две минуты уже крепко спал, успокоенный её близостью и умиротворяющим теплом.

Эйлин, проспавшая весь день, лежала рядом без сна, наслаждаясь чувством покоя и безопасности, всякий раз возникающим у неё рядом с Северусом. Он был близко, так близко, что не мог не почувствовать нежности, сочившейся из её сердца и обволакивающей его, будто защитным коконом. Рядом с ним Эйлин покинуло чувство потери и пустоты, которое она испытывала с утратой ребёнка. У неё был Северус, и осознание этого дарило ей ощущение счастья, несмотря на пережитые ею страх и боль и невзирая на все опасности и тревоги, ждавшие их обоих впереди.

В эту ночь кровать супругов Снейп оказалась в полном распоряжении кота Всеволода, что, впрочем, не вызвало у него особой радости. Сева, несмотря на всю свою независимость, тоже не любил одиночества. По крайней мере, уснуть он предпочёл бы в обществе своего тёзки. Впрочем, кот отнёсся к его отсутствию философски, что позволило ему отлично выспаться, не предаваясь излишним переживаниям по этому поводу.

Северус проснулся рано. Эйлин, уснувшая лишь под утро, не услышала, как он бесшумно поднялся, неслышно оделся, с помощью заклинания вернул кровати её первоначальный вид и покинул палату, не удержавшись, чтобы напоследок не прикоснуться губами к мягкой тёплой щеке жены. Эйлин не проснулась, только улыбнулась, что-то сонно бормоча и скручиваясь калачиком. Наложив на дверь Охранные чары старого образца, знакомые мадам Помфри, Северус направился в её кабинет. Несмотря на раннее утро, Поппи была уже на ногах и ничуть не удивилась его появлению. Расспросив колдомедика о состоянии Эйлин и получив от неё заверения в том, что уже сегодня вечером ей можно будет вернуться к себе, он испытал некоторое облегчение.

– Поппи, только не отпускайте её одну. Я приду за ней сам, – тон Снейпа не допускал возражений.

– Разумеется, Северус. Мог бы этого и не говорить, – мадам Помфри была на редкость серьёзна.

– Когда мне лучше прийти за ней?

– После ужина. И обязательно зайди ко мне. А не так, как вчера вечером, – губы колдомедика тронула чуть снисходительная улыбка.

Северус, сверкнув глазами в её сторону, молча кивнул, не желая оправданиями усугублять неловкость, и отправился в слизеринские подземелья. Судя по всему, ночь прошла без происшествий.

День тоже не принёс никаких особых проблем. Сова от Малфоя принесла лаконичную записку, в которой было только одно слово: «Буду». Уроки шли своим чередом. К счастью, сегодня у семикурсников Слизерина не было зельеварения, иначе Снейпу пришлось бы затратить невероятные усилия, чтобы держать себя в руках и ничем не выдать своей ненависти к Флинт и Бёрку. Хвала Мерлину, хотя бы Харт уже не изучал его предмет, и Северус был избавлен от необходимости лицезреть эту тварь у себя в классе.

Обед – занятия – проверка домашних заданий…. Время сегодня тянулось как-то по-особому медленно, несмотря на то, что Снейпу было чем его занять. Едва дождавшись окончания ужина и моля Мерлина, чтобы не случилось ничего, способного помешать его планам, Северус бросился в больничное крыло. Сдержанно постучав в дверь кабинета мадам Помфри и получив разрешение войти, он вопросительно взглянул на колдомедика, стараясь за показным равнодушием скрыть обуревавшее его нетерпение.

– Всё в порядке, Северус, – мадам Помфри не стала ждать, когда вопрос прозвучит вслух. – Как я и предполагала. Ты можешь забрать её. Но сначала я должна проинструктировать вас кое-в чём. Идём.

Снейп послушно направился за Поппи в палату Эйлин. Его жена сидела на кровати и что-то увлечённо писала и зачёркивала на листе пергамента. Подняв голову на звук открываемой двери, она радостно вскочила и бросилась на шею мужа, не обращая никакого внимания на мадам Помфри. Северуса присутствие колдомедика несколько сковывало, поэтому он не смог проявить обуревавшие его чувства и просто прижал к себе Эйлин, отметив про себя и лёгкость ей тела, и торчащие острые лопатки под своими ладонями. Сердце его при этом болезненно сжалось, а лицо осталось невозмутимым.

Осторожно поставив Эйлин на пол, Северус отвёл её к кровати, усадил на прежнее место и вопросительно воззрился на мадам Помфри, которая тут же приступила к делу:

– Я уже рассказала Эйлин всё, что ей нужно знать. Теперь скажу то, что нужно знать вам обоим. Прежде всего, в течение полугода вам не стоит заводить детей. Постарайтесь не допустить беременности в этот период. Здесь советы, что для этого нужно делать. Ознакомиться с ними нужно вам обоим, – с этими словами мадам Помфри протянула Эйлин тонкую брошюрку, на обложке которой красовалась надпись «Магические способы контрацепции».– Это понятно?

– Разумеется, – процедил Северус. Эйлин молча кивнула.

– И второе. В течение последующих двух недель вам нельзя жить друг с другом, как мужу с женой, – в этом месте мадам Помфри слегка замялась. Всё-таки, школьному колдомедику не доводилось раньше консультировать своих пациентов по таким вопросам, и необходимость говорить на эту тему вслух вызывала у неё некоторое смущение. – Организм Эйлин должен полностью восстановиться. По истечении этого срока она должна прийти ко мне на приём, чтобы я могла убедиться в её полном выздоровлении.

– Хорошо, Поппи, – снова подал голос Снейп.

Эйлин метнула в него быстрый взгляд из-под опущенных ресниц, скромно потупилась и, смущённо улыбнувшись, промурлыкала голосом монашки:

– Мадам Помфри…. Скажите…. Вред моему организму может принести механическое воздействие или оргазм?

Услышав это, Снейп чуть не поперхнулся, а мадам Помфри уставилась на неё, чувствуя, как медленно краснеют её щёки. «Всё-таки, раскованность современной молодёжи граничит с распущенностью», – подумала Поппи, глядя на Эйлин, продолжающую сидеть перед ней со смиренным видом скромницы, а вслух произнесла:

– Разумеется, механическое воздействие. Оргазм вам только на пользу.

– Благодарю вас, мадам Помфри, – Эйлин бросила на мужа многозначительный взгляд смеющихся глаз. Северус сделал строгое лицо и осуждающе покачал головой, мысленно хохоча над выходкой жены.

– Спасибо, Поппи. Мы выполним всё, что вы сказали, – внешне Северус оставался строгим и сосредоточенным. Это успокоило мадам Помфри, уже готовую было обидеться на несерьёзность Эйлин.

– Спасибо, – ещё раз от всей души произнесла Эйлин, выходя из палаты.

Оказавшись на лестнице, ведущей из больничного крыла, супруги Снейп не удержались от долгого поцелуя, сказав с его помощью всё о том, как они соскучились друг без друга. Оторвавшись наконец, от этим жарких манящих губ, Северус прошептал, тяжело дыша:

– Так-то мы выполняем рекомендации мадам Помфри?

– Ты слышал, что она сказала? Оргазм мне не повредит. И тебе не придётся две недели жить монахом – мне есть чем порадовать вас с ним, – Эйлин провела рукой там, где у Северуса под мантией уже стало ощутимо горячо и тесно. Ей было приятно чувствовать себя бесстыжей развратницей, совращающей строгого профессора. Она испытывала наслаждение уже от того, что видела, как у него сводит зубы от желания – страстного, всепоглощающего, непреодолимого. Схватив его за руку, Эйлин потащила его в дальний, практически никем не посещаемый коридор. Лавочка в тёмной нише как будто была создана для тайных свиданий взрослеющих студентов.

Эйлин нетерпеливо толкнула мужа на эту лавочку, распахнула полы его мантии, быстро расстегнула нижние пуговицы сюртука и добралась, наконец, до брюк, в которых желание Северуса уже обозначилось столь явственно и недвусмысленно. Эйлин не стала мучить его, сразу приступив к делу. Он едва успел наложить на них обоих дезиллюминационное и заглушающее заклинание. Несмотря на это, необычность обстановки и возможность появления в коридоре посторонних придавали ощущениям обоих приятную остроту, от которой желание становилось только сильнее. Невозможность застонать вслух усиливала страсть в разы. Быстро доведя мужа до финала, Эйлин и сама испытала от этого такое блаженство, какое приносили ей самые изощрённые его ласки.

Руки Северуса всё ещё крепко прижимали её голову к паху, пальцы путались в её волосах. Их тела всё ещё вздрагивали от пережитых ощущений, когда Эйлин тихонько произнесла:

– Ай-ай-ай, господин профессор…. Как вам не стыдно? В коридоре, чуть ли не на виду у всех…

– Хулиганка. Развратница, – выговаривал он ей нарочито строгим голосом.

Убедившись в том, что коридор пуст, Северус снял заклятия.

– Сам ты похотливый развратник, – Эйлин похохатывала, глядя на то, как Северус быстро устраняет беспорядок в своей одежде.

По коридорам замка в слизеринские подземелья они шли со строгими постными лицами, не прикасаясь друг к другу и чинно здороваясь со встречными, в глазах у которых читалось соболезнование – искреннее или притворное. Они не считали нужным обращать на него внимание. Они оба знали – что бы ни случилось, пока они вместе, они переживут всё и всё вынесут назло врагам и вопреки судьбе.

Оказавшись в подземельях, супруги Снейп, наконец, вздохнули свободно. Несмотря на опасность, грозившую обоим, несмотря на врагов, желавших им смерти, они были дома. Северус сходил в гостиную, чтобы убедиться, что без него на факультете соблюдался порядок. Вернувшись, он застал Эйлин за очень важным занятием – она гладила кота, который сидел у неё на руках,тёрся мордой о её ухо и довольно урчал.

– Всё в порядке? – спросила она мужа.

– Да, всё выглядит вполне пристойно. Я пойду доваривать зелье. Сегодня – завершающая стадия.

– Можно, я с тобой? – Эйлин не хотелось оставаться в комнате одной.

– А ты будешь вести себя тихо? – Северус строго взглянул на жену, как на беспокойную студентку, постоянно срывающую уроки.

– Обещаю и клянусь, – торжественно заверила его Эйлин.

– Тогда идём.

Северус был рад тому, что она сама захотела пойти с ним. Ему было спокойнее, когда Эйлин находилась в пределах его прямой видимости. А она, проведя двое суток в больничном крыле, так соскучилась по мужу, что просто не смогла бы усидеть в пустой комнате, пусть даже и в обществе кота. Нет уж, лучше она полюбуется его точными, выверенными движениями, сосредоточенным выражением его лица, этими пальцами, которые так изящно нарезают ингредиенты, а могут…. могут…. Эйлин замечталась, вспоминая, что могут делать эти пальцы. Тряхнув волосами, точно избавляясь от наваждения, она подняла взгляд на его нахмуренные брови, меж которых залегла глубокая складка, появившаяся у него в прошлом году, которую не могли разгладить даже её поцелуи. Эйлин так захотелось прикоснуться к ней губами, что, кажется, это почувствовал даже Северус. Он на миг отвлёкся от зелья, встретился глазами с Эйлин, взглянул на неё вопросительно и увидев, как она слегка качнула головой, снова углубился в работу.

А она вспоминала, как в этом кабинете варила зелье для него. Он лежал здесь, на этом диване, где сейчас сидит она. Лежал и не желал просыпаться. А вдруг у неё ничего не получилось бы, и он так бы и не проснулся? У Эйлин больно сжалось сердце. В сущности, то, что он сейчас стоит перед ней, живой и здоровый – это чудо, настоящее, ничем не замутнённое, сказочное чудо. И не просто живой и здоровый. Он – её мужчина. Любимый и любящий. Самый лучший, самый необходимый, самый-самый…. И если бы он тогда погиб…. Эйлин схватила себя за горло, пытаясь избавиться от сдавившего его спазма и удержать рвущийся наружу стон. Ей не хотелось тревожить Северуса этими своими «если бы». «Всё ведь обошлось, глупая», – уговаривала она себя. «Тогда обошлось, – отвечала она сама себе. – А сейчас ему снова грозит опасность. И если с ним что-то случится….». Эйлин судорожно сглотнула и, тряхнув головой, попыталась отбросить все свои страхи. «Не бойся, и твой страх не сбудется», – мысленно повторила она про себя услышанные когда-то в детстве слова. И снова залюбовалась мужем, занятым варкой зелья.

Она наблюдала за Северусом все два с половиной часа, в течение которых продолжалась работа. Когда жидкость в котле приобрела густо-рубиновый цвет, переливающийся прозрачными всполохами, ещё больше придающими ей сходство с драгоценным камнем, он потушил огонь под котлом, накрыл его крышкой и взмахом волшебной палочки навёл порядок в лаборатории. К утру зелье остынет, и он разольёт его по флаконам. А теперь – спать.

Эйлин поднялась с дивана навстречу мужу. Её рука привычно скользнула к животу, чтобы, как всегда, погладить его, вдруг резко отдёрнулась, как будто обжёгшись и судорожно сжалась в кулак. Эйлин побледнела, глаза её сузились, ноздри раздулись и задрожали. Вдруг она почувствовала, как рука Северуса коснулась её стиснутого кулака, погладила, а после чуть сжала его. Эйлин подняла глаза. В его взгляде было столько любви, нежности и понимания! А ещё в нём была вина за случившееся и твёрдая решимость защитить – любой ценой и от всего. Пальцы Эйлин, стиснутые в кулак, медленно разжались, и она прижалась к Северусу, спрятав лицо у него на груди.

В свои комнаты Северус с Эйлин возвращались, крепко обнявшись, будто боясь отпустить друг друга. Им хватило этих двух дней, чтобы понять – они не могут жить нормальной жизнью по одиночке, не чувствуя рядом присутствия другого.

Лёжа в постели, Снейп обнимал мирно сопящую во сне Эйлин и наслаждался отсутствием пустоты, всю давящую тяжесть которой он испытал, лёжа один в этой самой постели позапрошлой ночью. Той пустоты, что была его привычной спутницей на протяжении большей части его жизни, и которая стала абсолютно невыносима теперь, когда в эту жизнь вошла Эйлин, перевернув всё вверх дном не только в окружающей его действительности, но и в нём самом.

Комментарий к Глава 10 Дорогие читатели! Не теряйте аффтора) Наберитесь терпения. Автор намерен отсутствовать в течении двух недель, после чего обязательно притащит в клювике новую главу))

====== Глава 11 ======

На следующее утро Эйлин не пошла завтракать в Большой зал. Ей не хотелось встречать сочувствующие взгляды преподавателей и сдержанно-любопытные – студентов. Конечно, рано или поздно выйти «в люди» всё равно придётся, но пусть хотя бы сегодня утром она будет избавлена от этого. Пускай все думают, что она чувствует себя недостаточно хорошо или просто проспала. Северус вызвал к ней домового эльфа, который доставил завтрак прямо в их комнату, и занялся своими обычными повседневными школьными делами. А Эйлин первым делом написала письмо Гарри. События требовали их безотлагательной встречи. Как выяснилось, опасность, не мнимая, не гипотетическая, а вполне реальная и осязаемая, грозила не только им с Северусом, но и её друзьям.

Кусок пергамента, привязанный к совиной лапке, гласил:

«Гарри!

Нам срочно нужно встретиться. Мне есть что рассказать. Это очень важно. Собирай всех и Невилла. В воскресенье. Время и место – как в прошлый раз.

Ал»

Спустившись с башни, Эйлин отправилась в библиотеку, где и просидела до самого обеда. Придя обедать в Большой зал, Эйлин уже была готова изобразить на лице высокомерно-презрительное выражение, отбивающее охоту у кого-бы то ни было выражать сочувствие. Но к своему удовольствию, убедилась, что никто за преподавательским столом не собирается этого делать. Все здоровались с ней привычно и обыденно, и Эйлин, наконец, вздохнула с облегчением. Она не знала, было ли это результатом работы, проведённой Северусом среди коллег, или же они сами избрали подобную манеру поведения, но Эйлин была им за это благодарна.