Текст книги "И лицо твоё в пламени вижу...(СИ)"
Автор книги: Мануэлла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Дурачок! Сам ведь не знает, что уже без году неделя как жених. Эх, осталось лишь деда подвести к этому решению . Пускай думает, что сам так решил.
–Иди, скоро начнётся приём.– легонько подтолкнула она мужчину к выходу. Едва за ним захлопнулась дверь, как Танита вновь затанцевала от радости– сегодня будет самый счастливый день в её жизни. Да, самый счастливый
6
« Сегодня будет один из самых тяжёлых дней в его жизни»– думал Рейвен, следуя за отцом. Орден Святой Инквизиции редко собирался вот так, в одном из тайных мест, вызывая всех членов. Значит, ведьму поймали. Будут пытать, а затем казнят. Сам Рейвен ни разу не принимал участия в пытках, но пару казней видел. Морщинистую старуху в лохмотьях, что едва прикрывали раны и синяки на теле, да низкую полноватую женщину, что, обессилев, повисла на руках двух братьев Ордена, пока её тащили во двор, на костер.
Нет, ни капли сочувствия в Рейвене они не вызвали. Даже когда одна из тех ведьм, старуха, вдруг зарыдала в голос, умоляя не убивать её. Чертовы ведьмы! Когда другим зло да смерти шлют– отчего же вот так не плачут!? Не жалеют чужих жизней? Когда ужасные дары Тьме преподносят– младенца, что выкрали из колыбели, прямо из под руки уснувшей от усталости матери? Деву юную, чистую, что омороком заставили за ними пойти?
Его мать тоже погубила их грязная сестрица, ведьма! Отец сумел спасти только Рейвена. Ненависть к ведьмам, что поселилась в душе еще совсем невинного ребенка, с годами только росла. Поэтому сам он вызвался пойти в Охотники, когда пришло время. Отец, кажется, остался бы доволен и если Рейвен был бы как все– простым членом Ордена. Но Рейвен стал Охотником. Притом, самым лучшим Охотником.
****
–Братья! Сегодня мы собрались, чтобы предать очищающему Огню еще одну из дочерей Тьмы! Это мерзкое отродье ...– услышав голос отца, что в черной сутане стоял за алтарем, Рейвен тихо хмыкнул. Отец был прекрасным оратором, люди слушали его, слушались, готовы были пойти, куда велит Глава Ордена, ибо искренне верили каждому слову, что исходило из его уст. А уж добавить драматизма отец мог как никто иной. Речи его могли пьянить получше любых фалернских вин, могли пугать, могли убеждать или дарить надежду – всё зависело от той цели, что поставил себе отец. Сегодня он решил еще раз напомнить всем сам смысл их дела. По мере перечисления тех злодеяний, что успела совершить неизвестная ведьма, даже Рейвен невольно нахмурился. " Отродье Тьмы!"– тихо выругался он, увидев, как несколько братьев Ордена выводят в центр нагую женщину. Лицо и тело ее были сплошь покрыты синяками, на ногах и руках– грубые железные это кандалы. Грязные засаленные волосы свалялись в тонкие сосульки, одну ногу она подволакивала так, словно та была несколько раз сломана. Но в её зелёных глазах горела усмешка, что блуждала и на потрескавшихся обескровленных губах. Высокая, статная– при жизни ( а то, что она отправится в мир теней, было лишь вопросом времени) она была красавицей. Даже сейчас она, гордо выпрямившись, шла, будто королева среди слуг, а не пленница. Тонкая нитка алых как кровь рябиновый бус, подрагивая, мелькала меж змеившимися по груди черными сальными прядями.
Да и в тот момент, когда Рейвен, спустя долгих два месяца, все же смог выследить эту ведьму и напасть, она повела себя как истинный боец– метала в него заклинаниями, пыталась затеряться в ею созданных иллюзиях, зверем или птицей опрокинуться чаялась, читая такие мощные заклинания, что земля вокруг сотрясалась. Но Рейвен выстрелил в нее смоченной в особом растворе пулей, что причиняла дочерям тьмы неимоверные страдания, не убивая плоти. А Азатем, когда Рейвен все настиг и, скрутив, накинул на неё рябиновые бусы, только усмехнулась в ответ, обреченно поникнув головой. Как будто признавала поражение. Всю дорогу, что он вёз ее в клетке, сделанной из осины, ведьма сидела ровно, стараясь не коснуться ни единого из прутьев, что причинили бы несусветные муки, но когда повозка тряслась на ухабах, падала она, невольно касаясь телом такого опасного для всех проклятых дерева– и лишь блеск глаз выдавал её боль. Сжимала зубы, лишь тихо шипя.
–Ну, ведьма, не желаешь ли что-то сказать в своё оправдание?– начал отец, а Рейвен усмехнулся. Что она скажет?! " Да, я продала душу Тьме"– это и так ясно всем собравшимся без исключения. Проклянет их всех до сотого колена– так ведь не она первая. И чего бояться проклятия того, кто сам проклят?
Но ведьма смогла удивить:
–Скоро вы все умрете. Все! Она обретёт силу, и всё будет в огне!– дико вращая глазами, женщина засмеялась в голос, отчего даже парочка из братьев, удерживающих её, вздрогнув, лишь покрепче перехватила цепи– А ты – повернулась она к отцу, прожигая его взглядом– Будешь вечно мучиться во Тьме, за каждую душу, что посмел вобрать!
О чем толкует эта сумасшедшая? Вобрать душу?
Отец поднял руку, призывая всех успокоиться:
–Ведьма произнесла своё последнее слово! А теперь ее саму ожидает Огонь!– ощерился он в ухмылке, а члены Ордена принялись тихо посмеиваться.
Все двинулись к выходу, следуя за ведьмой и её стражниками. Пока женщину привязывали к помосту, она не произнесла ни слова. Не плакала, не умоляла остановиться, сохранить ей жизнь, не клялась, что обрела истинного Бога, и больше в жизни не причинит зла роду людскому, не призывала проклятий на их головы– просто молча и слегка насмешливо взирала на суету вокруг неё. А затем, когда огонь заструился, пополз по сухим дровам всё выше и выше, подбираясь к ее ступням, подняла глаза к небу, словно вверяя свою душу Творцу.
Рейвен даже ощутил некое подобие уважения– так достойно умереть не каждый мужчина мог.
Отвернувшись, он не стал наблюдать за тем, как огонь пожирает столб и женское тело, к нему прикованное. Направившись к отцу, он с удивлением отметил, что знаменитое спокойствие Драгона дало брешь– нерво проведя рукой по волосам, отец кивнул на его приветствие.
–Пойдем в кабинет, сын мой. Нужно кое о чем поговорить. – прикоснувшись к плечу Рейвена, отец легонько похлопал сына– и благодарю тебя от имени Ордена за службу, ты достойно...
–Отец, довольно, – хмуро оборвал Рейвен его похвалы– Ты ведь знаешь, зачем я это делаю. Не растрачивай понапрасну красноречия.
Драгон хмыкнул:
–Ты всегда был честен и прям и в речах, и в деле, сын мой.
В кабинете отца Рейвен устало присел на кожаное кресло. Он не еще не успел отдохнуть с дороги, поэтому откинулся на спинку кресла, лениво прикрыв глаза.
–Сын мой, ты меня знаешь– ходить вокруг да около я не привык– начал отец, перебирая на полке одного из настенных книжных шкафов фолианты– У меня дурные вести. Истинная скоро вступит в силу, пророчество может сбыться.
Рейвен выдохнул, чтобы хоть немного успокоиться – и далось отцу это пророчество?! Разве есть хоть какие предпосылки того, что оно вообще правдиво!?
–Отец, ни ты, ни я,– вновь начал он то, что вот уже многие годы пытался втолковать ему– никогда не видели истинно рождённых, ведь так?
Отец недовольно кивнул, подслеповато вчитываясь в старые фолианты. Пальцы его дрожали.
–С чего тогда нам верить, что они действительно существуют? Все это– сказки их братии, для привлечения новых наивных дурочек, что отдадут души Тьме ради призрачного могущества– краем глаза поглядывая на отца, Рейвен не мог не удивиться – он будто становился моложе. С каждой пойманной ведьмой, с каждой душой, что освободил от гнёта Тьмы. Вот с кого сам он, Рейвен, сызмальства старался брать пример– такой одержимости призванием как у отца, он не видел нигде. Если других манило золото, что щедро платила корона, чувство власти над умами, ненависть или месть какой-то определенной ведьме, что встретилась в их жизни, то отец жил лишь идеей. Идеей избавления мира от этой нечисти. Нечисти, что опасна для всех и каждого.
–Смотри, сын мой, – отец, наконец найдя нужную книгу, раскрыл ее на столе, перед Рейвеном, ткнув пальцем в текст– Здесь говорится, что истинно рождённая вступит в силу в эту пору! Два из трёх презнаменований сбылись– солнце, что скрылось с неба, поглощенное Тьмой. И кровавый восход. А про знаки, что предшествовали её рождению, ты не хуже меня знаешь, – жадно всматриваясь в загадочные руны, смысл которых понимал лишь он сам, отец ожидал ответа.
Рейвен едва не выругался вслух– фанатичная убеждённость отца начинала действовать на нервы. Но вслух он произнёс:
–Если это – всё, за чем ты меня позвал, то извини– я очень устал.
–Да, хорошо, хорошо,– бормотал отец, уже поглощённый чтением книги. Но Рейвен понимал – все это лишь напускное согласие. Отец попросту счел необходимым отложить разговор до определённого времени.
Рейвен встал, и уже у самой двери отец его окликнул:
–Да, едва не забыл – Пришло приглашение к Тодеушу, Князю Славина, его внучка празднует вхождение в пору девичества. Завтра утром выезжаешь. Я ...пока здесь задержусь, передашь мои поздравления.
–Хорошо, – мрачно бросил Рейвен. Будь его воля, он не таскался бы по пирушкам да приёмам, впустую расходуя столько драгоценное время.
–Говорят, юная дана– настоящая красавица. Но не смей заглядываться– у меня есть пара идей насчёт достойной партии для тебя– не упустил случая старый сводник, что и во сне и наяву грезил– как бы обрести устойчивые связи со знатью. Что ни говори, а отец был лишь воином, своей храбростью и решимостью в негласной войне против ведьм, добившимся самого высокого места в Ордене, которого боялись даже короли. Все эти приглашения доставались ему без единого возражения. А многие и сами были готовы на многое, лишь бы их посетил сам член Ордена Святой Инквизиции. Это лучше любых заверений негласно демонстрировало благонадёжность дома, то, что в нем нет даже малейшего проблеска колдовства, опасности.
– Сестра короля спрашивала о тебе. А еще я говорил с министром Дагром, у него дочь. Чудо как хороша!– многозначительно повысил голос отец ему вслед
–А разве про знатных дан на выданье с богатым приданым хоть когда-то говорили иное?– с насмешкой осадил отца Рейвен, выходя за дверь.
***
Придя домой, Рейвен первым делом велел слугам принести воды. Откинувшись на золоченую спинку ванны, он наслаждался тёплом, снимающим напряжение с мышц, уставших за много недель, что он потратил на поиски. Закрыв глаза, он позволил себе немного задремать...
"Маленькая рыжая девочка бежала по лесу. Петляя меж деревьев, радостно смеялась она, кружилась, раскинув руки. Рядом с ней тяжело трусил большой темный кот. Лица ребенка не было видно, только светлое платье с оборками у худеньких плечиков. "Приди, приди, Огонь! Всё поглоти, укрой в себе! Очисти Земли от Тьмы и скверны"– жутко напевал звонкий детский голос. И вдруг все вокруг запылало, озарилось ярким пламенем. Исчезли в нём и дитя, и его маленький спутник ".
Рейвен, очнувшись от полудрёмы, резко привстал , ухватившись напряжёнными руками за края ванны. Вот и ещё одно видение. Вот и новая цель. Видения приходили к нему едва ли не с самого детства. Сперва – спутанные, туманные. В каждом из них вряд был какой-либо смысл. Затем видениях становились упорядоченнее, яснее, словно кто-то высший счёл Рейвена дланью своей на Земле. Потому-то и слыл Рейвен лучшим Охотником на ведьм среди трёх королевств– само провидение подчас, через эти странные сны вело его, являло новое задание.
Об этих снах не знал даже отец. Да и окружающие, кроме старой няньки, что давным-давно нашла свой покой в мире духов, даже не догадывались. Иначе ведь могут счесть за колдуна. Боялись люди любого проявления, которого объяснить не могли, понять. Потому-то Рейвен и не счёл не нужным распространяться об этом воистину чуде. Потому-то и уверился в правильности своей миссии– разве судьба посылала бы подобные видения, если не желала его, Рейвена, участия в очищении мира от этой заразы.
Немного потренировавшись во дворе, Рейвен приказал принести в комнату ужин. Спать осталось совсем немного, впрочем, долгий сон был едва ли не последнем месте в списке того, что необходимо годами учившемуся с достоинством терпеть тяготы и лишения ради результата Охотнику.
7
Танита, потихоньку выглядывая уже начинающих съезжаться гостей, самых важных из которых встречал лично сам Князь, пританцовывала от нетерпения. Ну скорей бы, скорей. Идея деда заключалась в том, что на приём она попадёт последней, когда все гости уже рассядутся за вереницей длинных столов, ломящихся от ихысканнейших кушаний ( дед не поскупился пригласить самых именитых поваров столицы, щедро осыпав их хозяев деньгами за временное отсутствие слуг), Князь произнесёт речь, слуги по его знаку слегка прикроют окна тяжёлыми шторами– и в зал войдёт она. «В сиянии свечей ее красота будет еще более совершенна»– хитро улыбался ей дед, делая своей изобретательностью честь любой дайне, у которой имелась дочь на выданье.
Танита видела и Вацлава – он сидел за вторым к выходу столом, там, где собирались все те, кто не обладал титулом, родословной– богатые торговцы, представители воинства, духовенства ( у последних принципиальной позицией были именно эти места, будто наказывать бренные дух и тело они начинали ещё при жизни. Что, впрочем, нисколько не мешало им отдавать должное еде и винам куда как усерднее других гостей).
Прием начался, Князь за центральным столом о чем-то тихо переговаривался с самим Главным Министром– именно его прислал Король вместо себя, так как сам на прошлой охоте упал с лошади, повредив ногу и спину, и сейчас несколько до лекарей под неусыпным контролем Королевы приводили его Величество в себя.
Танита невольно залюбовалась дедом– столько лет, а всё также силен, мудр, добр. Она уже собралась было отойти– скоро придет пора спускаться, чтобы в блеске огней войти в зал, как вдруг взгляд её упал на мужчину, что сидел по левую руку от деда. Темные волосы длиной чуть выше плеч, перехваченные у затылка черной лентой, суровые черты лица, тонкий рот, изогнутый будто в насмешке, большие плечи, руки в черных кожаных печатках. Сюртук из темного бархата – будто слуга самой Прародительницы-Тени пожаловал к ней на праздник. Было нечто такое в его фигуре, что приковало взор.
И вдруг мужчина замер, будто прислушиваясь к чему-то, а затем, повернув голову прямо в том направлении, где под высоким сводом потолка, у края лестницы, притаилась Танита. Его взгляд обжигал, притягивал. Будто время замерло, а никого меж ними не было– ни весело шумевших гостей, ни музыкантов, затянувших новую мелодию, ни слуг, что быстро и ловко сновали меж столов с подносами и кувшинами в руках. Никого. Только он и она.
Танита, замотав головой, попыталась стряхнуть то странное оцепенение, в которое впала. Мужчина, хищно улыбнувшись, отвернулся. Будто кот, лениво играясь, позволил маленькой неразумной мышке прошмыгнуть мимо себя– чтобы еще продлить наслаждение от охоты.
Князь, вставая, поднял кубок. Это означало начало речи, а также и то, что она должна уже стоять в дверях, готовясь войти в зал. Танита, подхватив юбки, рванула вниз по лестнице, огибая слуг.
Уже у самых дверей она, отдышавшись, быстро поправила платье.
Когда громким голосом дед пригласил ее в зал, слуги открыли дверь.
Едва войдя в зал, Танита услышала как вздох всеобщего восхищения прокатился по нему. "Так вот тебе, скользкая словно рыба Фреда"– злорадно подумала девушка, гордо проплывая меж столов -" Теперь пускай попробует твоя прислужница перед моей хвастать, как Вацлав на тебя заглядывался!".
Сам герой ее ежевечерних фантазий остался позади, и Таните буквально жёг спину его восхищённый взгляд. Но был и ещё один взгляд. Словно липкая тягучая смола обволакивал, заставляя тонуть в своих темных глубинах. Неизвестный гость, сидя рядом с Князем, жадно пожирал ее глазами. Танита едва не стала в нарушение этикета озираться по сторонам – неужели никто, кроме неё, не замечает его наглости?!
Как назло, Князь усадил Таниту на свое место, рядом с ним! То ли хотел без лишних ушей о чем-то пошептаться с Главным Министром, то ли демонстрируя всем вокруг, что он её равняет с мужчиной, прочит ей княжество? Не раз дед возмущённо бил кулаком по столу, когда опять доносили ему– ожидают свадьбы юной даны в княжестве, волнуются. Здоровье да годы ведь уже не те у самого Князя, чтобы не избрать уже сейчас себе преемника.
"А, может... Желает он её знакомства с этим мрачным мужчиной?"– мелькнула мысль, но Танита тут же одернула себя– зачем это старому Тодеушу? Разве не сказал бы он ей все прямо, как привык? Она ведь за эту честность и прямоту с ней его и ценила еще больше.
–Вы прекрасны, дана Танита,– девушка вздрогнула, услышав тихий низкий голос над своим ухом. Подняв глаза от тарелки, по которой она последнее время только и делала, что перекладывала кусочки еды тонкой изящной вилкой, она посмотрела прямо в лицо мужчине рядом.
–Меня зовут Рейвен,– немного наклонил он голову.
Танита промолчала, не зная, что ответить. Спросить, кто он и откуда прибыл? Так ведь ей это вовсе неинтересно. К тому же, Вацлав и так робеет, а увидит, что Танита вежливо общается с этим мрачным незнакомцем, да ещё сам Князь вольно или невольно поспособствовал тому, чтобы они были рядом – так и вовсе всю решимость потеряет. Она усмехнулась – как в бой идти, так Вацлав был во главе воинства. А как в любви– таился позади.
Пока дана томилась между этикетом и нежеланием, мужчина наклонился ближе.
–Что вас так рассмешило, дана?– его красивый мужской голос, казалось, таил в себе некую опасность? Да и вообще рядом с этим мужчиной странное волнение охватывало девушку. Будто внешнее его спокойствие, веселье – только оболочка, притворство?
Танита нашла взглядом Вацлава, краешками губ улыбнувшись ему. Будто в грозовую погоду осветил её лучик солнца– так действовал на нее Начальник стражей. Но на лице Вацлава она прочла некое недоумение. Откинувшись в поисках того, что же его так изумило, она наткнулась на собственнический взгляд наглеца рядом.
–Это ваш нареченный, Танита?– его раскатистый низкий рык заставил ее задрожать, но девушка продолжала упрямо молчать. Позади них вырос молчаливый прислужник, что наполнил их бокалы вином. Юная княжна воспользовалась этим как предлогом слегка отодвинуться от мужчины.
Тот хмыкнул в ответ, продолжив вполголоса свои догадки:
–Неет,– протянул он, скользя пальцем по краю бокала, отчего раздался неприятный скрип. При этом мужчина не сводил глаз с её лица, словно это по покрасневшей от смущения щеке властно проводит пальцем– Там не ровня княжеской крови– ведь так? – Таните послышалось, или он действительно сказал так, словно сомневался в её происхождении? Неужели он что-то знает?! Нет, вряд ли! Нужно успокоиться, успокоиться!
Но тут полилась спокойная незатейливая музыка, открывавшая увеселительную часть приема. Да и приёмом-то назвать происходящее можно было весьма отдаленно– вот в столице, слышала Танита, отдельные залы для танцев, огромные высокие потолки. А под ними – то райские птицы летают невиданные, разноцветным оперением, да маленькие– с мизинец величиной. Крылышки их быстро -быстро порхают. То артисты заезжие на огромных ходулях ходят да огнём дышат. Слух ходил, что одной княгине, признанной красавице двора, хоть и летах уже, даже причёску высокую подпалили– так дама, не будь дурой, парик сняла да выбросила. А на голове– волосенки седые да жиденькие. А на другом приеме один из генералов, желая поразить всех своей доблестью, кинулся показывать трюки с мечом, да и сам не заметил, как разрубил один из длинных тонких стеблей, увенчанных крупными соцветиями ярко-красных кровянок. Цветок тут же выпустил всю свою пыльцу на отважного глупца– и генерал еще с неделю ходил с багровым то ли от несмывающейся пыльцы кровянки, то ли от злости, лицом.
Танита усмехнулась, вспоминая, сколько нелепых слухов приходило к ним из столицы.
–Могу я пригласить вас, дана?– снова тот же мужской голос вторгся в мысли. Будто и не убежать никуда от него, не спрятаться. Достанет, настигнет.
Танита бросила быстрый взгляд на деда, он казался странно серьёзен. Но лишь едва заметно кивнул ей. Да и как отказать на глазах у всех, особенно, если танцы лишь начались. Эх, сказаться бы больной. Все лучше чем провести хоть мгновение рядом с этим до дрожи пугающим человеком.
Нет, Танита нравилась юношам, мужчинам. Некоторые из них шутливо подмигивали, другие с дарами и предложением руки приезжали, третьи лишь украдкой глядели да вздыхали. Но этот... Глядит так, будто он здесь– главный! Посмотрела бы она на него, взгляни он так на кого из дворца! Но, почему-то, осознавала дана, что и там не особо сдерживает себя этот странный человек.
Вопреки ожиданиям, танцуя, он молчал. Ни когда их руки и глаза встречались, проделывая очередную фигуру танца. Ни когда вел её по залу, слегка приобняв за талию. Ни когда, с поклоном, возвратил на место.
Но теперь не это заботило Таниту– шепотки, что слышала она, когда шли к столу. Глупая! Танцевала она ни с кем-нибудь, а с самим Главным Охотником! Вот почему душа ее трепетала, уходила в пятки. Вот почему такой страх сковывал, стоило лишь заглягуть в темные омуты глаз его. Неужели он приехал за ней?!
Его тихий шепот -благодарность за танец, его собственнический жест, когда он вёл ее– все приобрело новый смысл. Он играет с ней! Возможно, в Охотнике, вопреки молве, есть искра человечности – он не пожелал испортить её праздника. Её последнего праздника!
Шумно сглотнув, Танита поежилась от холода, сидя в жарко натопленном душном зале. Это конец! Князь не сможет спасти её! Никто не может – даже сам король. Реши сейчас кто из Охотников, имея веские на то основания, ворваться в покои короля, вытащить его , в одной ночной рубашке, на суд Огня, вряд ли кто-то встал на его пути. А уж про остальных и говорить не приходилось– не уйдет она сама, добровольно, приедут не только другие Охотники, но и король в подмогу гвардию пришлет, как было тогда, с тремя ведьмами, что в горах спрятались. Извели они двух Охотников, да два полка королевской гвардии вместо них пришли, возглавил их третий, в живых оставшийся.
8
Глядя на юную княжну Рейвен чувствовал невероятное– казалось, эти чувства давным -давно остались в той, прошлой, жизни– счастье, радость, желание жить, любить. Едва покинув пору юности вступил он в братство, по доброй воле, сам. И с тех же пор забыл о том, как может быть прекрасна жизнь. Он ел лишь по необходимости, не искал изысков или вкусной пищи– кусок вяленой зайчатины да горсть ключевой воды в те долгие дни, когда он, затаившись, выслеживал добычу, были для него ничем не хуже еды на самых богатых приемах во дворце. Женщины интересовали его лишь для своего прямого назначения, как не раз с ухмылкой повторял отец. Рейвен, конечно, не был настолько циничен – он понимал, что после гибели матери очерствело сердце отца, разуверилось вэ мире и справедливости, любви. Но и сам Главный Охотник ничуть не ценил все эти глупые переглядывания да вздохи– нет, он содержал то одну, то другую любовницу, старался искать лишь глубоко замужних дайн, либо вдовушек, которые счастливы были вдвойне – и годами холодная постель согрета, и щедр очень любовник. Некогда было размениваться ни на что иное, кроме как на охоту. В глубине души Рейвен даже себе не признавался – искал он ту ведьму, что извела его мать. Не позволяя себе думать ни об этом, ни о том, что давно уж гнилая плоть этой убийцы может кормить могильных червей. Столько лет прошло. От старости да смерти даже самая искусная ведьма долго бегать не смогла бы.
И сейчас, на приеме, отчаянно скучал он, желая скорей уснуть– может, еще что во сне придет. Узнает он, кто его цель.
Но эта огненноволосая красавица затмила собой всё – ледяная корка равнодушия, что покрыла его ожесточившееся с годами сердце, дала брешь. Даже просто сидеть рядом, наслаждаясь тем, что дана на расстоянии одной ладони казалось сродни изысканному удовольствию. Наблюдать то, как смешно она хмурит лобик, пытаясь выискать кого-то в зале, как нетерпеливо постукивает ножкой в башмачке, думая, что никто этого не замечает. Каким огнем загорелись её зеленые как лес глаза, когда она искала причины отказать ему в танце– да так и не нашла. И как гордо она шла рядом – будто так и нужно. Будто подле него – её место. Теперь Рейвен понял, как мать покорила сердце отца так, что ни одна женщина с моментах её смерти, не смогла занять её места.
Внезапно мужчину озарило– сон! Это была не цель, а пророчество. Иногда ему снились и такие. Предсказывающие нечто грядущее, не всегда понятные, часто сложные. Но затем, когда это происходило, понимал Рейвен– вот оно, случилось. Сопоставлял сон и реальность, соображая, какие детали были пророчеством, а какие– лишь его мыслями, что вплелись в подсознание.
В том странном сне он видел огонь . А еще– девичий силуэт. Рыжие волосы её вметнулись вверх, точно языки пламени, а сама она словно зависла в воздухе.
Значит, место даны действительно подле него? Иначе почему его сердце так отозвалось? Откликнулось?
Нужно выяснить у Князя, есть ли у неё нареченный! Впрочем, не так– нужно сказать Князю, что с этого момента есть у неё нареченный. Это он, Рейвен. Его Величество давно предлагал ему за верную службу и титул, и одно из отдаленных княжеств. Но Рейвен отказывался, не желая тем самым задевать честолюбие отца – того уж очень заботило, что король, при всем могуществе Ордена, не особо тепло настроен к его главе. А вот к Рейвену король благоволил, подчас даже слишком.
Но теперь Рейвен согласится на всё. Нужно завтра же ехать в столицу. Его жизнь коротка– кто знает, в сражении с какой ведьмой погибнет он, когда ? Медлить и тянуть некогда, на ухаживания времени тоже нет. Рейвен мысленно возблагодарил истинного Бога за то, что в их кругах и не приняты были долгие ухаживания как у простолюдинов. Главное– Князя одобрение получить. Да и без одобрения мешкать он не станет– после первого внука, особенно, названного в его честь, старый Тодеуш обязательно сменит гнев на милость.
Он перевёл взгляд на место рядом с собой – и злобно сжал кулаки. Оно пустовало. Вот, что делает из него один лишь вид этой девицы– идиота! Он и навыки свои растерял рядом с ней. Будь на ее месте ведьма– давно лежал бы бездыханным.
Пройдясь глазами по залу, он мрачно усмехнулся– она танцевала. С этим ангелоподобным остолопом! Правда, лицо её было грустным, даже излишне. Не так подобает данам праздновать своё вступление во взрослую жизнь.
****
Танита, переодевшись ко сну, накинула халат. Теперь нужно было ей прошмыгнуть в библиотеку – там ее должен был ждать Вацлав. В покои её не мог он пробраться как раньше– когда в замок съезжались гости, Князь усиливал охрану, а Вацлав нес службу и днём, и ночью. Вот и порешили, что будто он решит проверить крыло, отведенное нескольким гостям. А Танита...а ей будто бы не спится, пришла книгу взять. Девушка усмехнулась, припоминая, как когда-то тот же Вацлав упрекал ее за неграмотность. Теперь, после лучших столичных учителей, была она умнее его самого, подчас ставя в тупик размышлениями или побеждая в словесном поединке.
Девушка, немного пригасив светильник, нервно мерила библиотеку шагами. Где же он? Ведь договорились! Скоро нужно идти обратно, чтобы прислужница, старая Ирма, что сегодня да и все дни, пока в замке гости, ночует в комнатке для слуг рядом с покоями Таниты, не заметила её отсутствия.
Раздался скрип двери, а затем быстрые, уверенные мужские шаги. Великий Бог, наконец-то!
–Вацлав!– облегчённо выдохнула она, рванувшись к мужчине. И тут же замерла, потому что ответом ей был знакомый насмешливый голос:
–Он не придет. – его большие руки обхватили её, прижимая к себе. Мужчина, зарывшись лицом в ее волосы, тихо застонал. Танита принялась отталкивать его, но это было всё равно, что бороться с горой– и с места ни на каплю не сдвинешь. Пройдясь рукой по спине, он привлёк её ещё ближе, так, что его жаркое дыхание опалило щеки.
–Ты не представляешь, как я хочу тебя– хрипло прошептал он ей на ухо, заставляя кожу на рвкпх покрыться мурашками.
Да он, верно, пьян? Возможно, он даже не признал её! Решил, что какая-то готовая на все дайна условилась здесь встретиться с Вацлавом и заменил его собой?
Девушка вновь стала вырываться с удвоенной силой– получается, теперь этот мрачный исполин ожидает от неё того, что...что думает, получил бы Вацлав!?
Но следующие его слова разбили догадки в пух и прах. Он знал, кто дрожит в его руках:
–Тише, Танита, тише. Я не обижу тебя, поверь– Рейвен прижал ее к себе, слегка покачивая, как малое дитя утешает мать– Без твоего желания я не стану ничего делать
Танита лишь горько усмехнулась– значит, бояться нечего. Ведь ее желание появится лишь тогда, когда с гор вечноснежной Северной страны сойдет лед, да когда слепые подземные гноллы* выйдут наружу, разбрасывая подле себя веками хранимое золото. Вот тогда она станет его! Решил помучить перед смертью?!
–Отпусти!– хрипло бросила Танита, пытаясь извернуться. Но Рейвен лишь поднял её, словно пушинку, в два шага донес до стола, и поставил, прислонив спиной к его дубовой поверхности. Поправив светильник, он с мгновение любовался ею
–Не могу! – с ноткой грусти в голосе признал мужчина– Я сам не свой, как тебя увидел. Завтра же попрошу твоей руки у Князя.
–Отпусти! Пусти!– до Таниты ещё не дошел смысл сказанного им, но как слова точно яд проникли в воспалённое сознание, она замерла. Привстав на цыпочки, она пытливо заглянула в его глаза, пытаясь в тусклом свете различить, лжёт ли? Успокоить да поймать, пленить пытается? Но сама уже понимала – не лжет. Да и не те методы– воспоминания, что эти звери в человеческом обличье сделали с матерью, вновь всколыхнулись в памяти, выплывая на поверхность гадкой удушливой волной дыма и гари.
–Танита! Стой!– голос Рейвена пробился сквозь охаативший ее ужас. Он накинул на неё свой плащ, укутав словно в кокон. Полная тьма окутала их.
–Глупая– тихо прижался губами к ее виску мужчина– Ты опрокинула светильник и едва не сгорела.
"Светильник"– горько улыбнулась девушка. " Светильник!".
–Ступай к себе, иначе...я просто не смогу сдержаться – внезапно отпустил он ее, легонько подтолкнув к двери– И помни, ты– моя! Подумай, прежде чем назначать ночные свидания.
–Не стану – огрызнулась она, немного придя в себя. Дрожащей рукой держась за створку двери, она хотела было скинуть плащ– Ты мне не указ!
–Оставь– остановил ее мужчина – На твоем халате дыра. И я не о тебе говорил, я имел в виду твоего капитана. Если тебе дорога его жизнь – забудь его!
Танита затряслась от еле сдерживаемого гнева – вот он, всего мгновение назад, едва ли не в любви ей признается. А сейчас, не моргнув и глазом, угрожает лишить жизни человека. Впрочем, чего она ожидала от Охотника. Затворив за собой дверь, она побежала прочь, а в ушах всё еще стоял его мерзкий смех.
