Текст книги "Мой благоверный (СИ)"
Автор книги: Мануэлла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 25
Филлипс брезгливо поморщился– эта шлюха, что лишь раздражающе болтала своим прокуренным голосом, водя пальцем с обкусанными темными ногтями по его белому рыхлому животу, ни капли не похожа на Шарлотту. Ночью, в пьяном угаре, ему казалось, что сходство почти полное– рыжие кудряшки ее волос упруго прыгали, когда та наклонилась над мужчиной, обдавая запахом дешёвого табака и немытого тела. Но сейчас…О, Шарлотта – это идеал, богиня. Ее поведение даже понравилось Филлипсу, когда он, проанализировав свою поспешность, пришел к выводу, что это лишь подтверждает: его Шарли– девушка не совсем обычная, возможно, злые языки говорят правду– она леди, пусть и наполовину. Красавица, и по рождению леди, выше их всех. Неважно, что была внебрачным ребенком знатного господина– порода в таких как в элитных лошадях, в крови. Она одна могла осадить его простым взмахом тонкой брови. Ее ледяное самообладание так часто сменялось острословием, выдавая незаурядный для женщины ум. А он, старый идиот, пытался залезть на нее как на какую-нибудь служанку из таверны, готовую одарить своими прелестями любого, кто скажет пару ласковых словечек да подарит пару монет. Вся ненависть, захлестывающая вот уже несколько недель, превратилась ныне в светлую, почти идеалистическую, любовь. Нет, нужно вновь пойти к ней, объяснить, что он – не нищий сквайр, а весьма состоятельный (не зря же столько лет он систематически присваивал хозяйские денежки) джентльмен. И с ним она будет жить как в раю. Ну, по крайней мере, уж он с ней– так точно.
В голове вновь всплыли еженочные фантазии– вот Шарлота, такая манящая, юная, лежит перед ним, раскинув длинные белые ноги, призывно глядя на него. Говорит, что сильно скучала…
Девушка из борделя лишь громко хохотнула, когда озверевший от своих фантазий старикан подмял ее под себя. Девочки говорили, что он всегда оставляет хороший чай. А ради этого можно и потерпеть пару минут– дольше горе-любовничек не продержится. И она принялась стонать, глядя на большое жирное пятно на стене: " Надо будет сказать Салли, пускай закрасят– думала девушка, пока между ее ног ритмично двигался старый дряблый зад– как-никак, а я приношу ей деньги и немалые"….
Глава 26
Эдвард обнаружил, что ему нравится быть женатым. Его юная супруга весьма умело вела хозяйство– с утра его разбудил аромат свежих блинчиков. Спустившись вниз, он с удивлением отметил, что Шарлотта, сияющая и улыбающаяся, приготовила завтрак. Дети, умытые и довольные, за обе щеки уплетали бекон, яйца и блинчики с вареньем.
– О, Эдвин…Проходи, садись завтракать– смущённо произнесла новобрачная– я…пока ты спал, я сходила за детьми. Неудобно злоупотреблять добротой миссис Латимер– она вдруг засуетилась у плиты, подавая его порцию.
– А мы вчера нашли огромного жука, а Преподобный сказал, чтобы мы его отпустили. А мы хотели его засушить– Мегги замолчала, прерванная тихим замечанием Шарлотты.
Эдвин не стал смущать жену ещё больше– типично для любой новобрачной стесняться мужа. Вот и Шарлотта не так вчера была пьяна, как хотела показаться. И за детьми с раннего утра сбежала– все, лишь бы не оставаться с ним наедине. Он лишь усмехнулся, забавляясь своему открытию– ох уж эти женщины. Сперва ломают целые комедии в несколько актов, а затем бегают сами, рыдая и умоляя продолжать отношения. Взять хотя бы Касси. После мимолётного романа, начавшегося с весьма страстной встречи на ее конюшне, откуда она вышла с соломой в волосах, она ещё долго преследовала его, прося не оставлять…Рука, державшая чашку с чаем, замерла в воздухе– откуда это? Из прошлой жизни?! Кто такая " Касси"? Он был конюхом? Но ведь Шарлотта говорила, что нет. Да и сам он смутно помнил, что его род занятий был несколько иным. Но вот каким же? Искра воспоминаний тут же потухла, будто бы память издевалась над ним, давая надежду– и тут же ее отнимая.
Решив не мучить свою милую жёнушку, и без того еле-еле пытавшуюся расправиться с завтраком, он решил пока не выдавать невесть откуда появившиеся воспоминания. Да и зачем, вдруг это и не воспоминания вовсе, а сцены из когда-то прочитанной книги. Ведь, как выяснилось, читать и писать он мог. Что выглядело слегка странным для его положения, но девушка объяснила это его целеустремленностью и любовью у наукам (коей он, правда, до сих пор не замечал за собой).
– А Риот в шахту идёт– вдруг заявила Мегги.
Недоуменно Эдвин перевел взгляд на Шарлотту и удивился тому, насколько хмурым стало ее лицо.
– Это соседский мальчишка, ему всего 8 – словно нехотя объяснила она
– Идет в шахту? Несёт обед отцу? – наконец догадался Эдвин
– Если бы… – вздохнула Шарлотта, пытаясь не заплакать– он идёт туда работать– едва слышно прошептала.
– Работать?! В 8 лет?! Это же чистое безумие! – Эдвин никак не мог поверить услышанному– что же за… – он еле сдерживался из-за присутствия за столом подопечных жены– берет на работу детей!
– У них нет выхода– их отец погиб в шахте, а заработка старшего брата едва хватает, чтобы прокормить мать и 3 братьев.
Повисло тяжёлое молчание. Затем Шарлотта добавила:
– Старшему самому всего 13. Он работает уже 5 лет.
Эдвин никак не мог прийти в себя– вот тебе и утро после брачной ночи. Глядя на такие юные, курносые детские лица Мегги и Фреда, он представить себе не мог, чтобы такие маленькие дети спускались вниз, под землю, мучительно, в поте лица работая наравне с взрослыми.
– А что же…все, Преподобный? – он никак не мог взять в толк, почему люди молчат.
– А что они могут– грустно усмехнулась жена– Поверенный и слушать не станет простой народ, а старый хозяин…он и не появлялся здесь, предпочитая лишь получать деньги… – умолкнув, она принялась водить круги пальцем по скатерти.
– Ты сказала " старый хозяин". А что, есть и новый? Теперь всем этим владеет другой человек? Землёй, шахтами?
– Да– коротко бросила Шарлотта.
– И он тоже не живёт здесь– Эдвин и сам удивлялся тому интересу, что возник у него оотношению к этому совершенно незнакомому ему человеку.
– Не знаю. Недавно он приезжал сюда, в поместье, но сейчас его нет. Дети, давайте собираться– вдруг заторопилась Шарлотта.
Дети, весело болтая, вышли из кухни, направившись в детскую.
– Вы куда? – его жена была ходячим сгустком энергии.
– Мы должны….эээ…урок…урок провести. Только вот учителя нет– иногда я веду, но сегодня даже и не знаю– мы с миссис Кармайкл и женщинами должны собрать помощь..
Эдвин притянул ее к себе. Нежное девичье тело так уютно поместилось в его объятиях, что хотелось стоять вечно. Сминая ее губы в страстном поцелуе, он чувствовал себя самым счастливейшим мужчиной на Земле. Упругие груди, упиравшиеся в его мощный торс, будили желание. И лишь звук детских шагов по лестнице заставил его разомкнуть объятия. Шарлотта всё ещё стояла, прикрыв глаза. Еле уловимым движением руки она коснулась пухлых, красных от поцелуя, губ. Словно сама не верила в те ощущения, что только что пережила.
– Мы готовы. Ты идёшь? – маленьким озорникам не терпелось встретиться с другими детьми
– Да-да, минутку, – ответила девушка, стесняясь встретиться глазами с Эдвином. Но тот лишь улыбнулся ей, взяв под руку:
– Мы идем, дети– и, повернувшись к удивленной Шарлотте, объяснил– у Преподобного прекрасно помогу и я. К тому же, ты сама говорила, что детям нужны школьные знания. А я как раз могу поделиться своими. Пусть и не помню, где и как полученными– хохотнул он, ведя бледную от волнения жену к двери.
Церковная школа находилась в совсем печальном состоянии– крышу необходимо было подлатать, сиденья и скамьи были старенькие и явно из разных мест. Да и вообще, тот факт, что дети не учатся, а вынуждены работать едва ли не с пеленок, все не давал Эдвину покоя. Неужели ничего нельзя сделать? И дети обречены влачить жалкое существование ради того, чтобы хозяин этих земель и его поверенные набивали свои карманы?
Глава 27
– Шарлотта, ты знаешь, что твой супруг всерьез подумывает над тем, чтобы у нас в деревне открылась школа– Преподобный весь светился от торжественности момента. Шарлотта же злорадно улыбнулась– это – самое малое, что он должен жителям. Вот только на какие деньги « его высочество» собрался все это осуществить? Сбережения из монет, что он бросил ей ту ночь, таяли на глазах. Но Преподобный сумел удивить её ещё раз:
– Я обращусь к новому хозяину, мне давно пора с ним познакомиться. И буду просить о помощи со школой. А также мы сможем нанять несколько учителей и платить им, немного, правда, но на жизнь будет хватать. Жить сперва смогут рядом с приходом, там есть два пустующих дома. Их только подлатать.
Видя такой ярый энтузиазм священника, девушка не рискнула напомнить ему, что проблема не только в отсутствии школы. Многие дети работали, так как их больные или старые родственники уже не могли этого делать. Никаких пенсий и пособий, которые вводили некоторые наиболее достойные землевладельцы, у них не было и в помине. Взять одних Данхиллов– отец повредил в шахте руку– та теперь безвольной плетью висела вниз. А ещё был старый дедушка, шахтер. Беременная мать и младшая сестрёнка. И 12-летний Тобби, очень смышленный и чудесный мальчуган, ушел работать. Каждый вечер из окна она видела его, чумазого и уставшего, бредущего домой. Не было больше того веселого ребенка, что расспрашивал в воскресной школе об устройстве мира, с живым интересом изучая новое для себя. Будто старичок, ссутулившись, шел он домой, не глядя по сторонам. Не обращая внимания на веселые крики детворы помладше, игравшей на улице.
А ещё питейные заведения– ушлые дельцы открывали их по несколько штук на деревню. В момент получки некоторые жены вынуждены были вместе с детьми караулить мужей у ворот, чтобы те не спустили на выпивку с таким трудом заработанные деньги.
Урок прошел на редкость гладко, сам Преподобный восхитился умению Эдвина работать с юными умами– те, оставив рогатки и сладости, с интересом слушали об устройстве Земли, общие факты об истории края. Эдвин и сам не понимал, откуда у него столько разной, казалось бы, не особо ему нужной информации. С такими знаниями ощущение, будто окончил престижный университет. Но откуда он, простой работяга, мог найти на это денег? Да и вряд ли жизненная цель у таких работяг – образование. Но тогда откуда у него столько знаний?
Договорившись с Преподобным о начале занятий, Эдвин поспешил к Шарлотте. Дети остались поиграть с другими на импровизированном пикнике, устроенном супругой Святого отца.
– Ну что, дорогая. Не пора ли нам домой?
Шарлотта, державшая в руках стакан лимонада, вздрогнула.
– Я… мне нужно…помочь…я обещала, видишь ли– она растерянно озиралась по сторонам, будто выискивая того, кому якобы собиралась оказать помощь.
Тут же к ним подошла миссис Латимер:
– О, нет, нет, нет, милая. Мы все будем винить себя, если оторвем новобрачных от их медового месяца. Идите домой, мы тут сами– она подмигнул а кумушкам, что краснели и хихикали как девушки.
– О, да– вздохнула одна из них– помнится, мы с моим Оливером весь месяц после свадьбы будто летали на крыльях. Все заохали и завздыхали, вторя ей, вспоминая и свои первые дни после свадьбы. Даже старенькая миссис Прайс – и та украдкой смахнула слезу, вспоминая своего старика Доуна и те дни, когда они были совсем ещё юными.
– А где дети, Шарлотта? Разве мы их не должны забрать– раздался над ее ухом низкий мужской голос.
– Дети? Нет, они ведь у Смитов, там и лягут. После свадьбы, если у молодых есть дети или братья, сестры у мужа, то первые три ночи их берут к себе друзья семьи или соседи– Шарлотта едва стукнула себя кулаком по лбу. Вот дура! Ответила почти машинально, а могла бы и соврать. Откуда ему известны местные устои, да и не устои вовсе– так, жест добрососедской воли, что стал почти традицией. Если бы она могла лгать, не думая и не краснея, то сейчас бы они шли за детьми…
Ощутив сильную руку мужа на своей талии, Шарлотта поняла, как глупо ошибалась– ничего не спасло бы от мужчины, что считает себя ее мужем. Дети уснут, а он обязательно предъявил бы свои супружеские права.
– Тебе холодно? Ты вся дрожишь– он крепче прижал жену к себе, отдав ей свой плащ, в котором та почти утонула.
Дом встретил их непривычной тишиной.
– Пойдем спать? Или, может, хочешь поужинать– Шарлотта искоса смотрела на большую мускулистую фигуру мужа, отдавая дань его мужественности и красоте.
– Лично я уже больше ничего не съем– засмеялся он– на пикнике я был судьей в соревновании по пирогам. А участниц, между прочим, было целых двенадцать.
О, да. Шарлотта хорошо помнила это соревнование. Когда молоденькая Мери МакГи и ее закадычная подружка Френсинс О'Доннел вовсю строили глазки молодому судье, когда тот приблизился к ним, чтобы отведать их совместный шедевр– пирог с малиной. Шарлотту охватило чувство ревности и собственичества. Захотелось подойти к этим хохотушкам, вцепиться им в волосы и…
– Я оставлю тебя ненадолго, чтобы ты могла приготовиться – ее тактичный муж уже выходил за дверь– если захочешь принять ванну, то я могу приказать слугам, чтобы принесли воды.
– Нет, спасибо– ответила Шарлотта…И едва не подпрыгнула на месте– он начинает вспоминать?!
Эдвин тоже остановился на пороге, в недоумении смотря на юную жену:
– Надо же, бред какой. Видимо, третий стакан пунша был лишним. Хорошо, не выпил больше– почувствовал бы себя королем.
Тихонько посмеиваясь, он прикрыл дверь, спускаясь вниз.
У девушки отлегло от сердца– не вспомнил. Но это было лишь делом времени, если услужливая память вот так будет подбрасывать ему воспоминания. И ее конец все ближе и ближе. Мысль о том, чтобы насладиться всем, чем только может, разгоралась в голове из маленькой искорки в огромное пламя безумия. Он– ее муж. Пускай, ненастоящий. Пускай, временный. Но она ведь заслуживает хоть каплю любви и счастья. А именно сейчас этот невероятно красивый мужчина, чего уж греха таить– очень нравившийся ей, думает, что влюблен в свою жёнушку до безумия. Лишь помани пальчиком– и… Но тут вспомнилось свое детство– в каждом из миров она была чужой. В светском обществе никогда бы не приняли внебрачного ребенка, ей никогда было не стать леди. А среди простых жителей деревни ее, хоть и любили многие, но даже они поддразнивали девушку между собой, именуя " Леди Шарлотта". Казалось, все они стесняются своей неотесанности рядом с ней. Сколько раз девушка пыталась их переубедить в этом– и не припомнить. Даже признай Эдвин ребенка– тот будет всю жизнь осуждаем за чужой грех…хотелось плакать– сама все запутала. Дай судьба ей второй шанс– в жизни не поступила бы так снова. На руках отнесла бы Эдвина к замку! Ползком! Волоком тащила – но не стала бы устраивать мерзкий обман, что скоро накроет ее же саму ответной лавиной. А в конце коснется и несчастных детей…
Глава 28
– Иди сюда, любимая– нежно поцеловав жену, Эдвин почувствовал, как она затрепетала в его объятиях. Нежное девичье тело рядом дурманило лучше любого вина. Ее кудри разметались по перине, маня запустить в их буйство пальцы. Она целовала его с не меньшей страстью, скользя своими тонкими пальчиками по литым мускулам его крепкой груди. Его мужское оружие налилось силой, требуя войти в нежную женскую плоть.
Сняв с нее сорочку, Эдвин увидел даже в темноте, как испуганно она округлила глаза, пытаясь прикрыться руками:
– Не бойся– хриплым голосом прошептал– я не сделаю тебе больно, только приятно.
Почему-то некстати вспомнилось то, как он когда-то в прошлой жизни, сведения о которой по крупицам изредка приходили на ум, объезжал норовитых лошадей (может, он и вправду– конюх?). Сперва нужно дать лошади поверить в то, что никто не причинит ей боли, спокойным и ровным голосом говоря с животным. А лишь затем, когда она успокоится, действовать.
Откинув этот бред на задворки сознания, Эдвин восхищённым взглядом окинул свою жену– как же она красива! Стройная талия, пышная грудь, полные бедра и длинные ноги– да эта женщина создана для того, чтобы не вылезать из мужской постели. Будь его воля– днями и ночами держал бы ее только в горизонтальном положении.
Целуя ее грудь, чувственными пальцами ласкал пики сосков, исторгая из девушки тихие стоны. Лёгким движением раздвинул ее ноги, погружаясь пальцами во влажную, горячую женственность. Другой рукой он ухватил ее нежную (как странно – не огрубевшую от работы) руку, положив на свой пульсирующий орган. Показав ей, как нужно ласкать его мужское орудие, Эдвин застонал от наслаждения– Шарлотта оказалась весьма умелой ученицей. Ее груди прижались к его торсу, водя нежными пуговками сосков по коже, ноги были бесстыдно раскинуты, а голова запрокинута назад. Шарлотта, находясь на пороге первого в жизни оргазма, содрогалась от наслаждения. Наконец, подавшись к нему всем телом, она задрожала, выкрикнув его имя. Это привело его к сумасшедшей разрядке. Словно зелёный юнец! Черт побери!
Держа в руках все ещё не пришедшую в себя жену, Эдвин с удивлением отметил, что дарить женщине наслаждение приятно. Но гораздо приятнее это тогда, когда ты ее любишь. Он не помнил своей прошлой жизни, но точно был уверен лишь в одном– Шарлотта– его первая и единственная любовь.
Девушка, открыв глаза, с удивлением посмотрела на него:
– Спасибо. Это….это со всеми бывает так? Или…Я хотела сказать, теперь я понимаю, почему моя… – она замялась, устыдившись собственной глупости. Ее бедная мама не заслуживала того, чтобы ее вспоминали вот так. Да и какая разница, почему женщины встают на этот скользкий путь.
К ее удивлению, муж лишь рассмеялся. Недоуменно взглянув на него, Шарлотта нахмурились:
– Что я сказала не так?
– О, дорогая– засмеялся Эдвин– скорее всего, так всегда. Просто…как тебе объяснить. Мы не сделали ещё ничего из того, что положено.
И вновь не смог сдержать смеха, видя, как изумлённо воззрилась на него жена:
– А….разве что-то должно быть ещё?
Шарлотта, почти всю жизнь проведя в пансионе, школе, искренне не понимала причин смеха супруга. В школе учителя лишь в общих чертах объясняли физиологию, делая основной упор лишь на том, что пригодится будущей светской даме– умении составить меню на званый обед или ужин, управлению домом и слугамии, способности быстро набросать список примерных тем для поддержания разговора за чаем. Вышиванию и музицированию отдавалось больше времени, чем любым наукам. Их считали ненужным мусором, засоряющим хорошенькие женские головки.
– Ну…как тебе сказать? – лукаво взглянул на нее Эдвин, едва сдерживая смех– Я могу только продемонстрировать, немного позже, если ты не возражаешь?
– Я…я бы…Тогда, нет…возможно– она замялась, разрываясь на части между желанием узнать силу страсти и здрывым смыслом, подсказывали ей не заходить за грань невозврата.
Вдруг с улицы стали доноситься крики. Сперва тихие, а затем – все громче. " Пожар!", " пожар!".
Эдвин мгновенно вскочил с кровати, наспех одевшись.
– Жди здесь– почти скомандовал он жене, сбегая вниз по лестнице. Шарлотта, удивившись тому мгновенному преображению, что лицезрела несколько мгновений назад, сперва опешила. Но потом тоже стала впопыхах собираться. Если действительно пожар, то лишние руки очень нужны. К тому же, огонь мог перекинуться на близлежащие дома.
Прибежав в деревню, Эдвин увидел, что огонь охватил один из домов на отшибе. Полусонные жители с испуганными лицами лишь выходили из своих домов, как совы хлопая круглыми от страха глазами.
– Кто живёт в том доме? – бросил Эдвин пухлому мужчине в смешных подштанниках, что стоял рядом с ним.
– Старый Лоуди с семьей.
Бросив взгляд на колодец, Эдвин громко крикнул:
– Все по домам. Несите ведра, кастрюли и все, что можете найти. Черпайте воду– будем заливать огонь.
Бросившись к дому, он увидел тени четырёх человек – трех взрослых и ребенка. Старик Лоуди, его жена изо всех сил пытались удержать дочь, что рвалась в огонь. А маленькая девочка в длинной ночнушке, держась за мамину, рыдала в голос.
– Там Томми! Пустите! Малыш Томми!
Эдвин понял все за мгновение. Сняв с головы рубашку, он схватил ведро с водой, принесенное одним из добровольцев. Вылтв часть воды на себя, а часть– на рубашку, он замотал ею голову, оставив лишь прорезь для глаз. И бросился в дом. Дочь Лоуди стала громко молиться вслух. К дому уже бежали другие жители с ведрами.
Огонь ещё не охватил весь дом, но из-за дыма дышать и видеть было сложно. В очертании скудной мебели малыша не было видно.
– Томми! Томми! Ты где?! – жар уже обжигал лёгкие. И тут Эдвин услышал тихий плач из-за старенькой кровати, у самой стены. Там было меньше всего дыма. Бросившись туда, он увидел мальчишку лет четырех, что прикрывал головку руками и горько плакал. Схватив ребенка на руки, Эдвин быстро сорвал рубашку с лица, укрыв ею ребенка и себя с головой. И бросился к выходу.
Выбежав на улицу, он, отбежав на безопасное расстояние, упал на влажную от ночной росы и воды из вёдер, что тряслись при беге жителей, траву. Томми в его руках замер– Эдвин испугался, не пострадал ли мальчик. Он отодвинул ребенка от себя, пытаясь разглядеть кожу, лицо ребенка. Вроде, все хорошо. Даже дымом не успел надышаться. Тут же подбежало все семейство Лоуди, подхватив малыша. Мать мальчишки упала на колени рядом с Эдвином, целуя ему руки, рыдая, благодарила его за помощь, за спасение. Старик Лоуди, смахивая скупую мужскую слезу, еле-еле дохромал до него.
– Спасибо, огромное спасибо– не выдержав, он отвернулся, прижимая к себе внука, самое ценное, что может быть на свете.
Эдвин встал, направившись от дома к толпе жителей, что таскала ведра и кастрюли, тазы и большие чугунные сковородки с водой из колодца к дому. Все приветствовали его как героя. Навстречу бежала Шарлотта, в плаще и выглядывающей из-под него ночной рубашке. Непослушная. Его непослушная. Едва он велел ей остаться дома, как уже знал, что его Шарлотта не сможет остаться в стороне от чужой беды.
– Ты жив, жив! – она осыпала поцелуями его лицо, шею, щеки– когда мне сказали, что ты вошёл в дом… Господи, Эдвин! – зарыдав, она обняла его, не стыдясь никого вокруг. Ее муж! Только ее!.
– Все хорошо, милая– притянул он ее к себе– что сейчас будет с Лоуди? Где им ночевать?
– Миссис Латтимер уже спешит сюда. Мать и детей разместят в доме Преподобного, а ее родителей– у О'Доннелов. Это их родственники.
– Хорошо– он окинул взглядом дом. Сейчас огонь уже был потушен, но из имущества вряд ли что-то осталось.
– Как решится вопрос с их жильем? – его искренне интересовало, что будет дальше с нечастной семьёй, которая в один миг потеряла все.
– Конечно, все жители помогут им…
Эдвин понял, что хотела сказать девушка– их помощи будет недостаточно. Как может помочь тот, у кого самого почти ничего нет.
– А хозяин? Я так понял, семья лишилась отца?
– Да, и когда-то сам старик Лоуди пострадал на шахте.
– Но на что же они живут– искренне удивился Эдвин.
– Огород… Животных немного (Эдвин видел очертания сарая, который стоял на приличном отдалении от дома. Значит, хоть животные остались). Ну и помощь от прихожан.
– Значит, никакой помощи, пенсии? – Эдвин спрашивал, заранее зная ответ. Во время мальчишника, что устроили ему местные мужчины, он узнал много нового. К примеру, другие землевладельцы, хоть их и были считанные единицы, выплачивали пенсии старикам, что больше не могли работать. Назначали пособие семьям, где погиб отец во время работы. Делали школы и больницы, не выгоняли своих арендаторов, чтобы отдать землю под овцеводство, так модное нынче. Не тянули все жилы из рабочих на угольных шахтах. Одобряли профсоюзы и даже охотно общались с их представителями, стараясь улучшить жизнь рабочих, жителей, их семей. Эти люди понимали, что их процветание напрямую зависит от процветания окружающих.
Внезапно в голову пришла догадка– может, поговорить с Преподобным? Да, к хозяину его явно не пустят– не пришел ещё тот день, когда богатый землевладец, с кучей титулов, снизошёл бы до общения с простыми смертными, своими арендаторами и жителями деревень. Вот со священниками– да. Это было сродни прихоти одного излишне набожного господина, ставшей со временем негласной обязанностью для всех. В каждой деревне должен был быть свой приход, свой священник. И зачастую их выбирал и одобрял сам хозяин, а не управляющий. Порой в качестве Святых Отцов выступали и младшие сыновья старого хозяина, которым не досталось титула и денег. Ну, по крайней мере, сойдёт и управляющий.
Эдвин еще долго не мог уснуть, обнимая жену. Вспомнилась поездка на шахту, когда Шарлотта с местными женщинами поехала помогать раненым после обрушения одной из штолен. Эдвин не мог поверить глазам– словно пару веков назад, несчастные шахтеры вынуждены были спускаться в шахту, сидя в больших корзинах. Рискуя ежеминутно выпасть, исчезнув в темных недрах шахты глубиной в несколько сот футов. Железные клети, подъемный механизм на паровой, а не устаревшей конной тяге– о, нет, хозяин не считал нужным тратить на это деньги. Старый канат, ловкость рук да большое желание выжить– вот и все, что удерживало на плаву жизни шахтеров.
Парнишки– рабочие, их звали откатчиками, везли по двое свои груженные углем тележки совсем без рельс– просто по каменистым сводам шахты. Лица их были красными от пота и черными от угольной пыли, руки – жилистыми от ежедневной тяжелой работы. В шахте не работала вентиляция, " летучий газ", как называли его сами шахтеры, грозил взрывом и гибелью каждому, кто спускался в забой. Когда его становилось совсем много, то один из шахтеров делал " направленный взрыв", бросая спичку в скопившееся облако смертельного газа. Часто люди, привыкшие жить и работать с опасностью, даже не выходили из забоя, просто ложась на пол, позволяя, чтобы огромный огненный смерч пронесся над их головами.
Не менее страшным была и возможность затопления– шахтеры, скрючившись в три погибели, разрабатывали новые пласты, бурили новые штреки– если же там пролегал подземный ручей, то шансов на спасение ни у кого не было. Ведь на шахте был один насос, да и тот уже поизносился, едва работая.
Вспомнились и лица нескольких чумазых ребятишек, возрастом не старше Мэгги. Эти нечастные мальчишки вынуждены были весь день сидеть в шахте, в полутьме. Открывая и закрывая двери, что подавали доступ воздуха в выработки. На день малышу выдавалась лишь одна крохотная свечка, и если, вернее, когда, ведь запала хватало на несколько часов, она гасла, то ребенок продолжал работать в полнейшей темноте.
