Текст книги "Pro bono publico II (СИ)"

Автор книги: miss Destinу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Какие коммуникации?

– Сантехнические, – Гарри похлопал ладонью по краю раковины. – Нам профессор Квиррелл эссе задал…

– О влиянии маггловских технологий на быт волшебников, – очень убедительно подхватил Малфой.

– Да что вы говорите! – восхитился Люциан. – В половине двенадцатого ночи?

– А что, уже так поздно? – искренне ужаснулась Даф. – Ой, а мы и не заметили! Так увлеклись…

– Ну вот что, увлеченные мои, – Боул усмехнулся, – пять баллов Слизерину за блестящую импровизацию и убедительную легенду…

Ребята изумленно переглянулись, но Люциан продолжил:

– И минус пять баллов за нарушение режима. А теперь брысь в спальни. Не успеете добежать за пять минут, уйдете в глубокий минус.

***

Люпина уже вторую неделю не покидало ощущение, что та Англия, которую он покинул десять лет назад, и та, в которую вернулся теперь, это два параллельных, похожих друг на друга, но в то же время совершенно разных мира. Как будто он неожиданно попал в зазеркалье.

В той, старой, привычной и понятной Англии у него были друзья – Джеймс, Сириус, Лили, были враги – Волдеморт и его многочисленные сторонники, был мудрый учитель и наставник Альбус Дамблдор, которому Ремус был благодарен по гроб жизни просто за то, что тот позволил ему получить образование, а потом еще и дал шанс проявить себя в благородном деле.

Да, та Англия была далека от совершенства. В ней не было места для таких, как он, но несмотря ни на что она все эти годы оставалась его домом. Его родиной, если уж на то пошло. Ему удалось сохранить в памяти только светлые моменты, загнав все плохое в самый дальний угол, поэтому на протяжении последних десяти лет вся его предыдущая жизнь оставалась как бы законсервированной. Эдакие концентрированно-счастливые воспоминания в баночке – хоть сейчас Патронуса вызывай.

И вот он возвращается.

Один его лучший друг мертв, у второго не хватает приличного куска воспоминаний, подруга в больнице, застряла между жизнью и смертью, а бывший враг утверждает, что все это дело рук того самого мудрого наставника.

Ремус посмотрел в спокойное, где-то даже умиротворенное лицо Лили, у постели которой он сидел, и осторожно взял ее прохладную руку в ладони.

Поверить в то, что Альбус Дамблдор, всегда относившийся к нему с почти отеческой заботой, мог организовать покушение и убийство, а потом стереть неугодные воспоминания своим ближайшим сторонникам, было почти невозможно.

Почти… Получасовой монолог Регулуса Блэка, произнесенный им в доме на Гриммо, куда они отправились после своей неожиданной встречи, звучал чертовски убедительно. И дело было не в эмоциях – их как раз почти не было – всего лишь четко и внятно изложенные факты, но от этих фактов у Люпина начинали шевелиться волосы на затылке.

Потому что если допустить – только допустить! – что хотя бы половина из сказанного Регулусом правда, то получается, что все, за что он сражался десять лет назад – фикция. Красивая сказка, рассказанная Дамблдором и активно поддерживаемая всеми, кто ему верил. Мыльный пузырь – надулся и блестит, а ткни посильнее – и лопнет.

Ведь если оглянуться, и трезво взглянуть на вещи, то картинка получается совсем не такой радужной.

Что провозглашал Дамблдор, мотивируя своих бывших учеников на ратные подвиги? Свободу, равенство, братство, дружбу с магглами и избавление родной страны от слетевшего с катушек темного мага.

А что провозглашал Волдеморт? Со слов того же Дамблдора – авторитаризм, геноцид, убийство всех несогласных и полное подчинение магглов.

Вот только для Регулуса и прочих адептов «темной стороны» все выглядело почему-то совершенно по-другому. Для них Дамблдор с его идеями всеобщей дружбы и любви казался угрозой, способной привести к разрушению Статута Секретности и в перспективе – открытому противостоянию с магглами. А Волдеморт, пропагандировавший сохранение волшебных традиций, усиление секретности и тщательный контроль за магглорожденными – наоборот надеждой на светлое будущее.

Впрочем, как ни парадоксально, на сегодняшний день все это уже не имело никакого значения. Важен был только один вопрос – как далеко способен зайти Дамблдор, отстаивая свою, как ему, возможно, кажется, единственно верную точку зрения и какие методы он готов использовать для достижения своих целей?

Верить на слово Регулусу, обвинявшему Дамблдора во всех смертных грехах, у Люпина пока не было весомых причин. Да, двенадцать лет назад директор отдал ребенка Волдеморта на воспитание в другую семью, но это было единственным его прегрешением, о котором Ремусу было доподлинно известно. Все остальное – сплошные домыслы.

Все, кроме, пожалуй, исчезнувших воспоминаний Сириуса. Конечно, теоретически, заставить его забыть о том, что Гарри не родной сын Поттеров, мог любой волшебник, владеющий Обливиэйтом, но вот практически… Практически, об этом знал очень узкий круг людей. А если прибавить сюда тот факт, что Сириус был не из тех, кто позволяет первому встречному копаться у себя в мозгах…

С другой стороны, Ремус хорошо помнил, в каком состоянии Блэк примчался к нему в Норвегию. И помнил, с какой ненавистью он тогда говорил о мальчике. Что если у Дамблдора действительно были причины для такого радикального шага? Например, чтобы обезопасить Гарри от возможных действий Сириуса? Извечный вопрос – оправдывает ли цель средства?

Люпин медленно выдохнул и крепче сжал в ладонях руку Лили.

– Я разберусь в том, что у вас здесь происходит, – тихо сказал он, глядя ей в лицо. – Обещаю, Лилс, если в том, что произошло с тобой и Джеем, действительно виноват Дамблдор, он ответит за это.

На душе почему-то сразу стало легче. Будто принятое решение наконец избавило его от всех сомнений. Пора было действовать.

***

В дом Сириуса Люпин возвращался уже в совершенно другом настроении. Собранный, с холодной головой и почти оформившимся планом дальнейших действий.

Однако, едва переступив порог, он понял, что судьба снова преподнесла ему сюрприз. Из гостиной доносился жизнерадостный женский смех, который Ремус не мог перепутать ни с каким другим.

– Кэти? – он остановился в дверном проеме, окинув взглядом заваленный сладостями и фруктами столик у дивана и открытую бутылку вина.

Темноволосая девушка, сидевшая в кресле к нему спиной и смеющаяся над какой-то – видимо, очень удачной – шуткой Сириуса, обернулась.

– Рем!

А в следующий момент она уже повисла у него на шее, целуя.

– О-о, – радостно заржал Сириус, допивая вино из своего бокала. – Похоже, я становлюсь здесь лишним… Честно говоря, когда ты рассказывал мне о своей девушке, я подозревал, что ты ее выдумал, Лунатик!

– Ты что здесь делаешь? – Ремус проигнорировал его реплику, заглянув в искрящиеся серые глаза.

– Я соскучилась, – Кэти шутливо хлопнула его ладонью по груди. – Ты уехал на несколько дней, а сам пропал на две недели…

– Я же писал тебе, что обстоятельства изменились, – Люпин улыбнулся.

Несмотря на то, что ее приезд был внезапным и совершенно несвоевременным, он все равно был чертовски рад ее видеть.

– А что мне твои письма? Письма девушку не согреют! – и она лукаво сверкнула глазами. – Так что будем разбираться с твоими обстоятельствами вместе, понял? И возражения не принимаются!

– Есть, мэм, – Ремус засмеялся и теперь уже сам поцеловал ее.

Сириус закатил глаза.

– О, ради Мерлина, идите уже в спальню!

Люпин усмехнулся.

– Завидуй молча, Бродяга.

***

Рунная цепочка не сходилась. Алекс билась над ней уже третий день, пытаясь понять, в каком месте совершает ошибку. Меняла местами футарки, по десять раз перепроверяла значения каждого символа, подбирала максимально простые комбинации – ничего. Пшик.

На выходе получалась либо кошмарная зубодробительная конструкция длиной в три пергаментных свитка, либо короткая и красивая, но совершенно бесполезная нерабочая формула.

– Мордред! – выругалась себе под нос Алекс, смяв очередной испорченный лист и бросив его себе за спину. – И почему только в Хогвартсе мне казалось, что я что-то знаю?

Ученичество у Джонатана оказалось куда менее легким и приятным, чем ожидалось. Нет, не то чтобы она жаловалась – Александра Мальсибер была не из тех, кто ищет легкие пути – но чувствовать себя полной идиоткой, а в последнее время это случалось постоянно, было все равно неприятно.

Здесь, во Франции, несовершенство хогвартской школьной программы проявило себя во всей красе. Очень быстро выяснилось, что программу седьмого курса по рунам в Хогвартсе в Шармбатоне проходят на четвертом, а чтобы сдать выпускной экзамен по этому предмету нужен такой уровень знаний, с которым в Англии можно уже претендовать на Мастерство.

Справедливости ради, были между школьными программами перекосы и в другую сторону. Например, в зельеварении и чарах студенты Хогвартса могли дать французам хорошую фору, вот только Алекс, которая собиралась стать именно рунологом, от этого было ни горячо, ни холодно.

Она печально оглядела засыпанный комками пергамента пол комнаты, вздохнула и поняла, что придется все-таки просить помощи. Обидно, конечно, но, как говорится, тяжело в учении…

На вежливый стук в дверь Джонатан не отозвался. Странно. Алекс была уверена, что наставник и по совместительству сосед должен быть дома.

– Дядя Джон? – она постучала еще раз. – Дядя Джон, это я, к вам можно?

Тишина.

Алекс заволновалась. А что если с пожилым учителем что-то случилось? Вдруг ему стало плохо, а на помощь позвать он не может? Или он просто прилег отдохнуть, а она своей настойчивостью не даст ему это сделать? Помявшись возле двери еще с полминуты, Алекс все-таки решилась, вытащила палочку и направила на дверной замок.

– Алохомора.

Джонатан обнаружился в гостиной. Он сидел в кресле с газетой в руках и смотрел куда-то в пространство перед собой остановившимся взглядом. Рядом на небольшом круглом столике остывала наполненная до краев чашка чая.

– Дядя Джон? – Алекс встревоженно вгляделась в его бледное лицо. – Вам плохо?

Тот вздрогнул, будто очнувшись, и посмотрел на нее совершенно отсутствующим взглядом.

– Что?

– Извините, я стучала, но вы не ответили, я подумала, что вам могло стать плохо… У вас что-то случилось?

Джонатан моргнул, и в глазах его наконец снова появилась осмысленность. Он некоторое время молча смотрел на нее, а потом вдруг протянул газету. Алекс машинально взяла ее и взглянула на первую полосу.

– Ежедневный Пророк? – ее брови чуть удивленно приподнялись. – Я думала, вы не читаете английских газет. Министерский прием… испанский артефактор… я не понимаю, вас расстроила какая-то новость?

– Сядь, – неожиданно сказал Джонатан, будто решившись на что-то.

Алекс растерянно опустилась в кресло напротив.

– Помнишь, несколько недель назад, когда мы встретились, ты спросила, случилось ли у меня что-то?

– Конечно, – Алекс кивнула. – Тогда вы сказали, что все в порядке…

Джонатан горько усмехнулся.

– Я солгал. У меня уже очень давно ничего не в порядке. Поверь, девочка, я не стал бы омрачать твою новую жизнь своими проблемами и ошибками, но сейчас, – он покачал головой, взглянув на газету, – сейчас я понимаю, что не могу больше прятать голову в песок. Я должен, просто обязан что-то сделать… что-то предпринять…

– Дядя Джон, о чем вы? – Алекс забеспокоилась всерьез.

Никогда раньше она не видела старого учителя таким подавленным.

– Прости меня, – вдруг тихо сказал он. – Прости, что втягиваю тебя в это, но – как бы смешно это ни звучало – сейчас мне просто не с кем посоветоваться, кроме тебя. И я пойму, если узнав правду, ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего, правда пойму и не обижусь…

– Дядя Джон, вы меня пугаете, – Алекс нервно усмехнулась. – Что такого вы могли сделать? Вы же всегда заботились о нас с мамой, поддерживали нас…

– Да, – Джонатан тяжело вздохнул. – Я поддерживал вас. А еще до недавнего времени я поддерживал Альбуса Дамблдора. Алекс, я помогал ему и Ордену Феникса бороться против лорда Волдеморта. Делал вещи, за которые мне до сих пор стыдно. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, что благородные цели Дамблдора оправдывают те средства, которые он использовал… Я ошибался.

Алекс показалось, что ее окатили ушатом ледяной воды. То, что говорил Джонатан, совершенно не укладывалось в голове.

– Подождите, то есть… вы были в Англии в восьмидесятом? – ошарашенно переспросила она. – Помогли Дамблдору убить Темного Лорда? И в прошлом году, когда вы гостили у нас в доме, это тоже было поручение Дамблдора?

– Нет, – заверил ее Джон. – Мои визиты в Англию в последний год были моей личной инициативой. Я хотел разобраться. Понять, правильно ли я поступил… все эти годы меня мучило чувство вины за то, что я сделал, и мне нужно было убедиться, что то решение было верным…

Алекс ощутила, как ее бросило в жар. Она с силой провела ладонью по лицу, задержав ее на лбу. Мысли лихорадочно метались в голове, мешая сосредоточиться и понять, как вообще на все это реагировать. Наконец она зарылась пальцами в волосы, отбрасывая их с лица, и нервно дернула плечом.

– Ну и как? – неожиданно хриплым, почти чужим голосом спросила она. – Убедились?

– Убедился, – тихо сказал Джонатан. – В том, что помогая Альбусу совершил самую большую ошибку в своей жизни. К сожалению, не в моих силах исправить эту ошибку, но я должен попробовать хотя бы ее искупить, иначе я просто не смогу жить с этим дальше…

– Я не понимаю, – Алекс уперлась локтями в колени, сжав пальцами виски. – Зачем вы рассказываете мне все это? Почему сейчас? Война давно закончилась, Темный Лорд мертв…

– Это не так.

– Что? – Алекс замерла, а затем недоверчиво вскинула голову. – Вы знаете о… – она замолчала.

– Да, я знаю о том, что Том Реддл не погиб в восьмидесятом, – успокоил ее Джон. – И мне известно, что в прошлом году он вернулся к жизни.

– Это вы уговорили маму рассказать Дамблдору о его возвращении, да? – прошептала Алекс.

– Нет! – воскликнул Джонатан. – Поверь, я понятия не имел, что она собирается заключить с ним сделку, можешь сама у нее спросить. Если бы я знал, что она задумала, я бы первый остановил ее.

– Неужели?

– Алекс, пожалуйста, я не прошу тебя понять или простить меня, просто выслушай. Я клянусь, что никогда не причиню вреда ни тебе, ни кому-то из твоих близких. Я никогда не был ни воином, ни героем, ни лидером, меня всю жизнь интересовала исключительно наука, но я был обязан Альбусу. Когда-то он помог мне, и я не мог отказать ему в просьбе о помощи, когда настала моя очередь. Я не могу переписать прошлое, не могу вернуть тебе твоего отца или исправить ошибку матери, но я очень хочу предупредить возможное повторение истории. Ты спрашивала о том, что так расстроило меня в новостях… Смотри, – он взял газету и развернул ее. – Видишь этого человека на снимке?

– И что? – у Алекс разболелась голова. – Какой-то испанец… де Вармм…

– Он такой же испанец, как ты или я, – Джонатан придвинул газету ближе к ней и ткнул пальцем в колдографию. – Это – Том Реддл. Тот самый лорд Волдеморт.

Вот теперь Алекс удивилась по-настоящему.

– Вы уверены? – она недоверчиво посмотрела на красивого темноволосого мужчину, слегка улыбающегося в камеру.

– Я учил Тома на протяжении семи лет, я видел его после, уже во время войны, у меня хорошая зрительная память, я не мог ошибиться, – твердо сказал Джон. – А если его новое имя и внешность не обманули меня, то не обманут и Альбуса, я точно знаю. Более того, я уверен, что и Том об этом знает.

– Но зачем тогда ему все это? – растерянно пробормотала Алекс. – Зачем весь этот спектакль, если его главный враг узнает его? Зачем он вообще вернулся?

Джонатан поднял на нее горький взгляд.

– Двенадцать лет назад Альбус забрал у него кое-что. Нечто очень важное. И теперь Том хочет это вернуть.

– Что «это»?

– Я не могу тебе сказать, – с сожалением покачал головой Джон. – Я дал клятву, и теперь связан ею по рукам и ногам. Но поверь мне, Том не остановится, пока не найдет то, что ищет.

– А вы? – Алекс внимательно посмотрела на него. – Что вы собираетесь делать? Поможете ему?

– Возможно. Но прежде… прежде мне необходимо поговорить с одним человеком. Это очень важно, но проблема в том, что я не знаю, где его искать. По последнему адресу, который у меня был, он давно не живет…

– Кто этот человек?

– Аберфорт Дамблдор.

– Дамблдор? – Алекс нахмурилась.

– Да, – Джон устало потер глаза. – Младший брат Альбуса.

– Не знала, что у него есть брат, – задумчиво протянула Алекс. В памяти что-то царапнуло, будто ощущением дежавю. – Погодите, – она вдруг подняла голову, – брат Дамблдора… худой, высокий, длинные седые волосы… они ведь должны быть похожи, да?

– Вполне возможно, – встрепенулся Джон. – Я много лет не видел Аберфорта, но полагаю, что именно так он сейчас и выглядит. Ты что, видела его? Когда? Где?

– В Хогсмиде, – Алекс напрягла память. – В прошлом году, мы с Маркусом гуляли на выходных… я видела, как он вышвырнул пьяницу из своего трактира… я помню, подумала еще, что он на Дамблдора чем-то похож…

========== Глава 6. Парселтанг ==========

В слизеринской гостиной царила тишина, нарушаемая лишь негромким потрескиванием поленьев в камине и скрипом пера. Старинные напольные часы, стоявшие в углу, показывали начало второго ночи.

Гарри сидел на своем любимом диване и задумчиво рисовал каракули на обрывке пергамента. Каракули, правда, чем дальше – тем больше смахивали на свернувшихся кольцами змеек. Таинственные коридоры и запертые двери никак не шли из головы, хоть он и пытался полностью сосредоточиться на учебе.

А тут еще эта история с Миртл…

Неужели Тео прав, и смертоносные желтые глаза за раковиной действительно могли принадлежать василиску? Это объяснило бы странный рассказ привидения о внезапной смерти, но породило бы массу других вопросов. Кто был тот мальчик, открывший проход? Почему он не погиб вместе с Миртл, увидев василиска? Какое отношение ко всему этому имеет лесник Хагрид?

И как, черт возьми, открываются все эти запертые проходы? Ну не отмычкой же, в конце концов! Перо с силой заскрипело по пергаменту, раздраженно заштриховывая очередную змейку.

– Какое глубокомысленное занятие, – раздавшийся невесть откуда презрительный голос заставил Гарри дернуться от неожиданности.

Он резко обернулся к источнику звука, но никого не обнаружил. Гостиная была по прежнему пуста. И только услышав хриплый смешок, Гарри догадался поднять голову вверх, да так и замер с открытым ртом. На извечно пустующем портрете над камином появился человек.

Это был статный, широкоплечий мужчина лет шестидесяти, но назвать его стариком язык не поворачивался. Длинные черные с проседью волосы, спускающиеся на плечи, темно-зеленая, почти черная мантия на сверкающих изумрудных застежках, густые брови и поразительно неприятный, какой-то колючий взгляд темных глаз.

Мужчина выглядел отталкивающе, почти пугающе, но отчего-то Гарри, будто завороженный, не мог отвести от него взгляда. Было в нем что-то… Наверное, именно это «что-то» называют отрицательным обаянием.

А между тем человек на портрете поморщился.

– Деградация и регресс. Во всем. Стоило тратить столько сил и времени, чтобы потом веками смотреть, как все катится в бездну…

Голос у него был холодный и скрипучий, будто ледяное крошево, а шипящие и свистящие согласные звучали резко, отчетливо выделяясь на фоне основной речи.

– Вы Слизерин, – неожиданно для самого себя прошептал Гарри, прервав его презрительное ворчание. – Салазар Слизерин, Основатель, да?

Густая бровь чуть дернулась вверх. В темных глазах на краткий миг мелькнуло нечто, отдаленно напоминающее интерес.

– Значит, это правда, – ответил сам себе Гарри. – А я думал, всего лишь школьная байка… Почему вы так редко появляетесь?

– А что мне здесь делать? – скривился Слизерин. – На таких, как ты, малолетних неучей любоваться?

– А зачем вы тогда оставили здесь свой портрет?

Основатель фыркнул.

– Я? Мне, по-твоему, заняться больше нечем было – картинки вешать? Это мой кретин-внук решил, что наблюдать за подрастающими поколениями – предел моих мечтаний!

– У вас был внук? – искренне удивился Поттер.

Слизерин посмотрел на него, как на идиота.

– А, ну да, – смутился Гарри. – Гонты же…

– Не произноси при мне этой фамилии! – неожиданно зло прошипел Салазар. – Опустившиеся ничтожества, опозорившие своих предков! Да лучше бы мой род вовсе пресекся, чем медленно вырождался, превращаясь в это жалкое подобие!

– Простите, – Гарри уже пожалел, что затронул эту тему.

Но Слизерин неожиданно успокоился и как-то обреченно махнул рукой.

– А, к Мордреду. Что было – быльем поросло, – он чуть наклонил голову, разглядывая Гарри с каким-то научным интересом. – Однако, давненько в стенах Хогвартса не было змееустов. Лет пятьдесят, если мне память не изменяет… Да, пожалуй, ты первый за добрых полвека.

– О чем вы? – не понял Гарри. – Я не владею змеиным языком…

Основатель посмотрел на него с некоторым недоумением, а затем вдруг хрипло расхохотался.

– Что смешного? – окончательно растерялся Поттер.

– Что смешного! – ядовито передразнил Слизерин. – Впрочем, ты прав, смешного тут мало. Да будет тебе известно, неуч, я уже много веков не разговариваю ни на каком другом языке.

Гарри на некоторое время впал в ступор, осмысливая услышанное под насмешливым взглядом темных глаз.

– То есть, – наконец медленно произнес он, сам не веря своим словами, – вы хотите сказать…

– Да, – издевательски фыркнул Салазар. – Все это время мы разговаривали на парселтанге.

И ушел, оставив Поттера в состоянии глубокого шока.

***

Немногочисленные обитатели Малфой-мэнора развлекались с самого утра.

Если конкретнее: с семи тридцати. Именно в это время их почтила своим визитом чрезмерно активная и невероятно возбужденная Беллатрикс, которая и в более-менее спокойном состоянии была похожа на сжатую пружину, а после новости о возвращении на родину драгоценного начальства и вовсе стала напоминать локальное торнадо.

– Как? Как такое могло произойти? Почему вы не сказали мне, что Лорд возвращается? Как вы посмели скрыть это от меня?!

Нарцисса и Люциус, пьющие утренний кофе на застекленной террасе, почти синхронно поморщились. От переизбытка эмоций и без того звонкий голос Беллы начинал уходить почти в ультразвук.

– Что? Что вы носы воротите? – она гневно потрясла уже изрядно помятым выпуском Пророка, нависая над сестрой, как разъяренная орлица. – Думали, я не узнаю, что он присылал записку? Из-за вас я все пропустила!

– Белла, Мерлина ради! – не выдержала Нарцисса, у которой уже начинало звенеть в ушах. – Пропустила ты все не из-за нас, а из-за своей дурной привычки плевать на все традиции и приличия, а про записку мы тебе не сказали, чтобы не нервировать раньше времени. И потом, ничего особенно важного на том приеме не произошло. Лорд весь вечер мило улыбался гостям, перекинулся парой фраз с главой Отдела Тайн и уехал вместе со своим сопровождением.

– Куда? – тут же требовательно спросила Белла. – И почему он до сих пор не появился здесь? Уже два дня прошло!

– Дорогая, ну откуда же я знаю? – закатила глаза Нарцисса. – И вообще, почему ты мучаешь именно нас? На том приеме было полно народа!

Люциус, сидевший напротив, иронично хмыкнул.

– Очевидно, потому что мы единственные до сих пор не закрыли от нее камин.

– Люц, – Нарцисса бросила на мужа укоризненный взгляд.

– А что? – тот невозмутимо пожал плечами. – Чистая правда, между прочим. А все почему? Потому что: ах, дорогой, она все-таки моя сестра, а родственников не выбирают!

– Я не понимаю! – простонала тем временем Беллатрикс, казалось, даже не обратившая внимания на их короткую перепалку. – Если он вернулся несколько дней назад, то почему до сих пор не связался со мной?

– Мое предположение может показаться тебе кощунственным, но ты не думала, что у него могут быть другие дела, кроме несомненно приятного времяпрепровождения в твоем обществе? – все так же невозмутимо поинтересовался Люциус.

Нарцисса не сдержавшись, издала короткий смешок, который, впрочем, тут же успешно замаскировала под кашель. А Белла, казалось, искренне изумилась.

– Другие? – она моргнула. – Какие? Ты что-то знаешь о его планах?

– Не имею ни малейшего представления, – честно открестился Люциус. – Но уверен, что когда он решит поделиться ими с нами, ты узнаешь об этом одной из первых. А пока, не сочти за грубость, но не могла бы ты осчастливить своим вниманием кого-нибудь другого? У тебя, кажется, муж был?

Белла открыла было рот, но в этот момент за дверьми, ведущими на террасу, послышались чьи-то шаги, а затем створки распахнулись и на пороге появился какой-то взъерошенный и явно не выспавшийся Регулус.

– Вот вы где! Ну что? Есть какие-нибудь новости?

Люциус выразительно изогнул левую бровь и посмотрел на жену.

– Меня не покидает ощущение, дорогая, что твои родственники упорно путают мой дом с редакцией Ежедневного Пророка, – светским тоном произнес он и сделал аккуратный глоток кофе.

– Новостей нет, – перевела его пассаж Нарцисса, окинув критическим взглядом непрезентабельный внешний вид кузена, и, предупреждая дальнейшие расспросы, добавила: – И нет, Лорд не писал нам, никого не присылал, не появлялся и вообще на связь не выходил. И о его планах мы тоже не в курсе. И да, разумеется, мы сообщим тебе, как только появится какая-то информация. Кофе?

Регулус захлопнул рот и посмотрел на Беллу. Та только фыркнула, скрестив руки на груди и демонстративно отвернувшись. Блэк вздохнул и слегка закатил глаза, словно говоря: о, эти женщины!

Наблюдавшие за этой великолепной пантомимой Малфои переглянулись, а затем Люциус, коротко покачав головой, поднялся с плетеного кресла.

– Прошу прощения, господа, но меня ждут дела, – с явным намеком произнес он и, поцеловав жену в щеку, покинул террасу.

Нарцисса вздохнула и посмотрела на не в меру активных гостей.

– Ну, действительно, вам что, заняться нечем? Рег, что там с Люпином? Есть какие-то новости?

Блэк, плюхнувшийся в освободившееся кресло, развел руками.

– Он обещал подумать. Не уверен, что мне удалось полностью убедить его, но по крайней мере он меня выслушал и даже ни разу не попытался заавадить.

– Забавно, – хмыкнула Нарцисса. – Уж кто кто, а Люпин мне всегда казался законченным идеалистом и преданным фанатом Дамблдора. Честно говоря, я думала, он закончит свои дни в какой-нибудь дыре, в обнимку с бутылкой.

– Сам в шоке, – Регулус пожал плечами. – Но выглядит он очень прилично и рассуждает вполне здраво.

– Люпин? – неожиданно отмерла Белла, слушавшая их диалог с открытым ртом. – Мне кто-нибудь наконец объяснит, что у вас здесь происходит, и почему я ничерта не знаю?!

***

В неверном свете луны, проникавшем сквозь высокое окно, змейка казалась почти живой. Тускло поблескивали крошечные чешуйки, холод металла под пальцами заставлял кожу покрыться мурашками.

Гарри вглядывался в гравировку до рези в глазах, сам толком не понимая, что делает. В голове эхом звучали далекие голоса.

«Если предположить, что эти ходы были предназначены не для людей»…

«Слизерин редко появляется на портрете… последний раз он заговорил с учеником лет пятьдесят назад»…

«Давненько в стенах Хогвартса не было змееустов… пожалуй, ты первый за последние полвека»…

«Это был какой-то мальчик… он говорил что-то такое непонятное… а потом я увидела два больших желтых глаза»…

Глаза заслезились от напряжения. Изображение поплыло, и сквозь эту неясную пелену Гарри вдруг показалось, что змейка на кране едва уловимо дрогнула. На краткий миг он даже услышал тихое шипение.

– Откройссся, – по какому-то наитию прошептал он, не отводя от нее взгляда.

Несколько томительных мгновений ничего не происходило, а затем… Гарри невольно отшатнулся, внезапно осознав, что один из шести умывальников пришел в движение.

Раздался глухой скрежет, прозвучавший в ночной тишине почти оглушительно. Раковина медленно, будто нехотя, опустилась вниз, исчезнув из вида, а за ней показался широкий круглый тоннель, ведущий куда-то вниз.

И снова стало тихо.

Только сердце гулко колотилось где-то в горле.

***

– Ну? И что еще интересного мы должны тут увидеть? – недовольно протянул Драко, раздраженный и уставший после очередной отработки, оглядывая туалет. – Вроде, за неделю тут ничего не изменилось.

– Меня вот больше интересует, почему это надо было обязательно делать после отбоя? – Даф выразительно подняла брови. – Вы понимаете, что если нас поймают еще раз, то так легко мы уже не отделаемся?

– Ой, ну ладно вам, – закатил глаза Блейз. – Правильные все такие! Давай, Поттер, показывай уже свое открытие века! Что, нашел очередную рептилию на бачке унитаза?

– Почти, – негромко хмыкнул Гарри, как-то загадочно улыбнувшись, и подошел к раковине.

Ребята, с некоторым недоумением наблюдавшие, как он гладит пальцами кран и всматривается в него так, будто собирается прожечь взглядом насквозь, переглянулись. Блейз уже открыл было рот, чтобы отпустить очередную шутку, но в этот момент с губ Гарри неожиданно сорвалось свистящее шипение, утонувшее в механическом скрежете.

– Ахренеть! – вырвалось у Забини. – Ты открыл ход!

– Как? – Дафна моргнула. – Как ты…

– Какого Мордреда! Это сейчас был парселтанг?! – Драко, пожалуй, меньше бы удивился, появись у Поттера рога и хвост.

Гарри помотал головой, мол, сам в шоке, и вкратце пересказал друзьям события вчерашнего вечера.

– Бред какой-то! – пробормотал ошарашенный Малфой, выслушав его рассказ. – Парселтанг – родовой дар, передающийся по наследству. Редкий дар! Откуда он мог взяться у Поттеров?

– Понятия не имею, – искренне заверил его Гарри.

– Слушайте, ну бывают же «спящие» дары, – неуверенно предположила Дафна. – Я читала. Они могут не проявляться на протяжении многих поколений, а потом возрождаться. Кто знает, может, у Поттеров он когда-то и был, просто так давно, что об этом все забыли?

– Настолько давно, что не осталось даже никаких упоминаний? – поднял брови Малфой.

– Может, они не афишировали! – Дафна округлила глаза. – Дар-то темный. Ну, так считается по-крайней мере…

– Дар, дар, – неожиданно подал голос Нотт. – Никому не интересно, куда этот ход ведет?

Ребята обернулись и, обнаружив его у самого края трубы, подошли ближе.

– Там ничего не видно, – сказал Гарри, поднимая палочку с зажженным Люмосом. – Но, судя по всему, куда-то очень глубоко вниз.

– Насколько глубоко? – Тео с интересом заглянул в темный провал хода. – Глубже, чем та дверь со змеей?

– Хочешь проверить? Могу подтолкнуть! – тут же предложил Блейз.

– Очень смешно, – Дафна с некоторой опаской заглянула через его плечо. – Мне вот почему-то кажется, что лучше нам туда не лезть…

– Как? – Забини выглядел пораженным до глубины души. – А как же сумочка из кожи василиска? Уже не актуальна?