Текст книги "Наши в Хогвартсе (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Закончив чаепитие, Снейп поднялся.

– Проводите меня? – спросил он.

– Уже? – в её голосе было столько разочарования и какой-то трогательной, совсем детской растерянности, что Снейп почувствовал себя негодяем, отнимающим у маленького ребёнка любимую игрушку. Знала бы она, с каким удовольствие он остался бы здесь с ней на весь день. И на всё лето. И…

– Да. Мне пора, – просто ответил он.

– Тогда… Конечно, провожу, – Алька со вздохом поднялась из-за стола.

Они шли к воротам замка – Снейп чуть впереди, Алька на полшага позади. Она не сводила глаз с его профиля, продолжая без умолку болтать о всяких пустяках, как будто боялась, что, если она хоть на минуту закроет рот, повиснет пауза – тяжёлая и удушливая, и тогда ей ни за что не удержаться, чтоб не разреветься. А Алька не хотела реветь при нём. Она не должна его расстраивать. Ему и так нелегко, она же видит. Вон, как исхудал… И круги под глазами… Морщинка меж бровей стала резче… Они вышли за ворота. Альке всё-таки пришлось замолчать. Теперь она стояла перед Снейпом, глядя ему прямо в лицо, и не знала, что сказать. Разве можно словами передать то, что она чувствует? Ей хотелось обнять его, прижаться покрепче… Но разве имела она на это право? А он… Он тоже молча смотрел на неё, не зная, что сказать. Альке пришлось прийти к нему на помощь.

– Спасибо вам, господин профессор.

– Не стоит, – отозвался он. – До свидания, мисс Эйлин.

– До свидания, господин профессор.

Снейп отошёл на шаг и стремительно трансгрессировал, не в силах больше выносить этот бередящий душу пронзительный взгляд. А Алька медленно добрела до спальни, залезла в кровать, словно раненый зверёк в нору, свернулась там в дрожащий тугой комок и провела в этой позе несколько часов, не шелохнувшись, без слёз, без звука, вспоминая каждое его движение, каждый жест, взгляд, слово, боясь расплескать, забыть даже малюсенькую деталь их сегодняшней встречи. Никто из обитателей замка не видел её до следующего утра.

В течении всего лета Алька получала письма от Рона и Гермионы, они приглашали её провести каникулы с ними, но о том, где они находятся, в письмах не было ни слова. На этот счёт Альку просветил Дамблдор, предложивший ей погостить в особняке на площади Гриммо, но узнав, кому принадлежит особняк, и кто в нём обитает, Алька наотрез отказалась. В общем, лето не задалось, и Алька с нетерпением ожидала, когда оно уже закончится.

С начала нового учебного года Алька пребывала в приподнятом настроении, до тех самых пор, пока не посидела на первом уроке ЗОТИ. Кажется, традиция наживать себе врагов в виде преподавателей этого многострадального предмета, причём, с первого же занятия, вновь вернулась. А с Амбридж Альке даже поругаться не довелось. Она смотрела на эту «розовую жабу», как на полную идиотку. Кому она рассказывает детские сказки о достаточности теоретических знаний по ЗОТИ? Ей, Альке? У неё было ощущение, что из выпускного класса её перевели в детский сад. Кажется, год в этом плане обещает быть провальным. Хорошо, что у неё есть её профессор, который может научить гораздо большему, чем эта министерская крыса. А ещё за лето у Альки созрел план улучшения собственного финансового положения. Поскольку Снейп доверил ей власть над кабинетом зельеварения, Алька решила открыть в школе небольшой собственный бизнес – варка зелий на заказ. Прикинув, что наибольшим спросом будет пользоваться Амортенция, Зелье от прыщей и всякие косметические средства, Алька изготовила несколько пробников и успешно продала их в начале учебного года по вполне приемлемой для учащихся цене. Вскоре спрос на Алькины зелья стал превышать предложение, поэтому работы у неё прибавилось, времени на конфликты с дурой-профессором не оставалось вовсе, зато в кармане зазвенели сикли и кнаты. Однако, как оказалось, Алька недооценила эту мерзкую тварь. Несмотря на прошлогоднюю ссору, Алька вновь сблизилась с Гарри. Вся школа не верила его словам о том, что Волан-де-Морт возродился. Алька не просто верила, она знала это наверняка. Только, в отличие от Гарри, она никому не говорила об этом. А вот самому Гарри пришлось туго. Амбридж назначила ему отработку, и теперь он каждый вечер ровно в пять приходил в её кабинет. Алька первой заметила раны на руке Гарри, несмотря на то, что территориально была самой дальней из его друзей. Заметила, правда, чисто случайно, встретив Гарри на выходе из Большого зала. Тут же расспросила его о том, что происходит и вызвалась помочь. Алька поджидала Гарри недалеко от кабинета Амбридж в тот час, когда ему нужно было идти на отработку. Завидев его, она приложила палец к губам и махнула ему рукой, приглашая следовать за собой. За поворотом коридора Алька сунула в руку Гарри маленький флакончик с жидкостью и заговорщически шепнула:

– Капни ей три-шесть капель этого в чай или в воду.

– И что будет? – так же тихо поинтересовался Гарри.

– Увидишь, – загадочно ответила Алька.

Подлить зелье в чашку с чаем оказалось нетрудно – Амбридж довольно часто поворачивалась к нему спиной. Гарри скрипел пером, выводя ненавистные строчки, которые тут же кроваво проступали на его руке. Вечер проходил в полном молчании. «Почему же ничего не происходит? Неужели зелье не подействовало?» – думал огорчённый Гарри. Амбридж удовлетворённо косилась на его вспухшую руку. Наконец, она не удержалась от замечания:

– Надеюсь, это научит вас отвечать за свои слова….

Продолжить она не смогла. После каждого её слова раздавался характерный треск, и в воздухе весьма скверно завоняло. Амбридж уставилась на Гарри расширившимися от ужаса глазами:

– Что (тррр) это? (тррр)

Гарри честно попытался сдержаться, но не смог. Его тело сотрясалось от хохота, из глаз катились слёзы. Амбридж попыталась выразить ему своё возмущение, но тут же замолчала, уловив, наконец, связь между собственными словами и газоотделением.

– Во-о-н! (трррррр), – только и смогла выкрикнуть она. Гарри с хохотом выкатился из её кабинета, отбежал за поворот и привалился к стене, не в силах остановить приступ откровенного жизнерадостного ржания. Отсмеявшись, он направился в гриффиндорскую гостиную, по пути время от времени всхлипывая от подступающего к горлу смеха при воспоминании о случившемся. Его рассказ о том, что произошло с Амбридж, периодически перемежался собственным хохотом и хохотом его друзей. Гарри, не говоривший Гермионе о том, как именно проходит его отработка, сейчас не смог удержаться от удовольствия поведать ей о результатах применения Алькиного зелья. Все трое восхищались своей подругой, полностью признавая её заслуги в деле укрощения розовых жаб.

Представление продолжилось на следующий день за завтраком. Когда Амбридж попыталась за столом заговорить с коллегами, пространство вокруг неё огласилось неприличными звуками и насытилось характерным амбре. Коллеги с изумлением уставились на неё. Профессор ЗОТИ побагровела, выскочила из-за стола и прошипев сдавленное: «Извините!» (трррррр) – бросилась вон из зала. Дружный взрыв хохота за учительским столом проводил её до дверей. За гриффиндорским столом послышались аплодисменты. Алька иронично ухмылялась, наблюдая издалека за Снейпом, который изо всех сил безуспешно пытался побороть приступ смеха, натягивая на лицо маску грозного недовольства, из-под которой то и дело проступал откровенный конский ржач. Уже одно это зрелище доставляло ей неимоверное удовольствие, не говоря уж обо всём остальном. В течение трёх дней школа была избавлена от счастья лицезреть Амбридж и слышать её мерзкий голос. Всё это время она безвылазно просидела в своей комнате. В первый день у неё были попытки покинуть это помещение, но каждый встреченный ею в коридоре человек, будь то студент или преподаватель, считал своим долгом обратиться к ней с вопросом, требующим пространного ответа. Забывшись, она открывала рот и… В общем, школа получила огромное удовольствие. По прошествии трёх дней, в течение которых Амбридж вычисляла автора шутки и вынашивала планы мести, наступил черёд карательных мер. Прежде всего досталось Гарри, как непосредственному исполнителю. Его рука после очередного посещения ненавистного кабинета воспалилась и кровоточила сильнее, чем раньше. Альке пришлось делать ему примочку из разных зелий, чтобы снять боль и воспаление. Но этого Амбридж было мало. Она понимала, что Гарри сам не мог сварить подобное зелье. Ей хотелось дознаться, кто снабдил его этим мерзким снадобьем. Она поинтересовалась у Снейпа, не знает ли тот, кто из его учеников мог сварить подобную гадость? На что Снейп высокомерно ответил, что ему некогда интересоваться, чем забавляются студенты в свободное от уроков время. Впрочем, ни для кого в школе не было секретом, кто из учащихся отличается самым творческим подходом к процессу варки и изобретения зелий. Поэтому у Амбридж в скором времени возникло стойкое убеждение, что автором злополучного зелья является именно мисс Северинова. Тем более, что про их дружбу с Поттером знала вся школа. И Амбридж вызвала Альку к себе в кабинет В назначенное время Алька, отправилась на свидание с Амбридж. Проходя мимо кабинета Снейпа, она заглянула внутрь и бодро отрапортовала:

– Господин профессор. Меня тут Амбридж к себе вызвала. Скучно бабуле, чайку не с кем попить. И, видать, не с чем. Так вы уж подстрахуйте меня, не дайте в обиду сиротку. Если меня долго не будет, придите на помощь, вызволите из её когтистых лап. А то будет меня пытать, как Поттера, а у меня ручки нежные, мне их жаль.

– Амбридж пытает Поттера? – Снейп приподнял бровь, внимательно приглядываясь к Альке.

– Угу. Заставляет его писать особым пером, и всё, что он пишет, у него на руке процарапывается.

Лицо Снейпа позеленело от гнева. Кто позволил этой твари издеваться над детьми? Пусть даже это будет Поттер… Всё равно. А теперь она взялась за Эйлин?! Да пусть только пальцем её тронет! Увидев выражение его лица, Алька посерьёзнела:

– Не переживайте, господин профессор. Я не Поттер, за себя постоять сумею.

– Держите себя в рамках, мисс, – он с тревогой взглянул на Альку, – не демонстрируйте слишком явно свои возможности. Это может вам навредить.

– Но защищаться-то можно? – Альке разговор не нравился.

– Можно, но не в полную силу. Я не хочу, чтобы вас выгнали из школы, мисс.

– Да что вы меня всё время исключением пугаете? Что мне теперь – жопу ей лизать, раз она из Министерства?! – взорвалась Алька.

– Выбирайте выражения, мисс, – поморщился Снейп. – Надеюсь, у вас хватит ума и осторожности не дать себя в обиду и не демонстрировать явно свою силу. Идите. Час продержитесь?

– Постараюсь, – буркнула Алька.

Амбридж встретила девочку ласковой улыбкой и предложила сесть.

– Мисс Се-вье-ри-но-ва, – прочитала она Алькину фамилию по бумажке, – вы не догадываетесь, зачем я пригласила вас к себе?

– Нет, госпожа профессор, – Алька была сама любезность.

– Хорошо. Тогда что вы можете сказать по поводу произошедшего инцидента?

– Какого инцидента, госпожа профессор? С кем он произошёл? – Алька «включила дурочку».

– Того, что недавно произошёл со мной, мисс, – Амбридж излучала невероятную доброту и терпение.

– А-а-а… Я считаю, что вы, госпожа профессор, стали жертвой отвратительной шутки. Подобные выходки недопустимы по отношению к кому бы то ни было, а особенно к преподавателям.

– Приятно слышать, что вы так считаете. Возможно, вы знаете, кто был автором этой шутки? – благосклонный взгляд в сторону Альки.

– Откуда же мне это знать? – взгляд Амбридж был встречен сиянием честных Алькиных глаз.

– Поговаривают, что среди учеников есть только один человек, способный сварить подобное зелье, – Амбридж пошла ва-банк.

– Вы правы, госпожа профессор. Но сварить и использовать – это ведь разные вещи. Я никогда бы не позволила себе использовать зелье, явившееся неудачным продуктом моих упражнений в зельеварении. Тем более, использовать его на столь уважаемом человеке, представителе Министерства Магии! – слова «Министерство Магии» Алька произнесла таким тоном, что сразу было ясно – это слова с большой буквы. – Но я не могу отвечать за тех негодяев, у которых хватает наглости на подобные «шутки».

Алька выпрямилась на стуле и сверкнула глазами, старательно изображая возмущение.

– Хорошо, мисс, – Амбридж благосклонно улыбнулась. – Но для профилактики давайте-ка усвоим один урок. Сейчас вы возьмёте это перо, – указала она на стол, – и напишете им несколько слов, которые я вам продиктую.

Алька с готовностью схватила перо, всем своим видом изображая энтузиазм и преданное ожидание. Амбридж, всё так же ласково улыбаясь, стала диктовать елейным голосом:

– Я не должна врать.

«А с фантазией у тебя не очень, – подумала Алька. – Могла бы выдумать что-то новенькое».

Перо заскрипело по бумаге. Амбридж беспокойно дёрнулась и потёрла руку. Алька старательно выводила крупные буквы с сильным нажимом. Кисть профессора ЗОТИ покраснела.

– Стойте! – гневно крикнула Амбридж. – Что вы себе позволяете?

– Я? – удивление, написанное на честном Алькином лице было таким искренним, что только законченный циник мог бы заподозрить её в дурных намерениях. – Вы сами сказали – написать то, что вы продиктуете. Вот я и пишу.

И Алька снова старательно заскрипела пером.

– Остановитесь немедленно!

Алька послушно замерла, буравя Амбридж преданным взглядом, полным ожидания и готовности исполнить любой её приказ. Та быстрыми мелкими шажками умчалась в смежную комнату, видимо, чтобы утихомирить боль в распухшей руке. Это, с её стороны, было стратегической ошибкой – Альке хватило секунды, чтобы вылить содержимое предусмотрительно прихваченного флакончика в стоящий на краю стола графин с водой.

Вернувшись, Амбридж по-прежнему ласково взглянула на Альку и сказала:

– Продолжайте писать, мисс.

Алька снова заскрипела пером. Оно шло туго, значительно тяжелее, чем в первый раз. Алька чувствовала его возросшее сопротивление. Но и сила её ненависти к этой мерзкой жабе продолжала расти. Поэтому Амбридж вновь схватилась за руку и уже менее ласково произнесла:

– Достаточно, мисс. Вы можете идти.

– Всего доброго, госпожа профессор, – Алька чуть ли не книксен сделала, прощаясь с Амбридж у двери.

Вернувшись в подземелье, Алька постучалась в комнату Снейпа и на его «Войдите» просунула голову в дверь и отрапортовала:

– Господин профессор, не надо меня спасать. Я сама справилась.

Её довольная рожица вызвала у Снейпа определённое беспокойство.

– Зайдите сюда, закройте дверь и расскажите, как именно вы справились.

Алька чинно вошла внутрь и с видом примерной девочки-отличницы стала рассказывать обо всём, что произошло в кабинете Амбридж. Рассказывала она красочно, в лицах – в ней явно чувствовался актёрский талант. Снейп, получая от рассказа истинное удовольствие, в глубине души испытывал тревогу за свою подопечную. Он понимал, что его Эйлин нажила себе серьёзного врага, справиться с которым будет ох как непросто. И всё же, слушая Альку, он улыбался, отдавая должное этой маленькой нахалке. Результатом Алькиного визита стало освобождение школы от Амбридж ещё на неделю. Кроме того, Снейп, по всей видимости, рассказал Дамблдору о её воспитательных методах – вызовы в её кабинет до поры до времени прекратились. Впрочем, радоваться было рано. Вскоре по распоряжению Министерства Магии Амбридж была назначена на должность Генерального инспектора Хогвартса. Раздражение против Амбридж росло у Гарри с каждой новой встречей с ней. А встречаться приходилось часто – Амбридж присутствовала на занятиях других преподавателей, инспектируя их. Алька, напротив, была корректна и сдержанна – сказывалась школа слизеринского декана. Поэтому ей удавалось избегать вечерних отработок у ненавистной «жабы», в то время как Гарри ходил к ней в кабинет почти так же регулярно, как на уроки. Его рука снова вспухла, и друзьям приходилось следить, чтобы он ежедневно отмачивал её в настойке растопырника. В один из таких моментов Гермиона и предложила Гарри учить всех желающих пользоваться на практике заклинаниями, выученными по книгам. Гарри долго отнекивался и даже рассердился на друзей за это предложение. Но через пару недель, подумав хорошенько, всё-таки согласился с их доводами. Желающие принять участие в этом проекте собрались в Хогсмиде, в трактире «Кабанья голова». Алька на этой встрече не проронила ни слова. Она сознательно отдала бразды правления Гарри, признав за ним право быть «руководящей и направляющей силой» их маленького, но решительного общества. Впрочем, с началом тренировок выяснилось, что главным тренером на этих занятиях будет всё-таки не Гарри. Слишком многое из того, что легко получалось у Альки, было ему недоступно. Всё-таки, уроки Снейпа дали ей очень многое. К тому же, Альку вполне устраивала роль «серого кардинала», в то время как официальным руководителем их крамольного кружка считался Гарри, а она формально числилась лишь участницей «Отряда Дамблдора». Всё-таки, было, было в ней что-то слизеринское. Алька понимала, что Снейп её за это не похвалит, но оставаться в стороне она не могла. Да и не хотела. Гарри не ревновал Альку к её успехам. Напротив, ему было приятно наблюдать за ней во время тренировок. Ему нравилась Алькина невозмутимость и спокойное осознание своей силы, которые выражались в особой плавности движений и какой-то взрослой отрешённости, лёгкой отстранённости от происходящего. С некоторых пор Гарри начал осознавать, что Ал для него – больше, чем просто друг. Значительно больше… Впрочем, общение с Чжоу Чанг тоже вызывало у Гарри странные и непривычные чувства. Кажется, обе эти девчонки нравились ему, каждая по-своему. И разобраться в этих чувствах оказалось для него очень непросто. Тем более, что разбираться в них постоянно мешали всё чаще повторяющиеся сны и видения, в которых Гарри сам себя видел в облике змеи. Хотя, только благодаря этим его видениям, Артур Уизли остался жив. Незадолго до Рождества Гарри, подслушав разговор Артура и Молли Уизли с Грюмом в больнице святого Мунго, с ужасом узнал, что означают эти его сны и видения. Он наблюдал их глазами Сами-Знаете-Чьей змеи. Неужели Волан-де-Морт овладел его сознанием?

====== Глава 19 ======

Вернувшись в Хогвартс после Рождества, проведённого в доме у Сириуса на площади Гриммо, гриффиндорское трио поведало Альке много интересного, причём, как вместе, так и каждый по отдельности. Алька, прослушав все версии случившегося, пыталась собрать их «до кучи» и привести хоть к какому-то общему знаменателю, но это ей никак не удавалось. Узнав, что Гарри предстоит заниматься со Снейпом окклюменцией, девочка, задержалась в классе после урока зельеварения.

– Господин профессор, можно отнять у вас немного времени? – осторожно подступила она к Снейпу.

– Я вас слушаю, мисс

– Скажите пожалуйста, а что такое окклюменция?

Снейп окинул Альку хмурым взглядом:

– Если коротко – это умение закрывать сознание от проникновения в него посторонних. Почему вы спросили?

– Потому что вы будете заниматься с Гарри окклюменцией, – Альке незачем было хитрить, – вот я и решила узнать, что это такое.

– Это всё, что вы хотели узнать? – Снейп явно пытался поскорее закончить разговор.

– Почти. Ещё один вопрос. Господин профессор, а можно и мне этим заниматься? Вы не могли бы поучить меня, как Гарри? Или вместе с ним…

– Начнём с того, что вы задали не один вопрос – это раз. Занятия окклюменцией не могут быть коллективными – это два. И наконец, мне хотелось бы узнать, почему вы решили, что они нужны лично вам – это три.

– Потому что это – очень нужный и полезный навык. Думаю, он может пригодиться любому. И… – Алька замялась, – если честно… я не хочу, чтобы Поттер был в чём-то сильнее меня.

– А вот это – действительно веский аргумент, – усмехнулся Снейп. – Хорошо, мисс Эйлин. Будет вам окклюменция. Но учтите – если ваши способности окажутся ниже средних, я не стану тратить на вас своё время.

– Благодарю, господин профессор, – Алька от радости чуть не подпрыгнула. – Постараюсь оправдать оказанное мне высокое доверие!

С тех пор после каждого занятия с Гарри Снейп проводил отдельный урок для Альки. Разница в освоении предмета этими двумя была весьма ощутимой. Если Поттер занимался неохотно и не тренировался в свободное время, то Алька подошла к занятиям со всей возможной ответственностью. Поэтому результат был вполне ожидаем – мисс Эйлин в деле освоения окклюменции продвинулась намного дальше Гарри, что вызывало у Снейпа чувство законной гордости за свою ученицу. И если занятия со Снейпом опустошали Гарри и лишали его сил, то Алька не чувствовала абсолютно никакого опустошения. Наоборот, она с азартом карточного игрока требовала всё более сильного уровня легилименции, чтобы получать удовольствие от очередного отражения атаки на собственное сознание. Иногда Альке самой удавалось увидеть кое-что из воспоминаний Снейпа, и ради этих моментов она занималась ещё усерднее. Не из простого любопытства. Альке хотелось знать как можно больше о своём профессоре только потому, что человеку всегда интересен тот, кто ему дорог. И если Альке удавалось подсмотреть какие-нибудь воспоминания из его безрадостного детства, она потом долго прокручивала их у себя голове, проникаясь сочувствием к маленькому Северусу. Однажды ей удалось увидеть его вместе с какой-то рыжей девчонкой, с которой они лежали в траве на берегу реки и смотрели на облака. И хотя Снейп тут же «закрылся» от неё, Алька почувствовала сильный укол ревности, хоть она и не знала, что это за девчонка и какую роль та играла в жизни Северуса. Ей было ясно только одно – это воспоминание было тёплым и светлым и, в отличие от большинства остальных, оно было дорого Снейпу. Но вместо того, чтобы радоваться этому факту, Алька почему-то злилась.

– Господин профессор! – Алька, постучалась в кабинет и, не дождавшись ответа, осторожно заглянула в дверь. Снейпа в комнате не было. Зато она увидела Гарри, опустившего голову в Омут памяти.

– Эй, – позвала Алька, – ты что там делаешь?

Но Гарри не отзывался. «Интересно, что он там такого увидел? Или он утонул?» -подумала Алька. Но Гарри не был похож на утопленника, а Алькино любопытство разгоралось всё сильней. Девочка подошла к Омуту памяти с противоположной стороны и опустила туда голову.

Алька, оказавшись рядом с Гарри в воспоминаниях Снейпа, не сразу поняла, где находится. Зато она моментально узнала отца Гарри – уж больно они с сыном были похожи. А вот в парне, к которому он обратился с обидными словами, Алька не сразу узнала Северуса. А узнав, подскочила к Джеймсу и попыталась ударить его, но её рука прошла сквозь него, не причинив никакого вреда. Алька во все глаза смотрела на рыжую девчонку, пришедшую на помощь Снейпу. Ей показалось, или это та же девочка из его воспоминаний, которую видела Алька? Почему же она треплется с Джеймсом и не расколдовывает Снейпа? Тот самостоятельно справлялся с наложенными на него чарами помех, отплёвываясь от мыльной пены и постепенно подползая к своей палочке. Когда Снейп направил свою палочку прямо на Джеймса и порезал ему щёку, Алька уже готова была восторжествовать, но внезапно вспыхнул яркий свет, и Снейп повис в воздухе вверх тормашками. Из толпы собравшихся зрителей послышался смех и ликующие крики. Алька с надеждой взглянула на девчонку, которую Джеймс называл Эванс – ну, спасай его, чего же ты стоишь? И тут она заметила, что в уголках губ у девчонки что-то дрогнуло. Ей показалось, что выражение ярости на её лице вот-вот сменится улыбкой. Это продолжалось всего мгновение, но Альке его вполне хватило, чтобы возненавидеть эту рыжую дрянь. «Кажется, это его мать», – подумала Алька, мельком взглянув на стоявшего рядом Гарри. Вот девчонка потребовала у Джеймса расколдовать Снейпа. Вот уже прозвучало слово «грязнокровка». Вот Эванс ушла, а Снейп вновь повис вниз головой, и Джеймс уже приглашал зрителей полюбоваться тем, как он снимет с него подштанники… Алька с силой схватила Гарри за руку и выдернула его на поверхность. Они стояли по разные стороны Омута памяти, тяжело дыша и растерянно глядя друг на друга. Глаза Альки наливались свинцом, ноздри раздувались, губы побелели и превратились в тонкую ниточку. Она вцепилась в край стола, на котором стоял Омут памяти, подалась вперёд, пригнулась, как пантера перед прыжком и с тихой ненавистью выплюнула Гарри в лицо:

– Ну и сволочь папаша твой. Да и остальные не лучше – что крёстный, что мамочка… – она прошипела эти слова вкрадчивым, презрительно-удивлённым голосом, как будто хвалила Гарри за его родственников и восхищалась степенью их подлости.

– Не трогай мою маму! – Гарри смотрел на Альку почти с ненавистью.

– А чем она лучше остальных? – выкрикнула взбешённая Алька. – Ей же шутка понравилась! И почему она трепалась с твоим папашей, вместо того, чтобы помочь Снейпу избавиться от заклинания? Да я бы на её месте после такого с твоим папашей на одном гектаре срать не села! А она не побрезговала к нему в постель залезть – тебя делать!

– Заткнитесь! – тихий вкрадчивый голос Снейпа прозвучал для них, как гром среди ясного неба. В пылу перепалки ни Гарри, ни Алька не заметили, как он тихо вошёл в дверь и остановился на пороге, сразу поняв, что произошло. Нет, он не собирался наблюдать за ними из любопытства – как они оценят увиденное. Он просто поначалу не смог издать ни звука, пытаясь ослабить вдруг ставший тесным ворот сюртука и унять гул крови в ушах вкупе с бешено колотящимся сердцем.

Не обращая внимания на Альку, Снейп подошёл к Гарри. Губы у профессора дрожали, кровь наконец, отхлынула от лица, зубы оскалились.

– Итак… вам понравилось, Поттер?

– Н-нет, – ответил Гарри.

– Приятным человеком был твой отец, правда? – сказал Снейп, встряхнув Гарри так сильно, что у того очки съехали на нос.

– Я… я не…

Снейп изо всей силы оттолкнул его от себя. Гарри упал и больно ударился о каменный пол.

– Не вздумай рассказать кому-нибудь о том, что ты видел! – прорычал Снейп.

– Нет-нет, – пробормотал Гарри, поднимаясь на ноги и стараясь держаться от Снейпа как можно дальше. – Конечно, я никому…

– Всех касается, – обернулся он к Альке. – Вон отсюда! И чтоб духу вашего здесь больше не было!

Гарри опрометью кинулся к двери, у него над головой лопнула банка с сушеными тараканами. Он рывком распахнул дверь и бросился бежать по коридору. Остановился он только тогда, когда между ним и Снейпом пролегли три этажа. Тяжело дыша, он прислонился к стене и стал растирать руку, на которой обещал вскочить огромный синяк.

У него не было никакого желания возвращаться в Гриффиндорскую башню так рано и рассказывать Рону и Гермионе о своем приключении.

Гарри был страшно расстроен и выбит из колеи вовсе не потому, что на него накричали и швырнули ему вслед банку с тараканами. Дело было в том, что он знал, каково это, когда тебя унижают на глазах у посторонних. Он точно знал, что чувствовал Снейп, когда его отец издевался над ним, и, если судить по увиденному им в Омуте памяти, Снейп отнюдь не преувеличивал, называя его отца высокомерным хвастуном и позером.

Снейп резко повернулся к Альке.

– А вам, мисс, особое приглашение нужно? – рявкнул он.

Алька медленно подняла на него глаза.

– Нет.

Голос её был тих и спокоен. Слишком тих и подозрительно спокоен. Никакие эмоции не отражались на её бледном лице, когда она подошла к Снейпу, встала напротив него и заговорила:

– Я сейчас уйду. Но я хочу, чтобы вы знали. Во-первых, я не нарочно залезла туда – кивок в сторону Омута памяти. – Я случайно зашла и увидела, как Поттер стоит, окунувшись в эту штуку. Мне стало любопытно, что он там видит. Я не знала, что увижу там. Если бы знала – не полезла. Можете мне не верить, – Алька сверкнула на него глазами, – но это правда. Во-вторых, – снова быстрый взгляд на Снейпа, – вам нечего стыдиться, господин профессор. Это не вы совершили низость и подлость, а его отец с дружками. Вот пусть Поттер и стыдится. А в-третьих… – голос Альки вдруг охрип, а лицо исказила гримаса ненависти, – я очень жалею, что не знала об этом раньше, – снова кивок в сторону Омута памяти. – Если бы тогда, в Визжащей хижине я знала, я бы просто убила Блэка. Медленно… Чтоб помучился… Потому что таких, как он – надо…

Альку слегка трясло. Она, как во сне, шагнула к Снейпу, обняла его за талию, сцепив руки у него за спиной, прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди. Весь его гнев куда-то ушёл. Грудь словно сдавило невидимыми ремнями, руки безвольно повисли вдоль тела. Он не мог ни пошевелиться, ни издать ни единого звука. Стоял столбом, понимая, что ему нужно либо оттолкнуть девчонку, либо прижать её к себе, уткнувшись лицом в её мягкие пушистые волосы. Но его тело отказывалось повиноваться ему. Наконец Снейп овладел собой. Он взял Алькино лицо в свои ладони, отстранил её от себя и тихо произнёс, глядя ей в глаза:

– Не смейте. Меня. Жалеть.

– Эх, вы, – укоризненно ответила она, – взрослый человек, а не понимаете разницы между жалостью и сопереживанием.

– Понимаю, – он опустил руки, Алька тоже. – Идите….

Алька сделала шаг к двери, остановилась и, не поднимая головы, тихо сказала: – Мы... мы не смотрели до конца. Я выдернула его оттуда раньше. Дверь за ней тихонько закрылась.. Снейп без сил опустился в кресло и сгорбился в нём, склонив голову на руки. Почему из всего, что случилось сейчас, для него яснее и чётче всего выкристаллизовалось лицо Эйлин, полное ненависти и боли? Боли за него и ненависти к его врагам. Почему она восприняла его боль и ненависть, как свои собственные? Почему он ничего не сказал ей на её выпады против Лили, кроме короткого «Заткнитесь»? Потому что девчонка права? Снейп растёр руками виски, провёл ладонями по лицу, будто стирая с него тяжёлые мысли. Почему-то ему было неважно, как Поттер воспринял всё увиденное. Разумеется, он в любом случае оправдает своего отца. Плевать, лишь бы не болтал. А вот то, как восприняла всё это Эйлин, было для Снейпа важно. И она, в который уже раз, не подвела. Она была на его стороне – вот что удивительно! Он отдавал себе отчёт, насколько успел привязаться к этой девчонке и до какой степени ему будет не хватать её, когда она закончит школу и уедет из неё навсегда. Навсегда… Ему снова придётся потерять человека, который стал настолько дорог. Впрочем… скорее всего, жить ему осталось не так уж долго. Волан-де-Морт набирает силу, война с ним неизбежна, а двойные агенты долго не живут. А Эйлин… Она быстро справится с эмоциями, когда его не станет. Не может нормальный человек долго горевать по такому мерзкому чудовищу, каким он на самом деле и является. Встретит хорошего парня, полюбит его – и утешится. Чёрт подери, куда это его занесло? Совсем раскис, тряпка. Снейп взял со стола свиток и попытался читать очередной бред, нацарапанный студентом на куске пергамента. Но мысли его всё время возвращались к этой девчонке, которая заняла столько места в его сердце. Слишком много. Непозволительно много. Выйдя от Снейпа, Алька медленно побрела вверх по лестнице. Забравшись на верхний, пустующий этаж замка, она уселась в нише высокого окна и прислонилась лбом к холодному стеклу. Её до сих пор слегка трясло от увиденного. Руки сами сжимались в кулаки, хотелось драться. Из всех его мучителей ей теперь был доступен только Блэк, на котором и сосредоточилась вся Алькина ненависть. Люпин не в счёт. Ущербная тряпка, трясущаяся от страха перед перспективой потерять своих дружков и оказаться в одиночестве лицом к лицу со своей болезнью. Алька презирала его. А вот Блэк… Блэка она ненавидела всеми силами души, отчаянно желая встречи с ним. Ох, что бы она сделала с этой мразью… Алька обняла колени, вспоминая своё московское детство, казавшееся сейчас таким далёким. Помнится, у них в классе тоже был мальчишка, которого все обижали. Если не били, то обзывали Крысой. Он был по росту меньше всех в классе, тонкий и юркий. Больше ничего общего с крысой у него не было. Просто её одноклассникам нравилось делать ему больно. Алька спросила как-то одного из них, почему он бьёт Олежку (так звали Крысу по-настоящему), и его ответ в точности совпадал с ответом Джеймса – «Просто так. Потому что бесит». Нет, Алька не защищала его от всех и каждого. Она просто разговаривала с ним по-человечески. Алька была одной из самых мелких девчонок в классе, а Олег был на полголовы ниже её. Но это никогда не мешало им ходить вместе домой (им было по пути), болтая при этом обо всём на свете. Алька помнила, как однажды он сказал ей, просто так: