Текст книги "Завещаю вам не скучать (СИ)"

Автор книги: mimimau

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Круто, – согласилась я. – А, может, я просто помашу вам ручкой и пойду своей дорогой? Так уж и быть, подави… пользуйтесь своим замком со всеми его богатствами, породистыми вампирами и защитой.

– Чтобы приехала новая особа, которая возомнила себя хозяйкой моих земель?!

– Простите, что опять я со своим птичьим языком, Натан, – вмешалась агент, – но хотелось бы напомнить, что чисто юридически это земли Джи и ты там держишься исключительно за счёт угроз.

– Заяви на меня в жандармерию, – премило улыбнулся кровосос.

– Я бы заявила, мон шер, без укоров совести или жалости, но, боюсь, со мной ты справляешься тоже исключительно запугиванием. Поэтому оставь свой сарказм другим господам с прекрасной родословной.

– Ты, кстати, вполне могла бы вписаться в наш блестящий круг, пусть мать твоя – гувернантка, а отец – ростовщик…

– Педагог и банкир, балда, – жёстко поправила его Джейн.

–… впрочем, не важно. Порода в тебе каким-то чудом удержалась. А хорошим манерам я бы тебя обучил. Я подумывал об этом пару лет назад, признаюсь, но решил, что в тебе слишком много мужского – эти напористость, агрессия, бестактность… И опять же, где тебя селить с таким отвратительным характером? Не у нас же… – Натан поморщился, как покупатель на рынке, которому предложили бракованный товар. – К тому же, собственный юрист нам бы пригодился.

Не знаю, как насчёт Джейн, но меня подобная тирада скорее бы напугала – получается, что рассматривали, примеряли, изучали. А вдруг потом какой прокол и где-нибудь вылезут манеры и хрупкость? Опять присмотрятся?..

– Натан, я в своём уме и не пойду в жандармерию хотя бы из чувства самосохранения, – прямо сказала Джейн.– И не надо делать вид, что ты собираешься с нами дружить! Ты по своей сути убийца.

– Тоже мне грех, – всё ещё раздражённо ответил тот. – Ну, убивал, было дело. Сейчас времена уже не те.

– В смысле? – насторожилась я

– В прямом. Представь себе, в восемнадцатом веке нашли обескровленный труп. А в двадцать первом? Улавливаешь разницу? Скандалы, уголовщина, экспертиза. А если узнают, что в некой местности периодически находят тела, лишённые крови через почти человеческий укус?.. Можно, конечно, прятать следы. И ходить на охоту, как дурак, с лопатой. Или топором. Час еды – оставшаяся часть ночи на уничтожение следов.

– Какое трудное нынче время, – я попыталась придать голосу хоть нотку сочувствия. – Ни тебе документы подделать, ни человека как следует убить.

– Ну почему же, особо зарвавшихся можно. Но редко и с умом, – слова прозвучали явным предупреждением. – Ещё есть преступники и бездомные. Последние, разумеется, отпадают, а предпоследние иногда встречаются. А так мы жизни нынче не лишаем. Стараемся аккуратно. Анис, правда, иногда дурит, но тогда остаётся без интернета и почти сразу приходит в чувство. Если вовремя остановиться, раны к утру затянутся.

Тоже мне, уничтожители преступников, санитары Трансильвании.

– А ведь пару лет назад был случай, – вспомнила Джейн. – Начали пропадать люди, в основном женщины. Потом находили, якобы с серьезной болезнью крови. Некоторые скончались в больницах. Только через год обнаружили секту сумасшедших, то ли сатанистов, то ли готов. Всех пришлось отправить на принудительное лечение.

– Вы не представляете, как, оказывается, легко собрать поклонников мистики в кучку и заставить играть в вампиров, – вздохнул Натан. – Особенно когда в гости приезжает голодный дед. Из моего приятеля – того самого, от имени кого я проворачиваю некоторые свои дела – вышел неплохой Лестат де Лионкур. И голос у него поставлен. Правда, тяжеляк петь отказывается, но серенады и романсы у него неплохи. «Ох, дети мои, я так вас ждал, давайте же собираться ночами и привыкать к бессмертию, и самых поднаторевших я – хахаха – сделаю таким, как я… То есть.. это…кхм… дам выбор, которого не было у меня. Я правильно цитирую, То-то?»

– Да как вам не стыдно?? – возмутилась я. – Свести с ума людей, а потом повесить на них убийства!

– А ты бы пошла в такое тайное общество, ма шери? Где после должного поведения тебя обещают сделать убийцей? Вот и я бы не пошел. А они – с радостью. Я к тому, что они уже были не алё. С чревоточинкой. А какие там были девицы, вы бы видели! Никакой женственности и скромности. В ужасе сбежал оттуда после первого месяца. Вначале я подумывал договориться с кем-нибудь из них и сделать его фиктивным хозяином, но нравственные идиоты так неуправляемы! Сегодня они лижут тебе ботинки, а назавтра ты обнаруживаешь их под собственной дверью, командующими толпой с факелами и кольями... Ладно, милые, с вами почти интересно и так же весело, но у меня дела. Джулия, жду тебя в замке не позднее следующего вечера. Если не появишься – пойду искать, буду раздражён и капризен. Учти. Если найду где-нибудь дальше N-шти, пеняй на себя.

Натан встал, забрал свою папку и вышел, по пути не забыв внимательно заглянуть в зеркало. Ответного ласкового прощания он не дождался. Впрочем, его этот факт не сильно опечалил. Мы почти одновременно рухнули в кресла друг напротив друга и задумались. Джейн сидела, подперев подбородок кулаком, и задумчиво глядела на стол.

– Д-а-а-а-а-а, – первой нарушила молчание она.

– Тебе-то что. Не тебе к нему возвращаться «не позднее вечера».

Мне было до слез жаль себя. Честно говоря, до предупреждения Натана у меня и в мыслях не было заглядывать домой. Разве что за чемоданом.

– Как ты думаешь, если я возьму билет в какую-нибудь страну и вылечу сегодняшним рейсом, он меня найдёт?

– Я бы не стала экспериментировать, пока не узнаю наверняка.

– То есть ты предлагаешь вернуться???

– А у тебя есть выбор? – философски отозвалась подруга. – Ну, я имею в виду разумный выбор. Взвешенный. Трезвый. Не смотри на меня, я действительно выпила почти бутылку, но сегодняшний вечер как никакой другой способствует ясности сознания.

Я откинулась на спинку и закрыла глаза.

– Вот ты бы смогла так запросто туда прийти и жить там, как ни в чем не бывало?

– Смогла бы, – вздохнула та. – Пока не узнала бы, действительно ли он способен до тебя добраться. Сейчас, в наше время, найти человека не очень трудно, если у тебя есть правильные друзья. А он, я уверена, на короткое время может завести друзей. Это с долгосрочными связями у вампиров могут быть явные проблемы, когда человек начинает замечать что-то типа «эй, да этот парень никогда не гуляет днём и отказывается со мной выпить». Короче, разумнее было бы вернуться. А потом мы что-нибудь придумаем.

====== Туман ======

– За окном темнота,

За окном пустота,

И закат был зловеще красен.

Скоро праздник у нас,

В этот поздний час

Каждый шаг за порог опасен

Ночь тиха и темна

Лишь неслышно луна

Промелькнет и погаснет в тумане

Тихий вздох, будто стон,

Ты сегодня рожден

Так пируй до утра вместе с нами…

Ляляля что-то там…

Я не помню уже…

Ну-ка, пошла прочь, разнесла воду по всей ванной, ещё в подвал протечёт!

– Соседей затопит, – подхватила Анис, добавив в окрик психопатических ноток. – Они на тебя в суд подадут, бессмертный ты зануда. И отсудят замок. Где там комната этой твоей девицы, которую ты дрессируешь от скуки?..

Честно говоря, я предпочитала не связываться. Ну, то есть у меня было, что сказать, но репутация Анис являлась лучшим аргументом против сцеживания накопившегося яда. Она же была прекрасным поводом сжечь это логово ко всем чертям, я бы даже с радостью подержала спички. Если бы была уверена, что вся семейка отправится к праотцам, а не на мои поиски.

– Ты поаккуратнее, дорогая, всё-таки Джулия – наша гостья. Можно даже сказать компаньон. Боевой товарищ. Верный… верный… ну, просто верный. Ей деваться некуда.

Я рискнула заглянуть в приоткрытую дверь. Натан в закатанных под колени штанах и футболке отчаянно натирал какие-то вещи отбеливателем. Ждущие своей очереди груды белого шелка и батиста отмокали в тазах неподалёку, другие вещи мерно крутила стиральная машина. В Натане странным образом сочеталась любовь к прогрессу и базовое же к нему недоверие. Было много пены, запахов средств для деликатной стирки и луж на полу.

Возле вампира, не обращая внимания на духоту и мокрый пол, чинно прохаживалась его сестра. По своему обыкновению в длинном старинном зеленом платье. Я уже успела выучить и возненавидеть каждую его складочку и пуговичку.

– Ты так говоришь, как будто она тебе даже немного нравится.

– Может, и нравится, – Натан в раздражении перекинул за спину пустую банку из-под средства для стирки. Банка отрикошетила от стены позади Натана, попала в какой-то очередной таз с пеной и осталась плавать на поверхности. – Тебе-то что? У тебя к людям вообще интерес чисто гастрономический. Впрочем, они тоже не против от тебя избавиться, так что вы квиты.

– Ну что там? – Анис заглянула через плечо. – Не оттирается?..

– Ты бы подольше с этим всем ходила. – Натан был по обыкновению сварлив.

Я уже начинала привыкать к этим перепадам настроения, от высокомерного самовосхваления к стариковскому брюзжанию, и свыклась с мыслью, что последнее, что я могу услышать в этой жизни, это фраза типа «а могла бы и получше следить за своим здоровьем, это же просто невозможно пить!»

– А вот и наша хозяйка пожаловала, – пропела Анис, заметив меня в дверях, и грациозно подплыла ко мне поближе. – А мы как раз обсуждали с Натаном его к тебе неравнодушие. Впрочем, ты наверняка подслушивала за дверью. Но не возгордись, дорогая, иначе ты мне разонравишься окончательно.

Легонько ткнув меня в нос пальчиком, как двухлетку, она намеренно неторопливо вышла из ванной и растворилась в воздухе. Я выждала паузу, досчитав до десяти.

– Я скажу ей, чтобы больше тебя не лапала, – не оборачиваясь ко мне, произнёс вампир. – Боюсь, над аргументами придется потрудиться: их явный недобор. Ты зачем пришла?

Вопрос звучал восхитительно, учитывая, что хозяйка дома решила зайти в восемь утра в собственную ванную с полотенцем на плече. Что ж, тема для разговора тоже была.

– Мне надо уехать, – набравшись храбрости, выпалила я.

– Смотря куда, – всё тем же ровным голосом отвечал Натан, сосредоточенно натирая воротничок манишки.

– В гости. К дяде. Он заболел.

– Юлия, – после некоторой паузы начал собеседник, изволив опустить вещи в тазик и обернуться. Голос его был даже ласков, с лёгкой примесью тоски, как у доброго учителя, с нежеланием достающего розги из соли, специально для любимого нерадивого ученика.

– Ты понимаешь, девочка моя, что за последние месяцы я успел узнать о тебе всё? О дядях, тётях, троюродных племянниках. Даже об их домашних питомцах. Я знаю столько любопытных подробностей из твоей родословной! Имей в виду, если дядя заболел не так сильно, что ты едешь подержать старика за руку и подушки поправлять, то он может смертельно расхвораться на самом деле.

Мне даже не нужно было инсценировать возмущение и негодование, и первого, и второго накопилось у меня порядком.

– Натан, ты мне не доверяешь?..

Тот выбрал место посуше и присел на угол большой чугунной ванны с чудовищно безвкусными львиными ножками.

– Отчего же, верю. И когда перехватил тебя в аэропорту с чужим паспортом, продолжал верить и надеяться. Несмотря на твои уверения, что просто гуляла, и паспорт у тебя случайно – мол, подруга обронила. А так же билет на рейс в полдень.

Когда остановил у границы на машине, а ты просто ненароком не поняла, куда заехала. Верил, верил и страдал, предвкушая возможное расставание. Когда пароход, уходивший вверх по Дунаю, внезапно пошел обратно, это тоже был я. – Он театральным жестом развел руки в стороны и покаянно склонил голову. – Проточная вода, и снова полдень, и жаркий солнечный день. Какие невероятные совпадения в наших туманных окрестностях. И ты вовсе не знала, что он за светлое время суток уплывёт дальше, чем мы договаривались.

У нас прекрасная команда: милая непоседливая девочка и её заботливый нянька. Я вот искренне не понимаю одного: доколе мне это терпеть? Доколе и почему?.. Иногда я так порывист и несдержан, милая Джулия, что начинаю бояться сам себя. И я прямо чувствую приближение приступа. Вот он, вот! Ещё один случай внезапной инфантильности с твоей стороны, и что-то неожиданно случится с моим самообладанием.

– Я поняла, можешь не продолжать, – мрачно подытожила я. – Дядя не так уж и болен, но я не могла упустить этот шанс, ты же понимаешь.

В целом, за три месяца жизни в этом захватывающем месте я уже поняла, что врать не имеет смысла. Фальшь Натан чувствовал прекрасно, а его вылазки за возвращением меня домой превратились в целое семейное развлечение, своего рода спорт. Нет, он не сожрал меня в первую мою попытку. И во вторую. И в третью. Он никогда их даже не комментировал – просто встречал в замке какой-нибудь убийственной фразой типа «как хорошо, я уже успел соскучиться» или «Что-то случилось с кораблем, милая? Мне очень жаль. Надеюсь, мы ещё покатаемся вместе».

Солнечным днём за мной приезжали какие-то крепко сбитые молодчики и вежливо, но настойчиво грузили в машину или сами садились за руль моей. Причем им каким-то самым невероятным образом удавалось договориться даже со стражами порядка. Как-то раз я раскричалась на весь перрон, что меня похищают, а один из «похитителей» деловито достал какие-то бумажки, доказывающие, что он мой лечащий врач, а у меня приступы с галлюцинациями. Вызвали психиатрическую помощь. Когда меня, не без усилий, усадили туда, я наткнулась на немигающий взгляд чёрных глаз Натана, который предложил срочно сменить тактику. Мол, ему совсем не нравятся такие унижающие меня процедуры, но иного выхода он не видит. И вообще, не могла бы я вести себя приветливее с его людьми, если мы с ними так часто видимся в последнее время. Он бы на моём месте уже начал слать им смски на праздники. Сами охранники, судя по всему, считали, что возвращают домой какую-то не очень адекватную родственницу нанимателя, с которой разговаривать категорически запрещено, разве что с целью убедить вернуться домой без лишнего шума.

Впрочем, если читатель думает, что причиной такого всепрощающего равнодушия к моим попыткам бегства было только человеколюбие вампира, он глубоко ошибается. К первому побегу я подготовилась основательно, и не только запутанной схемой паспортов и билетов.

Примерно за неделю до случая с самолетом все местные газеты в N-шти запестрели фотографиями моей жизнерадостной физиономии на фоне замка. Интернет и местное телевидение довершили начатое газетами: некая милая сознательная россиянка, страстная поклонница Румынии и владелица одного старинного, незаслуженно забытого замка, сообщила, что написала завещание, согласно которому после её кончины замок перейдёт в собственность города. Что дальше делать с ним сумасбродная мадам не решила, но высказала два пути: если кончина будет безвременной, то снести всё к чертям собачьим и посыпать солью (хаха, шутка) пасти там коров, а если после долгой и странной болезни, или там, скажем, сумасшествия, то пусть вспомнят, что городу просто необходим музей! Там есть что посмотреть и где походить. Даже электричество проведено. Подробный план к завещанию прилагается, завещание запечатывается, копии раздаются нескольким заинтересованным и незнакомым меж собой лицам, а оригинал прячется в банковскую ячейку с правом доступа либо меня, либо наследника. Кто там будет считаться наследником, если я передаю всё городу, пусть решают сами.

Под конец я печально заявила, что весь этот месяц, что я жила в замке и вынашивала это судьбоносное решение, я пыталась достучаться до потомков владельца, но, увы, их нет уж в живых, и я это точно знаю.

Нет, я не сидела напротив Натана с самодовольной улыбкой. Я пряталась в самой дальней забегаловке N-шти в твёрдом желании напиться до положения риз и не помнить ничего, если у моего «симбионта» сдадут нервы. Натощак напиваются быстро, и память изменила мне легко. В себя я пришла уже на собственной кровати, посреди ночи, немного живой и по-прежнему рассчитывающей на худшее. Натан, любитель театральщины, вырисовывался мрачным силуэтом на фоне окна, за которым вовсю светила большая полная луна. Я даже позволила себе воздать должное декорациям.

– Ты была отвратительно пьяна, детка, – без предисловий заявил вампир. – Примерно на третьей попытке поделиться с барменом подробностями моей и твоей личной жизни мне пришлось тебя оттуда забрать. К счастью, говорила ты так же плохо, как и соображала.

– Тебе я тоже что-нибудь наговорила? – поинтересовалась я, осторожно трогая гудящую голову. Присутствие Натана явно способствовало быстрому протрезвлению.

– Так, пустяки. Я всё это слышал не раз. Про мой моральный облик, диетарные особенности и обаяние.

– Последнее забудь, – простонала я, злясь на самоё себя и чувствуя, как волнами накатывает тошнота.

– Этот козырь я уберу в рукав. Поздравляю, Джулия. Почти туше.

– И что, я теперь смогу сложить вещи, и вы всей семьёй пожелаете мне счастливого пути?

– Вовсе нет, дорогая. Пока ты не перепишешь завещание, я сочту своим долгом беречь твоё здоровье как можно тщательнее. Поскольку моё доверие к миру иссякло примерно за несколько минут до первой кончины, я вынужден позаботиться о тебе самостоятельно. Никому, кроме себя, не доверю твою драгоценную жизнь. Теперь ты будешь перед моими глазами большую часть времени. Я даже готов следить за твоим рационом и весом, а так же вредными привычками. Такими, как тайная покупка авиабилетов в интернете. Доброй ночи, приятных снов.

Вампир медленно рассыпался на множество точек и растворился в воздухе. Позёр несчастный.

Но вернемся в наше ясное воскресное утро. Я беспомощно стояла, перебирая кисточки полотенца пальцами, и изучала содержимое тазов. Ещё один план провалился. Что ж, я придумаю снова. У меня должно получиться, в конце концов, мы одинаково связаны друг с другом.

– Тебе не приходило в голову, чем могут закончиться мои тактичные предостережения? – донесся до меня как всегда ровный и миролюбивый голос. Видимо, Натан выбрал именно эти интонации, безошибочно поняв, как меня это раздражает.

– Каждую ночь приходит, примерно с часу до трёх, – вяло огрызнулась я. На одной из нестиранных рубашек виднелось что-то красно-коричневое.

– Я тут подумал, что готов вписать тебя в наш именитый род.

– А?.. – я с трудом отвела взгляд от пятен. – Жениться что ли надумал? Даже не пытайся. Нет.

Лицо Натана целых несколько секунд выражало недоумение напополам с растерянностью. В конце концов борьба его самомнения и реальности закончилась безоговорочной победой первого.

– Собственно, я бы не рискнул. Но я готов сделать тебя одной из нас. Что скажешь? Вечная жизнь, то да сё. О плюсах судить трудно, но своих человеческих врагов ты точно переживешь.

– У меня нет человеческих врагов. – Я решительно направилась к раковине, перекинув полотенце на другое плечо. Было в этом жесте что-то принципиальное, так сказать, ломающее этот странный диалог. Ставящее жирную точку.

– Умирать не так больно, как тебе кажется, – попытался утешить меня вампир. – Неприятно, разумеется, но новые возможности, узкий круг избранных, исключительное положение…

– Исключительное положение, требующее имитации рождения себя от себя? Поиска документов? Обеда с лопатой? А потом вынуждающее терроризировать ничего не подозревающего владельца твоего дома? Хотя о чем это я. Ты – ходячая антиреклама собственного образа жизни, прости великодушно. Если бы не твои стенания по поводу страданий современного кровопийцы, я бы, может быть, подумала чисто из романтических благоглупостей.

– Это бы избавило меня от уймы проблем, – Натан нехотя повернулся к груде батиста, брезгливо поковыряв увиденное мною пятно холеным ногтем. – Во-первых, ты бы никуда не делась. Замечу в скобках, что шанс остаться с тобой навечно скорее в числе моих страхов, а не надежд, но ты бы стала осмотрительнее в своих действиях. Ты была бы связана со мной, смогла бы жить здесь без боязни и проблем. Подружилась бы с Анис, потому что поняла бы её. Во всяком случае, ежедневно не сжигала бы её в своих мечтах, что значительно улучшило бы психологический климат в замке.

Я аж выдавила пасту из тюбика мимо щетки.

– Давай, Натан, договоримся раз и навсегда. Я не хочу дружить с Анис. Я не хочу оставаться здесь без проблем. Я не хочу уживаться с тобой и твоей полоумной сестрой, и дважды не собираюсь её понимать. Если ты попытаешься что-то сделать не по моей воле, то первое, что случится после моего… перерождения – это появится непреодолимое желание превратить замок в отель «В гостях у кровососа», с блекджеком и пьянками до утра. И давай больше без этого, ладно?

В минутной тишине я яростно чистила зубы, как будто это нервное усилие спасало меня от открывающихся внутреннему взору картин: я и Анис на природе. Я и тело случайного бедолаги. Я и Натан при луне под вишнями.

– В пьяном угаре ты говорила мне другое, – Натан отвлекся от стирки и завлекающе улыбнулся. Улыбка у него была роскошная. – Ты хорошенько обдумай моё предложение. Я бываю очень заботливым.

Эффект чуть подпортило это мерзкое не оттирающееся пятно, но я старалась на него не смотреть. Черт-черт-черт.

Он бросил рубашку прямо на пол и мягко двинулся ко мне. Было в его плавной походке что-то неестественное, не человеческое. Я заворожено следила за ним, как пушистый зверёк, который попался голодному хищнику и в шоке забыл, что может бежать. Вампир подплыл почти вплотную и притянул меня к себе за талию. Его глаза, как в первую нашу встречу, начали как будто засасывать меня в какую-то дурную, потустороннюю бесконечность. Я заставила себя сосредоточиться.

– Стокгольмский синдром*. Не обращай внимания.

Мерзавец отпустил меня и пожал плечами, как будто только что предложил чашку чая, а я внезапно отказалась. Потом лёгкой походкой довольного жизнью человека вернулся обратно и продолжил стирку. Я почувствовала себя немного сумасшедшей, словно не было никакого диалога. Меня давно удивляла эта его способность выкидывать из головы то, что ему казалось незначительным или завершенным. Разумеется, я со своими проблемами интереса не представляла.

Что ж, за дядю он мне отомстил: попытка за попытку, да, яхонтовый?

– Буду поздно, – сварливо, как уязвленная жена, предупредила я.

Новые ощущения было необходимо обдумать. А так же это опасное влечение.

– Нет, милая. Ты будешь рано, или вообще никуда не пойдёшь. Сегодня у меня гости.

– Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я начну встречать их в дверях и выделывать книксены?

– Я рассчитываю, что ты будешь стоять за моей спиной и вести себя очень тихо. Во всяком случае, тогда у тебя появится шанс. И у меня шанс. Потому что, если ты этого ещё не уяснила, мне очень дорог мой замок. А лишиться его и жить в собственности города – очень вероятный исход сегодняшнего вечера. Надеюсь, ты правильно меня поняла.

Перспективы вырисовывались так себе. Во всяком случае, раньше мне всё время говорили, что меня намерены оставить в живых. Даже если бессовестно врали, усыпляя бдительность.

– И зачем ты тащишь их сюда? Сходите в бар на стакан кровавой мэри! Зачем я тебе здесь? Дай мне уехать к дяде и кутите здесь до утра, бессмертные маньяки! Я тебе даже адресок оставлю, чтобы ты не переживал, что я уехала навсегда. Нет, лучше электронную почту! Скинь на неё кодовую фразу «мы провалились в ад», и я сразу вернусь!

– Они здесь из-за тебя.

– Зачем? – ахнула я.

– Затем, что твоя персона стала слишком часто мелькать в прессе рядом с названием моего родового гнезда. Это, видишь ли, не входит в планы моих бессмертных друзей. У гостей сложилось превратное впечатление, что интерес в СМИ подогреваю я. И, естественно, возник вопрос, какого лешего я всё это творю. Боюсь, они уже начали сомневаться в моей вменяемости, дорогая.

Мне бы очень хотелось показать им, с кем мне приходится иметь дело. Невоспитуемое чудовище из плоти и крови, которое умудряется делать разнообразные глупости так продуманно, что я вынужден с ними мириться.

– Макаренко ты двухвековый, – с досадой пробормотала я. – Педагог от Бога. Можно я оставлю им записку, что это всё я? Зачем мне на вас смотреть? Тебя и Анис мне хватит на всю оставшуюся жизнь. И даже дольше. Официальная бумага: “отстаньте от бедного Натана, самая чокнутая тут Анис, но на этот раз это даже не она”.

– Перестань, пожалуйста. Жду тебя не позднее пяти вечера. Но смотри внимательно: если вдруг вокруг начнет твориться какая-то чертовщина, не сиди до завершения действия, срочно иди сюда. Либо запрись в помещении и будь тише воды, ниже травы, пока я тебя не найду.

А теперь пошла вон из моей ванной, у меня хватает проблем и без тебя.

Завтракать я отправилась в ближайшее кафе, из окна которого были видны башни моего дома. Не то чтобы я желала лишний раз на них смотреть, просто отлучаться надолго было чревато. Я спешила рисовать, несмотря на летнее воскресное утро. Свободный график моей работы предполагал, что я сама решаю, когда мне необходим отдых, но в последнее время меня преследовал творческий кризис. Я прекрасно понимала, что кризис имеет вполне реальные основания и связан с зеленым платьем и черными глазами, но старалась пересилить себя.

Продавая тётушкину квартиру в центре Москвы ради дома в Трансильванской глуши, я надеялась, что буду устраиваться с графическим планшетом в тени какого-нибудь старинного граба или дуба, любуясь на пейзажи и вдохновляясь чистым карпатским воздухом. А так же прочими пасторальными прелестями, которые необходимо вставить в описание: живописными фермерами, пиками гор вдали и уютными деревушками. Теперь я старалась уйти с утра как можно дальше от замка, как будто это делало влияние Натана чуть менее ощутимым. Возвращалась после заката, пробираясь в дом обходными путями: старалась не попасться на глаза проснувшимся хозяевам. Анис была особенно вздорной после сна, а Натан не считал необходимым её сдерживать. Иногда мне даже казалось, что он специально доводит её до точки сборки, чтобы полюбоваться на спецэффекты. Которые, конечно, больше касались зачинщика, но прилетало и в мой адрес.

Кстати, Анис почти наверняка подозревала нас в амурной связи. Во всяком случае, часть её капризов проходила под лозунгом «ты любишь её больше, чем меня». (Вот уж дудки, холодностью и отстраненностью Натана, а также обилием этих качеств в одном конкретном существе, можно было резать металл, как жидким азотом). Анис отказывалась в это верить: видимо, единственным аргументом против распития моей кровушки она видела тайную страсть, в которой Натан боится признаться.

Как назло, в данный момент мне достались иллюстрации к веселой детской книжке про поросенка Михэицэ и его отчаянные приключения на ферме. Поросенок знакомился с её обитателями и узнавал много необходимой ребёнку информации: кто чем занят, кто что ест, кто где спит. Можно себе представить, что солнечный летний день у меня получался не очень, а сроки поджимали.

Я выбрала самый дальний одинокий столик на две персоны, позавтракала, заказала кофе и включилась в борьбу с поросенкиным бытом: вот здесь будет заборчик, здесь веселый фермер, здесь Михэицэ с дурацким пятачком набок. Выходило скучно и бесцветно, без нужного задора.

– Как мило, это собачка? – ко мне подошел знакомый официант и заглянул через плечо.

– Это поросенок, Тобар. Обычный, полный жизнелюбия поросёнок. Которого через пол годика все равно напоят вином, зажарят и подадут с маринованными овощами и цуйкой, – печально ответила я, не отвлекаясь от пятачка. – Он будет бороться, молить о пощаде на своём поросячьем языке, но потом смирится, нахрюкается, как настоящий свин, и умрет в беспамятстве от рук профессионала.

– Жизнеутверждающе. Что на этот раз, Юлия? Иллюстрация к листовкам зоозащитников?

– Похоже, да? – задумалась я. – Ну, если не выйдет милых детских картинок, я попробую загнать зоозащитникам.

– Фермер у тебя больно зловещий, а поросенок мил, хоть и немного похож на миоритскую овчарку. Как славно – кто это там стоит за фермером? Его жена? А причем здесь приталенное зеленое платье?..

– Нет, это невозможно, – я в злости отбросила перо на стол. – У меня полная неспособность к творчеству. Я бездарность. Великий художник вышел из меня и больше не возвращался.

– Не грусти, Джи. Это временно. Посмотри, с гор сошел такой густой туман, что солнца не видать, ты заметила? А без солнца мы все здесь вялые и сонные. Мне уже третий человек сегодня жалуется на лень и апатию. Скоро осень и мы, не дай Бог, заснём в этом N-шти, как мухи.

Тобар указал за окно, где, действительно, всё утопало в какой-то желто-белой пелене. Я увидела смутные силуэты угла соседнего дома и деревьев возле него, всё остальное медленно растворялось в таком плотном тумане, что, казалось, его можно было нарезать ножом и подать вместе с бедолагой Михэицэ. Солнце пропало окончательно, виднеясь едва смутным размытым пятном, легкий ветерок, такой частый в наших краях, тоже стих. Всё словно застыло в ожидании.

– Я даже не заметила, слишком долго вела неравный бой со свининой. Не нравится мне это всё, очень не нравится. Кажется, неспроста именно сегодня такая мерзкая погода, – пробормотала я. – Есть подозрения, что в тумане таится что-то неприятное.

– Или кто-то, – подхватил собеседник. – Мне всегда кажется, что оттуда за нами наблюдают. Причем совсем без симпатии. Я стараюсь отсиживаться в помещении в такие дни, и тебе советую. Не то чтобы я верил во всякую чушь, но похожая погода была в тот год, когда у нас начали пропадать люди. Ну, ты, наверное, слышала эту историю, про сумасшедший кружок любителей кровопролития.

– Ха-ха, – натянуто отреагировала я. – Наверное, они не случайно начали в туман: он дал их психике нужный толчок. Был стимулом действовать.

Я выключила планшет и убрала его в сумку.

– Спасибо, Тобар, я поспешу домой. Что-то мне неуютно от мысли, что придется возвращаться по этому туману ещё и вечером. Судя по его виду, у него твердые намерения задержаться здесь надолго. Он, можно сказать, распаковал чемодан и поставил в стакан свою зубную щётку.

– Ты погоди, – остановил он меня. – Мне всегда приятно с тобой поговорить, но сегодня я подошел к тебе не просто так. Если ты обернёшься, то увидишь, что вон там, у стены, сидят два странных типа и женщина. Один, тощий, уже с утра пьян, второй – Мистер Недоброжелательность – груб и раздражён. Они жаждут увидеть местных. Особенно их интересует твой замок. Парни какие-то подозрительные, явно здесь недавно, наших газет не читали. Они ищут собеседника, а у меня, сама понимаешь, работа. Хочешь – поговори с ними, но я бы не советовал. Я вообще про тебя ничего не сказал, но, боюсь, долго скрывать твою связь с замком не получится.