Текст книги "Отражение стрекозы (СИ)"

Автор книги: Мира Качи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Раз наша принцесса хочет поговорить со мной, значит это что-то серьезное, – произнесла девушка, пожевывая откуда-то найденный колос.

Я, обняв руками колени, застеснялась:

– Да, есть немного такое…

– И что же?

Мина, улыбаясь, повернулась ко мне. Я в свою очередь не могла посмотреть ей в глаза, иначе застеснялась бы сильнее.

– Я… я думаю, что хочу испытать приятное чувство.

– Ты про что? – допытывалась Мина, хитро щурясь с улыбкой.

– Ты знаешь…

– Не знаю!

– Мина. – Повернулась я к ней.

«Она же специально это сделала».

– Так, что ты там испытываешь?

Посмотрев ей в глаза, я чувствовала, что сильнее покраснела. Решив все сказать на духу, быстро призналась:

– Я хочу влюбиться!

Мина сначала удивилась, а потом стала снова собой.

– Вот как наша принцесса хочет встречаться? Надо было сразу мне все сказать, а то бы мы долго шли бы до этого.

Девушка выпрямилась и продолжила:

– Если Вы действительно хотите почувствовать бабочек в животе, тогда… – Она придвинулась ближе к моему уху и шепнула: – Завтра в городе будет проходить фестиваль в честь праздника Чильсок. Знаете, что на таких праздниках можно встретить много влиятельных господ и…

Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Возможно, там ты сможешь встретить своего суженого. Ну что, пойдешь?

Я думала пару минут, потому что из дома выходила довольно нечасто, но и вообще дочерям янбанов следовало бы до замужества сидеть дома, что как раз и наставляли делать мой отец и братья.

«Даже если так нельзя делать, мне так хочется туда пойти. Я изначально планировала почувствовать теплоту в сердце, но праздник… теперь мне хочется сильнее посмотреть на него. Слуги говорят, что каждый раз происходит что-то необычное и захватывающее, однако все это время я сидела в своем павильоне и смотрела из окна на яркие разноцветные фонарики, свет которых шел с улиц столицы – Хватана. А он находился не так уж близко к Хвавону, нашему городу. Моей мечтой было хотя бы раз побывать на Чильсоке. Что же мне ответить?»

Подумав достаточно времени, я ответила:

– Давай сходим туда, Мина!

Моя молочная сестра удовлетворилась ответом.

***

«Чильсок, что это за праздник?» – однажды спросила я свою маму в раннем детстве, пока сидела на её коленях, трогала её длинные шелковистые карамельные волосы.

Я спросила её специально, так как хотела долго на нее смотреть, как будто запомнить каждую деталь, зная, что в будущее время больше не смогу увидеть и услышать.

«Ты действительно хочешь знать, моя принцесса?»

«Да, мамочка».

«Хорошо, тогда слушай».

Мама начала рассказывать своим спокойным и нежным голосом:

«Чильсок или День Ткачихи – это праздник влюбленных. Два возлюбленных, что были разлучены навсегда, могут встретиться именно в этот день. Знаешь какой, милая Хваён?»

«Кажется… – Убрала руку с волос мамы и поднесла к правой щеке. – Седьмого дня седьмого месяца по лунному календарю?»

Я посмотрела на маму. Её голубые, как лазурит, глаза сверкнули.

«Верно, любимая!»

Она поцеловала меня в лоб.

Не знаю почему, но по какой-то причине мама не любила рассказывать о Чильсоке много. Это странно, поскольку, чем мог праздник влюбленных обидеть ее, я думала в детстве. Даже став взрослой девушкой, у меня до сих пор не было ответа на этот вопрос. К несчастью, потому, что с мертвыми общаться могли только избранные.

***

Проснувшись ото сна, я увидела темный потолок комнаты, так как еще стояла ночь.

«Почему сейчас мне приснилось давно забытое воспоминание? Хотя увидеть маму, я не против. Ладно… – Потрясла не сильно головой. – Нужно уснуть заново, иначе утром у меня появится синяки под глазами, и из-за этого начнут сыпаться вопросы от людей!»

***

Когда первые лучи летнего солнца достигли двора Мин, петух заорал во все горло и слуги встали с кроватей, чтобы начать обычный день. Господ, по правилам, было запрещено будить рано, поэтому любая семья янбана спала до часа дракона. Однако это не касалось семьи генерала Мин, потому что все с этого двора вставали в одно время – в час кролика[3]. И не важно слуга ты или член семьи.

[3] Час дракона где-то между 7 и 9 часами утра, а час кролика – между 5–7 часами утра

– Ааа! Как же не хочу вставать!

Издалека послышался голос Нинхю.

– О, тигренок! Госпожа Хваён, не хотите поспать еще немного?

– Нет, няня, – я ответила госпоже Соня. Ей не понравился ответ, но она продолжила расчесывать мои словно карамель волосы.

«Если приглядеться в зеркало, не смотря на цвет глаз, то можно подумать, что я…»

– Вы так похоже на свою мать, – закончила мои мысли няня.

– Ты действительно так думаешь?

Я убрала взгляд со своего отражения и чуть наклонила голову к няне. Она посмотрела мне в глаза.

– Да, дорогая Хваён.

Госпожа Соня редко врала, и в большинстве случаев ее ответы кого-то ранили. Как например, пару дней назад, когда на вопрос конюха: «Почему девушки меня избегают?», она ответила: «Потому что от тебя постоянно пахнет дерьмом!». Все, кто был свидетелем этой сцены чуть не умерли со смеху. Маленькая, пухлая с некоторой проседью в волосах, черными глазами и круглым лицом женщина не хотела его обижать. «Лучше, чем сказать ложь на долгие времена, мне легче сказать минутную правду. Время для меня важно, и я не хочу её тратить на что-то другое», – так мне ответила однажды няня.

Сейчас я смотрю на неё, на мою вторую маму, и понимаю, что, возможно, мы никогда и не встретились, если бы моя мама не умерла…

«Это грустно, но прошлое не вернуть, да смогу ли я что-то сделать?»

– Снова мечтаешь о чем-то?

– Возможно…

Я посмотрела ещё немного на Госпожу Соня и отвернулась обратно к зеркалу. Сейчас на мне были одеты бирюзовая чогори с темно-зеленой корым. Чхима имела тот же цвет, что и верхняя одежда, но прозрачнее и мягче. Волосы развивались на ветру и закрывали частично лицо. «Лицо – твоя сила, Хваён. Хочешь найти себе возлюбленного, просто посмотри на него, и он уже твой!» – так мне сказала Кёри, когда одним днём, мы сплетничали о том, какие будут у нас мужья.

«Если мое лицо настолько великолепно, то почему до сих пор я не замужем? Хотя…»

Пока я раздумывала, няня сплела мне косу на верхушки головы, оставляя остальные волосы распущенными. Выглядела так, как будто у меня была корона сзади. После госпожа Соня также добавила заколки в виде маленьких искусственных нарциссов из белых и желтых камней в прическу.

– Госпожа Соня, я…

– Я всё понимаю, дорогая, и без слов дочери. Твои глаза могут многое мне рассказать. – Няня посмотрела через зеркало мне в глаза и продолжила: – К тому же, почему бы и нет. Тебе уже пора понять, что значит чувствовать любовь, и как это быть влюбленной. Твой отец, прости меня, тигрёнок, очень уж опекает тебя. Да и ещё твои братья, наглецы! Они, значит, не хотят искать невест, но и тебе не дают тоже найти жениха!

Няня цокнула. Пока она про себя жаловалась на мужчин семьи Мин, вспоминая про то, что моя мама не была такой щепетильной к этому вопросу, в двери павильона постучались.

– Вот же, небось у господ зачесались уши, вот они и пришли!

Госпожа Соня закончила со мной и подошла к двери. Не успела женщина открыть, как в комнату быстро вошла Мина.

– О!.. мам…

Девушка держала руки за спиной.

– Ты же не против, если сейчас я возьму Хваён и уведу поговорить?

– Во-первых, госпожу Хваён, а во-вторых, где ты была всю ночь? – Няня встала в боевую позу, то есть поставила руки на бока.

– Мама, но ты сама её называешь Хваён, к тому же я не все ночью пропадала, а всего лишь пришла в полночь.

«Ночью? В принципе, не удивительно, Мина любит смотреть на луну и… кое-что другое».

– Вот именно что ночью! Слава тигру, что не позднее!

Если госпожа Соня употребляла «тигр» вместо «тигренка», значит она была сильно зла.

– Что молчишь? Давай мы оставим сейчас госпожу Хваён и поговорим, – выделила последнее слово женщина.

Мина начала показывать непонятные знаки что-то вроде «подойди» или «спаси», то сжимая руку, то вертя её.

«Хорошо. Если она была занята ночью не по делу, то в следующий раз она будет справляется сама», – решила про себя.

Я встала со стула и приблизилась к няне, взяла легонько рукав её чогори и попыталась объяснить:

– Няня, ночью у меня заболел живот, поэтому я подумала, что мне нужно съесть сливу. Но как ты знаешь, она у нас не растет, да и торговцы ночью не работают… а тревожить Вас мне не хотелось, поэтому Мина спасла меня и добралась до ближайшей к нам сливовому дереву.

– То есть вы хотите сказать, что Мина ходила ночью за сливой? – Госпожа Соня сощурилась своими небольшими глазами.

Для достоверности мы закивали с девушкой в такт, и после я поклонилась вежливо, положив руки на живот, как и полагается.

– Прости, няня, я не хотела причинять неудобства тебе и Мине.

Женщина вздохнула и выровняла меня. Мина стояла, и видимо ей было неудобно, потому что она закусила губу и опустила глаза.

– Я понимаю, что вы как родные сестры, но, надеюсь, что ты защищаешь этого ребенка по собственной нужде…

Няня посмотрела на меня, и еще раз вздохнула.

– Ладно, дети, идите куда вы хотели. – Женщина махнула рукой к двери.

Мина, не думаю много, взяла мою руку и потащила во двор. Прежде, чем мы смогли выйти, госпожа Соня негромко, произнесла:

– Забыла сказать, Хваён! – Я повернула голову к няне. – В следующий раз прошу, знай, что если это потаенное место, то оно не обязательно должно быть там, где постоянно ходит человек. Я чуть ногу не сломала, пока шла к туалетному столику.

Я почувствовала, как кровь заполонила мои щеки. Мина же в свою очередь засмеялась и потащила нас в укромное место – поговорить.

***

Укромном местом оказалась конюшня. Пока я гладила Стрелу, Мина стала рассказывать:

– Значит так, принцесса, слушай! – Девушка хитро смотрела на меня, пока стояла, уперевшись об деревянную стенку стойла. – Я договорилась с Химу́лем.

Химуль был одним из воинов нашего дома.

– Когда наступит середина часа кабана, и все в этом доме должны будут спать, ты должна будешь проскользнуть сюда и взять Стрелу. После ты немного пройдешься, дыша свежим воздухом, до склада забытых книг. Там – я и Химуль – будем тебя ждать.

Я повернулась к ней и непонимающе посмотрела.

– Зачем мне тогда нужна Стрела, если я могу сама спокойно дойти?

– Она для Химуля. На ней он будет нас охранять…

– Охранять?! То есть мы будем не вдвоём?! – от неожиданности я крикнула.

Мина на секунду удивилась, а затем несколькими шагами достигла меня, закрыла мой рот правой ладонью и поднесла безымянный палец с левой к своим губам.

– Тшш… Хваён, ты что перехотела идти? – шепнула девушка.

Я убрала её ладонь и ответила. Также шепотом:

– Не в этом дела, Мина! Просто я… я… я думала, что никто больше, кроме нас, не считая, конечно, няню, не будет знать, что я выходила из дома. И тем более…

Меня перебила Мина:

– Не волнуйся, принцесса: я договорилась с Химулем! Он ничего не расскажет про сегодняшнюю вылазку. А охранять он будет лишь по той причине, что я… волнуюсь, что с тобой или со мной что-то случится. Я хоть и твоя молочная сестра, но садори. Я слуга… раб, по которой не будут плакать или защищать, если меня обвинят в преступлении. И не говори мне тут про маму. Я даже не хочу знать, насколько ей будет больно, если меня посадит или… казнят… – Девушка тронула место шрама и продолжила: – Я… я не хочу снова ее расстраивать.

Мина отошла от меня и вернулась к стене на то же место. Она говорила уже негромко, но и не шепотом:

– К тому же… – Девушка подняла голову и ухмыльнулась. – Если мою принцеску захотят утащить, я же должна буду это предотвратить, если вор окажется мудаком, – она пошутила и страдальчески, как в романтических поэмах, приобняла себя руками.

«Не сказала бы, что мне приятно слушать её вульгарные слова, но мне вошло в душу[4]. Только ей я это не скажу».

[4] Вошло в душу (마음에 들다) – означает «понравилось»

– Принцесса, вам что смешно? – Мина, держа руки за спиной, подошла ближе и заглянула в глаза. – И что вас рассмешило? – хитро улыбаясь, она спросила.

Я и не заметила, что тоже широко улыбаюсь.

«Хоть бы все прошло хорошо. Я не хочу, чтобы улыбка, которая я вижу на лице прекрасной и смешной сестры передо мной, пропадала. Никогда!»

Закрыла глаза и стала мысленно просить:

«Прошу, великие сащин, сделайте так, чтобы сегодня все прошло хорошо!»

– Ты что молишься, Хваён?

Я немного разлепила глаза, чтобы увидеть то, что Мина рассматривала меня со всех сторон. Проигнорировав ее вопрос, снова закрыла глаза и закончила мысль:

«Пожалуйста!»

***

Пока время кабана не пришло, я сидела в комнате своего павильона. И чем только не занималась: и вышивала нежно-розовый лотос, и повторяла танец, выученный с госпожой Сон для празднования дня рождения первого брата, и читала разные, но не имеющие право занимать мое время стихотворения. Хотя из-за одного у меня все-таки заболело сердце:

Я в душной комнате

Иль в обществе дворян.

Хочу выйти, запрещают.

Хочу сказать, так мне рот закрывают.

Что ж я должен все-таки сделать,

Молчать иль чай разлить?

Это была работа незнатного мигукского поэта – Си Линя. Прекрасный, но с грустной историей автор. Так и проходило мое время до того, как я случайно уснула.

…

– Хваён… Хваён… Хваён…

Кто-то меня звал. Сквозь пелену сна, я слышала чей-то голос.

«Кто это?» – пронеслась мысль.

Из спящего состояние долго не хотелось уходить.

Мне снилось, что я стояла на торговой улице. Она была знакома и незнакома одновременно. Когда спишь, много не думаешь. Там, на улице, не было людей. Все лавки были открыты, ткань мелких торговцев разложена, товары лежали на местах, а там и тут висели круглые, сделанные из рисовой бумаги и объемные, благодаря натянутому деревянному каркасу, фонарики. Вечерело, и в них уже горели свечи.

«Где же люди?»

Я могла слышать сказанное, но не произнести. Голос как будто отдавался эхом в голове. Внезапно что-то мелькнуло рядом. Я повернулась налево, и там появились первые люди за все время хождения по улице. Они были как под дымкой, но все же немного проглядывались детали их внешности. Спиной ко мне человек был высоким и тонким, а рядом с ним – молодой парень или даже мальчик. Они о чем-то активно разговаривали и жестикулировали, и не казалось, что это обычный разговор. Тот, что был лицом ко мне – молодой парень, что походил на садори – отчаянно бросился вниз и сделал поклон, касаясь лбом и руками до земли. Это действия теперь точно подтвердило: один умолял другого, а точнее слуга – хозяина. Высокий мужчина стал улыбаться так гнусно, показывая желтые и редкие зубы во всей красе, что если бы я увидела его вживую, то не стала с ним разговаривать или иметь какие-либо дела. Между янбаном и садори сменилась обстановка: произошло какое-то действие, и господин часто и резко начал размахивал руками в разные стороны. Эта дымка так мешала все увидеть, что было непонятно из-за чего мужчина изменился в настроение. Молодой парень до сих пор находился на земле, но уже сидел на коленях. Он что-то пробормотал господину, и как только янбан махнул ладонью, из пустоты выскочили два жилистых гиганта, не имеющих на первый взгляд оружия. Во время праздников страже знатных людей запрещалось иметь при себе вещи, что могли навредить или напугать пришедшей развлечься народ. Однако все-таки они обычно их просто прятали, так как никогда не знали, что могло случиться с их господином.

Гиганты подошли к парню-слуге, взяли за подмышки и оттащили подальше от господина. Один из солдат достал из рукава веревку из грубого материала, а другой уже держал руки садори. Всего мгновения и связав беднягу, гиганты потащили его по земле в сторону востока. Их господин был рад.

– АААА!

«Кто-то кричит».

Не думая, словно призрак, быстро и без шороха проходила улицу за улицей в поисках звука. Земли я не касалась.

– АААА! – Неизвестный снова закричал. В этот раз намного сильнее и испуганнее.

Меня принесло в небольшой темный переулок. Без понятия, где он находился, главное: существовал. Сначала ничего не было видно, и мне хотелось уйти, как вдруг голос зазвучал вновь:

– П-прошу, гос-сподин, не у-у-убивайте меня…

Я все еще не видела людей, но это точно умолял молодой парень.

– Я-я с-сделал так, к-как В-Вы п-просили…

Послышался звук падения капель об камень.

«Он плачет?»

Речь не продолжалась, а было только рыдание. Но спустя пару секунд пропало и оно.

«Здесь ничего нет. Мне пора уходить», – отзывалось эхом в голове.

Мне или скорее духу было неинтересно оставаться там, где ничего не происходило. Только повернувшись, чтобы перелететь в другое место, внезапно перед глазами вспыхнул свет. Он был настолько ослепительным, что глаза сразу закрылись. Сильно щурясь и напрягаясь, пришлось потратить много времени, дабы увидеть невероятное. В воздухе появлялись прозрачные и переливающееся желтым, оранжевым и охровым светом круги. Когда они возникали, то выпускали пыль, похожую на порошок из золота. Это было очень красиво.

Засмотревшись, я сразу и не заметила, как из темноты появились силуэты. У каменной стены, полусидя на земле, плакал даже не парень, а мальчишка. Ему было где-то пятнадцать лет. Выглядел мальчик ужасно для своего возраста: черные ломкие волосы до плеч, нездоровая худоба и загорелая, сухая кожа. В заношенным, грязном в пыли, кровью и с дырами сером ханбоке и в соломенных сандалиях подросток с соплями, слезами, кровью из носа, виска и нижней губы и самое главное – с ужасом сидел и смотрел на мучителя. Тот, кто избил его, стоял и смотрел на жертву. Силуэт являлся мужским, по крайней мере на первый взгляд. В то время как подростка можно было разглядеть полностью, то мужчину – нет.

– Г-господин, п-простите м-меня… – сев на колени и опустив голову, со слезами снова начал вымаливать мальчик.

Неизвестный не слушал его, а просто стоял и смотрел. Не знаю, сколько времени прошло, но оно было так неважно. Подождав, силуэт двинулся. Он схватил за воротник дитя пэкчжона[5], именно на него больше походил мальчишка, и сказал лишь одну фразу:

– Клятвопреступник.

[5] Пэкчжон(백정) – люди, кто занимался забоем скота.

Силуэт, закончив говорить, поднял свободную руку над лицом подростка и без промедления вырвал у него язык. Когда с куска плоти на землю упала первая капля крови, мужчина испарился. Мальчик же жестко упал на камень и лихорадочно стал придерживать худыми руками рот, из которого неизвестно откуда хлынула кровь.

От такой жестокого видения, я не могла ни говорить, ни думать.

– П-помогите…

«Что?»

Я повернулась и увидела, что подросток заметил меня. Во всяком случае его глаза были обращены туда, где я находилась.

«Он ещё живой?»

– П-помогите…

Немного простояв или точнее попарив, я решилась. Однако, как только подплыла ближе, мальчик перестал говорить и начал дрожать. Он взмахнул ресницами, тряхнул головой, и длинные волосы упали на глаза. Мне хотелось хоть как-то его успокоить, поэтому моя рука потянулась их убрать. Пока мальчик кряхтел от того, что кровь попадала глубже горла, я причесывала волосы и заметила, что на левой щеке у него красовались три милые светло-коричневые родинки, напоминающее треугольник.

«Может еще есть шанс спасти?»

Я воодушевилась и встала, но… дитя схватило кровавой рукой то ли мой ханбок, то ли душу, то ли то, что из себя представляла.

– Прости, Чан… – прошептал последние слова подросток.

Его хватка ослабла, глаза остекленели и померкли, а тело перестало дрожать. Он умер. Он умер, и я проснулась.

***

Меня облили водой, и я сразу открыла глаза.

– Ну, наконец-то наша принцесса проснулась, – с улыбкой заявила Мина, держа в руке бронзовый кувшин для умывания.

– Ты зачем меня облила? – Я злобно посмотрела на неё.

– Может потому, что кто-то долго спал и пропустил середину кабана?

Молочная сестра стала притворяться, что задумается: постоянно потирая подбородок и смотря в разные стороны.

– Ладно, поняла. Это моя ошибка, но закончи уже это представление.

Схватив прямоугольную подушка, кинула в Мину. Она ее поймала до того момента, пока предмет не столкнулся с лицом.

– Эй, ты что, принцесса, меня убить хотела? – держа подушку, засмеялась она.

– А разве нет? Вроде как ты посягнула на мою честь.

Мы помолчали минуту, смотря друг другу в глаза, а потом засмеялись.

– Хоть это и весело временами посягать на вашу честь, госпожа… – начала девушка, – но Вы не забыли про праздник, который хотели посетить? – закончила она, делая серьезный вид, как у госпожи Соня.

Я улыбнулась.

– Конечно же, и я буду рада, если вы меня туда сопроводите, госпожа Мина, – с таким же серьезным лицом парировала в ответ.

– Я буду только рада, моя принцесса.

В этот раз Мина ответила по-настоящему серьезно.

***

Не мешкая, я быстро переоделась в менее дорогую одежду: бледно пурпурно-розовый чогори и чхиму с корым с похожим, но немного темнее цветом. Как бы данный оттенок не выглядел мило, он считался легкодоступным для санминов[6]. Можно было увидеть много крестьянок с розовым ханбоком или каким-нибудь аксессуаром, как пример, лента.

[6]Санмин (상민) – обычный народ

«Тот мальчик из сновидения… как он мог говорить, если его язык… – Тряхнув головой, я пыталась стереть воспоминание. – Забудь об этом на время, Хваён. Сейчас время праздника. Перестань!»

– Сейчас какой час? – спросила у Мины, заканчивая надевать красные ккотщин.

«Если меня увидят в них, то сразу поймут, кто я. Но лучше быть в привычной обуви, чем в той, что не поможет мне избежать проблем».

– Госпожа, даже если я и могу понимать некоторые недоступные вещи для таких, как я, но я не настолько… – Девушка немного помедлила и закончила: – умная.

Сестра с заплетенной косой была в чистом светло-зеленом ханбоке с нежным цветом листвы корым на чогори, но в старой черной обуви. Она приоделась, и я ее понимаю. К несчастью, одежда не дала ей больше уверенности, чем Мина хотела.

«Перед близкими она – тигр, перед другими – котенок».

Сейчас стоя, она кусала губу и смотрела в пол. Несколькими шагами я пересекла комнату к окну, взяла из шкатулки шпильку с маленьким вьющимся серебряным драконом, у которого глаза и лапки были сделаны из зеленого камня – нефрита. То, на чем держалось мифическое существо имело такой же материал.

Я подошла к сестре и добавила в ее волосы шпильку. Девушка опешила:

– Госпожа, не надо…

Мина стала снимать шпильку, но запуталась в собственных недлинных волосах. Рукой я остановила ее.

– Это мой подарок тебе за сегодняшнюю прогулку, сестра.

Девушка перестала двигаться. Ее глаза стали немного влажными.

– Хваён, я…

– Ничего не говори. Пойдем, Мина!

Она кивнула. Затем низко, до колен, что вежливо, поклонилась и произнесла:

– Благодарю, сестра.

Спустя пару секунд Мина выпрямилась.

– А теперь пойдем за твоей любовью! – Она с улыбкой взяла мою руку и вытащила нас во двор.

***

Уже наступила глубокая ночь. Что-то между началом и концом часа крысы. Свечи уже не горели в главном доме, значит отец с братьями спали, пока мы, горбясь, чтобы никто нас не увидел, тихо проходили другие павильоны. Когда мы подошли к конюшне, оказалась, что там горел свет. Послышалось шептание. Вероятно, это слуги начинали сплетничать.

– Ох, Мина, что же делать? Мы не сможем забрать Стрелу.

Девушка, держась за стену, выглядывала из нее и просматривала что-то.

– Стрела… Похоже нам ее не забрать

Мина повернулась ко мне.

– План меняется, Хваён… иди за мной! – договорив, сестра снова взяла меня за руку и потащила.

…

Мы пришли к западной стене двора. К удаче, до этой точки стража на смене еще не дошла. Пока Мина, бегая туда-сюда, осматривала местность, я лишь смотрела на грушевое дерево рядом со стеной.

«Вроде бы по дереву можно забраться, но сможем ли мы?» – всё крутилось в голове.

– На что смотришь? – спросила девушка и проследила за моим взглядом. – Оу, это выглядит заманчиво.

Молочная сестра покрутилась у груши, потрогала ветки и проверила их на прочность. Совсем не было удивительно, что она залезет на дерево.

«Это же Мина. Любительница приключений на персик».

– Ну что, принцесса, боишься?

Она уже находилась на ветки с уровнем моих глаз.

– Пойдем? – предложила и протянула руку подруга.

– А что еще делать? Разумеется, пойдем.

И я взяла её ладонь. Только хотелось поднять чхиму и начать залезать, как внезапно послышался лязг железа. Стража.

– Так, принцесса, давай быстрее. Сюда!

Мина схватила мои руки и стала со всей силой поднимать меня. Я смогла залезть. Не так, конечно, нежно, но все же. Уже был слышен звук шагов, воины достаточно продуктивно шли. Как назло, когда нужно было идти побыстрее, ткань нижней юбки застряла на одной из веток. Я и Мина все старались ее убрать, но никак не получалось.

– Дерьмо, ну давай же! – разозлилась подруга.

Шум, к тому же свет от факелов стал еще ближе.

– Гребаная груша!

Стража уже находилась в десятке метров от нас.

– Что же делать? – я занервничала.

– Только не пугайся, ладно.

– Что?

Не успела я повернуться к Мине, как она порвала чхиму в том месте, где она зацепилась. Звук был настолько сильным, что стражи это сразу заметила:

– Ты что-то слышал, Манщик?

– Да. Здесь кто-нибудь есть? – крикнул рослый и полноватый воин.

– Это было очень громко, нам… – я начала шептать, но подруга шикнула.

– Давай после того, как я досчитаю до трех, мы спрыгнем с дерева.

«На счет три?! Разве мы еще не далеко до стены?» – подумав, решила посмотреть на высоту.

– Не волнуйся, принцесса: падать будет не больно. Ты уже передумала идти?

Я отрицательно покачала головой.

– Отлично, раз… два…

Она не успела досчитать, так как другой первый парень из стражи успел проверить местность рядом, кроме дерева, и стал приближаться. Спустя всего пару секунд худощавый стражник уже успел подойти к маленькому грушевому дереву в паре метров от нас.

– Три! – от неожиданности крикнула Мина.

Стражник это услышал и уже побежал к нашей груше.

– Манщик, сюда! – подозвал он.

Теперь два стражника бежали к нам.

– Времени нет, принцесса. – Подруга потянула мою руку со всей силы, и мы, чуть поднявшись повыше, прыгнули за стену.

***

– Ну что ты дуешься, Хваён? С нами же все в порядке. Верно? – идя по темной улице, Мина весело говорила.

Я остановила ход.

– Верно, все хорошо! Но… – Повернулась к ней. – Теперь у нас одежда в сене, моя чхима порвана, а ты…

Я не стала продолжать. Моя молочная сестра поранилась. Когда мы падали, она прошлась по камню стены. Теперь её правый локоть обильно кровоточил.

– Все в порядке мне не привыкать…

– Что? – Я посмотрела прямо ей в глаза. – Ты что глупая? И что с того, что ты привыкла, я – нет. Мне не хочется, чтобы из-за меня ты пострадала.

Она снова опустила голову и начала рассматривать обувь.

– Мож и не… – слышалось слишком тихое и неразборчивое шептание от сестры.

Я хотела ей ответить, как Мина быстро взяла себя в руки. Она резко подняла голову, поправила челку и улыбнулась.

– Я придумала!

– Ты что так кричишь, нас же найдут? – я встревожилась.

– Не найдут, мы уже достаточно далеко, чтобы они поймали нас. Итак…

Мина взяла мои ладони.

– Сейчас нам надо найти одного продавца, он продает все на свете, даже…

Подруга не успела договорить, как послышался крик:

– Туда! Они побежали туда!

– Тигр! – она выругалась.

«А не надо было кричать», – подумала я сразу.

– И не смотри на меня. Они нас из-за…

Неподалеку показался маленький огонек, отбрасывающий тень сзади Мины.

«Надо идти!»

– Не важно уже из-за чего, побежали! – В этот раз я уже схватила ее руку, и мы побежали на восток.

– Принцесса, ты хоть знаешь, куда ведешь?

«Сестра точно уже волнуется. Я это вижу».

– Как куда? Туда, где находится тот торговец.

Мина выпучила глаза. Мне стало так смешно, что я засмеялась. Редко можно было увидеть у подруги такое выражение.

– Не смешно!

– Еще как смешно!

Пока мы бежали по темным переулочкам, не думая о том, как будем добираться до столицы, я чувствовала себя настолько уютно и радостно, что хотела бы навсегда остаться в такой атмосфере. Жаль, что этому не сбыться.

***

Описывать то, куда мы пришли, а также с кем болтали – я не буду. Могу сказать лишь несколько слов. Жадный. Старый. Извращенец. Но торговец смог нам помочь. Мы получили черные и старые плащи из какого-то колючего и неизвестного происхождения материала. Также взяли лошадей, темных и проживших уже не мало лет.

***

К счастью, мы смогли немного отмыть грязи и убрать сено с одежды и волос благодаря растекающемуся рядом ручью. После устроили маленький отдых перед ездой.

– Хоть у меня и есть Стрела, но раньше я не каталась. Все будет нормально?

– Я знаю, что ты не каталась. Но теперь научишься же!

– Но…

Мина перебила меня.

– Никаких «но». Или ты до конца жизни будешь слушаться отца и братьев? – повернувшись и изогнув левую бровь, она спросила.

Мне нечего было сказать в ответ, и я опустила взгляд.

– Воооот, правильно!

Вроде бы мы отдыхали, а на деле только я. Сидела на камне и разговаривала с Миной, пока она в это время поправляла седло одной из лошадей. Через пару минут девушка закончила.

– Готово! Все теперь мы можем ехать, принцесса, – она вновь повернулась ко мне.

Со стыдом – потому, как я не могла сразу залезть на лошадь с первого раза – села на животное спустя время.

– Ха-ха, я не могу, – со слезами на глазах смеялась Мина.

Я злобно на нее посмотрела. Сестра засмеялась сильнее.

– Будь осторожна, иначе не сможешь спать, вытянув ноги[7], из-за меня.

[7] спать, вытянув ноги – быть спокойным

– Ой, напугала меня, принцесса. Похоже я уже начинаю на тебя плохо влиять, раз ты уже угрожаешь людям, – произнесла девушка и потянув поводья лошади, поскакала прочь.

– Эй, ты куда?

Мне пришлось снова повозиться, чтобы поехать следом. Как-то я все-таки смогла сделать так, чтобы лошадь стала идти. Правда, вначале чуть не упала с седла, но, слава тигру, осталась жива.

Так мы и добрались до Хватана.

***

Добравшись до столицы, Мина повела меня сразу на одну из торговых улиц. Там мы должны были оставить лошадей у стойл. Все-таки они являлись лишь одолженными. Молочная сестра смогла взять их за некоторую услугу, о которой мне она не рассказала. После того, как привязали животных, мы наконец-то пошли туда. Туда, где в основном праздновался Чильсок – на площадь Павших цветов.

***

Площадь Павших цветов было знаменитым местом. Именно на этом самом месте случилась важная для нашей страны событие под названием «Битва четырех цветков империи». Тысяча лет назад Михва была разделена на один нейтральный центр и четыре отдельных удела – Ми с юга, Хва с востока, Наквон с запада и Гва, собственно, с севера. Тогда Хватан являлся не только столицей всего, но и зоной, где жил отец-ван, распоряжавшийся своими уделами. У него было четыре сына, каждый который имел свои недостатки и преимущества. Года шли, и ван старел. И ему все чаще приходили мысли: