Текст книги "Практика по Магловедению (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

*****

– Хорошо, но этого мало. Каждое движение – это произведение искусства, Гарри, – мистер Снейп выключил музыкальный центр и приблизился к юноше мягкой походкой пантеры. – Ты должен выполнять номер с блеском, со вкусом, с наслаждением, – проговорил он низким негромким голосом, от которого у Гарри что-то сладко сжалось внутри.

– С наслаждением, – еще тише повторил хореограф.

Гарри вздохнул. Слово «наслаждение» говорило ему только о волнующих поцелуях с мистером Снейпом, о его нежных ласкающих руках, скользящих по его, Гарри, телу, и о сдерживаемой страсти в черных глазах, полных коварного очарования. Наслаждения от изматывающих занятий модерн-джазом получать пока не удавалось, несмотря на то, что технически он выполнял все почти идеально.

Гарри покорно повторил очередной блок движений, включающий трехшаговый поворот и свинг.

– Больше чувства, Гарри. Ты должен тратить себя без остатка, – сказал хореограф. – В тебе заключен бушующий вулкан страсти, так покажи это.

Гарри бросился на шею к мистеру Снейпу и приник губами к его губам.

– Да не мне покажи, – пробормотал хореограф. – Хотя… я… ах…

– Северус, Севе… рус… – плохо контролируя себя, шептал юноша, прижимаясь всем телом к мистеру Снейпу. Вулкан грозился вот-вот излиться самым неподобающим образом.

– Гарри, сюда могут войти, – хореограф пытался сохранить остатки самообладания.

– Обними меня… не отпускай, – шептал Гарри. Он вжался бедрами в бедра мистера Снейпа и задрожал от возбуждения, чувствуя, как пальцы хореографа до боли впиваются в его ягодицы.

– Прошу тебя, не здесь, – простонал мистер Снейп.

Внезапно он нахмурился и оттолкнул от себя юношу.

– Сюда идут, – проговорил он. Хороший слух не подвел мистера Снейпа. Буквально через секунду дверь класса Хореографии распахнулась. На пороге стояла группа странно одетых растерянных людей во главе с директором школы Альбусом Дамблдором.

– Северус, – жизнерадостно сказал Дамблдор. – У нас гости, туристическая группа из… как называется ваша деревня?

– Херефорд… Или Хогворт? – сказал кто-то.

– Хогсмид, – несколько неуверенно произнес один из туристов – худой мужчина с высокомерным лицом и повадками старого льва.

– Надо же, из самого Хогсмида, – вежливо заметил хореограф, ретируясь за рояль. Упражнения с Поттером способствовали существенному изменению той части тела, которую негоже было выставлять на обозрение туристам.

– Уважаемые туристы хотят осмотреть школу. Еще бы, уникальный особняк, бывшая резиденция принца-регента. Здесь у нас класс Хореографии, а раньше здесь давали жару… то есть, проводили балы. Может, вы нам что-нибудь покажете, Северус? – блеснул очками Дамблдор.

– Если господа не возражают, я лучше сыграю, – сказал Снейп, делая Гарри знаки глазами.

– С удовольствием послушаем, – заблестела маленькими глазками низенькая полная туристка – единственная женщина в группе.

Гарри незаметно протиснулся между крепкими мускулистыми мужчинами, удивляясь хорошей военной выправке жителей неизвестной деревушки, и бросился в раздевалку. До него донеслись нежные звуки двадцатого ноктюрна Шопена. Гарри с удивлением услышал, что мистер Снейп дважды сбился, но причины угадать не мог, – возможно, хореографа смутило неожиданное появление туристов. Мысль о том, что Северус Снейп взволнован поцелуями не меньше, чем он, не пришла в разгоряченную голову Гарри: мистер Снейп казался ему скалой, на которой высечено слово «Самообладание».

****

Глава 16. Бесплатная сауна. Гей-клуб для туристов

От автора: Глава по спец. заявке дорогих читателей :)))

– Проходийте, проходийте, – радостно залепетал пожилой финн, гостеприимно впуская в просторный холл очередных посетителей сауны. – Я – Юхани Баабае, хазяина сяуна, – с поклоном представился он.

– Очень приятно, мистер Баабае. Красиво тут, – одобрил Дамблдор, оглядывая общий зал с небольшим бассейном, уютными креслами и искусственной пальмой в центре. – Пахнет сосной, – заметил он.

– В парильке другой дерево, специальный, африканский абаши, – сказал хозяин. – Чтобы не горяcё лежать, – улыбнулся он. – Проходийте, – повторил он, увлекая за собой Альбуса и Геллерта.

Сауна оказалось небольшой, но уютной. К парилке примыкало несколько душевых, туалетные комнаты и небольшой бассейн с прохладной водой. В соседнем зале располагался бар, где можно было побаловать себя холодным пивом или же взбодриться горячительными напитками.

Банщик, симпатичный молодой человек, выдал им свежие полотенца и халаты.

– На моем халате козел нарисован, – хихикнул Гриндевальд. – Ох, и на твоем тоже, Альбус.

– Финский фольклорный символ – козел, – пояснил банщик. – Мы хотим, чтобы посетители знакомились с финской культурой.

– Я думал, символ финнов – олень, – заметил Дамблдор.

– Это в северной части страны, сэр. А в нашем ляне – козел, – упрямо сказал банщик. – Знаете, Йоулупукки по-фински – Дед Мороз, а “пукки”– это козел.

– Козел так козел, – миролюбиво согласился Гриндевальд. – Идем быстрей в парилку, Альбус.

Приятели разделись и обмотали бедра махровыми полотенцами.

– Вы прочитали правила? Не забывайте, в парилке надо дышать открытым ртом и как можно меньше разговаривать, – предупредил банщик. – Минут через восемь выходите. В вашем возрасте противопоказано долго находиться в сауне.

– Да мы еще охо-хо какие крепкие, – сказал Альбус, подталкивая Гриндевальда в бок.

Геллерт слегка покраснел.

– Идем уже, – буркнул он.

Они вошли в парилку, приятно пахнущую свежей древесиной, и, простелив полотенца, сели на полку.

– Про какие он правила говорил? – спросил Гриндевальд.

– Мерлин его знает, – пожал плечами Дамблдор. – Восемь минут – маловато. Ну ничего, давай по самочувствию, – сказал он.

– Ох и хорошо, – сказал, потягиваясь, Геллерт. – Надо будет у себя в Нурменгарде такую же сауну построить. Может, будешь чаще ко мне аппарировать.

– Это ж сколько денег надо, – сварливо сказал Дамблдор. – Ох, черт, что это такое! – он вдруг схватился за серебряный диск Отражателя.

– Мантикора гребаная! – выкрикнул Геллерт, судорожно отдирая диск от обожженной груди.

Разогревшийся в стоградусной парилке металл жег их тела огненными языками.

Не сговариваясь, они рванули цепочки, превратившиеся в раскаленные ошейники. Сверкнув серебром, оба Отражателя покатились по полу. В то же мгновение дверь парилки распахнулась.

– Все в порядке? – поинтересовался молодой банщик. – Мне показалось, вы меня звали.

– Э-э… Что? Мы? А мы где? – удивленно спросил Дамблдор, потирая шею. – Геллерт, – вдруг обрадовался он.

– Альбус, – сколько лет не виделись, – со слезами на глазах прошептал Гриндевальд, обнимая старого друга.

– Вы перегрелись, господа, – сказал банщик. – Достаточно для первого раза. Окунитесь в бассейн и приходите пить чай.

– С удовольствием, – просиял Дамблдор. – Ну как же я рад тебя видеть, Геллерт!

– Ох, а я как рад, – смущенно признался Гриндевальд.

Поддерживая друг друга под руку, они спустились по ступенькам к прохладной воде бассейна. Никто из них не заметил, как банщик проворно нагнулся и ловко подхватил через полотенце два горячих металлических диска.

*****

Вечер был чудесным, – теплым, напоенным ароматами цветов, волнующими запахами кофе и свежей сдобы, доносящимися из приоткрытых дверей кафе.

Мэр Хогсмида Скримджер устало опустился в плетеное кресло. Его ничего не радовало, – ни праздничная суета на Пикадилли, ни красоты Букингемского дворца, ни сокровища Тауэра, ни вонзающийся в небеса шпиль Биг Бена. После трехчасового хождения по Королевским ботаническим садам ноги Скримджера гудели, а голова раскалывалась от одуряющих запахов экзотических растений. Остальные туристы выглядели не лучше. Решение выпить по чашке кофе на Трафальгарской площади вызвало всеобщее одобрение, – несмотря на усталость, возвращаться в гостиницу туристам пока не хотелось.

– Ах, сколько еще всего предстоит осмотреть, – деловито сказала Долорес Амбридж. – А еще шопинг, – она отхлебнула глоток кофе.

Скримджер не ответил. Его настроение неумолимо перерастало из плохого в отвратительное. Он определенно что-то забыл. Нечто важное. Это не давало ему покоя.

– Надо же, мистер Дамблдор, – вдруг услышал он удивленно-радостный возглас Амбридж.

Скримджер поднял хмурый взгляд от своей чашки и увидел директора Школы Искусств под руку с каким-то господином. Оба были одеты несколько странно: директор затянут в кожаную черную жилетку, напоминающую рокерскую, в его бороде блестели металлические шарики, а его седоволосый друг красовался в ярко-салатного цвета футболке и вызывающе обтягивающих джинсах. Мэр Хогсмида уже заметил, что в Лондоне люди одеты безобразно. Но, возможно, люди искусства могут себе позволить определенные вольности, решил он.

Альбус Дамблдор уставился на хогсмидских туристов с видом легкого недоумения.

– А вы что здесь делаете? – удивленно спросил он.

– Отдыхаем, – не покривил душой Скримджер.

– Думаем, куда бы еще пойти, – блеснула улыбкой Амбридж. Скримджер скрипнул зубами. Никогда еще ему так не хотелось задушить свою заместительницу.

– Идемте с нами, – радостно предложил спутник Дамблдора.

– Кстати, это мой друг Геллерт, – сообщил Альбус.

– Мне кажется, мы где-то встречались, – пробормотал Скримджер.

– Возможно. Геллерт – очень общительный человек, – сказал Дамблдор. – Если хотите, можете пойти с нами в клуб. Тут рядом, на Чаринг-кросс. Все мужчины, как раз хорошо.

– Это мужской клуб? – заинтересовался Скримджер. Он чувствовал, как ощущение неправильности сегодняшнего дня покидает его с каждой минутой.

– Мужской. Еще какой мужской, – зачем-то подмигнул директор.

– А как же я? – взволновалась Амбридж.

– Женщинам вход не запрещен, – сказал Гриндевальд. – Конечно, их там мало, но, поверьте, вам не будет скучно, – заявил он.

– Идемте! – воскликнул Скримджер, все более проникаясь чувством, что он на верном пути.

– Выпить там хоть можно? – осторожно поинтересовался один из туристов.

– Да хоть залейся! – ответил Дамблдор.

Туристы мгновенно оживились – усталости как не бывало.

– А как же шопинг? – жалобно спросила Амбридж.

Мужчины смерили ее уничтожающим взглядом.

– Ну что ж. Надеюсь, потом будет, что рассказать в Хогсмиде.

– Еще как, – уверил ее Гриндевальд.

*****

– Дороговато, – пробурчал один из туристов, расплачиваясь у входа.

– Да, хорошо, когда есть флаер, – жизнерадостно заметил Дамблдор.

– Зачем эта метка на руке? – нервно спросила Амбридж.

– Как вы сказали, метка? – нахмурился Скримджер.

– А что это, по-вашему? – Амбридж рассматривала голубую печать с надписью «Heaven» на своем запястье.

– Это печать клуба, – сказал Гриндевальд. – Вы можете выйти покурить на свежий воздух, например. Чтобы не платить дважды за вход. Все узнают, что вы – отсюда.

– Я не курю, – возмутилась Амбридж.

– Дело наживное, – пожал плечами Гриндевальд.

– Симпатичная девушка, – один из туристов призывно улыбнулся длинноволосой высокой блондинке.

– Это не девушка, – сказал Дамблдор. – Ну что, идемте? Главный танцпол на втором этаже.

Людей было так много, что толпа буквально внесла туристов наверх.

Неискушенные жители Хогсмида буквально пооткрывали рты, оглушенные музыкой и удивленные открывшемуся их глазам зрелищу. Задымленный полумрак взрывался вспышками разноцветных огней. На стенах висели огромные плазменные экраны, на которых, многократно повторяясь, молодой длинноволосый парень пел в микрофон странную песню, состоящую, казалось, из одних только вздохов. Танцевальная площадка до отказа была заполнена молодыми людьми. Музыка была такой громкой, что туристы перестали слышать друг друга. Усиленные эквалайзером ударники посылали волны вибрации по их позвоночникам.

Симпатичный молодой человек протянул им поднос с напитками и что-то сказал.

– А? – дернулся Скримджер.

– За счет заведения, – крикнул ему на ухо Дамблдор, хватая два коктейля.

Туристы не заставили себя долго упрашивать.

– Мы оглохнем, – простонала Амбридж.

– Это какой-то ад, – сердито сказал Скримджер.

– Здесь есть другой зал, – перекрывая шум, выкрикнул Гриндевальд.

Он потянул их к выходу.

– Какой славненький трансвестит, – услышала Амбридж. Чья-то рука легонько ущипнула ее за попу.

Амбридж открыла рот, чтобы возмутиться, но водоворот толпы вынес ее в расширитель. Оглянувшись вокруг, она заметила, что их группа заметно поредела – некоторые хогсмидцы остались танцевать.

– Мы здесь обычно не тусуемся, – сказал Гриндевальд. – Народу много, и все молодые. Есть зальчик поспокойней.

– Мне здесь не нравится, – буркнул Скримджер. Он бы давно ушел, но его удерживала мысль об истраченных двадцати фунтах за вход. Мэр Хогмида совершенно забыл, что он хотел здесь найти, и растерянно оглядывался по сторонам, оглушенный музыкой и ритмично разрывающими полумрак вспышками света.

Альбус и Геллерт втащили их в другой зал. Туристы облегченно вздохнули: музыка здесь была не слишком громкой, людей значительно меньше, да и сам зал выглядел вполне уютным. В центре сцены Скримджер разглядел металлический стержень.

– Выпить надо обязательно, – Геллерт потащил хогсмидцев к барной стойке. – Коктейли тут шикарные.

– Я не пью, – пискнула Амбридж.

– Прохладительный коктейль. Легкий как лимонад. Жарко все-таки, – Гриндевальд сунул ей в руку высокий стакан с соломинкой.

Амбридж отхлебнула глоток. Напиток и вправду казался освежающим.

На сцену перед танцполом вышел молодой человек в белом пиджаке с совершенно голой грудью.

– Вы знаете, как мы вас любим? – выкрикнул он в микрофон. – Я, диджей Глюк, сегодня с вами всю-у-у ночь!

Толпа танцующих одобрительно заревела.

– Мы вас очень любим, – продолжил молодой человек. – И сегодня у нас чудесный вечер! Ну что, балдеем-зажигаем? – кокетливо спросил он.

Толпа поддержала его слова нечленораздельными выкриками.

– Зажигаем? – с недоумением переспросил Скримджер.

– Виски за счет заведения, – кто-то сунул ему в руку небольшой бокал. Скримджер вспомнил, что еще не ужинал, но отогнал от себя эту мысль, – все-таки стоимость виски наверняка входила в цену входного билета.

– Мы сегодня приготовили для вас оба-а-алденный сюрприз, – проворковал юноша на сцене.

Амбридж отхлебнула «лимонада» и блеснула глазками.

– Для вас танцует… Кармайкл! – выкрикнул диджей Глюк.

Толпа взвыла.

Скримджер недоуменно хмыкнул и опрокинул в рот виски. Закуски не было. Решить этот вопрос он не успел – неожиданно свет в зале погас.

Поначалу негромко, словно издалека, из динамиков донесся нарастающий гул барабана – глухой, ритмичный, напоминающий стук сердца. На сцене внезапно возник красный конус света. В центре светящегося круга стояла длинноволосая женщина в ниспадающем платье.

– Кармен, – с пониманием сказала Амбридж.

Скримджер оперся о барную стойку и всмотрелся в женщину: длинноволосые брюнетки были в его вкусе. Кто-то ткнул ему в руку бокал. Удивляясь щедрости заведения, он отхлебнул еще глоток. Приятное тепло легкой волной пошло по его телу. Настроение стремительно улучшалось.

В такт барабанному ритму Кармен задрожала мелкой конвульсивной дрожью. Бретелька красного платья упала с ее плеча. Скримджер придвинулся ближе к сцене.

Музыка затрепетала, ритм барабанов, казалось, посылает в тело женщины эротические импульсы. Она изгибалась, вздрагивала и несколько раз облизнулась языком так, что тепло от выпитого виски ринулось Скримджеру в пах.

Внезапно женщина метнулась к металлическому стержню в центре сцены и обвилась вокруг него гибкой чувственной змеей. Ее длинная юбка вдруг скользнула на пол, обнажив длинные стройные ноги. Эти ноги раздвинулись и охватили блестящий шест. Кармен прижалась лобком к стержню и начала призывно двигаться. Скримджер вдруг почувствовал предательскую тесноту в брюках.

Барабаны застучали быстрее, словно вторя участившемуся биению сердца мэра Хогсмида. Из динамиков донеслись вздохи, – сначала приглушенные, потом все более и более откровенные. Кармен извивалась вокруг шеста.

Удар барабана – и верхняя часть платья танцовщицы вдруг оказалась у нее в руке. Изящный взмах – красная ткань взлетела в воздух и опустилась на руки зрителей. Скримджер незаметно для себя пробрался поближе – ему никак не удавалось разглядеть грудь Кармен. В этот момент девушка повернулась спиной к зрителям и потерлась ягодицами о стержень. Скримджер закусил губу. Внезапно барабан затарахтел мелкой дробью, словно в цирковом смертельном номере перед прыжком акробата. Все так же стоя спиной к залу, девушка красиво изогнулась, поддела ногтем трусики и кокетливо спустила их до колен. Скримджер вздохнул, не в силах оторвать взгляд от крепких ягодиц красавицы. Далее произошло нечто невероятное. Девушка быстро развернулась, и от резкого движения внушительных размеров член сочно шлепнул красавицу по бедру. Скримджер с ужасом осознал глубину своего заблуждения. Взмах рукой – и кружевные красные трусики украсили гордую львиную голову мэра Хогсмида.

Скримджер ринулся к выходу. Выбраться удалось далеко не сразу: мэра толкали, хватали за руки, какой-то наглец обслюнил его жадными губами, пытаясь сорвать поцелуй, а чья-то ловкая рука как бы невзначай ощупала его между ног.

Розовый костюм Амбридж показался ему вожделенным островком безопасности в толпе безумцев. Отшвыривая прилипчивых парней, он с трудом пробрался к госпоже Долорес.

– Это не Кармен, – прорычал он.

– Вижу-вижу, – пьяно хихикнула Амбридж. – У меня дальнозоркость, Руфус, – лицо помощницы мэра раскраснелось, глаза сверкали воодушевлением. Амбридж протянула Скримджеру стакан виски: – Вот, возьми. Мне принесли, от заведения, а я пью л-лимонад.

Мэр Хогсмида залпом опрокинул в себя огненную воду. Это его несколько утешило. На сцене опять появился диджей Глюк. Скримджер мало знал о том, как правильно держать микрофон, но он не был уверен, что его обязательно надо поглаживать по всей длине и шептать, касаясь кончиком языка.

– У нас сегодня для вас-с ос-собый сюрприз, – по-змеиному прошипел Глюк. Странное дело, Скримджер чувствовал, что возбуждается от звука этого голоса совершенно против собственного желания.

– Я попрошу всех, кто сегодня первый раз у нас в клубе, пройти на сцену. Мы приготовили вам замеча-ательный подарок, – сладко пропел диджей. – Только для вас… совершенно бесплатно… посещение Лабиринта!

Зал поддержал диджея одобрительными выкриками. В затуманенном мозгу Скримджера мелькнула мысль о побеге, но пути к отступлению были отрезаны.

*****

В дышащей неясными вздохами полутьме по телу Скримджера скользнули теплые ласкающие ладони. Он не понял, куда и как исчезла его рубашка. Коснувшись рукой невидимого в темноте тела незнакомки, он с облегчением ощутил в ладони крепкую упругую грудь. Даже чересчур упругую, подумал он. Чьи-то губы проложили дорожку из поцелуев вниз по его животу и спустились ниже – туда, где изнемогала разогретая виски и обилием впечатлений самая стойкая часть тела мэра. Скримджер застонал от удовольствия и досады – как много лет он втайне мечтал об этом! Ободренная успехом, невидимая красавица развернулась, подставив ему свои ягодицы. Оглаживая упругие бока девицы, теряя голову от возбуждения, Скримджер вошел в нее одним рывком, сходя с ума от тесноты и нежной влажности. Затуманенное сознание напомнило ему, что надо сделать приятное и девушке. Он просунул руку между ног прелестного создания и оторопел. Его пальцы сжимали чужой длинный вялый член. На долю секунды мэру померещилось, что это его собственный, но кто тогда вколачивался в сочную плоть, как не он сам? Уже не в силах остановиться, он с рычанием продолжил начатое, чувствуя, как оживляется под рукой нечто, ему не принадлежащее. Через секунду мэр захрипел и повалился на чужую спину, хватаясь обессилевшими руками за спасительную грудь, как утопающий за буек.

*****

– Моя ты пр-релесть, – прорычал низкий сексуальный голос на ухо Амбридж. Сильные мужские руки прижали ее согнутые в коленях ноги к бедрам.

– Точно хочешь? – от его шепота Амбридж вознеслась на небеса.

– Очень, – выдохнула она. – Я тебе нравлюсь? – пьяно прошептала она.

– М-брх, – ответил мужчина и ворвался в ее тело, как кулак кухарки, начиняющий тушку рождественского гуся.

– Не туда! – завопила Амбридж, трезвея от неожиданности.

– Поздно, – выдохнул ей в ухо злодей. – Расслабься.

*****

– Геллерт, ты хотел улизнуть в Лабиринт? – Дамблдор намотал на кулак седые патлы Гриндевальда. – И что ты там не видел? – зло спросил он.

– Да я… просто… заглянуть хотел… проверить, как там наши друзья.

– Сунешься в Лабиринт – убью, – сурово сказал Альбус. – Ты – мой, – он вонзился жестким поцелуем в бледные губы любовника.

– Бавова овавава, – пробормотал Гриндевальд.

– Что? – отстранился Альбус.

– Борода в рот попала, – жалобно вздохнул Геллерт.

– Мало попала, – пробурчал Дамблдор. – Ложись. Ты наказан.

С обреченным вздохом Гриндевальд распластался на постели. Дамблдор перехватил бороду поперек, размахнулся и изо всех сил хлестнул любовника бородой по голому заду. Вплетенные в волосы металлические шарики больно огрели ягодицы Геллерта, оставив на коже красные следы.

– Еще, Альбус, – блаженно прошептал Гриндевальд.

*****

Глава 17. “Упивающиеся Ритмом”. Зелёная молния несчастья

– И это все? – сквозь зубы произнес Люциус Малфой. Драко почувствовал в голосе отца скрытое раздражение.

– Да, – выплюнул Драко. – И вообще, я устал.

– Ты хочешь мне сказать, – постепенно закипая, начал Люциус, – что никаких новых движений, никаких интересных композиций Северус Снейп не собирается представлять на фестивале? – он вскочил, хлестнув себя по щеке стянутыми в хвост светлыми волосами. – Северус сам выстраивает композицию и рисунок танца, сам выдумывает всё, – начиная от сценария и кончая костюмами! Хочешь сказать, что это убожество, что ты мне сейчас показал, – и есть то, чем он хочет удивить жюри?

– Он сказал, что мы должны удивлять не техникой, а бескорыстной любовью к искусству и зрителям, – кисло сказал Драко, уже предчувствуя новую вспышку отца. Его ожидания оправдались в полной мере.

– Что за чушь! – мгновенно разъярился Малфой. – Ты лжешь! В тебе говорит никому не нужное благородство! Это похвальное качество, но не сейчас, когда мистер Риддл собрался спустить с меня три шкуры в случае поражения! Сегодня меня ждет тяжелый разговор, – мрачно прибавил он, сверля Драко угрюмым взглядом.

– Отец, не смотри так, будто я собрался тебя обвесить! У Северуса другая манера преподавания.

– Да какая к черту другая! Модерн-джаз – это тот же классический балет в союзе с джазовым танцем! Какой велосипед тут еще можно изобрести?

– Ты всегда не слышишь меня, когда я с тобой разговариваю! – вскипел Драко. – Ты сам спрашиваешь и сам же на вопросы отвечаешь, – он снял балетки и со злостью швырнул их под скамью.

– Извини, – поморщился Люциус. – Мне показалось, что в тебе говорит прежняя привязанность к Севу, и ты не хочешь выдавать его секретов, – он вперил в сына препарирующий взгляд холодных серых глаз.

– Нет, – Драко хмуро выдержал взгляд. – Ты же знаешь, у меня с ним всё кончено. Я показал тебе все движения, которые мы готовили. У Северуса другой подход к танцам, чем у тебя. Философский, – фыркнул он.

– Будем надеяться, среди членов жюри будет не слишком много философов, – в глазах Малфоя-старшего мелькнул и погас злорадный огонек. – Что ты пялишься в окно, Драко?

– Ничего, – буркнул юноша. – Я пойду?

В заднем кармане белых джинсов Люциуса мелодично звякнул мобильный.

– Да, мистер Риддл, я у себя, – торопливо сказал Малфой и повернулся к Драко: – Все, ты свободен. Беги к своему поэту, – с насмешкой добавил он. – Небось уже час под окном страдает.

Драко дернул ртом, собираясь что-то сказать, но сдержался. Он молча подобрал с пола балетки, забросил их в шкаф и отправился в душевую.

Через четверть часа он вышел из раздевалки, приглаживая ладонью мокрые волосы. Из танцевальной студии доносились приглушенные голоса.

Драко замедлил шаг.

– Мистер Риддл, поверьте, абсолютно тривиальные вращения, совершенно ничего нового ни по рисунку, ни по композиции. Стародавний архивный мюзикл, и где он его только откопал, – услышал Драко голос отца.

– Снейп хитёр, – прогнусавил директор школы «Упивающиеся Ритмом». Драко всегда раздражал его голос – вечно сиплый, будто мистер Риддл болен хроническим ларингитом. Возможно, так оно и было.

– У него кризис среднего возраста, – фыркнул Люциус. – Изобрел философию танца и кормит ею учеников.

– Что ж, будем надеяться, наша техника и трюки произведут больше впечатления, чем философия Снейпа, – прохрипел мистер Риддл. – Я буду не я, если не наступлю на бороду Дамблдору.

– Кстати, Старик исчез. Его видели в каких-то злачных местах в Сохо, но в школе он уже третий день как не появляется, – донесся до Драко третий голос. Юноша осторожно глянул в дверную щель: как грязь на снегу, к белому студийному роялю привалился Питер Петтигрю – специалист по костюмам и светоэффектам.

– Тем лучше, – хохотнул мистер Риддл. – «Поражу пастыря, и рассеются овцы», – процитировал он.

– А у меня есть идея, как помочь «Хогвартсу» получить первое место с конца, – потирая руки, сказал мистер Петтигрю.

– Придушить Альбуса в подворотне в Сохо? – скучающим голосом спросил директор Риддл.

– Ну как вы могли такое подумать, – сладко улыбнулся Петтигрю. Смотря на него в щель, Драко решил, что при взгляде на гнусного осветителя ничего другого в голову и не пришло бы.

– Знаете такое выражение, «выставить в невыгодном свете»? – осклабился тот. – Я устрою «Хогвартсу» такие спецэффекты, что жюри рыгать… пардон, тошнить будет. Есть эффект сырого мяса, есть – гнилого. Подсветочку сделаем, будут они у нас как разложившиеся трупы в судный день, – хихикнул он.

Мистер Риддл хлопнул в ладоши:

– Ты – гений, Хвост!

Мистер Петтигрю закусил от удовольствия губу и как никогда стал похож на крупную ондатру.

– Могу и всех остальных участников подсветить, – с энтузиазмом предложил он.

Директор покачал головой.

– Нет, остальные меня не интересуют. Самое главное – уничтожить Альбуса. Он подлец, каких мало.

– Мистер Риддл, у меня тоже есть идейка, – услышал Драко голос их аккомпаниаторши Беллатрисы Лестрейндж. – Только на ушко, – игривым тоном сказала она.

Как Драко ни напрягал слух, расслышать слова мисс Лестейндж ему не удалось.

– Отличная мысль, – сказал директор. – Этого пацаненка я ненавижу не меньше Альбуса. Ну ладно, считайте, что я дал добро. Детали – самостоятельно. И помните, засветитесь – пожалеете, – прошипел он.

Драко понял, что разговор окончен. Взволнованный услышанным, он отскочил от двери. Стараясь ступать бесшумно, он заскользил вниз по лестнице и через секунду уже был на улице.

*****

– Гилли, с чем рифмуется слово «член»? – спросил Драко, елозя рукой под одеялом.

– Плен, – машинально ответил Гилдерой.

– Ты что, мазохист? – Драко лег на него сверху и коснулся губами маленькой ямочки на подбородке поэта.

– Вроде бы нет, – пробормотал Локхарт. – Не знаю, не проверял.

– Сейчас узнаем, – оживился Драко. Он скользнул языком по гладкой оливковой коже поэта и вдруг укусил его около соска.

– Ай, – взвился Гилдерой. – Больно!

– Нравится? – не поверил юноша.

– Не знаю. Кусай полегче, – нахмурился поэт.

Драко прикусил сосок.

– О-о, – простонал Гилдерой. – Да…

Драко удивленно вскинул брови.

– Я же пошутил. Правда, нравится?

– Еще… проверь, – поэт выгнулся, подставляя юноше другой сосок.

Драко со вкусом впился в розовый нежный шарик. Гилдерой застонал и прижал его к себе, задыхаясь от восторга.

– Гилли, а почему ты перестал сочинять стихи? – спросил вдруг юноша. – Что, я тебя больше не вдохновляю? – прищурился он.

– Я не знаю, мой любимый, наоборот, просто я не хочу ничего писать, путаться в кружеве воображения… Не могу ни о чем думать, только о тебе… только ты… нет ни строчки больше в моей голове, да и не нужно… Нет таких слов, которые похожи на то чувство… которое я к тебе… – он с силой сжал его в объятьях и посмотрел на юношу глазами цвета летнего небосвода: – Вся поэзия – ложь. У меня только три слова есть, Драко. Только три слова, – прошептал он.

– Какие? – Драко потрогал подушечками пальцев полюбившуюся ямочку.

– Я тебя люблю, – просто ответил поэт.

*****

– Сделаешь то, что я попрошу? – Драко провел кончиками пальцев по бурно вздымающейся груди Гилдероя.

– Все, что прикажешь, – в голосе поэта еще слышался отголосок пережитого экстаза.

– Надо обезвредить осветителя на фестивале, – Драко поцеловал поэта в блестящее от пота плечо.

– Убить? – спокойно спросил Локхарт.

Драко рассмеялся.

– Да нет. Отвлечь, завлечь, – на твое усмотрение.

– Завлечь? – нахмурился поэт. – Лучше убить.

– Да не в том смысле завлечь, – развеселился Драко. – Просто оттащить от пульта скроллеров.

– От чего? – моргнул Гилдерой.

– От пульта, откуда он управляет светоэффектами, – пояснил Драко. – Он задумал гадость, надо его остановить.

– Не проблема, – сказал поэт. – Могу и пульт ликвидировать, вместе со скро…

– Боже упаси, – Драко куснул его за мочку уха. – Не знал, что ты такой опасный человек.

– Ради тебя я готов на все! – сверкнул глазами Гилдерой.

– Мужика с рабочего места утянуть на две минуты – невелик подвиг, – хмыкнул Драко.

– Обман – это тоже искусство, – с видом знатока сказал поэт.

*****

– Северус, я устал, – Гарри загнанно дышал. Волосы на лбу слиплись, лицо взмокло под оправой очков.

– Последний трехшаговый поворот и дроп, – нахмурился хореограф. – Гарри, соберись. Два дня до выступления. Последний раз, я прошу.

Гарри вздохнул. Чем ближе подходил срок фестиваля, тем деспотичней вел себя хореограф. Несмотря на собственные слова о том, что танцы – не дрессура, он то и дело прохаживался своей проклятой палочкой по ногам и задам учеников. Сегодня на разминке досталось и Гарри. Юноша уставился на хореографа такими обиженными ошеломленными глазами, что мистер Снейп смешался, нервно дернул лицом и отскочил от юноши, тут же набросившись на мисс Грейнджер по каким-то пустякам.

Гарри покорно выполнил поворот и красиво изобразил дроп – расслабленное падение торса в сторону.

– Это никуда не годится! – возмутился хореограф. – Ты будто сломанная кукла.

Гарри посмотрел на него усталыми глазами.

– Я и так твоя кукла, Северус, – горько сказал он. – Да, ударь меня своей палкой!

Мистер Снейп в мгновение ока подскочил к нему и схватил за руку.

– Что ты такое говоришь? – побелевшими губами проговорил он.

– Ты знаешь, о чем я, – еще тише сказал Гарри. – Я нужен тебе, пока танцую.

– Бред, – прохрипел мистер Снейп. – Не говори ерунды! – он вдруг обнял его, прижал к своей груди голову Гарри и зарылся губами в его встрепанные волосы.

– Ты не любишь меня, – сдавленно сказал юноша. – Ты любишь искусство. Ты любишь меня, пока я его часть. А потом, после фестиваля…