Текст книги "Наши в Хогвартсе (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Она уже познакомилась с девчонками-первокурсницами. Миллисента Булстроуд оказалась вполне ничего, а вот Дафна Гринграсс и Пэнси Паркинсон сразу стали хихикать над её произношением. И всё время шептались друг с другом, поглядывая в её сторону. Алька ненавидела таких людей. По-русски она бы уже высказала им всё, что о них думает. Но по-английски ей не хватало словарного запаса.

Бледный высокомерный блондинчик с презрительно искривлёнными губами вызывал у Альки брезгливое отвращение. А двое его прихвостней –гоблинов заставляли её руки крепко сжиматься в кулачки. Алька всегда ненавидела тупых злобных дебилов, а этих так и хотелось поколотить. И эти двое отвечали Альке взаимностью. На уроках трассфигурации и заклинаний Альке удалось лучше всех справиться с заданиями. Она не знала, как это у неё получалось. Всё выходило само собой, без каких-либо усилий с её стороны. Профессор Мак-Гонагалл удивлённо и как будто недоверчиво покачивала головой, глядя на Алькины успехи. Профессор Флитвик улыбался ей и не скупился на похвалы. Ответом на это были злобные замечания некоторых сокурсников. Алька мысленно ругала их по-русски, а вслух не могла ничего сказать. К сожалению, репетиторы не учат своих учеников обычной английской брани. Алькино молчание расценивалось недоброжелателями, либо как высокомерие, либо, как проявление тупости. И то, и другое вызывало у них желание разобраться с этой заносчивой выскочкой.

Злобные насмешки, косые взгляды, презрительно искривлённые губы и откровенные оскорбления бесили Альку. Запаса английских слов для общения с сокурсниками явно не хватало. Но Алька активно восполняла эти пробелы. Встречаясь в коридорах с Гарри и Роном, она просила их научить её каким-нибудь ругательствам, и мальчишки охотно помогали ей. На память Алька не жаловалась, так что вскоре уже могла кое-что ответить своим недоброжелателям.

А вначале, пока у неё не было такой возможности, Алька мстила обидчикам по-своему. В своей прошлой жизни она успела дважды съездить в пионерский лагерь. Было это ещё тогда, когда отец только-только начал заниматься бизнесом, а Союз республик свободных ещё казался нерушимым. Полученные в лагере навыки она стала применять в жизни нынешней. Однажды утром те, кто накануне смеялся над ней и говорил гадости, оказались измазанными зубной пастой. Разумеется, все понимали, чьих это рук дело, но доказать ничего не могли. Алькины недруги регулярно оказывались то пришитыми ночью к кровати, то измазанными зубной пастой. Альке даже удалось устроить Крэббу и Гойлу «велосипед» – засунуть им бумажки между пальцами ног и поджечь их. Хорошо, что мальчишки не имели доступа в девчоночьи спальни, и ожидать подвоха по ночам можно было только от Пэнси и Блейз, но у них не было пионерского опыта, Алька спала чутко, а её соседки по спальне – крепко. В общем, пока Альке везло, и её проделки сходили ей с рук безнаказанно. Какая-то нечеловеческая интуиция помогала ей всегда выбирать для мести момент, когда риск попасться был минимальным. К тому же, у неё появился добровольный помощник.

Пивз, наблюдая за Алькиными проделками, кажется, проникся к ней уважением. Почувствовав в Альке «родственную душу», он стал помогать ей в её выходках. Чем жёстче шутила Алька, тем больше радовался Пивз. После «велосипеда» Алька поднялась в его глазах на такую высоту, что теперь он был согласен добровольно стеречь её сон, всегда готовый предупредить об опасности. Теперь Пивз околачивался в подземельях каждую ночь, предвкушая новые развлечения. И Алька оправдывала его ожидания.

После очередного замечания Пэнси по поводу «понаехавших грязнокровок», Алька подготовила для неё забаву под названием «змея в постели». Поясок от её халата, лежащий поперёк матраса Пэнси, был незаметен под простынёй. Дождавшись, пока Пэнси уснёт, Алька нащупала кончик пояса, свисающий из-под простыни и стала тихонько тянуть за него, отступая всё дальше от кровати Пэнси, чтобы не навлечь на себя подозрения, когда та проснётся. Пояс тихонько полз под спиной спящей Пэнси, создавая иллюзию, что в постели под ней ползёт змея. Когда до полусонной девочки дошло, что под ней что-то шевелится, она соскочила с кровати, вопя от ужаса, задыхаясь и осматриваясь по сторонам безумными, ничего не видящими глазами. Алька успела залезть в свою постель, спрятать пояс и сделать вид, что она только что вскочила, разбуженная криками Пэнси. Получилось у неё вполне натурально. Ночной переполох списали на кошмар, приснившийся мисс Паркинсон. Пивз радостно кувыркался под потолком и гнусно хохотал, пока его пытались изгнать из помещения.

В одну из ночей, когда Алька попыталась сделать «переливание» этому заносчивому Малфою, Пивз в нетерпении подпрыгивал над спящим Драко, издавая звук «пссс», чтобы ускорить процесс. Но на Драко это, почему-то, не подействовало. Зато в луже проснулся спящий на соседней кровати Гойл.

В общем, по крайней мере, один союзник у Альки в Хогвартсе был.

====== Глава 3 ======

Первый урок зельеварения поверг Альку в шок. Языковые трудности не позволили ей понять хоть что-нибудь из речи Снейпа, обращённой к Гарри. Ну, не обучают репетиторы по английскому своих учеников таким словам, как «асфодель», «настойка полыни» или «безоаровый камень». Зато она уяснила, что Снейп имеет что-то против самого Поттера, и это ей не понравилось. А вообще, Алька испугалась. Как она будет изучать предмет, не понимая ни слова из того, что говорит учитель или написано в книге? Хорошо, что на первом уроке Снейп разбил их на пары и Альке досталась Миллисента. Она отыскивала нужные ингредиенты, показывала Альке пальцем цифру в учебнике, означающую вес этого ингредиента, а Алька уже взвешивала его и нарезала, как написано в учебнике. На это её знаний языка хватало. Кстати, нарезала ингредиенты Алька очень аккуратно. Снейп, проходя мимо, отметил, что нарезка у неё получалась ровненькая, кусочек к кусочку, все одного размера. Правда, вслух он ей ничего не сказал. На память свою Алька не жаловалась, те названия, которые произносила для неё Миллисента, она запоминала сходу. Но как быть дальше, с другими ингредиентами, она не знала. Если бы ей сегодня пришлось варить зелье самостоятельно, она бы опозорилась перед всеми. Как же быть? И Алька решилась.

После уроков она, собрав всю свою смелость, включив наглость и сто раз отрепетировав в уме свою речь, постучала в дверь кабинета господина декана.

– Войдите, – донеслось из-за двери.

Алька вошла Колени её слегка дрожали, но, к счастью, мантия скрывала это. А на лице у неё появилось обычное нагло-задиристое выражение, возникающее всякий раз, когда Алька хотела скрыть свой страх.

– Господин профессор. Мне нужна ваша помощь, – её голос не дрожал, и Алька похвалила себя за это.

Снейп взглянул на неё с интересом, слегка приподняв бровь. На его памяти ни один первокурсник не решался вот так, напрямую, обратиться к грозному профессору за помощью буквально в первые же дни учёбы

– Слушаю вас, мисс.

– Понимаете, господин профессор. Когда я учила английский язык, в нём не было названий ингредиентов для зелий. Обычно детей учат фразам «Лондон – столица Великобритании», «Моя мама учитель», «У меня есть сестра, её волосы светлые». Вы не могли бы уделить мне какое-то время и показать, как называются ингредиенты. Хотя бы основные. У меня хорошая память. И я запишу всё, что вы мне скажете. Если нет, я вообще не смогу изучать ваш предмет только из-за языковых трудностей.

Уф. Алька выпалила свою заготовленную речь и облегчённо выдохнула. В ожидании ответа она огляделась по сторонам. Её окружали полки, множество полок с разнообразными зельями и ингредиентами для них. Банки, бутылки, колбы, непонятные ёмкости, заполненные всякой мерзостью или разноцветными жидкостями… Да-а, разобраться во всём этом будет непросто. Если бы Алька знала масштаб трагедии, она вряд ли осмелилась бы сюда прийти. Но отступать было поздно, тем более, что Снейп уже пришёл в себя от её откровенной наглости и обрёл дар речи:

– Мисс Северинова, – он произнёс её фамилию, как всегда, с запинкой, – кажется, я предупредил всех, что нянчиться ни с кем не собираюсь. У меня достаточно своей работы, и переводы не входят в круг моих обязанностей.

Алька зло сверкнула глазами, вскинула голову и спокойно произнесла:

– Извините за беспокойство, господин профессор. Я думала, что вы заинтересованы в хороших оценках своих студентов, – она бы сказала «в высокой успеваемости», но… языковые трудности.

Алька повернулась к нему спиной и твёрдым шагом направилась к двери. Подумаешь, занятой какой! Плевать, сама справлюсь как-нибудь. Козёл!

– Мисс Северинова! Я вас, кажется, не отпускал. Раз уж вы пришли в мой кабинет, извольте дослушать.

Алька обернулась и замерла в ожидании. Не лицо – сама любезность. «Кажется, по вредности характера эта язва меня переплюнет», – ревниво подумал Снейп, а вслух сказал:

– Полчаса. Ежедневно, с двадцати до двадцати тридцати. И извольте не опаздывать. Это в ваших интересах.

– Благодарю вас, господин профессор, – Алька просияла. Снейп удивлённо посмотрел на неё. Эта серая мышь с блёклыми волосами и невыразительными серыми глазами от улыбки вдруг преобразилась почти до неузнаваемости. Глаза сверкнули, лицо округлилось и стало довольно милым. Даже волосы перестали казаться тусклыми. Но чудо длилось всего мгновение. Алька снова скорчила постную мину и чинно вышла из кабинета. «Кажется она выглядит такой пришибленной от страха передо мной», – подумал Снейп.

Вскоре ему довелось узнать, боится ли чего-нибудь эта «серая мышь».

Каждый вечер ровно в двадцать ноль-ноль в дверь кабинета Снейпа стучали.

– Войдите, – неизменно слышалось из-за двери. Дверь распахивалась, и на пороге появлялась мисс Северинова с учебником зельеварения подмышкой. В качестве закладки в учебник был вложен листок бумаги, на котором Алька записывала пояснения к незнакомым словам. Она открывала учебник на том месте, на котором они остановились вчера, и Алька по порядку, методично называла слова, значение которых ей было неизвестно. Снейп показывал ей предмет, обозначающий это слово, и Алька записывала его значение по-русски. Иногда она попутно выспрашивала профессора о свойствах того или иного ингредиента, и Снейп, удивляясь собственному терпению, отвечал на её расспросы. А расспросы эти становились всё более подробными. Алька проявляла истинный, неподдельный интерес к предмету, и Снейп это чувствовал. Поэтому объяснения его становились всё более детальными. Иногда Алька расспрашивала его уже не о значении слов, а о том, что будет, если заменить один ингредиент другим, уменьшить или увеличить силу огня под котлом или добавить в известное зелье что-то ещё. Её жажда экспериментировать с зельями иногда даже пугала Снейпа. Эта девица со своими идеями вполне могла взорвать полшколы, не говоря уж о том, что рисковала покалечиться сама. Вспоминая свои школьные эксперименты с зельями, он решил, что безопаснее будет всё-таки отвечать на её вопросы, чем ждать, пока она найдёт ответы самостоятельно, опытным путём.

Странно, но Снейп быстро привык к этим посещениям и стал относиться к ним, как к чему-то само собой разумеющемуся. Алька была на удивление пунктуальна, и у него выработался своеобразный рефлекс: восемь вечера-стук в дверь– мисс Северинова –маленькая лекция по зельеварению. Поэтому, когда спустя несколько дней в двадцать ноль-ноль Снейп не услышал привычного стука в дверь, им овладело странное беспокойство. Что-то шло не так. В двадцать ноль-пять он уже раздражённо расхаживал по кабинету и злился на эту маленькую дрянь, отнимающую его личное время и заставляющую себя ждать. Что она о себе возомнила? Что себе позволяет? В двадцать десять Снейп, ругая себя, вышел в коридор и прислушался. В боковом ответвлении коридора, ведущем к душевой и туалетам явно кто-то был. Снейп неслышными шагами направился туда. Выйдя из-за поворота, он остановился.

В тускло освещённом коридоре лицом к нему стояла мисс Северинова. Перед ней, спиной к Снейпу, стояли трое. Он сразу узнал этих первокурсников. Крэбб, Гойл и Пэнси Паркинсон. У Снейпа не было ни малейших сомнений в том, что именно здесь происходит. Слишком часто он оказывался в том положении, в котором сейчас находилась мисс Северинова. Он решил вмешаться лишь в том случае, если ей действительно будет угрожать физическая расправа. Снейп сложил руки на груди и молча наблюдал за участниками этой сцены. Стоя за спинами нападавших, он мог не опасаться быть замеченным ими. Он понимал также, что всё внимание девочки было сосредоточено на них, поэтому она тоже не могла заметить его присутствия. Её лицо поразило Снейпа. В нём не было ни растерянности, ни страха, только ненависть – такая знакомая и понятная ему ненависть, которую невозможно забыть даже по прошествии стольких лет. Ему ли не знать это чувство! Глаза девчонки сузились, губы побелели. Её руки, сжатые в кулачки с такой силой, что ногти до крови впились в кожу, говорили о решимости драться. Драться любой ценой, до последней капли крови, драться и бить этих мразей, пока хватит сил, невзирая на их численное превосходство, на боль и полное отсутствие шансов на победу. Снейп вдруг невольно почувствовал гордость за эту серую мышь, которая уже одержала моральную победу над своими врагами. Они, кажется тоже это чувствовали, потому что никак не решались напасть на Альку, осыпая её угрозами и оскорблениями, но не переходя непосредственно к драке. Алька презрительно цедила им в ответ ругательства на непонятном языке, кривя губы и злобно выплёвывая слова в лицо обидчикам. Гойл не выдержал первым. Он попытался схватить Альку за руку. И в этот момент случилось то, чего никто не ожидал. Какая-то неведомая сила приподняла Алькиных обидчиков над полом и швырнула всех троих на стену, по которой они медленно сползли обратно на пол. У Альки от удивления глаза стали круглыми, как у совы. Она ошарашенно смотрела, как её враги медленно поднимаются на ноги, кряхтя и постанывая. Снейп тоже не сразу пришёл в себя после увиденного. Что это было? Палочки у неё в руках не было. Неужели невербальное заклинание? Такой силищи? Однако… Это не девчонка, а мина замедленного действия. Теперь ему придётся решать и эту проблему… Ну, спасибо тебе, Шляпа.

Пауза затягивалась. Нападавшие явно были деморализованы и не знали, как выйти из этой ситуации. Алька тоже не знала, как ей быть с её так неожиданно открывшимися способностями. Поэтому все молчали. Раздавшийся из глубины коридора холодный низкий голос прозвучал для всех, как гром среди ясного неба

– Что здесь происходит?

Все замерли, повернувшись на этот голос. Перед ними стоял их декан, кутаясь в чёрную мантию и обводя всех по очереди тяжёлым взглядом своих пустых холодных глаз. Все молчали.

– Кажется, я задал вопрос. Итак. Что. Здесь. Происходит? Мисс Северинова.

Снейпу было интересно услышать её ответ. Что она скажет? Как поведёт себя?

– Ничего особенного, господин профессор. Мы немного поспорили о свойствах бадьяна. Я высказала своё мнение. Коллеги со мной не согласились.

Вызывающий взгляд. Наглая полуулыбка на губах. Снейп невольно залюбовался этой маленькой заразой. Смог бы он так в её возрасте? Пожалуй, нет.

– Мисс Паркинсон. Ваша версия.

– Господин профессор! Она… Она напала на нас! – Пэнси чуть не плакала от досады.

– Одна? На вас троих? – Снейп внимательно взглянул на Пэнси с наигранным интересом. – Мне показалось, что это не вы втроём стояли у стены и не она загораживала вам путь к отступлению.

Голос профессора был обманчиво-спокойным, но где-то в глубине его слышалась скрытая угроза. Пэнси смешалась. Снейп продолжал буравить её взглядом, полным показного сочувствия

– Господин декан! Она достала уже! Всех по ночам зубной пастой мажет! Или всякие гадости делает. Вон, Крэббу и Гойлу чуть ноги не сожгла. Вот мы решили её проучить, чтоб она перестала.

– Трое на одну? – Снейп с показным удивлением приподнял бровь и брезгливо уставился на Алькиных обидчиков, – это в любом случае не делает вам чести. Ни вам, мисс Паркинсон, потому что драки между девушками вообще явление недопустимое… Ни вам, – он презрительно взглянул на Крэбба и Гойла. – Если мужчина поднимает руку на женщину, он – не мужчина, а никчёмная тряпка. Ну, а нападение втроём на одного только подтверждает эту слабость и никчёмность. Надеюсь, вам понятна моя позиция?

– Но что нам делать, господин профессор? Она достала уже!

– Вам – не распускать руки. Если что-то не так – говорите старосте. Будем принимать меры. А вы, мисс Северинова, пройдите ко мне в кабинет.

Снейп развернулся, эффектно взмахнув полами мантии и не оглядываясь пошёл по коридору. Алька с независимым видом проследовала за ним мимо своих преследователей, одарив их напоследок презрительным взглядом. Снейп услышал за спиной злобное «Грязнокровка!», брошенное ей вслед приглушённым шёпотом. Он стиснул зубы и распахнул дверь своего кабинета, ожидая, пока Алька зайдёт внутрь.

– Итак, мисс, – обратился он к Альке, тяжело опускаясь в кресло у стола и указывая ей на стул напротив, – чем вы объясните ваше поведение?

Алька насупленно молчала. Оправдываться не имело смысла. Она понимала, что в любом случае будет виноватой. Так что пусть уже орёт, воспитывает, лишь бы поскорее отвял от неё.

– Я, кажется, с вами разговариваю, – не унимался Снейп, – отвечайте, до каких пор вы собираетесь терроризировать сокурсников своими выходками?

– До те пор, пока они не перестанут терроризировать меня, – буркнула Алька.

– Изложите ваши претензии. В чём вы их обвиняете? – Снейп сцепил пальцы, осуждающе глядя на Альку. «Ну же! Говори! Жалуйся, пока есть такая возможность, пока тебя готовы выслушать и помочь тебе», – мысленно уговаривал её Снейп. Но эта упрямица молчала, отведя глаза куда-то вбок и уставившись в стену. Даже если она наябедничает на этих уродов… Разве этот господин профессор поймёт её? Поможет? Чем? И ради чего ему заступаться за неё? Они тут все такие волшебные…. Да пошли они все! Хоть бы он уже наорал на неё и опустил. Так нет, молчит и буравит её своими зенками. Алька на миг осмелилась взглянуть прямо в глаза профессора, но тут же опустила голову, раздувая ноздри и сжав губы.

Ну что же. Жаловаться она не станет. И это тоже говорило в её пользу. По правде говоря, Снейпа сейчас больше интересовало другое.

– Скажите, мисс, – он посмотрел на Альку долгим взглядом, – как вам удалось отбросить ваших обидчиков? Волшебной палочки у вас в руках не было. Вы мысленно произнесли какое-то заклинание?

– Нет, – Альке нечего было скрывать, – я просто представила, как размазываю их по стенке, ну и вот…

– У вас всегда получается осуществить в реальности то, что происходит в вашем воображении?

– Сегодня – в первый раз. Иначе я бы уже давно их… – Алька умолкла, злобно сощурившись.

– Как вы думаете, почему сегодня вам это удалось?

Алька задумалась. Действительно – почему?

– Нууу… Наверное, сегодня я их ненавидела сильнее, чем обычно.

– Мисс Северинова… – Ей показалось, или в его голосе действительно проскользнули усталые нотки? – Как оказалось, вы обладаете достаточно мощной магической силой. Если её не контролировать, не держать в узде, она может стать разрушительной. Вам придётся научиться владеть собой, чтобы не причинять вред окружающим.

– Если окружающие оставят меня в покое, им ничего не угрожает. Даже этим уродам, пока они не загонят меня в угол, – резонно заметила Алька. Фразы она строила не совсем грамотно, но смысл был понятен.

– Думаю, они вряд ли захотят снова напасть на вас. И я постараюсь оградить вас от этого в дальнейшем. А вам рекомендую прекратить, наконец, ваши ночные похождения.

Алька ухмыльнулась. Прекратить? Да легко! Теперь, когда она узнала свои возможности, ей не нужна больше эта детсадовская месть. Теперь каждый, оскорбивший её, будет огребать по-взрослому. Заметив эту ухмылку, Снейп тут же спустил Альку с небес на землю:

– И помните. Колдовать в коридорах Хогвартса запрещено. Нарушителей отчисляют из школы, ломают их волшебную палочку и навсегда запрещают заниматься магией.

– А на фига мне палочка, если я и без неё могу? И зелья варить без неё можно… – раздумчиво протянула Алька.

«Резонно», – подумал Снейп, а вслух произнёс:

– Вы что же, мисс Северинова, поверили в своё всемогущество после одной случайной вспышки? Магия бесконечна, как Вселенная. И если уж вам повезло быть к этому причастной, не стоит разбрасываться такими возможностями.

Лицо у Альки вытянулось. Вот гад! Всё испортил.

– А во дворе замка колдовать можно? – с надеждой спросила Алька.

– Да, – сквозь зубы процедил Снейп. Ему ли этого не знать…

Алька не поняла, отчего помрачнел господин профессор. Она же, наоборот, немного воспряла духом. Снейп встал, в задумчивости прошёлся по кабинету и остановился перед Алькой.

– Мисс Северинова. С завтрашнего дня наши занятия будут проходить с двадцати до двадцати одного ноль-ноль. Полчаса на терминологию, остальные полчаса – на овладение навыками контроля над собой. И попрошу без опозданий.

– Когда это я к вам опаздывала? – тихонько проворчала Алька.

– Не далее, как сегодня вечером.

Снейп ждал, что она ответит на эту его провокацию. Алька подумала про себя «Не виноватая я!», а вслух произнесла:

– Если кто-то помешает мне прийти к вам вовремя, я со спокойной душой сделаю из него отбивную, господин профессор.

– А если дальше продолжите ваши ночные выходки, будете спать под заклятием в связанном виде. Вы свободны – Снейпу надоело пререкаться с этой юной бунтаркой.

– Доброй ночи, господин профессор, – Алька смиренно опустила глазки. Пай-девочка, да и только.

В который раз мысленно «поблагодарив» Распределяющую Шляпу за этот непредвиденный «геморрой», Снейп отправился к Дамблдору, чтобы обсудить с ним очередной сюрприз, полученный от его русской протеже. Честное слово, с Поттером хлопот было меньше!

Поздно вечером Алька сидела на лестнице, ведущей из подземелья наверх и жаловалась Пивзу:

– Нет, ну ты представляешь? Он сказал, что будет связывать меня по ночам, если я не перестану наши с тобой развлечения!

Пивз от возмущения взлетал под потолок и кувыркался там, швыряя в стены какую-то липкую дрянь.

– Ты не сможешь развязать меня, если он это сделает?

– Нет. Но я смогу сделать вместо тебя всё, что ты задумаешь.

– Ага, щас! – эту фразу Алька произнесла по-русски, – ты будешь получать удовольствие, а обвинять во всём станут меня? Нет уж, так не пойдёт.

– Ну и ладно.

Обиженный Пивз отправился наверх, а Алька пошла к себе в спальню.

Снейп оказался прав. С того достопамятного вечера Алькины враги присмирели. Если и шептались у неё за спиной, то так, чтобы она не слышала. В связи с этим Альке пришлось свернуть свои «акции возмездия». Разочарованный Пивз не перестал, однако, хорошо относиться к Альке и всегда был готов помочь ей по старой дружбе.

====== Глава 4 ======

Одним из любимых Алькиных предметов стали полёты на метле. И если поначалу Малфой презрительно кривил губы и цедил что-то о грязнокровках, ничего не смыслящих в технике, то уже совсем скоро освоившая навыки полётов Алька гоняла на метле ничуть не хуже этого заносчивого блондинистого гадёныша. Мётлы слушались её беспрекословно, даже самые старые и потрёпанные многими поколениями студентов Хогвартса. Мадам Хуч прочила Альке блестящее квиддичное будущее, как только она достигнет возраста, подходящего для зачисления в команду. Алька неопределённо пожимала плечами. Дело в том, что ей совершенно не нравился квиддич.

Поначалу её, как человека, далёкого от развлечений волшебного мира, интересовало, что это за квиддич, о котором все так много и восторженно говорят. Поэтому Алька с нетерпением ждала матча, в котором участвовала сборная её факультета. Тем более, что Слизерину предстояло сразиться с командой Грифиндора, а Алька уже знала, что Гарри будет играть за неё, несмотря на свой юный возраст. Встречаясь на совместных уроках или в коридорах замка с Гарри и Роном, Алька продолжала поддерживать с ними приятельские отношения. Они довольно часто болтали о том-о сём. Алька рассказывала, как она борется со своими сокурсниками, а Гарри с Роном пополняли её запас обидных английских ругательств. Рон часто предлагал Альке поколотить кого-нибудь из её обидчиков, но Алька отказывалась, говоря, что сама справляется.

Сидя на трибуне Слизерина, среди орущих болельщиков, Алька старалась не выдавать своих чувств. Потому что открыто болеть за ловца гриффиндорской команды, находясь на слизеринской трибуне было бы верхом идиотизма и неосторожности. Поэтому она яростно хлопала «своим», когда те забивали голы, но не бесновалась и не кричала вместе со всеми.

Алька быстро разобралась с правилами. И искренне недоумевала, зачем нужны все эти страсти с забиванием голов, если результат игры зависит от одного-единственного человека, действий которого вообще не видно? Только чтобы болельщики могли всласть наораться и выпустить пар? Даже в нелюбимом ею футболе правила были логичнее.

Алька вообще не любила командных игр. В своей прошлой жизни она занималась теми видами спорта, в которых результат зависел только от неё. Плаванье и фигурное катание. Фигурное катание – основное. Плаванье – просто чтобы научиться держаться на воде, как говорится, «для себя». В фигурном катании Алька была «заряжена» на результат. Её тренер, Жанна Владимировна, говорила родителям, что перспективы у Альки есть. И Алька тренировалась много и охотно. Она научилась не обращать внимания на усталость и боль от падений. Всё это было ерундой по сравнению с тем невозможным, непередаваемым чувством стремительного полёта по гладкой холодной поверхности, от которого что-то широко распахивалось в груди и дух захватывало. Эх… Всё это осталось в прошлом и уже никогда больше не повторится. Альке было некогда думать об этом, слишком много времени отнимала у неё учёба и борьба за сохранение собственного достоинства. А вот теперь, сидя на трибуне и рассеянно следя за перипетиями матча, Алька остро почувствовала, как ей не хватает этих тренировок. «Надо хотя бы зарядку делать и бегать, – думала Алька, – а то совсем форму потеряла с этим колдовством. Задыхаться начала бы на первых же секундах программы» Алька с сожалением поняла, что вряд ли она осуществит свои намерения. Времени ей действительно не хватало. А главное, она растеряла многие из своих прежних привычек. Да и стоило ли корячится, если путь к спортивной славе был для неё навсегда отрезан? «Обленилась», – презрительно подумала о себе Алька. Но развить эту мысль ей не удалось.

Метла Гарри вела себя, как бешеный скакун, пытаясь сбросить на землю своего седока. Всё внимание Альки сосредоточилось на попытках Гарри удержаться на ней. Всем остальным болельщикам было не до него. Алька громко вскрикнула в момент, когда метла Гарри сделала особенно резкий скачок, чуть не сбросив его на землю. Теперь уже все взоры обратились на него.

Алька не смотрела на Снейпа и не видела того, что заметили Рон с Гермионой. Она лишь увидела неожиданную концовку этой странной игры. Зато Гарри, Рон и Гермиона весь вечер обсуждали, стоит ли посвятить Альку в подробности этой истории. Иметь своего человека на Слизерине, чтобы следить за Снейпом – это же здорово! Но можно ли ей доверять? Гермиона, меньше знавшая Альку, сомневалась. Гарри и Рон убеждали её, что «Эйлина» – хороший человек и попала на Слизерин по нелепой случайности, из-за дурацкой прихоти Распределяющей Шляпы. Убедил Гермиону рассказ о том, как она отбивалась от своих слизеринских недоброжелателей.

На следующий день гриффиндорское трио отозвало Альку в сторонку.

– Надо поговорить, – сообщил Гарри.

Они пробрались в пустой коридор, куда обычно никто не заглядывал. Сначала Гермиона рассказала ей о том, как Снейп пытался заколдовать метлу Гарри. Алька ушам своим не верила. Она уже стала понемногу привыкать к своему декану. Его ежевечерние уроки как-то незаметно сблизили их, и Алька перестала видеть в нём «сальноволосое чудовище». Неужели она ошибалась в Снейпе? Неужели он способен на такое? Но зачем? Почему он это делает? И тут гриффиндорцы выложили Альке всё, что знали про таинственные события, происходящие в Хогвартсе.

Алька была поражена. Как? Как она могла так ошибиться в человеке? Как не почувствовала его злобную гнилую натуру? Она-то думала, что Снейп просто изображает из себя строгого учителя, чтобы ученики его боялись и не «залезали на голову». А оказывается, это – не маска, а проявление его гадкой сущности? Альке было не по себе. Да, конечно, она будет следить за Снейпом и в случае чего, расскажет им о его действиях. И, конечно же, этот разговор останется между ними. С кем ей делиться? У неё нет друзей на Слизерине. Зато, кажется, есть на Гриффиндоре. Это обстоятельство немного успокоило расстроенную Альку.

Приглядываясь к Снейпу, отыскивая странности в его поведении и не находя ничего особенного, кроме скверного ядовитого характера, Алька терзалась сомнениями. У неё не было оснований не доверять Гарри, Рону и Гермионе. Но она уже не могла относиться к своему декану, как к постороннему человеку. Какая-то тонкая, почти невидимая ниточка уже связала Альку с профессором Снейпом, и теперь она мучилась сомнениями, подозрениями и тем, что они не соответствовали её внутреннему восприятию этого человека.

Приближалось Рождество. Все с нетерпение ожидали каникул, мечтая поскорее разъехаться по домам из этого промозглого «лёдника», как называла его Алька. Она поражалась тому, что все эти волшебники не смогли обеспечить школу нормальным отоплением и морозили детей в промёрзших аудиториях и обледенелых коридорах. Алька любила тепло и поначалу жутко страдала от холода в неотапливаемых помещениях Хогвартса. Но потом вспомнила о своих магических способностях и стала думать о том, как ей жарко. Она вспоминала, как чувствовала себя на морском берегу под палящими лучами южного солнца, и ей действительно становилось жарко. Но, сосредоточившись на теме урока, она теряла эту мысль, вновь замерзала и мысленно ругала и директора, и весь педколлектив за такую вопиющую халатность.

На уроках зельеварения было особенно холодно, несмотря на кипящие котлы. На одном из занятий Малфой решил немного развлечься.

– Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждёт. Бедные ребята, мне их жаль…

Произнося эти слова, Малфой смотрел на Гарри; Крэбб и Гойл громко захихикали. Пользуясь тем, что всё их внимание было направлено на Поттера, Алька среагировала мгновенно – быстрым незаметным движением подсыпала в котёл Малфоя горсть порошка, который оставался у неё после того, как она опустила необходимое его количество в свой котёл. Теперь пропорции его зелья будут нарушены, и оно у него точно не получится. «Не получится» – это ещё мягко сказано! Зелье в котле Драко неожиданно забурлило, вспенилось и выплеснулось наружу клочьями грязно-серой пены. Малфой и те, кто находился недалеко от его котла, в том числе и Алька, едва успели отскочить. Разъярённый Снейп взмахом волшебной палочки мгновенно убрал все последствия инцидента и злобно уставился на Альку, которая, как ни в чём не бывало, уже вернулась к своему котлу. Она встретила его взгляд открытым сиянием честных глаз и немым вопросом: «Почему вы так на меня смотрите? При чём тут я?» Ничуть не смущаясь, Алька смотрела прямо в глаза взбешённого Снейпа, который ни на йоту не сомневался, чьих это рук дело, но доказать ничего не мог. При этом не забывала помешивать зелье в своём котле и, что самое интересное, делала это правильно, в отличие от всех остальных, которые отвлеклись и уже безвозвратно упустили момент, когда нужно вводить следующие ингредиенты. К тому же никто не помнил, как и сколько раз мешал это варево. Так что урок был сорван, а Алькино зелье Снейп, в отместку за это, ей всё равно не засчитал.