Текст книги "Гори жить (СИ)"

Автор книги: M.Akopov

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Да!

– Ну, позвонишь…

Майк нажал красную кнопку и отбросил телефон. Зря он погнал Кристину в офис. Если этот сейф пуст, то и тот наверняка тоже. Кода он Беллке не говорил, но разве долго выведать? Камеру скрытую оставить. Работягу из сейфовой конторы подкупить…

Беллка, Беллка… Чего тебе не хватало? Оценил с первого взгляда. Помогал, чем только мог. Продвигал по службе. Любил, в конце концов… А ты взяла – и мало того, что сбежала, так еще и палок в колес насовала, каких только надергала из забора. Кольцо это странное подарила зачем-то…

Он потянулся к перстню и взял его в руки. Теперь сомнений не было: расположение блесток в камне изменилось – немного, но заметно для того, кто всматривался в картину целый час. А главное, всех этих крохотных цветных искорок стало меньше.

Чертовщина какая-то! Если так пойдет и дальше, то к вечеру – да где к вечеру, к обеду! – камень станет совсем черным. Что тогда? Вдруг это камень – не камень, а какое-то устройство, в котором идет какой-то процесс? Процесс, имеющий самое непосредственное влияние на его, Майкову, судьбу? Бред, конечно. Но ведь не исключено!

Сжав кольцо в кулаке, он сел на кушетке. Сразу потянуло шов на ноге, и боль разлилась по телу. Джо обещал что-то разъяснить. Но где он – и где Джо? Да и какие могут быть разъяснения? Так, голимая психология!

В общем, есть кольцо – есть проблема. Не бог весть, какая огромная, но все же. Он выбросит это кольцо, а вместе с ним выбросит из своего сердца и Беллку – и ему сразу станет спокойнее и легче. Ведь что сказали врачи? Врачи сказали: чтоб хорошо заживало, нужен покой. Ну, вот он и обеспечит себе покой.

А чтоб зажило быстрее – это Майк знает без всяких врачей – нужно двигаться! В здоровье и в бизнесе одинаково. Если ждать, когда раны затянутся сами собой, можно состариться и умереть. Но если сжать зубы и идти вперед, против ветра, сквозь неурядицы и беды – то быстрее преодолеешь полосу неудач и придешь к светлому будущему.

Нет, ну Беллка какова? «Кровь проливал, я в тебя верю, мой талисман с тобой…» А сама… Любопытно, сколько она подмутила в общем итоге? Налички у него хранилось не так и много! Тогда зачем все это затевать было?

Главное все так шло хорошо, правильно, без эксцессов. Незамаранная репутация, поступательный рост, он уж подумывал на Уолл-стрит офис открывать – и тут на тебе! Всё коту под хвост! Всё!

Майк выхватил из-под спины подушку и с силой запустил ее в стену. Гулко хлопнув, но не выпустив ни единой пылинки, подушка мягко опустилась на пол. Вздыбленная потоком воздуха штора на секунду приоткрыла горный пейзаж, над которым гордо и величественно сиял белоснежный Маттерхорн.

Проклятый Маттерхорн! Все беды из-за тебя! С детства теплилась в сознании мысль: вот гора, так гора! Это тебе не Машук в Пятигорске, куда они ездили с мамой в прошлом ещё веке! Он тогда год как научился читать, и мама – там же, на Кавказе – купила ему книжку про самые знаменитые горы планеты. Нарисованные тонкими черточками люди на картинках либо взбирались на кручи, либо махали рукой с вершин – и только иллюстрация, посвященная Маттерхорну, изображала летящих кубарем бедолаг.

Уже и не вспомнить, лавиной сбросило незадачливых персонажей рассказика, или с отвесного склона сорвались. Одна только мысль и осталась: Маттерхорн – это круто; Маттерхорн – это для героев. Хочу стать героем!

Вот, блин, стал! Денег нет, бизнеса нет; бабы, которой он верил и в которую он, между прочим, тоже верил и, кажется, даже начинал любить по-настоящему – тоже нет! А Маттерхорн есть, вон он, стоит, аж горит на солнце! Каменная сволочь!

Схватив попавшийся под руку стул, Майк что есть силы грохнул им об пол, и ножка подломилась. Это еще новость… Тут за номер платить нечем, а у стульев ноги ломаются!

Кровь ударила в голову. Безумная, безудержная ярость захлестнула сознание. Недоломанный стул полетел в стену. Шкаф получил кулаком и раз, и другой, и третий, но устоял. Кровать от могучего пинка подпрыгнула и заскрипела.

От всеобщего разгрома номер спасла штора. Майк схватился за ткань с безотчетным намерением сорвать карниз – и вдруг сообразил: без занавесей окно не сможет защитить его от Маттерхорна!

Наглая и бездушная гора пялилась на него сквозь стекло – не двигаясь с места, но увеличиваясь и приближаясь – и взамен ярости Майк вдруг ощутил непреодолимый ужас. Он выпустил из рук штору; пятясь, сделал шаг, еще шаг и еще полшага; зацепился больной ногой за обломок стула и упал навзничь.

Он ударился плечом и затылком, в спину ему вонзились щепки, едва не проткнув кожу – но он почему-то не хотел даже пошевелиться. Пусть боль станет сильнее! Чем хуже – тем лучше! Он сам строил свою жизнь – он сам обеспечил себе крах! Вот теперь лежи и мучься, заслужил!

Из закрытого глаза выступила слезинка, стекла к виску и скатилась по скуле на пол. Впервые в жизни Майку захотелось разрыдаться, и желания этого он испугался. Еще не хватало, чтоб он плакал как девчонка! Может, по полу еще покататься и ногами посучить?

Пролежав на полу с минуту, Майк поднялся. В дверь номера стучали. Горничная тревожно-вопросительно залопотала что-то по-французски. Потом ручка медленно повернулась: кто-то из персонала намеревался войти к нему.

– Betreten verboten! – гаркнул Майк. – Не входить!

И добавил уже на английском:

– У меня все в порядке. Не беспокойтесь!

Преодолевая боль, он оделся, сунул в карман телефон и подаренное Беллкой кольцо.

Портье глядел обеспокоенно, но молчал. Кивнув и вымученно улыбнувшись, Майк вышел на улицу и зашагал к окраине Церматта. По дороге на Горнерграт он видел водопад, особенно хорошо просматриваемый с железнодорожного моста. Ему – туда! Если он бросит кольцо в поток, струи воды скоро разотрут человеческое творение в пыль и песок. Избавившись от предмета, он избавится и от неприятностей. Главное – верить!

Ну, а позже, года, быть может, через два какие-нибудь самодеятельные старатели вымоют из речного гравия несколько чешуек платины и решат перерыть все русло. И вместе с драгоценным металлом отроют себе на беду и его неудачу. Тут уж он не в силах изменить ситуацию. Тяга к наживе требует жертв. А ему нужно позаботиться о себе!

Он уже стоял на мосту и вглядывался в стремительно падающий поток, когда раздался звонок от Кристины. Спокойно и даже с равнодушием он смотрел трансляцию из собственного офиса. Даже тени надежды не оставалось в его душе.

Вот Кристинка показывает себя и сопровождающего ее начальника охраны офисного центра. Вот начальник отпирает дверь его кабинета. Вот девушка вводит цифры кода в сейфовый замок. Открывает. Начальник светит внутрь фонариком. Пусто!

Нет, не совсем пусто… В нижнем отделении стоит электронная фоторамка. Раньше она жила у него на письменном столе. В ней – череда Беллкиных портретов.

– Кристина, а пролистай фотки. Может, это послание от нее какое-то?

Девушка включила изображение, картинки на экране принялись сменять друг друга. Вот Белла стоит на фоне кирпичной стены грубой кладки и смотрит в камеру. Глаза чуть прищурены, но не холодны, хотя взгляд пронизывающе острый. Лицо ее совершенно! Идеальная форма, идеальный цвет, идеальное обрамление ниспадающими волосами. Пухлые губы, очерченные ровно и контрастно; изящные обводы носа – именно к таким стремился Майкл Джексон, да не подфартило; нежнейшая кожа щек – такой позавидует любой младенец, не то что взрослая женщина…

Это фото он помнил, его делали в студии, он хотел, чтобы Беллкина красота оказалась запечатленной. Зато остальные изображения ему казались незнакомыми.

Вот Белла шагает по городу, судя по желтым такси – это Америка. Но они никуда не ездили вместе, а одна она – тем более…

Новое фото показывало Беллу стоящей на зубчатой стене какого-то замка. Безбрежная даль расстилалась перед ней – зеленая, лесистая, с проплешинами полей и рыжей извилистой грунтовкой. Вот Белла принимает участие в каком-то костюмированном балу на Эйфелевой башне: на ней шляпа, вокруг – дамы в корсетах и кавалеры в сюртуках.

Когда успела? Он, конечно, подолгу пропадал в своих горах – но ведь она не покидала Москвы в его отсутствие! Или это фотошоп?

Антураж на мелькающих картинках менялся так кардинально, что Майк часто не успевал осмыслить локацию съемок. Неизменной оставалась лишь сама Белла – юная, свежая, отстраненно прекрасная, с пронзительным взглядом серых глаз и слабой усмешкой, едва трогающей губы.

Особенно загадочными выглядели последние снимки. Вот Белла сидит на камне. Вокруг утоптанный снег, а далеко внизу – облака, плотный слой серовато-синих облаков, освещенных уже высоким солнцем. Это какая-то вершина, непонятно какая, но это неважно. Важно, что одета девушка в то же черное облегающее платье, которое видно на самом первом снимке.

В платье – и на вершине горы? Нет, ради хохмы можно переодеться – но ведь она выглядит так, словно только что вышла из гримерной: ни солнечных ожогов на щеках, ни шелушащихся скул, ни обветренных губ, ни спутанных волос и полуоткрытого от частого дыхания рта…

Или предпоследний кадр: Беллка во весь рост на фоне извергающейся лавы. Дым, всполохи везде – в том числе и на нерезком заднем плане. Где она? На Гавайях? Допустим, но не в черном же платьице из эластичного трикотажа?

Странно все это… Однако верх странностей – последний снимок в серии фоток цифровой рамки. Глубокая бархатистая чернота, цветные пятна и искры. Тот же рисунок, что и на камне в подаренном ему кольце!

– Кристина, подержи последний кадр подольше, – попросил Майк, стараясь рассмотреть изображение.

– Это гифка, Майк, она сама длится сколько нужно. Хочешь, я скачаю все изображения и сброшу тебе? Охранник тут интересуется, полицию вызывать будем?

– Полицию? Нет. Поблагодари его за беспокойство и отпусти. Скажи, не нужно никакой полиции.

– Но почему, Майк? У тебя ж в сейфе наверняка какие-то деньги лежали?

– Лежали. И дома тоже. Что мы скажем полиции? Заявим в розыск Беллку? Завтра же весь рунет запестрит историей разорившегося предпринимателя, хранящего в сейфе фотографии сбежавшей возлюбленной. Признаков взлома нет, отпечатки везде мои, ее, ну, и твои теперь. Дальше что? Позор и насмешки.

– Я поняла. Лови файлы!

Кристина отключилась, и на рабочем столе смартфона запульсировала стрелочка, обозначающая загрузку файлов. Подождав минуту, Майк открыл папку картинок и стал просматривать фотографии не торопясь.

Небо над Церматтом хмурилось тучами, и яркий солнечный свет не мешал глядеть на экран. Майк оперся поясницей о перила моста – от долгого стояния рана на ноге начала саднить и пульсировать – и не отрываясь вглядывался в изображения. Некоторые места ему казались знакомыми.

Вот ее селфи на фоне маяка. Он помнит этот маяк! Это в Португалии, в Назаре, там, где он увидел Джима. А на заднем плане, точно не разберешь, высокая фигура мужчины в чем-то зеленом с поднятым воротником. Джим? То есть, в этот самый момент, когда Беллка делает селфи, он, Майк, мчится вверх по лестнице, а Джим уходит в сторону городка? Почему же он тогда не видел Беллы наверху, ведь он тщательно осмотрел площадку, и такую красавицу не заметить просто не смог бы?

Или это фото на вершине… Он узнает это место и это время! Это вершина Килиманджаро, но уже после того, так они с Алексом потолклись на ней и отправились вниз. Вон те две точки на склоне – уж не они ли? В какие цвета он был одет в тот раз? А Алекс? Кажется, да, Алекс шел в желто-зеленом комбинезоне, а на нем самом играла красками оранжево-красная куртка.

Самым зловещим выглядело фото, изображающее Беллу на морском берегу. Ничего особенного: восхитительно красивая девушка сидит у кромки прибоя, картинно вытянув носочек одной ноги и согнув колене другую. В инстаграмме таких фотографий – миллионов сорок, если не сто сорок – но берег! Пляж! Дощатое строение под пальмами! Это же Доминикана! Это же ресторанчик Роберто и Лили! Они с Джули где-то рядом, и Джо, и Мэнни… Нет, Джо тогда улетал к своим, в Англию. Но все равно!

Сердце Майка забилось часто, а кровь прилила к щекам. Господи, Белла, кто ты? Зачем ты преследовала меня? Затем ли, чтоб украсть немного налички и испортить бизнес? Но это такие мелочи! Завтра – или когда – он доберется до Москвы, отдышится, уладит проблемы, поговорит с кем нужно – и начнет новое дело! Идей у него полно, а деньги, как известно, лежат под ногами, знай поднимай!

Но если дело не в деньгах, какова причина ее предательства? Или это не предательство, а давно и тщательно спланированная диверсия? Возможно, не последняя? Но для чего такие сложности? Если он так не угоден ей – у нее была тысяча возможностей сжить его со свету. Утопить пьяного в Доминикане. Задавить машиной во время похода по Португалии. Банально отравить в офисе или дома!

Он так разволновался, что машинально ударил кулаком по перилам моста, и боль в костяшках слегка отрезвила его. Майк попытался успокоиться, рассматривая ту самую гифку, которая стала моделью вставки в подаренный ему перстень. Все, что он увидел вчера через лупу, теперь в увеличенном виде и ускоренном темпе представало перед ним.

Картина представляла собой фотографию, сделанную в космосе. То есть не фотографию, а видео, снято бог весть как, но прокручиваемое с большей, чем в природе, скоростью. Это пятно слева вверху – это галактика. «Млечный путь», – прозвучало в его голове так, будто это он сам мысленно проговорил эту фразу. Но он не говорил! Да и откуда ему знать, как выглядит Млечный путь со стороны? Никто из людей не видел своей родины с такого удаления!

«Со стороны Туманности Андромеды, – услужливо подсказало сознание. – Так все кончится».

Майк смотрел, как медленно, одна за другой гаснут звезды. Как вспыхивают светила, распыляясь в красиво мерцающие облачка, постепенно тающие перед тем, как навсегда исчезнуть во мраке. Как меняется форма и вид вращающейся галактики, как она краснеет, тускнеет и растворяется в небытии…

Когда экран почернел окончательно и бесповоротно, гифка началась заново, и Майк встрепенулся. Что за наваждение с этими картинками? Для чего Беллка демонстрирует ему все эти изображения? Если она – дева с такими возможностями, что походя может отслеживать все его перемещения, то на кой ляд она устраивалась к нему на работу, влезла в его жизнь и сперла, черт побери, не такие уж и большие деньги? Нет, большие, если учитывать банковский депозит в Гонконге и московские счета…

Чертова баба! Все беды от тебя!

Майк резко вскинул голову, крутнулся, разворачиваясь лицом к ущелью, выхватил из кармана кольцо с черным плоским камнем, размахнулся, и что было сил швырнул перстень в водопад. Швырнул так, чтоб металл всмятку, камень вдребезги!

Он еще отводил руку назад, но уже почти слышал тонкий и далекий звон упавшего на валуны кольца. «Все кончено, – думалось Майку. – Сейчас все беды кончатся! Вода вымоет из останков всю злую силу, унесет в океан, растворит в бездне. Я же…»

О себе он подумать не успел. Бросая кольцо, он сильно перегнулся через перила – сильно, но не опасно, потому что чувство баланса присуще всякому альпинисту – однако крохотный кусочек металла вдруг словно потяжелел до крайности; хуже того! Точно привязанный к руке, он потянул за собой Майка и оторвался от ладони лишь тогда, когда тело практически перевалило за ограждение.

Спохватился Майк поздно. Сделав в воздухе немыслимый пируэт, он уцепился руками за край моста, с леденящим изумлением ощутил пустоту под ногами и попытался подтянуться. Обычно он легко поднимал вес своего тела – причем одной правой – да только сегодня все шло не так и не туда. Мышцы отказывались повиноваться командам!

Руки, быстро наливаясь свинцовой ватой, еще держали его, но долго так продолжаться не могло.

«Кажется, всё, – подумал Майк, и кривая ухмылка исказила его лицо. – Походу, это конец…»

Мысль эта нисколько не обеспокоила его, и даже напротив, принесла некое подобие облегчения.

«Я неправильно жил, – думал он, глядя то в небо, то в бетонную балку перед своим носом. Из того, что было – не уберег ничего. Получается, жил напрасно. Жил низачем… А значит дальше жить – незачем».

Он получше перехватился правой, высвободил левую руку, вынул из кармана телефон и разжал пальцы. Поблескивая стеклом, медленно вращаясь в потоке воздуха, аппарат долетел до дна ущелья, ударился о камни и со слабым треском рассыпался на мелкие кусочки.

«Достойная смерть для телефона, принадлежавшего погибшему альпинисту, – подумал Майк. – В конце концов, я всегда знал, что однажды сорвусь и расшибусь о скалы…»

Хватка его правой руки еще не ослабла окончательно, и он, если бы захотел по-настоящему сильно, смог бы выкарабкаться наверх. Но желания такого Майк в себе не чувствовал. Он перестал цепляться за неровный бетонный край балки, и ладони тут же соскользнули с опоры. Вниз полетел, почти теряя сознание от ужаса и испытывая вместе с тем невероятное облегчение и даже почти радость.

* * *

Неладное Джо почувствовал, уже сидя в самолете. Ощущение непоправимости событий, происходящих за полмира от машины, летящей над океаном, захлестнуло его горечью. Не в силах высидеть более ни секунды, Джо поднялся с кресла, прошагал по салону первого класса до шторки, отделяющей стюардесс от пассажиров, отодвинул ее и шагнул вперед.

Так могли бы описать его исчезновение люди, летевшие рейсом «Гонконг – Цюрих». Однако никто из пассажиров первого класса в тот момент почему-то даже не поднял взгляда. Стюардессы же никого, зашедшего на их территорию, не заметили. Далее самолет летел, мгновенно потеряв примерно 80 кг груза – но на пилотировании судна это не сказалось никак.

В Церматте Джо оказался в самый нужный момент. Никто не видел, что именно он сделал – да и вообще никто из людей не видел Джо – однако вместо того чтобы разбиться о камни ущелья, Майк мягко опустился на кушетку в своем номере…

Его обморок обернулся глубоким сном, а зашитая рана на ноге затянулась сам собой. Сломанный стул исчез, замененный новым. Скособоченная дверца избитого шкафа выправилась. Смятая штора расправилась. На столе появилась пачка купюр в плотном конверте, и листок бумаги со следующей записью:

«Mike, buddy, you were sleeping. I didn't want to wake you up… Майк, дружище, ты спал. Я не стал будить тебя. Привез тебе денег, договорился о твоем лечении у здешнего специалиста. Его я рекомендовал тебе раньше, перед твоей поездкой в Японию. Это Зеппли Вайс, ты найдешь его в паре-тройке кварталов отсюда. Меня не ищи, я буду занят в ближайшее время. В Москве шухер, тебя разыскивают на предмет допросить о пропавших средствах, принадлежавших инвесторам. Дай им месяца два на разбирательства, и тогда версия о твоем злонамеренном участии распадется сама собой, а ты избежишь следственного изолятора и утомительных допросов. Меня тоже щемят, но правда победит.

В общем, давай, мне страшно некогда, я сваливаю. Еще отожжем! Farewell!

Joe McAlpin»

Дописав, Джо откинулся от стола и повернулся к Джиму, недвижимо стоявшему поодаль. Лицо Джима не выражало никакого чувства, но испарина на лбу давала понять: спокойствие дается ему непросто.

– Джо Макальпин! – сухим голосом проговорил Джим. – Изменив ход событий, лишив присутствующего здесь человека права самостоятельно формировать свою судьбу, вы совершили тяжелое нарушение. Вам выносится предупреждение. С этого момента вы утрачиваете возможность пользоваться привычным для окружающих обликом. Выберите себе новую личность.

– Выбрал, – так же сухо ответил Джо. Он утратил молодость и стройность. Серебристая седина заблестела на его висках. Глаза потемнели и округлились. С лица исчезла двухдневная щетина, но появились морщины. Изменившаяся фигура Джо стала чуть более коренастой, приземистой, а в спине появилась сутулость, наживаемая десятилетиями работы за письменным столом.

Удобные штаны с глубокими карманами превратились в наглаженные брюки. Мягкие спортивные туфли заблестели глянцем лакированной кожи. Серый пиджак из мягкой шерсти охватил крепкие, но заметно поникшие плечи. Подбородок подперла жесткая бабочка. Бейджик, прикрепленный к нагрудному карману зубастой жестяной прищепкой, гласил: «Seppli Wei, Doktor der Psychiatrie, Psychotherapeut».

– Официальная часть окончена? – спросил Джо, отныне Зеппли Вайс.

– Я бы должен сказать еще, какие тебя ждут неприятности, если не внимешь предупреждению, но ты живешь дольше меня и, думается, лучше меня знаешь этот урок.

Джо кивнул.

– Но ты-то, Джим, лично ты – понимаешь, почему я так поступил?

– Понимаю, Зеп. Прекрасной нужно иногда давать по рукам, а то от нашего с тобой мира в скором времени мало что останется…

Спящий Майк вздохнул и пошевелился. Джим приложил к губам палец и положил руку на плечо друга. Пожилой доктор качнул головой, тихо поднялся со стула, и пара неслышно вышла из номера. Запираемый замок даже не щелкнул. Только ключ, вставленный в замочную скважину изнутри, тихонько помахал биркой с номером – словно прощался с кем-то…