Текст книги "Наши в Хогвартсе (продолжение) (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– А теперь, господин Министр, может быть, поговорим без протокола?

Бруствер кивнул, взмахом палочки отправил в стол и пергамент, и самопишущее перо и позволил себе на несколько секунд опустить голову на руки, которыми он крепко упирался в стол.

– Животворящий эликсир пробовали? – Министру показалось, или в голосе Снейпа он услышал сочувствие? «Наверное, всё-таки показалось. От усталости», – подумал Кингсли, а вслух сказал:

– Литрами пью. И всё, что смог найти от усталости и для повышения работоспособности.

– Не злоупотребляйте этим. Потом наступит реакция – проспите трое суток кряду. А вам по должности не положено так надолго оставлять волшебный мир без своего внимания.

– Угу, – только и сумел проворчать Кингсли.

– Надеюсь, моих показаний достаточно для предъявления обвинений Шафику и компании?

– Думаю, нет. Аврорам нужно будет поговорить со всеми пострадавшими.

– Тогда говорите с Поттером и Уизли. Я имею в виду – с мальчишкой. Девушек не трогайте. Не думаю, что им пойдёт на пользу заново пережить всё то, что случилось с ними у Шафика. Тем более, рассказать это всё посторонним людям. Особенно журналистам, – Северус произнёс последние слова с особым нажимом. – И, если вы силой своего авторитета не сможете оградить этих детей от любопытства Скитер и ей подобных, я сделаю это сам. Собственными методами.

Снейп говорил равнодушно, но что-то такое было в его голосе, что заставило Министра поверить – это не пустая угроза. Этот человек сделает всё, чтобы оградить свою жену и её друзей от досужего любопытства как пишущей братии, так и их падких на сенсации читателей. И уж тогда всем, не внявшим его предупреждению, придётся пенять на себя. Этот человек умеет охранять покой тех, за кого он чувствует себя ответственным.

– Я подумаю, что с этим можно сделать. Как вы считаете, они смогут дать письменные показания? Их свидетельства обязательно нужно приобщить к делу.

Снейп вздохнул. Ему не хотелось, чтобы Эйлин бередила себе душу воспоминаниями о случившемся. С другой стороны – эти воспоминания всё равно всегда с ней, никуда они не денутся, так что…

– Миссис Снейп и мисс Грейнджер, я думаю, будут в состоянии дать письменные показания. Насчёт мисс Уизли я сомневаюсь. Всё будет зависеть от эффективности лечения.

Рука Кингсли непроизвольно сжалась в кулак, а с уст помимо его воли слетело грязное ругательство.

– Простите, мистер Снейп, – тут же одёрнул себя Министр. – Чем больше узнаю об этой мрази, тем меньше могу сдерживаться.

Северус молча пожал плечами. Ему хотелось как можно скорее покончить с этим разговором и умчаться в Хогвартс, в больничное крыло, туда, где он оставил Эйлин и остальных. Но Министр не спешил завершать беседу. Вместо этого он открыл ящик своего массивного письменного стола и, вытащив оттуда небольшую коробочку, протянул её Северусу со словами:

– Это ваше, мистер Снейп?

Тот взял коробочку, неторопливо открыл её и увидел внутри два кольца – их с Эйлин кольца-обереги.

– Да, – подтвердил он. – Их нашли у Шафика?

– Их нашли при обыске среди вещей Элен Декстер, – ответил Кингсли. Во время рассказа Снейпа о событиях в душевой, он не стал уточнять происхождение этих колец. А сейчас, пристально глядя на сидящего перед ним волшебника, Кингсли вкрадчиво произнёс:

– Мистер Снейп. Вы практикуете Тёмную магию?

– Это запрещено законом? – бровь Снейпа поползла вверх.

– Нет, если это не приносит вреда самому волшебнику и сторонним лицам, – отозвался Бруствер. – Думаю, вы и сами прекрасно знаете этот закон.

– Магия этих колец причинила кому-то вред? – голос Снейпа был ровным и невозмутимым.

– Нет. Но, думаю, во время судебного разбирательства найдутся люди, которые захотят связать гибель МакДональдс с магией этих колец. У вас достаточно врагов, мистер Снейп. И далеко не все они сидят в Азкабане.

– Не думаю, что они захотят проявлять свою неприязнь ко мне именно сейчас, на волне борьбы с новыми сторонниками идей Волан-де-Морта, – лицо Снейпа искривила презрительная гримаса. – Но, если таковые найдутся, я полагаю, у вас, как у Министра найдётся достаточно убедительных аргументов, чтобы заткнуть им рты.

– Пожалуй, вы правы. Но я обязан предупредить вас. Родители студентов, которых вы допрашивали с помощью Веритасерума, могут предъявить вам иск за использование Сыворотки правды к несовершеннолетним без согласия их родственников.

– Студентам, которых я допрашивал с Веритасерумом, я сам стёр память. Так что они ничего об этом не помнят. А показания под протокол я не дам. Но если это всё-таки всплывёт, я сумею доказать, что сделано это было исключительно из соображений безопасности. И они заткнутся, потому что их детёныши, по сути, стали убийцами моего ребёнка, – глаза Снейпа сузились, ноздри побелели и задрожали, губы стали тонкими, и весь он как-то напрягся, будто хищник перед прыжком. – Кстати, в свете всего случившегося можно ожидать скорого подписания Указа о запрете любых организаций, исповедующих идеи превосходства волшебников над магглами и чистокровных волшебников над всеми остальными? Вряд ли те, кто тормозил его подписание, осмелятся и дальше ему противодействовать. Надеюсь всех, кто был против подписания Указа, ваши люди проверят на предмет причастности к организации Шафика?

– Разумеется, мистер Снейп. Хоть это будет и нелегко. Но раз уж мы в данный момент занимаемся проверкой Аврората, а вслед за этим собираемся взяться за весь Отдел магического правопорядка в целом, то мне кажется, противники Указа поостерегутся высказывать свои возражения вслух.

– Каким образом вы собираетесь проверять сотрудников Отдела? – Голос Снейпа звучал скептически. Затея казалась ему малоэффективной.

– Таким же, как вы проверяли своих студентов – легилименция плюс Веритасерум.

– А те, кто откажется пройти подобную проверку?

– Будут уволены без права занимать любые должности в Министерстве в будущем.

– Поднимется крик, что это незаконно, – Снейп пожал плечами.

– А вот для этого мы и примем Указ, – усмехнулся Кингсли. – Сегодня вечером он будет подписан, уверяю вас. А в тексте Указа содержится пункт об обязательной проверке всех действующих работников Министерства и всех тех, кого будут принимать на работу в Министерство в будущем.

– То есть, вот таким образом всё зациклено, – усмехнулся Снейп. – Те, кто выступают против Указа, вынуждены подписать его, словно собственный приговор? – В его голосе явно сквозило удовлетворение.

По губам Кингсли бродила лёгкая самодовольная улыбка. Да, он, как Министр, «завинчивает гайки». Но пусть его оппоненты только попробуют обвинить его в подрыве демократии и нарушении прав и свобод! В свете случившегося он сумеет быстро вывести на чистую воду тех, кто ностальгирует по безвременно почившему Волан-де-Морту с его бредовыми идеями и тех, кто жаждет реванша под предводительством нового кровавого Повелителя.

– Именно так, мистер Снейп, – Кингсли слегка кивнул, давая понять, что разговор окончен. – Ваши показания будут приобщены к делу. Завтра мои сотрудники прибудут в Хогвартс для беседы с мистером Поттером и мистером Уизли. Попросите пожалуйста миссис Снейп и мисс Грейнджер написать обо всём, что с ними случилось, как можно подробнее, как только они будут в состоянии это сделать. И, если это для вас не составит труда, доставьте их показания мне лично, минуя совиную почту.

Снейп встал, слегка склонил голову в прощальном полупоклоне и направился к камину. Мантия за его спиной эффектно взметнулась и опустилась волнистыми складками. «Умеет же произвести впечатление!» – подумал Кингсли почти с завистью, провожая взглядом скрывшегося в камине Снейпа и вновь погружаясь в ворох пергаментов, ожидающих его на столе.

Выйдя из камина, Северус огляделся по сторонам. Директорский кабинет был пуст. Очевидно, Мак-Гонагалл заставили покинуть его неотложные дела. Интересно, оставшиеся в наличии преподаватели проводят занятия? Всё-таки, большинство профессоров на месте и вполне в состоянии вести уроки. Северус покинул кабинет и отправился в больничное крыло. Пустые коридоры подтверждали его предположение – хвала Мерлину, занятия шли своим чередом, а это значит, что Минерва сумела сохранить порядок и избежать ненужного ажиотажа и паники. Скорее всего, она за завтраком в Большом Зале вкратце оповестила студентов о случившемся . А сейчас приближалось время обеда. Вот-вот прозвенит колокол, извещающий об окончании последнего перед обедом урока. Северус ускорил шаги. Ему не хотелось ни с кем встречаться по дороге в больничное крыло.

Первое, что он услышал, войдя туда, был надрывный кашель Грейнджер. Лежание на холодном мраморе не прошло для неё даром. Очевидно, она только проснулась, и причиной её пробуждения стал именно этот кашель. Снейп мысленно выругался. Кашель – это ещё полбеды. Девчонки себе все женские потроха застудили – вот что плохо. А ведь Эйлин совсем недавно лечилась, её матка находится в процессе восстановления… Сможет ли она иметь детей после такого? Северус внутренне похолодел. Проходя мимо кровати Грейнджер, которой мадам Помфри как раз принесла зелье от кашля, он остановился и произнёс:

– Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер?

– Спасибо, мистер Снейп, более или менее. Простуду вылечу – и буду в порядке.

Северус одобрительно кивнул. Молодец, девчонка, держится. В это время рядом с Грейнджер появился Рон, присел на краешек её кровати и взял её за руку. Поттер так же осторожно сидел на краю кровати спящей Джинни. На его кровати спала измученная Молли Уизли. Артура не было, очевидно, министерские дела настоятельно требовали его присутствия. Снейп, не останавливаясь, молча кивнул Гарри и Рону. Судя по их внешнему виду, их физическому здоровью ничего не угрожало. А с психическим пусть разбираются сами.

Подойдя к кровати жены, Северус убедился, что она спокойно спит, как и обещала ему мадам Помфри. На лице Эйлин застыло напряжённое выражение то ли тревоги, то ли беспокойства. Казалось, она и во сне мучительно ищет выход из безвыходной ситуации. Однако, в её лице не было страха. Она не металась по подушке, не кричала и не плакала. И даже не кашляла, как Грейнджер. Громкое сопение выдавало наличие у Эйлин сильного насморка, однако струйки пара из её ушей свидетельствовали о том, что Бодроперцовое зелье действует, и вскоре от простудных явлений не останется и следа. Северус с тревогой пощупал рукой лоб Эйлин. Кажется, горячий? А может, это его пальцы слишком холодные? Он наклонился и прикоснулся губами к её лбу тем забытым жестом, каким в детстве проверяла его температуру мама. Нет, всё нормально, жара нет. Эйлин, словно почувствовав прикосновение любимых губ, завозилась во сне. Северус погладил её по волосам привычным успокаивающим движением. Её губ коснулась слабая улыбка, сразу убравшая с её лица тревожно-напряжённое выражение, так беспокоившее Северуса. Убедившись, что его жена спит крепким здоровым сном, он отправился в кабинет мадам Помфри. Плотно прикрыв за собой дверь и наложив Заглушающее заклятье, он остановился за спиной колдомедика, которая как раз сортировала склянки с лекарствами в высоком стеклянном шкафу.

– Поппи, что вы скажете о состоянии моей жены?

– Простуда практически прошла, – тут же отозвалась целительница. – Почки и придатки лечим. Все необходимые лекарства она получила, все заклинания, применяемые в этих случаях – тоже. Лечение даёт свои результаты и будет продолжаться до её полного выздоровления.

– А-а-а… – Северус замялся, не зная, как лучше сформулировать главный вопрос, волновавший его всё это время. Но мадам Помфри, кажется, сама поняла, что именно ему не терпится узнать.

– Северус, её ведь не насиловали? Внутри ничего не нарушено. Воспаление мы вылечим очень быстро, так что, я думаю, это никак не повлияет на процесс восстановления матки и на её детородную функцию.

«Уф-ф-ф», – подумал Северус, выслушав до конца эту длинную фразу и испытав невероятное облегчение и от того, что она закончилась и от смысла, в ней заключённого. Беспокойство о её здоровье, всё это время терзавшее его сердце, кажется, наконец-то покидало его.

– Вы уверены, Поппи? – на всякий случай переспросил он.

– Абсолютно уверенной нельзя быть ни в чём, – колдомедик повернулась к Северусу лицом, – но процентов на девяносто девять я уверена.

Не столько эта высокая вероятность, сколько улыбка мадам Помфри, окончательно успокоили Северуса. И хоть на его бесстрастном лице не отразилось испытанное им облегчение, целительница поняла, что он сейчас чувствует.

– В таком случае она уже сегодня сможет покинуть больничное крыло? – властный уверенный тон Снейпа скрывал горячую просьбу поскорее отпустить Эйлин домой.

– Если ты гарантируешь, что она вовремя выпьет все лекарства по той схеме, которую я вам дам, что завтра утром она придёт сюда на процедуры и будет приходить на них столько, сколько понадобится – думаю, ты сможешь забрать её домой. Самое сложное для этих девочек сейчас – восстановить психическое равновесие. Они молодые, крепкие, физически справятся со всеми болезнями. А вот последствия психической травмы могут проявляться долго… – мадам Помфри с горечью покачала головой. – Так что им сейчас важнее всего обеспечить максимальный душевный комфорт и дать понять, что то, что с ними произошло, ничуть не снизило их ценность и значимость. В общем, лечить их надо любовью, и делать это лучше дома. Так что забирай свою Эйлин и отогревай её всеми силами души. Ты справишься, я знаю.

Сеерусу было неловко слушать этот прочувствованный монолог. «С чего это её так понесло?» – думал он про себя. Ведь он сам прекрасно сознавал, что нужно его Эйлин, в чём она сейчас нуждается больше всего и что он, лично он должен делать, чтобы «избавить её от последствий психической травмы». Именно поэтому он и стремился как можно скорее забрать Эйлин отсюда, потому что «лечить её любовью» на глазах у посторонних претило его внутренним убеждениям. А делать это хотелось как можно скорее – обнимать её, целовать, гладить её волосы и зарываться в них лицом… И отогревать. Отогревать всеми силами, и телесными и духовными.

– Значит, как только она проснётся..?

– Ты позовёшь меня, я осмотрю её и, скорее всего, отпущу вас в ваши подземелья, – закончила за него целительница.

– Благодарю, Поппи. Что с остальными? – теперь, когда вопрос с Эйлин был решён, Северус мог позволить себе поинтересоваться здоровьем других жертв Шафика.

– Мальчишки физически в норме. У Гермионы сильная простуда, кашель, похоже на воспаление лёгких. Ну, и почки с придатками тоже застужены, разумеется. Это у них у всех троих… – Поппи тяжело вздохнула. – Всё это поправимо, вылечатся, никуда не денутся, чуть медленнее, чем Эйлин, но выздоровеют. А вот Джинни… Её изнасиловали. Разрывы заживут. Но я очень опасаюсь за её психику. Ты и сам видел, какая она…

Дракклово дерьмо! Мысленно выругавшись, Северус сжал кулаки, испытав новый приступ ненависти к Шафику и злясь на собственное бессилие. Поправить ничего уже нельзя. Остаётся только надеяться, что любовь родственников и Поттера поможет этой девочке справиться со всем, что ей довелось пережить. А вот его Эйлин – сирота. И у неё нет никого, кроме него. Как она когда-то сказала? «Ты мне и папа, и мама, и дедушка с бабушкой, и друг, и учитель». И уж он-то сделает всё возможное и невозможное, чтобы его девочка всегда гордилась собой и никогда не переставала считать себя самой лучшей, самой красивой и самой любимой.

– Я пойду, – неожиданно сдавленным голосом произнёс Снейп. – Спасибо, Поппи.

– Тебе спасибо, Северус. Ты их всех спас. Если бы не ты…

Снейп нетерпеливо взмахнул рукой, пытаясь пресечь все возможные похвалы в свой адрес, и стремительно вышел из кабинета, едва не столкнувшись с Мак-Гонагалл, направлявшейся к мадам Помфри.

– Ох, Северус… Хорошо, что я тебя встретила. Ты в порядке?

– В полном, – буркнул Снейп, мысленно чертыхаясь и посылая к драккловой матери и директора, и её заботу о его здоровье. Ещё одно досадное препятствие на пути к Эйлин. Но ничего не поделаешь. Поговорить с Минервой всё-таки придётся. Нужно же знать, что произошло в школе за время его отсутствия.

– Зайдём к Поппи в кабинет. Мне нужно сказать тебе кое-что.

Бросив взгляд в сторону Эйлин и убедившись, что она по-прежнему крепко спит, Северус вошёл обратно в кабинет мадам Помфри вслед за Мак-Гонагалл, которая первым делом поинтересовалась состоянием пациентов. Рассказав директору всё то, что несколькими минутами ранее она говорила Северусу, мадам Помфри вышла из кабинета, давая возможность этим двоим спокойно поговорить.

– Северус, что сказал Министр? – первым делом поинтересовалась Мак-Гонагалл.

– Что расследование идёт полным ходом. Завтра его люди прибудут сюда для разговора с Поттером и Уизли. Обещал, что девушек трогать не станут, если они предоставят письменные показания. За исключением мисс Уизли – я сказал, что в настоящее время она не в состоянии это сделать и вряд ли будет в состоянии в ближайшем будущем.

– Бедная девочка… – Минерва скорбно покачала головой. После недолгого молчания, она продолжила:

– Северус, занятия в школе продолжаются. Я очень коротко объявила студентам о том, что была раскрыта тайная организация сторонников Волан-де-Морта, что в раскрытии её принимали участие некоторые преподаватели Хогвартса и что членами этой организации была убита Мэри МакДональдс. Подробности они узнают из газет. Разумеется, все взволнованы, но паники нет, в школе порядок. Вот только мы потеряли сразу нескольких преподавателей… И нам нужно как можно скорее решить эту проблему.

– Что вы предлагаете?

Северус и сам знал ответ на этот вопрос, но ему хотелось услышать его из уст директора.

– Сегодня и впредь до назначения нового преподавателя я буду вести уроки Трансфигурации, – ответила Мак-Гонагалл. – Если бы вы согласились вести Защиту от Тёмных Искусств, а Эйлин взяла на себя зельеварение, это было бы решением проблемы. Занятия по основным предметам не прервутся, ну, а маггловедение подождёт, пока Попечительский совет найдёт учителя по этому предмету.

– Я не против такого расклада, но решать за Эйлин не могу. Если она сама согласится вести зельеварение – я её поддержу. Если нет, давить на неё не собираюсь.

– Я и не призываю вас к этому, – Минерва взглянула на него с укором. – Просто поговорите с ней и дайте мне знать о вашем решении. Чем скорее, тем лучше.

– Хорошо, – Снейп кивнул. – Вы узнаете об этом сегодня вечером или завтра утром – всё будет зависеть от того, сколько времени Эйлин будет спать, ну, и от её самочувствия, разумеется.

– Да, конечно. Спасибо, Северус, – она кивнула, давая понять, что разговор окончен. Северусу стоило большого труда покинуть кабинет походкой, исполненной королевского достоинства, вместо того, чтобы вихрем вылететь за дверь и помчаться к кровати Эйлин со скоростью первокурсника, несущегося по коридорам Хогвартса на перемене.

Опустившись на стул у постели жены, Северус призвал с помощью Акцио первую попавшуюся книгу, раскрыл её у себя на коленях и сделал вид, что погрузился в чтение, в то время, как его взгляд, так же, как и все его мысли, был неотрывно прикован к спящей Эйлин.

Первое, что увидела Эйлин, открыв глаза – это устремлённый на неё взгляд, загадочно-непроницаемый и напряжённый одновременно. Тревожный и тревожащий. Такой родной, но сейчас вызывающий в ней определённое беспокойство. Встретившись с глазами мужа, Эйлин попыталась придать своему взгляду как можно больше бодрости и теплоты, чтобы он знал – она в порядке. Северус на секунду прикрыл глаза, показав, что он понял её, и легонько сжал её руку, лежавшую поверх одеяла.

– Как ты себя чувствуешь?

Банальный и вполне ожидаемый вопрос. Но сколько в этом голосе скрытой теплоты, тревоги и нежности…. Кто бы мог подумать, что её Северус, человек, чьё имя, и то означает «Суровый», способен на такие чувства. И что эти чувства вызывает в нём она. И это после того, что с ней произошло на его глазах, после того, что она побывала игрушкой в чужих омерзительных руках, в полной власти этих подонков без всякой возможности оказать сопротивление…. Эйлин судорожно сглотнула и, стараясь не показать нахлынувших на неё чувств, бодро произнесла:

– Чувствую себя, наверное, хорошо…. Ещё не поняла.

Хвала старым советским фильмам – они всегда приходили ей на помощь в трудную минуту, щедро делясь подходящими цитатами, когда своих слов не хватало или они были слишком невыразительны.

– Сейчас мадам Помфри разберётся, как ты себя на самом деле чувствуешь.

Северус встал, собираясь позвать целительницу, но Эйлин остановила его со словами:

– Я точно знаю лишь одно – мне срочно нужно кой-куда.

Она села в кровати, прислушиваясь к собственным ощущениям. Кажется, всё в порядке. Она в состоянии сидеть. Ничего не болит. Эйлин спустила ноги на пол. Северус предусмотрительно пододвинул к ней больничные тапочки, стоявшие на прикроватном коврике. Сунув ноги в тапки, Эйлин поднялась. Что ж, голова не кружится, равновесие удерживается, ноги не дрожат. Можно топать вперёд. Где тут у нас удобства? Северус предусмотрительно взял её под руку и повёл к выходу из палаты. Эйлин чувствовала, что и сама отлично добралась бы в нужное место, но ей была приятна его забота. Проходя мимо спящих Джинни и Гермионы, она заметила, как из ушей у них идёт пар и подняла руку к своему уху, пытаясь понять, происходит ли с ней то же самое.

– Уже нет, – сказал Северус. – Весь вышел, пока ты спала.

– Привет, ребята, – поздоровалась она с Гарри и Роном. Это прозвучало почти бодро, и Эйлин похвалила себя за то, что смогла скрыть стыд, вдруг навалившийся на неё при виде свидетелей её недавнего унижения. Северус сильнее сжал её локоть, и она уверилась, что он всё понял и таким образом похвалил её. Голоса, ответившие на её приветствие, были значительно менее бодрыми.

Проведя Эйлин до туалета и обратно, Северус привёл к ней мадам Помфри. Осмотрев Эйлин и подробно расспросив её о малейших нюансах самочувствия, колдомедик повернулась к Северусу:

– Ну, как я тебе и обещала, физическое состояние твоей жены позволяет мне отпустить её домой. Идём со мной, я дам тебе листок назначений и лекарства, которые нужно принимать строго по этому листку.

Мадам Помфри направилась в свой кабинет. Северус послушно пошёл за ней и вернулся, держа в руках пергамент, исписанный скверным, как у всех врачей, почерком мадам Помфри. Сама она пришла вслед за ним и обратилась непосредственно к Эйлин:

– Завтра утром обязательно приходи сюда. Процедуры пропускать нельзя. Если, конечно, ты ещё не передумала становиться матерью.

– Мадам Помфри, я всё понимаю и ни в коем случае не пропущу процедуры. Это же в моих интересах.

– В наших интересах, – вмешался Северус. – Так что я прослежу за этим. Благодарю, Поппи.

С этим словами он обнял Эйлин за талию и повёл её к выходу. Склянки с лекарствами мерно позвякивали в кармане его мантии при каждом шаге. Задержавшись у постелей Джинни и Гермионы, Эйлин обратилась к мальчишкам, которые, казалось, прятали от неё глаза, будто боялись взглянуть прямо в лицо подруги:

– Держитесь, ребята. Они обязательно поправятся. Всё будет хорошо.

Увидев подходящую к постели дочери Молли, Эйлин склонила голову:

– Здравствуйте, миссис Уизли.

Та взглянула тусклым, невидящим взглядом, словно сквозь неё, и ничего не ответила. Северус молча склонил голову, приветствуя Молли. Взгляд Молли оживился, она несколько секунд как будто вспоминала, кто стоит перед ней. Когда же ей это удалось, её глаза вспыхнули неожиданной злобой пополам с отчаянием.

– А-а-а, Северус Снейп! – громко вскрикнула она, забыв о запрете мадам Помфри тревожить сон спящих девушек. – А это твоя жена? Которая, разумеется, пострадала меньше всех и уже отправляется домой? Которую ты защищал, не обращая внимания на тех, кто тоже нуждался в защите и помощи? Конечно, теперь вы в обнимочку следуете домой, в свои мерзкие змеиные норы, в то время, как моя девочка…

С каждым словом голос Молли звучал всё громче и визгливей, в нём всё явственней слышались истеричные нотки, а под конец этой гневной тирады перешёл в крик и громкие, безутешные рыдания. Молли трясло, она заходилась в истерике. Гарри вскочил на ноги и крепко схватил Молли за руки, в то время как Рон подхватил мать сзади за плечи.

– Миссис Уизли… Миссис Уизли, успокойтесь, – тихо и растерянно уговаривал Гарри, но Молли никак не удавалось совладать с собой. Её громкие крики и рыдания уже достигли слуха мадам Помфри, которая, быстро сообразив, в чём дело, уже бежала к ней с флаконом зелья против истерики в руке.

Северус, бледный, как стена, молча наблюдал за происходящим. Эйлин тесно прижалась к нему спиной и не сводила с Молли взгляда, в котором возмущение смешивалось с сочувствием. Внимание всех сосредоточилось на миссис Уизли, поэтому тихий голос Джинни, которую все считали спавшей, произвёл эффект разорвавшейся бомбы.

– Мама. Профессор Снейп не виноват в том, что произошло. Ты сама на его месте даже не взглянула бы в мою сторону. Не требуй от других того, чего не сделала бы сама. Профессор сделал для своей жены то, чего не смогли сделать для нас с Гермионой Гарри и Рон. Ты считаешь, он должен был бросить её и защищать меня?

При первых же словах своей дочери Молли мгновенно затихла, а дослушав, бросилась перед ней на колени, покрывая быстрыми поцелуями её лицо и руки и бессвязно шепча:

– Девочка моя… Родная моя девочка… Прости меня. Прости. Я не знаю, что на меня нашло…

Она подняла заплаканное лицо и, виновато взглянув на Снейпа, произнесла:

– Прости меня, Северус.

Снейп пожал плечами. Смертельная бледность постепенно сходила с его лица, крепко сцепленный зубы разжались. Когда он заговорил, его голос был ровным и бесцветным, но звучал гораздо глуше обычного.

– Я всё понимаю, Молли. Ты устала и перенервничала. Возможно, я на твоём месте думал точно так же.

С этими словами он увлёк Эйлин за собой и, не дожидаясь ответа, покинул больничную палату.

====== Глава 25 ======

Отойдя на приличное расстояние от больничного крыла, Северус остановился посредине полутёмного пустынного коридора. Его трясло. Обвинения, брошенные ему в лицо Молли Уизли, находившейся на грани отчаяния, жгли его, точно калёным железом. И, как ни убеждал он себя в том, что не стоит обращать внимания на слова, вырвавшиеся в припадке истерики у отчаявшейся женщины, успокоиться всё же не смог. Очевидно, волнения и усталость стали причиной тому, что обычный контроль над эмоциями сейчас давался ему с большим трудом. Голос Эйлин, стоявшей сбоку от него, дрожал от гнева:

– По-моему, это – слишком, даже для гриффиндорки.

Северус пожал плечами:

– Она перенервничала, впала в истерику. Горячие гриффиндорские головы не привыкли контролировать свои эмоции и следить за тем, что произносит их язык в моменты боли и отчаяния.

– А ты? Ты не перенервничал?! – в сердцах воскликнула Эйлин. – Ты был там, и тебе пришлось переживать за всех нас!

– Успокойся, – Северус обнял жену за плечи и притянул её к себе. – Думаю, она уже осознала свою неправоту, и теперь её мучает совесть. Пойдём.

Как ни странно, этот короткий диалог помог Северусу привести эмоции в порядок и выбросить Молли с её истерикой из головы. Гнев, порождённый несправедливо брошенным ему в лицо обвинением, был вытеснен каким-то другим, тревожным чувством, гораздо более важным и, что хуже всего – пугающим. Что-то было не так. Но вот – что? Спускаясь вниз по лестнице за идущей впереди Эйлин, Северус вдруг дёрнулся от внезапной догадки. Говоря ему слова утешения, она не взяла его за руку, как делала это всегда, когда старалась успокоить его и помочь справиться с эмоциями. Что это значит? Неужели после всего пережитого, ей теперь неприятны любые прикосновения? В том числе и прикосновения к нему? И, что ещё хуже, его прикосновения к ней? Неужели в моменты, когда он дотрагивается до неё, она внутренне сжимается и терпит? Терпит, чтоб не огорчить его… Однако, там, в палате, она обнимала его и прижималась к нему так крепко… Но, что, если тогда она ещё не окончательно оправилась от пережитого ужаса, поэтому искала защиты в его объятиях? А теперь, когда страх прошёл, и она полностью пришла в себя, прикосновения стали ей омерзительны? Северус похолодел от своей догадки. Как проверить, верна ли она, или всё это – только плод его воображения? Использовать легилименцию? Но Эйлин сразу почувствует его вторжение в свой мозг. Да и нечестно это по отношению к ней. А если спросить её об этом прямо, она ведь может и не признаться, чтобы не ранить его.

Проходя через холл ко входу в подземелья, Северус так и не решился больше обнять жену. Редкие студенты, встречавшиеся им на пути, почтительно здоровались с ними и уступали дорогу, провожая их заинтересованными взглядами. К счастью, на их пути не встретилось ни одного преподавателя, и супруги Снейп были избавлены от необходимости отвечать на заботливые вопросы о самочувствии и принимать восторженные поздравления и комплименты по поводу победы над очередным маньяком. Ничто не мешало тревожным мыслям Северуса метаться в его усталом мозгу в поисках ответов на терзавшие его вопросы.

Подходя к дверям своих апартаментов, супруги Снейп издалека заметили в коридоре невысокую детскую фигурку в мантии. Эйлин не составило труда узнать в ней Лиззи Шнайдер. Девочка стояла, привалившись плечом к стене и, казалось, застыла в ожидании, глядя в глубину коридора, откуда сейчас вышел её декан с супругой. Увидав их, Лиззи оживилась, оторвалась от стены и замерла, напряжённо вытянув шею в ожидании, когда Северус с Эйлин приблизятся к ней. Северус внимательно вглядывался в детскую фигурку, на всякий случай сжимая волшебную палочку в кармане мантии. Сейчас он не был склонен доверять никому.

– Лиззи? – Эйлин остановилась в двух шагах от девочки. – Что ты тут делаешь?

Вместо ответа Лиззи молча подошла к ней, обняла за талию и уткнулась лицом ей в грудь. Эйлин стала поглаживать волосы девочки лёгкими успокаивающими движениями.

– Ну, что ты, Лиззи? Что случилось?

Девочка лишь сильнее прижалась к ней, ничего не говоря в ответ. Северус, стоя рядом, напряжённо наблюдал за происходящим. В какой-то момент Лиззи резко вскинула голову и, слегка отстранившись от Эйлин, тихо произнесла:

– Я так боялась, что вы не вернётесь…

При этом она посмотрела не только на Эйлин, но и на Северуса, после чего снова спрятала лицо у неё на груди. Северус неодобрительно покачал головой, но промолчал. Эйлин, продолжая гладить волосы девочки, тихонько приговаривала:

– Успокойся, Лиззи. Как видишь, мы вернулись. Всё хорошо. Ты только поэтому расстроилась?