Текст книги "Практика по Магловедению (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Драко влетел в аппараторскую и замер, охваченный ужасом: Гилдерой лежал на полу, по его виску стекала струйка крови. Драко кинулся к поэту и приподнял его кудрявую голову. Волосы слиплись от крови, глаза были закрыты, но он слабо дышал.

– Ты не умрешь! – истерично выкрикнул Драко. – Гилли! Ты не имеешь права умереть!

Его серые глаза вдруг вспыхнули странным стальным блеском, по телу пробежала дрожь, похожая на электрический разряд. Драко обхватил ладонями голову поэта, чувствуя, как из его рук потоками изливается неведомая сила.

– Ты будешь жить, потому что… Потому что я люблю тебя, дурак!

Гилдерой внезапно открыл глаза:

– Дождался, – довольно сказал он.

– Ах ты сволочь, – Драко бросился на грудь поэта, пачкая кровью расшитый блестками костюм «Судьбы». – Ты притворялся? – он отвернул голову, чтобы Гилдерой не заметил его слезы.

– Притворялся? – переспросил Локхарт. – Бобер огрел меня креслом! – он сел и оглядел аппараторскую. Кресло торчало в проломе, нелепо выставив вверх металлические колесики. Одно колесо было в крови.

Драко выдернул кресло из дыры и заглянул вниз.

– Он там, – прошептал он. – Ты его убил, по-моему. Бежим отсюда, Гилли!

Гилдерой медленно поднялся на ноги.

– Навряд ли, – сказал он, всматриваясь в распростертое тело осветителя с ритмично вздымающимся животом. – Бобер бессмертен. Бобер умер, да здравствует бобер, – Локхарт с неудовольствием оглядел свою залитую кровью рубашку.

– Уходим, – Драко потянул Локхарта за руку.

– Подожди, я кое-что забыл, – Локхарт подошел к яме и со злостью плюнул на выпяченный живот Петтигрю. – Вот теперь идем.

*****

Питер Петтигрю искренне пожалел, что не умер. Первое, что он увидел, разлепив глаза, – это нависшую над ним лысую голову мистера Риддла. За ним стоял господин Люциус Малфой, сверля Петтигрю буравчиками холодных серых глаз.

– Ах ты мразь, – директор «Упивающихся Ритмом» пнул Петтигрю ногой в бок. – Ты что натворил, подлец?

– Я ничего не… Я все сделал, как вы п-просили, – задрожал невезучий осветитель.

– Я просил тебя зарезать освещение тридцать пятому номеру! – мистер Риддл обошел Петтигрю с другой стороны и пнул в другой бок. – Вместо этого ты выпускаешь на сцену светящуюся зверушку!

– Не пускал я никаких зверушек! У меня и фильтра такого нет, – всхлипнул Петтигрю, боязливо ожидая нового удара. – Цветочки есть, шары, ромбики, лучи, солнышки разные, – торопливо перечислил он. – А зверей нет, я могу вам показать, – жалобно сказал осветитель.

Мистер Риддл занес ногу для нового тычка, но остановился, передумав.

– Мистер Риддл, наверное, оленя выпустил Снейп. Это и был их сюрприз, – вмешался Люциус Малфой.

– Это была лань, – мрачно сказал мистер Риддл. – Где Белла? – вдруг спросил он.

– Ведут, – коротко сказал Люциус.

По подвалу походкой римского легионера шествовал телохранитель мистера Риддла Уолден Макнейр, подталкивая в спину упирающуюся аккомпаниаторшу.

Мистер Риддл с холодной улыбкой посмотрел на испуганную женщину.

– Мисс Белла, – вкрадчиво начал он. – Присядь, дорогая.

Беллатриса Лестрейндж дико оглянулась. В подвале не было ни единого стула. Вдоль стен тянулись отопительные трубы, покрытые осклизлой испариной.

– На пол, – рявкнул Риддл, указывая на место рядом с беспомощно распластавшимся Петтигрю.

– Я хочу отблагодарить вас. Обоих, – змеиным шепотом сказал мистер Риддл. Он извлек из кармана пиджака коробку конфет, не доеденных Финниганом. Галантно наклонившись, он откинул крышку и жестом бывалого дамского угодника преподнес Белле шоколад.

– Не жадничай, – предупредил он. – Две – тебе, две – Питеру. Остальные я приберегу для гостей.

Беллатриса посмотрела на мистера Риддла взглядом виноватой собаки. Она покорно взяла конфеты и, со слезами глядя на директора «Упивающихся», покорно положила в рот одну за другой. Директор царственно кивнул.

– Угощайся, Хвост, – ласково продолжил он, протягивая коробку осветителю.

Дрожащие толстые пальцы Петтигрю никак не могли выловить конфету. Рассердившись, мистер Риддл подцепил ногтями две конфеты и затолкал их осветителю в рот.

– Не вздумай спрятать за щеку, как хомяк, – сурово сказал директор. – Туалет за углом, – добавил он. – Один на двоих, – хохотнул мистер Риддл и, хлопнув по плечу Люциуса Малфоя, широким шагом покинул подвал.

*****

Альбус Дамблдор устало опустился в кресло.

– Я обегал весь театр. Геллерта нигде нет, – сумрачно сказал он.

Капитан Аберфорт протянул ему пластиковый стакан с фруктовым чаем.

– Поттер и Финниган в больнице, а тебя волнует Геллерт, – пробурчал капитан. – Подождем его тут, в вестибюле. Мы никуда не уйдем, пока жюри не объявит результат, – прервал он собравшегося было возразить Дамблдора-старшего.

– Ты же почувствовал, что у меня Отражатель, – сказал Альбус. – Почему ты не чувствуешь его сейчас?

– Да не чувствую я никакого Отражателя, – поморщился Аберфорт. – Я чувствую тебя, потому что ты – мой брат. Конечно, ты об этом забыл, – буркнул он.

– А кто тогда вовсю пользовался магией? – спросил Альбус, игнорируя последние слова капитана.

– Да все, кому не лень, – с досадой сказал Аберфорт. – Тот, у кого Отражатель, может вообще затаиться и магией не пользоваться, – со вздохом добавил он.

Альбус Дамблдор в который раз оглянулся вокруг. Гриндевальда нигде не было видно, и директор со скукой уставился в плоский экран большого телевизора, висящий в холле среди раскидистых пальм.

– Мы прерываем нашу программу. В эфире экстренное сообщение службы новостей «Си-Эн-Эн». Тридцать минут назад в цюрихском банке «Геноссеншафт» был арестован господин Сириус Блэк, подозреваемый в нашумевшем деле века «Ограбление десятки», как прозвали это преступление корреспонденты финансовых СМИ. Мистер Блэк был пойман при попытке снять деньги с арестованного банковского счета. Как известно, в случае экстраординарных экономических нарушений по запросу Интерпола швейцарские банки обязаны выдать тайну вкладчика. Проследив за передвижением средств, поступивших на счета «М.М. Варбург Банка», а затем на счета еще нескольких банков Швейцарии, агенты экономических спецслужб вынуждены были арестовать счет мистера Блэка, подозреваемого в афере мирового масштаба. В настоящий момент вы видите кадры, на которых мистера Сириуса Блэка сопровождает полицейский эскорт в следственное отделение тюрьмы Пешвис Цюрихского кантона.

Альбус Дамблдор выронил стакан, расплескав чай на дырявые джинсы. Его губы дрожали, глаза стали совершенно безумными. На экране телевизора дико озирающегося по сторонам Сириуса Блэка грубо заталкивали в бронированный полицейский автомобиль. На груди арестованного что-то блеснуло, посылая в камеру оператора солнечный зайчик.

– Так я и знал, – с досадой хлопнул себя по колену Аберфорт.

– Как?.. – только и мог выговорить Альбус.

– Очевидно, подслушал тогда наш разговор, – хмуро сказал капитан. – А может, просто из любопытства взломал ящик, прочитал твое признание, которое я не успел отправить… Только не пойму, где он взял Оборотное зелье.

– Это не Оборотное, – тяжело вздохнул Альбус. – Это Чары Подобия, он их сам изобрел.

– Долго действуют?

– Сутки, – сказал директор, задумчиво почесывая бороду.

– В тюрьме с него снимут Отражатель. Вместе с бородой и усами Сириуса, – насмешливо сказал Аберфорт.

– Он аппарирует в Хогвартс раньше, чем… – Дамблдор не договорил.

– Экстренное сообщение службы новостей «Си-Эн-Эн» вновь прерывает нашу программу. Арестованный по делу «Ограбление Десятки» мистер Сириус Блэк загадочным образом исчез из полицейской машины, в которую был усажен три минуты назад, – взволнованно произнес голос диктора.

– Эх! – злорадно и сочно хлопнул себя по ляжке Альбус Дамблдор.

На экране телевизора растерянный полицейский бил себя в грудь волосатым кулаком:

– Инспектор Дженкинс сидел справа, а я слева, – трясущими губами говорил он. – А подозреваемый – в наручниках, между нами. Вдруг – р-раз, – смотрим, – пусто!

Альбус захохотал надтреснутым старческим смешком.

– Ни тебе, ни мне, Геллерт, – сказал он, вытирая слезы под очками-половинками.

– Смеешься? – холодно осведомился Аберфорт. – Ты мне должен двадцать тысяч галеонов.

Улыбка сползла с лица директора «Хогвартса».

– Ты не можешь говорить это всерьез.

– Еще как могу, – спокойно ответил капитан. – Идем, жюри будет объявлять победителей. В этом заезде ты проиграл, брат.

*****

Глава 26. Победители конкурса. Круг замыкается

– Ничего не монтировал и ничего не вырезал! – брызгал слюной доведенный до бешенства оператор. – Хотите, проводите экспертизу!

Члены жюри в очередной раз прокрутили отснятую видеозапись.

– Ну вот, как это понимать? Обратите внимание на парня в килте, – один из судей нажал паузу, затем отпустил: – А вот паренек уже в трусах. А теперь опять в килте, в другом килте! Когда он успел надеть его? Вот его первый килт на сцене валяется, он по нему топчется, смотрите сами!

– Хорошо, если на то пошло, то у других претендентов на первое место – аналогичная история! Видите – падает пояс, практически на полу, а в следующем кадре пояс опять на месте, как ни в чем не бывало!

– Мистика какая-то. Или поломка видеоаппаратуры, – члены жюри вновь с подозрением покосились на оператора. – И как можно присуждать какие-то места в таких условиях!

– Хорошо, мы снимаем балл с одного и с другого коллектива, нарушения аналогичные. Но в случае с падением… Пожалуйста, перемотайте вперед, на «кугель», – попросил один из судей. – Да, вот оно. Вам не кажется, такое впечатление, что девушку сносит ветром?

– Действительно. Исполнение выглядит идеальным, – нахмурился другой. – Что за день такой сегодня?

– А о чем тут вообще можно спорить? – сказала директор Лондонской Королевской балетной школы. – По всем критериям оба коллектива превзошли все наши ожидания. Из этого и будем исходить, дамы и господа, – заключила она.

*****

– Здесь свободно? – ироничным голосом осведомился мистер Риддл у Альбуса Дамблдора, нависая над пустующим креслом шестого ряда.

– Занято, – буркнул Альбус. – У тебя собственная ложа, мало тебе, Том?

– Плохо вижу, – сказал мистер Риддл, бесцеремонно усаживаясь в кресло. – Глаза краснеют.

– Пей меньше, – сурово сказал Дамблдор.

– За собой следи, – парировал мистер Риддл. – Как тебя не увижу, ты всё глюкозу повышаешь, – он кивнул на стаканчик сладкого попкорна в руке Альбуса. – Так и до диабетической комы недалеко.

– Тьфу на тебя, – сказал Альбус.

Внезапно невесть откуда залетевший под театральный потолок воробей капнул на плечо мистера Риддла пакостной белой лужицей.

– Чтоб ты сдох, – возмутился директор «Упивающихся Ритмом», проследив взглядом траекторию полета воробья: птица вдруг взвилась под потолок, ударилась об него и камнем упала на колени к миссис Макгонагалл. Возможно, дальнейшее мистеру Риддлу просто померещилось – ему показалось, будто аккомпаниаторша ловким кошачьим движением спрятала подбитого воробья в свой ридикюль.

Невесть откуда взявшийся Люциус Малфой проворно счистил с плеча начальства воробьиный помет.

– Это хорошая примета, мистер Риддл. К деньгам, говорят.

Директор «Упивающихся» смерил хореографа убийственным взглядом.

– Ненавижу, когда верят во всякую муру, – сказал он. – Иди, Люц, постой под голубятней, а потом я пересчитаю твои карманные, – сурово добавил он.

Побледневший Люциус Малфой покорно кивнул и вышел из зала. Мистер Риддл наклонился к уху Альбуса:

– Старик, когда деньги отдавать думаешь?

– Какие деньги? – блеснул очками Дамблдор.

– Не прикидывайся ветошью, – просипел мистер Риддл. – Двести фунтов занял, и ванькой звали.

– Обли… – начал Дамблдор, лихорадочно соображая, сработает ли беспалочковый Обливиэйт.

– Сам оближись! – быстро и злобно среагировал мистер Риддл.

Дамблдор облизнулся. Так и есть, на усы налип сладкий попкорн.

– Спасибо, – сказал Альбус.

– Спасибо в карман не положишь, – хмуро сказал мистер Риддл. Внезапно он с подозрением ощупал карман пиджака: там что-то хрустнуло. Он сунул туда руку и с недоумением вытянул промасленный пакетик от попкорна. На жирной бумаге красовалась надпись «Спасибо за покупку».

– А ты говорил, – злорадно сказал директор Хогвартса.

– Старый мошенник, – беззлобно фыркнул мистер Риддл. Ловкость рук ему всегда импонировала. – Где твой братан-капитан? – миролюбиво спросил он.

– В больницу решил смотаться, у нас двое учеников пострадали, – Альбус снова набил рот попкорном. – Вернется – готовься к разборке, Том.

– Ах, как страшно, – насмешливо сказал Риддл. – Ну, так что с деньгами, Старик?

На сцену под шум аплодисментов поднялись трое вальяжных мужчин и две полные женщины.

– Началось! – громко сказал Альбус, обрадованный появлением на сцене членов жюри: это отвлекло от разговора о долге.

– Дорогие наши участники, дорогие гости, – неторопливо начала свою речь директор Лондонской Королевской балетной школы – полная дама весьма солидной комплекции. – Как вы знаете, наша цель – объединение и поддержка творчески одаренных исполнителей, коллективов всех возрастных категорий, содействие культурному развитию Великобритании, укрепление здоровья нации, а также…

Мистер Риддл широко зевнул.

– Скука, мать твою за ногу, – пробурчал он, хмуро разглядывая полную даму.

В зале раздался тонкий взвизг, и по проходу, тарахтя и прихрамывая, пронеслась какая-то старушка. Дамблдор с удивлением заметил, что на носке ее туфли болтается захлопнувшаяся мышеловка.

Полная дама быстро передала микрофон другому члену жюри и, извинившись, поспешно покинула сцену. Слово взял не менее упитанный мужчина с комплекцией борца сумо. Он представил зрителям членов жюри, кропотливо перечислив их должности, звания и заслуги, что заняло не менее пятнадцати минут.

– Чтоб тебя черти взяли, – не выдержал Дамблдор. Всем хотелось быстрее узнать результаты.

Неожиданно из служебного входа появился худой маленький негр в черном костюме, поднялся на сцену и сказал что-то на ухо «борцу сумо». Тот побледнел, позеленел и, спешно извинившись, куда-то исчез, передав микрофон третьему члену жюри – страдающей от ожирения женщине с тройным подбородком отъевшейся кухарки.

– Как вы знаете, – начала жюри-кухарка, – существуют специальные критерии, по которым мы оцениваем выступление конкурсантов, – она обвела публику строгим взглядом маленьких глазок, теряющихся на заплывшем жиром лице. – Это и чистота танца, и правильность постановки рук, и пируэты, и прыжки, и координация, и музыкальность и…

– Сама бы потанцевала, – вдруг громко фыркнула Долорес Амбридж, разглядывая толстуху.

Далее случилось нечто и вовсе несуразное. Женщина выронила из задрожавших рук микрофон, уперла руки в бока и с каким-то совершенно ополоумевшим лицом понеслась вскачь по сцене, тряся животом и притоптывая то носком, то каблуком. Доскакав до кулис, она запуталась в их парчовых складках, в воздухе быстро мелькнули ее ноги, раздался грохот упавшей декорации и, наконец, все стихло.

По залу пронеслись смешки, их заглушил шквал аплодисментов. Благосклонная публика оценила номер как юмористический.

Четвертый член жюри, очевидно, обрадовался тому, что получил, наконец, слово.

Зал затих в ожидании. Оратор степенно откашлялся:

– Конкурсный фестиваль «Танцующая Британия» подошел к концу. Сегодня наши дорогие участники порадовали нас своим искрометным талантом, удивили замечательной техникой, восхитили необыкновенным трудолюбием, творческой активностью и…

– Хватит уже жвачку жевать! – возмутился Скримджер. Будучи специалистом по речам, он почувствовал, что оратор только начинает разогреваться.

Четвертый член жюри вдруг закашлялся, выплюнул что-то в ладонь и смутился. Он поправил микрофон и открыл рот, чтобы продолжить, но новый приступ кашля не позволил ему это сделать. Мучительно кашляя и поминутно отплевываясь, оратор извинился и покинул сцену.

Пятый член жюри, молодой человек, казался напуганным. Кроме него, на сцене теперь осталась всего одна дама – ведущая фестиваля. Член комиссии нервно оглянулся по сторонам, и, казалось, решил закончить с неблагодарным делом как можно скорей.

– Итак, мне выпала честь огласить результаты протокола жюри о распределении призовых мест, – быстро проговорил он.

Зал замер.

– Первое место в номинации «Народный танец» присуждается… – он вдруг замолчал, довольный эффектом напряженной тишины в зале. – Вы знаете, все такие талантливые, – вдруг слащавым голосом заговорил он. – Жюри было очень трудно принять решение.

– Рожай уже, сволочь! – грозно крикнул с места мистер Риддл.

Внезапно пятый член жюри со стоном выронил из рук микрофон, схватился за живот и вдруг бросился прочь со сцены, оглашая воздух протяжными криками.

Зал возмущенно взвыл. На сцену полетели пластиковые бутылки, шляпы, ботинки и пакеты недоеденного попкорна.

– Мы сегодня узнаем результат, или нет?! – ревели зрители.

Ведущая дрожащей рукой подобрала с пола микрофон и схватила выроненный предыдущим оратором список.

– Первое место в номинации «Народный танец» присуждается коллективу «Вол-де Морт»! – звонко выкрикнула она.

В зале поднялся невероятный гвалт и шум аплодисментов.

Мистер Риддл с похлопал по плечу Альбуса Дамблдора.

– Не плачь, старик. Мы трудились с Люцом, а ты всё по гей-барам, – самодовольно сказал директор «Упивающихся Ритмом».

Поникший Альбус вполуха слушал ведущую: та оглашала победителей, завоевавших вторые и третьи места.

– Первое место в номинации «Эстрадный танец» присуждается коллективу школы современной хореографии «Хогвартс»! – вдруг выкрикнула ведущая.

Альбус Дамблдор выронил из рук поп-корн.

– Первое место? «Хогвартс»? – не поверил он.

– Также нашим конкурсом предусмотрен приз зрительских симпатий, – продолжала ведущая, показывая залу блестящий кубок. – Этот приз я с удовольствием вручаю солисту коллектива «Вол-де-морт»… Драко Малфою!

Риддл проводил взглядом взбегающего на сцену Драко и обнял за плечо Альбуса Дамблдора.

– Надо обмыть это дело, Старик! – хохотнул он. – Два первых места, в разных номинациях! – он наклонился к его уху и сипло шепнул: – Кто должен, тот и угощает.

– Ох, бывшие конкуренты уже спелись, – заметила Долорес Амбридж.

Обнявшись, Риддл и Дамблдор двинулись по проходу. Оба директора громко запели, перекрывая голос ведущей:

– Пусть не решить нам всех проблем, всех проблем, всех проблем, – фальшиво выводил Альбус Дамблдор.

– Но станет радостнее всем, веселей станет всем! – сипло подтягивал Том Риддл.

*****

– Мужчина, не путайтесь под ногами, – раздраженно сказала медсестра, оттесняя мистера Снейпа от постели Гарри. Она быстро и равнодушно обработала кровоточащие стопы юноши фурацилином.

– Через десять минут – в операционную, – будничным голосом сказала она.

Мистер Снейп неожиданно оттолкнул медсестру, рухнул на колени и уткнулся лицом в ноги Гарри.

– Северус, что ты делаешь, – Гарри положил руку на его плечо и почувствовал, что тот дрожит. – Зачем ты со мной поехал? Сейчас будут объявлять результаты, а тебя нет, – он пошевелил ногой и поморщился от боли.

– К дьяволу результаты! К дьяволу фестиваль, – с неожиданной злостью сказал хореограф. Его лицо исказило страдание, будто боль Гарри была его собственной.

Неожиданно он схватил руки юноши и прижал к своим губам с такой нежностью, что на глаза Гарри навернулись слезы.

– Прости, – простонал мистер Снейп.

– За что? – слабо улыбнулся Гарри.

Мистер Снейп попытался что-то сказать, но не смог, и только с силой сжал руки юноши.

– Мне уже не больно, правда, – сказал Гарри. – Почему ты так на меня смотришь, Северус? – тихо спросил он.

Хореограф вдруг приблизил к нему лицо, его зрачки расширились, и блестящие черные глаза вдруг стали почти безумными.

– Люблю тебя, – сказал он.

Белая вспышка ослепила Гарри нестерпимым светом. В ушах раздался рев реактивного двигателя. Гарри швырнуло куда-то, поволокло со свистом сквозь какой-то сияющий туннель. Внезапно наступила тишина.

«Я умер», – спокойно подумал Гарри. Он открыл глаза и изумленно огляделся по сторонам: он был в личном кабинете профессора Зельеварения Северуса Снейпа.

*****

Глава 27. Дом, милый дом. И почему тебя не узнать?

От автора: розовые сопли – результат осложнения при переходе в другую реальность :((

Гарри попытался встать, но сразу это сделать не удалось – он обнаружил, что запутался в мантии-невидимке, как в коконе. Он повернул голову и обомлел: рядом с ним на полу лежал профессор Снейп. Его черная мантия раскинулась по ковру, как крылья гигантской птицы.

Гарри уже открыл рот, чтобы окликнуть его, как Снейп вдруг вскочил, шатаясь и наступая на полы мантии, и огляделся вокруг дикими глазами.

– Гарри, – пробормотал он, с недоумением оглядывая кабинет, развороченный обыском авроров.

– Я тут, профе… Северус, – Гарри наконец стащил с себя мантию-невидимку.

Профессор Снейп открыл рот:

– Поттер, – пробормотал он, неузнавающе глядя на взъерошенного Гарри в мятой гриффиндорской пижаме.

– Поттер? – переспросил Гарри. На его лице вдруг отразился такой ужас, будто на него надвинулась стая дементоров. – Ты опять всё забыл? – он попытался встать, но охнул от боли – его ступни все еще были в крови.

– Твои ноги, Мерлин, – профессор вдруг бросился к нему и рывком поднял на руки. Его глаза вдруг расширились от изумления. – Ты… маленький, – растерянно сказал он. – И легкий.

Гарри обнял его за шею.

– Я не маленький, – с ноткой обиды сказал он.

– Помфри, – спохватился Снейп.

– Не надо, – Гарри вцепился в его мантию. Он испугался, что если они расстанутся даже на минуту, Северус всё забудет и всё вернется на круги своя.

Прижимая к себе юношу, Снейп толкнул ногой какую-то дверь. Гарри с удивлением заметил в углу небольшое пианино. Больше в комнате не было ничего интересного, кроме кровати, шкафа и каких-то полок с книгами и пузырьками зелий. Похоже, это была святая святых – профессорская спальня. Снейп бережно опустил Гарри на кровать и сел рядом, глядя на него с тем же недоуменным выражением на лице.

– Северус, – Гарри осторожно погладил его руку. – Что-то не так? – с тревогой спросил он.

– Я… даже не знаю, что тебе сказать, По… Гарри, – с какой-то неловкостью в голосе сказал профессор.

– Ты помнишь, что сказал мне там… в больнице? – осторожно спросил Гарри.

– Да, – хрипло ответил Снейп. Он протянул руку и убрал прядь волос со лба юноши.

– Это правда – то, что ты сказал? – едва слышно спросил Гарри.

Профессор Снейп с минуту молча смотрел на него.

– Да.

Гарри вдруг понял, что в устах Северуса Снейпа это «да» звучит, как клятва.

– Почему ты тогда на меня так смотришь, Северус? – Гарри хотел сказать это спокойно, но получилось почти жалобно.

Снейп сжал ладонями его руки.

– Ты… ты такой маленький, – опять повторил он, и в его голосе Гарри вдруг почувствовал такую нежность, что к его горлу подступил предательский комок.

– Я забыл, что тебе шестнадцать, – учитель вдруг наклонился и обнял его. Юноша прижался к мантии, пахнущей зельями и…

– «Клайв Кристиан»! – вдруг рассмеялся Гарри. – А ты возмущался, маглами пахнет! – он уткнулся в шею Северуса, с наслаждением вдохнул и пробормотал: – Я схожу с ума от этого запаха, знаешь?

– От зелий? – насмешливо спросил Снейп.

– От «Клайва», конечно, – сказал Гарри. – А если честно, от зелий тоже. Только когда они на твоем теле, а не где-то еще.

– Гарри, твои ноги! – очень аккуратно, стараясь не причинить боли, Снейп взял Гарри за щиколотку и осторожно прикоснулся к его стопе.

– Колет? – спросил он.

– Не-а, – Гарри потрогал пальцами ногу. – Ты разве забыл, что из будущего нельзя принести с собой ничего, даже малюсенького осколка стекла? – улыбнулся он.

Снейп удивленно поднял бровь.

– Мне это не пришло в голову, – признался он. – Но раны остались. Подожди, где моя… Мерлин, – нахмурился вдруг он. – Идиот! Я уничтожил свою палочку!

Гарри стало смешно. Профессор назвал идиотом себя, а не кого-то другого. Вдруг он понял, что только что услышал.

– Уничтожил палочку? – поразился он. – Зачем?

– Я тебя ею ударил, – с неохотой признался Снейп. – Если помнишь.

– Помню, конечно. Ну и что? Мне было не больно. Ты всех лупил палочкой, – Гарри расхохотался, только теперь осознав нелепость ситуации.

– Не смешно, Поттер, – хмуро сказал Снейп. – Я ее сломал и выбросил в магловский мусоропро… – он не договорил и вдруг захохотал так, что слезы выступили у него на глазах. Профессор вытер их рукавом мантии.

Гарри открыл рот.

– Ты смеешься, – с изумлением сказал он.

– Нервы, – буркнул Снейп, все еще кривя губы. Он встал и начал шарить на полке в поисках какого-то зелья.

– У тебя – нервы? Да у тебя их сроду не было, – Гарри вытянулся на постели, рассматривая скромную обстановку спальни.

– Много ты знаешь, – профессор вылил себе на ладонь содержимое какого-то пузырька и осторожно втер зелье в израненные подошвы юноши. Внезапно он наклонился и поцеловал пальцы его ног.

– Ох, – только и сказал Гарри.

Снейп опустился рядом с ним на постель и обнял рукой за талию.

– Там… тебе было двадцать лет, – вдруг сказал он, неотрывно глядя в зеленые глаза.

– Двадцать один, – грустно вздохнул Гарри. – А такой, как я сейчас, я тебе не нравлюсь. Я понял.

– Я такого не говорил, – пробормотал Снейп. Он с удивлением провел пальцами по его щеке – лицо Гарри было непривычно гладким, как у девушки. – Может, и я тебя не интересую такой… как сейчас.

– Ты мне любой нравишься, Северус, ты… – Гарри притянул его к себе и коснулся его губ сначала робко, потом все настойчивей и жарче. – Мое тело всё помнит, – прошептал он.

– А мое как помнит, – промурлыкал Снейп, запуская обе руки под пижаму Гарри.

– Ты же сказал, я маленький, – прищурился Гарри, пытаясь просунуть руку под учительскую мантию.

– Мне показалось, – с кривой улыбкой сказал Снейп. Он вдруг перехватил руку Гарри, настойчиво пробирающуюся под его брюки. – Не делай этого, – пробормотал он.

– Почему? – Гарри мягко коснулся губами его губ. Его рука не добралась туда, куда стремилась, но он продолжал гладить Северуса через одежду, глядя, как затуманивается от этих прикосновений взгляд черных выразительных глаз. – У меня опыт двадцатилетнего, – с вызовом сказал он.

Ноздри Снейпа задрожали, уголок рта подозрительно дернулся.

– Тебе смешно? – насторожился юноша.

– Не надо притворяться двадцатилетним, Гарри, – неожиданно мягко сказал Снейп. – Будь таким, какой ты есть. Успеешь стать старше, а вот моложе – уже нет. Как и я, впрочем, – прибавил он. – Гарри, ты вообще понимаешь, сколько мне…

Гарри не дал ему договорить. Он обнял его за шею и поцеловал с такой горячностью, что Северус вдруг тихо застонал.

– Перестань, – выдохнул он. – Гарри, я все еще твой преподаватель. И не надейся, что мои слова что-то изменят.

– Изменят, – с упрямством в голосе сказал Гарри.

– Я ждал тебя три года, если хочешь знать, – прошептал ему на ухо Снейп. – И не думай, что тебе удастся… – он вдруг замолчал. Язык Гарри оказался у него во рту, а рука непостижимым образом пробралась, наконец, под слои профессорской одежды и обхватила то, что уже невозможно было спрятать – скрытое мантией, оно буквально выпирало из брюк. Северус с досадой подумал, что напрасно снял ремень.

Гарри внезапно разорвал поцелуй и удивленно посмотрел в черные затуманенные глаза.

– Три года? – поразился он. – Я думал, это случилось тогда, когда я был менеджером. А, ты не помнишь… Значит, тогда, когда…

– Менеджер, – насмешливо сказал Снейп. – Помню, теперь помню, мистер Поттер. Неважный из тебя менеджер, Гарри. Зато танцор… – он поймал его губы и со вкусом поцеловал. – Милая Чарити, – прошептал он.

Внезапно из приоткрытой двери кабинета сверкнула белая вспышка, а вслед за ней раздался грохот, будто на пол рухнуло что-то тяжелое.

Оба подскочили на постели.

– Долорес, ты жива? – донесся до них голос Скримджера.

– Где мы, Руфус? – простонала Амбридж. – Мерлин, что тут за бедлам?

– Бедлам? Кабинет профессора Снейпа, – сказал Скримджер.

– Вы вернулись, чтобы навести порядок? – профессор Снейп неожиданно появился в дверях спальни, плотно прикрыв за собой дверь.

Долорес Амбридж одернула задравшуюся розовую юбку.

– По вас плачет Азкабан, профессор, – возмущенно сказала она. – По вашей милости мы занимались Мерлин знает чем Мерлин знает где.

– Кто вас заставлял, – пожал плечами профессор. Он протянул ей руку, помогая подняться.

– Разве мы плохо провели время, Долорес? – Скримджер встал и отряхнул брюки.

– Я не хочу об этом говорить, – вздернула нос Амбридж. Она посмотрела на стоящий на профессорском столе Хронотрон: – Эту вещь надо конфисковать, – заявила она.

– Подожди, Долорес. Возможно, еще не все вернулись и… – министр не договорил. Словно в ответ на его слова, в кабинете опять раздался грохот, что-то вспыхнуло, и комната наполнилась дюжиной авроров, корчащихся на полу в разных позах.

– День начинается многообещающе, – пробормотал профессор Снейп.

– Всем оставаться на местах! Где директор Дамблдор? – выкрикнула Амбридж. – Нужно срочно собраться на совещание по поводу Хроно… – она не договорила и взвизгнула: невесть откуда взявшийся светящийся козел задумчиво жевал подол ее розовой юбки. – Ловите его! Арестуйте! Это патронус Аберфорта!

Авроры растерянно смотрели на козла. Арестовывать патронусов их не обучали.

– Мы не знаем, где наши палочки. Вот лежит чья-то, – аврор Айзекс поднял с пола какую-то палочку и передал остальным.

Долорес Амбридж в ярости сжала кулачки:

– Где моя палочка? Она должна быть где-то здесь! – замминистра обвела комнату профессора безумным взглядом: палочка была погребена среди книжных завалов после обыска. Амбридж развернулась к Скримджеру: – Руфус! У тебя была палочка, даже в магломире! Ты запускал Хронотрон. Она у тебя!

– У меня ее нет, – мрачно сказал Скримджер. – Я забыл ее в ге… в клубе.

Профессор Снейп стоял, опершись спиной о дверь спальни, с непроницаемым выражением лица.

– Профессор Снейп! Ваша палочка…

– Выбросил в мусоропровод, – сказал Снейп. – Вам не кажется, что мой кабинет – неподходящее место для…

– Нет, не кажется, – сердито перебила его Амбридж.

Наконец, отыскался хозяин найденной палочки. Им оказался молодой и робкий аврор Конрад.

– Импедимента, – неуверенно сказал он, посылая заклятье в светящегося козла.

– Ме-э-э-э, – сказал тот, лениво, но ловко отпрыгивая в сторону.

– Смелее, Конрад! Это материализованный патронус, его надо уничтожить! – выкрикнула Амбридж, поправляя объеденную юбку. – Он даже водку пьет!

– Ух ты, – восхитился аврор. – Петрификус Тоталус! – громко выкрикнул он, посылая в козла зеленый луч.

Но то ли козел был чересчур проворен, то ли аврор оказался неуклюж, но луч из аврорской палочки вонзился в пузатую колбу с каким-то зельем на столе профессора Снейпа. Раздался странный хлопок, и комнату заволокло едким белым дымом.