Текст книги "Завещаю вам не скучать (СИ)"

Автор книги: mimimau

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Моё сердце, почти остановившееся, казалось, продолжило работать.

– Как… с памятью?.. – едва выдавила я.

– Не знаю, как, и, честно говоря, хотел спросить у тебя.

Тамаш поймал мою руку и бережно её пожал, покровительственно накрыв ладонью. Спокойная, уверенная в себе небрежность, с примесью превосходства, в нём осталась неизменной. Я незаметно ущипнула себя другой, внезапно освободившейся от Уильяма рукой. Нет, это не сон. Захват был железным, вполне себе вампирским, я даже не пыталась вырваться. Впрочем, он отпустил меня сам.

– Я вижу, вы взволнованы, дитя мое? Я доставил вам неприятности?

– Ну что-то вроде этого, – пробормотала я.

– О, искренне прошу меня простить! К сожалению, моя жизнь до… происшествия для меня сейчас терра инкогнита, но я уверен, что находился в заблуждении и мы сможем подружиться.

Я внимательно посмотрела в серые глаза. В них сохранился этот ледяной огонек, но меня даже не пытались подчинить или слопать. Я представила себе дружбу с Тамашем, и как он, к примеру, звонит мне под вечер с предложением прошвырнуться по ночному Бухаресту на велосипедах или выпить абсента в каком-нибудь пафосном ресторанчике. А что, опыт у меня уже есть.

– Да ладно, проехали, – буркнула я. А что я ещё могла ответить?..

– Вы точно ничего не помните, брат? – Уильям внимательно вглядывался в его лицо.

Тамаш расстроенно развёл руками:

– Боюсь, Уильям, встреча с этой славной девушкой мне не слишком помогла. Я отчетливо чувствую её страх и слышу частое биение сердца, и мне очень стыдно. Наверное, я показал себя не с лучшей стороны и всей душой желаю исправить ситуацию.

Я не могла понять, не обманывает ли он нас, ожидая, когда я расслаблюсь и доверюсь. С одной стороны, если бы он был на меня зол, вряд ли мы разводили бы подобные милые церемонии в монастырском саду, с другой – он уже один раз изменил себе, названивая мне на телефон. Скорее всего, банально мстил в ярости, желая усилить мой страх.

– Нам пора собираться, брат, – почти ласково сказал Тамашу Уильям, – мы отправляемся в путь. Находиться здесь становится не безопасно – кажется, нас начинают в чем-то подозревать.

– Прискорбно, – вздохнул Тамаш. – Я пойду складывать вещи. До встречи, милая Джулия. – Он слегка мне поклонился, развернулся и зашагал прочь.

Мы молча наблюдали за ним, пока он не скрылся на территории монашеских келий. Я хваталась за сердце, пытаясь удержать его в груди.

– Это было рискованно, – согласился Уильям.

– А?..

– Он мог что-нибудь вспомнить.

– Но какого черта?!

– Джулия! – возмутился Уильям.

– Простите! Что с ним? Давно он так?!

– Понятия не имею. Две ночи назад ко мне заглянул Ольгерд и сказал, что я могу пропустить очень интересное событие, если не потороплюсь к вам. Мне пришлось слегка задержаться из-за послушания в библиотеке, и я чуть припозднился. Застал всех в страшном волнении. Дверь была нараспашку, от входа отъезжала неотложка, Натан в беспокойстве бегал по комнатам и звал тебя, а Тедди вывел за руку Тамаша и передал его мне. Он ничего не объяснял, только сказал, что все, что я вижу – твоих рук работа. Ты Тамаша неплохо уделала: разбила нос и надавала по голове. А ещё вел он себя очень странно. Он заново со всеми познакомился и искренне переживал, что мы кого-то потеряли. Теодор уговорил меня приглядеть за ним, и, если не придет в себя до следующей ночи, забрать его с собой, подальше от Тимишоары, чтобы в бешенстве не натворил чего-нибудь не того. Мы передневали у вас, а потом уехали. Но прошло целых два дня, а он всё такой же. Понимаешь, минули все сроки для регенерации, ещё сто лет назад он за ночь собирался даже из пепла! Пусть потом какое-то время физически приходил в норму, но своего сознания не терял никогда. После происшествия в замке он уже на следующую ночь заявился к Натану по твою душу! А тут слонялся по монастырю и спрашивал, как его зовут и чем мне помочь. Теперь сижу с ним, как нянька, готовый в любой момент принять какие-нибудь меры. Но два дня! Я в замешательстве.

– Я совершенно не помню, что произошло, – пожаловалась я.

– Причем он лишился памяти как-то очень однобоко: к примеру, прекрасно узнает места и цитирует книги по памяти, рационален и нуден до зубной боли, но у меня складывается ощущение, что ему подпилили его злобную мстительность. Он поразительно человеколюбив. Я не знаю, как у тебя это получилось, но, кажется, он не скоро придет в себя. Ольгерд хохотал, как сумасшедший, и говорил, что сталкивается с таким впервые за все сотни лет. Он уверен, что это не лечится и очень тепло о тебе отзывается.

Я помотала головой, пытаясь отогнать от себя вид хохочущего Ольгерда, уж больно мне это всё показалось несовместимым.

– Так это с ним вы собираетесь ехать, сопровождая Аугусто? – ужаснулась я.

– Естественно. Я же не могу его бросить здесь. Я, можно сказать, нынче хожу то ли в тьюторах****, то ли в роли сигнализации.

– Уильям, вы представляете, что может случиться, если у него там всё… заработает, как надо?!

– Ольгерд это исключает. Он долго разговаривал с Тамашем, так и эдак пытался вызвать его на воспоминания и откровенность, и остался очень впечатлен результатами. Его вердикт: чистый лист.

Я нервно рассмеялась:

– Бедный Аугусто! Если бы он знал!

– О, за него ты можешь не волноваться, – заверил меня Уильям, поднимаясь со скамейки. – Вряд ли ему грозит что-нибудь серьезнее небольшого нервного потрясения и выговора от его монсеньора. Доставлю, куда необходимо, если не будет сильно сопротивляться. Если будет – тоже доставлю, но, боюсь, с некоторыми задержками, вызванными попытками вразумить это бедное дитя. Даю слово.

Я встала и пошла вслед за ним.

– Что вы задумали?

– О, почти ничего. Я просто восстанавливаю справедливость. Ты когда собираешься в путь?

– Не знаю. Возможно, завтра с утра: уже темно, вряд ли я найду машину.

– Уверен, это не проблема, – заверил меня Уильям.

Мы не торопясь подошли к фургону, в котором меня похитили из дома Тедди. Аугусто следил за тем, как монастырские работники загружают вещи в машину.

– Тут некое боголюбивое чадо просит нас подкинуть её до Орадя, а это как раз по дороге, – внезапно сказал Уильям и легонько подтолкнул меня вперёд.

– Что? А, да. Хм. Заранее спасибо.

Аугусто с удивлением посмотрел на нас:

– Странно, Джулия, почему ты не попросила об этом меня?

– Боялась, что откажете, полагаю, – со вздохом сказал Уильям.

Аугусто в недоумении пожал плечами:

– Да пожалуйста. Только пусть едет впереди, не подпускайте её к грузу! Мало ли что учудит.

Я даже слегка обиделась. Ну что, скажите мне, я могла вытворить в машине с Тамашем, Уильямом, наблюдателем Конгрегации и Теддиным гробом? Сочетание было настолько экзотичным, что даже я терялась в догадках, пытаясь так и эдак соединить пазл, чтобы вышло повнезапнее.

Я сбегала попрощаться с доброй старушкой, оставила ей часть врученной мне суммы и осталась с подарком – этой винтажной блузкой, в которой проходила весь вечер. Одновременно со мной у машины появился Тамаш. Я всё ещё вздрагивала при его приближении, но он был вполне дружелюбен и мил. Я даже пришла к выводу, что он, оказывается, очень видный мужчина, и была в некотором шоке от самой себя. Ну, давай, милая, поразглядывай лжемонаха-вампира, которому ты самолично каким-то образом повредила мозги.

Я села на место за водителем и, надувшись на недоверие Аугусто, стала смотреть в окно. Не очень понимаю, зачем мне в Орадя, это же почти на самой границе и не по дороге ни к одному нужному мне городу. Впрочем, я уже привыкла к тому, что францисканец никогда ничего не делает просто так. Наверное, у него была какая-то цель. Рядом сел Аугусто, сложив все свои идеально белые бумажки в не менее идеальный портфельчик. Я поймала себя на мысли, что мне предельно отчетливо захотелось просунуть палец в один из его идеальных локонов и что есть силы потянуть, чтобы хоть немного стереть эту самодовольную хозяйскую ухмылочку с тонкого лица.

– Вы, брат, говорили, что умеете водить машину? – спросил Аугусто, явно надеявшийся свалить на кого-нибудь однообразие трансильванских дорог, особенно ночных.

– Разумеется, – весело бросил Уильям, забираясь на водительское кресло. – Мой коллега мне подскажет, если что: он прекрасно ориентируется в этих местах.

Тамаш послушно сел в кабину на место пассажира и надежно затянул ремень безопасности.

– Вы лучше покрепче пристегнитесь, – предупредил нас Уильям, обернувшись. Потом он поерзал, устраиваясь на сидении, и положил ладонь на рычаг переключения передач. Машина взревела, как дикий зверь, а затем мы рывком рванули с места.

Фургон несся с бешеной скоростью, фонари по краям дороги слились в сплошной желто-белый поток, а потом неожиданно остались далеко позади. Мы влетели в лес, не сбавляя оборотов, и теперь мчались по серпантину, нещадно заносимые на резких поворотах.

Аугусто перестал умолять остановиться где-то километров через пятьдесят, то есть почти сразу. Кажется, его успело стошнить в распахнутое окно, но я не могу сказать наверняка – я сама вжалась в кресло и пыталась вспомнить все доступные тексты молитв. Тамаш спокойно и расслабленно сидел возле водителя и монотонно повторял: «Брат, помедленнее, брат, вы нарушили скоростной режим, брат, вы превысили скорость на семьдесят миль в час. Волк. Белка. Кажется, лось». От этого ровного однообразного голоса становилось только страшнее, на упоминаниях животных мы в очередной раз делали крутой вираж.

Мы гнали в кромешной темноте, даже не включая фар – видимо, Уильям, опьяненный возможностью порулить, забыл о такой досадной мелочи, как освещение дороги. Лес стоял сплошной стеной, где-то в просвете между высокими деревьями поблескивали редкие огоньки звезд, а вслед нам несся отрезвляющий волчий вой. Интересно, восстановится ли вампир после падения с высоты в проточную воду, внезапно подумалось мне. Я-то точно не очень. Где-то внизу мелькнула серебряная змейка горной реки, фургон на резком изгибе дороги наклонился, на долю секунды нависнув над пропастью на двух колёсах, но потом выровнялся и помчался дальше.

Наша лихая езда закончилась так же внезапно, как и началась: в совершенно непонятном месте, неизвестно за что выбранном Уильямом где-то в лесах, мы остановились так резко, что, не будь вся наша команда пристёгнутой, мы бы дружно вылетели через лобовое стекло. Один Тамаш восседал в своем кресле, как на троне, серьезным попранием законов физики. Кажется, в пути он даже закинул ногу на ногу и преспокойно изучал свой маникюр в свете почти полной луны.

– Выходим, – спокойно скомандовал Уильям. – Со всем необходимым для дальней дороги.

– Куда? – не поняла я.

– Ты – никуда. Ты садишься на моё место.

– Зачем? – я сегодня соображала особенно медленно.

– Что происходит? – включился Аугусто, вновь обрётший возможность говорить. – Я решительно отказываюсь понимать, что за чертовщина творится вокруг!

– Так. Синьор с вещами – на выход. Синьорина, умеющая водить машины – в водительское кресло.

Уильям решительно вылез из автомобиля, обошел его, и приглашающе распахнул перед Аугусто дверцу фургона. Не очень понимая, чего от меня хотят, я перелезла вперёд. Тамаш спокойно вышел из машины, пожелав мне счастливого пути и положив на мои колени карту Румынии. Ткнул холёным ногтем в точку на едва заметной дороге, обозначая наше положение. Аугусто предпочел возмущаться, сидя на тёплом и относительно безопасном месте.

– Поймите, синьор, – сокрушенно проговорил Уильям, – если вы не захотите покинуть машину самостоятельно, мне придётся попросить своего друга вам в этом помочь. Мне очень не хочется произносить грубые слова, похожие на угрозу, но он так болеет за справедливость и честность, что, боюсь, может совершенно нечаянно причинить вам некоторые неудобства, если вы добровольно откажетесь выходить. Разумеется, потом он будет корить себя и даже со смирением примет положенную епитимью***** в виде трехдневного отказа от пищи. Имейте в виду, он давал только временные обеты.

Тамаш согласился коротким кивком.

– Лучше выйди, Аугусто, – посоветовала я. – Ради твоего же блага.

Аугусто непонимающе посмотрел на меня.

– Они обещали доставить тебя на место, – пояснила я. – Я бы с ними не спорила, они выполняют обещания.

Меж тем Тамаш протянул руку и вежливо, но настойчиво помог наблюдателю Конгрегации спуститься на землю, захватив портфель. В другую руку он так же молча сунул ему собранную в дорогу корзинку с едой, а так же накинул на плечи теплый плащ. Небольшую сумку с вещами Аугусто он взял сам.

– Уильям, я ничего не поняла, – пожаловалась я. – Чего вы хотите от меня?

– Я хочу, чтобы ты включила фары, вспомнила, как пользоваться коробкой передач и отвезла гроб его владельцу, – спокойно ответил монах. – Во всяком случае, попыталась это сделать. Я бы на твоем месте не превышал скорость, проезжая мимо жандармов, и уповал на дипломатические номера.

– Уильям, сейчас ночь, а вокруг полно волков! – возмутилась я.

Волки сегодня ночью выли… отовсюду.

– Тебе точно не стоит их бояться, у тебя полный бак и крепкая машина. Ты бы пореже глохла в местных лесах. А синьор, честно говоря, в еще большей безопасности, чем ты.

Он указал мне рукой вперёд:

– Тимишоара там.

Потом повернулся к потерявшему дар речи Аугусто, сжавшемуся между двумя, как он наверняка думал, бандитами с большой дороги.

Я завела машину и включила ближний свет.

– Позвольте представиться, – в это время говорил вампир юноше, – Уильям Бассо. Кажется, вы очень хотели со мной поговорить. А этот милый немногословный господин – синьор Томас, или, если хотите, по-здешнему Тамаш. Возможно, он тоже вас заинтересует.

Он взял перепуганного юношу под локоток:

– Путь предстоит неблизкий, мы сумеем обсудить и апокатастасис, и мою жизнь. Надеюсь, на вас удобные ботинки.

На этой фразе мои дрожащие ноги вспомнили, как пользоваться педалями, и я нажала на газ.

Примерно в часе езды от места, где я рассталась с вампирами и Аугусто, заднее правое кресло начало тревожно пищать. Звук становился всё громче и громче, мне пришлось затормозить и отправиться на поиски его источника. Под креслом упорно верещал планшет. Экран подсвечивался красным и сообщал, что мы подъезжаем к одной из крупных точек, отмеченной на карте Аугусто. Я срочно вернулась в водительское кресло и как можно быстрее рванула вперёд по дороге, пронеслась мимо мрачного съезда вправо и покосившейся от времени таблички, подвешенной цепями к дереву. За табличкой я успела увидеть тёмную аллею, пестрым осенним коридором уходящую вдаль над довольно аккуратной дорогой. Однако любопытство пересилило, и я немного проехала задним ходом, чтобы прочитать слова на табличке. Надпись предлагала: «Уставший путник, здесь тебя ждут еда и ночлег». Табличка раскачивалась на ветру, зловеще поскрипывая. На ней сидела вполне себе живая летучая мышь и печально взирала на меня. Кажется, она не очень-то верила в эффективность такого пиара. Ощущения были странными, как при знакомстве с Мэри и Сью – легкий привкус нереальности происходящего, который почему-то никак не проходит.

– Ты извини, – зачем-то сказала я мыши, – я, кажется, заехала не туда. Это явно не моя сказка.

Возможно, мышь мне даже кивнула, во всяком случае, я бы на её месте поступила именно так.

Гнать по узкой петляющей дороге в ночи было почти невозможно, поэтому моё путешествие было достаточно медленным. Писк слабел, слабел, а потом исчез вовсе, чему я несказанно обрадовалась: мне всё время казалось, что я должна заглохнуть, или потерять колесо, а может, врезаться во что-нибудь, чтобы мне довелось пешком идти по той аллее. И на мне почему-то непременно должны быть плащ и глубокое декольте с эффектом пуш-апа, в которое проваливались бы взгляды всех встреченных людей обоего пола, и красивый деревянный крест на груди, который сорвёт не вовремя подвернувшаяся ветка дуба, похожая на иссохшую узловатую руку. Мне пришлось бы научиться говорить «ах, оставьте» и «умоляю, сжальтесь надо мною», и вспомнить, как пользоваться кокильной вилкой******, возможно, в последний раз в жизни. И ещё не факт, что я успею поужинать. А потом будет бал, и черный силуэт на балконе, и я станцую менуэт с не ведающим отказа незнакомцем в маске. Или лучше вальс, там больше страстей. Танго?.. Нет, это, пожалуй, уже перебор. Короче, мрак бы меня ждал, а не жизнь, вы меня понимаете.

В принципе, термины христианского богословия можно смело пропускать, но в качестве особых интересов Уильяма они помогают лучше понять переживания персонажа. Да и встреча двух высоколобых богословов вряд ли обошлась без соответствующего тезауруса

эсхатология – учение о загробной участи и конце света

апокатастасис – учение о всеобщем спасении грешников, официально считается ересью.

смирна – ароматическая смола, имеет более активный и специфический запах, чем ладан.

тьютор – наставник

епитимья – церковное наказание

кокильная вилка – вилка для горячих закусок из рыбы

====== Новые обстоятельства (1) ======

Возле сидения Аугусто я увидела термос, забытый в подставке под стаканы. На термосе красовался позолоченный герб Ватикана. Внутри оказался не успевший остыть кофе, которому я очень обрадовалась и сразу утащила находку к себе. Причём практически без мук совести, потому что спать хотелось невыносимо, а останавливаться в лесу я боялась. Кофе был крепким, чёрным и совершенно без сахара. С некоторой тоской он вспомнился мне в исполнении Теодора, где над шапкой из сливок обязательно красовалась выведенная зубочисткой закорючка, а то и сердечко из тёртого шоколада, если хозяин был в игривом настроении. И почему я не смогла вовремя оценить эти шедевры по достоинству?.. К слову, встречаться с Тедди мне сейчас хотелось даже чуть меньше, чем с Натаном: мне было ужасно стыдно за всё произошедшее, особенно за то, что осталось в спасительном беспамятстве. Есть у меня подозрение, что я отжигала занимательнее, чем мои собственные, самые смелые предположения.

Я в очередной раз задала себе всё те же вопросы: так ли мне нужно возвращаться обратно? И что делать дальше? Мне нужно забрать вещи и документы. А что потом? Анис и Богдана, две хорошо знавшие Натана женщины, считали, что он питает ко мне некоторую слабость. Возможно, случай с Анис поможет нам договориться. С той же вероятностью наше будущее свидание добьёт меня окончательно. Думать про второй вариант развития событий очень не хотелось, усталость брала своё, и я до поры до времени гнала от себя печальные мысли: доеду до Тимишоары, а там поглядим. Если бы не судьба предыдущего владельца, я бы, пожалуй, направилась прямиком в российское консульство и наврала про потерю сумки и документов. Может быть, мне стоит повернуть в обратную сторону и рвануть прямиком в Бухарест? Не проехать бы мимо покинувшей автомобиль троицы в обратном направлении, вот вышел бы конфуз.

Я сбавила скорость, включила радио и, отбарабанивая ритм пальцами по рулю, принялась подпевать какой-то очередной румынской модной особе, которых тьма, и я даже не пытаюсь их запомнить. Звук собственного голоса отвлекал от невесёлых мыслей. Особа пела протяжно и мелодично, о нелёгкой любви и грусти расставания. Стало тепло, очень уютно, и даже отсутствие сахара в кофе не слишком расстраивало: кажется, мои глаза начали закрываться сами собой.

На крыше машины мне послышалось какое-то царапанье. Наверное, ветки цепляются, сонно подумала я, уже равнодушная к посторонним звукам. Девушка допела о неверном возлюбленном, и её сменил парень. Жизнь у него тоже была непростой, только очень богатой: он читал рэп. Я на ощупь отставила недопитый кофе. Перед глазами вместо дороги поплыли тачки, женщины и цепи с брильянтами. А так же незнакомое перевёрнутое лицо за лобовым стеклом, чья обладательница, похоже, сидела на крыше, небрежно свесившись с неё с целью поглазеть на меня. Растопыренными пальцами правой руки гостья опиралась о стекло с таким комфортом, как будто ничего противоестественного в её позе не было.

– Не вытягиваешь на верхних нотах, – дружелюбно сообщила мне она.

Я мигом проснулась, схватилась за руль, который почти вырвался из моих рук, и с воплем «Боже, что это?!» попыталась нет, не выровнять машину, а как мустанг, внезапно почувствовавший на себе всадника, начать бросаться из стороны в сторону в надежде стряхнуть незваного пассажира на землю. Несмотря на все мои виражи, гостья даже не сменила позы и продолжала с любопытством меня разглядывать. Прямые тёмные волосы, в спокойном состоянии скорее всего укладывавшиеся в каре, красный берет, кокетливо сдвинутый набок, большие тёмные глаза – девушка могла бы быть небезынтересной, если так можно сказать о том, кто сидит на крыше твоей машины, причём частично – вверх ногами. К тому же, окружающий полумрак, паника и скорость не давали мне рассмотреть её во всех подробностях.

Я резко затормозила. Гостья не сдвинулась с места. Я включила дворники на максимальную скорость, чисто интуитивно.

– Ну ты изобретательная, – ухмыльнулась неожиданная попутчица, убрала руку в короткой вязаной митенке со стекла и прокричала кому-то ещё, в сторону крыши:

– Нет, за рулём не он!

Буквально через долю секунды в приоткрытое окно у пассажирского сидения ворвалось лёгкое облачко из крутящихся точек, и на соседнем кресле появился хмурый мужчина лет тридцати, брюнет с модной стоячей стрижкой и лёгкой небритостью.

– Останавливайся, – мрачно приказал он, глядя на дорогу.

Я быстренько сопоставила настроение незваного гостя и собственные шансы. А потом, осознав, что шансы мои плохи, с удивлением поняла, что вместе со страхом пришли самые настоящие обида и ярость на ситуацию. Я не для того пережила Натана, Тамаша и охотников, чтобы со мной что-то случилось посреди осеннего трансильванского леса! Впрочем, я благоразумно поостереглась демонстрировать спутникам своё настроение.

– Не могли бы вы покинуть мою машину? – как можно вежливее попыталась начать я. – И командовать у себя в гробу. Я – не он, вы ошиблись, всего доброго!

Тот посмотрел на меня этаким странным взглядом, который я привыкла получать от вампиров в ответ на свои неожиданные эскапады, больше похожие на закладывание головы в пасть тигра-людоеда. Вы бы наверняка так же смотрели на макаронину, неожиданно соскочившую с вилки и призывающую на бунт и неповиновение остальную часть тарелки: без раздражения, даже с некоторым предвкушением занятной концовки. Девушка, оценившая моё пение, заползла обратно на крышу, потом над нами протопали лёгкие шажки, и вот уже кто-то ухватился за моё кресло сзади, слегка потянув его на себя.

– Да остановись ты, не тронем, – раздался над ухом голос гостьи.

– Что-то ты скора в обещаниях, – хмыкнул брюнет. – А вот посмотрим на её поведение.

– Вечно ты пугаешь людей, Николя. Давай, тормози, а то я передумаю!

– Слушайте, ну и надоели вы мне, – в сердцах сказала я. – От одних отделаешься – другие понабежали. Воистину, я притягиваю неприятности!

Я нажала на тормоз и довольно резко остановилась у обочины.

– Ну? – я развернулась к гостям, чувствуя, как всё внутри меня сжимается и паникует. На краю сознания мелькала неловкая мысль, что угнанную мною машину могут угнать повторно, уже у меня. Если я выживу, то мне придётся объяснять Теодору, что его гроб находится у двух бессмертных лиходеев. К тому же я изрядно разозлилась не только на них, но и на собственную везучесть. Ладо бы их изначально интересовала моя персона, к этому я уже начала привыкать. Так нет, отдувайся теперь и за Аугусто! Мало ли что мог натворить наш теолог вместе с охотниками? Не хватало ненароком вляпаться в вендетту по-вампирски.

– А где этот?.. – спросила девушка.

В нормальном, не перевёрнутом состоянии, она была очень симпатичной: юная, миниатюрная, с личиком-сердечком и курносым носиком. Когда она в удивлении или недоверии распахивала свои огромные глаза, кончики ресниц взлетали аж до бровей.

– Этих тут был пучок, кто конкретно вас интересует? – отрезала я, уговаривая себя быть тактичной и терпимой к чужим слабостям. Даже если эта слабость – желание покататься на лобовом стекле твоей машины или покомандовать с соседнего кресла.

Брюнет всё ещё разглядывал меня не без любопытства, но с явной неприязнью. Макаронина из его тарелки попыталась вооружиться вилкой, и это, кажется, было за гранью его понимания того, как должен себя вести воспитанный ужин.

– Ну, такой. Похож на печального королевского пуделя!

Вампирша – а я бьюсь об заклад, это была именно вампирша, если Трансильвания не подкинула мне какой-нибудь новый вид нечисти, – изобразила пальчиками кудряшки по бокам лица.

– Вышел на предыдущей остановке! Вы довольны? Прощаемся?

– Куда? – недоверчиво спросила гостья.

– В лес! Подышать! Боже, как вы мне все надоели!

Я в отчаянии стукнула ладонью по рулю, попала на клаксон и ночной трансильванский лес оглушил истошный автомобильный сигнал. Мы все одновременно вздрогнули и я поскорее убрала пальцы с кнопки.

– Ну ты потише, нечего тут бушевать, – примиряюще сказала вампирша. – Я, как увидела машину, так и сказала себе: «Милена…» Милена, – представилась она, протянув руку.

– Юля, – нехотя ответила я, пожав её за пушистую митенку.

– Ну так вот, «Милена, это наш шанс. Мы так давно хотели побеседовать по душам с этим милым мальчиком, а тут и он собственной персоной»… А этот словоохотливый тип, – Милена небрежно указала за спину большим пальцем – Николя. Ты его извини, он не очень общителен, и, честно говоря, готовился открутить водителю голову. Ты его несколько обескуражила тем, что оказалась не пуделем. Тебе он откручивать не готовился.

Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл, к месту вспомнила я, правда, не вслух.

– Ты тоже из команды этих мрачных рож, которые замыкают нашу пищевую цепочку?

– Я бы не сказала, – осторожно возразила я. – Я скорее случайный прохожий, по ошибке втянутый в события.

– Ты слишком легко свыклась с мыслью, что я ехала на твоём стекле, а Николя появился на соседнем кресле из ниоткуда, – Милена дружески ткнула меня локтем в бок и заговорщически подмигнула. – Куда ты дела пуделя?

Мне вспомнились слова Гери про голодную нечисть, одиночество и дружбу с вампирами. Кажется, мне стоит щегольнуть знакомствами. Если они так же чувствуют ложь, как Натан, мне придётся тщательно подбирать выражения.

– Если вам нужен владелец фургона, то он сейчас где-то в лесу, по дороге к Орадя. С ним Тамаш, обещавший ему защиту, так что, боюсь, вам лучше туда не соваться.

Невооруженным взглядом заметно, что внезапные визитёры хоть и опасны для людей, но с Тамашем им не тягаться: есть надежда, что упоминание старика как-нибудь скажется на их решениях.

– Ты знаешь Тамаша? – осторожно спросила Милена, а Николя резко развернулся ко мне всем корпусом и вперился в меня таким пристальным взглядом, будто хотел проглядеть во мне дыру насквозь.

– О да, мы друзья, – небрежно сказала я. – Давно уж знакомы. В последнее время часто видимся. Созваниваемся даже. Он мне такой: как дела? А я ему: как здоровье? А он мне: уже лучше, жди меня сегодня вечером! – со страху меня понесло.

Внезапные визитёры переглянулись и явно задумались, прикидывая, насколько правдивыми могут быть мои слова и стоит ли со мной связываться.

– Ты его женщина? – уточнила Милена.

– Что? О, я определенно занимала внушительную часть его мыслей, и он сильно изменился под мои влиянием!

Милена протянула руку и, взяв меня за подбородок, небрежным движением повернула мою голову вправо и влево, разглядывая шею.

– Что-то не похоже, чтобы ты поила вампира.

Я с готовностью показала перевязанную руку:

– Ах, господа, я такая затейница! Но давайте не будем продолжать, ладно? Я стесняюсь. Тамаш проводит нашего друга до дома и точно вернётся ко мне, если вспомнит: он как-то обещал насыщенную встречу! Мы почти договорились покататься по Бухаресту на велосипедах!

Кажется, последняя фраза была лишней. Вампиры опять переглянулись с полнейшим недоверием во взглядах.

– Расскажи про него, – потребовал Николя.

– Я на допросе? – возмутилась я, мысленно пытаясь собрать все скудные сведения о Тамаше в кучку.

– Вовсе нет, – спокойно сказал Николя. – Только вот если ты не с ним, то ты с охотниками. Нам знаком этот фургон и его владелец. В таком случае, мы не будем с тобой церемониться. Ты очень подозрительна.

– Сторонник Влада Тынера, в 1512 году участвовал в битве под Бухарестом, – как на уроке начала я, благоразумно решив, что срываться на двух голодных кровопийц всё-таки не самая лучшая идея. – Выжил. Годом позже начал свой путь в перерождении, обстоятельства не рассказывает. С Цепешем отношения натянутые. Оно и понятно – политические игрища.

Я с трудом поборола в себе желание говорить с узнаваемыми натановыми интонациями.

– В своё время прикидывался милым коллекционером древностей, путешествует. Среднего роста, шатен, сероглаз. Нос прямой, характер нордический. Очень структурный человек, не любящий ходить вокруг да около. Иногда срывается, но до этого состояния его надо суметь довести. Тогда становится нервным и, прошу прощения, слишком навязчивым.

Теперь мне приходилось делать ощутимое усилие над собой, чтобы не быть похожей на голос автора из «Острова сокровищ».

Может, ввернуть про что-нибудь личное, типа родинки на бедре? Всё равно не проверят. Нет, пожалуй, не стоит. На данный момент уличить меня в подтасовке большинства фактов будет трудновато. И потом, сочиняла я с таким вдохновением, что почти сама поверила в свою причастность к личной жизни Тамаша. В некотором смысле я в ней определённо побывала, начисто отбив ему всю память. Это считается? Вампиры снова переглянулись. Милена подняла брови, как будто спрашивая «ну что?» а Николя нехотя кивнул и продолжил допрос.

– Он далеко? Я его не ощущаю.

– Не знаю. Может, и рядышком, – я злорадно улыбнулась. – Очень может быть, что мы стоим и мило болтаем, а они идут к нам!..

– Твоё лицо мне знакомо, мы могли раньше видеть друг друга?

– Вот это вряд ли, я бы точно тебя запомнила. У меня… это… часто встречающийся типаж!

– Я бы не сказал, – Николя продолжал сверлить меня взглядом.

Ну да, признаю, моя славянская физиономия делает меня не очень похожей на среднестатистическую румынку. От румынской прабабки мне достались разве что кудри, которые, впрочем, тоже встречаются здесь не повсеместно. Николя, кстати, мог бы сойти за местного, только с налётом этого непередаваемого вампирьего лоска, которым были наделены и Тедди, и Натан, и который меня периодически раздражал. Мало им бессмертия, к чему ещё и такие бонусы?

– Почему он тебя не обратил?

– Он хотел, – я с некоторым облегчением вложила в интонации всю свою искренность и испытала успокаивающее ощущение от того, что выбралась из топкой недосказанности, больше схожей с враньём, на относительно твёрдую поверхность. – Но не успел. Нам помешали охотники. Очень, знаете ли, опасное приключение!