Текст книги "Попробуй меня (СИ)"

Автор книги: MargoLay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

Чт…

Широкий шаг ко мне.

Меня точно вихрем снесло с середины дороги и с силой пришибло к телу Гарри – это выглядело точно так же, как волны океана с превеликим удовольствием ударяются об огромные камни.

Мне хочется плакать от того, что он играет со мной, а он хрипло смеется, потому что он выиграл.

Он снова выиграл.

А теперь, Дейвидсон, лучше не рыпайся. – произнес Стайлс, сжимая мою руку и медленно отходя с места. – От судьбы не убежишь, слышала такую мысль?

Слышала. – киваю головой я и продолжаю прижиматься к его руке всем телом, боясь, что он меня вновь отпустит.

Так вот знай, что от судьбы действительно не убежишь. – он снова улыбается. – А от меня тем более.

Мы шли по ночному Лондону крепко держась за руки. На наших глазах небо украшало себя серебристыми звездочками, а неугомонный ветер потихоньку унимался.

Зима была мягко-снежной, приятной и жутко теплой.

Или это все было потому, что Гарри шел рядом и от него излучало такое тепло, от которого поневоле хотелось стянуть с себя шапку, или же слепить из чистейшего снега маленький снежок и засунуть его в связанную вещицу, а затем спокойно продолжить путь по направлению туда, куда глядят эти сумасшедшие зеленые глаза.

Важно то, что мы были. Мы с ним были, вы понимаете?

Гарри и я.

Прямо здесь. Сейчас. Смотрим в небо, слегка прищурив глаза, а затем наоборот, широко раскрывая и вновь считая звездочки, потому что мы сбились в очередной раз. Мы чувствуем лёгкий страх от неизвестности, однако же смело соприкасаемся друг с другом теплыми плечами – и вот мы вновь можем идти вперед. Мы можем делать вместе все, что угодно.

Смеяться и молчать.

Тыкать пальцами в незнакомцев и смотреть друг другу в глаза.

Вспоминать прошлые обиды и наживать другие.

Время рядом с нами, наверное, бесконечно. – тихим голосом говорит Гарри и неожиданно целует меня в шапку, а затем ворчит себе под нос, что ему опять щекотно.

Время рядом с нами действительно тянулось бесконечно.

В детстве каждый из нас растягивал клубничную жвачку на огромное расстояние, и нам было наплевать, что оно прямо изо рта – смело, уверенно, ужасно грязными пальцами мы растягивали жевательные резинки и удивлялись, какие же они, все-таки, были длинными!

Наши минуты были похожи на сладкий баблгамм – мы хотели растянуть их до невозможного.

Мы хватали каждую частичку времени и прятали ее глубоко в карманы, сохраняя ее, точно дорогие камушки.

Время было нескончаемым, бессрочным, безграничным, вечным, каким угодно, но самое главное – оно целиком принадлежало нам.

Это было наше с ним время.

Время для того, чтобы узнавать новых себя, находить в друг друге новые недостатки, а потом соглашаться в том, что это вовсе не недостатки – это целые достоинства.

Время для того, чтобы обещать, забывать, напоминать, и снова забывать, вспоминать, вспоминать, вспоминать… И отчаянно, всем сердцем, до самой глубины души – любить.

Рядом с нами были дни, в которые сердце будет распирать от пожирающих чувств. Когда сердце будет колотить с новой силой, когда оно совсем не будет уставать от того, что на него вновь обрушилась масса заботы. Но оно будет благодарить нас лишь за то, что оно все еще с нами, что влюбленные чувства так и не покидают его.

Оно все еще живет.

Где-то рядом и ночи, в которые будет невозможно удержаться от слез, которые внезапно нагрянут в момент тяжелых воспоминаний. Эти слезы будут самыми солеными и, возможно, самыми мерзкими и до ужаса противными.

Но я точно знаю, что для него эти слезы будут приторной сладостью. Он будет просить меня успокоиться, нежными прикосновениями смахивая их с влажных щек.

Он скажет, что все еще рядом и никуда не уйдет. А затем попросит заснуть и вновь сожмет мою руку настолько крепко, что уснуть ну никак не получится.

Время.

Оно бесконечным потоком было и будет всегда рядом с нами.

Позволяя нам любить, мечтать, говорить о глупостях, ругаться, бить друг друга подушками, одновременно успокаиваться, со всей силы брякаясь на мягчайшую перину кровати.

Трепетать, ждать, переживать, дарить, наслаждаться, стараться…

Отдавать, ласкать, страдать, думать, скучать, а затем вновь говорить, говорить, говорить…

И это все, что время оставило нам.

Господи, если бы у меня была возможность начать жизнь сначала, но эта жизнь была бы без тебя – я ее вовсе бы не начинал. – Гарри запустил волосы под шапку и резко сорвал ее, засунув в карман.

Мы стояли около моего дома и кудрявый вновь напрочь отказывался зайти вовнутрь, ссылаясь на позднее время, да и вообще, как оказалось, он собрался начать жить по-человечески. В первый пункт входил идеальный режим дня, включающий в себя укладывание в постель ровно в 11 вечера, и ни минутой позже.

Сейчас на часах уже давно за 12 и все человеческие приличия валятся строго по направлению к черту.

Гарри, надень шапку. – тихим тоном прошу я и сама залезаю в его карман, доставая оттуда тоненькую шапку. – Перед кем ты выпендриваешься?

Стайлс скорчил непонятную рожицу, но послушно нацепил на себя шапку, спрятав непослушную челку вовнутрь.

Я нормально выгляжу? – поинтересовался он у меня с таким видом, словно ему через минуту выходить на подиум.

Стайлс, ты всегда нормально выглядишь. – мой взгляд устремился в его, и между нами, казалось, пролетела маленькая искорка.

К черту искорку, между нами – целый пожар.

Ты красивая сонная. – лениво улыбнулся Стайлс и медленно убрал надоедливый локон мне за ухо.

Я не хочу спать. – я резко дернула головой в знак подтверждения своих слов. – Я готова еще хоть сколь…

Именно поэтому ты так мило зеваешь и закатываешь глаза, как будто уже спишь. – хриплым тоном произнес Стайлс, и тут же развернул меня на 180 градусов, направляя прямиком в дом.

Но Гарри! – возмутилась я, затормозив на месте.

Стайлс тут же подошел ко мне сзади и притянул к себе за плечи, утыкаясь носом в мои волосы и вдыхая полной грудью.

Зачем ты так делаешь? – нахмурилась я, стараясь выкарабкаться из смертельной хватки.

Потому что мне нравится, как ты пахнешь. – ответил он в свою очередь и прикоснулся пересохшими от ночного похолодания губами к моей холодной щеке.

Ради таких моментов хотелось, чтобы ночь длилась вечно.

Проблемы ввиде того, что тебя потеряли родители и давно пора домой казались больше, чем просто незначительными.

Я терялась в его руках и терялась в том, как он прижимал меня к себе.

Потребовалось бы больше года, чтобы научиться контролировать эту пронзительную дрожь в коленках, когда я оказывалась так крепко прижата к нему.

Приятных снов тебе, Дейвидсон. – прошептал Гарри на ушко, специальным образом касаясь кончиком языка мочки уха.

Точно знал, что я окончательно сдаюсь.

Ты паршивец, Стайлс. – процедила я сквозь зубы.

Гарри усмехнулся и резко отпустил меня из своей хватки, делая широкий шаг назад, как несколько часов назад.

Спиной я чувствовала гребаную усмешку и то, как он пронизывает спину своим ядовитым взглядом.

Ты придешь и ляжешь спать, Дейвидсон. И попробуй не лечь. – произнес он грубым тоном, который тут же сменился легким, почти невесомым. – Я люблю тебя.

POV Гарри.

Нет, пожалуй, «R» надо немного поменьше. – давал я строгие советы, надвисая над лицом тату-мастера. – Да нет же, еще меньше!

Господи, ну долго там еще. – проыла Дейвидсон, смахивая с лица маленькую слезинку.

Я сказал поменьше, ты, баран! – выругался я и тут же подошел к девушке, которая всеми силами прикрывала маленькими ладонями обнаженную грудь.

Стайлс, обязательно было выбирать именно это место? – заворчала она, заметив меня рядом.

Я усмехнулся, крепко сжимая ее руку и присаживаясь на корточки рядом с Риккой. На лбу образовались мелкие капельки пота от невыносимой боли, а кожа под грудью оказалось слишком красной от прикосновения острой иглы.

Обязательно. – кивнул я головой. – Кожа на этом месте самая чувствительная.

Что еще за «Карпе дием»? – встрял в разговор мужик, который настойчиво пыхтел, выводя на молочной коже эту фразу.

Я встал на ноги и вновь подошел к нему, чтобы проконтролировать процесс работы.

Лови момент. – спокойно ответил я и склонился поближе. – Вот тут можно небольшой завиток.

Именно сейчас я ловлю момент издержки врезать ему по роже. – простонала Дейвидсон, посмотрев на тату-мастера. – Черт, ну давайте побыстрее там.

Если ты еще раз затронешь ее грудь пальцем, я затрону твою рожу кулаком. – прошипел я сквозь зубы и подошел к окну, возле которого лежала одежда Дейвидсон.

Я взял ее футболку в руки и тут же подошел к девушке, набрасывая ее на обнаженное тело.

В целях профилактики. – заметил я и резко обернулся на парня. – А ты в целях профилактики смажь ее кожу спиртом, иначе мне придется смазать твои…

Да понял я, понял. – покраснел тот в свою очередь и тут же достал ватный диск, смоченный в спиртовом растворе.

Из окна было видно, как рабочие убирают рождественские гирлянды с огромной елки, однако же половина из них слонялись по площади и откровенно бездельничали.

За поворотом неожиданно показался Малик, прижимая к себе 3 стаканчика из Старбакса и крепко держа во второй руке бумажный пакет из того же заведения.

Вот же чертовщина, там такие очереди! – недовольно пробубнил он, заваливаясь в тату-салон.

Я быстрым шагом подошел к приятелю, забирая из его рук небольшие покупки и позволяя ему снять верхнюю одежду.

Милый свитерочек с олененком, Зейн. – захихикала Дейвидсон, выхватывая из моих рук стаканчик со своим именем.

Да это все эта безобразница Эмили. – отмахнулся он и широко улыбнулся. – Говорит, если я не буду его носить, значит у меня нет вкуса, очень остроумно, не правда ли?

А ты как истинный модник такого допустить ну никак не можешь. – откровенно съязвил я, за что тут же получил слабый удар по шее.

Через несколько минут Малик уже вовсю сидел рядом с тату-мастером и диктовал свои правила правильного нанесения татуировок.

Лицо Рикки уже вовсю было залито слезами и я пожалел миллион раз, что уговорил эту особу на первую татуировку. Хотя, если быть честным, она даже не противилась, чему я был крайне удивлен.

Стайлс, а ну иди сюда. – подозвал меня к себе Зейн, поправляя очки на переносице.

Я подставил стул к парням и тут же посмотрел на татуировку, внимательно слушая при этом советы Малика, который, кстати сказать, был слишком зависим от рисунков на теле.

Я думаю, если сюда добавить раскрытую розу с шипами, то это будет просто охуеть как круто. – выложил он свое мнение. – Или вот сюда.

Маленькая иголочка переместилась в конец фразы и Малик тут же обвел маленькую область, продолжая рассказывать свои задумки.

Причем маленького размера, иначе заживать так долго будет, что мы еще с этим хапнем огромного горя. – он поднял свой взгляд на меня и приспустил свои очки для зрения. – Что скажешь?

Я почесал затылок и тяжело вздохнул в раздумьях.

Вообще я думал, что может лучше добавить еще один завиток вот сюда? – я тыкнул пальцем на кожу, однако не касаясь ее. – Это было бы очень мил…

Ага, что за сопли с сахаром. – вякнул тот и отрицательно махнул головой. – Никаких завитков, на первой букве их и так достаточно.

Эй, может вы меня спросите? – перебила нас Рикка и мы одновременно посмотрели на нее, а затем вновь опустили головы к татуировке, пропуская ее слова мимо уха.

В конечном итоге я полностью согласился с Маликом и через несколько минут работа была абсолютно закончена.

Тату-мастер мягким движением заклеил покрасневшую кожу пластырем, и посоветовал не принимать душ сегодня вечером, в целях избежать раздражения.

Ну раз уж я тут, то я не могу лишить себя такого удовольствия порадовать свое тело еще одной татуировочкой. – Малик хлопнул в ладоши и тут же стянул с себя свитер, присаживаясь на специальный стул. – Вот тут, пожалуйста. Это же слово. И без всяких завитушек.

Я не был готов к тому, чтобы сделать еще одну татуировку, хотя вопли Дейвидсон и Зейна побороли во мне гребаное несогласие и, в конце концов, я тоже согласился на «Carpe diem», делая татуировку на том же месте, что теперь красовалась на коже Рикки.

Если бы ты знал, как руки опускались на пол. – произнесла Дейвидсон, когда мы вышли из салона.

Зейн покинул его первым, ссылаясь на срочные дела, но однако же пообещал позвонить Рикке вечером и поинтересоваться, как она себя чувствует.

Гребаный Зейн.

Я знаю. – согласился я и посмотрел на ее заплаканное лицо. – Когда я делал свою первую татуировку, ощущения были такими, что мое сердце останавливается.

Рикка усмехнулась, пряча свою руку мне в карман.

Так что ты еще счастливчик, Дейвидсон, раз опускались только руки. – задумчиво произнес я.

Мое сердце ни за что не остановится, пока ты продолжаешь держать меня за руку. – девушка мило улыбнулась.

Я борол в себе желание перестать кричать по мелочам, злиться, ругаться на сестру, швырять свои грязные вещи на пол, а не в корзину для белья – у меня все получалось.

Единственное, что я никак не мог научиться делать – это держать себя в руках, когда она улыбалась мне.

Я боялся признаться, что испытываю чувство остановки сердца каждый раз, когда она дышит рядом. И чтобы совсем не потерять голову, я резко останавливался и целовал ее, хотя в ответ слышал лишь раздраженный вопль, ввиде: «Ты самый настоящий идиот, как же ты меня напугал!»

Что мне оставалось делать кроме того, как глушить эти возгласы своими губами, а в глубине души осознавать – черт побери, я счастлив, что я вновь ощущаю этот момент.

Сколько раз моя жизнь заходила в тупик, и я отчаянно искал из него выход.

Дейвидсон же рушила все тупики одним своим присутствием. Стоило ей только посмотреть на меня и я чувствовал, как внутри все начинает кипеть от непередаваемого ощущения, ощущения спокойствия и чертовой радости, ощущения того самого момента, которое так и называлось – «Карпе дием».

И я готов поклясться – это чувство ни на минуту не оставляло и ни за что не оставит меня, пока она находилась со мной.

Пока я чувствовал ее любовь.

Пока я был уверен, что Дейвидсон без остатка принадлежит только мне.

Гарри! – воскликнула миссис Дейвидсон, заметив меня в коридоре своего дома. – Как я рада, что ты снова тут.

Иногда мне кажется, что моя мама влюблена в тебя сильнее, чем я. – недовольно прошептала Рикка мне на ухо, крепко обхватывая меня руками за пояс.

Дом Дейвидсон был полностью пропитан сладостью. Куда не сунься – повсюду стояли милые статуэтки пирожных, различных маффинов, леденцов и карамелек.

Не успела она войти на кухню, как в ее руке тут же очутился ванильный чупа-чупс, а затем точно такой же оказался нагло впихан мне в рот.

Рикка! – ее мама мягко улыбнулась, однако качнула головой в знак недовольства. – Предложи Гарри чай, а не это…

Он не хочет чай. – ответила она за меня, и тут же схватила меня за руку, быстрым шагом направляясь в свою комнату.

Когда я вошел в комнату, в нос тут же ударил приторный запах ее духов, от которого у меня буквально сносило крышу.

Ну что ты как не родной прям, Гарри, проходи. – игриво подмигнула мне и силком втащила меня в комнату, захлапывая за собой дверь.

Я медленно прошелся по комнате, заостряя внимание на милых мелочах, которые украшали полки ее комода и огромного шкафа.

Маленькая Эйфелева башня, балерина в музыкальной шкатулке, огромный киндер сюрприз, размером с кулак – все это сковывало мне сердце от того, что я готов был вечно любоваться на то место, которое было тщательно обставлено ей самой.

Да что ты смотришь на эту ерунду, смотри что я тебе покажу. – Рикка села на свою кровать и подтянула к себе ноутбук, включая его и подзывая меня к себе.

Я спокойно сел рядом и тут же уткнулся носом в ее шею, вдыхая самый любимый, самый притягательный и желанный аромат из всех.

Каждая клеточка моего тела билась в страшных конвульсиях и все это было просто потому, что в этом доме было слишком много ее.

Изо дня в день я пытался насладиться ею, когда мы встречались на улице или где-либо еще, но мне всегда было чертовски мало. Мое сердце разрывалось от непередаваемой тоски, иногда я думал, что окончательно пропадаю и мне оставалось лишь умолять того, кто управлял нами сверху, искренне спрашивая у него разрешения пережить бесконечную ночь, чтобы на утро вновь встретиться с ней.

Сейчас же на мои плечи оседала ее обстановка, ее запах, ее бархатный голос – вся она принадлежала мне, и именно сейчас мне казалось, что я разорвусь на куски от того, как ее было много.

Bruno Mars – Greenade. (до конца главы)

Поцелуй меня, пожалуйста. Один поцелуй, Дейвидсон, иначе я сдаюсь. – прошептал я ей в шею, прикасаясь губами к ее матовой коже на шее.

Но Гарри, я хотела…

Прошу тебя.

Рикка испуганно захлопала ресничками, но отодвинула от себя ноутбук и нежным прикосновением обхватила руками мою шею, прикасаясь пухлыми губами к моим. Я закрыл глаза от удовольствия, но тут же приоткрыл их, и сам не знаю зачем.

Это было удивительно, что вытворяла со мной эта девушка.

Я боялся ослабить хватку, потому что складывалось ощущение, что она может исчезнуть в этой сладкой невесомости.

Ее кожа была слишком мягкой, слишком гладкой для того, чтобы я просто так прикасался к ней. Я был готов оберегать ее как самое дивное сокровище, я готов был сделать все, что угодно, лишь бы это никогда не заканчивалось.

Лишь бы она никогда не отпускала меня из своих рук.

А теперь посмотри. – настояла она и тыкнула пальцем в монитор. – Ты помнишь этот вечер?

На мониторе тут же послышалась музыка и началось небольшое по продолжительности видео. Вокруг – масса народу, огромные хрустальные люстры, официанты в смокингах и самое ужасное шампанское в мире на позолоченных подносах.

Неуверенные первокурсники, толпящиеся в уголках огромного зала, уверенные старшие курсы – я смотрел на этот вечер, когда я впервые познакомился с ней.

Когда я осознал в самый первый день, что окончательно пропал.

Откуда оно у тебя? – шепотом произнес я, завороженно глазея на монитор.

Скачала с сайта колледжа через несколько дней. – гордо сообщила Рикка, улыбаясь и посматривая на меня. – Нравится?

«Привет, меня зовут Рикка, а это моя новая подруга Корнелия, мы новички в этом колледже!» – на экране тут же появилась моя Дейвидсон, щебечущая в камеру абсолютный абсурд, однако улыбаясь так широко и совсем не подозревая, что ее ждет впереди.

Камера тут же переместилась на другой ракурс и я заметил себя и еще четверых парней, отдаленных от всего окружения студентов.

Одетые совсем не так, как полагается, принадлежавшие лишь самим себе, обкуренные до конченого состояния, господи, я краснею от того, какими же идиотами мы были.

Черт, я не могу. – рассмеялся я, отводя помутненный взгляд в сторону. – Это просто невероятно.

Нравится? – улыбнулась она, а затем захлопнула крышку ноутбука, потому что видео закончилось.

Не оче… – не успел я договорить, как тут же оказался поваленным на мягкую кровать.

Дейвидсон надвисала сверху меня и делала что-то очень странное с моими щеками.

Господи, мне так нравятся твои ямочки, Стайлс! – восторженно заявила она и резко прильнула ко мне своими губами, зарываясь руками в мои спутанные волосы.

Я толком не успел вздохнуть, как она вновь обрушилась на меня и со всего размаху упала прямо на мое тело, крепко прижимая меня к себе.

Ты меня точно задушишь. – закашлявшись произнес я, однако продолжал улыбаться от того, насколько я был счастлив.

Рикка легла рядом со мной, подложив мою руку себе под голову и утыкаясь своим лицом мне в грудь.

Я провел рукой по ее шелковым волосам, ощущая биение ее маленького сердечка. Готов поспорить, 360 ударов в секунду – не меньше.

Когда я впервые увидела тебя, Гарри, мне показалось, что это конец. – прошептала она и подняла шоколадные глаза, всматриваясь в мои, словно читая все мои мысли. – Я боялась тебя, как огня.

А я боялся влюбиться в тебя, Дейвидсон.

Рикка улыбнулась, вновь опуская глаза и принимаясь крутить в руке мою подвеску ввиде бумажного самолетика.

Спешу тебя обрадовать. – неожиданно произнесла она отдаленным голосом. – Ты проиграл.

Я громко рассмеялся, прижимая к девушку себе и вновь утыкаясь носом в ее волосы.

Все наши моменты можно было вешать на веревочку, словно бусинки.

Настоящая любовь ведь расцветает из маленьких бутончиков, постепенно превращаясь в огромные бутоны ярких цветов. Мне казалось, что я любил Дейвидсон с недостаточной страстью, мне казалось, что я могу любить гораздо сильнее, хотя по факту это было невозможно совсем.

Как я мог не замечать ее раньше? Где я был до того, как я встретил ее?

Да как, черт побери, я вообще жил без нее?

Рикка, я клянусь, если я буду жить миллион жизней, если за все эти миллионы лет я буду превращаться в кого-угодно, поверь, в кого угодно, я все равно буду искать тебя. Искать до тех пор, пока не найду.

Дейвидсон осторожно приподнялась на локтях и настойчиво посмотрела мне в глаза.

Я тяжело сглотнул, чувствуя, как трясутся мои руки, как внутри все улыбается от восторга, как трепещет моя оживленная душа, восхищенная этим моментом.

Тогда мне придется поклясться, что я буду ждать тебя в каждой из этих миллионых жизней.

Она упирается маленькими кулачками мне в ребра, и я боюсь, что она услышит, как они пульсируют от невероятного сердцебиения.

Ты попробуешь жить со мной, как только тебе стукнет восемнадцать. – заявил я уверенным тоном. – У тебя есть еще пару дней, чтобы приготовиться к этому.

Да неужели? – подмигнула она мне и осторожно прикусила свою нижнюю губу. – Это что, называется, «попробовать жить с Гарри Стайлсом»?

Я задумчиво уставился в потолок.

Попробовать жизнь с Гарри Стайлсом… Такой бред могла придумать только эта ненормальная девушка, которая уже вовсю закручивает мои волосы себе на палец и не перестает восхищаться, насколько мягкие у меня волосы.

Как-то не так звучит. – цокнул я и перевел взгляд на нее. – Даю еще попытку.

Хм, дай подумать. – Рикка оставила в покое мои волосы и тоже посмотрела в потолок. – Попробовать Гарри Стайлса?

Я ухмыльнулся, давая волю своей ненормальной фантазии. Гормоны внутри моего тела начали вытворять с сознанием такие вещи, что мне тут же пришлось мотнуть головой, чтобы послать их всех к черту.

Ну да, ты можешь попробовать, но боюсь тоненькие стены твоего дома не выдержат твоих милых стонов. – произнес я, ловя на себе ненавидящий взгляд Рикки.

Рикка, Рикка, Рикка… Это было самое красивое имя из всех, что я когда-либо слышал. Раньше оно приносило одну лишь боль, а сейчас я окончательно был уверен – оно греет мне душу, когда я шепчу его в темноте.

Никогда не думал, что все дойдет до того, что ты окончательно станешь моей. – шепотом произнес я, невесомо целуя девушку в висок. – Мы прошли с тобой много испытаний, Дейвидсон. Ты пережила то, о чем я даже подумать не мог, а я в свою очередь гордо перешагнул через все потери. Ни одна потеря не сравнится с ощущением того, что ты без самого остатка принадлежишь мне.

Скажи еще, Гарри. – попросила меня девушка, завороженно слушая мои слова. – Мне нравится, когда ты говоришь.

Я сказал тебе так много. – улыбнулся я, вдыхая воздух полной грудью.

В голове мысли лились сплошным потоком, но все это было в таком прошлом. Прошлое ведь не для того, чтобы загораживать наше будущее, я думаю, каждый бы согласился со мной.

Все мои фразы значат ровным счетом целый мир, целый мир для одной тебя, моя маленькая девочка. – господи, я чувствую, как трясутся мои руки и как сильно стучит сердце, оставляя синяки на бледной коже в области слева. – И единственное, что я могу предложить тебе – это остаться со мной. Мы можем пройти вместе через все, что только может помешать нам. Я знаю, что ты плачешь, когда меня нет рядом, а я просто пропадаю, когда нет тебя. Я могу предложить тебе так много, но последнее, что я скажу тебе…

Я улыбнулся. Улыбнулся ей, предвещая то, что она уже согласилась.

Она не знает, что я задумал, но ее маленькое сердечко таилось в ожидании чего-то волшебного.

Сохранить этот момент.

Сохранить тот самый волшебный момент для нас двоих.

Оставить этот момент в нашем мире – ведь наш мир лишь для нас двоих.

Я вдохнул полной грудью и опустил взгляд на свое сокровище, которое тряслось в моих руках, но которое буквально разрывало от преданной любви и горящих чувств.

Приоткрыв рот, я еле сдержался, чтобы не поцеловать ее, однако собрав всю волю в кулак, я слегка прищурил глаза и склонился над ее ухом, прошептав два заветных слова:

Попробуй меня.

========== Эпилог ==========

POV Рикка.

Joan Osborne – One Of Us

Мне сегодня двадцать. – с улыбкой произнес Стайлс и приподнял бокал с ярко-вишневым вином немного вверх.

А мне восемнадцать. – в свою очередь ответила я, приподнимая тонкий бокал с золотистым шампанским.

Видишь, Дейвидсон, либо это жизнь у нас с тобой такая ненормальная, либо день рождение с той, ради которой дышишь, случается в один день – это является абсолютной нормой.

Я усмехнулась и галантным движением разрезала маленький кусок мраморной говядины еще наполам.

Скорее первое. – наконец ответила я и поняла взгляд на Гарри.

Золотые запонки по-светски дорого переливались солнечным оттенком под светом дорогих хрустальных люстр, первые две пуговки белоснежной рубашки по-свойски расстегнуты, волосы аккуратно зачесаны назад, на пальцах красуются дорогие перстни, а дикие, зверско-бирюзовые глаза решительно смотрят на меня.

Гарри, зачем же ты такой.

Ты красивая. – неожиданно для меня самой заявил Стайлс и резко облизал свои губы, отчего мне тут же захотелось впиться в них. – Только не смей смущаться, Дейвидсон, ты сегодня безумно нравишься мне.

Сегодня? – недоверчивым тоном переспросила я, отложив вилку с ножом в сторону. – Нравлюсь?

В остальные дни я как мальчишка по-сумасшедшему влюблен в тебя.

Мы поднялись из-за стола в тот момент, когда стрелки на огромных часах достигнули шести.

Гарри подал мне мое пальто и тут же попросил портье подать такси к одному из самых дорогих ресторанов в Лондоне.

Я не могла оторвать от него взгляд.

В свои двадцать он знал гораздо больше, чем требуется, и пережил настолько сложные периоды, попадая в которые люди просто напросто опускают руки.

Но это был Гарри. И он мог пройти через все.

Крепко сжимая в руке огромный букет из ярко-синих роз, я стояла прижавшись к крепкому телу, недовольно щурясь от ветра.

Ты самая красивая, Дейвидсон.

Я слышу это в пятый раз за вечер, Гарри. – рассмеялась я, заметив подъезжающее такси.

Придется сказать еще столько же, чтобы ты не на секунду не сомневалась в этом.

На последнем этаже 32-этажного отеля, окна в котором в два раза больше человеческого роста, особенно чутко отражается интимность всех моментов. Зайдя в номер, Стайлс тут же сдернул с себя надоедливую рубашку и остался с оголенным торсом, откровенно ругаясь, что весь этот очаровательный стиль заядлого джентльмена явно не для него.

Я подошла к огромному к окну и прислонилась к нему лбом, наблюдая с огромной высоты за кипящей жизнью в городе.

Темные сумерки тяжелыми осадками садились на Лондон, жизнь снизу казалось слишком быстрой, слишком быстрой для нас с ним, потому что в нашем номере все казалось слишком простым и легким.

Находиться рядом с Гарри всю оставшуюся жизнь – вот мое заветное желание, которое я повторяю весь первый день этого второго снежного месяца.

Рикка, подойди ко мне. – просит Гарри, пряча за спиной что-то маленькое.

Я с интересом приподняла бровь и оторвалась от окна, вплотную подходя к парню, жуткое сердцебиение которого слышалось, как казалось, за целый километр.

Ты очень красивая. – шепчет он мне на ушко и обнимает меня одной рукой за талию, с особой нежностью дотрагиваясь до моих пальцев правой руки.

Черт, что ты задумал. – я чувствую, как внутри все напрягается от ожидания. – Гарри, я жду.

Стайлс ехидно улыбнулся и медленно вынул из красной коробочки что-то золотистое, с небольшим маленьким камушком в центре.

Этим что-то оказалось кольцо.

Что ты…

Я знаю, что не смогу отпустить тебя, пусть ты будешь биться смертельной силой как чертова рыба об лед. – тихим голосом проговорил Стайлс, смотря мне прямо в глаза и медленно надевая на правую руку то самое колечко. – Я знаю, что тебе нужно время, я знаю, что тебе нужно хотя бы какое-то образование, я знаю, что ты боишься жизни со мной, но я точно знаю, что наши дети будут самыми счастливыми, Дейвидсон. Я знаю, что ты ни на шаг не отойдешь от меня, пусть и руки твои будут синеть от моей смертельной хватки.

Я стояла, возмущенная восхищением, трясущаяся от удовольствия, все мои внутренности прыгали от этого момента, я не чувствовала себя, я не чувствовала ног.

Ты знаешь, мне действительно нужно время. – еле как выдавила я из себя, но моя улыбка ненормального человека противоречила мне, а точнее – говорила сама за себя.

Гарри очаровательно улыбнулся и крепко сжал мою руку в своей, наклоняясь к моему уху.

Я из тех сумасшедших, Дейвидсон, что готов ждать тебя целую вечность. – прошептал он, продолжая сжимать мою руку до самого хруста. – Я влюблен в твои ключицы, взгляд и в твой заразительный смех. Я один из тех романтиков, кто будет каждое утро целовать тебя и сплетать наши руки в сумасшедший клубок из пальцев. Ты знаешь, каждый день я страдаю недостатком времени, со мной постоянно много проблем, но я один из тех настырных идиотов, который готов ждать тебя, даже если ты скажешь мне валить к черту. Я никогда не уйду от тебя. И я никогда не прощу себе, если отпущу тебя хоть на шаг.

Я закусила губу так сильно, что из глаз тут же ринулись бурными потоками непрошенные слезы. Гарри осторожно прикоснулся губами к моей щеке, одним лишь прикосновением убирая всю соленую влагу с моих щек.

И если жизнь с тобой не будет казаться раем, можно ли будет вообще назвать это жизнью? – спросила я у него, обхватывая парня за шею настолько сильно, что легко можно было почувствовать пульсирование маленькой венки на его виске. – Помнишь, как ты рассказывал мне, что в детстве находил в снежных ангелов что-то очень…. Не припомню, кажется, притягательное?

До боли притягательное. – тут же отозвался Стайлс, вспоминая детские воспоминания. – Я везде рисовал маленьких ангелочков, ты помнишь мои рассказы? Выбегая с самого утра на улицу я падал с сугроб и как маленький идиот принимался делать этих самых ангелов, боясь сделать их неидеальными.

Я посмотрела в его глаза, которые явно понимали, что я имела ввиду.

Наши шапки были перепутаны, шарфы напрочь спутаны, ботинки не застегнуты, однако мы, крепко держась за руки, выбежали на улицу и с разбегу грохнулись в огромный сугроб, напоминающий какой-то неизведанный ледник. Мы принялись делать тех самых снежных ангелов, громко крича какой-то неразборчивый бред прямо в небо.

Я громко рассмеялась, убирая снег с лица Гарри, который тщательно старался сделать своего ангелочка гораздо красивее моего.