Текст книги "Наши в Хогвартсе (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Ученики разъехались по домам. Гостиная Слизерина почти полностью опустела. Дети из благополучных семей обычно отмечают праздник в кругу родных. Алька поначалу вздохнула с облегчением. Наконец-то не нужно напрягаться и ждать подвоха отовсюду. Не нужно постоянно быть готовой отразить нападение. Даже уроки учить не нужно. Можно было расслабиться и… И что? Когда Алька избавилась от необходимости думать о насущных проблемах, на освободившееся в её голове место мощным потоком хлынули воспоминания. Альку накрыла ностальгия. Ей мучительно хотелось домой, туда, где мама и папа, и кошка Маркиза, где мигает гирляндами ёлка, а в доме восхитительно вкусно пахнет конфетами, мандаринами, вафельными трубочками со сгущёнкой и медленно кипящим на плите холодцом.

У Альки наступила ломка. Ей было по-настоящему плохо без оливье, «Иронии судьбы», без «Морозко» и «Варвары-красы», без «Чародеев» и мультиков про Простоквашино. Она валялась на кровати с закрытыми глазами, мысленно прокручивая в голове любимые с детства, выученные наизусть фильмы. Иногда «просмотр» прерывался воспоминаниями о Маркизе, и тогда на Алькины глаза наворачивались слёзы. Где она сейчас? Жива ли? Может, бомжует где-то на помойке… Разве место пушистой домашней неженке на помойке? Алька, чтобы не реветь, крепче зажмуривала глаза и…

И улыбка без сомненья

Вдруг коснётся ваших глаз,

И хорошее настроение

Не покинет больше вас.

Заканчивалась «Карнавальная ночь» – у неё в голове начинали звучать противные детсадовские голоса:

«Белые снежинки кружатся с утра,

Выросли сугробы посреди двора…»

«Досмотрев» «Джентльменов удачи», Алька «включала» мультики. Иногда посреди «просмотра» в мысли Альки вклинивались воспоминания о том, как она несётся на коньках по льду в своём костюме для соревнований, голубом с бежевым. Дорожка, прыжок, либела… Ах, как она мечтала научиться делать «качающуюся либелу»… И снова на глаза наворачивались слёзы, и снова Алька призывала на помощь любимые фильмы.

«Никого не будет в доме,

Кроме сумерек. Один

Зимний день в пустом проёме

Незадёрнутых гардин.

Незадёрнутых гардин»

Время летело для Альки незаметно. Она лежала на кровати с закрытыми глазами, иногда улыбаясь, иногда утирая слёзы, и вставала лишь тогда, когда становилось невмоготу терпеть. Наскоро добежав до туалета и сделав свои дела, она снова мчалась к кровати, чтобы поскорей вернуться в мир, потерянный для неё навсегда. Алька не помнит, спала ли она. Грёзы и сновидения переплелись так тесно, что их трудно было отличить друг от друга. Есть ей точно не хотелось. Сколько времени она пребывала в этой прострации? Алька не знала. Да и важно ли это?

За слизеринским столом в Большом зале оставалось всего трое старшекурсников и Алька. Всех было видно, как на ладони, поэтому Алькино отсутствие Снейп заметил сразу. Она не пришла на завтрак. «Проспала», – подумал он. Пропустила обед. Лёгкое беспокойство царапнуло по сердцу, но он постарался отогнать его. Не явилась на ужин. Снейп разозлился. Придя после ужина в гостиную Слизерина и не обнаружив там Альки, он решительно направился в сторону девчоночьей спальни, хотя никогда раньше туда не заходил. Смущённый и раздосадованный тем, что ему приходится заниматься поисками этой маленькой негодяйки, Снейп постучал в дверь. Ему никто не ответил. Он потоптался в нерешительности. Всё-таки, это спальня девочек… А если она там сейчас раздетая? Он ещё раз постучал. Снова не получив ответа, он решительно распахнул дверь.

Алька лежала на кровати, свернувшись калачиком, спиной к нему и, казалось, спала. Снейп не знал, стоит ли её разбудить или оставить в покое. Но её не было видно целый день… Сон ли это? Он кашлянул. Алька не шелохнулась. Снейп подошёл ближе. «Дышит», – констатировал он. Но как-то странно дышит. Это не похоже на сон. Вот она всхлипнула, вытерла рукой слёзы и снова замерла. Что же такое она видит в своих мыслях? «Легилименс», – Снейпу не нужно было произносить это вслух и махать волшебной палочкой. Хвала Мерлину, большую часть заклинаний он умел проводить на невербальном уровне.

Конечно, Снейпу не дано было понять всей прелести советских фильмов и специфики празднования Нового года в России. Алькины видения представляли для него странную фантасмагорию незнакомых лиц, событий вперемешку с музыкой и всё это на непонятном языке. Но он сумел понять и почувствовать главное – огромную, бесконечную, мучительную тоску этого ребёнка по прошлому, по безвозвратно ушедшим дням, которые хотелось вернуть любой ценой, да только вот некому было платить эту «любую цену». И от этого боль становилась нестерпимой, воспоминания превращались в пытку, но её хотелось длить и длить, не прерываясь ни на минуту. Какое знакомое и понятное ему чувство. Он уже столько лет живёт с ним, что свыкся, сросся, сроднился с этим чувством и совершенно сознательно не желает с ним расставаться. Но он – взрослый человек. А она – маленькая девочка, слишком маленькая и хрупкая для такой тяжести. «Ей и зеркало «Еиналеж» не нужно, – подумал Снейп, – и без него прекрасно обходится»

Снейп провёл ладонью по лицу сверху вниз, как будто стирая наваждение. Тихое «Акцио» – и в руке у него оказался небольшой флакон с голубоватой прозрачной жидкостью. Снейп подошёл к Альке и тихонько, чтобы не испугать, положил ей руку на плечо.

«Мисс Северинова… Мисс Эйлин», – незаметно для себя он переиначил её имя, и оно прозвучало, как имя его матери. Алька вздрогнула, подняла голову, обернулась и какое-то время смотрела на него невидящим взглядом, постепенно возвращаясь из грёз в реальность. Снейп тем временем взял стакан, стоявший на тумбочке, наполнил его водой из графина, накапал туда несколько капель из флакона и подал стакан Альке.

– Выпейте это, – приказал он.

– Что это? – Алька недоверчиво смотрела на профессора.

– Пейте. Вам станет легче. Вас перестанут мучить воспоминания.

Алька отпрянула от Снейпа, как будто он предлагал ей яд, и энергично затрясла головой:

– Я не буду это пить!

– Почему?

– Я не хочу избавляться от воспоминаний.

Сердце Снейпа при этих словах больно сжалось. Она не хотела избавляться от воспоминаний! От мучительных, горьких, но таких прекрасных и дорогих… От ЕЁ воспоминаний, без которых она не представляла своей жизни. Как же он понимал её! Никогда им ранее не испытанное чувство подкатило комом к его горлу и разлилось горячей волной в душе. Что это было? Нежность? Сочувствие? Сопереживание? Он и сам не знал. Откашлявшись, Снейп произнёс на удивление ровным и бесстрастным голосом:

– Кто вам сказал, что это избавит вас от воспоминаний? Просто они перестанут быть мучительными для вас и будут приносить тихую радость вместо боли.

– Это правда? – Алька напряжённо всматривалась в его глаза, такие чёрные и бездонные, что их взгляд невозможно было долго выносить.

– Правда, – просто ответил он, слегка прикрыв и снова открыв веки.

И Алька поверила ему. Решительно взяв стакан из рук Снейпа, она жадными глотками проглотила содержимое и откинулась на подушку. Через минуту она уже спала без сновидений.

====== Глава 5 ======

Вернувшись к себе в кабинет, Снейп уселся в кресло и задумался. Из всех Алькиных видений более или менее понятными для него были два – её пушистая кошка и то, как она каталась на этих маггловских штуках… Как же они называются, эти железки на ногах? В его городишке дети тоже катались зимой на этих штуках по замёрзшему льду реки. Если она сможет кататься на них тут, по покрытому льдом озеру, ей станет немного легче? Или всё-таки подарить ей котёнка? Нет, котёнок будет напоминать о том, что та её любимица осталась без присмотра и, возможно, погибла. Значит… Снейп решительно поднялся и отправился к Черити Барбридж.

Она удивилась его визиту. Профессор Снейп не баловал коллег своими посещениями. Он и сам был немного смущён, но не показывал этого.

– Добрый вечер, Черити. Я ненадолго. Мне нужна ваша помощь, – Снейп не любил предисловий, поэтому сразу приступил к делу.

– Добрый вечер, Северус. Я вас слушаю, – Черити указала ему на стул, усаживаясь в кресло.

– Вы знаете, как называются эти железки на ногах, в которых магглы катаются по льду?

– Да, конечно. Это коньки.

– Вы можете их достать для нашей с вами русской подопечной?

– Да, конечно могу. Она хочет кататься на коньках?

– Как я понял, она занималась этим раньше, и теперь скучает по этим занятиям.

– Я с удовольствием куплю ей коньки, – Черити улыбнулась. – Какой у неё приблизительно размер ноги?

Этого Снейп не знал.

– Берите на глаз. Не будет проблемой изменить их размер. Можно было бы их и наколдовать, но вдруг там есть какие-то особенности, о которых мы не знаем, и они окажутся не настоящими, а лишь подделкой, имитацией.

– Вы правы, Северус. Завтра же у мисс Эйлины будут коньки.

 – Потребуются расходы… – Снейп полез в карман за кошельком, – в какую приблизительно сумму это может вылиться?

– Северус… – Черити укоризненно покачала головой, – неужели я не смогу купить ребёнку коньки?

– Разумеется, сможете. Но это была моя идея, поэтому я за неё и должен платить.

С этими словами Снейп выложил на стол кошелёк и поднялся со стула:

– Благодарю за помощь, Черити. Спокойной ночи.

Она понимала, что спорить со Снейпом бесполезно, поэтому просто пожелала ему спокойной ночи в ответ. Странно. Никогда ранее декан Слизерина не был замечен в желании что-то дарить своим студентам.

На следующее утро Алька проснулась бодрой и отдохнувшей. Депрессия явно оставила её в покое. Лёжа в постели, Алька стала вспоминать то, что прокручивала в своей голове накануне. Воспоминания действительно не мучили её. Они были светлыми и грустными, звонкими и прозрачными, как солнечный и прохладный осенний день на исходе сентября. Что ж, профессор её не обманул.

Алька потянулась и почувствовала зверский голод. Ещё бы, она ведь не ела больше суток! Едва дождавшись завтрака, девочка примчалась в Большой зал и накинулась на еду. Немного утолив голод, она подняла глаза и встретилась взглядом с профессором Снейпом, который удовлетворённо наблюдал, с какой жадностью она наворачивала омлет. Алька улыбнулась ему и слегка склонила голову, мол, спасибо, всё в порядке. Кажется, он тоже слегка кивнул ей. Или показалось?

После завтрака она направилась к гриффиндорскому столу поболтать с Гарри и Роном. Было решено немного прогуляться. Это «немного» продлилось до обеда. Извалявшись в снегу и, забросав друг друга снежками, ребята по призыву Альки, решили покататься с горки. Примчавшись к Мак-Гонагалл, они спросили, нельзя ли им наколдовать санки. Профессор не сразу поняла, что от неё требуется, но потом наколдовала им вполне сносные саночки, от катания на которых все трое были просто в восторге.

За ужином Альке очень хотелось подсесть за стол к своим гриффиндорским друзьям, но она так и не решилась на этот шаг. «Эх, сейчас бы книжку почитать, – думала она перед сном, – «Три мушкетёра» или Жюля Верна…» Жаль, что волшебники не читают таких книжек.

Первое, что увидела Алька, проснувшись рождественским утром – это коробка, обвязанная золотистой ленточкой. Коробка стояла у её кровати, выходит, предназначалась ей? Но разве это возможно? Алька обвела глазами пустую спальню, как будто надеялась, что за ночь там кто-то появился. Но никого, кроме неё, в спальне не обнаружилось. Значит, эта коробка всё-таки для неё. Алька с опаской развязала ленточку и заглянула внутрь. И задохнулась от увиденного. КОНЬКИ! В коробке лежали фигурные коньки! Они были даже заточены, надевай да катайся. Но… Где кататься-то? Только на озере. Алька не знала, можно ли ей туда ходить. И, главное, кто же сделал ей такой роскошный подарок? Черити? Снейп? Директор? Кто? Как бы это узнать?

Алька вышла к завтраку какая-то притихшая. Казалось, она вся светится изнутри – издалека заметно. Снейп, сидя за учительским столом, глазам не верил – неужели это та серая мышь, от которой его факультет вот уже четыре месяца лихорадит? Вся, как натянутая струна, как птица, рвущаяся в полёт. «Тьфу, что за поэтические сравнения», – одёрнул себя Снейп, почему-то чувствуя при этом непривычную радость. Оказывается, дарить подарки бывает довольно приятно…

Алька вряд ли распробовала вкус праздничных блюд. Все её мысли были на катке. Наскоро попробовав то одно, то другое, она выскочила из-за стола и помчалась собираться. На лестнице, ведущей в подземелье, ей встретился Пивз. Поздравив своего дружка с Рождеством, Алька спросила, не знает ли он, кто сделал ей подарок. Спросила просто так, не надеясь получить интересующие её сведения. Неожиданно для неё, Пивз оказался в курсе:

– Да это тебе Снейп подогнал. Вчера ночью от Барбридж приволок коробку и заставил домовика тебе её подложить. Я за ним следил, думал, чего это он к Барбридж потащился, неужто шуры-муры с ней закрутил. А это они тебе сюрприз готовили.

– Спасибо, Пивз! Ты настоящий друг! – просияла Алька.

– Да ладно! Может, пришьём кого-нибудь к кровати?

– Я бы с радостью, – Алька вздохнула. – Но меня грозили из школы выпереть, если не прекращу.

– Жаль. Ну ладно. Всё равно с тобой весело было.

И Пивз отправился по своим делам. В это время на лестнице послышались шаги. Алька обернулась. По лестнице спускался Снейп.

– Господин профессор! Доброе утро. С Рождеством вас!

– Благодарю, мисс. И вас с Рождеством.

 – Спасибо вам, господин профессор, – чувства распирали Альку, но она не знала, как ей словами выразить свою благодарность и восторг, поэтому постаралась передать всё с помощью интонации.

– За что же? – Снейп удивлённо приподнял бровь и чуть склонил набок голову.

– За ваш подарок.

– Мисс, вы ошибаетесь. Я вам ничего не дарил, – Снейп слегка пожал плечами.

Алька понимающе улыбнулась и озорно взглянула на него снизу – вверх:

– Господин профессор. Я не знаю, почему вы не хотите признавать, что подарили мне коньки. Но я знаю, что это сделали вы. И это просто замечательный подарок! Спасибо вам огромное!

Если бы они стояли не на лестнице, Алька от полноты чувств, наверное, подпрыгнула бы, повисла у него на шее и чмокнула в щёку. Но, стоя на несколько ступенек ниже, до его шеи всё равно не допрыгнешь. Поэтому она просто излучала сияние, которое вполне можно было ощутить физически.

– Почему вы решили, что это я вам что-то подарил? – Снейп решил так просто не сдаваться.

Алька неопределённо пожала плечами. Не выдавать же ей Пивза!

– Не хотите признаваться – и не надо. Я не настаиваю. У меня свои источники информации, поэтому я точно знаю, что это были вы, – настроение у Альки почему-то стало портиться. Снейп заметил это и проворчал:

– Знаю я ваши источники информации. Вы друг друга стоите… Собирайтесь, мисс. Выберем вам место для катания.

Вот тут Алька не выдержала. Взбежав вверх по ступенькам, и оказавшись на одном уровне со Снейпом, лицом к лицу, она всё-таки чмокнула его в щёку и опрометью кинулась к себе в спальню, пока он не испепелил её за такую неслыханную наглость.

А Снейп, на какое-то время потеряв дар речи от этой её дерзости, ошеломлённо застыл на лестнице, прижав ладонь к щеке, которой только что коснулись Алькины губы. Это же… Это же просто верх нахальства! Что себе позволяет эта… эта… В уме так и вертелось «грязнокровка». Вопиющая фамильярность! Эта пигалица абсолютно не боится его! Его – грозу всей школы, кошмарный сон половины студентов, «сальноволосое чудовище» с мерзким характером! Как же низко он пал… И всё оттого, что поддался слабости, пожалел этого заморыша. Тьфу. «Иди теперь, веди дитятко за ручку погулять», – издевался над собой Снейп, ожидая Алькиного появления и стараясь бранью и оскорблениями заглушить то тёплое чувство, которое возникло у него в душе от этого невинного касания губами, и которое никак не хотело проходить, смущая его своей непривычностью и неуместностью.

Алька лихорадочно рылась в чемодане с вещами. Что же ей надеть? Не кататься же в дурацкой мантии? Не такой уж богатый у неё выбор. Так… Джинсы. Свитер. Хорошо, что куртку купили. Её – поверх свитера. Шапка. Всё. Коньки. Чёрт! Она ведь их даже не примерила! Алька натянула на ногу ботинок. Вроде ничего. На всякий случай наденем носки. Теперь точно всё. Готова. Алька выскочила из спальни и вихрем помчалась к кабинету господина декана.

Он встретил её своим обычным мрачным выражением лица и отстранённо –суровым видом. Присмиревшая Алька молча вышагивала за ним, размышляя о том, не она ли стала причиной плохого настроения господина профессора. За всю дорогу они не произнесли ни слова. Придя на берег озера, заваленного снегом, Снейп сказал:

– Мисс Северинова. Представьте, какой приблизительно участок вам нужно очистить от снега. Взмахните волшебной палочкой и произнесите «Mundabitur»

Алька сделала всё, как он велел. И у неё получилось!

– Этого места достаточно? Больше не нужно?

Алька окинула взглядом каток. Да нет, в самый раз. Снейп тоже взмахнул волшебной палочкой и что-то тихо произнёс.

– Ну вот. Теперь этот участок останется чистым в любой снегопад, до тех пор, пока лёд не растает. Вы можете здесь кататься каждый день.

– Профессор… Вы столько сделали для меня! Разве я заслужила?

– Разумеется, нет. Но какой смысл был дарить вам коньки и не обеспечить местом для катания?

Его насмешливый голос помог Альке успокоиться. Когда она подняла глаза, в них уже прыгали обычные задиристые чёртики.

– Господин профессор. Раз уж вы так добры… Можно ещё здесь скамеечку поставить? Не на снегу же мне переобуваться.

– Сами поставите. Вы же у нас такая сильная волшебница. Всё вам подай да принеси. Ну-ка, представьте себе эту вашу скамейку и взмахните палочкой.

Алька послушалась. И почти не удивилась, когда на берегу озера появилась скамейка, как раз такая, какую она себе и представляла. Алька тут же плюхнулась на неё и стала переобуваться. Снейп молча наблюдал, как тщательно она шнурует ботинки, как, встав на ноги, топчется, проверяя, хорошо ли они сидят на ней.

– Их можно увеличить или уменьшить по ноге, – заметил он, глядя на её топтания.

– Правда? – Алька оживилась, – Тогда… можно чуть поменьше?

Снейп прикоснулся волшебной палочкой к её ботинкам. Теперь Алькины ноги в них помещались, как влитые. Алька с благодарностью взглянула на профессора и решительно ступила на лёд.

И тут решительность её куда-то улетучилась. Алька поняла, что совершенно разучилась кататься и нужно начинать всё заново. Ей бы сейчас бортик, за который можно ухватиться! От былой Алькиной уверенности в себе не осталось и следа. Чувство льда исчезло напрочь, и она спотыкалась на дрожащих ногах, как будто никогда раньше не стояла на коньках. Алька обернулась к Снейпу:

– Господин профессор. Побудьте ещё для меня доброй феей, пожалуйста. Можно сделать так, чтобы поверхность льда всегда оставалась идеально гладкой?

Снейп что-то прошептал, взмахнув палочкой.

– Так лучше? – спросил он.

– Да, спасибо.

Кто сказал, что коньки – это как велосипед? Раз научившись кататься, никогда не разучишься. Наверное, он никогда не надевал коньки или не пытался встать на них после семимесячного перерыва. Алька медленно скользила по льду. Господи, как же страшно! Тело постепенно вспоминало движения. Ноги переставали дрожать. Алька покатилась быстрее. Ещё быстрее. Поворот. Теперь спиной вперёд. Получилось. Кораблик. Ну, это любой дурак умеет. Вспоминаем первые тренировки. Пистолетик. Чёрт! Ноги совсем ослабели. Ещё бы! Семь месяцев без тренировок. Поднимайся, куль с дерьмом! Пистолетик сделать не смогла, позорище!

Алька встала и вновь покатилась, набирая скорость. Беговые шаги.Грязно, но есть. Можно работать. Арабеск. Господи, что с моими ногами? Это не ноги, это корявки какие-то! Дуга. Ладно. Заклон. Вращение. Да что же это такое? Неужели можно вот так взять и всё перезабыть? Алька резко затормозила. Если всё так плохо… Тогда о прыжке вообще не может быть и речи? Неужели она не сделает даже самый простенький, детсадовский «тулупчик»?

Алька отдышалась. Да, с дыхалкой, по ходу, тоже проблемы. Она медленно катилась по кругу. Быстрее. Ещё быстрее. Заход… Прыжок… Разумеется, падение. А чего она ожидала? Алька поднялась, потирая ушибленное место. Корова. Она начинала злиться на себя. Снова разгон. Прыжок. Падение. Она всё крепче стискивала зубы и продолжала прыгать. Прыгать, падать и вновь подниматься. И снова прыгать. И снова падать. Нет, она не уйдёт с этого катка, пока у неё не получится. Не зря Жанна Владимировна говорила, что тренировка должна оканчиваться успехом. Нельзя завершать её неудачей. Уходить со льда нужно с победой, пусть маленькой, крошечной, но победой над собой. И Алька продолжала прыгать, невзирая на ушибы и усталость.

Как только Алька вышла на лёд, Снейп направился в замок. Но, отойдя несколько шагов, не удержался и повернулся, чтобы посмотреть, как у неё дела. Он сразу заметил разницу между тем катанием, которое видел в её воспоминаниях и тем, что происходило сейчас. Снейп смотрел, как Алька преодолевала какой-то невидимый барьер, как пробовала свои силы, то обретая уверенность, то вновь теряя её. Он не мог оторваться от этого зрелища. Процесс преодоления себя, своих страхов, робости и неуверенности этим маленьким заморышем был настолько захватывающим, что он, позабыв о собственных делах, полностью проникся этим действом. Сила характера этой пигалицы вызывала невольное уважение. «Или убьётся, или покалечится», – думал Снейп, глядя, как Алька в очередной раз разгонялась, прыгала и падала на твёрдый холодный лёд. Он знал, как это больно. Но девчонка вскакивала на ноги и продолжала биться головой в эту невидимую стену. Снейп вернулся к катку.

– Мисс Северинова, – окликнул он Альку. Та подъехала к нему, мокрая, разгорячённая, раскрасневшаяся, тяжело дыша и зло кусая губы.

– Думаю, вам на сегодня достаточно. Если, конечно, в ваши планы не входит провести остаток каникул в больничном крыле.

– Но я должна! Понимаете? Я должна сделать это! – Алька сжимала кулаки, чуть не плача от досады на себя.

– Тогда расслабьтесь, – скомандовал Снейп. – Вы так напряжены, что все ваши мышцы скованны и не дают вам двигаться свободно. Ну? Управляйте вы своими эмоциями, а не они вами.

Алька удивлённо взглянула на Снейпа. Она не ожидала встретить в нём тренера по фигурному катанию. Но… Ведь он прав. Где эта твоя «свободная раскованная пластика пантеры перед прыжком»? Цитаты из фильмов постоянно всплывали у Альки в мозгу, причём, они всегда соответствовали ситуации. Видимо, это особенность каждого русского человека – цитировать полюбившиеся фильмы.

Алька встряхнула головой, повернулась спиной к Снейпу и покатилась по льду. Вот она подпрыгнула, слега обернулась вокруг своей оси и, плавно приземлившись на одну ногу, проехала на ней, сделала ласточку и победно затормозила у кромки берега, обдав Снейпа вихрем ледяной крошки, брызнувшей из-под её коньков. Алькины глаза победно сияли, на губах играла торжествующая улыбка. Полтора оборота! Она сделала это!

Упав на лавку, Алька почувствовала, как она устала. Ноги тряслись, пальцы не слушались и всё никак не могли развязать проклятые шнурки. Ей казалось, что она сейчас просто свалится на эту лавку и уснёт, как есть, в одном коньке, выронив другой из ослабевшей руки. А ведь ещё предстоит топать в замок… Засунув ноги в ботинки, простоявшие на морозе в течение всей тренировки, Алька почувствовала, что они внутри тёплые, слишком тёплые для такого холодного дня. Она подняла на Снейпа усталые глаза. Тот презрительно кривил губы, произнося своим обычным холодным тоном:

– Хватит копаться, мисс Северинова. Обувайтесь быстрее. Я и так потерял уже с вами слишком много времени.

Отвечать ему у Альки не было сил. Она с трудом поднялась и потащилась вслед за ним к замку. Оказавшись в спальне, Алька повалилась на кровать и мгновенно отключилась.

Проспав и обед, и ужин, Алька проснулась лишь поздно вечером. Всё её тело болело так, будто его весь день били. А впрочем… Она его, действительно полдня била об лёд. Ну, это ничего. Ещё одна тренировка, и боль пройдёт. Какой же всё-таки молодец этот профессор Снейп, что подарил ей коньки. И пусть Гарри с друзьями говорят ей, что Снейп вынашивает какие-то тёмные замыслы. Она, Алька, не верит, что человек, который возился сегодня с нею целый день, обустроил специально для неё каток, помог преодолеть себя и сделать наконец этот чёртов прыжок, а после ещё и согрел ей ботинки, чтобы ноги не замёрзли, что этот человек мог быть плохим. Гарри и его друзья просто совсем не знают Снейпа. Ведь он на всех рычит, всех запугивает, а Гарри почему-то особенно невзлюбил. Ну, если ему нравится изображать грозного монстра – пожалуйста. Алька не против. У всех свои методы педагогической работы. Только вот Альку этими методами уже не обманешь. Никакой он не злой, этот слизеринский декан. Вот так.

И тут Альку словно током ударило. Она даже подскочила в кровати от внезапно посетившей её мысли. «Он-то не злой. А вот ты свинья неблагодарная. Он тебе такой подарок сделал, а ты… Ну, поблагодарила, ну, в щёку чмокнула… Но ведь не подарила ему ничего. Ничегошеньки…» Вот же чёрт! Но что она могла ему подарить? Денег у Альки не было. Значит, остаются только подарки, сделанные своими руками. А что они умеют делать, эти руки? Какие-то детсадовские самоделки? Открыточку новогоднюю нарисовать? И подписать в стишках… Тьфу. Мерзость. Но что, что она могла сделать такого, чтоб это выглядело солидно и по-взрослому? И тут Альку осенило. Зелье! Она может сварить какое-нибудь полезное зелье. Правда, он и сам в состоянии сварить себе что угодно и сделать это в миллион раз лучше неё. Но других идей у Альки не было. Значит, надо сварить что-то такое, что его удивит. Но что же?

Алька лихорадочно листала учебник. Все зелья были слишком примитивными. Ещё бы – первый курс. Надо будет завтра же сходить в библиотеку и поискать там. И постараться успеть приготовить его до Нового года. Чтобы выглядело это не как благодарность, а как подарок.

На следующий день Гарри заметил Альку, выходящую из библиотеки. Он тут же вспомнил о задании Гермионы поискать сведения о Николасе Фламмеле. Неужели Ал (так они теперь по-дружески звали Альку) что-то раскопала в библиотеке? Но Алька сказала, что ничего не нашла и отправилась к себе в подземелья. «Какая-то она неразговорчивая», – подумал Гарри. А сам решил сегодня же ночью пробраться в запретную секцию, используя для этого мантию-невидимку.

Алька выбрала для своего замысла довольно простое зелье от усталости. Второй курс, никаких особых ингредиентов не требуется и времени на приготовление много не отнимает. Зато полезное, ему обязательно пригодится. К тому же, у Альки появилась идея, как усовершенствовать это зелье. У неё в последнее время вообще возникало множество всяческих идей. Ей хотелось добавлять в зелья всевозможные ингредиенты и смотреть, что из этого получится. Проявятся ли свойства нового ингредиента в составе зелья, и если да, то каким именно образом? Сейчас ей хотелось попробовать добавить в зелье от усталости имбирный корень или листья лимонника. Чтобы зелье не только снимало усталость, но и повышало работоспособность, внимательность и помогало усталым мозгам лучше работать, когда хочется спать, но нельзя, потому что нужно доделать начатое. Что, скажете, не пригодится ему такое зелье? Ещё как пригодится!

Прокатавшись пару часов и добившись кое-каких успехов, довольная Алька вернулась в замок. Ей не терпелось заняться приготовлением зелья, но она решила, что лучше, всё-таки, это делать ночью. Поэтому снова завалилась в кровать и на удивление быстро уснула.

После полуночи, когда всё стихло, она отправилась в холодный класс, где обычно проводились уроки зельеварения. Все необходимые ингредиенты для задуманного зелья она нашла в шкафу. Ничего особенного для него не требовалось. Алька зажгла под котлом огонь и приступила к своим экспериментам.

====== Глава 6 ======

Вечером тридцать первого декабря в дверь кабинета профессора Снейпа постучали. Снейп сидел в кресле у камина, сняв мантию и расстегнув верхнюю пуговицу сюртука. У него на коленях лежала раскрытая книга, но он не читал её. В руке он сжимал оторванный кусок колдографии, с которого не сводил глаз. Услышав стук в дверь, профессор досадливо поморщился, бережно положил колдографию между листов и захлопнул книгу. Скорее всего, это снова была мисс Северинова. Кто ещё, кроме неё, мог постучать к нему в это время?

– Войдите, – разрешил Снейп, придавая голосу обычную невозмутимо-спокойную интонацию

Ну, так и есть. Мерлин, как же он от неё устал! Алька нерешительно потопталась на пороге, потом, будто бросаясь в омут с головой, подошла к нему и протянула флакон с каким-то зельем:

– Это вам, господин профессор.

– Что это? – он взял флакон и стал рассматривать его на свет.

– Зелье от усталости.

«Надо же, – подумал Снейп, – как совпало! Только успел подумать, как я от неё устал и на тебе – зелье от усталости».

– Вы считаете, что оно мне необходимо? – он продолжал задумчиво разглядывать зелье, поворачивая флакон перед огнём. На вид это было действительно простенькое зелье по программе второго курса. Однако… что это за едва заметные жёлтые вкрапления виднеются в зеленоватой прозрачной жидкости? Их тут быть не должно.

– Ну-у… – Алька замялась, – я хотела сварить для вас зелье в подарок… Всё-таки Новый год и всё такое… И не нашла ничего более подходящего. Я подумала… Вы ведь устаёте. Работа у вас нервная. Вот и решила приготовить его для вас. Пригодится.

– Мисс Северинова. Во-первых, вы не обязаны делать подарки в ответ на те, что вы получили. Тем более, не обязаны дарить что-то мне. К вашему сведению, я ненавижу получать подарки и никому не позволяю мне их преподносить.

Алька от этих слов всё ниже и ниже опускала голову и сжималась в жалкий взъерошенный комок.

– А во-вторых… Постыдились бы дарить кому бы то ни было некачественное зелье. Что это у вас за вкрапления? Их в этом зелье быть не должно.

Алька вспыхнула и подняла глаза.

– Так в том-то и дело! – заговорила она горячо и быстро, боясь, что он перебьёт её и не даст высказаться, – это зелье я немного усовершенствовала. Оно не просто снимает усталость. Вот если вы к концу дня с ног валитесь и хотите спать, а вам ещё нужно поработать, это зелье не только снимет усталость, но и улучшит работу мозга, и вы сможете быстро со всем справиться. Ну, то есть, не просто расслабитесь, а мобилизуете все силы на то, чтобы поскорее доделать работу. Понимаете?

– Та-ак… Значит вы, мисс, варите какое-то непонятное зелье, добавляете в него от себя что попало и тащите его мне, как подопытному кролику, чтобы я его испытал на себе? Не слишком ли много вы на себя берёте? – в спокойном голосе Снейпа слышались металлические нотки. Он встал с кресла и теперь возвышался над Алькой, сложив руки на груди и разглядывая её преувеличенно-заинтересованным взглядом.