Текст книги "Наши в Хогвартсе (СИ)"

Автор книги: Miss Doe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

В этом месте Снейп тихонько затрясся от хохота. Она всё-таки сумела это сделать! Несмотря на напряжение последних дней, на весь ужас его положения, на тяжесть от разлуки с ней, она всё-таки заставила его рассмеяться. И теперь он не мог остановиться, давясь хохотом и зажимая себе рот рукой. Это было похоже, скорее, на истерику. Но после этого приступа ему стало легче. Успокоившись, он сел в кресло, не выпуская из рук её письма, вновь и вновь перечитывая её милые каракули. Почерк у мисс Эйлин всегда был отвратительным. Одни говорят: каков почерк – таков и характер. Другие – что плохой почерк есть признак гениальности. По отношению к ней оба эти утверждения казались верными.

Следующее письмо от него Алька получила уже накануне Нового года.

«Благодарю вас за подарки, а особенно за анекдот. Умеете вы радовать. Даже меня. Игрушку вашу так и не собрал, но от мыслей она действительно отвлекает. От любых. Кроме одной –жгучего желания разбить эту штуку о голову врага. А вот перо действительно успокаивает. Удобная вещь, хоть и маггловская. Праздники прошли спокойно. Как у вас?»

«А у нас Рождество отмечать не принято. Ждём Нового года», – подумала Алька.

Поселившись у Олега, Алька, что называется, дорвалась до телевизора, словно голодающий до хлеба. Всё-таки за столько лет она соскучилась по этому «магглоящику». Теперь каналов в нём было значительно больше, чем во времена Алькиного детства, фильмы можно было смотреть подряд, перескакивая с одного канала на другой. Зато все они теперь прерывались рекламой, которая бесила Альку со страшной силой. Только начнёшь получать удовольствие от фильма – бац! Полчаса всякой мути для прыщавых дебилов с перхотью и кариесом. Так что Алькин энтузиазм быстро иссяк. Впрочем, один фильм она посмотрела от начала до конца, невзирая на навязчивую рекламу. «Узник замка Иф» появился на экранах уже после Алькиного отъезда в Хогвартс. И вот теперь она просто прикипела к ящику, не отрываясь от него, как заворожённая. Ей нравилось всё – актёры, сюжет, юмор… А песни! Это же просто уму непостижимо! Градский – гений. Одна только «Прощай» чего стоит… От неё сделалось так больно, тревожно и сладко на душе. Альке очень понравился Авилов. Чем-то он напомнил ей её профессора… Нет, не внешностью. Было в них какое-то внутреннее сходство. А его отношения с Гайде – это же точь-в-точь история их со Снейпом отношений! Вон как она своему графу на шею бросается! А он её руки отводит, сопротивляется, гад… Неужели любит эту свою Мерседес? Она же его предала! Вот пусть и сидит теперь со своим Фернаном! А Монте-Кристо пусть оставит Гайде. А мать Поттера пусть себе спит спокойно со своим уродским муженьком. А Снейпа оставит ей, Альке.Она ведь его не любила никогда. Зачем же держит? Вон как граф с Гайде в конце целуются! Алька чуть не разревелась от невозможности так же целоваться со своим злющим профессором. Впрочем… Поцелуи – это счастливый финал. Сначала Монте-Кристо сделал дело – со своими врагами расправился. Виртуозно. Филигранно. Красиво. А она чего сидит? Чего ждёт? «С Нового года начну», – подумала Алька.

– Встречаем Новый год у нас, – сообщил ей Олег за два дня до праздника.

– Кто будет? – поинтересовалась Алька.

– Саня, Федот и Рыжий с девушкой.

– А Саня с Федотом без девушек?

– Ага. Они чисто побухать придут, – беззаботно поведал Олег. – Все уже бабками скинулись, идём продукты закупать.

– А я? Я же не скидывалась.

– Я за тебя скинулся.

– Сколько я должна? – поинтересовалась Алька.

– Нисколько, – отмахнулся он. – Идём, я один не справлюсь.

Алька достала деньги из кошелька:

– Если я не скинусь, будете отмечать без меня. А я уйду, понял?

– Ну ладно, ладно… Злющая какая…– он покорно взял деньги.

На Новый год компания у них подобралась довольно весёлая. Парни были с юмором, шутили смешно, было весело. После боя курантов все отправились валяться в снегу и кататься с горки кто на чём – на подручных средствах. Вернувшись домой, Саня с Федотом, который на самом деле был Михой Федотовым, как и обещали, нажрались. Поэтому отправились искать приключений по ночной новогодней Москве. Рыжий с девушкой закрылись в комнате, где у Олега стоял компьютер, а он сам и Алька остались вдвоём у телевизора, потягивая шампанское.

Алька догадывалась о том, что должно произойти. Уж очень он был напряжён. Это напряжение ощущалось физически. Олег пил шампанское «для храбрости», Алька наоборот, старалась поскорее «проветрить мозги» от шипучего напитка. Впрочем, она не чувствовала себя пьяной. Альке было весело и немного тянуло на подвиги. Дожив до восемнадцати с половиной лет, она ещё ни разу по-настоящему не целовалась. Со сверстниками в Хогвартсе как-то не сложилось. С одними она дружила, пока не поссорилась, с другими воевала не на жизнь, а на смерть. Можно было, конечно, завести себе какого-нибудь «Бон-бона» – тут Алька улыбнулась, вспоминая бурный роман между Роном и Лавандой – но… Ей это и в голову не приходило. Алька была влюблена, все её мысли были заняты суровым профессором, на интрижки Альку не тянуло. «Вот и дожила нецелованной до старости…» – то ли в шутку, то ли всерьёз подумала Алька. Поэтому, когда Олег поставил на стол пустой бокал, обнял её за плечи и притянул к себе, Алька не сопротивлялась. «Пора, мать, пора, – решила она для себя подставляя ему свои губы.– А то так и помрёшь, не научившись целоваться».

Олег не был грубым. Было заметно, что он влюблён в Альку. Его поцелуи были настойчивыми и нежными одновременно. С каждым новым поцелуем он всё больше распалялся. Его руки лихорадочно обшаривали Алькину грудь сперва поверх её нарядной блузки, а после, расстегнув её, полезли ближе к телу. Алька сосредоточилась, стараясь настроиться на получение удовольствия, которое, как принято считать, обычно испытывают люди в подобной ситуации. Теоретически Алька знала, что это должно быть приятно. Вон, все старшекурсники Хогвартса лижутся по коридорам… Ведь не просто так? Но удовольствие почему-то не приходило. Вместо него внутри у Альки росло раздражение. Язык, настойчиво обследующий её рот, губы, впивающиеся в её губы, руки, шарящие по её груди – всё было чужим. Чужим и от этого неприятным. Всё это вместе взятое вызывало в Альке протест. Её душа сопротивлялась такому наглому посягательству на тело. Когда осмелевший Олег попытался повалить её на диван, Алька не выдержала и оттолкнула его. Он схватил её за руки, навалился сверху, придавливая собой. Разгорячённый возбуждением и алкоголем, он уже плохо соображал, что делает.

– Ну, чего ты? Чего ты? – повторял он, как в бреду, пытаясь преодолеть Алькино сопротивление. Вдруг мощная ударная волна отбросила его от Альки и швырнула на пол. Он ударился о стол, отчего бокалы на нём упали, вдребезги разбиваясь с жалобным звоном. Часть посуды полетела вниз. Бутылка с недопитым шампанским перевернулась набок и остатки пенного напитка из неё залили стол. Алька резко встала с дивана, быстрыми движениями застёгивая блузку и вытирая губы рукой. Олег, лёжа на полу, смотрел на неё обиженно и недоумённо.

– Ты что, Алька? Совсем поехала, что ли? Что не так?

– Всё не так, – Алька стояла над ним, недоумевая, как ей могла прийти в голову эта дикая мысль – целоваться с этим парнем. – Прости меня, Олежка. Ты не виноват. Всё дело во мне. Я не могу. Прости.

Олег медленно поднялся с пола. Хмель от шампанского выветривался быстро. Боль в спине тоже ускоряла процесс отрезвления.

– Сказала бы, что не хочешь… Зачем же членовредительством заниматься? – он тяжело опустился на диван, потирая ушибленную руку.

– А ты бы послушался? – улыбнулась Алька. – Мне показалось, что ты уже достаточно разогнался и не затормозишь.

– Может быть… Так что я не так сделал-то? С чего ты взъелась?

– Понимаешь… Не люблю я тебя. Вернее, люблю, как друга. Или как брата. Мне было неприятно целоваться с тобой. Не потому, что ты плохо целуешься, нет, – Алька предостерегающе подняла руку, когда он попытался что-то ответить на это. – Дело не в тебе, а во мне.

– Ты любишь кого-то? – осенило его.

– Да, – просто ответила Алька.

– Тогда понятно, – Олег вздохнул. – Кто он, скажешь?

– Какая разница? – улыбка, тронувшая Алькины губы, полностью похоронила его надежды. С таким лицом говорят только о тех, кого любят до полной потери сознания.

– Ну, ладно, – Олег встал и пошёл на кухню за непочатой бутылкой водки, ждавшей своего часа в холодильнике. Пока его не было, Алька с помощью «Репаро» восстановила порядок. Вернувшись, Олег с недоумением уставился на посуду, в целости и сохранности красовавшуюся на столе. Медленно переведя взгляд на Альку, он спросил:

– Как это?

Она улыбнулась, пожала плечами и развела руками.

– Ты ведьма? – он не мог отвести от неё заворожённого взгляда.

– Может быть.

Алька ходила по комнате, собирая в рюкзак разбросанные вещи, принадлежавшие ей. Заметив это, Олег забеспокоился:

– Аль, ты что делаешь?

– Ты разве не видишь? Вещи собираю, – ответила Алька, не прекращая своего занятия.

– Ты что, уходишь? – он был явно расстроен.

– Да. Не хочу маячить тут перед тобой и навевать тебе всякие мысли… Так будет лучше.

– Да погоди ты! Какие мысли? Ты что, боишься, что я снова к тебе полезу? – Олегу страшно не хотелось её отпускать.

– Боюсь? Ты же сам видел, что бояться мне тебя нечего. – Алька снисходительно взглянула на него. – Просто не хочу тебя мучить. Будешь на меня смотреть и фантазировать… Надеяться на что-то будешь. Лучше уж сразу всё обрубить.

С этими словами Алька мысленно произнесла заклинание, начисто стеревшее из памяти её школьного друга все воспоминания, связанные со взрослой Алькой. Олег устало откинулся на спинку дивана и уснул. А Алька, одевшись и закинув рюкзак на плечо, навсегда покинула его дом, растворяясь в новогодней московской ночи с её яркими всполохами, мигающими гирляндами и взрывами праздничных фейерверков и петард.

В свой день рождения Директор Хогварта получил небольшой аккуратный свёрток. В нём оказалась небольшая коробочка, тщательно завёрнутая в белоснежный мягкий шарф. На конце этого шарфа был изображён небольшой герб Хогвартса. Отложив шарф, Снейп открыл коробочку и извлёк из неё заботливо упакованную в слои мятой белой бумаги, чтобы не разбилась, маленькую стеклянную статуэтку величиной не более четырёх дюймов. Освободив её от бумаги, Снейп невольно закусил губу. Он держал в руке тонкую, изящную, нежную лань из чуть зеленоватого прозрачного стекла.

Что с ним творилось в этот момент, Снейп и сам бы не смог описать. Нет в человеческом языке слов, способных передать его состояние. Снейп никак не смог привыкнуть к Алькиным сюрпризам. Ну вот как она делает это? Может довести до белого каления, посмеяться, поддеть, ляпнуть невзначай что-то, от чего мутная боль со дна его души поднимается и становится комом в горле. А может сделать что-нибудь этакое, сказать или просто посмотреть – и вдруг на этой самой душе становится так тепло, а сердце сжимается от такой нежности, о наличии которой он и сам не подозревал. Вот и теперь… То ли взлететь хочется, то ли убить кого-то. А больше всего хочется обнять эту странную, необычную, единственную в своём роде девчонку, подарившую ему самого себя – такого, каким он себя никогда не знал. И даже не подозревал о возможности существования подобного Снейпа.

Письмо, прилагавшееся к подарку, было совсем коротким. «С Днём рождения, господин профессор. Берегите себя. Пожалуйста».

====== Глава 27 ======

Новый год начался для Альки с поиска. Впрочем, поиск этот был несложным. Имея бумажку с адресом, найти нужный дом не составляло труда. Элитное пафосное строение в престижном районе. Ну, а где же ещё может жить уважаемый человек, депутат Государственной думы… Попасть на территорию этого жилого комплекса обычному человеку с улицы было, практически, невозможно. Но, будучи ведьмой, Алька не испытывала проблем в преодолении полосы препятствий в виде шкафоподобного охранника у ворот и монументального вида консьержки в холле. Наложив на себя дезиллюминационное заклятие и дождавшись, пока ворота откроются, пропуская очередную машину, Алька беспрепятственно вошла во двор, а после – в дом. Поблагодарив умников, которые догадались повесить на стену в холле список жильцов на монументальной табличке, украшенной пафосными завитушками, Алька пешком поднялась на четвёртый этаж и прислушалась, стоя под нужной ей дверью. За дверью было тихо. Возможно, хозяева мирно спали после бурно проведённой новогодней ночи. А может быть, попросту отсутствовали, встречая Новый год в другом месте.

Открыть навороченные замки с помощью «Алохоморы» не составило труда. Сигнализация сработала мгновенно. Алька выскочила за дверь и остановилась в холле, подальше от двери, которую она поспешила закрыть, маскируя следы своего вторжения в частные владения. Пара охранников, примчавшихся на сигнал тревоги, не обнаружив следов взлома и самих взломщиков, в недоумении связывалась со своим начальством, требуя инструкций. Начальство обещало разобраться, просмотрев данные с камер и велело осмотреть все лестничные пролёты. Алька не боялась быть обнаруженной. Она тихонько отправилась за одним из охранников вверх по лестнице. Из его разговоров с шефом она поняла, что в данный момент квартира пуста, а начальник связывается с хозяевами, чтобы предупредить их об инциденте. Судя по всему, хозяева, пожелав начальнику всяческих благ во все доступные и не очень места, всё же решили прервать свой отдых и вернуться в потревоженную квартиру. Алька заняла свой пост у нужной ей двери и стала ждать.

Валерий Викторович с женой появился ровно через час. Он в сопровождении охраны открыл дверь, отключил сигнализацию и прошёлся по всем помещениям, оценивая их на предмет возможного вторжения. Не обнаружив никаких признаков оного, Валерий Викторович отправил охрану по всем известному адресу, рассказав всё, что он думал о работе их электронной системы.

Алька успела прошмыгнуть в квартиру вслед за охраной и, никем не замеченная, тихонько ходила за своим крёстным, осматривая его жилище. За годы, что они не виделись, «дядя Валера» располнел и обрюзг. Чувствовалось, что он регулярно предпринимал попытки следить за собой. Однако, его ухоженность отчаянно боролась со следами всякого рода злоупотреблений, начиная от переедания и обильных возлияний, заканчивая недостатком физической активности. В последнее время Валерий Викторович всё реже посещал тренажёрный зал, предпочитая физические нагрузки сексуального характера. Зачем тратить время и деньги на поддержание формы, если можно сразу покупать девочек, минуя промежуточные этапы? Алька смотрела на него и думала: «Неужели и папа стал бы таким же, если бы не погиб? Нет, не может быть!» Альке не хотелось в это верить. Кто угодно, только не он – не её спортивный, весёлый, всегда подвижный и лёгкий на подъём папка…

В отличие от Валерия Викторовича, его жена тётя Света выглядела замечательно. Сразу было видно, что деньги в её внешность вложены немалые. Зато и отдача была налицо. И на лице. А также на фигуре, одежде, причёске и украшениях. Жена депутата Госдумы полностью соответствовала своему высокому статусу. Пока муж осматривал с охранниками квартиру, она не спеша проследовала в свою спальню, окинула её по-хозяйски оценивающим взглядом и, убедившись в отсутствии признаков проникновения, занялась разбором сумки с вещами. Вспомнив о чём-то, «тётя Света» достала из своей дамской сумочки сотовый телефон и, набрав номер, проговорила в трубку: «Вера Антоновна. Мы вернулись раньше, чем планировали. Да. Именно. Возвращайтесь».

«Прислуга, – подумала Алька. Экономка или кухарка. Наверное, постоянно живёт с ними. Отпустили на праздники. Ничего, помещений тут много, можно будет прятаться. Пускай теперь в этом доме поселится маленькое привидение. Правда, без мотора. Но дикое и симпатичное».

Живя в квартире у своего крёстного, постоянно невидимая Алька прежде всего научилась отключать сигнализацию. Для этого пришлось выдумать простенькое заклятие «Отключись». Правда, во время его отработки на системе сигнализации оно сработало не сразу. Поэтому кухарке Вере Антоновне пришлось поволноваться, проверяя, отчего это система срабатывает, когда никого рядом нет. Впрочем, Алька быстро освоилась с собственным заклинанием и больше «проколов» не допускала. Это позволило ей приходить и уходить, когда вздумается, а не сидеть целыми днями в квартире у Трухиных. Ночевать она предпочитала в палатке, устанавливая её в ближайшем скверике.

Период сбора сведений о семействе крёстного закончился довольно быстро. Алька узнала, что его дети учатся в Англии – Женька в частной школе, а Юлька уже поступила в университет. Альку такой расклад устраивал. Младшее поколение Трухиных ей ничего плохого не сделало и вряд ли могло знать о подлой натуре собственного папаши. И то, что они не будут вертеться у Альки под ногами, было ей на руку. Можно было спокойно заниматься их родителями.

Прежде всего, Алька решила выяснить, знала ли тётя Света о том, что её муж убил Алькиных родителей. Легилименция не помогла. Казалось, женщина напрочь выбросила из головы все воспоминания, связанные с тем периодом своей жизни. Что ж… Придётся применить другие методы. Настало время стать круглосуточным привидением семейства Трухиных.

Оставшись на ночь в их квартире, Алька дождалась, пока Светлана Леонидовна уснула. Ждать пришлось долго. Женщина болтала по телефону, смотрела телевизор, не расставаясь со стаканом виски со льдом. Мужа её дома не было. Перед сном тётя Света долго отмокала в ароматной ванне, а после ещё в течение часа ворочалась в постели и не могла уснуть. Альке, в отличие от неё, смертельно хотелось спать. Но она твёрдо решила начать осуществлять свой план, а посему, отыскав в своих запасах зелье, помогающее бороться со сном, терпеливо ждала.

Наконец, Светлана Леонидовна погрузилась в сон. Подождав, пока её дыхание станет ровным и глубоким, а чуть позже начнёт прерываться лёгкими всхрапами, Алька села рядом с ней на краешек кровати, наложив на себя охлаждающее заклятие. Теперь от невидимой Альки веяло могильным холодом. Ледяными пальцами она коснулась лица спящей женщины. Тётя Света проснулась от ощущения, что рядом кто-то есть. Кто-то холодный и очень страшный. В комнате было полутемно. Горел ночник, без которого она не засыпала вот уже много лет. Женщина встревоженно огляделась по сторонам. Алька провела ледяными пальцами по её руке и на мгновение крепко сжала кисть. Светлана Леонидовна громко вскрикнула, отдёрнула руку и резко села в кровати.

– Тихо, – приказала Алька замогильным голосом.

– Кто здесь? – хрипло прошептала тётя Света, вглядываясь в пространство расширенными от ужаса глазами.

– Я. Алина. – Алька помахала невидимой рукой у её лица, создавая поток холодного воздуха. Женщина содрогнулась.

– Ка…какая Алина?

– Не притворяйтесь, тётя Света. Алина. Северинова. – Алька говорила медленно, в традициях лучших ужастиков, которые она не смотрела, но действие в которых происходило именно так. Видимо, у всех, кто пишет к ним сценарии, мозги работают одинаково.

– Но… но ты же… Где ты? – вдруг истерично взвизгнула женщина.

– Я здесь. Я мёртвая, – грустным потусторонним голосом произнесла Алька.

– Неправда! Алина жива! – закричала тётя Света.

– Тссс. Тише. Не кричите. Я умерла. – Алька была так убедительна, что и сама почти поверила в собственную смерть. Она снова помахала руками, создавая поток холодного воздуха, убедивший Светлану Леонидовну в том, что с ней говорит призрак. – И я пришла к вам, чтобы задать один вопрос. Вы знали о том, что ваш муж решил убить моих родителей и меня?

– Нет! – её вскрик был таким быстрым, что Алька тут же почувствовала ложь. – Нет! Нет! Нет! Я не знала! Не знала…

Женщина разрыдалась, закрыв лицо руками. Алька молча прикоснулась к её плечам, и она в ужасе замерла от этого мертвящего ледяного прикосновения.

– А потом? – тихо и печально спросила Алька. – Неужели потом вы не догадались?

– Нет! Я не знала! – как заведённая, твердила тётя Света, дрожа то ли от страха, то ли от холода, исходившего от Альки.

– Не знали? Или не хотели знать? – гробовым голосом спросила Алька. – Как можно было не догадаться? Вы лжёте…

Тут Алька обняла замершую от ужаса женщину. Могильный холод пронизал Светлану Леонидовну насквозь. Она слабо вскрикнула:

– Да! Я догадалась! Но что я могла сделать? Они уже были мертвы. А ты… А тебя не было в больнице. Что, что я могла сделать?

– Уйти от мужа и не пользоваться его кровавыми деньгами, – Алькин голос оставался по-прежнему ровным. – Или рассказать всем, что он убийца. А не жить с ним под одной крышей. И не спать в одной постели.

– Прости! Прости меня! Я виновата… – женщина вновь разрыдалась.

– Вы думаете, что можно вот так, сказать «прости», и на этом всё закончится? – Алькин голос стал зловещим. – Ну, нет. Вину придётся искупить.

– Как? Чем я могу?.. – голос женщины осёкся.

– Узнаете, – многозначительно пообещала Алька, покидая спальню.

С тех пор Алька перешла на ночной образ жизни. Днём она отсыпалась, а по ночам приходила в спальню к жене своего крёстного и изощрённо издевалась над ней, пугая своим потусторонним присутствием и терзая её и без того неспокойную совесть. Светлана Леонидовна стала больше пить и перестала спать по ночам. Когда ей удавалось уснуть днём, её сон был чутким и тревожным. Он длился не долго и не давал организму желанного отдыха. Женщина худела на глазах, становилась всё более нервной и тревожной. Вскоре её домашние заметили происходящие с ней изменения. На вопрос мужа о том, что случилось, Светлана Леонидовна честно рассказала ему о призраке. Тот ничего не ответил, но всерьёз подумал о необходимости показать жену хорошему психиатру. Валерий Викторович приезжал домой ненадолго. Государственные дела и дела финансовые отнимали у него слишком много времени. Кто сказал, что за налаженным бизнесом не нужно следить? Только дилетант может перепоручить всё опытным менеджерам и адвокатам, предпочитая получать дивиденды. Нет, каким бы ни был налаженным бизнес, за ним нужен глаз да глаз. Ну, а после всех трудов праведных, после напряжения и стрессов трудового дня, кто вправе осудить его за желание расслабиться и хоть немного отдохнуть? А на хороший отдых тоже требуется время. Так что дома дядя Валера бывал редко.

Расспросив кухарку Веру Антоновну о том, что в его отсутствие происходит в его жилище, Валерий Викторович сделал вывод, что неправ был человек, сказавший, что с ума по одиночке сходят. Кажется, в его доме сумасшествие приняло характер эпидемии. Кухарка испуганным конфиденциальным шёпотом поведала ему, что в доме завелось привидение. Нет, сама она его не видела, но постоянно ощущает его присутствие. И слышала, как хозяйка с ним разговаривает. И что ему, Валерию Викторовичу, не мешало бы прибавить ей жалование, потому что её нервная система отказывается работать в этом доме без дополнительных успокаивающих средств.

Валерий Викторович, внимательно выслушав кухарку, в прибавке отказал. Жену отвёз на консультацию к светилу отечественной психиатрии. Светило выслушало её жалобы, назначило солидный список лекарств и процедур и посоветовало сменить обстановку. Валерий Викторович отвёз жену в их загородный дом в Барвихе, пообещав ей поездку в любом направлении, которое она выберет после того, как пройдёт назначенный курс лечения. Разумеется, курс лечения не помог, потому что Альке не стоило труда переселиться в барвихинский дом господина депутата, где она продолжила свои психоделические упражнения. Теперь в комнате тёти Светы помимо призрачного присутствия часто раздавался визг тормозов, звук взрыва, по стенам плясали отблески пламени, а на её постели иногда возникали медленно расплывавшиеся пятна крови, которая непременно попадала на саму тётю Свету.

Надо ли говорить, что после всего этого Валерий Викторович подхватил жену в охапку и отвёз её в лучшую германскую психиатрическую клинику. Казалось, что болезнь отступила, не устояв перед опытом немецких психиатров. Алька решила дать ей передышку. В её отсутствие она сунула нос в бизнес своего крёстного. Конечно, разобраться во всех его тонкостях Альке было не под силу. Но, расстраивая сделку за сделкой путём создания всевозможных трудностей и препятствий, Альке удалось существенно пошатнуть репутацию компаний, владельцем которых он являлся. Любой человек будет болезненно реагировать на сокращение собственных доходов, даже если это не приведёт его к бедности. А Алька вошла во вкус, всё больше вникая в нюансы российского бизнеса с его жёсткими законами и правилами. Внушив Валерию Викторовичу мысль о том, что ему необходима новая секретарша с деловой хваткой и знанием английского, Алька устроилась на работу в его офис вскоре сумела стать для него незаменимым человеком. Знание секретов любимого крёстного позволило Альке вредить ему с размахом. Он нервничал, бесился, но не знал, что предпринять. Казалось, он всё делает правильно. Но почему-то все правильные действия приводили его к результату, прямо противоположному ожидаемому.

На фоне этих неприятностей выздоровление жены оказалось единственной хорошей новостью. Выписавшись из клиники, его Светка отдохнула на Бали и, казалось, полностью избавилась от мучивших её страхов. Вернувшись в Россию, она поселилась на квартире, купленной для их дочери Юльки. Пока девочка училась, квартира пустовала в ожидании хозяйки. Светлана Леонидовна поселилась в ней, чтобы воспоминания о страшном призраке не тревожили её измученного сознания. Но призрак нашёл её и там. Муки жены депутата продолжились с новой силой. Однажды ночью исхудавшая, неухоженная, с безумным взглядом и поседевшими волосами, Светлана Леонидовна не выдержала мук совести и этого постоянного ужаса. Её нашли утром повесившейся на карнизе на пояске от собственного халата.

После похорон Валерий Викторович сильно сдал. Нет, он не любил свою жену, предпочитая проводить время в обществе женщин из московской тусовки либо элитных проституток, что иногда оказывалось одним и тем же. Но это была жена, мать его детей, с которой его связывала общая тайна. Они были сообщниками, а такая связь гораздо крепче любых других уз. И вот теперь… Валерий Викторович чувствовал угрозу. Кто-то исподволь подкрадывался к нему, постепенно разрушая его жизнь. Но вот кто? Кто?!

Теперь Алька воспринималась им, как единственное светлое пятно среди чёрной полосы, так внезапно перечеркнувшей его жизнь. Его секретарша быстро перешла из этой категории в ранг помощника руководителя. Она была умна, деятельна, спокойна. Её присутствие всегда вселяло в него какую-то странную уверенность. Он часто думал, что не мешало бы познакомиться с ней поближе. Что это за секретарша, которая не побывала в постели у руководителя? А что уж говорить о помощнике этого руководителя? Правая рука, спящая отдельно от тела – это же нонсенс. Впрочем, ему никогда не удавалось додумывать эти мысли до конца. Алька всегда переводила их в другое русло, и он забывал о них до следующего раза.

Весна уже полностью вступила в свои права. Приближались майские праздники. Валерий Викторович предложил Альке съездить на выходные в Париж. Она ответила вежливым отказом, мотивируя это тем, что у неё в Москве больная мать, которую она не может бросить.

– Может быть, съездим вместе на денёк куда-нибудь за город? – предложила Алька. – Так сказать, на встречу «без галстуков», – улыбнулась она.

«И без лифчиков» – мечтательно облизнулся он.

Утром первого мая машина народного депутата Валерия Викторовича Трухина неслась по шоссе в сторону Барвихи, оставив позади московские пробки, а вместе с ними мысли о текущих неприятностях. Сам Валерий Викторович сидел на заднем сидении и поглаживал по колену свою помощницу. Водитель за рулём привычно делал свою работу, не давая себе труда оценивать морально-этические принципы своего босса. Женщины в этой машине менялись чаще, чем носки её хозяина. Сегодня его, на удивление быстро сморил сон. Обычно он успевал залезть спутнице под юбку, едва выехав за пределы МКАД. Алька отрешённо смотрела в окно. Почему-то сейчас она не чувствовала ничего. Всё в ней замёрзло и онемело, как во рту после укола ультракаина. Ей вспоминалась другая дорога и другая машина. На душе у Альки было тревожно и томительно, как перед трудным экзаменом.

Руки распускать он начал сразу же, как только за ними захлопнулась дверь его дома. Алька быстренько наслала на него сонные чары и внушила ему ложные воспоминания о том, чего он так страстно хотел от неё. Пусть думает, что всё было, а потом он просто уснул.

Выйдя из дома, Алька нашла водителя и отдала ему записку, написанную почерком шефа. В ней говорилось, чтобы водитель срочно отправлялся в город и передал его партнёру по бизнесу пакет, который ему вручат. Алька отдала водителю пакет, в который сложила заранее собранные документы, компрометирующие босса в глазах партнёра и попросила его проверить, в порядке ли машина, стоящая в гараже у Валерия Викторовича. Если да, то он может не возвращаться в Барвиху, а передав пакет, быть свободным. Обратно они доедут сами.

Машина была в полном порядке. Бензина в баке достаточно. Водитель не удивился подобному поручению. Ему частенько приходилось возить различные передачи партнёрам босса. Усевшись за руль, он помахал Альке рукой и отправился в Москву. Алька вернулась в дом. Ей не хотелось есть, но она заставила себя сделать это. Теперь оставалось ждать. Хуже этого занятия ничего придумать было невозможно. Время тянулось мучительно медленно. Так же медленно по кругу вертелись мысли в Алькиной голове. От Северуса давно не было совы. Обычно она прилетала раз в три дня. Позавчера сова не прилетела. Что-то случилось? Тревога росла. Вечерело.

Алька разбудила Валерия Викторовича в десятом часу вечера, проведя рукой по его груди и нежно прошептав:

– Вставай, любимый. Хватит спать, пора возвращаться в Москву.

Он с трудом разлепил глаза, недоумённо осматриваясь вокруг. Алька была сама приветливость. В голове у Валерия Викторовича роились какие-то смутные воспоминания. Как будто что-то было у них сегодня. Что-то этакое… приятное. Но вот что конкретно – он вспомнить не мог. Картинка ускользала, оставались только ощущения. Валерий Викторович тяжело слез с кровати и отправился в ванную. Приняв душ и выпив кофе, он немного пришёл в себя. Выйдя во двор, он поискал глазами машину, на которой они приехали сюда. Её почему-то не было.

– А где машина? – поинтересовался он у вышедшей следом Альки.

– Здрассте. Вы же сам отослали Пашу с поручением к Никольскому. Сказали, что домой поедем на вашей.