Текст книги "Ледяное пламя (СИ)"

Автор книги: Marien Fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Давай же заключим сделку… будем соединяться, как животные, ради удовольствия.

– Клаус… ты не знаешь… – простонала она.

– Нет. Я знаю все, Кэрол. И больше мы не будем об этом говорить, – выкрикнул он, в порыве страсти притягивая к себе ее податливое тело.

Не успела Кэролайн вдохнуть, как его губы накрыли ее. Жестоко, гневно, страстно, проникая в самую душу. Голова начала кружиться, но не от страсти. Ее руки упали бесчувственно вдоль тела и уже не держали мужа за затылок. В глазах потемнело, закружилось, и она, как тогда, начала проваливаться в пустоту.

***

– Что с ней, ведьма? Ты же говорила, что болезнь отступила?! – нарушил резкий голос затянувшуюся тишину.

Айяна не спешила ему отвечать. Она уже знала ответ и была в полном замешательстве от происходящего. За болезнью она не определила самого главного. Жена Клауса была беременной. И это был не человеческий ребенок. Петрова была на сносях от него, что противоречило балансу. Ведьма была просто в недоумении, что такое возможно. Ведь они сами с Эстер создали этот баланс. Вампиры могли лишь обращать людей и не более, но, возможно, сущность оборотня превышала его вампиризм. Это рушило все. Ребенок – это совсем не по планам. Новая жизнь – это сила, стремление быть сильным и защищать свое чадо. Это чудо даст всей семье очень многое… а может и наказать в будущем, но нужно лишь только поторопиться.

– Я спрошу у мертвых, а ты пока отойди в сторонку и не мешай, мой господин.

Айяна была сейчас слишком загадочной, и Клаус с подозрением смотрел на нее. Он резко схватил ее за грудки и приподнял дряблое тело.

– Зачем тебе они? – прорычал он ей в лицо. Предчувствие чего-то нехорошего не покидало его с того самого момента, как она стала лечить его жену. Что-то невидимое надвигалось на них, и Клаус подозревал, что Айяна могла потихоньку травить Кэрол и с ее смертью наконец отомстить ему.

– Ты ведь хочешь узнать правду? – ведьма была излишне спокойна, но также он понимал, что она была последним шансом.

– Разве без них нельзя? – он резко опустил ее на пол. – Предупреждаю еще раз, если она умрет, то умрут и твои дочери. Род твой наконец прервется. Делай, что нужно. Завтра я хочу видеть свою жену в полном здравии, старуха, – викинг отошел в сторонку и прислонился к каменной стене.

Он, наверное, вечность наблюдал за ее обрядом. Смотрел, как ведьма ходит вокруг обездвиженного тела жены со свечой, как шепчет себе под нос слова на непонятном ему языке, как сбрызгивает ее лицо заговоренной водой и обмахивает потом неизвестными ему травами, как затем становится подле Кэрол на колени и, закрыв глаза, молится своим богам. Терпению приходил конец, но вот она наконец встала и посмотрела на него.

– Все очень просто, господин… твоя жена на сносях и плохо переносит беременность. Поэтому твоя кровь не может излечить…

– Что ты мелешь, ведьма?! – опасно тихим голосом спросил он, надвигаясь на нее. – Как такое возможно?

– Подойди к ней. Ты должен услышать два сердцебиения, – ведьма смело посмотрела ему в глаза. Теперь уж ей нечего было бояться, он сам ей позволил. Глупец!

Он с ошарашенным видом подошел к постели своей жены и прислушался: спокойное Кэрол и еле слышное ребенка. Дрожащей рукой он накрыл ее живот, отчаянно желая почувствовать хоть малейшую связь с ним, но чувствовал лишь чужое. Не его.

– Это не мой ребенок, – севшим голосом прошептал он скорее себе, чем Айяне, отдёргивая руку, словно она была объята огнём.

– Ты прав. Это человеческий ребенок, – ответила ему ведьма. Она наслаждалась его болью и разочарованием. Это действовало даже лучше, чем предполагалось изначально. – Ты же знаешь, что существует баланс и вампиры не могут иметь детей. Неужели ты рассчитывал на чудо? – в душе старуха ликовала. Она взяла полностью контроль над ними. В голове созревал план, коварнее прежнего. И когда Клаус вылетел из дома, Айяна не смогла сдержаться и рассмеялась от счастья и своего величия.

***

Кэролайн проснулась рано утром. Она чувствовала себя намного лучше и была полна сил. Потянувшись, она встала с кровати, но тут же села обратно, вспоминая встречу с мужем прошлой ночью. Она отчаянно пыталась вспомнить, что произошло после того, как он начал ее целовать, но не смогла. Очередной провал в памяти. В углу послышался шорох, и Кэролайн увидела спящую на тюфяке Айяну. Подойдя к ней, она начала тормошить старуху.

– Айяна, просыпайся! – Та недовольно закряхтела и открыла глаза.

– Чего встала в такую рань? – недовольно спросила ведьма своим скрипучим голосом.

– Что вчера произошло и почему ты спишь тут? – нетерпеливо спросила Кэролайн. Айяна с кряхтением поднялась.

– Вчера тебе сплохело и ты опять провалилась во тьму, – ведьма старалась не смотреть ей в глаза и, подойдя к столу, начала перетирать травы. Заметив её неуверенность, Кэролайн подошла к ней и резко развернула к себе.

– Говори, что со мной, ведьма? – процедила девушка.

– Ты ждешь ребенка, девка. И твоя болезнь от этого медленно отступает.

Кэролайн в шоке смотрела на Айяну. В глазах старухи стояло ликование, но она на это не обратила внимание.

– Ребенок?! – девушка положила руку на ещё не округлившийся живот, совсем как ночью это сделал Клаус, но в отличие от него Кэролайн почувствовала тепло. Приятное, родное, которое вызвало материнскую улыбку.

– К несчастью для тебя, – противно рассмеялась старуха. Кэролайн перевела удивленный взгляд на Айяну. – Мой господин вчера ночью вылетел как ошпаренный, когда понял, что ты действительно от него сгульнула.

– И он думает, что это не его ребенок? – отчаянно воскликнула девушка.

– Мертвецы не могут как зачать, так и родить. Это противоречит балансу природы, девка, – покачала головой ведьма.

– Но ведь должно же быть этому какое-нибудь объяснение, Айяна? – Петрова подскочила к старухе и схватила её за руку с надеждой в глазах, но взгляд Айяны был жестоким и она с небывалой для ее возраста силой отдернула руку.

– Ты лгунья и развратница, которая вынашивает в себе дитя, зачатое в грехе, и ты поплатишься за это! – безжалостно прокричала ей в лицо ведьма.

***

«Ты лгунья и развратница, которая вынашивает в себе дитя, зачатое в грехе, и ты поплатишься за это!»

Слова старухи вновь и вновь звучали в ее голове на протяжении этих дней. Они будто были для нее приговором за преступление, которое она не совершала, и что самое обидное, Кэролайн не могла доказать свою невиновность. Не могла доказать своему мужу, что она не предавала его, что на самом деле каким-то чудесным образом она зачала от него. Да и доказывать было некому. Клаус продолжал ее еще больше избегать, а жители деревни – волком на нее смотреть. Те женщины, которые недавно уважали ее, учили их языку, который она и так прекрасно знала, но всё же старались ради своей хозяйки, теперь плевались в ее сторону, когда она проходила мимо, как будто теперь она была прокаженной для всех них. Но Кэролайн делала вид, что не замечает всего этого и с гордым видом королевы проходила дальше.

Сегодня вечером она наконец собралась с духом и зашла в главный дом. Ее муж величественно сидел во главе стола, а рядом сидели его сестра и братья по разным сторонам. Все голоса в зале сразу стихли, и даже собаки в углу перестали лаять и драться за кости от неожиданной тишины. Кэролайн нервно сглотнула и посмотрела через весь стол прямо в глаза мужу. Было невыносимо видеть, с каким пренебрежением он смотрит на нее, но она все же набралась сил и гордо подняла голову.

– Нам нужно поговорить, викинг. – Ее голос ничуть не дрогнул, но на самом деле она готова была провалиться сквозь землю, забиться где угодно, бежать куда глаза глядят, но только не видеть его ироничной, издевательской усмешки.

– Нам не о чем с тобой более говорить. – В зале была такая тишина, что его голос был похож на раскаты грома, при звуках которого, она готова была вся сжаться. – Отныне ты мне более не жена, Кэрол Петрова.

Поднялись одобрительные крики его людей, и почти все подняли свои кубки. Некоторые кричали «изгнать шлюху», а некоторые «казнить предательницу», но она заставляла себя продолжать стоять с гордо поднятой головой. Непроизвольно Кэролайн перевела взгляд на своего заклятого врага. Элайджа сидел с невозмутимым видом, и, может, ей показалось, но в его глазах она увидела восхищение и даже одобрение, что поразило Петрову. Один сильно рьяный оратор вскочил на стол и, подняв кувшин с вином высоко над своей головой, начал кричать во всю глотку.

– Казнить изменщицу по нашим законам! Сначала отрезать нос и уши, а потом забить камнями всей деревней!

Тут Кэролайн уже не выдержала и, выхватив кинжал из сапога, молниеносно швырнула его в кувшин обидчика. Осколки разлетелись по всему столу, а сам он с головы до ног облился вином. Клинок воткнулся в деревянную балку прямёхонько над головой Элайджи, но он и глазом не моргнул.

– Если ты сейчас не заткнешься, то я отрежу все твои конечности, ублюдок, а потом собственноручно повешу за клевету. – Все разом притихли и посмотрели на своего хозяина.

– Клевету? – в бешенстве вскочил Клаус. – Ты в своем уме, женщина? – Кулаки его были сжаты, а на шее натянулись жилы.

– Разве есть доказательства моего предательства или же измены? – Кэролайн обвела всех присутствующих взглядом. Конечно, среди них были вампиры, которые понимали про внушение, но в основном среди людей мужа были люди такие же, как и она. – Я заявляю, что меня похитили во фьорде люди Касла! – еще громче крикнула Петрова. Клаус стоял с изумлением, и гнев в нем с каждой секундой нарастал.

– Твой любовник под пытками рассказал всю правду! – крикнул кто-то, но Кэролайн только смотрела в глаза мужу.

– Пытки еще не веские доказательства. Я хотела, чтобы Касл думал так. Мне нужно было попасть к моему королю, чтобы доказать его виновность в похищении с целью заполучить золото и серебро моего отца.

– Ага, и переспала с ним… – выкрикнул кто-то еще, и весь зал зашелся хохотом, но Клаус взмахом руки заставил всех замолчать, продолжая сверлить взглядом через весь стол Кэролайн, но все же предоставляя ей слово.

– Кто-то в этом зале свечу держал? – тихо спросила Кэролайн, когда все затихли. – Вы хотите развязать войну, казнив человека, чья вина не доказана? – Кэролайн насмешливо обвела всех взглядом, но затем заново зафиксировала его на Клаусе. – Говоришь, не жена я тебе более, викинг? Но это по твоим законам, а по моим – ты еще муж мне, и ты знаешь, что прежде, чем расторгнуть наш с тобой союз, должен представить веские доказательства моему королю. А что у тебя есть, кроме признания человека, которого нет уже в живых?

– Ты дочь Локи! И почему ты решила, что мне не плевать на твоего короля? – взревел Клаус, смахивая со стола все, а затем и вовсе откидывая его, который сразу же ударился о стену и разлетелся в щепки. Его сила была поистине чудовищной. Теперь все стояли и боялись даже вздохнуть. Ребекка смотрела на нее с укором, но Кэролайн было сейчас все равно на его гнев. Хотел бы убить – давно уж сделал бы это. Сейчас ей в первую очередь нужно было думать о своей судьбе и участи не рожденного ребенка.

– На моего – конечно, но не на своего короля, – Кэролайн спокойно улыбнулась мужу. Она понимала, что включает стерву и сильно рискует, но остановиться уже не могла. Она помнила, как Эдгар шантажировал Клауса, и это сейчас очень пригодится ей. У нее как будто открылось второе дыхание. Если он не щадит ее чувств, то почему она должна молчать. – И поэтому советую тебе угомонить своих людей. В свою очередь я предлагаю тебе, викинг, верный для всех выход. – Более она не собиралась распинаться при всех.

Кэролайн вышла из дома, затылком ощущая его негодование и бешенство. Она накинула капюшон, подбитый мехом: ночи становились все холоднее и скоро придется шить вещи для суровой зимы в этих местах. Кэролайн чувствовала, что он идет за ней, но не оборачивалась. Ноги и руки дрожали, ее всю трясло, она собиралась с мыслями и справлялась со страхом.

– Выход? – Клаус догнал ее и оказался перед ней, окинув пренебрежительным взглядом с ног до головы. – Что ты можешь мне предложить, кроме своего бастарда в брюхе, женщина?

– Как бы я ни хотела, но уже я не перенесу плавания, поэтому мне придется тут остаться до рождения МОЕГО ребенка. Но я не потерплю ко мне такого отношения, викинг. Я не считаю себя виновной перед тобой и твоими людьми, поэтому прошу дать мне спокойно пережить зиму и весну. Потом я найму торговое судно, за которое сама заплачу, и отправлюсь в Уэльс. У моего отца обширные земли, и теперь по праву они принадлежат тебе, и так будет, если ты не подашь прошение королю Англии. Это выгодное предложение.

– Имя для твоего бастарда в обмен на твои земли, Кэрол? – понизив голос, спросил Клаус. – Неужели ты думаешь, что мне они нужны?

– Нет, викинг. – Она упрямо посмотрела на него. – Тебе нет, но твоему королю – да. А также золото, которое Эдгар так отчаянно хотел заполучить.

– Ты торгуешься? – рявкнул он.

– Да, ты прав. – Она кивнула и натянуто улыбнулась. – Обещаю, что потом ты меня никогда больше не увидишь. – На мгновение в его глазах промелькнуло сожаление, но потом он хищно улыбнулся ей, и от этой улыбки ей стало совсем не по себе.

– Мы сделаем по-другому, дорогуша. Завтра я отплываю с Элайджей искать твою сестру. – Кэролайн шумно вздохнула. – Да, Кэрол. И когда я вернусь, ты уже должна будешь быть чиста. – Он опять с отвращением опустил взгляд на еще не округлившийся живот. – Я не собираюсь растить бастарда, и до моего приезда ты избавишься от него.

– Что? – вскрикнула Кэролайн, давясь слезами.

– Моя сестра найдет монастырь, и больше ты никогда не увидишь его. – Слезы отчаяния и беспомощности лились ручейками по ее бледным щекам.

– Нет… я не отдам своего ребенка никому. Я уеду, Клаус, и ты нас никогда не увидишь! – взмолилась она.

– Ты разве не поняла, Кэрол? – Клаус приподнял ее подбородок и убрал непослушную прядь волос с ее лица. В лунном свете его глаза казались ей черными, как и его душа. Кэролайн содрогалась от его перемен. – Ты моя навечно, и я буду каждый день, каждый миг напоминать тебе о твоем предательстве. А если ослушаешься и вдруг опять надумаешь сбежать, то клянусь всеми богами, что найду тебя и убью твоего выродка, а твою жизнь сделаю еще более невыносимой. Не испытывай моего терпения, дорогуша.

– Я презираю тебя, викинг! – выплюнула она ему в лицо. Слезы враз высохли, и теперь ее глаза светились лютой ненавистью. Сметая оцепенение, в ней закипала ярость и нестерпимое желание убить его, как и его брата. – Я никогда не прощу тебя за это, если ты так поступишь, – процедила она, пообещав ему. В ее душе еще теплилась надежда на его благоразумие.

– Мне не нужно твоего прощения! Мне плевать на твое презрение! – Клаус насмешливо ухмыльнулся. – Лучше займись своими манерами, пока твой господин будет отсутствовать. – Сердце Кэролайн разрывалось от ужаса, и она прикрыла на секунду глаза, отчаянно сдерживая опять слезы, и в эту самую секунду она клялась самой себе, что больше этот монстр не увидит ее слез, что бы ни случилось, что бы он ни сделал в будущем, но больше она не проявит перед ним слабости.

И когда она открыла глаза, то увидела лишь пустую улицу. Он исчез, как будто его и не было, как будто ей это все привиделось… Но нет, все это было, и его обещания о будущем были не сном, а жестокой реальностью. Ее будущее и будущее еще не родившегося ребенка обречено, и она не сможет защитить его, не сможет быть рядом с ним, не сможет видеть, как он растет, как сделает первые шаги и произнесет первые слова.

– Будь ты проклят, викинг! – закричала она в пустоту, корчась от душевной боли и несправедливости, Кэролайн упала на колени в снег. – Клянусь… я найду способ отомстить тебе и твоему брату… – тихо она дала клятву самой себе.

========== Глава 14 ==========

Три месяца спустя.

Февраль был самым холодным и тяжелым месяцем для нее. Кровь Ребекки и отвары Айяны немного облегчали ее невыносимое недомогание. Сестра мужа жалостливо смотрела на Кэролайн, а старуха только качала головой и бубнила, что это ее боги наказывают, но ей не нужно было ничьей жалости и плевать было на осуждение. Она не хотела быть никому ничем обязанной и каждое утро ходила на охоту, благо отец научил ее, как пользоваться луком, и Петрова всегда приходила не с пустыми руками. Вот только разделывать тушки маленьких животных она не могла сама. При виде свежей крови ее выворачивало наизнанку, и этой всей процедурой занимался Эрик.

По вечерам она часто и подолгу сидела у старика в конюшне, и он рассказывал ей разные истории и небылицы. Тему о своем господине он обходил стороной.

– Я ничем не могу тебе помочь, девочка, – как-то раз печально сказал он ей, и она больше не спрашивала ни о чем. Наверное, как и все, он также думал, что она предала своего мужа, но за это Кэролайн не винила его. Да и никого не винила, лишь только Клауса и Элайджу. И с каждым днем в ней росла ненависть к ним обоим больше и сильнее. Они сломали ей жизнь, и будущее было предопределено. Теперь она прекрасно понимала свою сестру, которая сбежала от этих чудовищ, и молила Бога, чтобы они не смогли найти Катерину. Прекрасно также понимала злость Айяны, которую разлучили с детьми. На ее месте Кэролайн давно бы уже придумала со способностями ведьмы что-нибудь, но Петрова молчала, хотя несколько раз порывалась спросить, почему старуха до сих пор ничего не предприняла против Клауса.

– Мы что-нибудь придумаем, Кэрол, – обещала ей Ребекка, но угрозы Клауса звучали в ее голове, и Кэролайн с сомнением смотрела на сестру мужа.

– Вот увидишь… Ник не поступит так с тобой, он любит тебя, – раз за разом повторяла Ребекка ей. И от этих наивных слов хотелось всегда истерично смеяться, но она лишь молчала и смотрела в сторону. Немудрено, она так любила своего брата, верила ему, что разубеждать единственную подругу не было желания. Совсем скоро Ребекка сама поймет, что ошибалась и тешила себя иллюзиями.

Женщины деревни больше не шептались, когда она проходила мимо. Они просто не обращали на нее никакого внимания, как будто она была пустым местом. Удивительно, но младший брат, который поначалу ей казался полной свиньей, как и Ребекка старался оказать ей поддержку. Хоть он и не охотился, но она часто замечала его присутствие рядом. Как-то раз она спросила его, зачем он следит за ней, на что Кол буркнул, что выполняет приказ брата. Конечно, жертва для мщения должна быть цела и невредима к его приезду, а в лесу водились хищные животные. Пару раз она видела волков и медведей, и Кол быстро перемещал ее на безопасное расстояние, а месяц назад, когда она охотилась, он кинул в нее снежком.

– Ты что, ослепла? – крикнул он ей тогда. – Вон куница! – нетерпеливо показывал Кол на дерево, но зверек от его шума прыгнул на другое дерево.

– Ты разве сам не можешь? Я смотрела на белку, – проворчала Кэролайн, а он опять бросил в нее снежком.

– Могу, но мне нравится, как ты из лука стреляешь, – усмехнулся он, подходя к ней ближе. И она вдруг поняла, что никогда не видела его с луком.

– Ты разве не умеешь им пользоваться.

– Я могу голыми руками поймать, зачем мне твой лук? – нахмурился Кол.

– Ради интереса, – пожала плечами Петрова. – Хочешь научу?

Уже через два дня он с завидной меткостью выпускал стрелы из лука. Теперь они вместе ходили на охоту, и Кол уже не прятался за деревьями. Они устраивали соревнования, кто больше подстрелит, но его убитых животных Кэролайн отказывалась брать, и он относил тушки Айяне.

– Почему ты вдруг переменился ко мне? – задумчиво спросила она его вчера, когда они возвращались с охоты.

– Когда ты появилась, то я был уверен, что Ник тебя сломает, но ошибся.

– У твоего брата вечность, как он сказал мне последний раз, чтобы это сделать, Кол, – тихо ответила Кэролайн.

– Он не сможет, Кэрол. Потому что это ты его поломала.

Кэролайн хотела спросить у него, почему он так думает, но, обернувшись, не увидела его. Дурацкая привычка семейки Майклсонов исчезать не вовремя и уходить от серьезных разговоров.

***

Начало июня выдалось не таким уж и тёплым, а постоянные дожди навевали еще большую грусть и печаль. На днях Ребекка с Колом и Тристаном отплыли к королю. Аврора же, изначально увязалась за Клаусом, но это сейчас совсем никак не волновало Кэролайн. Сегодня Эдгар праздновал свой тридцатый день рождения, и Кэролайн знала, что на празднике должны были присутствовать Клаус с Элайджей. Две недели назад Ребекка получила письмо, в котором они сообщали, что Катерину так и не нашли и после праздника собираются вернуться домой. Странно, но это был ранний срок возвращения Клауса, ведь рожать ей по сроку в начале августа. Ребекка обещала поговорить с братом. Она так верила в то, что Клаус примет этого ребёнка и у них все будет хорошо, что иногда ее наивность очень раздражала Кэролайн.

В ее душе с каждым прожитым днем нарастала щемящая душу боль и обида. Если бы Клаус поверил ей тогда, то при его поддержке ей не было бы так плохо не только физически, но и морально. С каждым днем ей было все хуже и она чувствовала сильную слабость. Ребекка обещала не задерживаться, и на две недели ее крови должно было хватить. Только после нее Кэролайн всегда становилось немного лучше, но вчера, добавив в воду несколько капель, ее сразу же вырвало. Возможно, была нужна свежая кровь, но, к сожалению, кровь Эрика ей тоже не помогала, и Айяна лишь качала головой и бурчала, что долго не сможет продержать ее своими отварами.

– Ты не сможешь разродиться, если будешь такой слабой, – сообщила старуха ей вчера.

– Мне все равно на свою жизнь… только спаси ребенка. – Кэролайн прикрыла глаза от бессилия, она уже давно подозревала, что ребенок высасывает из нее слишком много сил, и уже приготовилась к смерти при родах.

– Я тебе ничего не могу обещать.

– Но ты ведь ведьма! – прошептала отчаянно ей Кэролайн.

– Даже если получится, у всего есть цена. – Айяна подошла к ней и внимательно посмотрела. Ее глаза прожигали, и Кэролайн вся съежилась. – Готова ли ты заплатить?

– Готова, – с трудом выговорила Кэролайн. – Что я должна буду сделать?

– Узнаешь потом, но обещать удачного исхода я не стану. Все разрешится через несколько дней.

И теперь Кэролайн ждала каждый день, что вот-вот начнутся роды. Она знала, что ранние роды были и раньше у женщин на ее землях, и, к сожалению, младенцы были слишком слабы, чтобы выжить, но она так надеялась и верила в лучшее. Ей было неважно, какую цену запросит старуха, она на все готова была пойти ради спасения своего малыша.

***

Айяна, выйдя на улицу, посмотрела на луну и криво улыбнулась. Сегодня полнолуние, а значит, пора действовать, пока нет никого из семьи Майклсонов. Другого шанса у нее не будет больше. Младшая Петрова уже была полностью готова, и даже не пришлось вызывать у нее схватки, как изначально задумывала. Она взывала о помощи к духам не один месяц и сейчас чувствовала, что они были опять на ее стороне. Наконец свершится ее возмездие. Наконец она исправит то, что несколько десятилетий назад они с Эстер сотворили по ошибке и неведению. Айяна предупреждала свою подругу, что духи и природа накажут их всех. Так и произошло. И теперь они дали ей шанс, чтобы исправить все, и нельзя упустить ни одной мелочи на этот раз.

– Как моя сестра? – из-за угла хижины вышла, оглядываясь по сторонам, Катерина.

– Скоро все произойдет. Будь готова забрать ребенка. – Ночную тишину разорвал душераздирающий крик роженицы, и Катерина вздрогнула.

– Она выживет? – нервно спросила старшая Петрова.

– Тебя вдруг это начало волновать, Катерина? – усмехнулась ведьма.

– Не особо. Мне нужен только ребенок. Это залог моего будущего. Ты сама говорила, что это необычный ребенок и это будет моим преимуществом против Клауса. – Катерина хитро улыбнулась ведьме. – Будь на шаг впереди своего врага, ты сама меня так учила. Тем более я не очень верю в твое пророчество.

– Я верю, что после смерти твоей сестры Клаус, как я и предрекла, потеряет покой и окажется слабым, а значит, Майкл наконец сможет найти и убить его, только он может это сделать, а дальше вся семья падет. Они мне за все заплатят, Катерина. Я буду смеяться Эстер в лицо на той стороне, что она так и не смогла перехитрить меня, она будет еще жалеть, что использовала меня и от этого пострадала вся моя семья. – Айяна внимательно посмотрела на Петрову. Раньше она не замечала в ней корысти и сейчас в Катерине она видела лишь ее, а не чувство мести, которое сейчас так нужно было ведьме. Она буквально помешалась на этом ребенке с тех пор, как узнала о странной беременности Кэролайн. Ей было все равно, что будет потом с сестрой, тогда как Кэролайн переживала за нее и не раз расспрашивала о прошлой жизни Катерины тут. Айяна вовремя поняла, на кого ей стоит рассчитывать. Пускай Петрова заберет ребенка, если, конечно, он выживет, но у нее останется то, что на самом деле нужно сейчас, и на будущее, что бы ни случилось, у нее будет своя гарантия на века. – Запомни мои слова, Катерина… это дитя может быть как спасением в будущем, так и гибелью для тебя. Я чувствую, что мой конец близок, и я не буду с тобой рядом, чтобы помочь тебе управлять им, ты должна быть предельно осторожной. Мы не можем знать, что вложила еще в свое заклинание Эстер и что еще в дальнейшем задумают духи, а значит, нужно быть готовыми ко всему. – Айяна протянула ей маленькую серебряную цепочку с кулончиком. – В кулоне вся магия, которая будет скрывать родство и дальше от всей семьи. Проследи, чтобы его не снимал отпрыск. Больше я тебе ничем помочь не смогу.

– Ты так говоришь, как будто уже прощаешься со мной. – Катерина обеспокоенно посмотрела на старуху, но так и не услышала ее ответа. Ночную тишину нарушил еще крик, громче прежнего, наполненный болью и страданиями сестры, и ведьма поспешила в хижину, а Катерине лишь оставалось только ждать.

***

Клаус стоял на галере и с нетерпением всматривался вдаль. Еще несколько часов, и они должны сойти на берег. Еще чуть-чуть, и он наконец увидит ее после долгих месяцев расставания. И все, чего он лишь теперь желал, чтобы она простила ему те слова, которые он произнес ей в порыве гнева. Ее слова, глаза, полные ненависти, отвращения и печали, преследовали его по ночам, и он боролся сам с собой все это время. Викинг прикрыл глаза и отчетливо увидел ее перед собой. Как же он скучал по этой дерзкой улыбке и теперь знал точно, что не сможет ее более забыть, даже через века и вечность его сердце и душа будут полностью принадлежать только ей. «Навеки», – поклялся себе Клаус. И пускай сейчас он слабый и зависящий от нее, но он пообещал справиться с собой и воспитать ее ребенка как собственного. Он поклялся себе, что больше никогда не будет попрекать и унижать ее. В глубине души он чувствовал и верил, что она все же не убегала от него и что Касл принудил ее все-таки и, как твердила ему постоянно сестра, ей страшно даже самой себе в этом признаться. Ребекка с Колом не отходили от него ни на шаг на празднике у короля и при каждом удобном случае, как бы невзначай, заводили о Кэрол разговоры, но это было не нужно ему уже, Клаус и сам давно решил все для себя. Одно его очень беспокоило: по словам брата и сестры, его жена с каждым днем себя чувствовала все хуже, и, сославшись на здоровье Кэрол, вся семья отбыла намного раньше, чем остальные придворные. Это было великолепной отговоркой для того, чтобы поскорей быть с ней рядом и помочь, чем бы он смог.

– Ты пойдешь к ней, когда мы прибудем, Ник? – Ребекка бесшумно подошла к брату и встала рядом, так же вглядываясь, как и он, в виднеющуюся вдалеке в предрассветном тумане деревню. Она повернула голову и ожидала ответ, но он все молчал. – Я могу сама навестить Кэрол. Еще рано, она, наверное, спит, – тихо произнесла она.

– Не переживай. Я больше не причиню твоей подруге вреда, – усмехнулся Клаус. Было приятно наблюдать за тем, как его сестра беспокоится за его жену.

– Знаешь, Ник… после мамы я не подпускала к себе так близко никого… – печально прошептала она. – Я не перенесу, если потеряю еще и ее.

– Я тоже, Ребекка… я тоже…

И когда они сошли на берег, их совсем никто не встречал. Обычно даже ночью дозорный будил почти всех жителей по прибытию и те ждали с нетерпением своих господ, но не в этот раз.

Клаус жадно вслушивался в тишину, бешено вращая взглядом по деревне. Это не было нападением. Хижины стояли целыми, но в воздухе еще витал запах дыма, а затем он почувствовал отдаленный запах горелой плоти.

– Кто-то умер, Никлаус, – сообщил Элайджа и так уже ему известную новость.

– Смотрите, – Ребекка указала на другую сторону фьорда. Вдалеке от берега плыл уже потухший, но еще продолжающий дымиться плот, который вот-вот должен был разбиться о скалы. Обычно викинги так хоронили своих людей, независимо будь то воин или женщина, старик или же обычный ребенок – все были равны перед Одином. Они отправляли умерших в Валгаллу на погребальных ладьях или плотах, которые поджигали вместе с их останками и отправляли в море.

Из домов начали показываться жители деревни, но они все, как один, жались к своим дверям и боялись выходить господину навстречу. Клаус увидел, как к ним медленно идет Эрик, и его взгляд выражал небывалую печаль и горечь утраты. Клауса начала охватывать паника и от плохого предчувствия его пошатнуло.

– Что произошло, Эрик? – прогрохотал его голос в предрассветной тишине. Старик остановился и покачал головой с сожалением.

– Кэрол… она покинула нас… – хоть он шепотом сообщил, но вся семья отчетливо услышала эту трагичную новость. Сердце Клауса подскочило, едва не разорвавшись от ужаса. Он опоздал.

Клаус в оцепенении перевел взгляд на упавшую на колени сестру, которая начала рыдать, бить руками о землю и кричать что-то, но дальше для него происходило все как в тумане и он не понимал ничего из того, что она кричала. Потом он перевел взгляд на тот далекий дымящийся плот, который тут же разбился о скалы. Он не мог поверить во все происходящее. Где-то в его сознании раздался его же отчаянный нечеловеческий крик, но это было не в сознании, а на самом деле… от этого крика кровь стыла в жилах, и все вмиг попрятались по домам.

Клаус с неистовым рыком зверя бросился на Эрика, который один только среди всех решился сообщить ему новость. Викинг располосовал горло старика, и кровь брызнула фонтаном, заливая лицо; клыки мгновенно заострились, желая вонзаться в плоть вновь и вновь, желая уничтожить их всех и не оставить никого в живых. В голове лишь осталась звенящая пустота, которая порождала с каждой секундой осознания одно только безумие. Ее больше нет. Он не помнил как, но очутился в их маленьком доме, в котором им так было хорошо, пусть недолго, но эти моменты он никогда не забудет. В доме витала смерть. Мучительная смерть. И звенящим колоколом в голове он представил себе ее родовые крики агонии и мучения. Его жена тут умерла, которой он не успел сказать самого главного. Он опоздал.