Текст книги "Практика по Магловедению (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Маленькие прыжки, – объявил хореограф. – Комбинируем, релеве—плие, релеве—плие, – командовал Снейп. – И поехали, прыжки: и раз, и два, и три, и четыре.

Аккомпаниаторша бодро заколотила по клавишам.

«Маленькие прыжки» доконали Гарри окончательно. Мистер Снейп перестал говорить гадости, но Гарри постоянно ловил на себе его внимательный взгляд и от этого нервничал не меньше. Пот стекал с него буквально градом.

Над роялем висели настенные круглые часы, и Гарри поначалу периодически на них поглядывал, надеясь, что проклятая разминка не займет много времени. Как выяснилось, он жестоко ошибался. Насилие над юными телами продолжалось ровно полтора часа.

– Перерыв – пять минут, – хлопнул в ладоши хореограф. Макгонагалл разразилась мощным аккордом, словно оповещая о грядущем конце света.

Гарри вломился в раздевалку, вытащил из своего шкафчика бутылку минералки и жадно присосался к горлышку. Рыжий Рон больно ударил его под ребро.

– Обалдел, столько пить? Рыгать будешь, – рыжий сделал из своей бутылки ровно один глоток. Гарри испуганно спрятал воду в шкаф, моля всех богов, чтобы с ним не случилось того, о чем сказал Рон. Он уже и так достаточно опозорился с батманами.

Он сел на длинную скамью, вытирая полотенцем пот на лбу и шее.

– Гарри, ты хоть движения помнишь? – рядом с ним уселся Драко, коснувшись его бедром. По телу Гарри пробежала легкая дрожь. Значит, прикосновения этого парня он тоже помнит? Странная вещь, память. Гарри подумал, что во всем виновата странная болезнь, о которой упомянул мистер Снейп.

– Как я могу помнить движения, если у меня болезнь Бехтерева, – мрачно сказал он.

Драко сложился пополам от смеха.

– Снейп хотел сказать, чтоб ты спину держал прямо, вот тебе и весь Бехтерев, – фыркнул он. – Снейп щедрый на диагнозы: тут и подагра, и кифоз, и сколиоз, и плоскостопие, и ревматизм, и кривошея. Не слушай его, и все.

– Легко сказать, не слушай, – вздохнул Гарри. Голос злодейского хореографа звучал так приятно, что даже перечень вышеупомянутых болезней в его исполнении был ласкающей музыкой для ушей Гарри.

– Я покажу тебе, где ты стоишь. «Милую Чарити» будешь повторять за мной, понял? Или на Снейпа смотри, если он будет показывать, – сказал Драко. – А «Тарантелла» попроще, смотри тогда на Грегори, он впереди тебя как раз.

Гарри открыл было рот, намереваясь спросить, кто такие Чарити, Тарантелла и Грегори, но тут звякнул маленький короткий звонок, возвещающий об окончании перерыва.

Мистер Снейп отставил на рояль недопитую чашку кофе.

– «Чарити». Стали все по рисунку, – быстрым привычным движением он собрал свои черные волосы в хвост.

– Тут стой, – прошептал Драко, толкая Гарри на место позади себя.

– На этот танец мы будем возлагать все наши надежды. «Тарантеллой» навряд ли вы кого-то удивите на конкурсе, ваша техника оставляет желать лучшего, – Снейп одарил всех презрительным взглядом. – Но что касается «Милой Чарити», – зловеще произнес он, – я выжму из вас все соки. На этот номер я делаю ставку. Всё, начали, – он хлопнул в ладоши. Гарри вздрогнул.

Миссис Макгонагалл нажала кнопку музыкального центра, и до ушей Гарри донеслась джазовая мелодия. Он закусил губу. Он слышал эту мелодию, он наверняка слышал ее раньше! Гарри изо всех сил попытался вспомнить, но память услужливо подбросила ему ощущение рук мистера Снейпа на своей пояснице и сладость ласкающего мужского языка у него во рту. Задумываться над этим феноменом было некогда. Репетиция началась.

Танец оказался таким быстрым, и, вместе с тем, сложным, что через пару минут Гарри готов был отдать пару лет жизни за возвращение к батманам и прочим экзерсисам. Мистер Снейп стоял посреди зала спиной к группе, и Гарри изо всех сил пытался копировать его движения, невольно восхищаясь их пластике и отточенности. Внезапно он поймал на себе взгляд мистера Снейпа. О боги, проклятый хореограф, стоящий спиной к Гарри, отлично видел в зеркале, как тот корчится за спиной у Малфоя. Мистер Снейп резко развернулся, взмахнув собранными в хвост волосами.

– Мистер Поттер, будете паясничать, я вас отсюда в два счета выведу, – сказал он.

Гарри сник. Он старался как мог, и в глубине души надеялся, что злодей не заметит его ошибок. Но, очевидно, гнусный хореограф имел глаза по всему телу, и если не делал замечаний, то просто потому, что заменял слова брезгливым выражением лица.

– Начали с восьмого такта. Мистер Уизли, вы думаете, я не вижу, как вы волочите ноги, как больной морж ласты? – Снейп переключился на новую жертву.

– Я устал, – пробурчал Рон.

– Вас взбодрить? – поднял бровь Снейп. Словно по волшебству, в его руке опять возникла проклятая палочка, хотя Гарри мог поклясться, что секунду назад ее у хореографа не было.

– Не, не надо, – затряс головой рыжий. – Я уже в форме.

– Сай Коулмен вовремя умер, иначе он просто не пережил бы издевательств над своей музыкой, мисс Лавгуд. Вы танцуете, будто вас только что вынули из морозилки. Ни чувства ритма нет, ни пластики, ни черта нет. Итак, с восьмого, начали!

Миссис Макгонагалл опять включила музыку, и сизифовы муки Гарри возобновились. Несколько тактов Гарри мужественно скакал, как баран на лугу, все больше и больше проникаясь отвращением к собственному телу, которое окончательно перестало его слушаться и уже выделывало немыслимые и нелепые антраша. Хореограф сделал знак Макгонагалл, и музыка смолкла.

Мистер Снейп подошел к Гарри так близко, что тот почувствовал на своем лице его учащенное дыхание, – на этот раз преподавателю пришлось попотеть наравне с учениками.

– Что. Это. За танец. Горного. Козла, – процедил сквозь зубы Снейп. – Я вас спрашиваю, Поттер. Что это было?

– Я не помню этот танец, – грудь Гарри тяжело вздымалась. – Музыку помню, а движения…

Мистер Снейп с минуту молчал, глядя на Гарри и задумчиво потирая подбородок.

– Тогда мы поступим так. Я дам вам три дня, Поттер. Если за три дня вы не вспомните ваши движения, или не выучите их заново, вы будете отстранены от участия в фестивале. А сейчас я попрошу вас сесть, – он пренебрежительно махнул рукой в сторону каких-то стульев возле рояля. – Будьте добры не просто сидеть, а пытаться зрительно запоминать все движения м-м… мистера Малфоя. Он единственный, кто хоть на что-то способен среди всего вашего сброда.

Гарри в смешанных чувствах поплелся к стульям. Его тело радовалось облегчению, в то время как душу терзала обида.

– Вернемся к восьмому такту, – как ни в чем ни бывало, сказал мистер Снейп. Он опять стал на свое место в центре зала, и Гарри вновь показалось, что дьявольский хореограф смотрит на него из зеркала.

Он вытянул уставшие ноги и вперил взгляд в Драко. Музыка возобновилась, и перед глазами Гарри замелькали красиво обтянутые лосинами ноги блондина. Чем больше он смотрел на молодого человека, тем больший дискомфорт он ощущал в совершенно неподобающей части своего тела. Орган, которому не пришлось непосредственно участвовать ни в разминке, ни в отработке элементов танца, решил восстать против такой несправедливости, причем в самом прямом смысле этого слова. Гарри скорчился на стуле, проклиная всё и всех. Он перевел взгляд с Драко на мистера Снейпа, но его черные лосины с интригующей выпуклостью впереди окончательно ухудшили состояние юноши. Он понял, что с этого стула теперь не встанет даже под угрозой расстрела.

«Тарантелла» оказалась итальянским народным танцем и показалась Гарри менее сложным номером, но юноша уже зарекся судить о движениях, которые не опробовал на себе. С удивлением он заметил, что неуклюжий с виду Невилл Лонгботтом танцует очень грациозно и практически без ошибок. Движения мисс Грейнджер ему не понравились, – показались какими-то угловатыми и резкими, хотя, формально, ошибок он не заметил. Со вздохом сожаления он вынужден был признать, что красивее Драко танцует только сам господин хореограф. Гарри не знал, что нужно сделать, чтобы научиться так управлять своим телом, – без малейшего напряжения, легко и воздушно, будто мистеру Снейпу совершенно ничего не стоит сделать тот же прыжок или мах ногой. Но Гарри уже понял, что для такого прыжка требуется колоссальное напряжение всех мышц тела.

Ему страшно хотелось пить. Лежащая в шкафчике бутылочка с тремя оставшимися глотками воды казалась нему недосягаемой мечтой. Гарри покосился на часы и обнаружил, что находится в проклятом танцевальном классе вот уже почти три часа. Чувствуя необоримую усталость, он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Моментально перед ним поплыли странные видения, какие-то поцелуи под звуки джаза, его руки в чьих-то волосах, – то черных, как у Снейпа, то белых, как у Драко.

Музыка внезапно оборвалась, и Гарри испуганно открыл глаза.

– Стали на реверанс, – объявил хореограф.

Реверанс оказался старомодным красивым поклоном, очевидно, чтобы отдать дань уважения господину хореографу, с надменным видом взирающему на непутевое стадо сбившихся в кучу овец.

– Все свободны, – сказал мистер Снейп и повернулся к Гарри: – Поттер, жду вас в семь вечера на отработке. Вам нужны дополнительные часы для прочистки памяти, – он вежливо кивнул аккомпаниаторше и удалился с видом горного орла, которому только по нелепой случайности приходится ходить пешком.

«Самый худший день в моей жизни», – думал Гарри, с трудом поднимаясь со стула. Судя по всему, дремавшая до этого болезнь Бехтерева уже давала о себе знать тянущими болями в спине. Гарри с трудом добрел до раздевалки и присосался к горлышку бутылки с минералкой, как давно не пивший крови вампир.

«А ведь день только начинается», – с ужасом подумал он.

*****

Глава 10. Хронотрон. Первая отработка Гарри

В замке Хогвартс творилось нечто невообразимое. Отовсюду к антиаппарационному барьеру слетались авроры Министерства. Они суетливо бегали по двору, сновали по коридорам замка, взлетали и спускались по высоким лестничным пролётам. Висящие на стенах портреты взволнованно переговаривались. Крепко прижимая к груди мисс Норрис, за аврорами бегал прихрамывающий завхоз Аргус Филч. Он заглядывал во все щели и закоулки, распахивал дверцы давно заколоченных кладовок и совал нос под лестничные марши.

Впрочем, удивляться было нечему: не каждый день из Школы Чародейства и Волшебства исчезали ученики и преподаватели.

В кабинете директора Дамблдора, взломанного с помощью аврорских заклинаний, проходило внеплановое совещание работников Министерства Магии.

– Итак, что мы имеем, господа? – Руфус Скримджер мрачно оглядел присутствующих.

– Исчезло около пятидесяти учеников школы и почти весь педсостав, включая директора. Вот списки отсутствующих, сэр, – аврор почтительно протянул министру список пропавших.

Министр сдвинул брови к переносице и с глубокомысленным видом уставился в пергамент.

– Или козни оппонентов, или происки Темного Лорда, – пробормотал он. – Возможно, все они похищены с целью получить от меня выкуп, – собственное предположение показалось министру таким пугающим, что он отшвырнул список и прикрыл пальцами веки, будто пытаясь закрыть глаза на весь ужас своего положения.

Внезапно дверь кабинета распахнулась, и на пороге с торжествующим видом возникла заместитель министра Долорес Амбридж. За ее спиной два внушительных аврора волокли под руки растрепанную и насмерть перепуганную преподавательницу Магловедения.

– Вот что было обнаружено в кабинете профессора Снейпа, – Амбридж с торжествующим видом положила на директорский стол блестящий стеклянный шар.

– Что за… – начал Скримджер.

– Хронотрон, – Амбридж резко развернулась к мисс Бербидж: – Расскажите, дорогая, правду, – сладким голосом проворковала замминистра.

– Я ничего не знаю, – всхлипнула мисс Бербидж.

Долорес Амбридж шевельнула бровью, и авроры заломили руки несчастной женщины так сильно, что у той хрустнули суставы.

– Не притворяйтесь глупее, чем вы есть, – улыбнулась Амбридж. – Рассказывайте всё, что знаете. Вы понимаете, у нас есть много способов сделать вас разговорчивей, мисс Бербидж.

Преподаватель Магловедения с трудом сдерживала слезы.

– Я говорю правду. Я не знаю, почему Хронотрон находился у профессора Снейпа. Все это время он хранился у директора. Без ведома директора Дамблдора никто не посмел бы к нему притронуться. Чтобы запустить Хронотрон, нужно использовать специальное заклинание, а кроме директора, оно никому не известно, – захлебывалась словами мисс Бербидж.

– Отпустите ее, – царственно произнесла замминистра.

Она подошла к шару, направила на него свою палочку и на секунду прикрыла глаза.

– Последним человеком, прикоснувшимся к Хронотрону, был профессор Снейп, – со змеиной улыбкой сказала Амбридж. – Значит, он тоже знал нужное заклинание?

– Возможно, директор Дамблдор сообщил ему, – пролепетала мисс Бербидж.

– Кто еще может знать это заклинание, кроме Дамблдора и Снейпа? – озабочено спросил Скримджер.

– Тот, кто его создал, – пропела Амбридж. – Ну что ж. Настало время поговорить с господином изобретателем, – миндальным голосом произнесла она.

– Я даже не знаю, кто создатель Хронотрона, – в голосе мисс Бербидж звучало отчаяние.

– Вы вообще ничего не знаете, дорогая, – презрительно фыркнула Амбридж. – Заметьте, исчезли лучшие преподаватели. Вас, как балласт, оставили за бортом. К счастью, мы знаем, кто создал эту игрушку. Она стоила нам немалых денег.

Долорес Амбридж повернулась к одному из авроров:

– Срочно вызвать Аберфорта Дамблдора. Через минуту он должен быть здесь.

– Аберфорт… Кстати, где у директора бар? – спросил вдруг Скримджер.

– Под птичьей клеткой, где еще, – сердито сказала Амбридж. – Даже пакостный феникс исчез, – замминистра брезгливо оглядела покрытый пометом насест Фоукса.

Через минуту из каминной сети, кашляя и чихая, выбрался сердитый бородатый старик.

– Чтоб вас всех мантикора поимела, – злобно сказал он, оглядываясь по сторонам.

– Интересная манера здороваться, господин Аберфорт, – проворчал Скримджер.

– Где Альбус? – старик с недоумением осмотрел кабинет. – И Фоукс? Вы их взяли?

– С чего вы взяли, что мы их взяли, – скаламбурил Скримджер. – Вы садитесь, садитесь. Разговор предстоит долгий. Можем даже пропустить по рюмочке, – брезгливо кривя тонкие губы, министр приподнял клетку Фоукса и извлек из недр тумбы бутылку огневиски.

Глаза старика подозрительно блеснули.

– Хотите развязать мне язык, господин министр?

– А может, завязать? – капнула ядом Амбридж.

– Нам нужна ваша помощь, господин Аберфорт, – сурово сказал Скримджер. Он окинул взглядом собравшихся в комнате: – Разговор строго конфиденциальный. Попрошу всех покинуть кабинет. Долорес, конечно же, вы мне нужны.

Амбридж уколола троих членов министерства тонким злорадным взглядом, наложила запирающие и заглушающие чары на дверь и придвинулась к министру с видом юной заговорщицы.

– За успех нашего дела, – поднял тост Скримджер.

– Чтобвампустобыло, – буркнул Аберфорт Дамблдор, быстро опрокидывая стопку в заросли всклокоченной бороды.

– Что-что? – переспросила Амбридж.

– За здоровье, – выдавил старик, утираясь рукавом мантии.

– Не буду тянуть кота за хвост, – начал Скримджер. – Дело в том, что…

– У нас в Насыпном Нагорье говорят, «тянуть кота за яйца», – заявил Аберфорт.

Министр поморщился. Проклятый старик наверняка знал, что его патронусом был кот.

– Господин Аберфорт, при дамах…

– А где тут дамы? – подслеповато озирнулся Аберфорт.

– Прекратите паясничать, господин хороший, – рассердилась Амбридж.

– Я вас просил меня вытягивать из дому? – пробурчал Аберфорт. – Что вам надо, в конце концов? Куда вы дели Альбуса?

– Вот об этом и речь, – Скримджер быстро подлил неугомонному старику огневиски. – Куда исчез Альбус Дамблдор? Куда делись семеро преподавателей и пятьдесят учеников школы? И не всему ли виной ваше изобретение? – Скримджер выхватил из кармана мантии стеклянный шар и ткнул его под нос Аберфорту: – Вы загребли за него бешеные бабки, а теперь, когда этот чертов Хронотрон утянул куда-то половину школы, – вы удивляетесь, почему вас подняли с теплой постели!

Рука старика с рюмкой огневиски остановилась на полпути ко рту.

– Какие бабки, о чем вы?

– Двести тысяч галеонов, это что, по-вашему?

Аберфорт Дамблдор с недоумением уставился на министра.

– Я даже не знаю, как выглядят такие деньги. За всю жизнь не видал более сотни галеонов.

– Что за чушь, – рассердилась Амбридж. – Вам было поручено создание специализированного хроноворота, для перемещения школьников в будущее. Вы с заданием справились, и Министерство направило в вашу ячейку Гринготтса вышеозначенную сумму.

Аберфорт одним махом влил в себя содержимое рюмки.

– У меня нет ячейки в Гринготтсе. Нет и никогда не было. Все свои сбережения я держу… Дома держу, – он порылся в кармане и достал горсть заплесневелых орешков: – Закусывать надо. Угощайтесь, – он высыпал трухлявые орешки на директорский стол.

Скримджер и Амбридж переглянулись.

– Вы думаете, что Дамблдор… – поднял брови министр.

– А кто еще! – процедила сквозь зубы Амбридж.

– Давайте оставим этот вопрос на потом. Хотя, признаюсь, меня это оч-чень заинтересовало, – нахмурился Скримджер. – А сейчас, дорогой Аберфорт, расскажите максимально доступным языком, что из себя представляет Хронотрон, и где могут находиться пропавшие люди.

Аберфорт задумчиво раскусил орех.

– Сказать по совести, я не знаю всех возможностей своего изобретения. Альбус отобрал его у меня, не дав времени изучить все его скрытые свойства и возможности, – вздохнул старик. – Хронотрон читает человеческие эмоции. Сегодня они одни, завтра – совершенно другие. Каждую минуту мы создаем новую реальность.

– Эти реальности – вымышленные? – прищурился Скримджер.

– Вот вы сами понимаете, что сейчас сказали? – внезапно разъярился старик. – Тоже мне, принц Парадокс, – плюнул он. – Эта сказка – правдивая? Эта правда – лживая?

– Да Мерлина ради, чего вы кипятитесь, – Скримджер подлил гостю огневиски. – Мы просто не понимаем, о чем речь.

– Любая реальность иллюзорна. Даже мы вот сидим тут втроем, а реальность у каждого своя, – заявил старик. – Я, к примеру, вижу вас не так, как вы видите самих себя, госпожа Амбридж, – ехидно добавил он.

– Не увиливайте от темы, – холодно сказала замминистра. – Итак, Хронотрон.

– Итак, Хронотрон, – старик пригубил огневиски и понизил голос, – переносит вас в иллюзорную реальность, одну из проекций вашего возможного будущего. Те люди, с которыми вы наиболее связаны эмоционально, обязательно попадут в эту реальность. Так сказать, за компанию.

– Вон оно что! Проклятый слизеринец утащил за собой всех! – воскликнула Амбридж.

– Кто произносил заклинание, запуская Хронотрон, тот и утащил, – кивнул старик. – И пока он не получит того, зачем туда явился, вернуться назад не сможет. Но беда в том, что он не помнит, откуда пришел и что ему надо в том мире… Дело в том, что мозг человека не способен спокойно воспринять резкую перемену окружающей реальности. Он создает себе фальшивое видение мира. Память человека либо полностью блокирует его прошлое, либо искажает, пытаясь подогнать под ту действительность, в которой человек пребывает в настоящий момент. Чувство самосохранения срабатывает, – Аберфорт с грустной улыбкой посмотрел на хмурые лица работников Министерства: – Люди не хотят признать иллюзорность того мира, который вокруг себя выстроили.

– Это все ненужная философия, – фыркнула Долорес Амбридж. – Значит, Северус Снейп увлек в свою реальность свое ближайшее окружение…

– Мерлин и Моргана! – вскочил Скримджер. – Наверняка он утащил с собой заодно и Пожирателей, с Волдемортом в придачу! Детям грозит опасность!

– Не забывайте, они не помнят, что они маги. Вы же сами потребовали это, для практики по Магловедению. Хронотрон стирает память о магических способностях. Только Альбус… – Аберфорт вдруг замолчал.

– Что, Альбус? – проницательный взгляд маленьких глазок Амбридж впился в лицо старика холодными острыми льдинками.

– Ничего, – буркнул Аберфорт.

– А все-таки? Думаете, мы не умеем развязывать языки таким, как вы?

– Я забыл, что хотел сказать, – пробормотал старик. – Кстати, у вас найдется еще рюмка, господин Скримджер?

Скримджер призвал из резного дубового шкафчика хрустальную рюмку. Амбридж удивленно подняла выщипанные брови.

– Экспекто Патронум, – вдруг произнес старик.

Директорский стол окутало голубое облако. Не прошло и секунды, как облако приняло форму голубого козла. Животное чинно уселось за стол, бойко подхватило копытом рюмку и залихватски опрокинуло себе в глотку.

– Это еще что такое! – вышла из себя замминистра.

– Мэ-э-э, – проблеял козел и застучал рюмкой по столу, требуя добавки.

– Аберфорт, какого дементора… – начал Скримджер и замолчал с открытым ртом. Аберфорта в комнате не было. Засмотревшись на выпивоху-патронуса, работники министерства не заметили, как испарился проклятый диссидент.

– Вон отсюда! – вне себя от гнева выкрикнула Амбридж, сердито тыкая палочкой в козла.

Козел глумливо затряс бородой. Он вскочил на стол, ударил задними копытами по бутылке огневиски, перевернув ее на брюки Скримджеру, взвился под потолок и растаял в оконном проёме.

*****

Гарри так устал, что едва передвигал ноги. Он отсидел несколько занятий, – историю и теорию музыки, музыкальную литературу и историю характерного танца. Скакать и прыгать больше не довелось, но вся информация казалась ему совершенно новой и на редкость утомительной.

Он успел пообедать, зайти в студенческое общежитие, принять душ и переодеться. Гарри поймал себя на том, что выбор рубашки отнял у него не менее получаса. Утешив себя тем, что хорошая рубашка укрепляет чувство уверенности, он до блеска начистил ботинки и вышел из дома. По пути он с досадой вспомнил, что забыл воспользоваться туалетной водой, но возвращаться было плохой приметой, да и времени не оставалось.

Подойдя к классу Хореографии, Гарри замер. Он услышал звуки рояля. Это была совершенно не та музыка, которую играла на занятиях миссис Макгонагалл.

Гарри приоткрыл дверь. Вопрос «Можно войти?» замер у него на языке. За огромным черным роялем, так гармонично, как будто он был ожившим продолжением инструмента, – сидел мистер Снейп. Его глаза были полузакрыты, белые длинные пальцы виртуозно порхали по клавишам, а музыка…

Гарри забыл, зачем пришел. Он медленно приблизился к роялю и вцепился побелевшими пальцами в черный лакированный корпус. Он никогда не слышал такой игры. Мелодия звала куда-то, манила за собой, нежно обещала что-то, замирала… и вдруг взрывалась аккордами страсти, – такой живой, ощутимой, ликующей, что по телу Гарри побежали мурашки, а из глаз совершенно неожиданно потекли слезы.

Мистер Снейп открыл глаза. Взгляд господина хореографа был нежен, как расплавленный черный шоколад. Увидев юношу, мистер Снейп мгновенно нахмурился, музыка на секунду замерла и вновь перешла в спокойную и плавную, как море после штиля.

Гарри торопливо вытер слезы. Он не ожидал от себя такого слюнтяйства. Первый раз мелодия, да еще и фортепиано, вызвала у него такой шквал эмоций.

Прозвучали последние аккорды, и музыка стихла.

– Ференц Лист, «Liebestraum», – негромко сказал мистер Снейп.

– Либе… Что? – прошептал Гарри.

– «Грезы любви», – с насмешкой сказал хореограф.

Крышка рояля захлопнулась, Гарри вздрогнул.

Хореограф встал, медленно подошел к Гарри, взял его пальцами за подбородок и заглянул в покрасневшие от слез глаза.

– Вы плакали… Поттер, – негромко сказал он. – Значит, вы еще не безнадежны. Если человек умеет чувствовать красоту, он должен стремиться донести ее и другим.

Гарри покрылся пятнистым румянцем. Снейп видел его слезы, какой позор! И вместе с тем, он не посмеялся над ним, даже почти похвалил…

– Вы так хорошо играли. Я никогда… не слышал… такого, – в голосе Гарри было столько искренности, что мистер Снейп самодовольно ухмыльнулся.

– Вы много чего не слышали и не видели, молодой человек. Ну что, вам удалось вспомнить «Милую Чарити»? – Снейп окинул взглядом белую рубашку Гарри, не слишком ловко отглаженную торопливой рукой. – В следующий раз будьте добры переодеться, – буркнул он. Только сейчас Гарри заметил, что мистер Снейп вместо волнующих воображение лосин одет в не менее волнующие светлые джинсы.

– Но вы тоже… – робко начал Гарри.

– При чем тут я, – рассердился хореограф. – Не я всё забыл к чертовой матери, – он подошел к музыкальному центру, взял двумя пальцами серебристый диск и аккуратно вставил в дисковод. – Вы готовы?

Гарри проглотил комок в горле и молча кивнул.

Он бы сейчас отдал все на свете, чтобы сделать все правильно.

– Мистер Поттер, этот танец требует большой артистичности. Двигается не только ваше тело, – мистер Снейп развернулся на каблуках, одновременно демонстрируя движения руками. – Вы должны отдать танцу всего себя. Танцуют не только руки и ноги, а ваши глаза, губы, все клеточки тела. Итак, начинаем, выход, и раз, и раз, и раз и – шанэ: руки влево, корпус частично поворачивается, бедра остаются на месте, и раз, поворот вправо за счет рук, прокручиваетесь на ступнях. Старайтесь держать идеальную вертикаль, и не забывайте фиксировать взглядом точку, – хореограф красиво развернулся, обдав Гарри до боли знакомым запахом туалетной воды.

Грудь Гарри взволнованно вздымалась, будто это его собственное сердце танцевало и кружилось, повторяя движения хореографа.

– Итак, вы выходите, – мистер Снейп начал щелкать пальцами, подчеркивая синкопы джазовой мелодии.

Гарри внезапно почувствовал, словно внутри его тела зарождается странно знакомая волна. Горячая, головокружительная, пьянящая, несущая уверенность в том, что он не остановится ни перед чем, чтобы вложить в этот джаз то чувство, которое им овладело. На какую-то долю секунды в его сознании промелькнуло ощущение рук и губ мистера Снейпа на своем лице.

Не задумываясь, что он делает, Гарри вылетел на середину зала, подхваченный удивительной волной, и внезапно развернулся так же красиво и стремительно, как только что это сделал мистер Снейп.

Мистер Снейп перестал щелкать пальцами. Он открыл рот и некоторое время изумленно смотрел на юношу.

Гарри повторил шанэ еще несколько раз. Его лицо светилось от удовольствия. Он не чувствовал никакой усталости, и готов был кружиться по залу хоть всю ночь. Его тело буквально горело от переполнявшей его энергии.

– Поттер, – обрел дар речи мистер Снейп. – Может, вы меня разыгрывали? – с подозрением прищурился он. – Не могу поверить, что вы и тот увалень, что был здесь утром, – один и тот же человек.

Гарри расцвел от похвалы.

– Я просто… очень этого захотел, мистер Снейп.

Его губы приоткрылись в улыбке, глаза сияли.

Внезапно мистер Снейп схватил Гарри за плечи и рывком притянул к себе. В черных глазах сверкнуло безумие. Его тонкие ноздри задрожали, рот слегка открылся, будто он хотел что-то сказать или…

На долю секунды Гарри показалось, что мистер Снейп сейчас его поцелует. Более того, он был в этом почти уверен. Взгляд дьявольского хореографа скользнул по его губам, но он вдруг судорожно вздохнул и оттолкнул от себя юношу.

– Довольно на сегодня, – глухо сказал он.

Мистер Снейп развернулся, взметнул черным шелком волос, буркнул что-то, отдаленно напоминающее «Всего доброго», и вылетел из зала.

Бессмысленно улыбаясь, Гарри подошел к роялю и погладил ладонью черную лакированную поверхность.

*****

Глава 11. Дурной знак. Мастерская Аберфорта

– Драко?.. – Гарри осторожно постучал в комнату Малфоя.

Ответа не последовало, но изнутри доносился какой-то равномерный шум.

Гарри приоткрыл дверь – она была не заперта. Драко, почти голый, если не считать короткого махрового полотенца на бедрах, сидел на табурете перед зеркалом и сушил феном волосы. Гарри остановился посреди комнаты, зачарованно глядя, как под волнами воздуха взлетают шелковые светлые пряди. Драко выключил фен и вопросительно уставился на Гарри.

– Ты что-то хотел? – он провел пятерней сквозь влажную челку.

– Да… нет, – Гарри скользнул взглядом по точеным плечам и гибкой спине блондина. – Ты мне обещал показать фуэте. Ну, там где наша линия выходит. После антре, или как там его. С десятого такта, помнишь?

Драко посмотрел на Гарри с легкой насмешкой.

– Я не Снейп, такты считать, – он провел щеткой по волосам, пристально глядя на отражение Гарри в зеркале. – Есть блоки движений, и мне этого достаточно.

– Ну, блоки так блоки, – торопливо согласился Гарри. – С того момента, после антре, – волна, переход, а потом идет фуэте.

– Блок вращений, – со скукой сказал Драко. Он встал, придерживая на бедрах маленькое полотенце, распахнул платяной шкаф и задумчиво уставился на его содержимое.

– Так ты мне… покажешь? – голос Гарри вдруг охрип.

Драко снял с вешалки белый пиджак.

– Да чего тебе неймется? – с раздражением спросил он. – Мне некогда. Я ухожу.

– Так поздно? Куда? – Гарри понял, что задал неуместный вопрос, но было поздно.

– Тебе все надо знать, Поттер? – Драко резко развернулся, полотенце соскользнуло с его бедер и упало на пол. Блондин не шевельнулся. Он стоял и смотрел, как краска заливает щеки Гарри, застывшего с приоткрытым ртом.

– Насмотрелся? – насмешливо спросил Драко.

– Извини. Я п-пойду, – пробормотал Гарри. Он попятился к двери, как пьяный, споткнулся о порог и вышел.

*****

Он стоял на маленьком балкончике. Комната Гарри была на втором этаже, и из палисадника к его окнам тянулись толстые жгуты старого винограда. Его лозы оплетали балконную раму, а листья разрослись так пышно, что в комнате было мало солнечного света, но Гарри это даже нравилось.

Юноша выглянул в сад. Уже сгустились сумерки, и теплая летняя ночь волновала душу неясными ароматами и пением цикад.

Среди зелени, кажущейся серебристой в свете уличных фонарей, вдруг мелькнули скользящие лучи автомобильных фар. Из-за поворота с тихим шуршаньем выехал черный автомобиль. Он остановился немного поодаль парадного. Фары погасли, но водитель не спешил выходить из машины, очевидно, ожидая кого-то.

Гарри вытянул шею, пытаясь от нечего делать рассмотреть машину. В этот момент из парадного легкой походкой эльфа выпорхнул Драко Малфой. Неоновый фонарь над лестницей осветил его стройную фигуру в белом пиджаке и светлых брюках. Беззаботно вращая на пальце брелок с ключами, он спустился по ступенькам и направился к машине. Невидимый водитель открыл дверцу автомобиля, и Драко скользнул в салон. Негромко заурчал мотор, машина сорвалась с места и растворилась в тревожном сумраке засыпающего города.

Гарри вдруг охватило чувство потери. Он подумал, что никогда не был таким одиноким, как сейчас. Он закрыл глаза. Красивый теплоход, сияющий огнями, наполненный веселыми смеющимися людьми, проплывал мимо него, унося других, счастливых, – в те дали, о которых он не может даже мечтать. «Симфония», – разобрал Гарри надпись на борту.