Текст книги "Наши в Хогвартсе (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Подумаешь, – презрительно фыркнула Алька. – Мне там всё равно делать нечего. Там все слабее меня. Да и Малфой уже получил от меня свою порцию… Так что плевать мне на ваш Дуэльный клуб.

– Когда вас будут исключать из школы, я палец о палец не ударю, чтоб вас защитить, – в сердцах бросил Снейп.

– Меня? Исключать? За что? За то, что ваш Малфой – подлый гадёныш, а вы все готовы лизать …– Алька чуть не брякнула «задницу», но вовремя сдержалась и вместо этого произнесла: – пятки его влиятельному папаше?

Снейп вздохнул. Девчонка была абсолютно права. Какое ей дело до трудностей, с которыми столкнётся её декан, улаживая этот инцидент?

– Вы свободны, – устало произнёс он. Но Алька не спешила уходить.

– Господин профессор…– она несмело взглянула на него, – я понимаю, что это наглость, но… Вы не могли бы позаниматься со мной дуэлями? У вас так здорово получается… Я тоже так хочу.

– У меня нет времени заниматься этими глупостями. К тому же, насколько я понял, у вас и у самой всё прекрасно получается, – резко бросил Снейп, чувствуя, однако, странное удовольствие от её слов.

– Получается, – вздохнула Алька, не обращая внимания на его тон, – потому что соперники слабые. А вот с вами…– мечтательно протянула она.

Снейп смерил её долгим взглядом. Ему самому нравилась эта идея. У девчонки много врагов. Умение отбиваться от них будет не лишним. Изобразив на лице усталую обречённость, Снейп демонстративно вздохнул:

– Зная вашу навязчивость, могу предположить, что мне проще будет согласиться. Два раза в неделю. Вторник и суббота. В двадцать один ноль-ноль. Большой зал. Насколько я помню, в эти дни он свободен.

– Спасибо! – взвизгнула Алька, едва удержавшись, чтоб не бросится ему на шею.

– А теперь убирайтесь и не мешайте мне работать, – рявкнул Снейп, вновь устыдившись того, что он не смог отказать этой пигалице в очередной её просьбе. Хотел устроить ей разнос, а вместо этого поощрил. Тьфу. Не гроза подземелий, а добрая бабушка.

С этого дня Алька регулярно оттачивала свои дуэльные навыки под руководством господина декана. И если в начале он не давал ей ни единого шанса, то впоследствии Альке иногда, хоть и редко, но всё же удавалось пробивать оборону своего наставника. В такие моменты Снейп за показной злостью и досадой скрывал радость от того, что девчонка делает успехи. Согласитесь, приятно научить тому, что сам умеешь, человека, в котором чувствуешь родственную душу.

Гарри не раздумывал долго, рассказать ли Альке про дневник Тома Реддла. Всё-таки она – настоящий друг и всегда помогала своим гриффиндорским товарищам. Те считали её настоящей гриффиндоркой, попавшей на Слизерин по какой-то нелепой случайности, по ошибке, допущенной Распределяющей шляпой. Алька пользовалась у них полным доверием. Хоть Гарри и не понравилось, с каким энтузиазмом она зааплодировала Снейпу на первом заседании Дуэльного клуба. «Зато она не считает меня наследником Слизерина, – думал Гарри, – и не шарахается от меня, как от чумы». Поэтому Алька знала всё, что удавалось узнать её друзьям.

Прошли пасхальные каникулы. Гарри усиленно тренировался, готовясь к очередному матчу по квиддичу. Матч отменили непосредственно перед самым его началом. Гарри ничего не понимал, пока профессор Мак-Гонагалл не привела их с Роном в больничное крыло, где на кровати лежала оцепеневшая Гермиона. Мальчишки были в шоке. Но их ждал ещё один сюрприз. Когда они с профессором Мак-Гонагалл выходили из палаты, навстречу им попался профессор Снейп. Он нёс на рука такую же неподвижную, с остекленевшими глазами, Альку.

 – Ещё одно нападение? – Мак-Гонагалл не скрывала тревоги.

– Как видите, – голос Снейпа звучал бесстрастно.

«Вот гад, – подумал Гарри, – ему абсолютно наплевать на своих студентов. А ещё говорят, что он всегда защищает слизеринцев. Мак-Гонагалл за нас искренне переживает. А этот… Наверное, тоже ненавидит грязнокровок. Ал ведь…»

Знал бы Гарри, какие чувства испытал ненавистный слизеринский декан, когда к нему в кабинет примчалась насмерть перепуганная Миллисента и дрожащим голосом произнесла, что Эйлин лежит на полу в женском туалете перед висящим на стене у входа огромным зеркалом – ни за что бы не поверил. Снейп и сам не верил, что он способен испытать нечто подобное. Каких усилий ему стоило не броситься туда бегом, а пройти твёрдой уверенной походкой с каменным лицом. Как удалось сохранить на лице выражение холодного безразличия, когда он склонился к лежащей на полу оцепеневшей Альке. Снейп мог бы наколдовать носилки и на них переправить её в больничное крыло. Но он поднял её на руки и пронёс через весь замок, прижимая к себе и не чувствуя тяжести этого безжизненного тела. И задыхался он не от неё, а от тяжести, мучительно сдавившей его грудь тисками тревоги и беспокойства за её жизнь.

Услышав вечером разглагольствования Малфоя о том, что «наконец-то мы избавились от этой грязнокровки, позорящей наш факультет», Снейп едва сдержался, чтобы собственными руками не задушить этого гадёныша. Мерлин, до этого происшествия он и сам не понимал, насколько дорога ему эта девчонка. Такая маленькая и незаметная, но отсутствие которой так больно резало глаз. Пустоту, образовавшуюся из-за этого, невозможно было заполнить. Тревога с каждым днём росла и крепла. А вдруг не получится расколдовать всех пострадавших? «Будешь спокойно жить, как раньше, без этого «геморроя», – зло отвечал себе Снейп. Злился он оттого, что понимал – жить, как раньше, у него не получится. Он, запретивший себе все чувства и привязанности, наглухо закрывший свою душу на замки от проникновения туда малейшего намёка на нечто подобное, он, человек с каменным сердцем, куда не проникал ни один лучик солнца, ни одна искорка теплоты, привязался к несносной маленькой грязнокровке. А значит, будет испытывать страх за её жизнь и боль, если случится её потерять. Зачем ему эта новая боль? Как будто старой мало. Говорят, она со временем проходит. А вот его боль не проходила. Нет, он не хотел излечиться от неё. Наоборот, мечтал прожить с этой болью всю свою жизнь, потому что сам приговорил себя к ней. Но только с ней. Другой боли ему не нужно. Да только кто его спрашивал? Теперь эта девчонка лежит на больничной койке, неподвижная и непривычно притихшая, а он, Снейп, изводится от тревоги за неё. Нонсенс…

В связи с нападениями на учащихся Люциус Малфой добился отстранения Дамблдора от занимаемой должности. Он попытался воспользоваться этим обстоятельством, чтобы заодно избавиться и от мисс Севериновой. Однако, Снейп охладил его пыл, сказав, что исключить кого-либо из школы без разбирательства не удастся даже Малфою. А разбирательство покажет, что эта девчонка вообще ни в чём не виновата. Есть масса свидетелей, которым рот не заткнёшь. Не лучше ли подождать? Может быть, пострадавших вообще невозможно будет расколдовать, и вопрос с мисс Севериновой решится сам собой. Произнося вслух эти слова, Снейп проклинал и себя, и всех Малфоев до седьмого колена. Но на его счастье, Люциус согласился с его доводами, так что эта неприятность обошла Альку стороной.

А потом созрели мандрагоры. Хвала Мерлину, противоядие избавило всех пострадавших от заклятия Оцепенения. Мальчишки встретили Альку с Гермионой на выходе из больничного крыла. Друзья с визгом бросились обниматься. Они радостно смеялись и говорили все вместе, перебивая друг друга. Заручившись их обещанием, рассказать ей всё, что случилось в её отсутствие, Алька отправилась в подземелье.

По дороге она раздумывала, как ей лучше поступить – зайти к декану или нет? Наверное, надо доложить ему о том, что она уже на ногах и снова готова портить ему жизнь. Или не нужно ему надоедать, пусть подышит спокойно ещё несколько минут? Алька медленно шла по лестнице, решая, как поступить. Позади она услышала шаги. Кто-то догонял её, спускаясь вниз. Алька остановилась и оглянулась. Несколькими ступенями выше она увидела знакомую фигуру, закутанную в чёрную мантию. Лицо профессора находилось в полутени, и Алька не могла видеть его выражения. А голос был как всегда спокоен и бесстрастен. Слишком спокоен и нарочито бесстрастен:

– С возвращением, мисс Северинова.

– Спасибо, господин профессор, – Алька улыбнулась.

– Зайдите ко мне в кабинет.

– Да, господин профессор.

Снейп открыл дверь, пропустил Альку в комнату и вошёл следом. Освещение в кабинете было более ярким, но он уже сумел привести в порядок лицо, зафиксировав на нём обычное суровое, слегка недовольное выражение.

– Мисс Северинова. Вы уже решили, где будете проводить летние каникулы?

– А какие у меня варианты? – поинтересовалась Алька

– Ну, если вас не пригласил к себе никто из ваших друзей, – слова «ваших друзей» были произнесены подчёркнуто-ядовито, – тогда варианты остаются прежними. Профессор Барбридж, как обычно, не против оказать вам своё гостеприимство. Если нет – Хогвартс к вашим услугам.

Алька замерла. Он не зовёт её к себе… Значит, не желает видеть её у себя в доме. Напроситься к нему самой? Но ведь насильно мил не будешь. Разве он не знает, как ей хочется провести лето у него? Разве им было плохо прошлым летом? Видимо, ему не очень понравилось, раз не приглашает… Ну и ладно! Подумаешь! Алька покрепче сжала зубы, чтобы не было заметно, как предательски задрожал её подбородок. И, как обычно, гордо выпрямившись и глядя Снейпу прямо в глаза, ответила вежливо и безмятежно:

– В таком случае я выбираю Хогвартс. Это всё, господин профессор?

Снейп наблюдал за ней. Он понимал все её чувства – разочарование, обида, малодушное желание выпросить то, чего ей так хочется, но не предлагают. И, наконец, победившая гордость, овладение собой, своими эмоциями… Нет, не зря он потратил столько времени, обучая её контролировать чувства и дисциплинировать разум. Девчонка сдала экзамен на «Превосходно».

– Нет, не всё. Есть ещё одно предложение. Вы можете провести лето в моём доме. Впрочем, если вы сами не изъявили такого желания, возможно, не стоило вам это предлагать?

Алька всё поняла. Он же дразнит её, испытывает, отслеживает её реакцию! И, кажется, остался доволен увиденным. У Альки внутри всё ликовало. Но показывать ему свою радость Алька не собиралась. Раз вы так со мной, поиграем в ваши игры, господин профессор!

– Ну-у…– Алька замялась, – я понимаю, что вы находитесь в затруднительном положении. Вам помощник нужен, гомо сапиенс. – наверное, Алька до самой смерти не разучится цитировать любимые фильмы. – Так уж и быть, придётся пожертвовать своим летним отдыхом, чтобы оказать вам посильную помощь.

Мысленно Снейп ей аплодировал. Но сдаваться просто так не собирался.

– Помощник, конечно, нужен. Да где его взять? Не вижу тут ни гомо, ни сапиенса…

Алька развела руками:

– Все претензии – к Директору. Это он приглашает в школу кого попало. Берите, что есть, остальные-то ещё хуже.

– Придётся. Да, кстати. Должен вам сообщить, что ваше зелье Понимания, которое вы мне подарили зимой, запатентовано и теперь будет носить ваше имя. Вот сертификат, – Снейп выложил на столе перед Алькой документ, – а вот статья по этому поводу, – он открыл перед ней страницу в «Вестнике зельеварения».

Алька не верила своим глазам. Ведь этого не может быть? Он шутит? Или издевается? Снейп, насладившись её изумлением, продолжил:

– Но это ещё не всё. За столь полезное изобретение вам полагается ежемесячный процент в денежном эквиваленте. Сумма небольшая, но на карманные расходы хватит – с этими словами Снейп вынул из ящика стола кожаный мешочек, в котором позвякивали монеты, и положил его поверх журнала и сертификата.

– Господин профессор… – Алька никак не могла поверить в происходящее, – неужели это правда?

– Вы хотите обвинить меня во лжи? – его бровь приподнялась, голова чуть склонилась на бок. Как же Альке нравилось это его мимическое упражнение, когда оно адресовалось не ей, а кому-то другому.

– Нет, что вы, господин профессор. Просто… Разве так бывает?

– Как видите, – он подвинул к ней деньги и бумаги.

– Спасибо, господин профессор, – с трудом произнесла постепенно приходящая в себя Алька. – Вы столько всего для меня сделали… Вы ведь совершенно не обязаны нянчиться со мной.

– Вы правы. Считайте, что я сделал это исключительно в своих интересах. Раз уж вы вознамерились донимать меня своими подарками, будем считать, что мне понравилось их получать. Вот я и решил обеспечить вас финансами для этих целей.

– Профессор, вы прелесть! – Алька, забывшись, чуть не бросилась ему на шею. К счастью для Снейпа, их разделял стол, поэтому ей ничего не оставалось, как взять деньги, сертификат и журнал.

– Идите, мисс. У меня ещё очень много дел.

– Спасибо, господин профессор, – улыбка Альки была ясной и искренней. Чёрт, а всё-таки приятно получать благодарность за сделанное доброе дело. Хоть он и не имеет права ни на какие добрые чувства со стороны окружающих, в том числе и на благодарность этой девчонки. Но он же не виноват, что она его не боится? Или всё-таки виноват? Может, взять вот прямо сейчас и сказать, что она к нему не едет? Пусть обижается и ненавидит его. Ненависть – самое подходящее для него чувство. Разве не этого он достоин? Да только вот беда – не может он обидеть её. Не может – и всё. Пусть его ненавидит и презирает весь мир, он это заслужил. Но выглядеть чудовищем в глазах этого ребёнка – выше его сил.

====== Глава 11 ======

– Мисс Северинова. Школа выделила вам деньги на покупку необходимой одежды. Завтра профессор Барбридж готова заняться вашим гардеробом.

Занятия закончились, ученики разъехались по домам. В замке остались преподаватели и Алька. Теперь Снейпу не обязательно было вызывать её к себе в кабинет. Он мог видеться с ней в пустующей гостиной, где сейчас не было лишних свидетелей их разговоров. Впрочем, застать там Альку в течение учебного года было трудно – она терпеть не могла находиться в обществе учащихся Слизерина.

– И потом мы поедем домой?

– Да, – ответил Снейп, обратив внимание на это «домой», приятно задевшее его слух. Она сказала «домой», а не «к вам домой», значит, считает его дом своим. Почему-то этот факт нравился ему. А Алька даже не обратила внимания на эту свою оговорку. Все ведь разъехались по домам? Значит, и она тоже поедет домой, это же так просто…

Вновь оказавшись в жилище Снейпа, Алька действительно почувствовала себя дома. Она не мешала профессору отдыхать в тишине, читая книги, зато активно помогала ему собирать травы или варить зелья. Ей нравилось также участвовать в кулинарных упражнениях Стинки, который, кажется, тоже обрадовался её возвращению.

– Господин профессор, – как-то поинтересовалась Алька во время их прогулки за «лекарственным сырьём», как она называла эти гербарии, – а вы когда-нибудь на море отдыхаете?

– Нет.

– А почему?

Снейп пожал плечами:

– Не знаю. Никогда не был и считаю, что мне это не нужно.

– Вы же сами не знаете, чего себя лишили! – горячо воскликнула Алька, – Море – это лучшее, что есть на свете…

Её глаза затянулись мечтательной поволокой. Алька обожала море. Она могла бы жить там всё лето, и ей бы не надоело. Каждый год с родителями они выбирались в Крым. Каждый год Алька ждала встречи с морем, как со старым добрым другом. Теперь, когда разлука затянулась, она тосковала и мечтала о встрече с ним. И искренне не понимала, как можно не стремиться к морю, не любить его всем сердцем. «Ведь он никогда его не видел, поэтому и не понимает, что обкрадывает себя», – жалела Снейпа Алька.

– Господин профессор, – она умоляюще взглянула на него, – а давайте съездим на море….

– И что мы там будем делать? – Снейп недовольно покосился на неё. Не было печали – тащиться на какое-то море. Зачем?

– Ну-у… Загорать вы, конечно, не будете, – Алька окинула его оценивающим взглядом, – вам солнце противопоказано – обгорите мгновенно. Зато мы будем дышать морским воздухом, гулять по вечерам, когда солнце уже не будет жарким. Будем купаться в море, – в этом месте Снейп взглянул на неё с нескрываемым недоумением, – будем собирать там всякие интересные растения – вдруг пригодятся для зелий. Днём вы будете читать, сидя в тенёчке, а я буду загорать и купаться. А ночью мы будем смотреть на звёзды. Нет ничего прекраснее южного звёздного неба. А какие на море закаты! А облака… – мысленно Алька уже была там, на море, наслаждаясь всеми его прелестями. Голос Снейпа вывел её из мира грёз и вернул на землю:

– Я не собираюсь тратить время на столь бесполезные занятия.

Алька досадливо топнула ногой, понимая, что спорить и настаивать бесполезно.

Однажды за ужином Стинки поставил на стол большой праздничный торт. Снейп, чуть приподняв бровь, взглянул на Альку:

– По какому случаю сие великолепие?

– День рождения у меня, – просто ответила Алька.

– Почему же вы меня не предупредили? – Снейп почувствовал себя неловко.

– А я, как вы, – улыбнулась Алька, разрезая торт, – угощайтесь, господин профессор.

Она подала ему тарелочку с угощением. Снейп, задумчиво помешивая чай, произнёс:

– Что ж… Я поздравляю вас. За мной подарок. Что бы вы хотели получить, мисс именинница?

– Поездку на море. Хоть на пару дней, – эти умоляющие глаза могли растопить камень.

– Далось вам это море, – голос Снейпа был недовольным, но в нём уже не было прежней твёрдости.

– Ну, пожалуйста…

– Чёрт с вами. На пару дней.

– Ур-р-р-а-а-а-а!!! – Алька подпрыгнула, на радостях опрокинув стул на пол, а блюдечко с тортом – к себе на колени.

– Да что ж вы так скачете? – Снейп ворчал, чтобы скрыть, удовольствие, которое доставила ему Алькина радость. «Ничего, пару дней можно и потерпеть», – думал он, глядя на её счастливую рожицу.

– И куда же мы с вами отправимся? – поинтересовался он.

Алька задумалась. Ехать надо в места, ей знакомые. На заграничных курортах не были ни он, ни она. К тому же, толпы людей, шум и сутолока фешенебельного курорта вряд ли придутся ему по душе. Больше всего Альке нравилось отдыхать в тихом местечке недалеко от захолустного посёлка на западе Крыма. Там были живописные скалы, с которых открывались потрясающие виды на море, и закрытая со всех сторон бухточка с песчаным пляжем и свободным от гальки дном. И, главное, там не толпились курортники, от любопытных глаз которых ей придётся скрывать колоритную фигуру господина профессора. Она изложила ему свой план – жить в палатке на берегу моря в безлюдном месте. Снейп согласился, решив положиться на её опыт южного отдыха.

– Скажите, господин профессор, мы сможем трансгрессировать в нужное место, если я попытаюсь показать его на карте? Или нужно мысленно представлять это место, чтобы туда попасть?

– Вы мне покажете это место на карте и будете представлять его во время трансгрессии, чтобы точность попадания была максимальной.

– И ещё вопрос. Как мы будем решать вопрос с питанием? Там не будет Стинки. Мы будем доставать продукты с помощью магии или покупать их?

– Разумеется, покупать. «Доставать» – это значит, изымать их из определённого места и брать себе. Попросту – воровать.

– Упс. Это значит, я регулярно где-то подворовываю сгущёнку? – Алька виновато вжала голову в плечи.

– Выходит, так, – иронично усмехнулся Снейп.

– Ладно, – кажется, этот факт не слишком озаботил Альку. – Тогда нам понадобятся деньги.

– Это не проблема, – отозвался Снейп.

– Но их нужно будет обменять на маггловские деньги. И не просто на маггловские, а на советские рубли.

Живя в Хогвартсе, Алька немного отстала от жизни. О том, что Союз распался, она не знала до сих пор.

– Хм. Тогда будем добывать продукты с помощью магии отсюда, из дому. Стинки будет их покупать, а мы призывать к себе.

– Тогда пусть он их сразу и готовит. Чтоб нам не морочить голову с приготовлением пищи. И ещё. Мне нужен купальник, а вам плавки.

– Что? – не понял Снейп.

– Ну, такая одежда, чтоб купаться в море.

На следующий день Алька со Снейпом трансгрессировали в Лондон к профессору Барбридж. с некоторой суммой денег. Черити помогла обменять их на фунты, после чего Алька в одиночку отправилась в магазин за «пляжным прикидом». Она выбрала не только купальник для себя и плавки для него, но ещё и пляжную сумку, коврик для загорания, солнцезащитные очки, кепки с длинными козырьками, а также крем от ожогов и от комаров. Да, Алька была опытной курортницей.

Разумеется, Черити она сказала, что ей пришлось купить себе новые босоножки, потому что из старых она выросла, а в кроссовках жарко. Зачем посторонним знать об их с профессором планах?

Трансгрессировать им удалось точно в намеченное место. Это была та самая бухточка, где Алька отдыхала с родителями. Она сразу узнала её. Снейп взмахом волшебной палочки установил палатку в тени скалы. Войдя в неё, Алька обалдела. Это была вовсе не та тесная брезентовая конура, в которую приходилось забираться ползком, а по ночам синхронно поворачиваться на другой бок всем обитателям одновременно. Это был комфортабельный дом с двумя комнатами, кухней и удобствами в виде ванной и туалета. Вот это да! В таких условиях она жила бы на море круглый год!

Наскоро переодевшись, Алька потащила Снейпа к морю. Ей не терпелось подарить ему всю эту безбрежную красоту, эти волны, ветер, шум прибоя, эти изумительные краски, этот простор, от которого дух захватывает… Он стоял на берегу, поражённый и восхищённый этим удивительным зрелищем. Его ноздри трепетали, ловя незнакомый, немного тревожный запах. Глаза щурились от обилия солнечного света, волосы развевались на ветру. Алька вручила ему кепку и очки, а сама с разбегу бросилась в море, раскрыв ему свои объятия. Прохладная вода встретила Альку ласковыми прикосновениями, как будто соскучившись по ней за время долгого отсутствия. Алька плескалась в волнах, не замечая ничего вокруг, вся отдавшись той дивной свободе, которую ощущаешь, только нежась в этих прохладных потоках, погружаясь в них или колыхаясь на поверхности, будто в уютной колыбели. Алька была счастлива. «Здравствуй, море! Наконец-то мы снова вместе!» – пела каждая клеточка её тела. Снейп, наблюдая как плещется в воде счастливая Алька, думал о том, что он правильно поступил, поддавшись на её уговоры. Разве можно было лишать такой радости ребёнка, у которого и так жизнь отняла достаточно много. Да и сам он оказался околдованным этим огромным и прекрасным явлением, название которому – море.

Обещанные Альке два дня прошли, а Снейп ни словом не обмолвился о том, что пора уезжать. Днём он отсиживался в тени с книгой на коленях и освежающим напитком в руке. Утром и вечером, когда солнце не пекло, они с Алькой ходили гулять. Скалы тянули их обоих к себе, как магнитом. Их суровая красота, открывающиеся с них виды, тревожное величие этих огромных каменных глыб, как будто сброшенных в море чьей-то исполинской рукой, завораживали, манили и пугали одновременно. Вода у подножия скал в тихую погоду была столь прозрачной, что с высоты пятиэтажного дома просматривался каждый камушек на дне.

Вечером Снейп с Алькой частенько усаживались почти у самого края обрыва, от чего она ощущала щекотную слабость под коленками и тревожное царапанье в районе солнечного сплетения. Но от этого лишь острее воспринималась красота заходящего солнца, отражённого в темнеющих волнах. Алька инстинктивно прижималась ближе к Снейпу, и тогда в его душе, наряду с восторгом от величественной картины заката зажигалось что-то тёплое, неуловимо-нежное и щемящее. Всё это было настолько ново и непривычно, что он теперь постоянно чувствовал себя на подъёме, как будто и не было в его жизни всего того тёмного и страшного, что давило на него непомерной тяжестью, не давая покоя и забвения. Иногда он, забывшись, обнимал её за плечи, легонько прижимая к себе и стараясь согреть. В эти моменты не было на свете человека счастливее Альки. Она замирала, опасаясь лишний раз вздохнуть, чтобы не спугнуть его, чтобы он не опомнился и не убрал руку с её плеча.

Случалось, они просиживали так до темноты, и тогда небо разворачивалось перед ними бесконечной россыпью звёзд. Алька любила астрономию, но всё-таки знала значительно меньше созвездий, чем Снейп. Он рассказывал Альке о звёздах, а его душа как будто расправляла крылья, впитывая в себя бесконечную, сияющую бездну. Они могли сидеть так часами, жадно вбирая в себя эти зрительные образы, запахи и звуки южной ночи, молча или болтая о разных пустяках, не думая о том, что можно говорить, а чего нельзя, не подбирая слова и не стараясь «поддеть» друг друга.

Однажды, во время таких вечерних посиделок над обрывом, Алька спросила:

– Господин профессор, скажите, а как вас называли в детстве, когда вы были совсем маленьким?

Он хотел ответить «Не помню», но вместо этого у него, совершенно неожиданно вырвалось признание:

– Мама называла котёнком. А отец – отродьем.

И, мгновенно устыдившись своей откровенности, чтобы сгладить горечь, прозвучавшую в его словах, спросил:

– А вас как?

– Аленький. И ещё – ласточкой.

Помолчав немного, Алька решилась продолжить:

– За что ваш отец не любил вас?

– Не знаю. Он был магглом. Они с мамой часто ссорились. Видимо, ему не нравилось, что я волшебник, как и она…

– Сам он – отродье, – буркнула Алька, привычно прижимаясь к его плечу. В наступившей темноте ей не видна была горькая улыбка, искривившая губы Снейпа.

– Господин профессор, вы бы хоть раз искупались! Быть на море и ни разу в воду не залезть – это же просто ненормально!

Они сидели на берегу песчаной бухты, любуясь удивительными оттенками, в которые окрашивало облака заходящее солнце.

– Зачем мне туда лезть? Я же плавать не умею.

– Во-первых, это приятно, даже если не плавать, а просто постоять в воде. Вон она какая тёплая, – Алька пошлёпала босыми ногами по прогретой за день водичке, – а во-вторых, я могу вас научить плавать за один сеанс. Это несложно, на самом деле.

Снейп молчал. Ну, как ему признаться, что он мучительно стыдится раздеваться при ней? На их пляж иногда приходили немногочисленные купальщики. Он видел, как они, совершенно не стесняясь, снимали с себя почти всю одежду и с наслаждением плескались в волнах. Но… как же ему, профессору, преподавателю вот так взять и снять с себя всё перед девчонкой, его ученицей и… Вот именно, «и». Он отводил глаза, всякий раз видя её в купальнике. Альке исполнилось четырнадцать. Ещё ребёнок, но ребёнок, у которого грудь уже стала наливаться, а бёдра округлились. Нет, у него при взгляде на мисс Эйлин никогда не возникали похотливые желания, но без смущения лицезреть её в купальнике он не мог. А уж раздеться при ней – и подавно.

Неожиданно до Альки дошло. Как это случилось, она не поняла, но, взглянув на Снейпа, она вдруг почувствовала его смущение.

– Господин профессор, вы меня стесняетесь, да? Тогда я отвернусь, а вы заходите в воду. А когда будете в воде, скажите, я тоже зайду и покажу, как нужно плавать.

– Тогда я пойду переоденусь в эти ваши, как их? Плавки, – неохотно отозвался Снейп.

Алька осталась на берегу, смущённо улыбаясь. Ей очень хотелось увидеть его в плавках, при этом было немножко стыдно и как-то томительно… Наконец он вернулся. Алька, как и обещала, повернулась спиной к морю. Она слышала, как медленно и осторожно заходил он в воду. Лёгкий плеск слышался всё дальше от берега. Наконец он позвал её. Алька обернулась. Снейп стоял в воде по самые плечи и медленно разводил руками, как будто привыкая к новым ощущениям. Алька быстро разделась и вошла в воду.

– Водичка – прелесть, правда? Как парное молоко.

Она нырнула и выплыла уже около него.

– Смотрите, господин профессор. Вода держит вас сама. Вы не утонете, – Алька легла на воду «звёздочкой», потом «поплавком», – главное – не бойтесь опускать в неё лицо. Попробуйте!

Он повторил за Алькой «звёздочку». У него получилось.

– Теперь смотрите. Поднимите руки, лягте животом на воду и оттолкнитесь от дна ногами. Лицо в воде и скользите, сколько хватит дыхания, – Алька показала «стрелочку». Снейп в точности выполнил Алькину инструкцию.

– Вот видите! Вы скользите по воде, и она вас держит. Теперь научимся дышать. Наклонитесь над водой, лицо в воду. Поворачивайте лицо набок – вдох. Опускайте в воду – выдох.

Алька показала это упражнение. Он повторил. Ничего сложного.

– Теперь присоединяем руки. Гребёте вот так. Под одну руку вдыхаете, под другую выдыхаете.

И это оказалось просто.

– А теперь отталкиваемся от дна, скользим по воде, гребём руками и дышим. И, желательно ещё ногами работать.

Алька показала, что от него требуется. Снейп повторил. Чёрт возьми, неужели всё так просто? Он плыл, держался на воде и не тонул. Она, как и обещала, научила его плавать за один сеанс. И он даже забыл о своём смущении. Его студентка видела его практически голым, тощим и нескладным, при этом ничего страшного не произошло.

– Вы замёрзли, господин профессор. Выходите, вытирайтесь и сушитесь, а я пока поплаваю, – заботливо заметила Алька. – Не бойтесь, я не буду подглядывать.

Снейп улыбнулся и послушно вышел из воды. А Алька честно сдержала обещание, несмотря на то, что ей ужасно хотелось полюбоваться на своего профессора.

Спустя несколько таких совместных купаний Снейп привык и, кажется, перестал стесняться.

– Ну что, господин профессор, теперь освоим плавание на спине?

Они плыли брассом и вполне свободно переговаривались в воде.

– Давайте попробуем, – он, кажется, вошёл во вкус.

Они встали на ноги.

– Вот, смотрите, – Алька улеглась на воде на спину, свободно шевеля руками и ногами, а потом закинула руки за голову и положила ногу на ногу, – вода держит, это вы уже знаете. Попробуйте.

Снейп попытался повторить, но стал уходить под воду, которая его почему-то не держала.

– Вы напряжены. Расслабьтесь. Ну-ка, ложитесь ко мне на руки, – она вытянула руки ладонями кверху, – Давайте-давайте, не бойтесь.

Снейп лёг на спину, Алька стала поддерживать его руками:

– Не сгибайтесь. Выровняйте и расслабьте спину. Голову на воду. Вот так.

Снейп лежал на воде, ощущая прикосновение маленьких крепких ладошек к своей коже. Она, фактически, держала его на руках. Он лежал перед ней во всей красе – бледный, костлявый, с впалой грудью, покрытой редкими чёрными волосками, с запавшим животом, в плавках, обтягивающих его «достоинства», с нескладными «паучьими» конечностями… Ему было стыдно за своё тело, неловко от своей кажущейся беззащитности перед ней и до боли приятно от её невинного прикосновения.

А Алька крепко-крепко сцепила зубы, стараясь выровнять вдруг сбившееся дыхание, не выдать себя перед ним и не наброситься с поцелуями на это тело, забыв обо всём на свете. Усилием воли она заставила себя медленно и незаметно для него опустить руки, а он так и остался лежать на воде. Алька стояла рядом и улыбалась.