Текст книги "В двух шагах от мечты (СИ)"
Автор книги: Меня зовут Лис
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Рай смеется и, кажется, что так братья становятся похожи еще больше.
Со стороны кухни вдруг раздаётся звук разбившийся посуды и громкий крик, я вздрагиваю от неожиданности. Я знаю, что так громко кричать в этом месте может только один лишь человек.
– Она что тут? – тихо спрашивает Пит, наклоняясь к брату.
И как будто в ответ на его вопрос, приоткрыв дверь, к нам навстречу медленно выходит миссис Мелларк. Она внимательно разглядывает меня с ног до головы с неким подозрением, будто я собираюсь стащить что-то с прилавка и кинуться наутек. Рай подходит ближе и указывает на меня, приобнимая мать за плечи.
– Ты уже знакома с девушкой Пита, мам?
Выражение ее лица настолько стремительно меняется, что за секунды на нем проскальзывает с десяток эмоций. Не положительных, к сожалению…
– Мам, это Китнисс, – говорит парень, крепче сжимая мою руку.
– Очень приятно с Вами познакомиться, – отвечаю я, опасаясь, не кинет ли она в меня чем-нибудь.
В отличие от Пита и Рая, у их матери очень недоброжелательная энергетика. Я замечаю, как она бросает секундный взгляд на мою одежду, обувь, и мне становится интересно, что она думает о поступке сына, осмелившегося привести домой кого-то вроде меня. Но потом я вспоминаю недавние слова Пита о том, как он счастлив, что такая девушка как я, выбрала его. Поэтому вместо того, чтобы поддаться первоначальному порыву опустить глаза, я вытягиваюсь, смотрю прямо на неё и чувствую прилив уверенности в себе.
– Заказ для Андерси на кухне. Пошли, Пит, заберешь его, – бросает резко хозяйка пекарни и уходит, не удостоив меня ни жестом, ни словом.
Я не могу понять её намерений. Хоть женщина и не показывает насколько зла, но я вижу, что просто так она не сдастся.
– Сейчас вернусь, – говорит Пит и уходит следом.
Я остаюсь наедине с его братом. Засовываю руки в карманы, не совсем уверенная, чем занять себя, пока буду ждать Пита.
Рай кивает в сторону кухни.
– Приготовься, сейчас будет громко, – пожалуй, что эта ситуация его даже забавляет.
– Ты так просто об этом говоришь? – отвечаю я. – Мне показалось, что я ей совсем не понравилась.
– Да ей никто не нравится, – улыбается он, махая рукой. – Так что не обращай внимание. Мы к её выходкам просто привыкли.
В течение нескольких минут из кухни доносятся крики, но слова невозможно разобрать. Настолько неловко я, наверное, не чувствовала себя никогда. Дверь распахивается, и в комнату врывается сердитый Пит.
– Ты что, идиот? – кричит он, кидая на прилавок картонную коробку. Дверь, позади него громко хлопает. – Мать на меня не меньше пяти минут орала. Мог бы промолчать в этот раз, я бы хоть заранее её морально подготовил!
– Да ладно тебе, Пит, – брат хитро улыбаясь, отмахивается от него рукой. – Я ставил на то, что ее реакция будет гораздо хуже, что она, по меньшей мере, выставит вас обоих на улицу. Кажется, я проиграл Уиллу двадцатку.
Пит бросает на него злобный взгляд, будто обещая разобраться с ним позже.
– В следующий раз не дождёшься от меня помощи, – он хватает свободной рукой мое запястье и тащит прочь из пекарни.
«Очень необычная семья», – только и успеваю подумать я.
Дождь закончился и, как назло, как будто все население Дистрикта-12 вылилось шумным потоком на центральную площадь.
– Прости за эту сцену, – извиняется парень, продолжая идти, держа меня за руку. – Ты не должна была этого слышать.
Но я слышала. И теперь мне кажется, что все вокруг смотрят только на нас. Я вижу, как жена мясника из соседней лавки бросает косой взгляд в нашу сторону и что-то тихо говорит мужу. Замечаю на другой стороне улицы девчонок из школы; они пристально смотрят на наши соединенные руки. Их недовольные лица говорят громче любых слов. Представляю их мысли:
«Оборванка решила выбраться из своей дыры с помощью выгодного брака».
«Захомутала парня, чтобы получше устроиться».
Меня сразу же начинает раздражать наш тактильный контакт, даже несмотря на то, что он всего лишь держит меня за руку. Стараясь сделать это как можно естественней, я освобождаю свою ладонь из его крепкой хватки, и, как будто что-то увидев, отворачиваюсь в другую сторону.
– Что-то не так? – спрашивает Пит.
– Нет, ничего.
Мы идем дальше по направлению к дому мэра Андерси, до конца улицы, туда, где вдоль линии дороги растут жиденькие кустики шиповника.
– А ты всё упрямишься, – говорит парень, глядя на то, как я прячу руки в карманы. – Китнисс, от этого теряется весь смысл отношений.
– О чем ты? – пытаюсь сделать вид, что не понимаю, о чем он говорит.
– Ты меня стыдишься что ли?
– Не говори ерунды, – я начинаю нервно кусать губы.
– Да как только мы вышли на улицу, ты вся сжалась в один момент. Ты думаешь, я не заметил, как ты сразу на пару шагов отдалилась от меня, только мы в торговом квартале оказались, – Пит раздраженно вскидывает свободной рукой.
– Просто все оказалось несколько сложнее, чем я могла себе представить, – резко отвечаю я.
– Я не понимаю что сложного в том, чтобы просто держать парня за руку? Ты реагируешь так, будто я с поцелуями на тебя накинулся посреди улицы.
– Ты не знаешь меня, поэтому не поймёшь, – знаю, что это не лучшее объяснение моих действий, но оно единственное, на которое я сейчас способна.
– Я хочу провести каждый день жизни, узнавая тебя, Китнисс, и вряд ли мне это когда-нибудь надоест. Но ты не позволяешь мне.
В этом весь он. Обронит фразочку мимоходом – словно кинжал в живот всадит!
Кажется, что он романтик до мозга костей, и его слова всегда несут в себе столько скрытого смысла. А я не такая. Какая-то часть внутри меня хочет, чтобы Пит доказал, что всё это не ложь. Каждый раз, когда я смотрю на него, то чувствую странную и совершенно непонятную мне тягу к этому парню. И каждый раз, когда это происходит, я хочу прервать эту связь и бежать как можно дальше в лес.
– Дай мне немного времени, Пит. Я совсем запуталась в себе, мне нужно разобраться… одной, – добавляю я.
Пит ждёт, что я скажу что-то еще, ждет объяснений, а у меня их нет.
– Ну, когда разберешься, дай знать. – Его голос пронизан болью.
Он уходит вперед по дороге, не ожидая, что я пойду следом. А его прощальный взгляд… такого я прежде не видела. Он был полон… безысходности.
*
Пит стоит, прислонившись к широкому стволу, ноги скрещены, руки засунуты в карманы куртки. Это дерево посадил еще отец, когда я была совсем маленькой. “Почему так происходит в жизни? – думаю я, смотря на это дерево. – Отца больше нет, а это бесполезное растение растёт все выше и выше, разве это справедливо? Разве жизнь вообще справедлива?”
Опираясь на дверную раму, я смотрю на парня. По моему телу проходит дрожь, но я оправдываю это тем фактом, что на мне лишь майка на тонких бретельках и домашние штаны, а на улице уже осень.
Мы молчим.
Он отталкивается от дерева и, подойдя ближе ко мне, протягивает бумажный сверток.
– Это тебе. Отец передал. За белок.
Парень делает еще шаг, слегка наклоняется, чтобы наши глаза находились на одном уровне. Мы и прежде так стояли, в доме в Деревне победителей, вот только в этот раз он не смотрит на меня так, будто хочет поцеловать. Он смотрит так, словно пытается по моему лицу что-то понять.
– Китнисс, – начинает Пит хриплым голосом. Затем закусывает нижнюю губу, собираясь с мыслью. Он вздыхает и закрывает глаза, – я устал от неопределенности. Мы делаем шаг вперёд, потом – два назад. Моя голова уже раскалывается от мыслей, потому что каждый раз я думаю о том, что ты выкинешь завтра, и как мне на это правильно отреагировать, чтобы ты не выкинула что-то еще? Если все это для тебя так сложно, то давай спокойно разойдемся, как будто ничего и не было?
– Хорошо, – спокойным тоном отвечаю я.
От быстроты моего ответа его голубые глаза резко распахиваются. Мое сердце словно сжимается – столько всего он пытается скрыть за маской безразличия в этот момент: шок, боль, непонимание.
Пит отходит, резко ударяет кулаком по стволу дерева, а затем отворачивается от меня.
А я, закрываясь от холода, захожу внутрь дома, пока у меня еще остались силы уйти. Приходится напомнить себе, почему я это делаю. Мы – неудачная пара. Наши семьи никогда не примут друг друга, по крайней мере, его семья. Мы всегда будем слишком разными.
Хлопок двери, и всё. Его нет…
Часть меня злится, что он не стал даже прилагать особых усилий, чтобы отговорить меня. Другая же часть чувствует облегчение, что с этим наконец покончено.
Действительно, покончено.
Мне бы стоило радоваться, ведь всё идёт так, как я хотела, но я почему-то начинаю плакать.
Прим заходит в комнату, садится рядом и тихонько обнимает меня.
– Ты подслушивала, как я понимаю?
– Ну… случайно мимо проходила и кое-что услышала.
– Я не злюсь, Прим. Уже не важно, – вытираю нос рукавом и поворачиваюсь к ней, пытаясь улыбнуться. Не хочу, чтоб она думала, что я не в порядке.
– Он тебе нравится? – Прим смахивает большим пальцем слезу с моей щеки и заправляет волосы мне за ухо.
– Какое это теперь имеет значение? Хотя он мне нравится, это правда. С ним легко найти общий язык. Но я не думала, что все будет настолько сложно, Утенок. Как я могу встречаться с человеком, чья семья меня презирает? Видела бы ты, как его мать на меня сегодня отреагировала. Знаешь, когда мы вместе шли по городу, городские люди так на нас смотрели. Как будто нищенка из Шлака решила оторвать себе кусок от их шикарной жизни.
Злость так и разбирает меня, как только я начинаю вспоминать об этом.
– Китнисс, не обижайся на меня, – вдруг строго говорит Прим, – но я скажу как есть. Наша мама отказалась от всего, променяла свой дом в городе на Шлак, только лишь бы быть рядом с отцом. Ты можешь представить, какое количество оскорблений вылилось на её голову, что даже родители от неё отказались? Но она отдала все, и они были счастливы, ты же помнишь!
Я киваю головой, помню…
– Ведь он делает то же самое сейчас. А ты не можешь перешагнуть всего лишь через свою гордость и мнение кучки ничего не значащих для тебя людей? – теперь ее тон становится угрожающим. – Если ты не пойдёшь и не вернёшь его, то ты точно не самый смелый человек, которого я знаю!
И она выходит из комнаты, а я остаюсь, ошеломленная тем, что мой Утёнок, кажется, повзрослела быстрее, чем я.
========== Глава 5. Пит ==========
В нашем доме, сколько я себя помню, всегда было шумно. Здесь скрипят половицы, громко хлопают двери, а ещё тут кричат. Кричат часто. Мать всегда говорила, что три сына ей достались в наказание за то, что она выбрала нашего отца.
К тому же мальчишки везде лазают, всё рвут, ломают и не помогают по хозяйству… ну прям, как собаки.
Может, в этом и есть доля правды. Не знаю. Мне не с чем сравнивать. Другого дома у меня не было.
– Мелани, вы уже определились с датой свадьбы? – приторно любезным тоном спрашивает мать. Её попытки казаться милой выглядят жутко неестественно, но, кажется, никто, кроме меня, этого не замечает.
Я слушаю разговор через слово, иногда киваю, и тактично улыбаюсь.
«Интересно, чувствует ли она сейчас то же что и я? Занимают ли мысли обо мне весь её день? Или я один с ума схожу?»
Мой брат Уилл женится этой весной. Мать от девушки в восторге: она симпатичная, добрая и милая, но, самое главное, достойная партия её старшему сыну!
Свадьба пройдёт на заднем дворе бакалейной лавки родителей невесты, поэтому вся ее семья здесь, и мы тоже обязаны присутствовать.
– Пит, куда подевался твой брат? – скрывая раздражение, спрашивает мать, разливая по чашкам терпкий чёрный чай.
– Он ушёл встречать Марго, – безразлично отвечаю я, ковыряя обивку старого отцовского кресла.
– Это его девушка, – поясняет мама для гостей. – Её семья владеет швейной мастерской недалеко от дома правосудия, вы, конечно же, знаете. А какая красавица! Попробуйте пирог: там настоящие капитолийские персики, – советует она, пододвигая к гостям блюдо, щедро украшенное горками взбитых сливок.
– А где твоя девушка, Пит? – интересуется отец невесты, накладывая себе кусок нахваливаемого пирога.
– У Пита нет девушки! – резко отвечает мать и брезгливо прикладывает к губам салфетку.
– Ох, да неужели? – стараюсь пропустить эту колкость мимо ушей и натягиваю фальшивую улыбку.
Хотя, взяв во внимание произошедшее вчера, может, она и права. Зря я сболтнул лишнего. Не сдержался, а теперь не представляю, как всё вернуть обратно. Я ведь совсем не хотел отказываться от неё.
Я столько всего за эту неделю говорил или делал, пытаясь понравится Китнисс, что, сказав о расставании, никак не рассчитывал на то, что она так легко согласится. Расчёт оказался неправильным.
Открываю рот, чтобы что-нибудь съязвить, но мой порыв прерывает хлопок двери. Рай входит в комнату, приобнимая Маргарет за плечи.
Они обмениваются приветствиями с гостями. Мать рассыпается комплиментами о том, какие у неё прекрасные воспитанные невестки, каждый раз бросая в мою сторону укоряющие взгляды.
Провожу руками по лицу, желая поскорее убраться отсюда. Хочу, чтобы этот день, наконец, закончился.
– Тебе письмо, Пит, – загадочно улыбается брат и вытаскивает из кармана конвертик из серой бумаги. – Под дверью только что нашёл!
Внутри меня загорается огонёк надежды; да куда уж огонёк – маяк!
Протягиваю руку, но мать перехватывает конверт и припечатывает его своей ладонью к столу.
– Закончим обед и прочитаешь. Успокойся и сиди! – шипит она, пряча письмо в карман длинного кардигана.
Ничто так не раздражает меня сильнее в данный момент, как предложение успокоиться. Я начинаю отбивать нервный ритм ногой, поглядывая на старые часы на стене.
Мужчины обсуждают финансовую часть организации свадебного торжества, а я ловлю глазами взгляд Рая и киваю в сторону письма, лежащего в кармане матери.
«Смотри и учись»,– говорит выражение его лица.
Он убирает руку с талии Марго и плавно скользит вдоль стола, приземляясь на свободный стул возле хозяйки дома.
– Мамуль, ты не представляешь, кого я сейчас увидел в городе, – «напевает» он. – Сам мэр просил тебе передать, что наши угощения так понравились комиссии из Капитолия, что он лично благодарит нас за оказанную помощь, – одной рукой брат обнимает её за плечи, заглядывая прямо в глаза.
– О, Боже, это чудесная новость, Рай. Не зря я заставила вас тогда работать до полуночи! Имя и престиж нужно заслужить тяжёлым трудом, – пока она распинается на тему того, как много дармоедов населяет наш дистрикт, брат свободной рукой бережно вытягивает письмо и прячет под стол.
– Прошу прощения, мне нужно выйти, – подскакиваю я, и, чуть не споткнувшись на пороге, выбегаю из гостиной. Приземляюсь на ступеньки лестницы и начинаю ждать.
Проходит пять, десять, пятнадцать минут прежде, чем брат появляется, зажав в руках желанную добычу.
– Что так долго? – поднимаюсь я, нетерпеливо потирая руки.
– Да Уилл опять затянул шарманку – кто где будет жить после свадьбы, так что я не мог смыться сразу, – отвечает он, опираясь локтем на перила лестницы.
Я тянусь к конверту, но брат резко поднимает руку вверх, и я хватаю воздух.
– Воскресная смена вместо меня, и оно твоё, – торопливо объясняет парень.
– Какого хрена, Рай, ты же мой родственник?
– Ну… тогда считай, что это простая братская взаимовыручка: я пообещал Марго, что проведу день с ней.
– Это шантаж, а не взаимовыручка, – ощетиниваюсь я.
– Разве мой актёрский талант не заслуживает небольшого вознаграждения? – ехидничает он.
– Ну, ты и говнюк! Давай уже сюда, по рукам, – ставлю я точку в нашем споре.
Резко выхватываю письмо из его пальцев и бью брата кулаком по плечу. Рай смеется и со стоном драматично закатывает глаза.
– За любовь приходится платить, Пит. Уж тебе ли не знать.
Судорожно разрываю бумагу и начинаю читать. Крупный почерк пляшет неровными рядами.
Если бы я мог нарисовать все мои эмоции в течение этой недели по шкале от “хуже некуда” до “самый счастливый человек на свете”, то однозначно вышел бы зигзаг.
– Отмажь меня как-нибудь, ладно? – кричу я брату, припуская в сторону двери. Хватаю куртку с вешалки и завязываю шнурки на ботинках.
– Да вали уже, – смеётся он.
Я выскакиваю в темноту осеннего вечера и улыбаюсь самой широкой улыбкой, на которую только способен.
“Пит,
Вот уже час, как я пытаюсь написать это письмо. Ты всегда так красиво говоришь, а я вот, словно страдаю косноязычием.
Я не могу перестать думать о том вечере, когда ты меня поцеловал и рассказал о своих чувствах. Мне никогда прежде не доводилось целоваться. Я даже глаза закрыла, потому что мне было слишком страшно. После того, как вернулась домой, я целый час пялилась в стену. Я всё ещё чувствовала ощущение от твоих губ на моих.
Прости, что игнорировала все твои попытки быть рядом. Я должна была всё обдумать в одиночестве. А твой поцелуй и то, что произошло после… мне необходимо было время!
Папа всегда говорил мне: «Не раскрывай все свои карты другим людям, Китнисс». Я так и жила. Пока не появился ты.
Когда ты ушел, меня преследовали всякие глупые мысли по отношению ко всем другим девушкам в этом чёртовом дистрикте. Понимаю, это ненормально, но я не хочу, чтобы ты когда–нибудь целовал кого–либо ещё. Не хочу, чтобы ты смотрел хоть на одну девушку так же, как тогда на меня.
Не знаю, замечал ли ты раньше, но я всегда попадаю белкам точно в глаз. Поэтому, если ты посмотришь на другую девушку…
Ну, ты понял…
Китнисс”
Я подбегаю к дорожке возле ее дома, усыпанной гравием. Зачерпываю с земли горстку мелких камушков и аккуратно бросаю их по одному в стекло.
Задерживаю дыхание, как только очертание стройного силуэта показывается сквозь тонкую ткань занавесок, и совсем перестаю дышать, когда она распахивает окно. Ветер треплет тюль позади ее спины, и Китнисс прижимает руки к груди, закрываясь от прохладного сквозняка.
Резким жестом достаю из кармана заветный конверт и поднимаю вверх, указывая на него взглядом.
– Я даю тебе ровно 5 секунд, чтобы выйти ко мне и помириться, как следует, – она ласково улыбается, а я начинаю считать, загибая пальцы.
========== Глава 6. Китнисс ==========
– Теперь поверни голову ко мне. Чуть-чуть. Китнисс, подбородок выше.
Мы сидим на моей кровати. За окном незатейливо кружатся снежинки, собираясь пушистыми шапками на ветки растущего возле дома дерева и раскрашивая грязные дорожки в цвет чистоты и невинности. У зимы нет другой кисти, кроме белой, но под ее легкими касаниями серый мир преображается и становится уже не таким унылым. Вот уже и не видать ни покосившегося забора с недоделанными воротами: в тот год отец так и не успел его закончить, ни мусорных куч вдоль окраин Шлака, и даже соседские, давно высохшие деревья, больше похожие на причудливые коряги, уже выглядят не так пугающе.
Пит старательно водит карандашом по листку бумаги в блокноте, а я стараюсь не зажиматься, как он меня учил. Удивительно, до чего быстро за эти несколько месяцев я привыкла к его присутствию в моей жизни. Он так легко вошел в нее, словно был со мной всегда.
Мама и Прим не возражают против нашего общения. Да что говорить: они обожают Пита, каждый раз пытаются усадить его поужинать с нами, а он неизменно под разными «срочными» предлогами убегает.
Когда я спрашиваю его об этом, он отвечает, что поел дома. Но я знаю: Пит просто не хочет брать у тех, у кого и без того еды мало. Зато всякий раз мой тайный благодетель что-то подбрасывает либо через маму, либо через Прим, потому что понимает – я не возьму. В первый раз мы так долго спорили по этому поводу, что успокоить меня он смог только, насильно закрыв рот поцелуем. Видимо, поэтому и решил, что действовать подпольно – более верная тактика.
– Не опускай голову, – растягивая слова, напоминает художник.
Мне нравится смотреть, как он рисует. Его привычная безмятежность куда-то исчезает, и на лице появляется особое выражение – серьезное, отстраненное, будто окружающий мир перестал для него существовать.
Он тщательно прорисовывает каждую черточку моего лица, то пристально рассматривая мои глаза, то вновь опуская взгляд на рисунок. Сейчас его взор сосредоточился на губах, а у меня возникло желание подняться, схватить его за футболку и притянуть к себе. Я подползаю к нему по кровати и обхватываю его голову руками, пытаясь заглянуть в блокнот. Со страниц на меня смотрит девушка, слишком красивая, чтобы быть мной.
– Пит, тебе не кажется, что это… чересчур хорошо, – мне кажется, что он специально делает меня красивее, чем я есть на самом деле.
– Ты сомневаешься в моих способностях художника? – смеется он.
– Нет, конечно же, нет, – оправдываюсь я. – А что ты будешь с рисунком делать потом? – невинно интересуюсь, запуская руки в его волосы и приводя их в беспорядок.
Он пожимает плечами, поворачивая взор на меня.
– Повешу в спальне напротив кровати, чтобы любоваться каждое утро, – с довольной улыбкой говорит парень, растирая пальцем тень возле губ на бумаге. – Знаешь, ко мне вчера Гейл заходил, – он берет небольшой нож и начинает затачивать карандаш, рассыпая вокруг тонкие стружки. – Ты говорила, что он для тебя как брат. Теперь я увидел воочию, что охотник действительно беспокоится о тебе. Признаюсь, я не ожидал от него такого рвения.
– Что он тебе наговорил? – закатываю глаза, ведь в этом весь Хоторн: опять пытается меня защитить, хотя в этом нет никакой надобности.
– Он сказал, что если я намерен воспользоваться тобой, как “все избалованные городские подонки”, которые относятся к девушкам из Шлака только как к тем, с кем можно поразвлечься, то он выстрелит мне между… ну… неважно куда, – и он заливается звонким смехом. – Кажется, я смог убедить его в серьёзности своих намерений. Во всяком случае тряс он меня за воротник уже практически незлобно.
– Смотри мне, Мелларк, ведь если что, я и сама могу – мне даже Гейла просить не придётся, – я, улыбаясь, хватаю его за ворот футболки, а он отбрасывает блокнот в сторону и вытягивает руки в капитулирующем жесте.
Парень медленно притягивает меня к себе, сажает на колени и аккуратно берет за подбородок, нежно дотрагиваясь пальцами до моих губ.
– Вот черт! – неожиданно ругается он и убирает руку. – Испачкал тебя. Я пальцами растираю карандаш! Теперь у тебя серые пятна на лице, – он поднимает ладони вверх, показывая руки.
– Замолчи уже, Мелларк, и поцелуй меня, наконец! С пятнами разберёмся позже.
Его губы захватывают мои, и я растворяюсь в ощущениях, сжимаемая в кольце его крепких рук. Он прижимает меня своим телом к кровати, вновь и вновь покрывая мое лицо, губы, шею своими поцелуями. Сейчас уже совершенно ясно, что его тело не хочет останавливаться на поцелуях. В глубине моего живота что-то сжимается. Сосущее и сильное желание, как будто голод, толкает меня быть ближе к нему. Я выгибаю спину, глубоко зарываясь руками в его светлых волосах, но он, хрипло выдохнув, отстраняется:
– Я лучше пойду…
Хочу попросить его остаться еще немного, но как обычно молчу.
Пока он собирается, я незаметно вырываю лист со своим портретом из его блокнота и, складывая, прячу в карман.
*
Пит говорит, что весна – его любимое время года. Снова, оживая после зимней спячки, улицы дистрикта окрашиваются в краски. Первые зеленые листья, как символ рождения чего-то нового. Первые яркие брызги – весенние одуванчики, так стойко прокладывающие себе дорогу через слой пыли на дорогах и окрашивающие черные пустоши своими жёлтыми шапками. Жаль, что их жизнь заканчивается слишком быстро, в той же пыли, в которой они родились под тяжелыми сапогами шахтеров.
Весна также ознаменовывает начало поры свадеб в дистрикте, так что, как утверждает мой парень, работы станет вдвое больше. А еще весна приносит за собой Жатву. Эту часть столь прекрасного времени года я бы мечтала не знать, но разве жизнь спрашивает, чего я хочу? Через неделю наша последняя Жатва. Осталось пережить ещё один раз, и для меня, Пита и Гейла настанет пусть и условная, но свобода.
Я стараюсь выкинуть из головы мрачные мысли, не давая им место, ведь сегодня женится Уилл. Я пересекалась с ним несколько раз, забегая к Питу на работу. Еще в нашу первую встречу я отметила, что это удивительно, какие мальчишки Мелларк всё-таки разные.
Уилл, вероятно, потому что старший – самый серьезный, собранный и … немногословный. Это главная его черта, отличающая его от младших братьев.
Рай – взбалмошный, сумасбродный, обладает потрясающим чувством юмора и умеет так здорово рассказывать истории, что невозможно удержаться от смеха.
И Пит, мой Пит. Он как будто взял по чуть-чуть от каждого из них. Он словно мост между двумя крайностями характеров братьев.
Уж не знаю, как они пришли к тому, что его мать согласилась на мое присутствие, но парень сказал, что я приглашена, обязана прийти, и это не обсуждается.
Я никогда раньше не была на свадьбе. В Шлаке не принято отмечать такие события – пары просто по-тихому расписываются в доме правосудия, а потом поджаривают хлеб у домашнего очага, как символ, скрепляющий отношения. Как оказалось, торговцы недалеко от нас ушли. Они тоже не могут позволить себе роскошного торжества, лишь небольшой вечер в кругу самых близких людей.
Я иду не спеша, наслаждаясь теплым весенним солнышком, легко гладящим лучами по моим плечам и дарящим уютное тепло. Тёплый ветерок развивает подол моего платья, закручивая его у ног. Этот наряд мама достала из своих запасов, она надевала его когда-то на свой выпускной в школе. Простое, но довольно милое платье из тонкой сиреневой материи.
Мы с Питом договорились встретиться в доме невесты, родители Мелани попросили братьев помочь с подготовкой сада к торжеству. Когда я подхожу к крыльцу, их дом уже наполнен людьми, снующими туда-сюда, постоянно что-то занося и крича друг на друга. Пит выходит ко мне навстречу, целует в щеку и тянет за собой.
Они украсили задний двор, расставив по периметру вазоны с цветами и столы, укрытые белыми скатертями. На столах совсем немного еды, но выглядит всё очень нарядно, а середину композиции украшает огромный торт. Я сразу понимаю, чьих рук это творение. Вся его поверхность расписана изображением белых лилий.
Когда молодожены выходят из двери, держась за руки, все собравшиеся начинают аплодировать. Робкая голубоглазая блондинка, которая вполне могла бы сойти за дочь семьи Мелларк, сжимает руку своего теперь уже мужа и радостно улыбается всем вокруг.
Гости начинают подходить, чтобы поздравить молодую пару. Когда доходит очередь до нас, Мелани настолько крепко сжимает меня в объятьях, что весь воздух выходит из лёгких.
– Китнисс, я так рада, что ты пришла, – щебечет невеста звонким голосом. – Он все-таки тебя перед ней отстоял, – добавляет она шепотом мне на ухо и, отстраняясь, подмигивает.
Когда молодожены выходят в центр, чтобы станцевать свой первый танец в качестве мужа и жены, ко мне подходит та, кого я меньше всего хотела бы видеть на этом торжестве. Она складывает руки на груди и встает рядом.
– Итак, – сдержанно начинает мать жениха, – думаю, что настало время нам поговорить.
Я молча киваю, не совсем пока понимая о чем пойдет речь, как-никак от нее можно ждать любых фокусов.
– Я вижу, что мой сын настроен серьёзно в отношении тебя, – она делает долгую паузу. – Он даже поставил мне ультиматум, что если ты не будешь приглашена, то и его ноги не будет на этой свадьбе, и если уж Пит что-то решил, то переубедить его невозможно. Поэтому прежде, чем он окончательно потеряет голову, я хочу знать твои намерения.
Я догадывалась, что такой разговор когда-то должен состояться, поэтому делаю глубокий вдох и даю самый откровенный ответ, на который только способна:
– Миссис Мелларк, хоть я не идеальная, с Вашей точки зрения, невестка, но поверьте, я не только не собираюсь обманывать его, но и никому не позволю причинить Питу боль.
Она ухмыляется, и я не могу понять хорошая это реакция на мои слова или плохая.
– Знаешь ли ты, что из всех моих сыновей только Пит умеет рисовать. Я не представляю, откуда это у него, но отрицать такой талант глупо. Сейчас он один тянет заказы, которые идут на экспорт в другие дистрикты. Примерно треть дохода приносит нам именно его работа, и как ты понимаешь, терять сына я не хочу. Поэтому… – женщина вновь делает паузу, – я беспокоюсь, чтобы он в порыве страсти не наделал глупостей и не кинулся из-за тебя куда-нибудь в шахты.
«До чего же неприятная женщина», – проносится у меня в голове, внутри начинает просыпаться гнев, который так и просится вылиться наружу, поэтому я с трудом сдерживаю себя, чтобы не наговорить гадостей.
– Простите, но Вы говорите так, словно Вас волнует только доход Вашего предприятия. Я и сама никогда бы не позволила ему спуститься в шахту, – практически выплевываю я.
– Похвально, что ты его защищаешь. Удивлена, что у тебя хватает смелости говорить мне такое, – она так и стоит, смотря прямо перед собой на танцующую пару, даже голову в мою сторону не поворачивая.
– Не думала, что скажу это, но в какой-то мере, я даже рада, что он привёл именно тебя. Ты похожа на меня в молодости, ты поможешь ему стать жёстче. Пит слишком… слабовольный. Ему нужна рядом девушка с твердой рукой.
Меня аж передергивает от ее сравнения. Вот уж на кого я бы точно не хотела быть похожей, так это на нее.
– Уилл совсем скоро уйдет из семейного дела, чтобы управлять бакалеей. У Мелани нет братьев, так что на смену старику нужна будет сильная мужская рука. Рай великолепен во всем, что касается хлеба, а Питу – нет равных в кондитерском деле. Вместе они смогли бы вывести пекарню на более высокий уровень. Поэтому я надеюсь, что ты не будешь сбивать мальчика с пути.
– Думаю, что Вы недооцениваете своего сына и переоцениваете мое влияние на него, – сухо отвечаю я, мечтая, чтобы этот разговор поскорее закончился.
– Поверь мне, я знаю своего сына куда глубже, чем ты, и желаю ему только лучшего.
– Как и я, – добавляю уверенно.
– Рада, что мы пришли к взаимному понимаю, Китнисс. – Кажется, она впервые назвала меня по имени.
Как только музыка заканчивается, я вижу Пита, который направляется прямо к нам, и его мать сразу неспешно уходит, закутывая плечи в тонкую шаль и делая вид, что этого разговора не было.
– Вот ты где, – окликает меня парень. – Идем, познакомлю тебя с Марго.
Мы идем сторону небольшого шатра, где в уголке притаился стол с расставленными на нем напитками, и я вижу, как Рай прижимает к себе девушку с рассыпающимися по плечам медными волосами. Она словно маленький огонёк пламени, извивающийся в его руках, смеется и уворачивается от его лица, пока он что-то шепчет ей на ухо, то и дело пытаясь поцеловать.
– Хотя, как вижу, мы им только помешаем, – тут же добавляют Пит. – О чем говорили с матерью? – он берет со стола бокал и протягивает мне.
– О тебе, конечно, – отвечаю я, принимая из его рук прохладный напиток.
