Текст книги "Практика по Магловедению (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Все закашлялись.

– Откройте дверь, – прохрипел Скримджер, разгоняя руками пары.

Наконец, дым рассеялся. Вытирая слезы и кашляя, Долорес Амбридж осмотрелась в поисках коварного патронуса. Козла не было видно.

– Мерлин всемогущий, Хронотрон! – воскликнула Амбридж. На столе профессора Снейпа поблескивали осколки взорвавшейся колбы. Хронотрон исчез.

Профессор Снейп издал какой-то звук, похожий на сдавленное хрюканье. Амбридж метнула на него пронзительный осуждающий взгляд.

– Дым, – кашлянул в оправдание Снейп.

*****

Драко протер глаза, ослепленные вспышкой Хронотрона, и с удивлением огляделся. Он был дома. Ничего не изменилось. Пылал жарко растопленный камин, домовой эльф меланхолично полировал заклинанием обеденный стол, а в кресле у окна сидел отец с газетой в руке. Всё, как тогда, только…

– Отец!

Люциус Малфой не читал газету. Он держал ее в руке, невидяще глядя перед собой.

– Мы вернулись, – хмуро сказал он. – Слава Мерлину. Какая-то сволочь опять запустила Хронотрон, – он уставился в газету и отшвырнул ее в сторону: газета была двухнедельной давности.

– Где Гилли? – оглянулся по сторонам Драко.

– Обедать собираешься? – невыразительным голосом сказал Люциус.

Драко мотнул головой.

– Где Гилдерой? – с тревогой спросил он.

Люциус поднял на сына неулыбающийся взгляд.

– Там, где ему и положено быть.

– Где это ему положено быть? – с недоумением переспросил Драко, пытаясь разгадать странное выражение на лице отца.

– В Мунго.

– В Мун… Где? – задушенным голосом спросил Драко.

– А ты не знал? Да он там уже три года лежит, если не больше! – с неожиданной злостью сказал Люциус. – Забудь, кто он, что он, и как его зовут!

Драко посмотрел на отца широко раскрытыми глазами. Его лицо вдруг стало пепельно-серым, в остановившемся взгляде была пустота. Двигаясь как пьяный, он поплелся к двери, зацепил плечом дверной косяк, споткнулся и вышел из комнаты.

– Драко! – окликнул его отец.

Ответом было молчание. Затем Люциус услышал легкий хлопок аппарации, и вновь наступила тишина.

*****

Драко взлетел на пятый этаж и с колотящимся сердцем остановился у двери с надписью «Палата Януса Тики». Наконец, решившись, он толкнул дверь и вошел.

Он увидел его сразу. Этот Гилдерой Локхарт был не похож на того, которого он знал, – загорелого, веселого и жизнерадостного. На постели лежал бледный человек с ввалившимися потухшими глазами и бессмысленным выражением лица. Даже золотые кудрявые волосы казались тусклыми.

Драко бросился к нему и обнял, дрожа странной мелкой дрожью. У него тряслись руки, ноги, даже губы.

– Гилли… Гилли! – он окликнул его несколько раз, но все было бесполезно, – мужчина смотрел сквозь Драко, будто тот был прозрачным.

– Ты меня слышишь? Гилли, не смотри так, какого черта ты так смотришь, – Драко схватил его за руки и попытался встряхнуть. – Это я, Драко, пожалуйста… – он не знал, о чем просит, до боли сжимая его руки в своих.

Гилдерой Локхарт вдруг улыбнулся – далекой и отстраненной улыбкой.

– Меня зовут Гилдерой Локхарт, – тихо сообщил он.

– Гилли, я тебя отсюда заберу, – сказал Драко, стуча зубами. – Ты здесь лежать не будешь. Ты выздоровеешь и все вспомнишь. Скажи, что ты слышишь меня, Гилли!

Локхарт опять посмотрел сквозь него, будто видел что-то, чего не видел Драко.

– Звезды погасли, и месяца нет,

Плачет в ночи козодой.

Темной дорогой, бесшумной тропой

Тихо бреду я домой.

Где же мой дом, где мой сад под окном,

Где фонаря теплый свет?

Нет ничего, только лес лишь кругом

Хмуро встречает рассвет.

Может, тот дом мне приснился во сне,

Свет из окна и камин…

Может быть, всё только кажется мне,

Я в темноте. Я один.

Нет очага, и никто не придет

Греться со мной у огня.

Снятся глаза чьи-то серые мне,

Словно зовут и манят.

Нет, это всё только сказочный сон,

Снова мне скажете вы,

Нет, это только души моей стон,

Бредни больной головы.

Драко беззвучно плакал. Его плечи тряслись, он впился ногтями в руки поэта, которые все еще держал в своих, но Локхарт, казалось, не чувствовал ничего.

– По… посмотри на меня, – глотая слезы, попросил юноша. Драко попытался поймать его взгляд, но голубые глаза светились странной отрешенностью – Гилдерой его не видел. Драко повалился к поэту на грудь и уткнулся носом в пижаму, тоскливо пахнущую больницей.

– Я выхожу из пустоты

И пальцами ловлю туман,

Я знаю, где-то бродишь ты,

А может, это все обман.

Я возвращаюсь в пустоту

На ложе сонных облаков,

Ловить ушедшую мечту

В одном из сотен тысяч снов.

И вот уже почти поймал,

Скользит в руке наряда край,

Но вновь ее я не узнал,

И отпустил, сказав «Прощай».

Прощай, летящая мечта,

Мой эльф, явившийся во сне.

И снова с чистого листа

Все начинать придется мне.

И снова, снова пустота,

Пергамент пуст, пергамент лжив.

Наверно, просто умер я,

А может, никогда не жил.

Не я смотрел в твои глаза,

Не я твоих касался рук,

Не на моей щеке слеза,

Не моего был сердца стук.

Не я смеялся и шутил,

Тебя лаская и любя,

Не я страдал, не я любил, —

Не я, не я, не я. Не я!

Драко не выдержал. Он схватил поэта за воротник пижамы и начал трясти, словно пытаясь силой вытряхнуть из него блажь.

– Это был ты! Ты! Ты! Ты не можешь все забыть! Ты не имеешь права! Ты только что был нормальный! Ты подарил мне цветы на фестивале, и смеялся, и целовал перед всем залом! Скажи мне, что ты притворяешься! Скажи, что это неправда! Гилли! Я тебя убью, я тебя такого ненавижу, я…

– Что вы вытворяете, молодой человек! – чьи-то сильные руки попытались оторвать его от Локхарта, но Драко вдруг вцепился в него еще крепче.

– Нет! Не трогайте его! Он вспомнит! Он должен вспомнить! – дико выкрикнул он.

– Молодой человек, Мерлина ради, успокойтесь. Это ваш родственник? Не надо его трясти, это не поможет, – голос говорившего был спокойным и ласковым. Драко повернулся и сквозь пелену слез разглядел колдомедика в лимонном мунговском халате.

– Вы читали надпись на двери? «Непоправимые повреждения от проклятий», – мягко сказал колдомедик. – Он не слышит вас. Он живет в своем мире и видит то, что мы с вами не видим. Кроме того, две недели назад он сбежал… исчез. И только сегодня вернулся, причем в худшем состоянии, чем был до этого. Я вас очень прошу, оставьте его, ему нужен покой. Приходите через недельку.

– К нему вернется память? – севшим голосом спросил Драко.

Колдомедик посмотрел на него снисходительно.

– Возможно, когда-нибудь – частично. А возможно, что и нет. Вам понятно значение слова «непоправимые»?

– Нет! Не понятно! – рявкнул вдруг Драко так, что колдомедик отшатнулся. Драко повернулся к задумчиво улыбающемуся Локхарту, поцеловал его в губы и вышел.

*****

Глава 28. В гостях у Аберфорта. Женское счастье Долорес

В Хогсмиде моросил мелкий дождь. Он шел, видимо, всю ночь, – дороги размыло, сточные канавы, ямки и выбоины на дорогах были заполнены водой. Гарри медленно брел по улице, прикрытый заклинанием от дождя. Он не спешил. Время было раннее, и Гарри хотелось обдумать свой предстоящий разговор с Аберфортом Дамблдором. Улица, ведущая к трактиру «Кабанья голова», была безлюдна, но, обернувшись, Гарри заметил одинокого прохожего – тот шел быстрее, чем Гарри, опустив голову и глядя себе под ноги. Присмотревшись, Гарри с удивлением узнал в нем Драко. Поравнявшись с Гарри, тот остановился.

– Привет, ты куда в такую рань? – Гарри заметил, что Драко не удосужился прикрыться заклинанием Зонта, – он совершенно промок, и по его слипшимся светлым волосам стекали капли воды.

Драко посмотрел на него, словно не узнавая.

– К Аберфорту, – поколебавшись, сказал он.

– Я тоже туда, – удивился Гарри. – Драко, знаешь, я хотел… Короче, спасибо тебе. Ну, там, на фестивале…

– Не надо мне «спасибо». Это сделал не я. Это сделал… – он вдруг замолчал, и Гарри увидел, как красивое лицо Драко исказила мучительная гримаса.

– Все равно, спасибо, – тихо сказал Гарри.

Оба, не сговариваясь, замедлили шаг. Дождь стихал, и в мокрой листве уже слышалось жизнерадостное птичье чириканье.

– Зачем тебе Аберфорт? – прищурил светлые ресницы Драко.

Гарри слегка покраснел.

– Хронотрон. Я хотел попросить… Короче, мне нужно в будущее. Ненадолго, – сказал он. – А ты?

– Мне тоже нужно в будущее, – Драко посмотрел куда-то сквозь Гарри и прибавил: – Навсегда.

Гарри от удивления остановился.

– Навсегда? – не поверил он. – Шутишь?

Драко посмотрел на него таким взглядом, от которого по коже Гарри побежали мурашки.

– У меня нет настоящего. Мне оно не нужно, это настоящее! – с неожиданной злостью выкрикнул он, сжимая кулаки. – Я знаю, что меня ждет! Он так и останется в Мунго, а я стану наркоманом!

– Драко, ты о чем? – испугался Гарри. – Кто в Мунго? Какой наркоман?

Драко быстро стер с лица капли дождя. А может, и не дождя, подумал Гарри. Глаза Драко казались подозрительно красными.

– Гилдерой. Локхарт, – сказал он. – «Непоправимое проклятье».

– Так это был он? – удивился Гарри. – Я его даже не узнал. Подожди, зачем тебе Хронотрон? Северус может сделать для него зелье. Помнишь, после первой практики кто-то стер ему память?

Драко посмотрел на Гарри изучающим взглядом.

– А ты до сих пор не понял, кто это сделал? – с насмешкой спросил он.

Гарри уставился на него в немом изумлении.

– Ты? – не поверил он.

– Извини. Это было глупо, – хмуро сказал Драко. – Я тогда думал… Я сам тогда не знал, чего хотел, – прибавил он.

Гарри вздохнул.

– Ладно, теперь это уже не важно. Может быть, на твоем месте…

– Ты бы так не поступил, не сочиняй, – с насмешкой сказал Драко.

– Ты мне очень нравился, – тихо сказал Гарри. – Драко, Северус может приготовить зелье для Локхарта.

– Отчего же для себя не приготовил? – скривился Драко.

– В его состав входит очень редкий компонент. Северус его заказал, но не дождался.

– Надо же, какой он стал нетерпеливый, – ухмыльнулся Драко. – Не дождался, Хронотрон схватил.

– Нетерпеливый? – с горечью сказал Гарри. – Наоборот, чересчур терпеливый, – он посмотрел на Драко, и, немного поколебавшись, добавил: – У меня с ним до сих пор ничего нет.

– Да ну? – удивился Драко. Он задумчиво посмотрел на Гарри.

– Знаешь, что это значит? – сказал он.

– Я ему недостаточно нравлюсь. Я для него сопляк и школьник. Короче, мне нужен Хронотрон, – хмуро ответил Гарри.

Драко вдруг рассмеялся.

– Ты дурак, Поттер. Или ты его плохо знаешь. Думаешь, он такой щепетильный, девственность школьников оберегает? Да он в тебя влюбился. Спорим на шкурку бумсланга.

– Почему ты так думаешь? – щеки Гарри предательски покраснели.

– Я его знаю с детства, ты уж извини. Отец говорил, что влюбленный Северус робкий, как ягненок. Ему нравилась твоя мать. Пока ходил вокруг и вздыхал, папаша твой, Джеймс, ее и отбил, – насмешливо сказал Драко. – Триста лет тебе Хронотрон не нужен, Поттер.

– Ты и правда так считаешь? – Гарри ничего не мог с собой поделать: невольная улыбка коснулась его губ, и глаза вдруг зазеленели еще ярче.

– Правда. Оставь Хронотрон для тех, кто в нем действительно нуждается, – сурово сказал Драко.

За разговором они не заметили, что чуть не прошли мимо «Кабаньей головы».

Аберфорта они застали в мастерской. Тот сидел за верстаком и что-то клеил. Гарри разглядел у него в руках маленькую модель теплохода с надписью «Симфония» на борту.

– Господин Аберфорт, – начал Драко, – я пришел… мы при… пришли…

Гарри слегка удивился – он еще не видел, чтобы Драко так волновался.

Аберфорт оторвался от созерцания своего плотничьего творения и вперил в Драко проницательный взгляд.

– Я не дам тебе Хронотрон, – невозмутимо сказал он. – И тебе тоже, – он метнул на Гарри суровый взгляд из-под бровей. Гарри поежился: Аберфорт явно владел легилименцией куда лучше Альбуса Дамблдора.

– Я вас умоляю! – истерично выкрикнул Драко. – Я заплачу! Отдам что угодно! Скажите, что вам нужно, я все для вас сделаю!

– Мне ничего не нужно, – невозмутимо сказал Аберфорт, поднося ближе к глазам модель «Симфонии» и поправляя шилом малюсенькую шлюпку на борту.

– Мистер Аберфорт, – сказал вдруг Гарри. – Я не прошу у вас Хронотрон. Пожалуйста, помогите Драко. Человек, которого он любит, тяжело болен. Им вправду нужен Хронотрон. Мы вас очень просим, – умоляюще сказал он.

Аберфорт аккуратно поставил на стол теплоход.

– Нельзя избежать неизбежного, – сказал он. – Никто из вас так и не понял, что такое Хронотрон. – Он не даст вам убежать от самих себя. Он не даст вам перепрыгнуть через время и обойти стороной то, что вас ожидает. Хронотрон показывает то, чего хочет ваше сердце. Но нельзя жить выдуманной жизнью, молодые люди.

– Я ничего не выдумал! Я люблю его! Дайте мне Хронотрон, – дрожащими губами выговорил Драко.

– Ты любишь его сейчас? Таким, какой он есть? – глаза Аберфорта впились в глаза Драко холодными голубыми льдинками.

– Да, – просто сказал Драко.

– Тебе не нужен Хронотрон, – отрезал Аберфорт.

– Но…

– Выслушайте меня, молодые люди, – чуть мягче сказал экс-капитан. – Хронотрон показывает вам ваши тайные желания, но это не значит, что это и есть ваше настоящее будущее. Всё в ваших руках, всё зависит от вас. Желания меняются, как и цели, как устремления. Завтра вы возжелаете чего-то другого, и Хронотрон покажет вам новую картинку.

– Я никогда не возжелаю другого! – выкрикнул Драко. Гарри моргнул – он едва не сказал вслух то же самое.

Аберфорт улыбнулся немного грустно.

– Никогда не говорите «никогда», – вздохнул он. – Вы еще слишком молоды и слишком наивны. Я даже не буду с вами спорить, – махнул рукой он. – Но скажу вам одно. К исполнению каждого желания ведет свой путь. И если вы его не пройдете, желание не исполнится. Вот, к примеру, что вам нужно сделать, чтобы погладить моего козла? – спросил Аберфорт, кивнув куда-то в угол. Гарри повернул голову, и с удивлением обнаружил светящегося козла, между рогами которого всеми цветами радуги переливался Хронотрон.

– Даже и не думай, – насмешливо сказал Аберфорт, глядя в разгоревшиеся глаза Драко. – Так что надо сделать, молодой человек, чтобы погладить козла?

– Подойти и погладить, – с недоумением сказал Драко, сверля взглядом Хронотрон.

– Правильно. Надо встать и дойти до козла. Так и любое желание. Ничто не падает с неба, только манна в магловских баснях, – ворчливо сказал он. – Чтобы получить желаемое, нужно встать и преодолеть путь. Чем сильнее желание, тем быстрей мы двигаемся, тем больше сил мы готовы потратить на то, чтобы это получить. Если не получили – значит, недостаточно сильно желали. А путь – у каждого свой. Будьте сильными, и пройдете любую дорогу, молодые люди. Верьте в себя, и никогда не падайте духом. Живите настоящим – ведь только в нем и можно жить. Кто идет, глядя лишь на горизонт, споткнется и упадет в яму. В твоей власти отказаться от наркотиков, Драко, – Аберфорт посмотрел в самую глубину встревоженных серых глаз юноши. – В твоей власти помочь тому, кого любишь, – прибавил он.

Драко вдруг уставился на Аберфорта, будто видит его впервые.

– Я знаю, кто вы, – сдавленным голосом прошептал он.

Старик покачал головой.

– Нет, я не он. Но ты почти угадал. Я его ученик.

Гарри с непониманием переводил взгляд с одного на другого.

– Я больше ничем не могу вам помочь, молодые люди, – сказал Аберфорт. Он достал из-под верстака пустую бутылку виски, очистил ее заклинанием и, взмахнув палочкой, поместил внутрь бутылки модель теплохода. – Вот и всё, – довольно сказал он.

*****

Зажимая платочком нос, чтобы не слышать зловонных испарений трактира, Долорес Амбридж процокала каблучками по лестнице, ведущей в мастерскую хозяина.

– Господин Аберфорт, – позвала она.

– Арестовывать явились? – насмешливо сказал тот, помешивая в котле подозрительное варево.

Амбридж поджала губы.

– Всё зависит от вас, – заявила она. – Насколько вы готовы пойти на компромисс.

– Я не иду на компромиссы с Министерством, – спокойно сказал Аберфорт. – И не притворяйтесь, что вы этого не понимаете.

Амбридж нервно покрутила в руках розовый ридикюль.

– Хорошо, пусть так, – она закусила губу. – В таком случае… У меня к вам личная просьба, господин Аберфорт.

Экс-капитан вытер тряпкой руки и насмешливо уставился на замминистра.

Амбридж возмущенно посмотрела на тряпку – она узнала в ней фиолетовый флажок с символикой Визенгамота.

– Мне нужен Хронотрон, – сказала Амбридж и торопливо прибавила: – На некоторое время.

– Ничем не могу помочь, – ответил Аберфорт. – Хронотрон уничтожен.

– Не может быть! Вы лжете! – взвилась замминистра. – Вы не могли так поступить! Это был министерский заказ!

– Вот ваш заказ, – Аберфорт махнул рукой на кучку битого стекла в углу. – Я так и не получил за него деньги, мэм.

– Как вы могли! – воскликнула Амбридж. Она рухнула на деревянный табурет у верстака и неожиданно разрыдалась.

– Зачем вам Хронотрон, Долорес? – вдруг спросил Аберфорт совершенно другим голосом.

Амбридж подняла на него заплаканные глаза.

– Я потеряла там человека. Человека, который… Я хочу его найти, – всхлипнула она.

– Если он был там, значит, отыщется и здесь, – спокойно сказал Аберфорт. – Не ищите любовь в будущем, Долорес. Нет такой любви. Любовь всегда в настоящем. Живите с открытыми глазами, и вы ее увидите, – сказал он. – Кстати, хотите козьего молока? – спросил он.

– Ненавижу коз, – всхлипнула Амбридж. – Когда я была маленькая, меня заставляли их пасти. Другие девочки ходили на танцы и на свиданья, а я… – она закрыла лицо руками, ее плечи затряслись.

– Вы уже не девочка, и в Министерстве нет коз. Козлы, впрочем, есть, – сказал Аберфорт, но в голосе его не было насмешки. – Вы симпатичная женщина, Амбридж. И чтобы найти свою любовь, вам не нужен никакой Хронотрон. Поверьте мне, – мягко сказал он. – Как знать, может эта любовь ждет вас за углом, а вы отнимаете время у старика.

– За углом? – переспросила Амбридж. Что-то в голосе Аберфорта заставляло ему верить. Может, та сила, которая от него исходила. Кто-кто, а заместитель министра безошибочно чувствовала излучение магии.

– Спасибо. Я, пожалуй, пойду, – сказала она, промокая нос розовым платочком.

Аберфорт кивнул. Долорес Амбридж, шмыгая носом, выбралась из подвала и, бросив прощальный взгляд на пыльную голову кабана, вышла на улицу.

Аберфорт взял веник и неторопливо смел на совок мелкие стекла – осколки разбившейся бутылки «Джонни Уокера».

*****

Долорес Амбридж ожидала увидеть за углом все, что угодно, но не то безобразие, которое открылось ее министерскому взору. На блестящей после дождя мостовой толпилась кучка любопытных. Некоторых Амбридж знала – это были старшекурсники Хогвартса. В центре круга, расстелив на тротуар газету «Квиддич Сегодня», ловко орудовал наперсточник.

– Это еще что такое?! – возмутилась Амбридж. – Наглость какая, вас что, познакомить со следственным изолятором? Мошенничают средь бела дня!

– У нас все честно, – нагло заявил наперсточник, не отрывая взгляда от игрового поля.

– Какое там честно! – выкрикнула Амбридж, подходя ближе. Внезапно она замерла с открытым ртом, ошеломленно глядя на жулика. Тот, словно почувствовав ее взгляд, оторвался от игры и уставился на замминистра.

– Долорес? – удивился он.

– Билл! Подлец! – задохнулась Амбридж. Розовый ридикюль выпал у нее из рук.

Красавец Билл ловко подцепил упавшую сумочку и галантно сунул ее в руки Амбридж, ненароком коснувшись ее пухлого локотка:

– Сердишься на меня, кисуня? – низким бархатным голосом спросил он.

– Я засажу тебя в Азкабан! – сердито сказала Амбридж.

– Ну да, ты такая. Ты важная птица, оказывается, – он легонько погладил ее руку и добавил: – Не птица. Птичка, – Билл изобразил губами поцелуй.

– Хам. Вор, – сказала Амбридж, но руку не убрала.

– Чего уставились? Пошли вон! – неожиданно рявкнул Билл, сверкнув глазами на толпу. Собравшиеся брызнули в разные стороны, напуганные грозным видом наперсточника.

– Будешь ко мне приходить в Азкабан? – хрипло и страстно прошептал Билл на ухо возмущенной Амбридж.

– Не буду, – капризно сказала она.

– Тогда я туда не хочу, – прошептал Билл. От слова «хочу» по телу замминистра пробежали опасные мурашки.

– Ты меня обокрал и сбежал, – сказала она, пытаясь унять дрожь в коленях.

– Жить не на что было, зая моя, – касаясь губами ее уха, признался Билл. – Не все родятся с серебряной ложкой во рту, как ты, лапуля.

– Я не родилась с ложкой, – возмутилась Амбридж. – Я коз в деревне пасла, если хочешь знать!

– Ты? – удивился Билл. Он вдруг расхохотался и хлопнул себя по колену: – Ну надо же, коз она пасла, бедняжка! А козлов умеешь пасти? – он посмотрел на нее обволакивающим взглядом, словно спрашивал о чем-то интимном.

– Смотря каких, – хихикнула Амбридж.

– Таких, больших… – прошептал Билл. – Как я, – он прижался к ней, обдавая запахом мускуса. Амбридж задрожала сильней.

– Я бы попробовала, – млея в руках красавца, вздохнула она.

– Идем. Попробуем. Сейчас. Хочешь… сейчас? – Амбридж почувствовала, что еще немного, и она сойдет с ума от одного звука его голоса.

– Хочу, – всхлипнула она.

Билл прижал ее к себе крепкими мускулистыми руками. Случайных прохожих осчастливило незабываемое зрелище – перед тем, как аппарировать, Билл задрал розовую юбку замминистра и положил большие чувственные ладони на ее пухлые ягодицы. Все случилось так быстро, что выходящая из парикмахерской Рита Скитер успела только моргнуть накладными ресницами.

*****

Глава 29. Петушиное молочко. Стихи для Лорда

Гарри влетел в кабинет профессора Снейпа так быстро, будто за ним гналась стая оборотней.

– Северус, – едва переводя дух, сказал он. – По… помоги…

Снейп подскочил, перевернув на контрольные чашку кофе.

– Что случилось? – он бросился к Гарри, забыв данное себе обещание быть сдержанным.

– Помоги Драко, – выговорил, наконец, Гарри.

– Мантикора тебя дери, ты меня напугал! – рассердился профессор. – Что с Драко? – немного успокоившись, спросил он.

– С Драко все нормально, – Гарри снял кроссовки, заляпанные хогсмидской глиной, и закинул их в угол – туда, где блестел стройный ряд совершенно одинаковых черных туфель профессора. – Ты знаешь, что он встречается с Локхартом?

– Драко? С Локхартом? – ужаснулся профессор.

– Не делай такое лицо, Северус. Или тебе так важно, с кем Драко? – с ноткой ревности спросил Гарри.

– Это его дело, с кем, – поджал губы Снейп. – Меня это не касается.

Гарри посмотрел на него, подозрительно прищурившись, но Снейп казался невозмутимым, как всегда.

– Северус, они там, в Лондоне, начали встречаться. Локхарт был нормальный, я его видел, даже не узнал, – торопливо сказал Гарри. Он пошарил на каминной полке и выудил пакетик шоколадных лягушек.

– Ты руки не мыл, – заметил Снейп, очищая заклинанием испорченные контрольные.

Гарри поспешно сунул в рот шоколадную лягушку.

– Ну, а теперь, мы все вернулись, и Локхарт оказался там, где…

– Я все это знаю, – с раздражением сказал Снейп. – Я ничем не могу помочь вашему драгоценному Локхарту. Иди вымой руки, Гарри.

– Как это, не можешь помочь? – округлил глаза Гарри. – Ты же сам сказал, что если бы у тебя было петушиное молочко, ты не стал бы просить у директора Хронотрон.

Профессор Снейп вдруг сердито сверкнул глазами, рывком выдвинул ящик письменного стола, и, вытянув оттуда какое-то письмо, сунул его Гарри.

– Вот, читай. Петушиное молочко, – буркнул он и отвернулся, уткнув нос в контрольные. Гарри уставился в письмо.

«Уважаемый профессор Снейп, с превеликим сожалением сообщаем Вам, что не можем выполнить Ваш заказ. Мы не имеем возможности выслать Вам интересующий Вас ингредиент (Галлус Лактус Дульцис), поскольку единственный находившийся в Магическом Заповеднике экземпляр Галактуса был похищен из заповедника и до сих пор не найден. Это большая потеря для нашего заповедника, но мы надеемся, что это не помешает Вам остаться нашим постоянным покупателем. С уважением, директор Магического Заповедника Шварцвальда, фрау А. Меркель».

– Не понял, петуха украли, что ли? – ошеломленно сказал Гарри.

– Вот именно, – сказал Снейп, садистски исчеркивая красной тушью нелегкий труд Уизли.

– Ну так в другом месте закажи, – Гарри подошел к профессору и положил подбородок ему на плечо.

– Нет никаких других мест, – перо Снейпа замерло над работой Рона.

Гарри прижался щекой к профессорскому уху.

– Что значит, нет других мест? – Гарри коснулся губами уха и потерся своим маленьким носом о римский нос Северуса.

Перо выпало из разжавшихся пальцев профессора, руки очутились на шее Гарри, губы соприкоснулись с губами юноши в нежном чувственном поцелуе. Незаметно вытянув руку, Гарри отодвинул контрольную Рона в стопку уже проверенных.

– Это был последний в магическом мире петух, – насладившись поцелуем, сказал, наконец, Снейп.

Гарри едва не подпрыгнул на месте.

– Как так, последний? Последний в мире?

– Да, Поттер. Чем ты слушаешь. Последний Галактус, вымирающий вид. Мы об этих петухах когда-то говорили, но ты, как всегда, думал…

– О тебе думал, – прошептал Гарри, ввинчиваясь на колени к профессору. – А разве нельзя найти похитителя? Каким-нибудь магическим способом? – он прижался бедрами к приятной твердости, на которую уселся.

– Вор не оставил следов, – Снейп вздохнул и прикрыл глаза, очевидно, жалея петуха. – Но может, петух еще всплывет на черном рынке, если его… если… его.

– Если что? – прошептал Гарри, наклоняясь и касаясь губами его лица.

– Если его не украли из-за красивого… о-о…

– Чего? – спросил Гарри, прижимаясь крепче и инстинктивно двигая бедрами.

– Оперения, – выдохнул Снейп. – Гарри, Мерлина ради…

– А что я делаю? – притворно удивился Гарри. В самом деле, он ничего не делал, просто дышал Северусу в ухо.

– Знаешь, как говорят, дай черту палец, и он откусит всю руку, – сказал Снейп, пытаясь найти в себе силы согнать мальчишку с колен.

– Я бы не откусил, я только облизать могу, – Гарри взял руку профессора, слегка испачканную красными чернилами, и положил один палец себе в рот. Снейп горько пожалел о сказанном. Гарри с внутренним торжеством смотрел, как учащается дыхание, приоткрывается рот Северуса, и дрожат от возбуждения красиво вырезанные ноздри римского носа. Через секунду Гарри начал сожалеть о своей затее, – с трудом скрываемое возбуждение профессора было заразным, и теперь коварная энергия внутри него самого настойчиво требовала выхода.

– Северус, я тебя так люблю, – не выдержал он и, отпустив пальцы, набросился на приоткрытые губы учителя. Видимо, это было последней каплей. Снейп прижал к себе бедра Гарри, впился жадными пальцами в его ягодицы и вдруг издал звук, похожий на низкое глухое рычание.

Гарри тихо всхлипнул – все кончилось, не успев начаться. Он даже не расстегнул ни одной пуговицы на мантии Снейпа. Гарри обнял его и почувствовал быстрый стук сердца Северуса – такой же быстрый, как его собственный.

– Ты что, тоже? – шепотом спросил он.

– А что я, камень, по-твоему, – буркнул Снейп. Он достал палочку, почистил их обоих заклинанием и поцеловал Гарри в уголок губ:

– Я был неправ. У тебя опыт двадцатилетнего. По части соблазнения, – он повернулся к столу и выудил припрятанную Гарри работу Уизли.

– Бред какой, – фыркнул он и поставил под работой размашистый Тролль.

*****

– Отец, я тебя прошу! – Драко вложил в последнее слово столько боли, что Люциус поморщился: он не любил, когда на него давили.

– Ты понимаешь, что будут говорить люди? К нам в дом приходят серьезные посетители, а тут…

– Отец, мне не дают его забрать, потому что я не достиг полного совершеннолетия и якобы не могу его содержать! Это чушь! Да я на свои сбережения могу содержать все отделение Януса Тики вместе с ним самим!

– Мы с матерью не для этого откладывали деньги! – вспылил Люциус.

– Отец, ну пойми, его там не лечат, он там никогда не выздоровеет, у него даже шанса выздороветь не будет! – голос Драко начал предательски дрожать. – Если ты не заберешь Гилли, я буду жить в Мунго круглые сутки!

– Ты и так там уже поселился, – буркнул Люциус. – Ты весь пропах проклятой больницей!

– Умоляю, забери Гилли, он никому здесь не будет мешать, – Драко чувствовал, что отец начинает поддаваться.

– Ты не понимаешь, во что ввязываешься, – с тяжелым вздохом сказал Малфой-старший. – Что, если он никогда не выздоровеет? Зачем нам такая обуза в Малфой-мэноре?

– Ты годами держишь лошадей, на которых никто не катается, и не считаешь их обузой!

– Сравнил! Лошадей можно продать, сын. А психа их Мунго…

– Он не псих! Не говори так никогда! – Драко вскочил, перевернув блюдо с нетронутым ужином.

– Хорошо, хорошо, не псих, – поморщился Люциус. Он отпил глоток вина из тонкостенного бокала и устало прикрыл глаза: – Ладно. Мы заберем твоего поэта. Но имей в виду, если он начнет тут дебоширить, я отправлю его в закрытое заведение в Швейцарии, и оттуда он уже не выйдет до конца дней.

– Он тихий, отец! Даже слишком тихий, – с горечью сказал Драко. Неожиданно он вскочил, бросился на шею к Люциусу и поцеловал в пахнущую парфюмом щеку:

– Спасибо. Я тебя так люблю, – с горячностью сказал он.

– Только без телячьих нежностей, – проворчал Малфой-старший, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку.

*****

– Когда он нервничает или взволнован, он начинает бормотать свои стихи, – предупредил колдомедик. – Если все в порядке, он просто молчит и улыбается. И вот еще что, молодой человек, – обратился к Драко Янус Тики. – Следите, чтобы он у вас не сбежал. А то пойдет, знаете, куда глаза глядят.

– У нас охраняемая территория, – высокомерно сказал Драко, бросая последний взгляд на ненавистную палату. – Парк, луг, сады, – все под контролем. Он может спокойно гулять и… Гилли, ты куда?

Локхарт, который стоял рядом и бессмысленно улыбался, неожиданно подошел к белой ширме, за которой безучастно лежали еще двое пациентов палаты – Фрэнк и Алиса, и молча уставился куда-то в пространство.

– Он с ними прощается? – удивился Драко.

– Он просто забыл, где дверь, – сказал колдомедик, подталкивая Локхарта к выходу. – Ну что ж, желаю вам удачи, молодой человек.

Драко послышалась в его голосе насмешка, но он промолчал.

– Идем, Гилли, – сказал он, беря поэта под руку. – Идем домой.

*****

Гарри чувствовал, что он на правильном пути. Стена сопротивления профессора была расшатана до основания. Северус сидел на диване, читая страницу двести тридцать три вот уже десять минут. Гарри тоже «читал». Его бедро прижималось к бедру Снейпа, подушечки пальцев выводили маленькие узоры чуть выше профессорского колена.

– Северус, а почему ты не можешь заменить петушиное молочко суспензией из слюны щитохвоста и обычного молока? – Гарри нарисовал маленькое сердечко на бедре учителя.

– Потому что молоко свернется и зелье будет испорчено, – Снейп положил свою ладонь поверх пальцев Гарри, пытаясь остановить его руку.

– Так наложи консервирующие чары, – Гарри с невинным видом сжал бедро Северуса.