Текст книги "Наши в Хогвартсе (продолжение) (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

«Так я и думал», – всем своим видом Снейп выражал скепсис и недовольство, однако вслух этого не сказал. Вместо этого он в раздумчивости произнёс:

– Не пригласить ли мне Поттера с Лонгботтомом пожить в Хогвартсе? Как бы там ни было, а в замке им будет безопаснее.

– Думаю, это имеет смысл, – после короткого раздумья согласился Кингсли.

– В таком случае, я сейчас попытаюсь навестить Поттера, – Снейп поднялся с кресла. – Надеюсь, вы поставите меня в известность, если у вас появятся новости, – Снейп кивнул в сторону портрета Дамблдора, молчавшего на протяжении всего разговора.

– Разумеется, мистер Снейп. Надеюсь на ответную любезность с вашей стороны.

Снейп склонил голову, прощаясь с Министром и шагнул в камин, назвав адрес площадь Гриммо, 12. Он не рассчитывал так просто попасть в дом к Гарри, зная, что тот обычно держит каминную сеть закрытой. Но, попытка – не пытка. Проверить такую возможность всё же не мешало.

К своему удивлению, Снейп легко попал в особняк на площади Гриммо. Выходя из камина в знакомой гостиной, он уже испытал тревожное предчувствие, которое всё нарастало, пока он обходил дом в поисках его хозяина. Убедившись, что Поттер отсутствует, Снейп крикнул:

– Кричер!

Старый домовой эльф, служивший раньше благородному семейству Блэков, неохотно вышел на его зов.

– Где твой хозяин? – нетерпеливо обратился к нему Снейп.

– Откуда Кричеру знать? – недовольно отозвался домовик. – Хозяин молод. Где он шляется по вечерам – Кричеру неизвестно.

– Твой хозяин всегда держал каминную сеть закрытой. Почему сейчас камин открыт?

– Это его дело, – Кричер продолжал хамить. – Возможно, он по каминной сети отправился в гости к своим дружкам – грязнокровкам и осквернителям крови.

– Когда ты видел своего хозяина в последний раз?

– Утром. Часов около девяти.

– Передай своему хозяину – как только он вернётся, пусть известит об этом меня и господина Министра. Надеюсь, ты знаешь, кто я?

– Подлый предатель интересов чистокровных волшебников, – без запинки произнёс Кричер.

– Прекрасно. Значит, знаешь, – Снейп зло скрипнул зубами и вошёл в камин.

Ему нужно срочно вернуться в Министерство. Кингсли должен узнать о случившемся. Только бы он не ушёл домой. Время позднее….

На его счастье, Министр всё ещё оставался в своём кабинете. Он сидел за столом, пытаясь вникнуть в смысл подготовленных на подпись документов, но всё никак не мог сосредоточиться. Увидев Снейпа, выходящего из камина, он встревоженно поднял голову и в упор уставился на него.

– Поттера нет дома. Судя по тому, что камин открыт, я предполагаю худшее. Нужно срочно узнать, на месте ли Лонгботтом.

– Я сейчас пошлю к нему человека.

Выйдя за дверь и отдав необходимые распоряжения, Кингсли вернулся за стол. Снейп сидел напротив него в кресле для посетителей и пересказывал свой «содержательный» разговор с домовым эльфом Поттера, после чего в кабинете повисла долгая тревожная пауза. Нарушил её стук в дверь. На приглашение Кингсли войти в кабинете возник довольно молодой с виду, подтянутый человек, возраст которого было довольно трудно определить. Он вопросительно взглянул на Министра.

– Говорите, – кивнул тот.

– Мистера Невилла Лонгботтома нет дома. По словам его бабушки, Августы Лонгботтом, таких отлучек за ним никогда не водилось. Он всегда предупреждал, в котором часу вернётся. А вечера обычно проводил дома.

– Благодарю вас, вы свободны.

Когда за сотрудником закрылась дверь, Кингсли, не в силах более сдерживаться, грохнул кулаком по столу.

– Абсолютно с вами согласен, господин Министр, – Снейп сидел напротив, зло цедя слова. – Надеюсь, ваши профессионалы начнут поиски не через три дня, а немедленно. Ну, а мне придётся вас покинуть – отчего-то очень захотелось оказаться в Хогвартсе.

С этими словами он рывком поднялся из кресла, слегка склонил голову в знак прощания и, не дожидаясь ответа, направился к камину. Кингсли смотрел на взметнувшуюся у него за спиной чёрную мантию, одновременно злясь на этого человека и отдавая должное его выдержке.

Оказавшись в кабинете Директора, Северус в двух словах проинформировал её о случившемся и, не обращая внимания на её возмущённо-встревоженные возгласы, чуть ли не бегом бросился к себе в подземелья. Ему нужно убедиться, что с Эйлин всё в порядке. Сейчас же. Немедленно.

Впрочем, спешка не мешала ему чутко прислушиваться и присматриваться ко всему, что происходило на его пути. Без происшествий добравшись до подземелий, он снял с входной двери в своё жилище Охранные чары и стремительно вошёл внутрь. Северус не признавался самому себе, насколько он боялся увидеть пустую комнату – наполненную такой же тревожной, напряжённой тишиной, какая встретила его в особняке на площади Гриммо.

В его покоях и вправду было тихо. Но у него сразу же отлегло от сердца, как только он заметил Эйлин, в её любимой позе – с ногами забравшуюся в кресло, свернувшуюся калачиком, с раскрытой на коленях книгой и устремлённым в огонь взглядом. Сейчас эта поза выражала напряжённое ожидание и крайнюю степень беспокойства.

На звук открывшейся двери Эйлин резко повернула голову и спустила ноги на пол. Увидев Северуса, мгновенно вскочила, так, что книга с шумом грохнулась на пол, а она, даже не заметив этого, бросилась ему навстречу и повисла на шее. Он подхватил её, оторвал от пола и горячо прижал к себе, инстинктивно пытаясь прикрыть собой, схватить покрепче и никому не отдать. Никому и ничему. Никаким бедам и опасностям.

И только теперь, крепко прижимая к себе прильнувшую к нему жену, Северус вспомнил о кольце на своём пальце. О кольце, призванном защитить его жизнь и оповестить его в случае, если Эйлин будет грозить опасность. Кольцо в течение всего того времени, что они не виделись с ней, не подавало никаких сигналов об угрозе для Эйлин. Значит, он напрасно так беспокоился? «Драккл, к этому нужно ещё привыкнуть», – подумал Северус. Впрочем, он отдавал себе отчёт, что привыкнуть к этому он не сможет никогда. Как бы ни вело себя кольцо на его пальце, он всё равно будет беспокоиться об Эйлин и бояться за её жизнь. Всегда. Особенно, когда её нет рядом с ним. И с этим уже ничего не поделаешь.

Судя по всему, Эйлин тоже забыла о магии кольца. Откликаясь на порыв Северуса, она лихорадочно покрывала его лицо поцелуями, крепче и крепче смыкая руки на его шее, судорожно прижимаясь к нему всем телом, радуясь его возвращению и боясь отпустить, как будто он мог вдруг пропасть, исчезнуть, ускользнуть из её объятий. Прошло долгих пять минут, прежде чем они разомкнули руки, и Северус получил возможность рассказать ей о результатах своего визита. Он не стал скрывать от Эйлин факт пропажи Гарри и Невилла. Она ведь сильная и сможет принять это известие с присущим ей мужеством. Скрывать это – означает обманывать её. А обманывать Эйлин Северус не хотел. Впрочем, мало ли чего он не хотел… Порою жизнь подбрасывает ситуации, в которых ложь кажется нам единственным выходом. Хотя, возможно, это только кажется.

====== Глава 16 ======

– Хочешь, я угадаю, о чём ты думаешь?

Эйлин сидела у камина в своей излюбленной позе – забравшись с ногами в кресло – и напряжённо вглядывалась в профиль Северуса, склонившегося за своим рабочим столом над очередным пергаментом с домашним заданием. Разговор происходил на следующий вечер после проведения ритуала в комнате, служившей рабочим кабинетом в покоях супругов Снейп. Обычно Эйлин помогала мужу проверять домашние задания, но сегодня её мысли были заняты совершенно другим. Всматриваясь в привычно-невозмутимое лицо Северуса, она понимала, что под этой маской холодного спокойствия сейчас бушуют нешуточные страсти, и вновь поражалась его умению держать себя в руках и контролировать собственные эмоции. Уж ей ли не знать, насколько эмоционален на самом деле её муж!

Северус поднял голову от пергамента и устало взглянул на Эйлин:

– Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чём я думаю, – произнёс он с лёгким укором. – Мои мысли сейчас вполне ясно смогла бы увидеть даже Сивилла, – уголок его рта слегка дёрнулся вверх при упоминании профессора Трелони. – Для этого и легилименция не потребуется.

– В общих чертах – да. – Эйлин не отреагировала на его скрытую насмешку. – Но вот конкретно… Весь сегодняшний день ты думаешь о том, что послезавтра – суббота.

Северус промолчал, искоса бросив на неё беглый взгляд, и вновь уткнулся в пергамент, но по тому, как он внутренне подобрался, Эйлин поняла, что попала в точку. Несмотря на то, что на его лице не дрогнул ни единый мускул, Эйлин почувствовала, как он напрягся. Да, она научилась чувствовать настроения своего мужа, изо дня в день находясь к нему так близко. Даже женщины, лишённые магических способностей, умеют это, если очень любят своего мужчину. Что уж говорить о ней? В конце концов, ведьма она или нет?

Эйлин выдержала паузу, не продолжая свою мысль. Её рука, опиравшаяся на подлокотник кресла, подпирала подбородок, а взгляд был устремлён на Северуса, изображавшего полную погружённость в свои занятия. Лишь до конца проверив очередной студенческий опус и исчёркав его вдоль и поперёк красными чернилами, он аккуратно отложил его в кучку проверенных работ, небрежно бросил на стол перо и повернулся к жене:

– И как долго будет длиться эта драматичная пауза? Что вы хотели этим сказать, миссис Снейп?

– Ты думаешь, что в эту субботу в поместье Шафика состоится собрание молодёжной части организации, – Эйлин всё так же, не отрываясь, смотрела на Северуса. Он принял вызов, откинулся на спинку стула и ответил ей таким же долгим непроницаемым взглядом.

– Допустим…. – его тон был ледяным. Раньше Эйлин подумала бы, что он сердится на неё. Но сейчас она точно знала – он уже понял всё, что она хотела ему сказать. И не только сказать, но и сделать. Понял – и занял оборонительную позицию, чтобы ни в коем случае не подпустить её к исполнению того, что он задумал сделать в одиночку.

Эйлин не стала тратить лишних слов и разводить чудеса дипломатии. Всё так же, не отрывая взгляд от его лица, она произнесла тихо, но твёрдо:

– Мы пойдём туда вместе.

– Нет, – так же тихо и твёрдо ответил он. – Я пойду туда один.

Эйлин, неотрывно глядя в глаза мужа, медленно покачала головой:

– Или мы пойдём вместе, или туда не пойдёт никто.

– Или ты миришься с тем фактом, что я иду туда один, или мне придётся применить меры, чтобы ты не смогла мне помешать.

В его спокойном тоне сквозил космический холод. Если бы ещё год назад профессор Снейп обратился к ней таким тоном, Эйлин просто умерла бы от обиды и от его отчуждённости. Но сейчас этот тон её не пугал. Она не собиралась отступать. Слишком важным был вопрос, который они обсуждали.

– Я уже достаточно сильная ведьма и тоже умею принимать подобные «меры», – подражая мужу, Эйлин пыталась сохранять спокойствие, но при этом говорить достаточно убедительно и доброжелательно, без льдинок в голосе. – Но я считаю, что применять их по отношению друг к другу – означает разрушать доверие, а значит, ставить под угрозу наши с тобой отношения.

Их взгляды встретились, словно столкнувшиеся в схватке мечи. Кажется, в кабинете реально послышался скрежет металла и вспыхнули искры, высекаемые лязгнувшими друг о друга клинками.

– Я. Не стану. Рисковать. Тобой. – Северус произносил каждое слово в отдельности, словно пытаясь вдолбить трудный учебный материал в голову бестолковой ученице.

– Я знаю, что ты боишься потерять меня, – голос Эйлин звучал на удивление мягко, странно контрастируя с непреклонным взглядом её потемневших, словно свинцовое небо, глаз. – Но представь себе – я точно так же боюсь потерять тебя. Ты ведь знаешь, как это – когда погибает любимый человек. Ты пережил это. Ты хочешь, чтобы то же самое пережила я?

Эйлин видела, какую боль причиняют ему её слова. Но она нарочно не щадила его чувств. Ей нужно было донести до него одну простую истину – если его не станет, её страдания будут не меньшими, чем его. И, если в начале её тирады Северус болезненно дёрнулся и сжал руку в кулак, то теперь он сидел, глядя на жену долгим задумчивым взглядом, подавшись вперёд и положив подбородок на сцепленные пальцы рук, упиравшихся в стол. Эйлин опустила ноги на пол, порывисто поднялась из кресла, подошла к мужу и присела перед ним на корточки, снизу-вверх заглядывая ему в глаза.

– Се-еверус… – как обычно, слегка нараспев произнесла она его имя. – Северус… Пойми… Лучше, если мы с тобой всё будем делать вместе. И рисковать – тоже. И либо мы погибнем вместе, либо вместе победим. Я не хочу жить без тебя так же, как и ты не хочешь жить без меня. Не хочу и не буду. Мы прикроем друг друга и вытащим друг друга из любой переделки. А если нет…. По крайней мере, ни один из нас не будет корчиться от боли, потеряв другого.

Эйлин уткнулась лицом в его колени. Северус машинально запустил пальцы ей в волосы и молча сидел, обдумывая услышанное, кусая губы и ощущая нежданный прилив нежности к этой девочке. Как же она научилась разоружать его! Ему сейчас нужно собрать всю свою строгость, решительность, твёрдость, чтобы настоять на своём, а она всего несколькими фразами разбила его оборону в пух и прах. Самое скверное – что она действительно права, и у него нет веских аргументов, которые можно было бы противопоставить её доводам. Она не хочет его терять так же, как и он её – это ведь так естественно. И хотя всё его существо желало для неё только одного – чтобы она жила, жила вопреки всему, даже когда его не станет, – ещё больше он не хотел, чтобы она испытала хотя бы часть тех мук, что в своё время вынес он, потеряв Лили. Эти два одинаковых по силе желания боролись в нём сравнительно недолго. Он привык быстро принимать решения, буквально на лету взвешивая все «за» и «против».

Северус приподнял голову жены, посмотрел ей в глаза долгим тяжёлым взглядом и медленно, задумчиво произнёс:

– Никогда не думал, что соглашусь с мнением взбалмошной девчонки. Но вы, миссис Снейп, умеете быть убедительной.

– «Ты и мёртвого уговоришь, чертяка языкатая», да? – осклабилась Эйлин.

– Не слишком радуйся. У меня ещё есть время передумать, – Северус был серьёзен. – Твои аргументы принимаются. Вместе, так вместе. Но при одном условии.

– Слушаться твоих указаний, чётко следовать выработанному плану, не рисковать собой и никакой отсебятины. Я ничего не забыла? – Эйлин смотрела на мужа снизу-вверх, а в глазах у неё плясали весёлые бесенята.

– И быть серьёзной, когда речь идёт о серьёзных вещах, – Северус не разделял её игривого настроения. Вылазка в логово Шафика была связана с очень сильным риском. Им нужно было продумать всё до мельчайших деталей, чтобы свести этот риск к минимуму. А она радуется, как ребёнок, будто её пригласили на увеселительную прогулку.

«Как ребёнок»? Да, по сути, она и есть ребёнок – ещё в этом году она была выпускницей Хогвартса. Ну и что, что она на год старше своих однокурсников? Это ничего не меняет. В этом году… Каким же бесконечно-длинным и наполненным событиями оказался этот год. А ведь сейчас только сентябрь… Ещё в начале этого года он не знал, удастся ли ему дожить до лета. И, уж тем более, не знал, увидит ли он ещё хоть когда-нибудь Эйлин. Но не прошло и полугода, как она стала самым важным человеком в его жизни – не только его женой, но и соратницей, помощницей, полноправной «соучастницей», если можно так выразиться, во всех его делах. Северус потёр пальцами виски и провёл ладонями по лицу, словно сметая с него налёт тревоги и беспокойства. Снова эти чувства – тревога и беспокойство за неё, за её жизнь. «Нормальные чувства для того, кто любит», – тут же подал реплику внутренний голос. «Особенно если любишь такой вот «подарочек», – внутренне улыбаясь, согласился Северус.

– Вместо кого мы пойдём? – Голос Эйлин прозвучал абсолютно по-деловому.

– Я собирался идти туда под видом Шелдона, – Северус ответил сразу. Было заметно, что он уже успел тщательно обдумать этот вопрос. – У тебя выбор невелик – пойдёшь под видом Гортензии Селвин. Я немного покопался у Шелдона в мозгах, так же, как и у Бёрка с Хартом в своё время. На собраниях они обычно сидят в таком порядке – Харт, Моррисон, Сноуфилд, Селвин, Шелдон, Рассел, Причард. По старшинству, похоже, потому что особых заслуг перед повелителем пока нет ни у кого. Так что мы будем сидеть рядом.

– А как они попадают на собрания? – поинтересовалась Эйлин. – Пятый-шестой курс ещё не умеет трансгрессировать. Да и семикурсники далеко не все.

– Эти трое умеют, – процедил сквозь зубы Северус, имея в виду Флинт, Бёрка и Харта. – Однако, они предпочитают каминную сеть. Из замка выбираются тайно, поодиночке, встречаются в доме Вергилиуса Брукса – он живёт недалеко от «Кабаньей головы». Помнится, он оказывал услуги ещё сторонникам Волан-де-Морта, – при воспоминании об этом губы Северуса искривила то ли презрительная, то ли горькая усмешка. – Во сяком случае, подслушав пророчество, я воспользовался именно его камином, чтобы поскорее добраться до повелителя.

Голос Северуса звучал глухо. Эйлин, до сих пор сидевшая на коленях у его ног, взяла его руки в свои, нежно погладила их кончиками пальцев и спрятала лицо в его ладонях. После недолгой паузы Северус продолжил:

– Выходят они уже из камина в доме Шафика. Когда собираются все вместе, их впускают в комнату для собраний. Наша задача – отсидеть на собрании, а потом незаметно отделиться от всех, остаться в поместье и попытаться отыскать пленников. Я уверен – они там. Кингсли говорил, что его люди не могут попасть внутрь, потому что на дом и прилегающие земли наложены заклятия почище Хогвартских. Так что это – единственная возможность проникнуть внутрь. И ещё нужно учесть, что люди Шафика умеют видеть тех, кто находится под Чарами невидимости. Так что дезиллюминационное заклятие нам не поможет.

– Интересно, а под мантией-невидимкой от них можно спрятаться? – задумчиво спросила Эйлин.

– Проверить это у нас нет возможности за неимением как мантии-невидимки, так и её владельца, – голос Северуса прозвучал излишне резко. По этому и только по этому признаку можно было определить степень его беспокойства. Кажется, он до сих пор считает себя ответственным за жизнь Поттера. А заодно, и всех остальных. «И это его считали чудовищем и бездушной тварью, – с болью подумала Эйлин. – Кстати, сам Гарри и считал…»

– А если покопаться у него дома и поискать? Он ведь так и не успел закрыть камин… – будто размышляя вслух, протянула Эйлин.

«А что? Это мысль», – подумал Северус, бросив на Эйлин беглый взгляд, а вслух произнёс:

– А если он не хранит её дома, а всюду таскает с собой?

– Вполне возможно. Но попытаться, я думаю, стоит, – кажется, его жена всерьёз загорелась идеей обшарить дом своего друга.

– Нет, – взгляд Северуса был непреклонен. – Степень риска несоразмерна с результатом. Скорее всего, мы ничего не найдём, зато можем нарваться на засаду. А если и найдём – нам неизвестно, скроет ли нас эта мантия. Проверять на месте как-то не хочется.

Эйлин была уверена, что, если бы дело касалось только его, Северус рискнул бы и проникнуть в дом Поттера, и испробовать действие мантии, если бы таковая нашлась. Но, поскольку, в этом деле принимала участие она, Эйлин, он перестраховывался, стараясь свести риск к минимуму. «Ну и ладно, – подумала Эйлин. – Обойдёмся без этого аксессуара. Справимся как-нибудь». Три кита русской жизни – «авось», «небось» и «сикось-накось» продолжали оставаться базисом в мировоззрении русской девочки Альки, несмотря на мощную надстройку из английских понятий и принципов, привитых ей в Школе волшебства и чародейства.

В пятницу Северус снова, в который раз, проник в сознание каждого студента – члена организации Шафика, чтобы сравнить их воспоминания о собраниях, их восприятие происходящего и не упустить мельчайшие детали, которые помогут им с Эйлин как можно лучше сыграть свои роли. То же самое сделала и Эйлин, применив легилименцию к Гортензии Селвин, в которую предстояло превратиться ей, и к Патрику Шелдону, под видом которого собирался отправиться в логово врага Северус. Им казалось, что они уже сами по сто раз побывали в поместье Шафика, и что это их память хранит подробности всех сборищ, там происходивших.

Северус снова и снова прокручивал в голове все детали предстоящей вылазки, стараясь ничего не забыть и не упустить. От того, насколько тщательно он подготовится к ней, зависят жизни – много жизней, среди которых одна, самая важная и значимая для него – жизнь Эйлин, девочки, сумевшей возродить его собственную душу, которую он считал давно погибшей. Он не имел права на ошибку. А потому раз за разом возвращался мыслями к подготовке этого рискованного предприятия, успевая, однако, выполнять все свои обычные, повседневные обязанности. Его внешнее спокойствие никак не могло обмануть Эйлин. Уж она-то понимала, что творится у него в душе!

Сама она почему-то оставалась абсолютно спокойной. Это обстоятельство удивляло её едва ли не больше, чем тот факт, насколько быстро ей удалось убедить Северуса взять её с собой в их опасное приключение. Эйлин готовилась к длительной осаде, придумывала всё новые и новые доводы, которые могли бы заставить Северуса согласиться с ней, а, как оказалось, хватило одного, самого главного – они неразрывно связаны друг с другом, у них одна судьба, вот на неё и стоит положиться. Что бы им ни предстояло – они всегда будут делать всё и переживать всё вместе. От осознания того, что Северус это понимает и разделяет её мнение, душу Эйлин весь день согревало тёплое чувство, заставлявшее её время от времени счастливо улыбаться и не думать о предстоящей опасности.

К тому же, она верила в силу колец, заколдованных Северусом, верила, что они уберегут их обоих от опасности, а потому естественная в таких случаях тревога сидела тихонько где-то на задворках её сознания и не слишком настойчиво напоминала о себе.

Поздно вечером, выйдя из ванной, Эйлин застала мужа лежащим на кровати поверх одеяла в чёрном, с зеленоватым отливом, махровом халате, который он накинул на себя после душа. Правая рука Северуса была закинута за голову, глаза закрыты. Его дыхание было ровным и размеренным. Казалось, он спит, утомлённый тяжёлой рабочей неделей и напряжёнными размышлениями сегодняшнего дня. Но Эйлин знала, что это не так. Северус и сейчас продолжал обдумывать мельчайшие подробности того, что им предстоит уже завтра. Скорее всего, он не сможет уснуть долго, возможно, всю ночь.

Эйлин обошла кровать и тихонько улеглась со своей стороны, внимательно разглядывая профиль Северуса в неверном свете камина да нескольких парящих под потолком свечей. Его лицо вновь выглядело усталым. Не таким, как тогда, когда он был директором Хогвартса, нет. Но Эйлин, скользя взглядом по любимому лицу, отмечала и запавшие глаза с синевой под ними, и углубившиеся морщинку меж бровей, и заострившийся нос, вновь кажущийся более массивным на фоне впалых щёк и ставших более резкими носогубных складок… Эйлин прильнула к мужу и нежно провела пальчиком линию, очерчивающую его профиль от лба, по носу, губам и подбородку – к шее, а после уже не пальцем, а ладошкой коснулась впадинки у его ключицы. Там её руку накрыла его холодная рука, прижала к телу, погладила, согреваясь её теплом. Глаза Северуса по-прежнему были закрыты, и Эйлин, приподнявшись на локте, коснулась губами его века. На его лице не дрогнул ни один мускул, пока губы Эйлин медленно касались его закрытых глаз, лба, щёк и носа. И лишь когда они легонько тронули губы Северуса, он поймал их своими губами, прижал голову Эйлин одной рукой, обнял покрепче другой… Её всегда поражало, как в одном поцелуе может быть одновременно столько властности и столько нежности. Это сочетание всегда будило в ней желания, из-за которых переставало существовать всё, кроме их жадных тел, стремящихся доставить партнёру максимум удовольствия. От её прикосновений, от лёгкой дрожи, от того, что видели его глаза и ощущали его руки, мысли о том, что предстояло им завтра, покинули Северуса, уступив место властному, горячему, непреодолимому желанию. И, несмотря на то, что они ещё не могли себе позволить некоторых вещей, никто не запрещал им самые изощрённые, разнузданные ласки, позволяющие подарить друг другу невероятное наслаждение. Всё это помогло обоим забыть на время о завтрашнем дне, наслаждаясь днём сегодняшним и отвлекло Северуса от мучительных раздумий. Они уснули быстро, прижавшись друг другу, обнявшись накрепко – не разорвёшь – и даже дыша в унисон.

В субботу незадолго до начала ужина, Северус вошёл в кабинет Директора. Минерва Мак-Гонагалл сидела за столом, сцепив пальцы рук в замок и пытаясь сосредоточиться на школьных делах, требовавших немедленного решения. Но это ей не удавалось. Все её мысли были заняты исчезновением её учеников – хоть и бывших, но которых она продолжала считать своими, как, впрочем, каждый настоящий учитель считает своими всех тех, кого довелось учить. Казалось, война окончена, враг, страшнее которого ещё не знала история, побеждён – и можно спокойно жить дальше, свободно дышать, учить детей. Но нет, какому-то мерзавцу не дают покоя его завышенные амбиции и больное самолюбие. Почему им всем так хочется власти – этим «повелителям», готовым ради этой самой власти утопить в крови всё и всех? Сколько жертв было принесено на алтарь борьбы с Волан-де-Мортом, сколько людей отдали жизнь, защищая Хогвартс – а ведь среди них были и дети… И вот теперь нужно всё начинать сначала. И снова будут пропадать и гибнуть люди. Уже начали…. И снова приходится дрожать за жизнь вчерашних детей, слишком рано повзрослевших в войне с одним монстром и попавших под удар монстра нового….

Пальцы Минервы сжимались всё сильней, душевная боль трансформировалась в физическую, отдаваясь пульсацией в висках. Нет, так нельзя. Нужно взять себя в руки и сосредоточиться на работе. Хорошо бы выпить какое-нибудь обезболивающее зелье… Мысль о зелье сразу напомнила ей о Снейпе. Ему тоже грозит опасность. Ему и его жене. А она, директор Хогвартса, ничего не может этому противопоставить. Ни-че-го. Она должна выжидать, пока неизвестный враг сам проявит себя. Деятельная натура Директора никак не хотела мириться с вынужденным бездействием. Гриффиндорский нрав Минервы Мак-Гонагалл требовал от неё принятия срочных мер по защите вверенных ей людей. Но что конкретно делать и как организовать эту защиту, она не знала и от того терзалась раздумьями, которые неожиданно прервало появление в её кабинете декана Слизерина.

Минерва молча вопросительно взглянула на Снейпа, жестом приглашая его сесть в кресло напротив её стола. Снейп резко сел и так же резко, без предисловий, заговорил:

– Минерва, сегодня после ужина несколько студентов Хогвартса отправляются на собрание молодёжной секции организации Шафика. Двое из них на это собрание не пойдут. Вместо них туда отправимся мы с Эйлин. Пока нас не будет, эти двое будут спать в моей комнате. Комната будет запечатана Охранными чарами. Если мы не вернёмся к утру, действие Чар закончится. Вам придётся зайти ко мне, отлевитировать спящих в их спальни и стереть им память в той части, которая касается моего с ними общения накануне собрания. Ну, и сообщите Кингсли о том, что мы не вернулись.

Снейп говорил всё это спокойным, размеренным голосом, в то время, как глаза Мак-Гонагалл раскрывались всё шире, а щёки всё больше бледнели.

– Северус, вы с ума сошли! – воскликнула она, когда Снейп замолчал. – Вы, определённо, сошли с ума! Я не позволю вам лезть в самое логово этого… – она сделала паузу, подбирая приличное слово, но, так и не найдя его, продолжила, – этого Шафика! Он ведь охотится на вас обоих, а вы сами лезете к дракклу в пасть! Я не ожидала этого от вас, Северус. Вы всегда проявляли рассудительность и здравый смысл, а теперь собираетесь подвергнуть ненужному риску не только себя, но и собственную жену!

– Во-первых, риск, на который мы идём, вполне оправдан. Люди Кингсли не могут проникнуть в поместье Шафика. Это собрание – единственная возможность попасть туда в ближайшие две недели. Я уверен, что своих пленников Шафик держит именно там. Мы должны хотя бы попытаться это выяснить. А если повезёт – то и освободить их. Во-вторых, участие Эйлин в этом предприятии – наше личное дело. Мы обсудили это в своём семейном кругу и решили, что так будет целесообразно для нас обоих.

– Но ведь люди Шафика охотятся и на вас тоже! А вы добровольно лезете к ним в руки, причём, вдвоём! – лицо Минервы от волнения покрылось красными пятнами. – Если это ловушка, Северус? Если они нарочно заманивают вас?

– Этот вариант не исключён. Но Шафик не знает, под видом кого я могу пробраться на собрание и уж точно не предполагает, что нас будет двое. Этим стоит воспользоваться.

– Северус. Почему бы вместо вас не пойти людям, в чьи обязанности непосредственно входит охрана магического правопорядка?

– Потому что у нас слишком мало времени, – голос Снейпа звучал так, будто он устал объяснять бестолковому первокурснику рецепт простейшего зелья. – Я просмотрел мозги всех участников этих собраний, я изучил мельчайшие подробности и детали этого действа. Никто, кроме меня, не знает, как попасть на это собрание, как себя вести и, главное, как выбраться оттуда. Ни у одного аврора нет таких знаний и времени на их получение. К тому же, даже Кингсли признаёт, хоть и не вслух, что Аврорат в существующем ныне виде не заслуживает доверия. Как видите, выбор у нас небольшой.

Минерва помолчала, обдумывая услышанное.

– Пожалуй, вы правы, – признала она после затянувшейся паузы. – И всё-таки, мне не нравится эта затея.

«Как будто она мне самому нравится», – мысленно буркнул Снейп, а вслух сказал:

– Во всяком случае, я надеюсь, что всё, сказанное здесь, останется между нами. И что вы выполните мою просьбу в случае, если мы с Эйлин не вернёмся к утру.

От этих слов сердце Мак-Гонагалл мучительно сжалось. Она схватилась рукой за горло, будто ей не хватило воздуха, но, овладев собой, произнесла странным, чуть хриплым голосом:

– Разумеется.

Снейп встал. Минерва тоже поднялась с места, глядя на него долгим взглядом, словно пытаясь запомнить каждую чёрточку этого изжёлта-бледного лица.

– Удачи вам, Северус.

– Благодарю, – чуть глуховатый голос Снейпа был, как всегда, спокойным и бесстрастным.

– Удачи тебе, мой мальчик, – тихий голос Дамблдора с портрета, молчавшего во время всей беседы, прозвучал неожиданно, как выстрел. Снейп криво усмехнулся, склонил голову и быстрым шагом вышел из кабинета.

После ужина Северус подошёл к Патрику Шелдону: