Текст книги "Отражение стрекозы (СИ)"

Автор книги: Мира Качи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2. Воспоминания

Ходя по ночному Сеулу в районе Итэвон, где там и тут играли неоновые краски рекламных баннеров разных цветов, ты сначала проходишь мимо магазинов одежды, косметики, слыша зазывание продавцов в масках:

– Скидка! Скидка! Сегодня последний день!

Потом спустя десять минут, тот мир уходит, и ты попадаешь в место, где витает веселье, расслабление и смех. То есть различных баров и щиктанов[1]. Несмотря на нынешние проблемы во всем мире, они везде о себе упоминали, даже попав в переулок, все равно откуда-то появлялся: звон рюмок; открытие соджу; звуки похожие на безобидное рычание, когда допиваешь стакан с алкоголем; радостные вопли и слова подбадривания:

– Давай, давай, давай! Вау, ты крут сонбэ!

[1] Щиктан(식당) – традиционный кореский ресторан

Это помогало забыться, а также прекратить поток постоянных мыслей. Однако встреча с другом не в этом районе. Здесь у меня был только перевалочный пункт, потому что недалеко отсюда жила госпожа Сон.

***

Сев на станцию метро Итэвон, я поехала на Содэмун. Пока мимо моих глаз проносились туннели, звучал голос из динамиков о том, куда приезжаем и о том, что не нужно забывать о социальной дистанции.

Проезжая станции и смотря на окна напротив, думала:

«Сегодня я не устала так сильно, как обычно было в издательстве. Раз стала помощницей писательницы Сон, нужно это отпраздновать. К тому же поход в кафе будет за счет Джэхёна, так почему бы и нет».

Поездка заняла у меня где-то семнадцать минут.

«Хорошо, что Джэхён пригласил поесть рядом с моим местом работы. Плюс рядом с метро».

Я устало ухмыльнулась.

Поднявшись по ступенькам к месту встречи, немного осмотрелась. В этом месте я редко бывала, и спасало только приложение КакаоМэп. Сверившись с картой снова, пошла по правой стороне, где, собственно, и был вход и выход из метро. Пройдя совсем немного, я уже стояла перед рестораном с названием «Ханам пиг», куда меня пригласил сонбэ. Не думая, сразу зашла, толкнув стеклянную дверь.

В помещение пахло жареным мясом свинины, углями и алкоголем. Как принято, внутри были светлые деревянные столы, на них на правой стороне стояли грили, а сверху их висела длинная и небольшая в объеме металлическая труба, чтобы уходил дым. Также имелись брендированные перегородки на левой стороне стола. Люди же сидели на длинных двухместных табуретках, обитых черной искусственной кожей. В кафе также были обязательны и меры гигиены, поэтому работники, которые одеты в форму: простые джинсы, рубашка и черный фартук с логотипом – улыбающейся хрюшкой с маленькой шапочкой повара – носили маски и прозрачные перчатки.

Чуть прищурившись, я огляделась по сторонам, чтобы найти друга. Куда бы не смотрела, в какие-либо стороны не заглядывала: его не было.

«Вроде достаточно пусто, но вообще не могу его заметить».

Уже задумавшись и опечалившись, что он еще не пришел, меня кто-то резко взял за плечи. Повернув голову влево, поняла:

– Сонбэ, не пугайте так!

– Разве это я решил смотреть в одну сторону, не желая немного повернуться влево, – ухмыльнувшись, он ответил.

– Ладно, поняла ошибку, – сбросив его руки со своих плеч и повернувшись к нему, произнесла.

– Ок, а теперь пошли. Нас ожидает самгепсаль и соджу!

Потирая ладони, сонбэ пошел в сторону стола.

***

Сев за стол, Джэхён – он был спиной к окну – не стал медлить:

– Я заказал двадцать штук самгёпсаля и две бутылки соджу, которые вот…

Сонбэ показал пальцем на место у стены у нашего стола и продолжил речь:

– Нам же хватит?

Я была шокирована.

– Сонбэ, конечно же, хватит! Или Вы решили сегодня умереть, а потому хотите наесться до отвала?

– Умирать я пока не собираюсь. Однако я наконец-то добил дедлайн, и я готов это отметить. Как говорят, даже дьявол, умерший сытым, выглядит хорошо[2]. Так что не жалуйся и ешь! Тебе нужны силы для работы у госпожи Сон.

[2]Даже дьявол, умерший сытым, выглядит хорошо (먹고 죽은 귀신이 색갈도 좋다)

– Нужны? Я думаю, все ок будет.

– Это ты пока сейчас говоришь. Знаешь, что говорил прошлый помощник писательницы Сон?

Я покачала головой.

– Он сказал, что никогда больше не будет работать с писателями, потому что она его сильно замотала со своими странными идеями. То купить черную свинину из Чеджудо, то узнать, как в Корё или Чосон люди ходили в туалет, то еще что-то… У меня даже нет такой фантазии, как у неё, хотя сам являюсь писателем.

После ответа он открыл крышку соджу, налил ее в рюмку и запрокинул.

Как по корейской традиции, после того как мы доели и допили все, что купили в «Ханам пиг», отправились в другое место. В этот раз место выбирала я. Пока сонбэ ходил и расплачивался за еду, нашла в КакаоМэп идеальное место с видом на город. Это заведение к удаче находилось близко от нас.

– Так куда мы идем дальше? – спросил Джэхён, завораживающе улыбаясь и показывая ямки у уголков губ.

«Вот подлец, всегда он красавец, даже с румянцем на щеках от алкоголя!»

– Недалеко отсюда я нашла местов районе Чжон, называется «Ночной бал».

Закончив предложение, я показала сидящему напротив меня сонбэ место на карте.

– Хм, ночной бал. Это странное название, но в твоем духе… – потирая пальцами подбородок, ответил Джэхён.

– Ты что-то имеешь против?

Я посмотрела на сонбэ злобно. Он же рассмеялся.

– Ха-ха, нет же. Просто ты всегда любишь места с такими названиями… В прошлый раз мы ходили в кондитерскую «Дель Луна», а две недели назад обедали в кафе под названием «Кошачий мир мяты». Только ты можешь найти такие места!

«Джэхён всё еще смеется, но говорит с теплом. Ладно, в этот раз я пропущу это мимо ушей».

– Ну, мы идем? – поторопил сонбэ.

Мы по-быстрому оделись в куртки и вышли на улицу.

Прошёл час, но уже было так прохладно. Как бы тепло не чувствовалось днем, но вечер всегда становился холоднее в два-три раза. А ведь сейчас только август. Осенью вообще не обойдется без тонны горячих кофе и теплых курток. Мы не стали испытывать себя на прочность холода, поэтому и поторопились в «Ночной бал».

***

На первый взгляд кафе нам с Джэхёном понравилось. В этом сыграл роль фасад здания. Он был оформлен в виде белого мраморного замка, похожего на диснеевский. У двери или точнее длинных огромных серых ворот висел небольшой серебряный колокол. Для посетителей сбоку приклеили записку с объяснением, как зайти в кафе:

←♦→

Для тех, кто хочет провести свой день

в окружение роскошной и магической атмосферы,

Вы должны воззвать Ваши чувства и раскрыть свои желания.

Рядом с вами есть предмет, который может помочь,

так что, не волнуйтесь и откройте свое сердце.

Администрация кафе «Ночной бал»

←♦→

– Ну, что попробуем, моя принцесса? – пошутил сонбэ.

– А чего же нет, мой слуга!

Я потянула за веревку колокола, пока кое-кто был в удивление от моей шутки. Звук исходил резкий, но приятный. Это был рай для меня, так как мне очень нравилось слушать разные музыкальные инструменты.

***

Когда дверь отворилась, за ней находилась молодая девушка в форме горничной, с ушками кошки и белыми ажурными перчатками, прямо как в японском мэйдо-кафе. Если быть вкратце, то это место для тех, кто в частности любит аниме, то есть ота́ку. В нем обычно работают девушки, которые косплеят горничных викторианской эпохи. Иногда в комплект работниц входят и разные аксессуары по сезонам: кошачьи ушки, лапки, хвосты и т. д. Однако думаю, что в этом кафе одевались так по другой причине – по антуражу фэнтезийного средневекового замка.

Взглянув мельком на сонбэ, поняла, что ему это понравилось. Не прошло и пару минут, как мы все-таки зашли в кафе. Нам – а точнее «для чего я это место вообще тогда выбирала, для вида, конечно же» – нужно было на второй этаж, на который мы поднялись с помощью каменной винтовой лестнице. По сравнению с «Ханам пиг», здесь людей находилось намного больше. Но это не смутило нас, потому что это был знак того, что здесь вкусно и уютно. Вдобавок мы увидели знакомый нам силуэт, сидящий рядом с большим окном впереди.

– Неужели это он? – случайно произнесла мысль вслух.

– Девяносто из ста процентов, – ответил Джэхён.

Пока официантка, которая должна была нам помочь в посадке, отвлеклась на столик рядом с собой: девушка с собачкой попросила принести дополнительный сахар для кофе, мы по – быстренькому пошли вперед, где вероятнее всего сидел знакомый нам человек.

Приблизившись достаточно, мы сказали негромко в унисон:

– Всё-таки это он!

Тот, кого мы имели ввиду, сидел за столиком правым боком к окну. Он выглядел измученным, но излучал спокойствие. Черные ботинки и брюки такого же цвета до щиколоток, заправленная свободная белая рубашка на худом теле и высокий рост, что мешал свободно усесться на стуле, однако выставленные и скрещенные ноги придавали ему грациозный вид. Что же насчет лица, то пухлые губы, высокие скулы и глаза как у Бэмби подчеркивали внутреннюю красоту этого человека. Если бы он не был старше меня на десять лет, а также часто не погружался головой в работу, то мне бы хотелось с ним дружить. А может и не только это…

Не успели мы окликнуть мужчину, как он сам почувствовал наши восхищенные – из-за его живописного вида – взгляды. Он мягким и добрым голосом с иностранным акцентом произнес:

– О, это же май коллеги, Мисс и Мистер Ким! Это так необычно и мэджикал, что я увидел ю.

Даже если он ещё не отучился говорить иногда на английском, Господин Ким, на данный момент художник яоя, привлекал внимание. Будь здесь моя подруга, она бы сказала, что он весь светиться от своей красоты и смотреть на него было бы уже благословением.

– Согласен, редко получается троим Кимам встретиться в одном месте, – пошутил Джэхён.

«Если подумать, то и вправду мы все Кимы. Ким Мирэ, Ким Джэхён и Ким Дэвид. Плюс мы с Джэхёном часто гуляем, а вот с Дэвидом ни я, ни сонбэ никогда не кушали вместе».

Вдруг мои мысли прервал высокий, но чистый смех. Я посмотрела на источник звука – это был Дэвид. Он, смеясь, прикрывал пальцами рот. Я не могла не ответить тем же. Впрочем, и Джэхён не смог противостоять силе смеха Дэвида, поэтому мы – три Кима – смеялись в унисон в кафе.

…

– Так ю, мисс Ким, теперь ворк на писательницу Сон? – попивая чай с молоком, спросил господин Дэвид.

– Да?!

Я удивилась от неожиданного вопроса и посмотрела на яблочный сидр. За это время мы успели заказать – при том, что мы уговорили официантку нас не рассаживать, спасибо грустным глазкам Дэвида – каждому по напитку, мне сидр, Джэхёну – латте, а Дэвиду молочный чай. Также каждый купил себе одинаковую сладость – карамельный чизкейк.

– Мисс Сон – это один из бест хьюман, которого я встречал в Корее, включая вас двоих и других коллег, – признался господин Ким.

Мы удивились с Джэхёном.

– А как вы познакомились? – я не выдержала и спросила.

– Было уан дил с манхвой, который я не мог понять.

Мы с моим сонбэ были удивлены или скорее в шоке от этого. После этого мы перешли к обсуждению сегодняшних модных новеллах и их авторов.

– Как бы меня не интересовали хисторикал жанр, я не могу понять некоторых вещей, поэтому приходится лезть в нэйво[3]. Вот недавно как раз нэйвил инфомэйшн об этом.

[3] NAVER – корейский гугл

Меня заинтересовала очень, что же он такое искал, поэтому я не могла не спросить:

– И о чем же это было, господин Ким?

– Вы можете обращаться со мной на ты и звать Дэвид, мисс Ким. Бикоз мне немного не комфотабл от этого.

После этого господин Ким нервно посмеялся и, подперев правую щеку рукой, улыбнулся.

– Хорошо, господин К… Дэвид, о чем вы нэйвили?

– О мудан, гадалке и паксу… это же слепой колдун, верно?

– И? – мы вместе произнесли с Джэхёном вслух.

– Я узнал, что мудан или шаманки имели биг рол в истории. Кингс, куинс, их придворные и обычные люди доверяли им. Они даже влияли на то, кто станет правителем или, когда нужно зачать кидз. Паксу или слепые колдуны просто гадали что-то на костях, а самая смол рол имели гадалки. Все трое тайпс были низшим сословием, но в отличие от двух последних, мудан имела мо пауэр.

– Любопытно, – прошептал про себя Джэхён сонбэ. Также думала и я.

«Если подумать, то даже сейчас мудан чаще всего встречается в дорамах, по сравнению с паксу и гадалками. Интересно!»

***

После беседы длиной в три часа с господами Кимами, я вернулась в свою однокомнатную берлогу в двадцать квадратных метра. Это было просто чудо, что я могла оплатить себе такую большую квартиру, в ней даже помещались небольшой белый книжный шкаф слева, сбоку с ним впереди у окна – кремовый стол и кровать справа. Зайдя в пустую квартиру, сняла перед входом белые кроссовки, помыла руки в кухонной железной раковине. Для справки, кухня в Корее выпирала из стены. Для неё не выделяют много места, если ты, конечно, не миллионер с квартирой в сорок квадратных метров. Когда я приехала из пригорода Нью-Йорка, мне сначала было непривычно, но прошло пару месяцев, и свыклась с этой истиной. Привыкла и к тому, что душ в обычных бюджетных квартирах находился над или рядом с туалетом. Экономия, что поделать. Иногда я мечтаю об обычной ванне и хожу в чимчильбан[4], в корейскую баню, где есть большой круглый бассейн с пузырьками. Чем вам не джакузи? Правда, в одиночестве ты можешь искупаться нечасто, а с какими-нибудь аджума[5] и их внуками.

[4] Чимчжильбан (찜질방) – общественная баня в Южной Корее

[5] Аджума (아줌마) – замужняя женщина, но часто в Корее употребляют к бабушкам и иногда к 30-м женщинам.

Сделав все дела, я подошла к столу и вытащила из шоппера свежую рукопись писательницы Сон.

– Ну, что, новелла, давай знакомиться! – произнесла с воодушевляющей радостью слова вслух.

…

В итоге приступить к рукописи сразу я не смогла. Сначала переодевание в мою любимую пижаму пикачу, потом стирка залежавшихся вещей, и в конце уборка комнаты. Устав после всего, я сейчас лежала вертикально, как звезда, на кровати.

«Вот всегда так, хочешь почитать и отвлекаешься на все, но только не на чтение», – подумала я и взглянула на книжные полки впереди.

Поглядев так пару минут, встала и подошла к шкафу. То, что мне попалось на глаза, были книги под авторством госпожи Сон. Пройдя костяшками пальцев по корешкам и услышав характерный звук, похожий на постукивание по свежеиспеченной булочке, облегченно вздохнула.

«Как я хотела увидеть автора, который помог мне жить».

Вдруг перед моими глазами всплыли отрывки из подростковых и студенческих годов. Я сидела одна за партой, читая книгу, пока другие шептались о своих кумирах, покупках, а также о любви. Люди проходили как в таймлапсе: в быстром темпе они говорили об одном и тоже, менялись только имена, предметы и места. Как я была одиночкой сначала, так и осталась до конца средней, старшей школа и два первых курса университета. Всё это время я читала, закрываясь от внутренних проблем. Писательница Сон появилась в моей жизни именно в тот момент, когда мне приходилось сложнее всего – во время окончания старшей школы. Я очень благодарна ей за то, что она помогла мне пережить всё это.

Дотрагиваясь по книгам руками и читая названия, мой взгляд зацепила одна.

– Это же она?

Вытянув немного бело-кремовый предмет из шкафа, я немного задумалась, потом пришла в себя.

– Песнь сверчков в ночи, – прочитала сверху низ название.

Это была та новелла.

Вытащив полностью книгу и повернув горизонтально, чтобы видеть обложку, я улыбнулась. Все та же синяя ночь, темно-бирюзовая трава, бежевая клетка с открытой дверцей и два летающих сверчка рядом. Эти насекомые освещали местность золотистым светом, и казалось, что участвовали в танце: один, что находился выше другого как будто исполнял мужскую партию, а ниже сверчок, что был поменьше – женскую. Потрогав детали обложки, вспомнила какие теплые чувства и негодования по поводу действий героев испытывала. Эту книгу я буду хранить до старости и никому её не отдам как противная аджума. Буду говорить: «Это моё сокровище. Моё!».

– Ладно, пора взять лапки в кулачки и приступать к чтению, – восторженно произнесла. – Хоть бы я была ведущим редактором госпожи Сон… хотя бы этой новеллы, – прошептала как молитву.

…

Проблемы. У меня снова были проблемы с чтением.

«Что же делать, я совсем не понимаю, что это такое», – пронеслось в голове, прочитав непонятную мне сцену.

Я взглянула на компьютер, находящейся на столе.

– Надо ли… хм… лучше посмотрю!

Убрав спину от мягкой перьевой подушки у холодной стены, поднялась с постели, удерживая А4 листы в правой руке, подошла к компьютерному столу и села за него, заранее включив компьютер.

– Так-так…

Включив нэйво, щёлкнула на строку поиск. Посмотрев мельком на одно слово рукописи, которую теперь лежала справа от руки, я ввела: «Что такое сащин?» и нажала на enter. Прошло миллисекунда, как интересующий меня вопрос всплыл перед глазами.

←Нэйвпедия→

Сащин – четыре священных животных или духи-хранители сторон света.

Согласно преданию:

* Чхоннён («зелёный дракон») – дух востока. Место владения – ручей.

* Бэкхо («белый тигр») – дух запада. Место владения – большой тракт

* Чуджак («красная птица или феникс») – дух юга. Место владения – обработанные поля.

* Хёнму («чёрный воин или черепаха со змеей») – дух севера. Место владения – высокая гора.

То, что охраняют сащин – «ёнщин-сюго»…

←Нэйвпедия→

– Так мне стало понятнее, но…

Я почесала затылок.

– Надеюсь, я не затеряюсь в корейской мифологии и не начну нэйвить каждое слово, – я произнесла, вздохнув. – Ладно, это слово все равно в прологе. Мне больше интересно следующее… первая глава.

Наконец-то оторвавшись от компьютера, свободно уселась по-турецки на стуле.

– Все-таки это удобно, раз госпожа Сон тоже так делает!

Перевернув лист, я прочитала:

– Первая глава… «Я никогда не думала о том, что когда-нибудь захочу влюбиться…»

Глава III

Отрывок из новеллы «Ты помнишь, что в нашу первую встречу кричала сорока?»

(Мин Хваё́н)

Я никогда не думала о том, что когда-нибудь захочу влюбиться. И именно в этом году, когда скоро – через два сезона – мне исполниться целых шестнадцать лет и мне начнут искать жениха.

«Возможно, это всё влияние моей лучшей подруги Кёри́ из семьи Чон, которая только и щебечет как воробей о знатных сыновьях. Может быть, и частые свадебные торжества в последнее время, на которые мне приходилось ходить с отцом. Однако почему раньше, когда мне предлагали помолвки, и я видела много разных господ, моё сердце не желало любви? Если скажу вслух свои мысли отцу или братьям, то они не выдержат и упадут в обморок, в прямом смысле. В таком случае мне нужно поговорить с Миной».

Мина́ – служанка, а также моя молочная сестра. Когда не стало моей любимой матушки госпожи Хви Ёнха́, госпожа Соня́, работающая слугой в нашем доме очень маленькое время, стала заботиться обо мне как родная мать. Если бы не она и Мина, думаю, что мне было бы трудно говорить о своих трудностях, потому что мужчины этого дома часто не понимали женских проблем.

Я записала мысли в личную бонджа, сидя на шелковой кровати, пока никто не видел. Хотя за мной и не следили, меня в любом случае сильно опекали. Я пробежалась глазами по комнате.

«В прошлый раз он у меня лежал под кроватью, но сейчас мне нужно подыскать место понадежнее. Как говорил Сунь Цзы: «Знай врага и знай себя: тогда в тысяче битв не потерпишь поражения», – у меня пронеслось в мыслях.

Я искала новое секретное место и не хотела класть в прошлое по причине того, что не знала, как правильно прятать вещи. Во-первых, начало ведения бонджа являлась эта весна. Бончжой тайно называли дневники, что привезли из Мамгука, от наших они отличались цветными и мягкими как шерсть лошади обложками. Во-вторых, раньше у меня не было секретов от родных. Всё это смещалось и превратилось в одно большое условие: мои тайны – это только мои тайны. Разумеется, я рассказывала некоторые Мине и госпоже Соня, но находились и те, что исключительно не знал никто. Если о них кто-нибудь узнал, то мне стало бы глубоко стыдно.

Я пробежалась снова глазами по комнате: столик с зеркалом слева, окно справа, под ним стоял шкаф для вещей, и впереди окно с ещё одним столом, имевшем на себе цветы лилий и деревянную шкатулку, и заметила, что одна половица рядом с кроватью и столиком выпирала. Именно туда я и направилась. Подперев длинными, но ухоженными ногтями светлое дерево, увидела, что пространство идеально подходит под размеры.

«Мне повезло», – подумала я с улыбкой.

Положив синюю книгу с иероглифами «花容» – что означало моё имя на мигукском– на обложке, по-быстрому закрыла тайник. Выпрямившись и поправив небесно-голубую чхиму и синюю, как ночное небо чогори с бледной корым, посмотрела в медную гладь своего отражения в зеркале. Хоть и составляло трудность четко увидеть свою внешность, но пухлые губы, особенно нижняя, длинный, но не толстый нос с родинкой выше кончика, овальное лицо и длинную заплетенную косу было легко распознавались.

«Нет времени медлить, иначе через пару часов, когда начнется время обеда, приедет отец, и у меня совсем не будет времени поговорить с Миной».

Поправив ещё раз свой ханбок, вздохнула и вышла из павильона во двор. Вышла на встречу любви с бьющимся от нетерпения сердцем.

***

Погода на улице располагала к себе: не душная, но и не пасмурная. Солнце светило со всех сторон, что казалось, что от него никуда не деться. Впрочем, я была и не против. Завернув за угол павильонов-хранилищ, где мало находилось слуг, медленно шагала по пустынному двору и чувствовала необычайно приятный прохладный ветерок.

«Как же приятно»

Ветер подул со спины и волосы челки с двух сторон по бокам лба развились в невесомости. Увидев это, остановилась, закрыла глаза и вздохнула.

– Насколько же мир прекрасен!

Открыв глаза, увидела, что на моё лицо близко смотрели шесть пар глаз. Мои братья.

– Что это вы делаете, оппы? – поинтересовалась у них.

– Смотрим на прекрасный цветок, – ответил средний, третий брат – Мин Гюбо́м, широко улыбаясь и скрестив руки за спиной, находясь с правой стороны.

Я покраснела.

– Даже с румянцем на лице наша младшая сестра напоминает фею, – произнес старший брат, Мин Джунё́н, взяв рукой свой подбородок.

– Совершенно согласен! – в этот раз добавил самый младший, пятый брат из них – Мин Нинхю.

В свою очередь второй брат, Бинсу, молча соглашался покачивания головой, а четвертый брат, Хёнты, просто улыбался.

Все мои старшие братья – впрочем, как я – родились от одной женщины, но все они так отличались друг от друга. Первый – Мин Джунён. Будущий наследник дома Мин, один из командиров михванского полка бойцов. Джунён обладал сильно выпирающими ушами, глазами с одним веком и пухлыми губами с уголками вверх. Второй – Бинсу работал ученым во дворце, но походил на несерьёзного человека, хотя являлся самым тихим и спокойным среди всех братьев. Он к дополнению имел привлекающее внимание черты во внешности: те же губы, как и у Джунёна, ямочки и острые глаза, что притягивали местных красавиц. Третий – Гюбом любил веселье и являлся художником. Часто можно было увидеть его в окружение дочерей янбанов, кисэн или других деятелей искусства. Внешность милого щеночка: большие глаза, широкий недлинный нос и немного пухлые губы, а также весёлый нрав и легкость в общение делали его известным в столице человеком. Четвёртый – Хёнтэ. Его трудно описать, так как с ним мы проводили времени мало. Однако только с Хёнтэ мы никогда не спорили и всегда находили темы для общения. Его глаза без век с иногда блестящими глазами, маленькое треугольное лицо и с известными ранее пухлыми губами, он иногда выглядел как бандит, но на деле работал учителем дэильского языка для господских детей. Последний и самый резвый среди моих братьев был Нинхю. Несмотря на странное имя, которое дал ему наш отец, генерал Мин Чхещик, оно наоборот, давало ему больше шансов показать свою уникальность. Каждый наш сосед, торговец, слуга, янбаны и дети хоть один раз, но испытали на себе так называемые его шалости: воровство хурмы, обстрел помидорами, водная атака и многое другое. В нашей стране – Михва – люди с островов Наквонгва обладали голубым цветом глаз, как лазурь моря. Наша мама как раз была родом оттуда, поэтому кто-нибудь, да и получил бы от неё это наследие. Именно Нинхю стал обладателем такого прекрасного оттенка глаз. Также у него было детское лицо и чуть припухлые губы.

Все мои братья также являлись эталоном красоты, так как были мускулистыми, из-за ежедневных тренировок отца, и высокие, что обычные лошади им не подходили, так как достигали только их поясов. Самый высокий – Бинсу, а наоборот, самый низкий Хёнтэ. Если бы можно было описать братьев по какому-нибудь из качеств, то Джунён – ответственность и раздражение, Бинсу – мудрость и лень, Гюбом – трудолюбие и себялюбие, Хёнтэ – чуткость и безынициативность, а Нинхю – искренность и упрямство.

Пока я думала, как мне быть, Гюбом прервал тишину:

– А куда ты идешь, милая Хваён?

– Я… я иду…

«Хваён будь осторожна в словах и скажи что-нибудь простое».

Вдох, выдох, и я собралась с силами и ответила братьям, которого во все уши желали услышать, куда мне надо.

– Я хотела бы пойти к няне и попросить её купить мне имбирь.

– Что? – внезапно громко произнес Бинсу. – С тобой всё в порядке, сестра? – сказав, подошел ко мне ближе второй брат. Он стоял до этого в центре, но на расстояние.

– Да, а что такое Бинсу-я?

«Неужели я где-то ошиблась?»

– Дело в том, что имбирь пьют тогда, когда чувствуют… тошноту. Тебе плохо, Хваён?

Братья от слов Бинсу были шокированы так, что глаза их сильно расширились и улыбки вмиг исчезли с их лиц. Второй брат подошел ко мне и, выпустив свою руку из длинного светлого рукава пхо[1], протянул ладонь и коснулся лба.

[1] Пхо (포) – длинная накидка, похожая на пальто

– Пока я не чувствую ничего такого, однако мне нужно снова попробовать…

Когда брат убрал ладонь со лба, я увидела, что он хочет померить пульс.

«Если он это сделает, то есть вероятность того, что моё сердце подскажет ему, что я волнуюсь», – быстро пронеслось в голове.

Бинсу успел взять мое запястье и перед тем как брат нащупал пульс, я по-быстрому схватила его руку в свои, посмотрела прямо в глаза и начала успокаивать:

– Оппа, не волнуйся! Имбирь мне нужен не как лекарство, а как ингредиент для моего любимого печенья. На днях я хочу посетить мою подругу Кёри, а для этого мне нужно какое-нибудь лакомство, – я завершила речь, улыбаясь.

Бинсу поморщился:

– Ты про ту девушку из семьи Чон?

– Да!

В этот момент Гюбом и Нинхю стали хихикать, а Джунён и Хёнтэ хитро улыбаться. После этого я посмотрела на Бинсу. Он за это время сделал лицо с презрением.

– Что-то случилось между тобой и Кёри? – Брат посмотрел на меня, и казалось, что он скоро заплачет. Другие оппы смеялись так, что животы чуть не лопнули.[2]

[2] Смеялись так, что животы чуть не лопнули (배꼼 빠지는 줄 알았다) – очень смешно

Я опустила руки Бинсу.

– Почему вы смеетесь, оппы, я не понимаю. Это так обидно, что я ничего не знаю… – я сказала, сделав грустное лицо.

Братья перестали смеяться.

– О, Хваён… – начал четвёртый брат.

– Дело в том… – продолжил Гюбом.

Началась тишина, в которой братья переглядывались друг с другом, кроме Бинсу, смотрящего на свой пурпурно-небесный – цвет ученого во дворце – ханбок.

– Если вы не хотите мне говорить, тогда дайте мне пройти к госпоже Соня, – я грозно попросила.

Никто из братьев меня не остановил, когда я, обходя их, шла вперед к главному зданию.

«Это хорошо, что я ушла от них. Но это одновременно и больно, так как они до сих пор не делятся со мной всем, в отличие от меня».

Под прохладный ветер и жгучие солнце, проходя между деревянными павильонами с изогнутыми красными крышами и различными видами росписями под ними, я направлялась снова к своей цели – к женскому обществу.

***

Я пришла в пристройку главного здания, где чаще всего обитали слуги, в том числе Мина и её мама, но, к несчастью, их там не было. Ни на кухне, ни на улице и даже ни в конюшне.

«Где же они, когда я так в них нуждаюсь?»

Стоя рядом с конюшней, откуда пахло неприятно, но естественно, я слышала ржание лошадей.

«Может мне покормить Стрелу?»

Зайдя в конюшню, немного прошлась по полу с соломой справа. Пройдя пустое стойло – папино – и пять других – питомцев братьев, я нашла мою малютку, Стрелу. Моя личная лошадь, которую выращивала с детства, отличалась редким перламутровым цветом кожи, белой шевелюрой и голубыми, как дневное небо, глазами. Когда Стрела впервые появилась за порогом нашего двора, я сразу поняла, что это моя лошадь. Отец знал, как мне было плохо после похорон мамы, поэтому для некоторого успокоения души подарил лошадь из тех же южных островов, где она и выросла. К сожалению, меня не хотели учить верховой езде, потому что я являлась женщиной и могла легко пострадать, по мнению мужчин этого дома.

– Привет, дорогая! – сказала я, потрогав нос Стрелы.

Лошадь была рада меня видеть, так как дикому ржанию и ласкам не удосуживались неприятные ей люди. Как например, Нинхю, который пять лет назад, когда ему только исполнилось четырнадцать лет, решил покрасить Стрелу в черный. После этого шестой брат больше не подходил к лошади, так как она оставила ему прекрасный подарок на месяц, а именно укус на попе.

– Хочешь я тебя покормлю?

Лошадь радостно заржала в ответ.

– Тогда мне надо…

Я осмотрела стойло, выглянула из него и увидела на противоположной стороне конюшни ведро с выглядывающей сверху морковью. Подойдя ближе, подтвердила то, что это еда для лошадей. Чтобы никого из животных-друзей не обижать, я каждого покормила чем-нибудь: или морковью, или яблоком, или на крайний случай сеном. Моя Стрелка ела только овощи.

Подкармливая лошадь морковью, возможно, долгое время, я в конце проговорила шепотом:

– Ты же не будешь от меня ничего скрывать и выслушаешь, что я скажу, правда?

– А что, госпожа, вам нужно посплетничать? – Перед моим левым ухом послышались слова.

«Это же не лошадь?!»

Прекратив держать очередной овощ, Стрела и без меня прекрасно держала морковь, повернулась и увидела девушку. Это была моя ровесница. Высокая, очень худая, что можно было увидеть кости, с большими глазами, круглым лицом с короткими черными волосами и челкой по левую сторону, который скрывал вертикальный шрам на глазу.

– Мина! – закричала и обняла подругу. – Где же ты была, мне нужно столько тебе сказать! – воскликнула, обнимая её крепче.

– Хорошо-хорошо, только отпусти меня, иначе у тебя не будет с кем говорить.

Поняв, что, действительно, сильно сжимаю, отпустила девушку и быстро выпрямилась. После мы посмотрели в лицо друг другу пару секунд, и после сильно расхохотались.

***

Чтобы нас не увидели и не услышали другие, мы переместились на холм неподалёку от дома. Внизу шумела река, на верхней ветке дерева слева от меня чирикали маленькие пушистые, как шарики, с белыми тельцами и темными длинными хвостами и крыльями птички, а ближе к воде над цветами пролетали маленькие оранжевые бабочки. Мина разлеглась на траву, а я лишь присела.