Текст книги "Отражение стрекозы (СИ)"

Автор книги: Мира Качи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

– Ооо, да, конечно, дорогой, что бы ты хотел знать? – помощник указал на меня и сволочь Нам наконец обратил взор на меня.

«Нужно быстрее уже было поставить чернильную точку[23] и уйти отсюда».

[23] Поставить чернильную точку(낙점) – подвести окончательный итог

Когда Нам смотрел на меня, я заметил, что что-то дергало под столом. Странно, но для быстрого окончания дел, пока отложил это на время.

– Господин Нам, Вы знали господина Пи Чихва́на? – со всей оставшеюся вежливостью и дружелюбностью спросил я.

Шуршание под столом прекратилось.

– А, это, – хрюк стал нервничать и из ниоткуда достал голубой шелковый платок (ткань, похожую как у ханбока Муёна).

Началась тишина: он не ответил на вопрос.

– Так знаете или нет, господин Нам, это очень важно? – надавил, выделив последние слова.

– Нет, не знаю, ученый Юн, – сказал извращенец, не смочив губы даже слюной[24]. Да еще и использовав в беседе обращение ко мне, которое за сегодняшний день произносил всего лишь второй или третий раз.

[24] Не смочив губы даже слюной (입술에 침도 안 바르고 거짓말한다) – врать без совести

– Вы же понимаете, что это очень важно? – надавил я на него

– Очень?

– Очень. Если Вы нам сообщите важное, то Вас озолотят, если неважное, то ничего не будет. Правда, если Вы нам поможете, то станете знаменитым из-за того, что Вы помогли найти очень плохого человека, – встрял Муён, надавив на слабое место хряка.

Это помогло. Извращенец Нам расслабился. До чего же мерзко.

– Да, знаю?

– Кого?

– Пи Чихвана

– Откуда?

– Ходили в один… – Свин начал обильно потеть и достал платок вытереться.

Снова нет ответа.

– Ходили в один…

– Куда? – посмотрел Муён на Нама.

Извращенец посмотрел в ответ и как заколдованный ответил:

– Ходили в один дом кисэн. – Хоть он и был тем еще любителем необычного, но даже несмотря на это все равно покраснел и пристыдился.

«Ему стыдно, что ходил к девушкам, а не мальчикам? Омерзительно».

Но мне нужно было продолжать: я все ещё не нашел ниточку к делу.

– Когда последний раз Вы видели господина Пи?

– Две недели назад в доме господина Ко, он устроил праздник по случаю помолвки его младшей дочери, – покачав головой, сам себя подтвердил Нам.

– Вот как, а до этого Вы больше точно не виделись? – что-то в его дернувшемся лице показало то, что явно он недоговаривает.

– Я… – хотел соврать мразь Нам, но взгляд моего помощника, сработал на нем снова, – я видел его после праздника в час крысы[25]. Больше – нет, – твердо как будто со специальной храбростью ответил господин.

[25] Час крысы – время между 23:00 – 1:00; час тигра – время между 03:00–05:00

– А почему вы так ушли рано? Обычно же все заканчивается же в час тигра? – решил немного изменить курс, что ослабить его бдительность.

– Просто… – Свин немного посмотрел на Муёна и, приблизившись к моему левому уху, прошептал: – Я хотел провести время в такую прекрасную ночь со своей любовью, поэтому и ушел рано, – близко его лицо было ужаснее, никому не желаю этого.

Представьте хрюшку с человеческим лицом, и всё – это господин Нам. Слава тигру, что после сказанных слов, он сразу убрал свою морду от меня.

– Ясно, так… когда Вы видели господина Пи в последний раз в час крысы, Вы что-то видели или заметили странное, необычное?

Сначала господин Нам мразь был в раздумьях, что сказать – задумчиво смотрел с вытянутыми губами в какой-то угол – после решился:

– Ну, не то, чтобы это было странным. Но знаете, говорят же, что в нашей местности появились любители мужской дружбы. Так вот в тот вечер я видел, как господин Пи был с мужчиной. С очень красивым мужчиной с попой, похожей на орех, и еще такими блестящими – как снег – волосами. Я, конечно, не могу утверждать, что это Чихванчик повод для слухов, но я точно видел, как они пробовали хурму, – на этом так сильно кивнул господин Нам, что затряслись все его жировые складки.

– Вы точно уверены, что они про-бовали хурму? – вопросительно я посмотрел на него, вытянув брови вверх.

– Ну, утверждать я, конечно, не могу точно. Все-таки они стояли спиной ко мне, но было такое ощущение, что у них интимная атмосфера и… – он не закончил предложение и хищно посмотрел на Муёна.

Началось снова шуршание под столом, но звук немного отличался.

– А как именно они стояли к Вам, господин Нам? – задал последний вопрос к извращенцу.

– Хм, – он взглянул на нас и как будто понял, что скоро конец, начал придуриваться, – дайте времени подумать, пожалуйста.

Прошло пять, десять, двадцать минут и нет ответа. Тишина. Все это время мы якобы пили чай и ели сладости, смотрели друг на друга и постоянно был этот раздражающий звук шуршания под столом. Время поджимало, и тогда я с улыбкой переспросил:

– А теперь, господин Нам, Вы что-то вспомнили?

Извращенец Нам посмотрел на меня и покачал головой.

«Он ведь специально это делал: тянул время».

Я не выдержал и, быстро встав, подошел к окну, находящегося рядом со столом на стороне, где была дверь. Легкий и чуть прохладный ветер от того, что уже наступил вечер, немного успокаивал. Мысли приходили в порядок, гнев остывал. Я закрыл глаза, чтобы быстрее проникнуться в атмосферу спокойствия. Ветер, звук саноби, ходящий туда-сюда и готовящий своему хозяину вкусный ужин, запах жареного мяса – свинины – хмык, смешно, и ещё… тут мои раздумья прервал шорох. Шурк, шурк и снова шурк.

«Кто это из них это делал и зачем?»

Я тайком повернул тело так, чтобы у меня был обзор на происходящее, чтобы видеть, когда снова начнётся шуршание. Оно повторилось. Я пригляделся, и гнев заполонил меня. Этот щипсэги[26] Нам совсем вышел из ума. Спустя мгновения ткань, покрывающий стол раздвинулась сильнее и показалось то, что она скрывала: сумасшедший ублюдок, сняв ранее со своей ноги посон и комущин[27], исследовал своими противными пальцами ног пах Муёна. Противно, мерзко. Чувства взяли вверх, я был готов достать меч и отрубить ему ногу в сию секунду. Уже повернувшись для удара, остановился, поскольку за этот отрезок времени на моих глазах Муён встал, уронив стул со столом для удобства в сторону, и подставил меч к горлу Нама. Хрюкоподобный извращенец такого не ожидал: его широкие и маленькие глаза говорили за себя.

[26] Щипсэги́(씹새끼) – ублюдок

[27] Посо́н (버선) и комущи́н(고무신) – традиционные «носки» и мужские туфли.

– Господин, я могу перерезать его свинячью шею? – спросил мой помощник, повернувшись в мою сторону.

«Он прислушался к моим словам. Хвалю!»

– Можешь…

Не успев закончить речь, господин Нам перебил меня.

– Пожалуйста, господа, не надо, я же вам ничего не сделал, – Муён сильнее надавил на горло лезвием. – Что… что вам нужно информация, деньги, кисэн или мои мальчики, – не постеснявшись, выдавил Нам.

– Нам нужно не ЭТО! – выкрикнул Муён.

Он сильно разозлился и надавил сильнее на горло Нама, после чего по щеке извращенца потекла алая, как клюква, кровь.

– Сжальтесь, сжальтесь! – заплакал хозяин дома и начал молить о пощаде.

– А когда ты мучил молодых парней, они тоже просили о пощаде, но тебе было все равно! – воскликнул мрачно парень.

Я редко видел его таким… грустным.

Господин Нам промолчал и зашмыгал носом, как говорят в народе десять ртов, а сказать нечего[28]. Мне очень нравилось, что сейчас Муён держал его на привязи и стал для него тигром. Хищник превратился в жертву. Извращенец никогда ведь не думал, что какая-нибудь его цель сделает такой поворот сюжета, так как по слухам он обычно выбирал красивых, но бедных мальчиков без власти. Как бы мне ни не хотелось бы портить картину, но я съел душу[29], чтобы приказать помощнику ослабить хватку: нам не нужен безмолвный труп.

[28] Десять ртов, а сказать нечего (입이열개라도 할 말이 없다) – означает, что он виноват и нет слов ему для оправданий

[29] Съесть душу (마음을 먹다) – решить или решиться на какой-то поступок, при этом сильно помучившись в душе

– ХаХа, – все еще использовал псевдоним для скрытности, – немного успокойся, нам еще нужно узнать кое-что.

Нехотя Муён немного убрал давление с горла Нама и освободил место, чтобы я подошел.

– Так Вы… – все ещё оставаясь вежливый, продолжил, – господин Нам, расскажите нам подробности той ночи, когда видели господина Пи с неизвестным мужчиной?

– Это… это… – захлебываясь в своих слезах, соплях и слюнях, он заговорил и сильнее заплакал.

Слезы, падая на складки жира, предавали им маслянистый блеск.

Прошло достаточное время, а он все плакал и плакал, Муён в конце концов не выдержал и рявкнул на него:

– ПЕРЕСТАНЬ или тебе не дорога жизнь?

– До… доро… дорога, – быстро успокоился свин.

– Тогда прошу говорите всё со всеми деталями, – спокойным тоном я подбодрил его.

– Я бы… был на празднике друга, – господина Ко, – две недели назад, ког-г-г-г… когда был 9 месяц 29-го лунного дня[30], тогда все мы хорошо повеселились. Когда наступил час крысы, я решил пойти к моей любви, чтобы его постель не забывала мое тепло. Потом вышел из комнаты с пьяными друзьями, отошел всего немного от ворот, чтобы найти своего слугу и увидел вдалеке рядом с деревом хурмы – она очень вкусная, особенно осенью, а ещё…

[30] Примерно 8 августа

На этих словах Муён пригрозил ему, чтобы болтал по делу. Он повиновался. Слегка шмыгнув, господин Нам начал дальше говорить:

– Господин Пи и неизвестный мужчина стояли под хурмой. Мужчина закрывал Чихванчика, было, конечно, у него странное выражение, но я подумал… – господин Нам закусил губу, – что этот прекрасный мужчинка и Чихванчик не могли насытиться фруктами, и поэтому поспешил домой, чтобы им не мешать.

– И это… всё? – спросил я его.

– Это всё, что я знаю, – с уверенностью подтвердил Нам.

– Точно? – спросил с угрозой Муён.

– Дддд… да, – ушла в никуда уверенность извращенца.

Стояв с руками за спиной рядом с помощником и его лезвием на господине Наме, я думал и переваривал информацию пару минут. Сформировав картинку, мне уже не нужен был этот свидетель с извращенскими наклонностями, поэтому дал знак Муёну и ушёл.

«Лучше бы он был человеком, сделанным из дерева и камня[31]», – подумал про себя.

[31] Человек из дерева и камня или моксок(목석) – в этом случае человек, не поддающейся соблазну

Когда выходил за порог, услышал звон металла, плоти и громкого плача.

«Не зря я учил ребенка управлять мечом».

Уходя из дома господина Нама, успел попрощаться со всеми слугами и некоторыми стражниками из бесполезной охраны. И вновь я отметил красоту и дороговизну зданий дома. Жалко, что такую прелесть могли иметь только богатые и нечестные семьи янбанов или на крайний случай семьи высших чиновников и сама королевская кровь. Встретились мы с Муёном в закоулке соломенных домом крестьян. За это время парень умылся и почистил одежду от крови.

– Ты потратил весь очиститель? – первое, что пришло в голову.

– Не весь, немного осталось, – без зазрения совести ответил помощник.

– Дашь?

– Я уже приготовил, возьмите!

Он всегда знал, что мне нужно.

«Идеальный помощник!»

– Я люблю тебя!

Муён, вероятно, вспомнил про извращенца Нама и поморщил сразу же свой некрупный нос с веснушками.

– Кстати, ты…

– Да, я это сделал.

– Что…

Я не успел договорить, потому что Муён понял и быстро показал мне место ниже живота.

– Ну, что ж… все равно он не собирался заводить детей, – мы зловредно посмеялись.

…

Ночь. Близился конец часа кабана[32]. Мы – я и мой помощник Муён – находились в постоялом дворе в стиле Дэиля, кажется, там его называли рёкан[33]. Это было необычное место. Рёкан имел несильно загнутые вверх темно-синие кирпичные крыши, а также несколько этажей с открывающимися вставками, сделанными из рисовой бумаги и выходящими во двор. Комнаты были небольшие: около десять на десять метров с деревянными полами, на которых ходили только ногами с определенными носками или в крайнем случае без них. Рёкан имел во дворе садик с прудом, где устанавливалось устройство с бамбуком. Трава в виде длинной палки с пустым пространством была внутри подкреплена двумя крепкими ветками, чтобы стояла, сверху из трубы она наполнялась водой и, опрокидываясь на твердую землю, издавала звук, отпугивающий оленей или всяких птиц и животных-вредителей. Постоялый двор также построили на горячих источниках, что являлось редкостью для этих мест. К дополнению нам специально, для атмосферы и традиций, даже выдали сандалии с деревянной подошвой в высоту на три сантиметра для улицы и, как нам сказал один слуга, летние Дэильские наряды: синие хлопковые ткани с горизонтальной полоской по всей длине до щиколоток с Т-образным силуэтом и короткими рукавами, закрепляемые черным узким в ширину поясом на месте выше бедра. Они были достаточны удобны.

[32] Час кабана – время между 21:00 и 23:00

[33] Рёка́н (旅館 или りょかん) – небольшая гостиница специфической формы, с характерно изогнутой крышей.

Пока Муён вышел за едой, в это время я сидел с распущенными волосами с одной прямой ногой, упираясь в чашечку другой согнутой, и смотрел на открытые рисовые двери во двор, оперевшись на бамбуковые стены. Мысли так и шли о том, какое же запутанное дело нам попалось. Думал и думал, пока не пришел Муён с едой. В его руках был маленький деревянный столик. Еда пахла вкусно и экзотично. После того, как он поставил осторожно предмет на пол, тыкнув на еду, я поинтересовался:

– Что это? Никогда не видел такого ранее.

– Это традиционная еда Дэиля: окономияки, если не ошибаюсь. Кстати, тут есть и напитки, но, Вы, как всегда, господин, не видите ничего, кроме алкоголя и еды.

Не мог не согласиться с ним. Все-таки как можно было не замечать это вкусно пахнувшее блюдо. Оно напоминало вид Михванских блинчиков – хэмуль пачжон. Они были формы круга из муки, зелени, чеснока, яиц и с каким-нибудь добавлением морепродуктов. В отличие от нашего, дэильское блюдо ещё поливали необычными соусами красного и белого цветов и добавляли тунец и капусту.

– Ты сказал про алкоголь, но тут я его не вижу?

– Подождите немного, господин. Я заказал специально дорогой и особенный. Просто подождите, пока его специально для нас его достанут, – улыбнулся парень.

Что-то в его улыбки было невеселым. Наверно, совесть мучает.

– Ты же помнишь, Муён, что значит «потеряв корову, чинить коровник[34]»?

[34] Потеряв корову, чинить коровник (소 잃고 외양간 고친다) – совершив ошибку, поздно раскаиваться.

– Помню, – ответил парень, опустив голову.

Спустя мгновения он поднял ее и посмотрел в угол рядом со мной:

– Я не раскаиваюсь о том, что сделал. Я боюсь, что…

Он посмотрел на меня взглядом, провинившегося ребенка и продолжил:

– Вы можете пострадать. Все-таки у него есть много знакомых с вершины и…

Не успел Муён продолжить, так как я его перебил:

– Не волнуйся! – ответил уверенным взглядом. – Я уже отправил птицу с запиской Хосоку.

– Господину Квону? Когда?

– Когда ты пошел заказывать еду и задержался.

– Аааа, понял, но…

Внезапно дверь переместилась вправо и нам поклонилась слуга рёкана:

– Здравствуйте, дорогие гости! Меня зовут Кимавари Ёко, и я буду ответственная за ваше обслуживание! Мы – слуги – рёкана «Звездная ночь» рады вас здесь видеть! Вы заказали у нас заранее алкоголь.

Она мягко и бесшумно присела, повернулась налево, что-то взяла и поднялась.

– Мы очень рады за ваш хороший и изысканный вкус!

В своих руках она держала деревянный поднос, на котором стоял прозрачный сосуд, напоминавший длинный прямоугольник и две маленькие пиалы.

Это было так необычно, что мы могли видеть внутреннюю оболочку и то, что в ней было. Золотисто-персиковая жидкость с несколькими штуками огромных слив сильно притягивала нас.

– А что это? – спросил я у обоих, надеясь наконец-то получить долгожданный ответ.

– Это умэ́сю, дорогой гость. Умэсю – дэильский ликёр из слив. Надеюсь, что вам понравиться напиток, сделанный нашим главным поваром, – объяснила госпожа Ёко.

– О, благодарим, госпожа Ёко!

Поклонился и поблагодарил Муён. Женщина немного покраснела.

– Что вы, не надо. Я уже не так молода. Называйте меня просто госпожа Кимавари.

Госпожа смутилась еще сильнее. Но если подумать немного и пристальнее на нее посмотреть, то, действительно, она не была молодой, примерно, сорок лет. Однако несмотря на немолодой возраст, румянец все еще пылал на ее щеках, и на овальном лице не сильно виднелись морщины. Даже её глаза блестели как у молодой девушки. Хорошая женщина, во всяком случае внешне.

Мы некоторое время не двигались, а потом Муён подошел к ней и забрал поднос. Она снова поклонилась нам, что мы тоже сделали ей в ответ. Как госпожа Кимавари неожиданно и бесшумно пришла, так же и спокойно ушла. Но мне было важнее другое.

– Ну, что, давай сюда очиститель и начнем пить, – отдал приказ помощнику.

– Хорошо, господин Ким.

Помощник протянул мне очиститель, сперва налив на свои ладони сильный спирт. После того как мы вместе промыли наши руки, начали трапезу.

Еда была съедена быстро, но вот алкоголь – другое дело. Пили долго и часто. Муён, употреблял больше меня, хотя вроде это я в семье заядлый алкоголик. Посматривая на него за столом, все искал способ поднять ему настроения, но не успел. Хотел только предложить, как он начал качаться и упал пьяный на пол.

– Хорошо еще, что не на стол, – пробормотал я себе под нос.

Убрав столик к стене налево, где я ранее сидел, решил подумать немного о том, нужно ли вызывать слугу или нет. Постояв пару секунд, пошел укладывать Муёна так, чтобы он не мешал работе прислуге рёкана. Я вышел из комнаты в поисках людей. Прошел всего пару коридоров и встретил молодого саноби. Тот сразу поклонился, а после спросил:

– Вы что-то хотите, господин?

– Да. Мне нужно, чтобы Вы подготовили мне и моему подопечному спальные места.

– О, что, да, конечно, господин.

Слуга немного смутился из-за моей вежливости к нему.

Без всяких слов я повернулся и пошел по коридору к комнате. Молодой саноби плелся за мной на вежливом расстояние. Идя шаг за шагом, я задумался, почему у нас такое разделение в одежде. Почему янбаны носили дорогие и хорошие ханбоки, а простые люди, вроде этого молодого парня, ходили в грубой рубашке и штанах? Хотя наврал, прислуга этого рёкана все-таки ходила в дэильской одежде, но в дэильской одежде для нищих. Тот же наряд, что и у гостей, но более худшего качества, да и цвета тусклее, чем подлинник. Почему такие, как Муён, должны были страдать от того, что богачи не хотели делать приятную одежду и для бедняков. Да, не такой шелковистой. Да, не сильно цветной и плохо пахнувшей, но они же могли шить из этой ткани. По крайней мере, насколько я знал, такие одежды продавались в Мамгуке, где уже давно бедняки жили лучше, чем какая-то королевская псина. Что-то я так сильно задумался, что не заметил, как мы уже находились у рисовой двери комнаты. По этикету в комнату сначала заходил господин – в моем лице, а после саноби – в данном случае этот юнец. Зайдя в комнату, сел рядом с открытыми дверьми, выходящими в сад. До сих пор помощник мирно спал рядом со мной. Пока мы были на полу, слуга подошел к шкафу рядом с дверью, открыл его и начал доставать вещи для постели. Саноби достаточно шустро все делал, однако мне пришлось положить голову Муёна на мои скрещенные ноги, так как он буквально мешал своими движениями во сне. Помощник даже не шелохнулся при перемещении.

– Нужно будет потом его научить защищаться во сне, а то ещенашу красавицу украдут и на спине понесут, – прошептав, поставил себе цель.

– Я все, господин, – подойдя тихо ко мне, чтобы не разбудить Муёна на моих ногах, сказал молодой слуга. – Доброй Вам ночи и Вашему спутнику! – поклонившись, пожелал саноби и удалился из комнаты.

Как я легко уложил помощника на свои ноги, так просто и переместил его на постель. Положив на подушку и белую ткань, укрыл Муёна синим тонким одеялом. Сделав уже наконец-то все дела, я примостился к уже знакомой стене. Мысли снова начали сменяться друг за другом. Одна из них была та, что госпожа Кимавари не находилась поблизости к нашей комнате, хотя сама говорила, что ответственная за наше обслуживание, но ни это сейчас важно. Время проходило медленно. Вдруг раздался храп, повернувшись я понял, что это Муён. Парень так морально и физически измотался, что крепко спал и… Спустя секунду послышался храп. И храпел. Вернувшись к окну и к мыслям, поглядывал на яркие звезды в небе и слушал звук набирания воды, затем опрокидывания бамбука об твердую землю. Я не заметил, как уснул.

***

Стук. Раздражающий стук. Кто-то маленький сильно бил по прозрачному сосуду, который остался еще с прошлой ночи. Раздражало. Разлепив глаза ото сна, первое, что увидел – сокола-сапсана. Птица нервно долбила сосуд на столике рядом со мной и испепеляюще смотрела на меня, повернув голову в мою сторону. Так не хотелось вставать, однако своим стуком она могла разбудить Муёна, поэтому пришлось подниматься. Я уже подходил, но сокол все еще стучал.

– Да подхожу я, подхожу, – подходя успокаивал птицу.

Она не перестала бить.

– Я уже здесь, но ты до сих пор мучаешь этот бедный сосуд. Что хозяин, что птица!

Посмотрев на сокола поближе, на его белые, почти жемчужные перышки, обволакивающие большую часть туловища, коричневый цвет на крыльях и голове, глаза, похожие на золото и на маленький, но острый клюв, я просто не мог ни сказать хоть одного комплимента.

– Но все-таки ты красивый хулиган, – посмотрев на птицу, я отметил вслух.

Забрав осторожно записку с правой лапки птицы, сразу помчался будить Муёна, потому что слова, написанные Хосоком, шокировали меня.

– Ммм… что такое, господин, – зевнул Муён

– Вот возьми.

Протянул бумажку и подошел к открытым дверям во двор.

– Г-г-господин…

Испугался помощник и посмотрел на меня взглядом испуганного кролика.

– Это не твоя вина, – повернувшись к Муёну, успокоил его. – По моему подсчету, твой угол и сила удара, заточки лезвия и тому подобного не убили бы его.

– Но если Вы так говорите, еще не значит, что…

– Я не ошибся в своих подсчётах… – тихо промолвил я, – и ты это знаешь, Муён. Не нужно паниковать, сейчас мы пойдем к нему домой, и все выясним: твоя вина это или нет, согласен?

– Хорошо, – опустив голову, согласился парень и начал одеваться в обычную одежду.

Я немного постоял, глотнул свежего воздуха, после чего тоже стал собираться к выходу. Одевшись в свои старые ханбоки: мой желтого оттенка, а у Муёна оранжевого, быстро вышли из постоялого двора к нему. К господину Наму. К мертвому господину Наму. Как и гласила записка.

←♦→

Йенгу́к,

Сегодня утром к концу часа тигра[35] нашли господина Нам Хвисо́ля.

Срочно расследуй. Убийство, как у господина Пи Чихвана.

←♦→

[35] 5:00 с чем-то

Прибыв к дому господина Нама, мы увидели стражу, но не этого дома. Стражники были одеты в специфичные халаты с бирюзовым окрасом – специальный для стражи, закрывающихся с помощью широкого пояса на правой стороне, и в конопляные штаны грязного болотного цвета, а на голове небольшая круглая черная шляпа без полей, с прикрепленный в середину желтой косой из ниток, которая свисала на бок. По левую сторону располагались ножны с длинным мечом. Эти люди работали в местной охране Кояна. Увидев нас, они сразу позвали человека с фамилией Гу. Поэтому, подойдя ближе, нас встречало уже не два, а три человека.

– Добрый день, господин Юн и его ученик ХаХа.

Видимо Хосоку один из его шпионов сообщил о наших фальшивых именах. Правда выделялось еще то, что господин Гу считал этот день добрый.

«Противный».

Сразу было видно его мерзкую душонку по его маленьким усикам и мордочкой как у крысы.

– Господин Гу, давайте уже отрежем голову и хвост[36], – с маленькой угрозой сказал я.

[36] Давайте отрежем голову и хвост (거두절미) – давайте прямо к делу

– А, да, хорошо…

Мужчина немного ошарашился, но быстро придя в себя, повел нас к месту преступления. Мы шли и шептались с Муёном по дороге, потому что на то была причина.

– Господин, да говорю я вам: это не хвост!

– А что это может быть, как не крысиный хвост.

Муён отрицательно помахал головой:

– Нет!

– Хм… а давай ты спросишь у него, так и узнаем, – подмигнув, кинул предложение.

– Господин, так нельзя! – возмутился помощник.

– Можно, если ты господин. Быстро пошёл.

– Сначала была просьба, а теперь приказ, вот… – начал бормотать про себя парень.

– Что ты говоришь, повтори, – подойдя ближе к нему, скрестив руки за спиной, спросил у него.

– Да ничего, господин, такого! Просто говорю себя, что надо быстрее идти, – начал оправдываться Муён с огромными глазами.

– Иди, иди, – дал разрешение, вытянув ладонь вниз и покачав кисть вперед.

Муён убежал от меня и моих новых приказов.

Догнав госслужащего в пурпурной одежде – цвета чиновников среднего звена – со знаком тигра на спине, знака справедливости в Михва, Муён спросил, но что-то не то или не так, потому что они после маленького диалога повернулись ко мне, и господин Гу посмотрел на меня с омерзением. Это было заметно, так как он сильно нахмурил брови и маленький нос. После того, как они поговорили, помощник прибежал ко мне. В это время господин Гу стал поправлять свою одежду.

– Что ты у него спросил? У него было такое недовольное лицо, – поинтересовался я.

– Я сказал, что мой господин интересуется ни крысиный ли хвост выскальзывает у вас из-под одежд? – честно признался молодой человек.

– Что? – не проконтролировав свои эмоции, крикнул.

В это время все, кто был поблизости повернулись в мою сторону и зашептались.

– Ой, да что Вы. Я четко исполнил свой приказ, – закончив речь, устремился вперед Муён.

– Ах, ты наглая морда… – злобно пробурчал себе под нос.

– Что Вы говорите, господин, повторите? – использовав мои ранее сказанные слова, спросил помощник.

– Да так ничего, иди, дорогой, иди дальше… – с фальшиво натянутой улыбкой я ответил на его колкость.

– Хорошо, господин Юн!

Договорив, помощник убежал вперед.

Место, где находился труп господина Нама, являлся павильоном, ранее в котором я переодевался. Здание отливало серебром в отличие от хозяйского. Росписи тоже были другие: на них изображались кисэн в различных цветных нарядах и с ярко бросающимся в глаза макияжем. Одни играли, другие пели, а кто-то из них… обслуживал клиента. Думаю, и так понятно, что господин Нам тут делал. Особенно, это подсказывал материал[37].

[37] Серебро и разврат – схожи в произношение в китайском (в данном случае в мигукском языке)

«И он еще предложил этот павильон нам для переодеваний. Ему повезло, что извращенец умер не от моей руки».

Я подошел последний. У деревянных дверей стояли два стражника. Рядом с ними Муён и господин Гу.

– Почему вы не заходите? – спросил я у них.

– Мы Вас ждем, господин Юн, – отойдя от меня на пару шагов ответил госслужащий.

– Хорошо, тогда заходим.

Сначала зашел в комнату я, господин Гу был вторым, а Муён – третьим. Ничего сильно не поменялось за ночь. Небесно-белая кровать все также стояла у стены, на правой стороне был столик с бронзовым зеркалом, а слева всякие тумбочки с вещами. Приближался конец часа кролика[38], но как-то все равно было неестественно темно. Из-за плохого освещения любой человек не мог бы увидеть сразу неприятно выделяющийся оттенок, красный оттенок смерти. Подойдя ближе ко мне, господин Гу немного отошел и зажег предмет, державший свечу рядом с кроватью.

[38] 7:00 с чем-то

«Удобно».

Когда свет полыхнул и местность раскрылась, Муён резко повернулся и убежал из комнаты во двор. Лицо у него выражало страх и тошноту. Его вырвало. Если подумать, то только я видел много мертвецов в своей жизни, в свою очередь отгораживая его до этого момента от мест преступлений.

«Никогда бы не подумал, что человек, недавно лишившийся своего аппарата для продолжения рода, сразу решиться попробовать и без него».

Господин Нам явно не ожидал, что бабочка на ночь, которого он выбрал, убьет его. Хозяин дома лежал на шелках полураздетый: левое плечо и правая нога были оголены, большой живот больше не выпирал как при нашей встрече, так как живот вспороли, а кишки там уже не находились. Их… съели. Наногах и руках в кое-каких местах образовались синяки и остались шрамы от когтей: его держали, чтобы не рыпался. Глаза или место, где они обычно находились как будто расширились, и в них застыл страх. Кроме того, кровать была запачкана огромным количеством крови от понятно чего, а вот рот и некоторая часть рядом с ним, например, ключицы – от языка, который тоже отсутствовал. Глядя на труп, я высматривал детали, возможно, объяснившие бы мне, что человек мог совершить это. Однако спустя время так и не нашел ни одного подтверждения. Услышав посторонний шум, заметил, что даже господин Гу, видевший всякого, чувствовал себя неуютно в этой комнате.

– Господин Гу, может быть Вам стоит немного подышать воздухом? – дружелюбно спросил я.

– Хорошо, – согласился господин Гу.

Чиновник быстрыми шагами пересек комнату и вышел.

– Вот действительно как крыса, – пробормотал я, смотря на его убегающий силуэт.

Сколько бы ни смотрел вправо, влево, вверх и вниз, все равно напрашивался один вывод: не человек. Вздохнув, я отдалился от трупа извращенца Нама и тоже покинул павильон. Выйдя, увидел рядом с Муёном – ему стало лучше – знакомого старого слугу. Помощник его допрашивал. В то время как господин Гу пропал.

– Ты что-то узнал? – подойдя к Муёну, спросил его.

– Возможно.

Парень неуверенно наклонил голову в бок.

– И что же?

– Я рассказал Вашему ученику, что ничего такого не знаю

Старик встрял в разговор.

– Вы можете думать, что ничего не знаете, однако любое Ваше слово может стоить золота!

– Правда? – неуверенно спросил слуга.

– Конечно! – подбодрил его я. – Расскажите, пожалуйста, снова, что видели прошлой ночью.

– А, да…

Ещё один удивившейся саноби.

– Вчера вечером, когда господин позвал меня после встречи с лекарем. Он был раздражен, говорил, что теперь придется делать все по-другому. Разносил мебель туда-сюда. И выгнал меня, после того, как приказал подготовить паланкин. Спустя час он уехал куда-то, п-после, когда звезды горели, вернулся домой, но не один. Он был с кем-то… Не знаю, кто это был, но после того, как они зашли в павильон… я больше никого не видел. Ни господина, ни этого человека.

– Так Вы не знаете, мальчик ли это был или нет?

– Не уверен…

– Почему?

– Была ночь, а этот человек был одет в серебряную одежду, голова закрыта черной прозрачной тканью. По фигуре девушка, но голос как будто фальшивый – не женский…

– Вот как

Я почесал свой подбородок.

– Ткань была прозрачный, вы видели хотя бы очертания лица?

– Нет, – неуверенно произнес старик

– Тогда кто-нибудь еще видел вашего господина и его гостя?

– Вроде, может быть, Сучхэ или Мингу́к – наш конюх… Не знаю,

Слуга со стыдом посмотрел на нас с Муёном.

– Хм… а тогда Вы что-нибудь слышали в ту ночь?

– С… с… слышал, господин, – со страхом ответил старик.