Текст книги "Отражение стрекозы (СИ)"

Автор книги: Мира Качи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– И что же?

– Спустя полчаса после того как господин зашел с гостем в павильон роз, – вероятно, так назывался тот павильон для разврата, – послышался взмах крыльев, как будто птица или мотылек…нет, бабочка… бабочка случайно залетела в павильон…

– И все? – с натиском спросил, так как видел недоговоренность и нервозность.

Старик постоянно и нервно смотрел на павильон роз и оглядывался, как будто его кто-то подслушивал.

– Ещёёё, господин. Слышал крик…

– Чей?

– Не знаю…

– И Вас это не забеспокоило?

Старик стыдливо опустил голову и начал смотреть на свою соломенную обувь.

– Неужели кто-то часто кричал там, в том павильоне?

– Дддда, – ответил слуга.

– Ясно.

Я и Муён обменялись взглядами.

«Какой же все-таки был мерзавец этот господин Нам».

– Когда кричали, кто это был и во сколько?

– Это был… господин. Он кричал, спустя два часа… после порхания крыльев, похожего как у бабочки.

– Это было не спустя два часа, а три часа, отец!

Вдруг из ниоткуда пришла молодая коренастая девушка с большим квадратным лицом. Это была Сучхэ – слуга, которая дала нам чистую одежду вчера.

– О, раз Вы знаете время, значит их видели, верно?

Она даже не удивилась вежливому тону.

«Интересная ёджа».

– Верно, но не все.

– И что же?

– Хм, дайте подумать… – задумалась девушка и следующие слова хитро произнесла тихо: – три серебряных хва!

– Что, повторите? – специально сказал я.

В это время Муён возмутился и повернув меня к себе, прошептал:

– Это грабеж, господин. Она вообще должна все за бесплатно делать.

– Муён, ты думаешь у них есть место, куда пойти или деньги, чтобы прокормить себя. Ты же видел их толстого, обросшим жиром хозяина и их худых как тростинок.

Парень смутился и больше меня не останавливал.

– Хорошо, согласен! – я крикнул и продолжил: – Но если вы дадите очень подробную информацию, то получите один золотой хва.

– Отлично, – быстро согласилась Сучхэ.

Её глаза пылали как горящий факел.

– Доча, – пытался остановить ее отец.

– Не стоит господин Чихве́, думаю вам это будет нужнее.

– Но…

– Господин, – начал Муён, – прошу не отказывайтесь, все-таки Ваш господин больше не сможет Вам помочь, если он вообще помогал, – пробормотал последние слова про себя парень.

Старик перестал сопротивляться.

– Ну, что ж, раз мы договорились, то давайте к делу. Говорите, Сучхэ! – радостно воскликнул, потирая ладони я.

– Хорошо. Прошлой ночью, когда господин возвращался и привез гостя, я стирала белье. Вид у меня хороший, да и зрение самое лучшее. Так вот, гость был очень необычный: походка нежная, голос ласковый и одежда дорогая. Хозяин не мог не нарадоваться. После того…

– Извините, что перебиваю, а что насчет внешности гостя или гостьи?

– А это… рост выше хозяина, хотя хозяин достаточно высок…

«То есть для неё примерно 165 см это высокий человек, но ладно».

– Фигура, как и сказал папа женская, но вот верхняя часть… у неё ее не было… может и была, но необычная, не было как… обычно, разделенная, – засмущалась служанка

– Хорошо, а лицо за вуалью?

– Лицо… с ним труднее, хотя…

Сучхэ задумалась все-таки один золотой на кону и вдруг воскликнула так, что даже ее отец испугался:

– Помню! Помню! Волосы были не черные, а седые словно…

– Снег, – продолжил Муён.

– Да, да!

Девушка стала быстро качать головой. Это было похоже на описание того незнакомца с господином Пи.

«Неужели он решил избавиться от свидетеля?»

– Это всё? – с надежной на продолжения спросил я.

– Это всё, – расстроенно сказала служанка.

– Я… – протянул хриплый голос старик, – я помню… помню, что родинка. Была родинка. Черная, очень черная. Таких никогда не видел. А может это и не родинка была, форма у нее такая инородная была.

– Какая? – с интересом поинтересовался помощник.

– В виде… – не мог старик описать, – в виде…

Вдруг послышался взмах крыльев, и вокруг цветов стало летать в поисках пыльцы насекомое. Длинное голубое стройное тельце. Шесть лапок. Две пары одинаковых прозрачных как с серебром крылышек по бокам, похожих на крыло птицы. Тельце тоже было не простым, а с горизонтальными черными линиями. Голова цвета, как и тельце, и при близком рассмотрение походила на голову мухи.

– На это, на это было похоже! – указав пальцев, воскликнул старик.

– О, вот как… – я не удивлённо с подозрением произнес.

«Что же здесь все-таки происходит? Мальчик-стрекоза? Это он ел съел господина Нама? Он убил господина Пи? Надо узнать, как выглядит его труп!»

– Как думаете, он мог это сделать? – вынес мои слова в жизнь Муён.

– Я… – неуверенно с хрипотцой пытался сказать старик.

– Я думаю, мог, тот гость был точно чамджаригви́! – с уверенностью воскликнула служанка.

– Прекрати, – пытался старик успокоить дочь, но я остановил его поднятой рукой.

– Продолжай! Кто это такой чамджаригви?

– Сверху три серебряных, – торговалась девушка.

– Хорошо, дам! – в нетерпение сказал.

– Господин.

Муён пытался меня образумить.

– Муён, разве тебе тоже не интересно, кто так мог кровожадно убить господина Нама?

Муён замолчал.

– Продолжай!

Я дал знак служанке.

Она начала рассказ.

←♦→

Говорят, много лет назад во времена Комихва́ – древнего государства Михва. В день ткачихи[39] родился ребенок. Он был красив. Кожа походила на нефрит, глаза цвета ночного неба, а волосы напоминали звезды: такие серые, что аж на солнце блестели. Мама очень обрадовалась своему прекрасному ребенку. Малыш все рос, рос и так ему исполнилось шесть лет. Красота, вежливость, мудрость и ум. Всё в нем было идеально, кроме одного… он не мог исцелять. Его мать заболела оспой и спустя пару месяцев умерла. Когда мамы не стало, ребёнок плакал день и ночь, ночь и день.

[39] День ткачихи или Чхильсо́к – праздник, основанный на легенде про влюбленных. Они в конце стали звездами, которые встречаются каждый год по лунному календарю примерно в середине августа.

«Мама, мама, мааама, не бросай меня», – сильно рыдал малыш.

Так и прошло сорок девять дней[40].

[40] У нас 40 дней поминают, а у корейцев 49 дней

Вдруг после стольких лет на пороге явился отец малыша. Его отец, провалив кваго и не став ученым, испортился. Кисэн, алкоголь и попрошайничество – стали его порочным кругом. Когда он вернулся домой, то не знал, что его жена покинула мир, а ведь отец ребенка надеялся попросить деньги на развлечения.

«Тигр, жены нет, денег нет, но есть… ребенок, красивый ребенок», – посмеявшись, подумал мужчина.

Отец ребенка нашел новый способ заработать, много заработать. Он старался сблизиться с ребенком: говорил ему комплименты, дарил всякие вкусности и учил новым вещам. В конце концов малыш сдался и принял отца. Так прошло десять лет. Все эти годы отец растил ребенка и готовил для особенного дня. Однажды мужчину позвали на праздник. Он не сдержался и там снова сильно напился, хотя держался много лет. Подростку пришлось его забирать. Когда ребенок вошел в двор, там было веселье, шум и гам. На празднике по случайности оказался кронпринц. Ему приглянулся ребенок. Прошло пару дней, и он начал искать подростка, так как ночь с его женой больше не удовлетворяла его: он постоянно думал о ребенке.

«Как же мне хочется потрогать его волосы, как же мне хочется… испробовать его», – хищно ухмыльнулся и продолжил мечтать о всяких непристойностях кронпринц.

И на конец кронпринц отдал приказ найти его желанную цель.

«Чтобы быстро отыскали и принесли сюда, иначе не сносить вам головы!» – с жутким хохотом предупредил напоследок.

Стражники нашли, но… не ребенка, а отца. Отец сначала не соглашался на сделку: он хотел продать ребенка другому янбану. Однако узнав, что это принц, да и еще будущий император, решился найти в этом выгоду. Он завысил цену – больше чем было предложено богатому янбану. Тысяча золотых. На такие деньги можно было построить целый дворец, но кронпринц согласился.

«Цена того стоило», – думал он.

Одним днем в дом подростка пришли стражники с отцом ребенка и его схватили.

«Отец продал меня», – понял ребенок.

Он расстроился.

Спустя неделю ребенок уже находился во дворце. Кронпринц ждал его, ждал в своей спальне. В ту ночь можно было услышать, как сильно кричал ребенок. Кронпринц его не жалел.

«Пожалуйста, прекратите!» – умолял ребенок, крича во все горло целую ночь.

Никто ему не помог.

С тех пор каждый день ребенок должен был служить жестокому кронпринцу, который не жалел его: бил, кусал и оставлял засосы в самых сокровенных и интимных местах. Каждый раз возвращаясь с такой ужасной ночи, ребенок плакал до тех пор, пока не засыпал.

«Почему, почему я?»

Так прошел год.

Ребенок был сломан. Шрамы покрывали все его тело, а то сокровенное место всегда болело. За год многое поменялось, и будущий когда-то кронпринц стал никем. Из-за этого вся злость, которая кипела в садисте, была вымещена на ребенке.

«Почему именно мне не повезло… это всё ты. ТЫ… прости меня, птичка. Такого больше не будет», – каждый раз кричал, извинялся, а потом давал пустые обещания принц.

«Это ложь», – понимал ребенок.

Однажды ночью ребенок вышел во двор без разрешения и попался на глаза императору – старшему брату его мучителя. Ребенок, увидев короля, испугался, однако император его успокоил и сказал, что все в порядке.

«Не волнуйся, в этот сад может приходит, кто хочет», – сказал император.

Ребенок поверил. В ту ночь император рассказал ребенку много интересных историй. Так ребенок стал ходить в тот сад тайком, чтобы увидеть короля и послушать его рассказы. Император не жаловался: ему это нравилось.

Так прошло три месяца.

Ребенок влюбился в императора и в его доброту. Однако не все так было хорошо, потому что принц-садист до сих пор его мучил. К тому времени еще и жена принца решила сбежать от него с евнухом.

«Не будь Вы кронпринцем, я бы вообще не посмотрела в Вашу сторону», – гласила записка, которую она оставила на королевской ложе.

Садист был в ужасной ярости и сильнее избивал и калечил ребенка. Ребенок все также плакал ночью, и однажды решил, что, когда наступит день ткачихи, он признается императору.

«Он меня спасет», – надеялся подросток.

В Чильсок ребенок снова тайком убежал из своей комнаты – клетки. Он побежал в сад, готовый спастись от боли. Но прибежав в сад, он увидел… императора с императрицей, которые счастливо улыбались друг другу и целовались в день влюбленных. Император сильно любил императрицу, это знали все, кроме ребенка. Подросток же для императора был как младший член семьи. Ребенок, увидев счастливую королевскую чету, был сломан.

«Снова. Снова я один».

Когда ребенок вернулся в свою комнату-клетку, там встретил принца-садиста. Принц ничего не заметил и, как обычно, им воспользовался. Ребенок больше не мог ждать, он хотел жить. Жить без боли, предательств и разочарований.

«Больше не могу ждать, я хочу свободы».

В ту ночь, когда светили ярко звезды, ребенок убежал в сад. Там он ранее на всякий случай оставил мешок для побега, где были одежда, еда и украшение на продажу. Однако искав в нужном месте, мешка там не оказалось. Вдруг из ниоткуда появился принц с мешком.

«Не это ли ты искал?» – спросил он.

Ребенок испугался. Принц достал меч из ножен, думав, что угрозы помогут вернуть подростка и начал угрожать. Ребенок, потеряв надежду, решил:

«Больше я не хочу находится с этим монстром».

Резко встав, забрал меч из рук принца и вспорол себе живот так сильно, что сразу упал замертво. Принц был в шоке, так как потерял красивую птичку, и стал оплакивать его труп.

«Моя дорогая птичка», – были последние слова принца, которые ребенок услышал.

Мертвый ребенок лежал в деревянном ящике. И каждую ночь семь дней подряд к нему приходил принц. Принц совсем сошел с ума от горя. Этот садист каждый день, приходя к мёртвому ребенку, проводил с ним ночь. Слуги шептались о странном увлечение королевской крови, но ему было плевать. Получилось так, что принца отправили на долгое время на войну. Мертвый ребенок остался во дворце. Наконец-то дух мог отдохнуть оставшиеся ему сорок два дня. Проходили дни, и слуги говорили, что иногда в этот период времени можно было услышать стук и странное порхание, как у насекомого. Спустя сорок два дня, произошло кое-что странное. В этот день был какой-то слишком странный и многочисленный шум от крыльев. Противный звук.

«Надо от него избавиться, пока не избавились от нас», – решили слуги.

Они искали, откуда шел звук и пришли в комнату с гробом мертвого ребенка.

«Неужели звук отсюда?»

Когда слуги открыли дверь, то из комнаты вылетело большое количество стрекоз. Не менее тысячи штук. Когда слуги очистили комнату от насекомых, открыв окна, они услышали стук. Громкий стук. Он был из гроба. Они со страхом открыли гроб и там… не оказалось тела, а из деревянного ящика выпорхнула большая серебряная стрекоза.

С тех пор все, кто был жесток с любимыми. Все, кто пытался воспользоваться влюбленным человеком. Все, кто пытался использовать человека против его воли, заставлял его, ломал. К нему приходил чамджаригви. Он вырывал глаза тем, кто польстился на чужое. Он вырывал язык тем, кто говорил лживые обещания. Он ломал кости тем, кто получал насильно желаемое. Он вспарывал живот тому, кто доводил человека до суицида.

←♦→

– В общем чамджаригви – это дух отчаявшегося человека, который превратился в демона-стрекозу. Он мог быть, как и мужчиной, так и женщиной с молодым лицом. Отличительные черты же, как и в легенде: глаза как ночное небо, серебряные волосы с блеском как у звезд, прекрасное лицо и женская фигура, – подытожила рассказ Сучхэ.

После такой легенды было не по себе. То ли от того, что Сучхэ все это помнила и рассказала, то ли от того, насколько история являлась грустной и страшной. И Муён, и я, и старик молчали. Мы не могли произнести слов.

– Благодарю за рассказ, Муён дай ей ещё два золотых хва, – распорядился я.

«Все-таки история меня тронула».

– Вот же, тигр! – обрадовалась девушка, но не Муён, который отдавал сейчас ей деньги.

Пока девушка жадно смотрела на золотые хва вместе с отцом, я как-то… плохо себя почувствовал. История с чамджаригви чем-то походила вначале на историю Муёна. Оглянувшись на него, мне стало так противно, что если бы я не спас его в детстве, то…

Обернувшись и посмотрев на серебряный павильон, место, где примерно лежал труп господина Нама… всё шли невозможные мысли.

Вернувшись взглядом на слуг, подумал:

«А может быть монстры и вправду существуют? То есть не просто люди, а монстры… реальные монстры!»

Быстро посмотрев то на Муёна, то на саноби, голова все сильнее кружилась. Только посмотрев на голубое небо и спокойно плывущие белые облака, я смог успокоиться. Однако ощущение того, что меня ждало много потрясений и новых открытий, не покидала мое тело».

– Так, половину я уже сделала! Как я не могу дождаться момента, когда это новелла выйдет в свет. А теперь нужно сделать отдых и пойти поесть рамён… или же мне заказать чокпаль[41]? Хм, дойду и решу. Кстати, скоро у меня будет помощник. Ура! Не придется делать много вещей. Как же с нетерпением я жду этот день.

[41] Чокпа́ль(족발) – вареная свиная нога

Глава 1. Начало

«내 모습이 보이지 않아 앞길도 보이지 않아

나는 아주 작은 애벌레

살이 터져 허물 벗어 한 번 두 번 다시

나는상처많은번데기»

Yoon Dohyun Band (윤도현밴드) – A Flying Butterfly(나는 나비)

Когда мне сказали, что я буду работать с автором моей любимой новеллы, я не поверила. Какой же удачный сегодня удался день. А ведь все началось с моего утреннего прихода в офис.

…

– Здравствуйте! – поклонившись, я поздоровалась со своими коллегами.

Мое место работы было не известным и малоприбыльным издательством, поэтому директор на время подписал договор на сотрудничество с известной площадкой новелл и манхв. С нами работали самые лучшие авторы. По моему мнению. Я прошлась по каждому столику и поставила на них кофе или чай, которые обычно мои коллеги – редакторы или их помощники любили.

Если бы вы стояли прямо, зная, что вход справа, то так пошли бы столы. Госпожа – главный редактор – Сок и её карамельный латте с добавлением бананового сиропа – первый стол справа. Господин Ким – художественный редактор или на данный момент художник для новелл с жанром яоя – с его молочным чаем с тапиокой, первый стол слева. Помощник главного редактора – Госпожа Пак с мокко на основе кокосового молока и сиропом ананаса, рядом с госпожой Сок. Напротив неё госпожа Чон – корректор – с её любимым американо. Господин Мин – ещё один корректор – лимонный чай со льдом последний стол справа и слева от него господин Ким – младший редактор, как и я, со своим классическим фраппучино. Нужно не забывать и о менеджере, дверь которого находилась впереди. Господин Чхве просто обожал пить персиковый чай. Также он был высоким привлекательным мужчиной, который знал, как нужно вести в книжной, да и не только в этой сфере, бизнесе. Жаль только, что мне не везло, и мы не виделись с ним часто, но честно, что я ему могла сказать. Что-то наподобие: «Менеджер Чхве, а Вы сколько прочитали книг?» или «Мы можем дружить, потому что я тоже хочу иметь персонального богатого друга, как из «Высшего общества» Чан ЮнХи, которая сначала копит, а потом в один момент дарит тебе пачки любимых товаров. Вы случайно не делаете также, нет?». Айщ[1], глупо и ещё раз глупо. Иногда так хотелось невозможного. К тому же у менеджера Чхве была девушка – актриса, которая явно не отдаст такой лакомый кусочек с деньгами никому, даже если это и обычная дружба между коллегами разных полов. Лучше бы не думала об этом.

[1] Айщ(아이씨) – междометие, как «блин, черт»

Так вот, вы могли бы спросить: «Почему ты говоришь нам то, что скоро забудется и вообще не сильно важно?». «Это важно» – ответила бы я вам, потому что похоже, что никогда не произошло бы этого чуда без них – моих коллег, и моя персона каждый день, каждый месяц, год так и приносила бы кофе да чай. Носить напитки – работа помощников или стажеров. Я младший редактор, но до сих пор спустя много месяцев после принятия на работу, так и не удостоилась никакой важной работы, кроме как выполнения мелких поручений. Делала копии – я, отправляла письма и подарки – моя заслуга, просили кофе – уже побежала. Почему так? Почему мне не давали хоть каплю почувствовать себя редактором. Хоть чуть-чуть. Однако все-таки особенный день произошел. 11 августа 2024 г.

Как обычно, раздав кофе, я подошла к своему кабинету равно подсобке. Зайдя в комнату, включила свет, дернув за шнур светильника. Мой рабочий стол, в отличие от всех, находился в подсобке с ненужными вещами. Было обидно, конечно, что так поступали со всеми непроверенными годами работниками, но зато в моем владение находилась собственная комнатка, где никто не видел, что я делала. Сев за стол, я посмотрела на свои вещи, которые всё ещё не использовались: цветные маркеры, разноцветные ручки, игрушка – антистресс жопа-персик от КакаоТок[2] и тому подобное. Мне стало немного грустно.

[2] KakaoТalk – корейский мессенджер.

– Мирэ́, вот возьми! До часу тебе нужно узнать информацию и рассортировать бумаги в папки. Красная – потенциально новые авторы, синяя – с кем продолжить договор, фиолетовая – с кем разорвать.

Положил бумаги на стол младший редактор – господин Ким.

– Да, сонбэ[3]!

[3] Сонбэ́ (선배) – старший коллега, который больше имеет опыта в конкретной компании или сфере, даже если и на пару дней

– Хорошо.

Молодой парень хотел выйти, как остановился у порога, развернулся и подошел ко мне, шепча:

– Мирэ, сегодня у меня мало работы, давай после неё пойдем поедим самгёпсаль[4] и выпьем соджу, – показав знак, поднимающейся рюмки, предложил Ким Джэхё́н.

[4] Самгёпса́ль(삼겹살) – жареные срезанные брюшные полосы свинины

– Окей.

Ким Джэхён по совместительству и коллега, и мой друг. У нас не было большой разницы в возрасте: всего три года. Да и любили мы один жанр – фэнтези, поэтому как-то быстро мы подружились. Этот искусственно кудрявый и крашенный в рыжий цвет парень с высоким ростом и спортивным телосложением всегда привлекал внимание, к тому же его веселый нрав легко позволял ему заводить друзей.

После того, как парень получил положительный ответ, удалился из комнаты. Я же в свою очередь начала разбирать бумаги. Это был непосильный труд, так как меня бы сразу могли уволить, как например, бывшего работника, сделавшего ошибку, положив хорошо читаемого и продаваемого автора не в ту папку. Как бы я не хотела от боязни, но мне пришлось все разбирать.

Прошло очень много времени. Я пришла в 7:30 на работу. Сейчас 12:30. Я успела до часа. Отлично. Можно было немного отдохнуть, а потом предоставить отчет о работе. Я столько просмотрела информации, что голова кружилась. Закрыв глаза и наклонив спинку стула назад, расслабилась. Тик-так, тик-так, часы издавали такой успокаивающий звук… кто-то стучал по клавишам клавиатуры, попивал свой напиток и перешептывался по работе. И тут сообщение в мессенджере кому-то пришло, раздалось клацанье об телефон – все это так погружало в сон. Вдруг тишину прорезал высокий голос:

– Что Вы сказали? – спросила громко от удивления главный редактор – госпожа Сок. – Как это она не придет? Вы же говорили, что нашли человека. Неужели вы совсем там непрофессионалы? Все, больше наша компания не будет пользоваться вашими услугами! Что, не хотите этого? Все, нужно было раньше думать. Не нужно есть лишнюю ложку[5]! – оставила за собой последнее слово госпожа Сок и выключила звонок.

[5] Съесть лишнюю ложку (한술더 뜨다) – перекладывать ответственность

Я никогда не видела за все это время, чтобы она так сильно злилась. Обычно главный редактор представляла из себя тридцати пятилетнего милого крольчонка с крашеными в блонд волосами, цветастыми платьями и всякими побрякушками на руках, ушах и запястий в виде цветков, зайчиков и т. д. Я даже всегда удивлялась, как такой светлый и добрый человек мог стать главой редакторов, все-таки строить карьеру – особенно женщинам – в Корее было трудно.

– Ах, что же делать? – Взялась за голову госпожа Сок. – Ладно, не нужно расстраиваться все может быть в этом мире. Даже если и начнется апокалипсис, ошибки есть ошибки, работа есть работа, а жизнь – это жизнь, – успокаивала себя главный редактор и начала набирать по стационарному черному телефону номер.

Всё это время я наблюдала искоса из своего маленькой комнатки, уперевшись в светлый стол, убрав свои длинные темно-русые волосы заранее, чтобы потом себя случайно не травмировать.

– Что, никого нет, разве такое может быть, менеджер Чхве?

«Так, значит, госпожа позвонила начальнику, интересно».

– Менеджер Чхве, это очень срочно: все – таки госпожа Сон – одна из наших популярных писательниц, – пыталась уговорить женщина.

«Госпожа Сон, ээээто она? Не может быть!»

Я приблизила свой стул ближе к двери и стала более четче подслушивать. Люди в офисе – тоже.

– Менеджер Чхвееее, – страдальчески протянула главный редактор Сок.

Спустя пару минут женщина сосредоточила свои силы и начала сильнее убеждать начальника:

– Менеджер Чхве, писательница Сон Хани́ очень важна для нашего издательства. Вы может и не знаете, но ее дебютная работа «Песнь сверчков в ночи» за несколько дней стала очень популярна. Прошло пару месяцев и за неё дали награду, как лучшая дебютная молодежная новелла 2019 года. Все, что она попросит мы должны исполнить, так как писательница Сон может снова написать лучшую новеллу, – четко аргументировала госпожа Сок.

То, как она говорила о моем любимом авторе, у меня просто сердце болело[6].

[6] Сердце болит(가슴(이) 찡하다 или 감동하다) – быть глубоко тронутым или взволнованным

– И что, что сейчас её работы слабее? Я говорю Вам… Нет! Чувствую, что скоро мы получим хит. Вы мне не доверяете?

Было видно, как тяжело главному редактору: она очень сильно хмурила свои прямые светлые брови.

Госпоже Сок не стерпев отказы от менеджера Чхве, поднялась с рабочего места и вышла на улицу. В это время я решила выползти как червяк из подсобки, взяв с собой папки с авторами.

– Госпожа Пак, – обратилась я к помощнику главного редактора.

Она обернулась на меня и меня пробило вкусным запахом кокоса и ананаса. Госпожа Пак так всегда пахла, потому что ее любовь была именно комбинация этих ореха и фрукта.

– Да, что такое, Мирэ, ты что-то хотела? – вежливо и мягко спросила она.

– Угу. – Согласилась, покачав головой. – Это очень важно… найти писательнице Сон… помощника?

– Да.

– Я… – стесняясь, не могла договорить.

– Не волнуйся, говори, Мирэ.

«Почему они с главным редактором были такие милые, прям хотелось бы иметь такую же старшею сестру», – пронеслись у меня мысли.

Госпожа Пак была особенно привлекательной женщиной под тридцать два года, высокая с хорошими формами, длинными здоровыми черными волосами, с профессиональным макияжем – который делала сама – да и с характером как у ангела. Кроме тех дней, когда много перерабатывала или ребенок не давал ей спать: как зомби она приходила в офис некрашеная с темными синяками под глазами и грязной головой. Но это не отменяла факт, что помощник главного редактора, несмотря на предрассудки про то, что женщина должна была сидеть дома и нянчить ребенка, родила малыша после университета и работала, находясь замужем. Ведь были же люди, особенно женщины, которые твердили: «Это традиция после замужества уходить с работы и быть домохозяйкой». Для чего, для того, чтобы полностью быть зависимой от мужа? Нет уж.

– Госпожа Пак, если это важно, чтобы найти человека на роль помощника госпожи Сон, то я… согласна, – произнесла тайное желание вслух и щеки загорели.

– Вот как, неужели тебе нравится работы писательницы Сон? – сразу подловила меня женщина.

– Да…

Лицо окончательно стало красным: я увидела это в зеркале, повешенным на столе у господина Мина.

Госпожа Пак немного рассмеялась и уперла левый локоть на свой стол, а часть щеки на тыльную сторону ладони. Она подозвала меня правой рукой и хотела шепнуть, но отвлеклась:

– Ой, какие у тебя милые веснушки у носа и кошачьи стрелки! – не то, что хотела от удивления воскликнула Госпожа Пак.

Я засмущалась.

– Ладно, сейчас не об этом, – сказала женщина и продолжила шепотом: – Я тебя понимаю, Мирэ. Мой муж изначально, когда им не являлся, был моим любимым писателем.

– Да что вы говорите, – шепнув, от удивления закрыла рот ладонями.

– Да, так всё и было. Кстати, до этого я тоже была его помощником. Правда, всего пару недель, после этого мы начали встречаться, и мне пришлось уйти со своего поста.

– Вау, да вы героиня, госпожа Пак, – с поднятыми пальцами ответила шепотом ей.

– Да чего уж там, – уже нормальным голосом госпожа Пак отмахнулась руками. – Так ты, Мирэ, хочешь стать помощником госпожи Сон, верно? – решила странно громко подтвердить помощник главного редактора.

– Д-да… – также громко, но не настолько, чтобы мешать другим, я ей ответила.

– О, Мирэ, правда?

Внезапно за спиной появилась госпожа Сок. Я обернулась и нервно начала кивать головой.

– Хорошо, тогда ты готова сейчас пойти к ней? – она неожиданно спросила.

– Я, я… – не могла вымолвить сначала слова.

Вдохнула воздух, успокоилась и четко сказала:

– Конечно, госпожа Сок!

Главный редактор хмыкнула, а за моей спиной госпожа Пак ухмыльнулась.

– Отлично, тогда вот возьми адрес и номер и поезжай к ней сейчас.

Начальница протянула мне бумажку. Взяв её, я забыла обо всем, но тут меня вытащил из забвенья голос:

– Мирэ, Мирэ… с тобой все в порядке? – спросила госпожа Сок.

– А да, извините, Госпожа Сок. Вот возьмете папки с авторами, я их уже сделала.

Я положила цветные папки на стол и, поклонившись, ушла в подсобку, чтобы забрать вещи. Уходя, в коридоре меня догнал господин Мин – корректор – и остановил меня хриплым и низким голосом:

– Госпожа Ким, подождите немного!

«Госпожа Ким… это я?»

Он восстанавливал дыхание, чуть наклонившись и опираясь руками на бедра.

– Ты не могла бы спросить у госпожи Сон, видела ли она коррекцию на переиздание ее новеллы, пожалуйста?

«Разве корректирование текста обязательно смотреть автору, это же все-таки больше редактору важнее?»

– Хорошо, господин Мин.

Вообще не ожидала, что господин Мин у меня что-нибудь попросит. Я работала здесь достаточно, чтобы поговорить с каждым понемногу, даже с менеджером Чхве. Но вот с господином Мином мы никогда не говорили, вообще никогда.

Господин Мин был не молодым и не старым, примерно двадцать восемь. Невысокий, черные прямые волосы с челкой, темные прямоугольные очки, овальное лицо, одинарное веко и черно-белый костюм – в общем, обычный мужчина-планктон.

«Планктон – корректор?»

Кстати, госпожа Чон или главный корректор тоже любила все традиционное. Она не следила за трендами и не знала новых дорам, кроме исторических. Считала, что семья – это важное, хотя была в разводе и не имела детей. Не красила волосы ни в что, кроме черного, и всегда ходила в рубашке и юбке-карандаше. Однако ей было за пятьдесят лет, а господину Мину – двадцать восемь.

«Может все корректоры такие?»

– Буду Вам очень признателен, госпожа Ким, – договорил господин Мин и ушел обратно в офис.

«Все-таки работа для него все», – заключила я. – «Ну что ж, пора идти к моему любимому автору. Тра-ля-ля, какой хороший день сегодня».

…

Сейчас я слушала песню EXO «Don’t fight the feeling», смотря на большие – метров три в высоту – железные ворота, напоминающие длинные пики, соединенные посередине в форму бабочки под названием «Ангел Сильфина». Этот вид часто упоминался в новелле «Моя любовь – насекомый мир». Там главная героиня была лепидоптерологом – человеком, изучающим бабочек – и она, собственно, обожала данное насекомое. Ей очень нравилось, что Ангел Сильфина имела пару прозрачных крыльев с черным контуром и низ с красно-белыми полосами, а также то, что она тоже любила тянутся к солнечному свету. Видимо не только героиня, но и создатель этого персонажа любил необычное насекомое. Также ворота были покрыты акебией или шоколадной лианой, называемой из-за своего кофейно-шоколадного запаха во время цветения. Сейчас растение не пахло, так как еще не был сезон. Ехав сюда на такси, так и не придумала как обратиться, выразиться с писательницей Сон, что теперь я – ее помощник. Вот вообще об этом не думала, а только с перерывом щипала щеку по дороге, чтобы проверить, была ли это реальность. Автор, который помог мне пересилить тяжелую в те времена реальность, будет моим работодателем. Мечты и не только.

Она была молодым автором, когда выпустила «Песнь сверчков в ночи». Никто её не знал, и от того поразительно, что большая тыква лопнула[7]. Издатели были готовы драться за писателя и его товара, у которого появлялись крылья[8]. Еще, что важно: никто из коллег, кроме главного редактора, не видел её настоящей внешности.

[7] Большая тыква лопнула (대박 터졌다 (대박 났다)) – большой успех. В данном контексте имеется в виду, что новелла стала очень популярной