Текст книги "Завещаю вам не скучать (СИ)"

Автор книги: mimimau

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

После всего, что между нами было, вряд ли я сильно оскорблю его своими навязчивыми симпатиями.

– Томаса я оставил там, – пояснил монах, похлопав меня по плечу, аккуратно высвободившись и вернувшись на своё место. – Пусть приводит в порядок архивы, он в восторге от того бардака, которым одарил нас монсеньор: там всё так запутано и нелогично, что меня это поначалу слегка испугало. Потом стало смешно. Если бы не наш славный мальчик, Аугусто, я бы давно махнул рукой на то форменное безобразие, в которое они превратили данные охотников. Да и монсеньор обещал мне редкое издание одной рукописи, за помощь. Мне пришлось договориться с братом Томасом, что он побудет там, пока я улаживаю все необходимые вопросы.

– Аугусто? – переспросила Милена.

Я незаметно от Уильяма показала ей кудряшки у лица, тем движением, которым она описывала «пуделя» в машине. Она приоткрыла рот и захлопала ресницами.

– Я так понимаю, это – один из тех дерзких охотников, что хотели вырезать мне сердце? – холодно поинтересовалась Анис.

– Этот милый мальчик даже мухи не обидит, – вступился за него Уильям.

– О да, потому что побрезгует, – пробормотала я.

– Да какое это имеет значение! Он – не охотник по натуре! Он – созерцатель и богослов! Знали бы вы, какие теологумены он рождает, если его подтолкнуть в правильном направлении!

– Надеюсь, вы не собираетесь делать армию монахов-вампиров, – ухмыльнулся Николя. – Они могли бы захватить мир.

И неторопливо съесть наши мозги маленькими чайными ложечками. Аугусто вызвался помогать мне с французским, причём предложил мне это сам, и теперь настаивал на постоянном обучении, от чего я только подрастеряла уверенность в себе: более требовательного преподавателя было трудно представить. Глаголы, которые он пытался заставить меня вызубрить, приходили ко мне во снах, диктуемые чётким напевным голосом. Любой вопрос он встречал фразой «ты, я надеюсь, уже посмотрела, что по этому поводу говорят учебник и словарь?»

– Я собираюсь огранить этот алмаз и отправить к монсеньору, тот очень нуждается в грамотных специалистах.

Я пошла в комнату за планшетом. Экран сообщал, что Бессмертный Богослов названивал мне несколько часов подряд, но я этого, конечно же, не слышала, потому что предпочитала проводить последние дни подальше от замка. Бесценный девайс со стёртыми данными о вампирах надо было вернуть. Данные, кстати, уничтожила не я, а Натан, заинтересовавшийся, с кем это я время от времени болтаю, и как-то попросту взявший чужую вещь с моего стола. Вернул он его спустя несколько часов и сообщил, что господин, так надоедавший мне звонками, лишился всей своей базы, а так же имел неосторожность принять вызов, пока мсье граф валялся с планшетом в гробу и случайно не туда нажал. Они не нашли общего языка, хотя Натан был вполне вежлив и обходителен. Я сразу же себе представила, как оба высокомерно взирают друг на друга, разделённые огромным расстоянием, один – из Ватикана, второй – из личного гроба, и пытаются подыскать тему для конструктивного диалога. Да кого я обманываю: скорее всего, никто даже не пытался. Бьюсь об заклад, был короткий обмен колкостями, возможно, со специфическим религиозными терминами и библейскими аналогиями. Кто кого заткнул за пояс, не могу даже представить, но Аугусто, которому я позвонила почти сразу, заявил, что трансляцию из склепа уже посмотрел весь отдел по работе с вампирами, и обстановка у Натана вполне уютная. Эрудиции графа тоже воздали должное, только незачем было так сердиться: подумаешь, чуть не убили сестру. Чуть-чуть – не считается.

– Уильям, верните, пожалуйста, это Аугусто, он очень просил, – сказала я, протягивая планшет монаху.

– Увы, мы увидимся нескоро. Аугусто выехал в новую командировку, – с теплотой в голосе сообщил монах. – В Париж. Монсеньор очень на этом настаивал, хотя я просил оставить его в безопасности. Мальчику, видите ли, полезно посмотреть на изучаемое вблизи. Ему предлагали Румынию, но он отказался наотрез: мол, его лицо уже успели запомнить. Кстати, я был бы тебе признателен, Анис, если бы ты за ним приглядела, раз уж ты так удачно отправляешься во Францию. Очень многообещающий юноша, я ещё сделаю из него человека, надо просто приложить немного усилий. Не хотелось бы, чтобы он попал в неприятности. Всё-таки парижская братия достаточно грубая и прямолинейная, ей не понять этих тонких душевных порывов. И попроси остальных не слишком его пугать, если будет стычка: его достаточно отодвинуть в уголок, и он незаметно просидит там до конца конфликта.

Или пролежит. Я, кстати, со временем стала совсем другого мнения об Аугусто. Мне периодически казалось, что, если его как следует разозлить, он вполне может самоотверженно броситься в бой. Примерно с таким лицом он слушал мои рассказы о том, почему я не успела написать сочинение «Париж – столица Франции». Кстати, как бы мягко и дружелюбно ни звучал голос монаха, я в нём отчётливо уловила интонацию «не сметь обижать», причём настолько явную, сильную и навязчивую, что поймала себя на желании за что-нибудь извиниться перед Аугусто.

– Если только ради вас, – нехотя пробормотала Анис. – Только давайте я не буду его нянчить? У меня найдутся дела поинтереснее. Дам по шее и разверну в обратную сторону, если пойдёт куда-нибудь не туда. Изящество и обходительность не гарантирую.

– А давайте я, – неожиданно вызвалась Милена, выхватив планшет из моих рук. – И пригляжу, и объясню, и верну его вещицу, – она покрутила чехлом в воздухе. Я даже не пыталась его поймать.

Уильям в сомнении оглядел вампиршу с ног до головы.

– Я не уверен, что есть смысл…

– Да бросьте, брат, – Милена улыбнулась самой славной из своих улыбок. – Мы друг друга знаем, и он, я очень надеюсь, будет рад меня видеть. Не обижу, раз вы им так дорожите! У меня же совсем нет цели его обижать. Мне кажется, мы неплохо пообщались там, в Бухаресте, и просто мало друг друга узнали!

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, Уильям – с сомнением, и, как мне опять показалось, с каким-то безмолвным требованием, Милена – невинно и кротко. Кажется, она приняла правила игры. Потом монах кивнул.

Бедняга Аугусто! Возможно, мне стоит предупредить его заранее? Могу поспорить, он не поехал в Румынию, опасаясь Анис и Милены. Впрочем, я всё равно не могла бы этого сделать, лишившись средства связи, даже визитка осталась в кармашке на чехле. Признаться, я рассталась с этой человеколюбивой идеей, испытав что-то, похожее на удовлетворение: юному теологу воздастся за всю его заносчивую снисходительность. Он получит и безопасность, и спутницу, совершенно нечувствительную ко всем его изящным колкостям, равнодушную к словесным кружевам и абсолютно не чуткую к его эстетическим пристрастиям. Боюсь, они отлично уравновесят друг друга.

– Юля, ты улыбаешься совсем как Натан после очередного триумфа, – предупредил меня Николай.

Я поскорее взяла себя в руки. Видимо, борьба с чудовищами не прошла бесследно.

– Ему бы пригодился ваш реликварий, – с трудом совладав с собственным лицом, пояснила я. – Только вот мне его так и не вернули!

– Бесстыдники, – согласился Уильям, не вставая с места. – Куда вы дели такую ценную вещь?

– Да куда мы можем его деть, – развела руками Анис. – Так и лежит в склепе, укрытый скатертью. Натан поставил над ним столик, чтобы ткань ненароком не сдвинулась. Говорит, что, когда обратит Джулию, как-нибудь запрёт её в склепе вместе с этим крестом, за все свои мучения.

Я печально вздохнула. Натан так часто мечтал вслух, как он расквитается со мной за все страдания, ему причиненные, но при этом ничего не предпринимал, что я уже акклиматизировалась. Я только напоминала агрессору, что его «дедушка» прислал письмо-оповещение, что собирается в гости в ближайший месяц. Да и аристократическое общество всё время звонит со своими странными вопросами только в рабочие часы, то есть днём. Кто-то же должен будить его и вытаскивать из склепа?.. Раньше я сама принимала их видеозвонки, а потом передавала Натану суть разговора, и это как-то ненавязчиво превратилось почти в обязанность. Не желая продолжать в том же духе, я в следующей же беседе пояснила, что Натан вступит в их ряды, только если ему выдадут значок и избавят от членских взносов. В ту же ночь я была с позором лишена права разговаривать с французской аристократией.

Журналисты какое-то время роились вокруг, как комары у фонаря, практически круглосуточно, но уже подрастеряли былой пыл, что меня несколько расстраивало. Надо как-нибудь подогреть их интерес, а то Натан вновь возвращался к своему неумеренному фанфаронству, забывая, что не только я завишу от его действий, но – пока ещё – и он от моих. Я уже успела выкопать из подвалов тот забавный портрет, где он в узких панталонах и причёске «а-ля-Тит», и ненароком выгрузить это богатство в интернет. Про себя я тоже не забывала: делала селфи покраше и выкладывала в сеть с анонимного аккаунта: как давно вы видели Юлию? Всё ли с ней в порядке? Вы точно доверяете этому маргиналу из Франции?

– Вы же не будете против, брат, если я отдам крест Аугусто?..

– Буду, дитя моё. Мне всё время кажется, что тебя ждут более крупные неприятности, чем его. Иди, забери крест и оставь у себя, пока я здесь.

Потайной вход в склеп так и не починили. Во-первых, приглашать посторонних знатоков для починки секретного хода – идея, лишённая смысла, во-вторых, сам хозяин замка, бесполезный в быту, точно не мог разобраться в механизме. Натан предложил вызвать специалистов из Бухареста, а потом лишить их жизни, чисто по старинной привычке, чтобы не проболтались, но я устроила скандал. Версию с ослеплением я тоже не приняла. Идею отложили до лучших времён.

Пока хозяин вместе с Теодором о чём-то шушукались в кабинете, я, подгоняемая одобрением Уильяма, забрала его подарок и унесла в свою комнату, убрав в сумку.

– Я уверен, что про тебя снимут фильм, – где-то в глубине коридора послышался тихий голос Тедди, я вскочила и приложила ухо к двери. – Такая судьба! Можно я тоже дам интервью? Каким трудным мальчиком ты был, как много сил я вложил в твоё воспитание, как ты ответил мне чёрной неблагодарностью, выставляя из дома в такой любопытный момент!

– Очень сочувствую тебе, Теодор. Пожертвовать собой и быть столь жестоко наказанным. Бедняжка! Прямо мопассановская Пышка! – с досадой отбивался Натан. – Уезжай, очень тебя прошу. Хватит нас донимать.

– Я уеду вместе с Юлией, – сообщил Тедди. – Которая счастливо доберётся домой и забудет о том недоразумении, которое ты, возможно, искренне считаешь дружбой или гостеприимством. Знал бы ты, как ты мне надоел этими своими метаниями…

Я выглянула в окно, желая увидеть, как вампиры выходят из замка и куда направляются дальше, но картина, открывшаяся моим глазам, заставила меня сорваться с места и броситься за ними вдогонку.

Судя по мизансцене, которую я застала, выскакивая на улицу, обстановка была примерно такова: Теодор с Натаном дружно ступили за порог и наткнулись на объектив дорогой зеркалки. Фотоаппарат стоял на штативе и был направлен прямо на дверь. Сейчас они несколько ошарашено застыли перед Иоаной, а та, видимо, решив, что лучший друг репортера – внезапность, быстро щёлкала кнопкой.

– И вот так, То-то, чуть поверни голову и замри, – промурлыкала она и решила посмотреть в видоискатель.

Я, успевшая за это время обежать вампиров по кругу, оценить эмоции, отразившиеся на лицах, и приблизиться к Иоане, с интересом заглянула туда же. В видоискателе фотоаппарата было видно всё что угодно, кроме двух фигур перед самым нашим носом. Мне, в отличие от неё, потребовалась доля секунды, чтобы это понять, я была готова к сюрпризам. Поэтому я не придумала ничего лучшего, чем слегка оттолкнуть девушку и стукнуть коленом штатив, сдвинув ножку. С лязгом и грохотом штатив вместе с фотоаппаратом грохнулись нам под ноги.

– Вот дрянь!!! – возмущенно завопила Ана, бросившись поднимать своё, или, возможно, корпоративное имущество.

Так же в отличие от неё я лучше разбиралась в выражениях лица своего симбионта. Если сначала там мелькнуло сомнение, затем раздражение, то потом я считала мрачную решимость. А ещё припомнила слова Богданы про сроки жизни тех, кто узнавал о нюансах его бытия.

– Какая жалость, я такая неуклюжая, – запричитала я, – дай-ка посмотреть, – я попыталась вырвать у неё фотоаппарат.

Ана не отдавала, тянула на себя. Тут уж и Натан подоспел, мягко вывернув его из наших рук.

– Надо же, видоискатель сломан, – с грустью проговорил он, повернув вещь объективом к нам и ткнув пальцем в окошко, так, что оно жалобно хрустнуло. – Вы только посмотрите! Джулия, тебя нельзя подпускать к технике!

Он спокойно вернул фотоаппарат Ане. Та первым делом начала нервно проверять его память, перелистывая снимки. Вот наш сад. Вот наш дом. Вот наша дверь: Ана явно «пристрелялась» заранее, выбирая самый удачный фон. Вот две размытые фигуры с тёмными и светлыми волосами: зеркалка сфокусировалась на камнях стены. Вот я выбегаю из замка. Части меня вышли очень четкими, а вот мужчины на переднем плане явно не попали в фокус, как будто техника их попросту не заметила. Кусок моей испуганной физиономии: я ускорилась и бегу мимо них. Надо признать, что получилась я сносно, фотоаппарат на самом деле был неплох. На всех кадрах автофокус ловил что угодно, кроме господина, ради которого было затеяно всё мероприятие.

– Эта паршивица разбила мне новый фотоаппарат! – начала бушевать Иоана.

– У тебя там всё равно явные проблемы с самонастройкой, – парировала я, поскорее нырнув за Тедди: кажется, меня сейчас пойдут бить.

Натан как-то слишком фривольно прижал девушку к себе, не давая ей добраться до моей неловкой персоны:

– Успокойся, Ана. Мы виноваты и подарим тебе новый фотоаппарат, цифровой. Там ничего не помешает автофокусу. Пойдём. Я обещаю научиться позировать в профиль.

Он кивнул мне с некоторым подобием благодарности, подхватил штатив и увёл возмущающуюся девушку к воротам. Тедди задумчиво следил за тем, как пара неспешно удалялась.

– Как ты думаешь, она носит бельё?..

Я ткнула его локтем.

– Прости, Джи. Ты сегодня тоже очаровательна, – он приподнял двумя пальцами рукав моего безразмерного свитера.

– Она для него достаточно породиста? – поинтересовалась я у вампира.

– Нет. Для него никто не породист достаточно, – твёрдо ответил он. – Крайне зацикленное на своей персоне существо. Впрочем, ты молодец. Я уж было решил, что всё закончится куда печальнее.

Я посмотрела на него взглядом самодовольного Освободителя Вселенной, который сегодня хорошо выполнил свою работу:

– Что бы вы без меня делали!

– Я не хочу тебе об этом рассказывать, дорогая, – ухмыльнулся Теодор. – Жаль, что эта милая девушка так и не поймёт, чем она тебе обязана. Впрочем, не воспринимай их возможную интрижку всерьёз: где ещё узнавать последние новости о себе, как не в противоположном лагере.

Какое-то время мы смотрели на тёмное осеннее небо, каждый в своих мыслях.

– И Ники не породистый?

– Самый непородистый из всех, – уверил меня Теодор. – Будь он хоть королевских кровей, Натан бы нашёл, к чему придраться.

– Поэтому они не смогли пожениться? Ссора была на самом деле?

– Ники указали на дверь сразу после смерти отца, Натан как раз вернулся из Парижа. Тогда разгорелся страшный скандал, То-то обвиняли во всяком, и не без оснований: положа руку на сердце, Анис, действительно, была... лишена жизни. На волне очередного семейного конфликта. Характер у Анис с самого начала был не конфетный, и обаяния ситуация ей не прибавила.

– А причём тут Тамаш, как он связан с Ники?

– Ники вызывал Натана на дуэль. Тот фыркнул и заявил, что стреляться с чёрной костью – ниже его достоинства. И я его понимаю: если бы Ники попал в Натана, тому было бы непросто объяснить свидетелям, почему пуля есть, а сам он в мир иной совершенно не собирается. На дуэль вместо графа пришёл заинтересованный Тамаш и был в восторге от русского, который успел проделать в нём пулевое отверстие на уровне сердца до того, как умер сам. Его секундант, увы, отправился в мир иной буквально на пару мгновений раньше. Тамаш, наверное, счёл новое положение вещей крайне забавным. Возможно, он ждал, что они переубивают друг друга, но этих двоих спасла женщина. Вскоре Николя передали письмо от Анис, где она просила больше не докучать ей своим присутствием.

– Хоть роман пиши, – вздохнула я. – Вот моя жизнь лишена таких сердечных страстей.

– Бойся своих желаний, зайка.

Вскоре вернулся мрачный Натан.

– Ты довольна, Джулия? – накинулся он на меня. – Мне нужно срочно разбираться с образованием! Придумывать себе правдоподобную биографию, опираясь на раскопанное этими мерзкими любителями влезть в чужое бельё! Объяснять всем и каждому, что я вернул деньги, чтобы не выглядеть нахлебником! Прятать картины из коридора! Как ты думаешь, откуда они взяли тот портрет в пёстром жилете и с собачкой?!

– Да брось, Натан. Судя по Ане, только что всадившей в тебя все обоймы, включая запасную, ты понравишься дамам, даже сильно смахивая на того ферта с дурацкой причёской. И кто, кроме старых друзей, знает, что этот ферт и есть ты?.. А вы действительно носили бедных пёсиков, чтобы сманивать вшей?..

– Немедленно прекрати! – вспылил вампир.

Он резко развернулся и быстрым шагом ушёл в коридор. Тедди ухмыльнулся.

– Поздравляю, Джи. Как бы он ни реагировал на имеющиеся боекомплекты, – собеседник руками изобразил вокруг себя некоторые округлости, реальная носительница которых явно заваливалась бы вперёд при ходьбе, – а я уверяю тебя, за всю свою жизнь он повидал немало разных видов вооружения, так качественно бесишь его только ты! Прогуляемся по саду?

Я поплелась рядом.

– Знаешь, Тед, больше всего мне надоели эти загадки. Раньше всё было просто, как никогда, роли распределены и будущее озвучено. Каждый знал своё место в конкретной системе координат. Теперь я совсем ничего не понимаю. Я бы могла предположить что-нибудь странное, но, когда мы разговариваем, от выражения его лица может скиснуть всё молоко в округе.

– Поговори с ним, когда шумиха уляжется. Ты знаешь, что его хотят навестить его приятели из приюта? А дальние родственники? Особенно мне любопытно, что чувствует его убийца, оставшийся на свободе. Не захочет ли он завершить начатое? В ближайшее время ему будет некогда скучать. Надеюсь, представители прессы не возжелают поговорить со мной очно, я не очень напоминаю пятидесятилетнего, хотя, безусловно, опытен и мудр. Как считаешь, в моём взгляде видна пыль прошедших столетий, он пронзает насквозь?..

– Не очень, честно говоря.

– Вот и я так думаю, – со вздохом признал Тедди. – А я бы с удовольствием рассказал им, как заставлял Натана держать спину прямой, терпел его грязную речь и дворовые выходки и прятал от него алкоголь и сигареты.

Кстати, я вот что ещё хотел напомнить тебе, милая: ему более двухсот лет. Два века назад отношение к женщинам, боюсь, сильно отличалось от того, что ты привыкла считать образцовым, особенно в его среде, на закате османского влияния. Просто имей это в виду, когда будешь желать от него того или иного поведения, а он внезапно выкинет что-нибудь, прямо противоположное твоим ожиданиям. Ещё два века назад безродная румынская девушка поняла бы его капризы вполне однозначно, и я допускаю, что вы оба в одинаковом недоумении друг от друга. Он не так прогрессивен, как я! Я даже суфражисток пощупал, пока он сидел в своём замке или портил случайно встреченных дворянок. С суфражистками, к слову, всё до сих пор просто: нужно вовремя поддакивать или осуждающе качать головой. Самое главное не перепутать: поддакивать при упоминании женщин, качать головой – на фразе о мужчинах.

За безродную ему, конечно, отдельное спасибо, но мысли, признаю, были для меня неожиданностью.

– Как там Джейн?

– Почти пригласила меня домой, – похвастался Теодор. – Ещё чуть-чуть поднажать – и она поймёт, какой я простой и добрый парень, открытый для любого диалога.

Мы неспешно вернулись в дом.

Наш замок гудел уже второй день: Анис собиралась в дальнюю дорогу и, похоже, желала утащить с собой не менее половины нажитого за два столетия.

Везде валялись сумки и коробки, одежда была бестолково раскидана по всему замку, безделушки и вынутое из шкафов и сундуков добро хрустело под ногами. Потери, которые понесли вещи Анис при упаковке, впрочем, никто не считал. Анис сама не очень понимала, что ей может понадобиться, а Николай умолял её ограничиться парой чемоданов, хотя бы на первое время. Натан окончательно вышел из себя, когда, вернувшись дневать, снял с крышки собственного гроба женские панталоны середины восемнадцатого века, но перескандалить сестру у него не вышло: у Анис был такой же многолетний опыт в оттачивании языка, как и у него. В конце концов, они условились на том, что вывезут вещи чуть позже, а пока всё полежит в одной из пустующих комнат. Лёгкая на подъём Милена ограничилась небольшой сумкой, куда умело сложила всё, что привезла сюда из Тимишоары.

Уильям просидел у нас несколько часов, посекретничал с Натаном и Теодором, пожал руку Николя, в очередной раз наказав не обижать его недоогранённый брильянт, и растворился в ночи. Я ходила по саду и пинала валяющиеся под ногами камни, как школьник, не желающий возвращаться домой, но не имеющий возможности занять себя чем-нибудь ещё. Завтрашнее свидание с Тобаром скорее раздражало своей бессмысленностью, чем мотивировало. В саду пахло осенью и хвоей. На небе приветливо светила яркая, едва пошедшая на убыль луна, звёзды тоже были вполне себе сносны. Если завтра будет такая же тёплая и безоблачная погода и мы загуляемся до темноты, боюсь, мне предстоит экскурс в астрономию. Самое во всём этом безнадёжное, что я даже сумею этот разговор поддержать. Я так увлеклась размышлениями о завтрашнем дне, что не сразу заметила: какое-то время я хожу уже не в одиночестве, а в безмолвной компании самого хозяина.

– Джулия, я бы хотел с тобой кое-что обсудить.

– Ну?.. – буркнула я.

Натан опять в тоске глянул на небеса.

– Какая же ты дикая, ма шери! Никакого воспитания.

– Если ты хотел обсудить со мной все нюансы принятого в замке этикета, – огрызнулась я, – то давай поговорим, когда я буду оставаться здесь по собственной воле!

– Разговор будет именно об этом, – чуть помолчав, сказал Натан.

Он поравнялся со мной и теперь шёл, подстраиваясь под мой шаг и заложив руки за спину.

– Анис меня покидает.

– Она не тебя покидает, Натан. Она решила пожить так, как нравится ей.

– А у тебя скоро закончатся мои смешные портреты из подвала.

Я замерла с занесённой для шага ногой. Вот хрень!

– Что ты тогда будешь делать? Поставишь скрытую камеру в душ?

– Затейник, – пробормотала я, пытаясь унять сердце, подпрыгнувшее аж к голове.

– Джулия, – Он остановился и развернулся ко мне. – Давай так. Ты побудешь со мной, пока это всё не успокоится. Встретишь деда, примешь замыкающих из прессы. А потом решишь, захочешь ли оставаться здесь… ещё.

– Что, вот так вот сама и решу? Без помощи зала?!

– Я опять не очень понимаю, о чём ты. Какой зал?.. Но да. И хватит уже нагнетать. Ты скоро так подробно распишешь окружающим, что подозрительный я желает тебя убить, что про меня вспомнят недоброжелатели. И попробуют с тобой расквитаться именно для того, чтобы проблемы начались у меня.

Я растерянно кивнула. Кажется, мне внезапно изменило красноречие. Из моего кармана донеслась мелодия, и я, доставая собственный телефон, с удивлением узнала «Времена года».

– Я взял на себя смелость заменить эти бешеные выкрики на Вивальди, – пояснил Натан, ногой аккуратно поставив на место камень, вывалившийся из бокового оформления дорожки. – Вчера вечером.

Я возмущенно посмотрела на него и поднесла телефон к уху.

– Юлия, привет, – донесся до меня голос Штефана.

Я жестами извинилась перед Натаном и пошла вглубь сада.

– Привет, Штефан! Как вы там? Ты получил моё письмо?

– Очень содержательное, спасибо. Антон проспорил мне своё жалование на пол года вперёд. Говорит, что согласен расплатиться душой, но денег не даст! Как ты думаешь, на что мне может сгодиться его душа? Разве что продать.

– Какие у вас высокие отношения!

– Как у тебя дела? Ты уже дома?

– У меня… небольшая заминка, – я оглянулась на тёмный силуэт, от которого уже удалилась на приличное расстояние. – Но надеюсь, что скоро буду.

– Тебя обижают?

– Э… Нет.

– Ты говоришь правду?

– Теперь, наверное, да.

– Нас слышат? Мне приехать?

– Да. Нет.

– Ты точно уверена?

– Да.

Натан прохаживался взад-вперёд по дорожке, даже не пытаясь сделать вид, что ему безразличен наш разговор. Мой же путь завершился у беседки с горгульями – дальше отступать было некуда, там начинались непролазные и давно нестриженые кусты. В какой-то момент мне показалось, что за кустами мелькнула тень, но, право слово, кому нужна та непролазная топь, в которую превратилась земля с приходом осенних дождей?

– Послушай, мы уезжаем из Румынии. И как ты думаешь, куда?

– В Париж? – рискнула я.

– Вот ещё, туда прибудет этот самовлюблённый молокосос. Боюсь, с ним я не смогу вести себя педагогично. Мы едем в Россию.

– А у нас что… тоже?..

– Тоже, тоже. Отсюда. Мы перемещаемся за клиентом. Сначала в Санкт-Петербург, а там посмотрим.

– Откуда вы знаете, куда он отправляется? – удивилась я.

– Нас известил монсеньор. У него свои осведомители.

Не знаю, в какую игру ввязался Уильям, но монаху определённо нравилось то, что творится вокруг. Наверное, у него чисто бессмертные развлечения.

– Юлия, я так понимаю, что разговаривать тебе сейчас неудобно, – мягко сказал Штефан. – Перезвони мне, как будет время. Я надеюсь, мы встретимся в России. Береги себя.

– Да, конечно. И ты береги себя.

Я отключилась и какое-то время смотрела на экран телефона, пока тот не погас.

– Кто это был? Тот Кинг-Конг с розариями? – Натан, подошедший бесшумно, смотрел на меня почти враждебно.

– Э… нет?..

– Джулия, когда ты поймёшь, что не умеешь убедительно врать?!

– Примерно тогда же, когда ты перестанешь называть его Кинг-Конгом, троллем, верзилой, мужланом, детиной и прочими нелестными эпитетами из твоего богатого словарного запаса.

Натан зашёл в беседку и жестом указал мне на скамейку. Чуть подумав, я села туда. Сам Натан прохаживался передо мной. Три шага туда – три обратно. Как всегда, предчувствия у меня были так себе.

– Пожалуй, я немного поспешил. Ты захочешь домой и встретишься там с этим Голиафом. И опять попадёшь в беду.

– А здесь я в полной безопасности, да?

– Да.

– Среди серийных убийц?

– Джулия, – он остановился и посмотрел на меня. – Ну кого мы убивали в последнее время?

– Как будто вы дадите мне честную сводку о количестве жертв! А бывший владелец замка?!

Натан пару мгновений помолчал и неспешно опёрся о перила, задумчиво глядя на луну.

– Инсульт.

– Что???

– Инсульт, – нехотя повторил Натан. – Подозреваю, геморрагический. Прямо по прибытии в Африку. Стоило ли тащиться в такую даль, чтобы помереть сразу после высадки из самолёта?..

– Хочешь сказать, он умер своей смертью?!

– Хочу сказать, что не раз предупреждал его, чтобы он ограничивал себя в жирном и алкоголе. И поменьше нервничал. Боюсь, он посчитал, что я назначаю диету для себя, а не ради его здоровья – как будто гипертоник с отвратительными сосудами, жующий морковку, вампирам был бы больше по вкусу.

– И ты молчал!

– Думаешь, мне надо было сразу признаться, что я рассчитывал на продажу? Честно говоря, я видел, что ему оставалось недолго, а голоса разума, то есть моего, он слушать не хотел. Новый хозяин был бы мне только на руку: поди, разберись с наследниками, если там набежит целая фамилия таких же нервных жуликов… А теперь, прошу тебя, помолчи и дай мне собраться с мыслями.

Сегодня он был особенно хорош, и я невольно залюбовалась его профилем на фоне звездного неба.

– А впрочем, к чему тянуть? – Он как будто принял решение и повернулся ко мне. – Джулия, за последнее время моя жизнь изменилась чуть более, чем полностью. Не скажу, что поначалу я был рад переменам. Но потом… что-то произошло.

– Натан… – вот хрень, это, кажется, именно то, о чём я думаю. Я постаралась как можно незаметнее пригладить волосы и сделать что-то с собственным выражением лица: наверное, не очень приятно делать какие-то признания, когда на физиономии адресата паника сменяется ужасом, ужас – недоумением и, наконец, появляются робкие попытки оглядеться в поисках пути к отступлению.

– Дай же мне сказать, очень прошу, – он заговорил чуть быстрее, как будто опасаясь, что я его прерву. – Вампиры трудно привыкают к новому. Мы завязли в своих традициях, родословных и чистоте крови, мы отчаянно сопротивляемся ритму времени. Возможно, это не дает нам сойти с ума. Или сводит с ума. Я не сразу разглядел, что то, что меня пугало, или казалось мне бессмысленным и бесполезным, – «это я что ли?» подумалось мне, – на самом деле имеет большое значение.

Он внимательно посмотрел мне в глаза.

– Я говорю о привязанности, ма шери. Может быть, не очень складно, уж извини. Как умею. Я долго думал, как мне быть. Скажу честно: способ Тамаша решить наш конфликт казался мне самым простым выходом из ситуации, и, начиная эту волокиту с документами, я думал больше о том, что заставлю тебя отдать все мне, а потом… А потом посмотрим. Позже я снимал тебя с собственной шеи, оттаскивал от папочки, которого ты лупила, заступаясь за меня, и бродил по бесконечным лесам. Меня немного отрезвляла мысль, что крови в капелле было совсем чуть-чуть, но паника охватила меня и я метался из стороны в сторону, пока не нашёл Анис. Вот, теперь у меня есть эти нелепые бумажки, живая сестра, которая всё равно променяла меня на этого… впрочем, сейчас я о другом. Есть дом, твоею собственной волей, но нет самого главного…

Честно говоря, меня терзало сразу море противоречивых чувств. Я очень жалела, что не принадлежу к миру правильных и уверенных в собственном пути дам, которые могут мгновенно понять, чего они хотят больше – страстей и чувств, или верности и устойчивости. Кажется, я желала всего и сразу, причём от существа, которое, возможно, было лишено и первого набора, и второго.

– Я, возможно, уже тебя утомил, Джулия, – он сел рядом. – Поэтому коротко: ты останешься со мной… навсегда?

Комментарий к Последствия (3) Пересмотрев кучу версий с фотографированием вампиров на зеркальный фотоаппарат, я с грустью поняла, что копаться в устройстве придётся самостоятельно. Зеркала используются в автофокусе и видоискателе, поэтому, немного пофантазировав, можно представить, что первый вампира проигнорирует, а второй – не покажет. Да простят мои теоретические выкладки более сведующие люди, если это не так. Мнение вампиров особенно приветствуется.