Текст книги "Отражение стрекозы (СИ)"

Автор книги: Мира Качи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 10. Паксу Ок снова переехал!

Я, Чхомо́к-ван, 3车-й ван империи Михва,

устанавливаю законом, что средний брачный возраст становится выше привычного.

Юноши с 12 до 16 лет, девушки с 16 до 18 лет.

Кроме того, если родители не получат согласия со стороны жениха/невесты, то свадьба отменяется.

Для соблюдения закона назначенный сваха будет исполнять роль проверяющего.

Все, кто нарушат закон, будут немедленно посажены в тюрьму на срок в пятьдесят лет.

Указ от 13-го года правления Чхомок-вана.

– Значит, все скоро должно начаться.

Мы стояли рядом со свежим, с красной печатью вана, указом, висевшим на местной деревянной доске портового города Хима́на, в который смогли добраться за три дня. Янбаны, санмины и проходившие мимо люди поголовно шарахались от прочитанного и шептались меж друг с другом.

– Чхомок-ван снова издал похожее?

– Наш король, словно безумец, постоянно потакает женщинам и беднякам! Он потомственный янбан или кто?

– Тише, господин Су! Иначе вас накажут.

– Слава Чхомок вану, теперь моя дочь спасена! – Неожиданно один из бедняков упал на колени перед указом и по истине душевно заплакал, кланяясь доске.

Ранее Хани мне говорила, что в Михве, более как несколько веков, прижился михваныль – местный хангыль[1]. Все, кому не лень, могли легко читать. Правда писать ещё не все могли научиться, этой прерогативой всё ещё обладали янбаны.

[1] Хангыль – корейский алфавит из букв.

– Какое именно событие?

Сон Хани отвела меня от людей.

– Убийства! – шепнула мне на ухо Хани.

– И мы сможем побыстрее найти гг?

– Да! Сейчас Йенгук должен находиться с Муёном в крепости Пхихэ́ на западной границе. Там проблема с художниками картин, которые рисуют, как бы сказать вежливее и точнее… книги с неприличным содержанием. Но все-таки сперва мы должны отсюда уехать в ближайший город или сразу в столицу. Всё по ситуации. В Пхихэ у нас не будет возможности загнать главного героя в угол, ведь это одно из самых защищенных крепостей в Михве, и если с первого взгляда он нас невзлюбит, то, считай, мы проведем остаток дней в холодной тюрьме.

– Ок. Кстати, что насчет короля, почему он издал такой указ, если его осудят за это янбаны? И кого тогда мы сможем здесь найти, если гг не тут?

– Потому что король сам пал жертвой ранних браков. Он взошел на трон в возрасте двенадцати лет, а прежде его мать-императрица заключила помолвку с дочерью ее лучшей подруги, Хван Чхосо́н. Ван не то что бы ненавидит жену, но с детства она показала себя намного талантливее, чем он в стрельбе из лука, поэзии, политики, истории и каллиграфии. К тому же это разница. Его раздражает, что она старше его на четыре года.

– Так это вроде не так плохо.

– Разумеется, но в день свадьбы ему было одиннадцать, а ей пятнадцать. Она высокая, привлекательная, умная, из уважаемой семьи правой руки прошлого вана, а он маленький, без сильной поддержки, ещё и не такой гений.

– Ах, так это зависть.

– Да. Даже жалко, что императрица родила ему глупого сына.

– Он за это возненавидел её сильнее?

Хани кивнула.

– Хотя даже если он и был таким же, как мать, кто знает, может, он тогда сильнее бы обозлился на императрицу. Однако, к счастью, для других ван – лапушка.

– Но вся эта ситуация…

– Да, это неприятно, но мы вряд ли попадем в императорский дворец, поэтому эта информация просто стекло ради твоих слезок.

– Ну, Ханиии.

– Что Хани, ты спросила, я ответила. Все, пошли, а то в тайминг не успеем. Это и будет ответ на твой второй вопрос, кого мы здесь найдем.

***

По сравнению с корейским Пусаном Химан выглядел поменьше. Со всех сторон окружали маленькие деревянные домики, а пахло освежающим морским бризом, местами рыбой и морепродуктами. Люди отличались от той же Самсы своими заветренными лицами и плотными слоями теплой одежды, даже богачи не могли скрыть полностью белые, сухие губы, одеваясь в дорогие шубы.

– Ух, вот это ветер. – Я начала тереть предплечья, чтобы хоть немного согреть. Онни как будто не беспокоил ветер, дунувший с моря. – Хани, я знаю, что уже прошло много времени с того, как ты немного рассказала про историю вана, но разве в древние времена Кореи можно была так свободно говорить или употреблять имя правителя? Я, конечно, не гений в корейской истории, но что-то такое я слышала.

– Нет, нельзя, разумеется. Я передела этот момент в сюжете, чтобы все могли называть вана по выбранному ему имени, а его фаворитка – по-настоящему.

– Дабы показать её статус?

– Бинго, Мирэ.

– Ты, к слову, так и не сказала, куда мы идем!

– Правда, а к кому мы ещё можем пойти, если не к одному хитрому и ловкому колдуну. Я как раз по дороге в город услышала интересные сплетни про мужчину, что помогает людям. В этот раз он не сбежит! – злобно захихикала Хани.

«Мамочки, порой я боюсь эту женщину».

***

– Паксу Ок снова переехал!

«Вот это скорость»

До того, как найти новое обиталище паксу, всего десять минут назад, мы спросили дорогу у мужчины с бежево-серой повязкой на лбу. Он шел с огромной бочкой, набитой свежевыловленным минтаем, как потом объяснила Хани.

– Я видел его как раз по дороге от порта. Может, успеете погадать себя на мужа, пока он не закрылся, – успокоил нас, по виду, моряк.

Мы стояли напротив небольшого дома с соломенной крышей и бежевыми стенами. На двух темно-коричневых дверях снова висели пучжоки. Пока Хани отвернулась в сторону моря, находившегося ниже по дороге, я заметила сероватого цвета записку, закрепленную ножом на одной из дверей. Я сняла металлический, чуть теплый от недавнего прикасания предмет, и мысленно прочитала текст.

←♦→

Шаманка Сон и Ким, чудесного дня!

Я знаю о том, что вы хотите со мной поговорить.

К несчастью, я не могу снова встретиться с вами лично.

У меня появились срочные дела в другом городе.

Запомните: смотрите, на что наступаете в воде!

Паксу Ок

←♦→

– Это сообщение похоже на прошлое, верно? – заметила Хани, которая успела подойти ко мне со спины и прочитать записку.

Вместо слов я откопала в сумочке прошлое послание и сравнила тексты.

– Либо это специально, либо определенно специально, – подытожила я.

– Если он бегает от нас и в то же время помогает, значит: первое, он имеет хорошую интуицию или реально видит будущее; второе, паксу что-то знает, но не хочет нам говорить.

***

– Если это не главный герой и не паксу, что постоянно убегает от нас, то о ком тогда говорила госпожа Опщин?

– Меня тоже интересует этот вопрос. Почему бы сразу не взять и рассказать?

– Может, это потому, что ты мило общалась с богиней, Хани? – я пошутила и готовилась засмеяться от собственной шутки.

Мы проходили очередной дом и уже заворачивали на следующее место, как Хани резко остановила меня и затащила обратно за угол. С этого места мы могли видеть ближайшую улицу. Сейчас на ней был только молодой высокий человек. Он шел вперед по торговой улице, среди чайных и ресторанов.

– Дорогой шелковый пхо цвета груши, поясная подвеска с красными нитями и круглым белым нефритом с монетами вместо бусин по бокам и фальшивые круглые очки. Посередине спины ещё есть серебряная сова с гранатовыми семечками в когтях. Это фамильный герб клана Квон.

– То есть?

– Этого парня зовут Квон Хосо́к, и он лучший друг Йенгука. Это он тот человек, что сможет нам помочь!

Глава 11. Настоящий друг: Хосок

– Отец, я так рад видеть тебя за долгое время!

– О-хо, я того же мнения, дорогой Хосок. – Улыбнулся старик и обнял сына. – Наступил как третий месяц твоих разъездов. Даже своим старикам не показываешься, грустно нам. А как Хомин тоскует, десятый меч уже сломала. Ой, только не говори ей, что я проболтался.

«Вот же папа. Он никогда не меняется».

– Пока нуна [1] не заплатит, секрет будет храниться. – Я легко рассмеялся.

[1] Нуна (누나) – старшая сестра со стороны мужчин. Употребляется иногда и для женщин, что постарше говорящего.

– Хосок-Хосок, вот всегда ты так с отцом.

– А ты думаешь, у кого я научился отец?

– Эх, всего лишь пару раз пошутил, а ты мстишь своему старику.

– А что сразу я, отец. Йенгуку тоже не нравились твои безобидные шутки.

– Да какие могут быть шутки, дорогой Хосок?

– Тебе напомнить про ситуацию с горящим коровником?

– Хо-хо, не говори глупостей, – оправдывался отец, после незаметно выпив чашку макколи. – Даже не верится, Хосок, что раньше вы с Йенгуком были готовы поубивать друг друга, – он решил в конце концов сменить тему.

– Если бы. Похоже, только я спал ночами, думая, как его обоср… обогнать его, – крутя чашу с алкоголем, я признался.

Невольно воспоминания нахлынули, и я призадумался. С самого детства я никогда не думал, что смогу завести настоящего друга, пока не встретил его. Мальчика-льда с рысьим оттенком глаз. Тринадцать лет назад, в двенадцать, отец привёл домой сына одного влиятельного янбана – моего ровесника. Отец, Квон Пёнчжон, работал долгое время левым министром у прошлого вана, но после решения коронации нового правителя решил уйти на покой. Тогда я ещё не знал, что пока зарывался в книгах экономики и заводил связи среди детей янбанов, то он в качестве утешения от невозможности выполнять полноценно роль родителя нашёл подопечного. Долгих три года отец скрывал его, и наконец решил познакомить.

– Ты кто? – было первым, что я спросил у него.

Но, как последний говнюк, мальчик не ответил. Отец, щупая длинную бороду, легко засмеялся и представил нас друг другу:

– Хосок, знакомься это Йенгук. Йенгук это мой сын…

– Я понял, наставник Квон, как его зовут, – он с безразличным лицом произнёс.

Йенгук. С того самого дня, а потом и последующие за ним я ненавидел его сильнее, и, к своему ужасному удивлению, в какой-то момент начал восхищаться.

*Девять лет назад*

Йенгук уже как второй год жил у нас после ухода из дома. Несмотря порой на отцовский грозный вид, в душе у него жил мягкий пушистый медведь, готовый всегда помочь близким. Услышав про смерть мамы и безразличие отца Йенгука, он сразу же принял подопечного с распростёртыми объятиями.

– Йенгук, скажи на милость, когда ты начнёшь работу в качестве помощника инспектора? – спросил я милым голосом, на самом деле имея в виду: «когда ты свалишь?».

– Ваш дом очень уютный: постели тёплые, одежды чистые, еда вкусная. Мне так нравится проводить время в доме Квон.

«Пошёл к тигру», – сухо передал смысл Йенгук, не отрываясь от чтения книги.

Мой глаз начал дёргаться.

– Но раз тебе тут так нравится, то пойдём к отцу. Ему таааак нужна помощь!

Взяв за руку паршивца Йенгука, я потащил его в кабинет отца. Тот лишь слегка двинулся и предупредил:

– Лучше поволнуйся о торговцах риса. В последнее время участились нападения на глав гильдий торговцев.

Я проигнорировал слова Йенгука, и до конца жизни всё ещё буду корить себя. Хотя то, что произошло скорее всего предписала судьба.

…

Я смотрел, как начинали яростно гореть внутренность здания. Повсюду валил дым и запах горелого дерева. Внутри гильдии хранились ценные бумаги, на которые я потратил много усилий.

– Господин!

Игнорируя голоса рабочих, я сжал кулаки и рванул вперёд в огонь. Огонь беспощадно пожирал стол, стулья и дорогую ткань. В некоторых местах просела древесина и приходилось осторожно обходить.

– Мамочка! – Среди потрескивающего огня послышался плач ребёнка. – Мамааа…

Я прислушался и побежал на второй этаж, что совсем не походило на меня. Это было не выгодно мне.

– Мамааа…

Посередине комнаты сидела пухленькая, краснощёкая девочка, плакая навзрыд. Что-то во мне откликнулось, я подбежал к ней и взял на руки.

– Не волнуйся, сейчас мы найдём твою маму.

Двигаясь по старому маршруту – что пока сохранился, я незамедлительно вынес девочку на улицу.

– Дондон, доченька! – Ко мне подбежала женщина, что убиралась в гильдии. Она обняла дочку и заплакала от счастья. – Спасибо вам, господин Квон! Я вам должна до конца жизни!

«До конца жизни?.. Бумаги. Точно, я должен забрать бумаги!»

Я повернулся и вновь вбежал в горящее здание. Рабочие и люди охали то ли страха, то ли от удивления. Мой кабинет находился на втором этаже, но не с той стороны, где была девочка. Старый путь закрылся огнём и не находилось другого способа, как залазить с двора. Успешно добравшись по спрятанной на всякий случай лестнице, я забрал нужный документ и спрятал в запахе. Внезапно пол в кабинете стал проваливаться, что закрыло путь к окну. Я немедля выбил ногой дверь и побежал вниз. Как-то странно удачно вышло добраться до первого этажа. С опозданием я осознал, что балки начали гнуться и скоро Квон Хосок мог бы стать жертвой пожара, но надежда оставалась. Из-за пожара глаза сильно слезились из-за пепла и жара, поэтому то, что проход оказался завален не сразу увиделось.

– Неужели Квон Хосок умрёт такой смертью? – печально спросил самого себя Хосок. Находясь в огне, можно было и не скрывать мысли.

– Только посмей, дурак! – эхом отозвалось сказанное Йенгуком.

– О, тигр, неужели даже перед смертью мне мерещится голос этого придурка?

– Сам придурок! – ответил Йенгук. Я не мог поверить глазам, откуда-то он вылез из жопы огня и взял меня на руки, ведя наружу.

– Сказал же тебе, идиот, что такое может случиться, а ты взял и собственноручно решил помочь мятежникам. Вот ты точно дебил, Хосок! – шипел и ругался до самого выхода Йенгук, неся меня как какую-то лёгкую игрушку.

«Он впервые назвал меня по имени. Стоп!».

– Ты почему меня несёшь, придурок?

– Потому что, придурок, ты поранил руку и ногу!

«Поранил?»

Я взглянул на себя и заметил травмы. В нервном состояние поранится легко, но чтобы так долго не замечать столько ожогов – удивительно.

Через мгновение мы вышли на свежий воздух к толпе людей на улице. Йенгук поставил меня на ноги и снова внимательно рассмотрел. Подняв ладонь, незнакомый мальчик рядом с ним подал ему тыкву горлянку. Йенгук постоянно с ней ходил, не расставаясь. Однажды ради шутки я украл её, но сильно пожалел. Йенгук будто сошёл с ума в поисках тыквы и разнёс мой кабинет, на данный момент обгоревший.

Сначала Йенгук жидкостью из тыквы горлянки прополоскал руки, а потом протянул мне:

– Вот, возьми. Это поможет тебе немного расслабиться.

Не думая, я много глотнул. Это был чистейший спирт от чего сильно закашлял. Я с подозрением посмотрел на Йенгука. Его лицо, как обычно, ничего не выражало, но в глазах показывалось сильное волнение.

– Я с первого взгляда понял, что ты безумец, – резко признался Йенгук на фоне горящей гильдии, которая уже сполна разрушилась. Все старались спасти здание, но уже было поздно.

Мне захотелось посмотреть на лицо Йенгука, недавно который легко пошёл в огонь за недругом. Тот глядел на огонь.

– Ты тоже идиот, раз пошёл за мной!

– Разве я мог оставить идиота в огне, так что ты больший идиот.

– Тогда мы с тобой два идиота! – в моей голове в тот момент кое-что прояснилось. – За спасения я буду с тобой навсегда!

Йенгук в ужасе повернулся ко мне. В его глазах читалось: «Ни за что».

– Да перестань ты! Так что давайте после втроём пойдём есть, в самый роскошный ресторан – Кея, согласен? Туда недавно как раз привезли дорогой и редкий алкоголь из Мамгука.

Я знал про некую симпатию ученика отца к дегустации алкоголя, чем иногда пользовался.

– Муён, да или нет?

– Извините, господин Ким, но тут я за господина Квона. Да.

– Так и знал. – Он слегка похлопал Муёна. – Тогда идём, наш толстосум Квон.

– Какой вы жестокий, господин Ким.

Йенгук сразу отреагировал и испепелил меня взглядом. Хмыкнув в ответ, я в последний раз посмотрел на догорающее здание гильдии и зашагал в сторону ресторана Кеи. Впереди шли Йенгук с Муёном, словно мои телохранители.

«Йенгук, знай, с этого момента ты мой настоящий первый друг».

Пока никто не видел, я достал край бумаги из запаха. Первое слово, которого было: «отчёт о вскрытие».

«С таким доказательством я смогу казнить того придурка, что сжёг мою гильдию и поранил меня. Не повезло тебе, дружок. Но так как ты помог мне найти друга, так уж быть, буду добрым и отсеку твой язык первым».

Спустя мгновения выяснилось, что Йенгук не единожды помогал мне там, где я мог лишиться головы. В течение какого-то времени, получив море хва, крепкую власть и нужные связи, настала моя очередь помогать не кровному брату. Разумеется, при этом получая собственную выгоду.

***

– Ха-ха, были времена. Жалко, что дети так быстро растут. – У отца стали собираться слёзы на глазах.

– Отец, ты же не собираешься здесь разревётся. Твоя репутация бывшего советника и здесь может быть понижена.

Обидевшись, отец хлопнул с силой по моей спине:

– Вот, негодяй, шутишь снова так с отцом.

Я стал потирать ушибленное место.

«Хоть и стал стариком, но силы не поубавилось».

– Лучше скажи, зачем прибыл в Химан.

– Ты знаешь лучше меня, господин Квон. Как и ты, я добрался сюда ради избавления демонов. В последнее время они столько мне сделок сорвали, что хочется им всем бошки поотрывать, – я сказал, хладнокровно улыбаясь.

– Сынок, порой вы с Йенгуком так кровожадны, что я не знаю, от кого вы этому научились. Хотя!.. – У отца пришло озарение. – Неужели мать научила? Вот он род женщин военных. Говорил же жёнушке, чтобы в дом она не приглашала так часто тёщу.

– Мама и бабушка были порой жестоки и грубы в выражениях, но, признай, отец, мы все равно не сможем им за это предъявить.

Вместе с отцом мы одновременно вздохнули. До рождения старшей сестры мама выросла и служила генералом на северо-западных землях в крепости Пхихэ, где одним днём встретила отца. Он приезжал как советник, дабы проверить состояние армии, а в итоге нашёл любовь всей жизни.

– Она была так прекрасна, легко взмахивая мечом на тренировке. С первого взгляда она покорила меня. Ах, госпожа моего сердца…

Он немного поностальгировал и залпом выпил чашу с алкоголем. Я же сморщился от сладких воздыханий отца. Всю жизнь он повторял одно и тоже про встречу с мамой.

– Как ты знаешь, хоть я и называю себя бывшим советником, но ван всё ещё даёт задания сильной важности. Пару месяцев назад появились новости о междоусобице в Мамгуке, где на престол встал средний сын. В то же время в Дэиле начался бунт против правителя, который благополучно провалился.

– И как это связано с Михвой, отец?

– А дело в том, что… – Он неожиданно дал щелбан по моему лбу. – Что отца нельзя перебивать! Кхм-кхм, продолжим. Недавно поймали шпиона на переходе из Ямаимо в Химан, точнее на мосту Чхингу. Он притворился торговцем зерна и запросто прошёл Дэильскую границу. На нашей при проверке у него сразу же выявили фальшивый пропуск с фиолетовым мугунхва. Такие делали лет десять назад в Мамгуке.

– Точно. Сейчас же раздают новый стандарт со специальной вкусно пахнущей краской персиковой хурмы. Только в Михве могут произрастать её корни.

– Поэтому ван и распорядился ей воспользоваться. Сок персиковой хурмы имеет ещё одно интересное отличие: смешиваясь с морской водой, он начинает светиться в темноте. Ты мог не обращать внимание на рыбаков, но именно с краской персиковой хурмы они завлекают креветок, которые ты сейчас как раз ешь.

– Я знал, что что-то такое где-то используют. Пока рыболовного бизнеса у меня нет, поэтому и вдаваться в детальные подробности мне не приходилось. Сейчас на этом много не заработаешь, отец, хм.

– Эх, мой сынок, Хосок-Хосок.

– Так что рассказал тот шпион?

– Ничего, к сожалению. Видимо, его хозяин страшный человек, но то, что он из Мамгука, не нужно долго доказывать. Этот паренёк ни слова не может связать, постоянно путая мамгукскую и михванскую речь. То вместо чха, скажет чхэ; то ши, а не щи или самая частая ошибка людей из Мамгука при проверке, скажет: «я продаю рис», а не «я рис продаю»[2].

[2] Михванский равен корейскому, где глагол всегда стоит в конце.

– Такого простофилю отправили шпионить не спроста. Кто-то нас серьёзно хочет отвлечь от чего-то.

– Так думает и ван, поэтому я здесь.

– Что ж, если найдёшь связь, то и мне расскажи. Знаешь, отец, зарабатывать деньги в наше время очень трудно, – я произнёс и поднял чашу с макколи, готовясь выпить.

– Дурачина! – Отец ударил уже мою голову ладонью. – Лучше уж подумал о женитьбе и детях!

Глава 12. Искусный обольститель

– Мирэ, крепко запомни, надо быть осторожным с другом гг, потому что его прозвище, почти что второе имя – «Нэгы́м», что означает «депозит». Каждый в этом мире ему чем-то должен. Всего один разговор, и ты уже раб Квон Хосока. Навечно.

– Неужели все настолько серьёзно?

– Определённо.

Не прошло и много времени как мы заметили Квон Хосока, выходящего из чайного домика. Он осторожно потирал часть головы через ткань ката.

– Давай проследим за ним, – шепнула Хани.

– Но ты же только что сказала…

Хани не дождалась ответа и без моего согласия потянула за руку в сторону друга гг. Началась слежка. Плутая по грязным, порой безлюдном переулкам неизвестного города, мы старались не сбиться с пути Квон Хосока. Он, как будто зная о двух глупых девушках, преследующих его, заходил в многолюдные места, общался со всеми, кого встречал и, как настоящий дворянин, закупался дорогими предметами. До сумерек мы ходили за Квон Хосоком, забывая про еду, отдых и сон. Это ли не безумие, столько времени тратить на какого-то проходимца, пускай и друга главного героя. Я абсолютно хотела бросить затею и наконец-то пойти поспать, тем временем Хани также выглядела уставшей, но искрой интереса в глазах.

– Может уже пойдём домой, Хани?

– Подожди немного, скоро мы отыщем клад.

Мне оставалось лишь с грустью вздохнуть. Пропустив ещё пару улиц, Квон Хосок завернул за угол. Мы повторили за ним и натолкнулись на тупик, без малейшего освещения лунным светом. Никого, кроме меня и Хани, тут не было. Мы потеряли его или точнее он обманул нас.

– Неужели красавицы ищут меня?

На спину подул осенний ветер, заставляющий содрогнуться от холода, а в нос ударил терпкий аромат граната с шишками, который отозвался мурашками на коже. Запах походил на то, если бы во время дождя ты искал укрытия и наткнулся на гранатовый сад, где спустя пару секунд прекратила капать вода, взошло солнце и от земли и деревьев начали источать пары.

«Какой же резкий и сладковатый одновременно запах. Уж точно попахивает богатством!».

Вместе с Хани мы стали медленно, почти что подражая роботам, поворачиваться. Сзади стоял Квон Хосок, совсем не улыбаясь искренне с чётким подозрением в глазах. Против света он облокотился об каменную стену плечом и разглядывал нас до каждой мелкой детали сверху-низ, словно мы добровольно попали в ловушку опасного хищника.

– А что если и так? – Хани набралась смелости и рискнула поинтересоваться.

– Почему же…

Хани не дала закончить предложение Квон Хосоку и подняла ладонь, дабы заткнуть его.

– Разве так важно почему, если мы можем рассказать вам один маленький секрет, позволяющий поладить с одним противным хозяином судна, – пошла в ва-банк Хани, копируя улыбку Хосока. Я не сомневалась в ней, но все же из-за витающего в воздухе напряжения нервы не хотели расслабляться.

Квон Хосок на время потерял самообладание и сбросил маску безразличия, что обычно бывало с главными мужскими персонажами манхв и дорам.

«Неужели она первый человек, что перебила меня? Всё я влюблён в неё до конца жизни. Ува-ха-ха», – сразу представился в голове Хосок, бегающий по цветочному полю в закат.

Как по канону, друг главного героя за миллисекунды вновь стал непробиваемой стеной, где подозрение сменилось каплей интереса. После Квон Хосок ничего не говорил и не делал, что заставляло волноваться сильнее.

– Сонквонгван.

«Сонквонгван? Разве не Сонгюнгван[1]?»

[1] Сонгюнгван – один из древних высших учебных заведений Кореи. В эпохи поздней Корё и Чосон обучали будущих – только дворянских мужчин – учёных/чиновников. На данный момент Сонгюнгван популярный вуз.

Хосок, видимо, принял пароль и лениво махнул рукой куда-то в сторону чайных. Хани незамедлительно пошла, гордо расправив плечи, а я за ней. Когда мы проходили мимо друга главного героя, то дыхание на миг остановилось. Я встретилась взглядом с Квон Хосоком, подметив, что его радужки отлили рыжем оттенком, прямо как у сов.

«Как же иногда полезно попасть в придуманный мир с автором этого же мира. Так, шансы на выживание могут вырасти на сто процентов», – я легко похлопала себя по грудной клетке, чтобы восстановить нормальные пульс и дыхание.

***

В чайной с ухоженным двором, простым фасадом и отсутствием шума, увидев нас втроём, в особенности Квон Хосока, молодые служанки слегка растерялись и засмущались, чем упустили шанс обслужить богатого красавчика. Незамедлительно вперёд выступила старая женщина, она низко поклонилась и повела в сторону коридоров. Мы остановились у небольшой квадратной комнаты, более похожей на личный кабинет: в центре стоял стол с тушечницей, чернилами и листами бумаг, на стенах висели свитки с картинами и стихами, а длинные рисовые передвижные двери выходили в сад с прудом. Хосок зашёл первым и закрыл вид на улицу, прекращая проветривание помещения. Он снял кат и, как подобает наследнику богатой семьи, элегантно сел за стол.

– Присаживайтесь, скоро нам подадут чай.

Через какой-то промежуток времени принесли сладости и чай, пахнущий цитрусами.

– Не волнуйтесь, я не собираюсь вас отравить. Это чай из мармелада юдзы с мёдом. Помогает не заболеть в холодное время года, – договорив, Хосок сделал глоток горячего чая.

Первой попробовала я. С того времени как мы приехали сюда из деревни Ильсуп прошло не менее двух недель. Изменения сразу же почувствовались, поскольку достаточно тёплый конец августа сменился на прохладный сентябрь. Наши полученные два комплекта ханбоков оба были сшиты для жарких солнечных дней, которые легко продувались в ветреном портовом городе.

Горячий чай с отчётливым сладким привкусом не то мандарина, не то лимона с горчинкой разлился по телу, согревая каждый уголок души. За мной попробовала и Хани, оценив вкус напитка.

– Итак, вы, дорогие гостьи, согрелись, поэтому не следует ли нам немного поболтать?

От слов Хосока в горле встал ком, не возможный убрать чаем или печеньем.

«Как нам быть?»

Мне хотелось взглянуть на Хани, посылая знаки помощи или ответа, но если бы я так сделала, то могла разрушить задуманное Хани. Она лучше знала, как может повести себя Квон Хосок.

– Стоит, но сперва мы должны поесть. Никто не знает, что задумает известный Квон Хосок, поэтому перед смертью надо до отвала наесться. Не зря же даже дьявол, умерший сытым, выглядит хорошо

Квон Хосок сжал руки в кулаки и напряг лицо. Я готовилась к неизбежному, как он расслабился и засмеялся во весь голос, дойдя до того, поддерживал голову запястьем.

«Такими темпами он упадёт и будет кататься по полу от смеха».

Пока мужчина горбился перед столом, я детально рассмотрела картину, повешенную на стене. На ней был изображён филин, сидящий на ветке. Слева украшала еле понятная из-за размашистого, острого и узкого почерка надпись: «Извлекая нечто из ничего».

– О, тигр, как же смешно. Я был готов к тому, что мой живот лопнет. Отлично!

Квон Хосок подозвал знакомую старую служанку и приказал принести еды. После позднего предлога было уже некуда деваться. Сперва Хани задумалась об ответе, массируя ладони. Чуть подумав и покачав самой себе в согласие, она рассказала лёгкий способ. Надо было всего лишь лично прийти к старику и поговорить об условиях сделки. Хозяин судна из-за потери памяти давно потерял связи с семьёй из Мамгука, не с кем поговорить из соотечественников, а он ведь скучал по жене, да дочке с сыном. Квон Хосок принял информацию и вызвал слугу, чтобы что-то передать. Оставалось лишь ждать милости господина.

– Ваша информация поможет нам несомненно, вы доказали полезность, а теперь перейдём к важному.

– К-к важному? – взвыла я, не ожидая такой дорамный поворот. Хосок просто ответил улыбкой.

– Господин Квон, мы не договаривались на это. Я вам рассказала то, что знаю. Что вы ещё хотите от нас?

– Да так есть одно дело…

Квон Хосок держал голову двумя ладонями на столе, всё также держа глупую ухмылку. Моё нутро говорило, что Хани сейчас возьмёт и ударит его.

– И не надо мне тут так строить глазки, госпожи, – покачав пальцем, он встал и открыл дверь в сад. Ветерок чуть подул, оставляя холодный след на руках. На улице светлело, будя местных птиц. Квон Хосок кому-то засвистел и послышался шум крыльев.

«Птица?»

На руку, в этот момент мысленного главного злодея сцены, сел пушистый, коричневатый филин с огромными морковными глазами, точно такого же цвета, когда Квон Хосок посмотрел на меня. Закрыв за собой дверь, он опустился за стол и поставил на него птицу.

– Скоро проснутся ваши первые гости, дорогие шаманки, – будничным тоном сообщил он, поглаживая мурлыкающего от удовольствия филина.

– Чего, откуда вы узнали, господин? – я удивилась, продвинувшись вперёд.

Квон Хосок ухмыльнулся и снова погладил птицу:

– Гым рассказал.

– Г-Гым? Это…

Я посмотрела на филина, и он словно подмигнул мне.

– Это Гым?! Вы что общаетесь с птицами?

– Не всегда. А по вечерам.

Увидев моё ошарашенное лицо, Квон Хосок засмеялся. Я не понимала: он шутит или нет, пока Хани странно молчала.

– Скажите честно, что мы вам должны?

– Должны, – будто не догоняя, повторил Хосок.

– Да, должны. Вы всё правильно услышали, господин.

Я боялась за Хани, казалось, она могла в любую минуту взорваться. Она опустила голову и нервно теребила ленту чжогори.

– Пока ничего, но то, что вам нужно я могу отдать лишь за услугу.

Квон Хосок перестал гладить питомца и поставил локти на стол, чтобы держать подбородок.

– Вы же шаманки, чего такие лица: всего пару дел и сможете попросить всё, что захотите. Даже дам поблажку.

– Не может быть такого, что вы знаете о наших желаниях, – все мрачно продолжала Хани, нагнетая не самую лучшую атмосферу. Квон Хосок начал что-то понимать и взглянул нас по очереди.

– Тогда почему бы нам не стать, допустим, друзьями. Обычно я не предлагаю дружбу первым прохожим, но вы – другой случай. Я слышал о том, как вы помогли деревни Ильсуп. Древняя легенда, что ожила и стала демоном. Не каждый справится с таким монстром. Мне нужна ваша шаманская или какая у вас есть сила против некоторых неприятных… агви. Я вам помогу, а вы – мне, договорились? Вы же искали Ким Йенгука, верно? Я знаю, где он сейчас.

***

Взвесив все за и против, мы согласились быть временными рабами работниками-шаманками Хосока. До тех пор, пока мы также не поклялись быть его друзьями, он не отпускал нас домой. Всю дорогу Хани молчала, не проявляя ни грамма чувств, кроме отрешённости. Я понимала, что ей нужно время в одиночестве, поэтому не беспокоила до начала полудня. Нас разбудила в приподнятом настроении служанка постоялого двора, где мы успели остановится, и ушла по делам, будто дела могли убежать в лес как волк.