355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Меня зовут Лис » В двух шагах от мечты (СИ) » Текст книги (страница 1)
В двух шагах от мечты (СИ)
  • Текст добавлен: 15 января 2020, 09:00

Текст книги "В двух шагах от мечты (СИ)"


Автор книги: Меня зовут Лис



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

========== ЧАСТЬ 1. На шаг ближе. Глава 1. Пит ==========

Я смотрю на зарождающийся рассвет сквозь маленькое окно нашей пекарни. В такую рань на улице почти ни души, за исключением разве что нас с Раем, да шахтёров, медленно бредущих на смену. Мы всегда работаем вместе, а мой старший брат Уилл обычно помогает отцу. В четыре руки мы трудимся, чтобы подготовить первую утреннюю партию хлеба. Солнце медленно встает, заливая светом пыльные улицы. Этому дистрикту никогда не отмыть угольную копоть с его дорог и зданий, настолько она въелась во все вокруг.

– Ненавижу утренние смены, – бурчит брат, широко зевая.

– Нечего пол ночи с девчонками шляться, и утром вставать будет легче, – поддразниваю я его.

– Заметь не с девчонками, а со своей девушкой, – уточняет он, гремя на всю кухню металлическими листами, переставляя их на стойки возле печи. – Хватит уже пялиться на улицу, Пит. Подойди и помоги лучше!

В очередной раз смотрю на дорогу, ищу глазами ту, что долгое время не даёт мне покоя. Скоро я услышу её лёгкую поступь возле нашего крыльца, она как обычно принесёт отцу белок, но сегодня все изменится. Я наконец заговорю с ней.

Мне почти 18, как и девушке из моих грез, и уже несколько лет я мечтаю сказать ей хоть пару слов, но словно по закону подлости, как только её глаза встречаются с моими, все слова в моей голове тут же пускаются галопом, отказываясь выстраиваться хоть в какое-то подобие предложений. Рай подходит сзади и с громким звоном бросает передо мной лист с формами для хлеба. Он выглядывает в окно, проверяет время на часах и победно улыбается.

– Пять минут, и она будет тут, – нараспев тянет брат. – Выдохни хоть, а то на тебя смотреть жалко!

– Отстань, идиот, – бросаю в его сторону горсть муки, – знаешь же, как давно она мне нравится.

– Да не дрейфь, она же обычная девушка, не лучше других, – по его тону ясно, что он пытается меня подбодрить. – Ты же прекрасно общаешься с другими девчонками, не пойму, в чем твоя проблема?

Я бы и сам был рад понять: в чем моя проблема, и почему при приближении к Китнисс Эвердин мои руки начинают дрожать, а голос срываться? А еще больше был бы рад от этого наконец избавиться. Клин ведь клином вышибают, так, кажется, говорят? Значит, избавиться от наваждения по имени Китнисс, я смогу только поддавшись ему. Если она, конечно, не пристрелит меня за мои намерения раньше, чем я успею что-то предпринять. Но попытаться стоит.

Тихий стук в заднюю дверь пекарни выдергивает меня из моих мыслей. Я вытираю руки о длинный белый передник, беру со стола заранее приготовленный бумажный сверток и, досчитав мысленно до десяти, делаю глубокий вдох. Хватаюсь за ручку двери и резко открываю ее. Стараюсь вести себя прохладно, чтобы не выглядеть нервным. Или, что еще хуже, взволнованным.

Она стоит на пороге, зажав в одной руке старую охотничью сумку, в другой связку рыжих белок. На секунду мне кажется, что в глазах девушки смятение, Китнисс прячет кольцо с добычей за спину. Ведь она ждала моего отца. А видит меня.

Я знаю, что она не застенчивая. По тому, как она двигается, как говорит, и как держится всегда отдельно ото всех, сразу было понятно, что Китнисс другая, дерзкая и уверенная в себя, поэтому я слегка смущен ее внезапным молчанием.

Вместо того, чтобы хоть что-то сказать, я думаю совсем не о том, о чем мне следует думать сейчас.

Ее грудь. Линия бедер, так красиво обтянутая темными плотными штанами.

Вот черт. Я жалок.

Но ее облик отвлекает меня. Гадаю, неужели нельзя надеть что-то менее закрытое. Что-то, что не оставляет абсолютно все для воображения.

– Привет, – прерываю я тишину, пытаясь скрыть неловкость. – Ты, наверное, к отцу?

– Да, мистер Мелларк дома? – спрашивает она, перекидывая сумку через плечо.

– Сегодня я за него. Он приболел ещё вчера, так что у него выходной. Я, кстати, Пит, – зачем-то добавляю я, ведь мы учились в одной школе, хоть и в разных классах.

– Да, я помню, мы пару раз пересекались на занятиях. Держи, – она протягивает мне добычу и добавляет, явно довольная собой. – Сегодня пришлось за ними побегать, туман в лесу такой густой, что дальше десяти метров в ветках ничего не разберёшь.

– Как обычно: все прямо в глаз, – улыбаюсь я и вручаю ей бумажный пакет с хлебом в качестве оплаты. – Отец будет рад!

Она заглядывает внутрь и удивлённо поднимает на меня свои серые глаза. В них читается непонимание.

– Но ведь здесь больше, чем обычно. Ты наверное что-то перепутал? – она недоверчиво выгибает бровь.

Я делаю шаг к ней ближе, прислоняясь к дверному косяку.

– Я решил добавить пару сырных булочек, ведь насколько я помню ты их любишь, и рулет с корицей для твоей сестры, – надеюсь мои слова не звучат будто я ненормальный какой-то.

– Откуда ты это знаешь? – я замечаю, как она хмурит лоб и этот жест кажется мне необычайно милым.

– Не подумай ничего плохого, – быстро добавляю я, – просто я часто работаю за прилавком, невольно запоминаю кто, что любит, город-то у нас совсем небольшой.

– Но ведь мы их никогда не покупали! – не успокаивается девушка и ощетинивается ещё больше.

– Это не значит, что я не видел, что вы хотели купить их, – я пытаюсь отбиться, уже ругая себя мысленно за эту глупую идею с булочками.

– Мне твоя жалость не нужна! Мы не нуждаемся в благотворительности! – Китнисс резко возвращает мне сверток, видно, что теперь она совсем разозлилась.

– Хорошо, хорошо, постой, – я хватаю ее за запястье, вынуждая остановиться. – Давай тогда договоримся так: ты забираешь пакет, а за это принесешь мне в среду вечером каких-нибудь ягод для пирога. Как раз будет моя смена. В лесу ведь растут ягоды? Грибы? Не важно что. Будет честный обмен.

Охотница уже было открывает рот, чтобы возразить, но замолкает, когда ее глаза цвета пасмурного неба встречаются с моими. Вижу, что она задумалась, должно быть аромат корицы из раскрытого свертка сыграл мне на руку в данный момент. Я молю, чтоб это было так.

– Твоя сестра будет рада, ну хоть ради неё… пожалуйста, – тихо добавляю я. – Как её зовут, кстати?

– Прим, её зовут Прим. Как цветок… примула, – она медленно притягивает булочки к себе, и я отпускаю её руку. – Только не нужно думать, что мы настолько бедны, что не можем себе позволить…

– Ладно, Китнисс, – перебиваю я. – Я в курсе, что ты более, чем в состоянии позаботиться о себе. Никакой жалости, никакой помощи, только бизнес!

Кажется, я даже замечаю намек на улыбку на ее лице.

– Договорились, Пит, – разворачивается она и быстрым шагом уходит прочь. – Передавай отцу: пусть поправляется.

– До среды, – добавляю я и закрываю дверь, прислоняясь к ней спиной.

Как я и предполагал, брат стоит, опираясь бедром на столешницу и пытается сделать вид, что читает книгу с отцовскими рецептами. По-дурацки улыбаясь, я подхожу к столу напротив и выдыхаю:

– Обожаю утренние смены!

========== Глава 2. Китнисс ==========

Мы пробираемся с Гейлом через заросли дикой ежевики, цепляясь рукавами и штанами за колючие кусты. Солнце только встаёт, но лес уже полон звуков и жизни. Еще немного и он отдаст свои владения в мягкие руки незаметно подступающей осени. Если на минуту остановиться и перестать шуршать ботинками по еще зеленому покрывалу из листвы, то можно услышать, как воздух наполняют тысячи звуков. Это утренний «концерт» из птичьих голосов, суетливого шуршания насекомых и прочих маленьких обитателей, дуновения теплого ветра, играющего с листьями в верхушках деревьев. Совсем скоро лес погрузится в осеннюю дремоту, но пока он еще цветет и дышит всеми красками уходящего лета.

Это единственное место, где можно оставаться собой, не притворяться, не сдерживать себя ни в словах, ни в действиях, тем более, когда друг рядом. Гейл один из немногих, кто знает меня настоящую. Мы напарники уже больше пяти лет, наши отцы всегда охотились вместе, и после их внезапной смерти от взрыва в шахте, мы продолжили их ремесло.

– Слушай, Гейл, – решаю, что совет друга не будет лишним, – если бы я могла принести тебе что-то из леса… в подарок… что бы ты хотел получить?

– С чего это ты вдруг интересуешься? Решила сделать мне сюрприз? – хитро улыбается напарник, повернувшись вполоборота ко мне. Легко бью его кулаком в плечо и демонстративно закатываю глаза.

– Не дождёшься! – смеюсь я. – Ну а серьёзно, что?

– Наверное, новый лук со стрелами, на моем трещина появилась пару дней назад, – он хмурится и проводит рукой по деревянной рукоятки своего оружия.

– Нет, это слишком сложно, да и не годится для него.

– Для кого, Кискисс? – резко спрашивает напарник. Я замечаю беспокойство в его взгляде, но он тут же отводит глаза.

– Не важно, одному знакомому долг отдать надо, – бормочу я себе под нос и, вытаскивая стрелу, накладываю её на титеву.

После вчерашней утренней встречи в пекарне я все не могу перестать думать об этом парне. Почему он так себя повёл? Решил, что раз мы из Шлака, то нас можно пожалеть. Или он задумал втереться в моё доверие, чтобы попользоваться, ведь ни для кого не секрет, что в Двенадцатом девушки продают себя, чтобы кормить семью. Не на такую нарвался.

А может, он просто добрый? И не было в его действиях никаких скрытых мотивов, а я сама все напридумывала?

Я прислушиваюсь к тихому шуршанию над головой и переглядываюсь с напарником. Гейл кивком указывает мне на ветки широко раскинувшегося дерева справа от него. Пара белок прямо на сосне. Я знаю, что моя – справа, за годы совместной охоты каждый из нас отлично знает, куда стрелять именно ему. Взгляд, взаимный кивок, резкий свист тетивы, и два мохнатых комочка падают в куст дикой жимолости.

– Ты не теряешь навыков, прямо в глаз! – напарник вытаскивает добычу из кустов и прицепляет за кольцо на поясе.

– Зато тебе бы не мешало больше практиковаться, – подначиваю я его, – опять шкурку бедному зверю подпортил.

В ответ он лишь ухмыляется.

“Грибы, зайцы, белки – это слишком просто – нужно что-то особенное”, – размышляю я, и вдруг вспоминаю, что неделю назад, проверяя силки, заметила кое-что интересное. Кажется, я наконец придумала, что принести сыну пекаря.

– Гейл, не хочешь завтра помочь мне выкурить пчел с того улья, что я нашла в прошлый понедельник, помнишь я рассказывала? Думаю, за мед можно выручить неплохие деньги, – я довольно улыбаюсь своей идее.

Так и сделаю. Отдам долг и больше его не увижу.

*

Я захожу в дом и ставлю на стол две баночки с сотами, истекающими мёдом. Еще две забрал Гейл, и, не удивлюсь, если уже продал их на рынке. Бросаю сумку с добычей под стул, кидаю сапоги в угол возле двери.

Наш дом совсем маленький, но благодаря маме и Прим в нем есть хоть какой-то намёк на уют. На подоконнике красуются цветы в вазе. Их нарвала, конечно же, сестра. Я не понимаю её любовь к срезанным растениям, возможно потому что в лесу вижу их каждый день, а она даже из листьев может составить необычный букет. Видимо, та часть генов, которая отвечает за эстетический вкус, полностью перепала ей. Зато мне достался меткий глаз отца и его бесшумная походка. Ведь не будь всего этого, мы бы так и померли с голода после его смерти.

– Китнисс, ты вернулась! – мой Утенок бежит ко мне, раскрывая объятья. И я не могу не улыбнуться ей в ответ.

Примроуз уже пятнадцать. Она все еще по-детски наивна и мила. И когда она так радуется моему приходу, я мысленно благодарна маме, что у меня есть сестра.

Внешне Прим больше похожа на маму, чем на отца. У них золотистые светлые волосы – прямые или вьющиеся в зависимости от погоды. Ее глаза глубокого небесного оттенка, и гораздо ярче, чем мои, а может быть, у нее просто более светлая кожа, поэтому взгляд и кажется выразительнее. Для своих лет она маловата ростом, но в остальном развита не по годам.

Я же смуглая и темноволосая. Копия моего отца: мы похожи не только внешне, но и характером, даже смеемся мы одинаково. Смеялись. Раньше.

Прим совсем другая. Ее оптимизм воистину поражает, особенно учитывая обстоятельства, в которых мы оказались после смерти нашего папы.

– Ты принесла мед! – восклицает она. – Представляю сколько усилий потребовалось, чтобы его собрать, – как я и думала, сестра в восторге.

– Утёнок, я думаю, нам придётся его продать, – ненавижу так делать: отказывать единственному человеку, которого я люблю, но жизнь заставляет быть твёрдой. Когда тебе нечего есть, нет места чувствам и жалости. – У нас кончилось мыло, да и зубная паста на исходе, ты же знаешь: они стоят не дёшево. А вторую банку я должна отдать в уплату долга одному… торговцу, – если я скажу парню, она точно не отстанет от меня с расспросами.

– Всё нормально, Китнисс. Я понимаю. Я уже не маленькая. Упакую банку в пакет, чтобы тебе было удобно нести.

И сестренка выходит из комнаты, держа в каждой руке по баночке с мёдом.

Вечером я иду в сторону городской площади. В ее центре находится семейная пекарня Мелларк. Лето заканчивается, и вечерами становится прохладно, поэтому я шагаю быстрее, сжимая в руках бумажный свёрток, который вручила мне Прим перед уходом.

Я всего в нескольких метрах от булочной и вижу младшего пекаря за прилавком. Пит провожает покупателя, улыбаясь ему своей широкой фирменной улыбкой. Я не особо замечала его в школе, разве мне было до этого? Тем более он городской, а они с такими как мы не разговаривают даже. Да и у меня всегда был Гейл. После школы мы вместе бежали в лес, куда нам было до детских забав городских детей.

Сейчас Пит уже не тот мальчишка, который когда-то бросал на меня взгляды в коридорах школы. Его волосы стали чуть темнее, линия подбородка – резче, а плечи – шире. Годы таскания мешков с мукой не проходят даром.

Я гляжу на него через витрину пекарни, не решаясь зайти, парень смотрит на меня в ответ. Я могу четко различить голубизну его искрящихся глаз. Он смущенно, мило улыбается и кивает головой, приглашая меня войти.

Колокольчик звенит, я заскакиваю внутрь и протягиваю ему свёрток.

– Вот, держи. Это тебе, и мы в расчёте! – быстро выкладываю я, собираясь поскорее уйти.

– Ого, а ты по пустякам вижу не распаляешься. И тебе здравствуй! – он разворачивает пакет и достаёт баночку, перевязанную розовой лентой, ещё из старых маминых запасов. Уголки его губ ползут вверх. Он поднимает на меня глаза и хитро улыбается.

“Прим! Ну и задам я тебе дома”, – … думаю я. Надо было проверить перед тем, как отдавать Питу.

– Миленько, а по тебе так сразу и не скажешь, что где-то внутри, под слоем каменной брони, скрывается романтик.

– Нет, – резко одергиваю я его. – Это моя сестра. Я бы никогда, что ты…

И зачем я оправдываюсь?

Он обходит прилавок и направляется в сторону кухни.

– Рабочий день закончился, подожди меня, я только куртку накину и провожу тебя, – и парень тут же скрывается за дверью.

– Не стоит, я сама прекрасно смогу дойти, не в первый и не в последний раз, – кричу я, чтобы он смог услышать в другой комнате.

– Я уже понял, что ты со всем всегда справляешься сама, так что сделай это для меня. Моё мужское самолюбие просто не сможет отпустить тебя одну, поэтому придётся перетерпеть.

От происходящего мне настолько не по себе, что я не могу даже возразить, в то время как он проходит мимо меня, закидывая куртку на плечи, выключает свет и берет меня за руку, уводя из тёплой пекарни. Его ладонь теплая и крепкая, а близость настолько сбивает с толку, что я резко выдергиваю руку назад.

– Китнисс, – мягко говорит пекарь, – ты не против по дороге зайти в одно место? Отец попросил кое-что занести.

– Послушай Пит, я не понимаю, зачем ты это делаешь; мы не друзья и даже не хорошие знакомые, может возьмёшь кого-то из города за компанию?

– Твоя компания мне приятней, – парень опять заглядывает мне прямо в душу своими голубыми глазами, а я смущаюсь. Чёртов Мелларк! Не люблю, когда на меня так пристально смотрят.

– Ладно, только быстро, – и я, оглядываясь вокруг, чтоб нас никто не увидел вместе, плетусь следом за ним.

Мы проходим мимо ворот Деревни победителей, сейчас в ней занят только один дом. Его хозяин, Хеймитч Эбернети, единственный живой победитель Голодных Игр, даже не удосуживается открыть нам дверь. Пит просто оставляет небольшой свёрток на пороге.

Замечая моё удивление, он поясняет:

– Он, видимо, опять пьян настолько, что не слышит. Победитель расплачивается с отцом лично, когда протрезвеет.

Спрыгивая со ступеней, Пит идет быстрым шагом вверх по улице, к дому, находящемуся на самой окраине Деревни, лихо перемахивает через небольшую ограду и протягивает мне руку.

А я стою и думаю о том, что вообще-то он даже не поинтересовался, согласна ли я пойти с ним, а я и не давала своего согласия.

Не зря с самого начала эта затея показалась мне плохой, теперь я рядом с самым странным парнем в дистрикте, на самой его окраине, пытаюсь влезть в чужой, пусть и пустой дом. Великолепно, Китнисс. Мало тебе проблем с миротворцами, незаконной охотой и торговлей, теперь добавим к этому вторжение в чужие дома.

– Идём, кое-что покажу тебе, – шепчет Пит. – Не бойся, этот дом давно пустует. Когда-то здесь жил первый победитель игр, мистер Мур, он умер лет 8 назад. Помню, как я мальчишкой носил ему заказы из пекарни; он всегда ко мне хорошо относился, угощал всякими вкусностями, подарил первый набор кистей с красками. Моя семья такого не могла себе позволить. Будь он жив, он был бы не против, что мы пришли к нему домой.

Мы проходим сквозь калитку на задний двор, и я удивлённо хватаю ртом воздух. С двух сторон лужайку окружают высокие деревья, словно огромные зелёные стены, поднимающиеся к самому небу, а слева открывается вид на широкое поле, ограненное по краям мягкими невысокими сопками.

– Теперь ты наверное понимаешь, почему он выбрал этот дом? – Пит проходит мимо меня и присаживается на небольшую дворовую качель. – Я часто прихожу сюда посмотреть на закат, порисовать, просто подумать в тишине.

– Ты рисуешь? – вот уж не думала.

– Сколько себя помню, – он подтягивает одну ногу к себе, опираясь на нее локтем. – Могу как-нибудь тебя нарисовать, если ты не против, конечно. Ты видела торты на витрине в пекарне? Я на них с 11 лет руку набиваю.

Я помню эти пирожные и торты, но раньше никогда не задумывалась о том, что их кто-то делал, это все казалось таким незначительным, когда у тебя на хлеб-то денег едва хватает, тут уж не до пирожных.

Он легко похлопывает по скамье рядом с собой, приглашая меня присесть.

– Можешь приходить сюда теперь. Раньше это было только моё место, но я не против поделиться. Я не жадный. Да, и это не благотворительность! – смеется он.

– Спасибо, – тихо говорю в ответ, присаживаясь рядом.

Такой странный день. Ещё с утра я даже помыслить не могла, что буду сидеть рядом с парнем и любоваться, как солнце окрашивает небо во все оттенки оранжевого. В моей жизни никогда не было места пустому времяпрепровождению. Все, что я ни делала, я делала для выживания. Себя и своей семьи.

– Нам пора, скоро станет темно, – Пит встаёт, подавая мне руку, и на этот раз я не отказываю.

Мы молча пересекаем деревню победителей, молча идем по городу, проходим через Шлак в полном молчании. Подходя к моему дому, понимаю, что пора прощаться. И вдруг осознаю, что не хочу говорить “Пока”. Да что со мной!

– Спасибо, что сдержала слово и пришла. И спасибо за компанию, – ласково благодарит Мелларк.

– Спасибо что проводил, Пит, – тихо отвечаю я.

Открываю дверь и смотрю на удаляющуюся фигуру парня. Пит оборачивается на середине пути и дарит мне лучезарную улыбку, и я не могу не улыбнуться в ответ.

– Улыбайся чаще! Тебе идёт, когда ты не такая серьёзная, – выкрикивает он и, разворачиваясь в сторону города, скрывается за домами.

А я так и стою, глупо улыбаясь.

========== Глава 3. Пит ==========

– Парни, поторапливайтесь! – кричит отец. – Мы должны успеть до шести отгрузить заказ.

– Пит, ты закончил? – его голова высовывается из-за двери на кухню.

– Почти, дай мне еще пять минут, – я наношу последние штрихи на круглые пирожные, стоящие передо мной стройными рядами.

– Уилл, куда ты несешь эти коробки? – кричит он, и скрывается обратно в торговом зале.

– Держи, Пит, – Рай толкает в мою сторону чашку с кремом, она скользит по столу, и я хватаю ее свободной рукой.

– Сколько времени прошло? – спрашивает брат, продолжая наш прерванный криком отца разговор.

– Почти неделя, – отвечаю я, выводя витьеватые узоры на гладкой поверхности пирожного.

– Почему на свидание до сих пор не позвал?

– Потому что она не придет, – спокойно отвечаю я брату.

– С чего ты это взял?

– Рай, поверь мне, все, что работает с обычными девушками, с Китнисс Эвердин не пройдет. Тут нужна другая тактика. Я работаю над этим.

– Пит! – снова шумит отец.

– Да закончил я, – кричу ему в ответ, снимаю фартук и бросаю его на стул.

Как назло, день еле движется, словно кто-то тянет время назад, насильственно замедляя его ход. Когда, по моим ощущениям, прошло не меньше сорока минут, стрелка сдвинулась лишь на десять. Наконец, часы пробивают семь, что значит, что моя смена окончена. Я хватаю блокнот для рисования, набор карандашей и скрываюсь за дверью, бодро шагая вверх по улице.

На Деревню Победителей медленно опускается вечер, я сижу на крыше дома, куда привел Китнисс неделю назад. Я всегда прихожу сюда, когда хочу подумать или спокойно порисовать. Живя с двумя братьями в одной комнате, понимаешь, что насладиться тишиной и покоем – задача невыполнимая. Да и мать вечно недовольна, что вместо того, чтобы заняться чем-то полезным, я опять бумагу перевожу.

А если совсем честно, то я посещаю это место уже седьмой день подряд, в надежде, что девушка все-таки возвратится. Если я хорошо изучил Китнисс Эвердин, то могу предположить, что она не сможет не нарушить ещё один запрет и не прийти, ведь вид отсюда воистину прекрасный.

Спустя примерно полчаса, я замечаю стройный силуэт у обочины дороги. Ее руки прижаты к бокам. Она шагает очень целенаправленно. Размышляя об этой девушке, я пришел к выводу, что у всего, что она делает, есть своя цель. Китнисс не тратит времени попусту, просто не привыкла. Годы охоты развили в ней навык смотреть только на то, что имеет значение. Поэтому надеюсь, что и сюда она пришла не просто так.

Я наблюдаю, как она совершенно бесшумно перелезает через ограду и подходит к скамейке, на которой мы сидели вместе неделю назад.

– Я знал, что ты придёшь когда-нибудь, – она оборачивается, пытаясь понять, откуда услышала голос.

Китнисс поднимает взгляд, замечая меня на крыше, и, как мне кажется, улыбается.

– Поднимешься? – предлагаю я, указывая на дверь, зажатым в руке карандашом.

– Меня начинают смущать твои увлечения, Мелларк. Ладно задний двор, но дом! Разве это не проникновение на частную территорию?

– Этот дом уже не принадлежит никому, а у меня есть ключ, – отвечаю я. – Когда победитель был ещё жив, я подрабатывал у него, а он сделал мне дубликат. Пока старик уезжал в Капитолий по делам, связанным с играми, я присматривал за домом. Замки так и не сменили после его смерти.

Пока я договариваю, Китнисс скрывается в доме, и через минуту я слышу её шаги в комнате. Подаю ей руку, помогая выбраться из окна на крышу. Видимо, я хватаю ее слишком сильно, так, что от моего рывка она поскальзывается на гладкой черепице, цепляясь за меня двумя руками, и я притягиваю её к себе, стараясь удержать равновесие. Она поднимает на меня взгляд. Китнисс не выдавливает улыбку, и не говорит спасибо. Она просто… молча смотрит на меня. А я теряюсь в её глазах цвета грозового неба.

– Рисуешь? – интересуется она, заглядывая мне через плечо, указав на лежащий на черепице блокнот.

– Рисую, – я возвращаюсь на место, на котором сидел до её прихода, а Китнисс осторожно пристраивается рядом.

– Итак, значит ты не только пекарь, но ещё и художник?

Я киваю.

– Надеюсь им стать. Когда-нибудь. Я никогда не занимался этим профессионально, ты же понимаешь, поэтому даже не знаю, имею ли право называть себя так.

– И что ты чаще всего рисуешь? – она встает и начинает прогуливаться по кровле, как кошка, бесшумно и грациозно. Заглядывает на крыши соседних домов, бросает взгляд на лужайку, заросшую сорняками.

В голове крутится единственный честный ответ: «Тебя», – но я вовремя прикусываю язык.

– Разное. Вообще я хочу попробовать все виды рисунка, но в нашем дистрикте толком ничего для рисования не достать, а те материалы, что есть, слишком дороги. Но моя страсть – определенно портреты.

Она присаживается рядом, заглядывая в мой блокнот.

– А что насчет тебя, Китнисс? Какая у тебя страсть в жизни?

Она бросает на меня хмурый взгляд.

– Лес. Охота. Стрельба из лука, – коротко отвечает девушка.

– Я вижу, что ты не особо любишь поговорить. Если хочешь, я могу помолчать, – улыбаюсь я, наклоняясь к ней чуть ближе.

Я наблюдаю за эмоциями на ее лице и понимаю, что раскусил ее. Чем больше я ее смущаю, хотя я уверен ей это нравится, тем более закрытой она становится. Тем больше суровых взглядов бросает Китнисс в мою сторону. Уязвимость заставляет ее чувствовать себя слабой, потому она притворяется более жесткой, чем есть на самом деле.

– Знаешь, Пит, – раздраженно говорит Китнисс. – Я ценю то, каким ты был милым со мной с тех пор, как мы познакомились, но я не понимаю, зачем ты делаешь это.

Я собирался продолжить рисовать, но моя рука замирает до того, как карандаш достигает листка.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, озадаченный резкой сменой направления нашего разговора.

Она подтягивает ногу и, обхватив ее руками, снова поворачивается ко мне лицом.

– Ты и в самом деле не понимаешь или просто притворяешься?

Я не совсем уверен, что именно она имеет в виду, поэтому слегка качаю головой.

– Ты меня сейчас поставила в тупик.

Китнисс опять встает, идет по крыше, срывает с ветки растущего рядом с домом дерева большой лист и пристально смотрит на него, словно разговаривает с ним, а не со мной.

– Пит… Мы слишком разные. Ты из другого мира, где не нужно каждый день бороться за жизнь. Не знаю, как мы можем быть друзьями, да и разделение между Шлаком и Городом пока никто не отменял. Какой смысл в этом всем?

Я опускаю глаза и шумно выдыхаю.

– Хочешь узнать, что я подумал, когда впервые увидел тебя?

Китнисс склоняет голову, показывая, что готова слушать.

– Помню как-то раз на уроке музыки, учительница спросила: “Кто знает «Песнь долины»?” – и ты сразу подняла руку. Учительница поставила тебя на стульчик и попросила спеть. И я готов поклясться, что все птицы за окном умолкли, пока ты пела.

– Да ладно, перестань, – смущается она, отворачиваясь.

– Нет, это так. И когда ты закончила, я уже знал, что буду любить тебя до конца жизни… А следующие двенадцать лет я собирался с духом, чтобы заговорить с тобой.

В этот момент мир словно замирает в тишине. Кажется, что ветер больше не треплет листву, и ни одна птица не поет. Наверное, эти мгновения в ожидании ее ответа самые длинные в моей жизни. Настолько длинные, что десять секунд оказываются достаточным количеством времени, чтобы захотеть забрать свои слова обратно… Достаточным количеством времени для того, чтобы я пожалел о том, что не удержал свой язык за зубами, а выложил все начистоту.

Она срывается, будто резко вспомнив о важном деле, и убегает обратно в дом.

Черт, она убегает!

Я бросаюсь вслед за ней, стараясь удержать равновесие и не свалиться с крыши, ведь мне не дана природная грация кошки.

Я не могу позволить ей уйти!

– Китнисс, подожди, – кричу я вслед убегающей девушке. – Прости меня, я не должен был, – догоняю её у выхода и хватаю за руку.

Только я успеваю глубоко вдохнуть, чтобы продолжить свою речь, как она резко разворачивается и заряжает мне неслабую пощёчину. Несмотря на свою хрупкость, силе этой девушке можно позавидовать. Щека горит огнем, а ее глаза – яростью.

– Ты считаешь: это смешно? Что за дурацкие шутки, Мелларк? – кричит она, но я могу поклясться: в ее глазах стоят слезы.

Китнисс смотрит на меня так, словно я только что совершил ужаснейшее преступление против нее, и я начинаю задумываться, не заклеить ли мне на будущее рот.

– Прости, – прошу я, выставляя руки перед собой. – Я не хотел тебя обидеть. Не думал, что ты так отреагируешь.

– А о чем ты думал? – резко бросает она и смотрит на меня с укором.

– Думал тебе будет приятно… ведь это правда, – тихо добавляю я. – Это правда.

Ее тело мгновенно застывает. Вместо того чтобы сразу же отпрянуть назад и продолжить свой побег, она не двигается, а я сначала смотрю ей прямо в глаза, а потом сосредотачиваюсь на ее губах.

Я хочу поцеловать её. Я так сильно хочу поцеловать её. Губы Китнисс кажутся такими мягкими и манящими, и я пытаюсь игнорировать узел в своём животе, но каждый раз, когда я смотрю на её рот, все попытки сдерживать себя, кажется, больше меня не сдержат.

– Позволь мне просто быть рядом, – мягко говорю я, боясь напугать её ещё больше.

– Я, наверное, не создана для всего этого, – шепчет она. – Я не знаю как, Пит.

– Зато я знаю, – легко провожу рукой по тёмным волосам, заправляю прядь за ухо, и прижимаюсь к губам, желая запомнить этот поцелуй больше, чем любой другой, который у меня был когда-либо.

Она двумя руками осторожно цепляется за мои плечи. Я аккуратно отстраняюсь, Китнисс открывает глаза и смотрит на меня. Теперь мы оба неловко улыбаемся, и я смею надеяться, что эта девушка нашла в своем сердце место для меня. А она нашла: я вижу это по свету, который загорелся в эту секунду в ее глазах.

========== Глава 4. Китнисс ==========

Ветер кружит первую осеннюю листву, разбрасывая ее по черным от пыли дорогам, подхватывая вновь вместе с крупинками пыли и запутывая в наших с Питом волосах. Мы идем к пекарне, подгоняемые прохладным потоком. С неба начинает сыпаться мелкий дождь, парень хватает меня за руку, и мы со всех ног бежим через торговую площадь.

– Быстрее! – торопит меня он, открывая входную двери пекарни.

Спотыкаясь и смеясь, мы влетаем внутрь, стряхивая капли с одежды. Я снимаю куртку, трясу ее и вдруг чувствую, как рука Пита легко скользит по моей щеке, убирая прилипшую прядь волос. Ладонь холодная, но, как только его пальцы касаются моей кожи, щеки начинают гореть!

Мы впервые заходим в булочную вместе. До этого я много раз видела родных Пита, но тогда я ещё не была в статусе его девушки.

Рай, его брат, с интересом смотрит на нас, отходит от прилавка и пожимает мою руку. Они так похожи с Питом, что я не могу перестать глазеть на парня. У него такой же волевой подбородок и линия губ, такие же светлые волосы, но Рай немного выше.

– Ну, привет, загадочная девушка моего младшего братца, – ухмыляется он, подмигивая Питу.

– Давай мне сюда заказ для Андерси, и мы пойдём, – отвечает вместо меня Пит. – Если ты забыл, то у меня сегодня выходной, так что скажешь спасибо потом, что я снова прикрыл твой зад, раз сам отнести не успеваешь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю