Текст книги "Свет, сошедший на землю (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
========== Глава 26 ==========
На берегу колонна действительно остановилась; охранники начали переправу, и у троих беглецов появилась возможность обменяться несколькими словами.
– Держимся вместе, что бы ни случилось, – прошептал Метен. – Следи за Джепет, а я буду следить за вами!
– Да, брат мой, – шепнула в ответ Хат.
Ему показалось, что в глазах ее блеснули слезы. Хотя что можно было увидеть в такой темноте, под этими грязными накидками и капюшонами?
– Не отставай от меня, – шепнула Хат своей спутнице.
– Хорошо, – прошептала Джепет; она покрепче перехватила руку старшей подруги. Хат чувствовала, что теперь у ребенка жар. Бедняжка едва держалась на ногах и, кажется, действительно заболевала.
Больше им не удалось поговорить: подошла их очередь.
– Вперед! Не отставай! – прокричал охранник над самыми их головами и угрожающе щелкнул копьем; какие-то женщины с его стороны ахнули, но Хат промолчала. Она видела и пострашней.
Хат, сжимая горячую руку Джепет, проследила за тем, как Метен шагнул в лодку, уже наполненную людьми; она быстро шагнула следом, дернув за собой девочку, чтобы ни в коем случае не потерять Метена из виду. Ей удалось занять место в лодке, посадив Джепет себе на колени, как маленькую. Та, впрочем, была этому только рада.
Лодка причалила, и Метен первым выпрыгнул наружу. Хат, закусив губу, выпрыгнула следом, вытащив Джепет; теперь все трое были не в хвосте колонны, а ближе к середине. Хорошо. За серединой не так следят, как за хвостом и за головой…
Теперь Хат видела, куда они идут – ночь была безлунная, но не беззвездная, и зловещее каменное кольцо было уже хорошо видно на черном небе пустыни. Было так странно думать, что это – дверь на небо. Сквозь кольцо проглядывали те же земные звезды и песчаные гребни, что и по сторонам кольца.
Потом Хат потеряла Врата из виду: их заслонили головы впереди идущих. Да и слишком приглядываться было некогда и опасно. Главное было ни в коем случае не растеряться.
Они с Метеном шли бок о бок, но старались не слишком часто поднимать голову и переглядываться. Может быть, им только кажется, что на них не обращают внимания.
Но вот общим вниманием завладело чудо, засиявшее впереди.
Хат впервые видела Звездные Врата в действии так близко: это был не бассейн, а настоящее море белого света, холодного, отталкивающего и одновременно манящего. Как сам создатель этих Врат. В их свете уже потерялись фигуры первых рабов; Хат увидела, что и в самом деле люди уже шагают внутрь.
Она вдруг горько пожалела, что не успела разглядеть, каким образом Врата приводятся в действие. Наверняка их работа подчиняется руке человека, так же, как и работа других устройств, созданных Ра…
– Держитесь рядом. Не бойтесь, – прошептал Метен Хат и девочке; но он и сам боялся не меньше их. Хорошо, что у Джепет хватило силы воли без жалоб продержаться до сих пор; а ну как она сейчас не выдержит и расплачется? Или откажется идти? Хат с ужасом представила, как стражник бьет ее маленькую подругу копьем, как избили когда-то раба на ее глазах. А потом Хат уже не смогла связно думать. Ужас перед белым морем, которое все ширилось перед ее глазами и в которое она вот-вот должна была нырнуть, застил все. Они с Метеном по-прежнему шли рядом; но вот он понемногу начал опережать Хат и Джепет, точно решил дать бой своему страху. Это заставило Хат если не приободриться, то наружно вести себя храбрее.
А потом Метен шагнул в дверь на небо.
Хат вздохнула от ужаса; ей представилось, что Метен навсегда поглощен этим белым морем. А вдруг так и есть? Откуда она может знать, что те, кто шагает через Врата, не умирают?..
– Не отставать! – прокричал совсем рядом охранник. И только мысль о том, что Джепет сейчас могут избить энергетическим копьем, заставила Хат шагнуть навстречу белому свету, почти силой таща за собой ослабевшую от ужаса девочку.
Они замерли перед Вратами только на секунду: Хат прикрыла глаза на миг. Но сзади напирали остальные рабы, а сбоку угрожали копья. И Хат отдалась белому сиянию.
Она мгновенно потеряла руку Джепет. Было ужасно холодно, ужасно быстро, ужасно громко; бесчисленные звезды бесчисленных миров водоворотом закружились перед ее взором; Хат хотелось кричать от ужаса, но кричать было нечем. А потом она вывалилась из этого всего, трясясь, задыхаясь и кашляя. Мрак, пыльный спертый воздух и твердый камень, о который она отшибла себе руки и колени, показались ей высшим благословением.
А потом девушка осознала, где она и что происходит. Хат вскочила, умудрившись подобрать свой узел, пока его не затоптали. Она оглядывалась, чуть не плача от отчаяния; ее уже начали толкать, увлекали куда-то вперед, а Метен и Джепет потерялись. Хат чуть не закричала имя Метена, но тут к ней пробился он сам.
В сутолоке и темноте юноша смог повернуть обратно.
– Я не потерял его! – похвастался он шепотом, показывая на копье. – А где Джепет?
Джепет не было!..
– Боги! Ее нет!
Хат чуть не зарыдала от отчаяния; но ни отстать, ни разыскать Джепет возможности не было. Их наконец собрали вместе и погнали вперед. Это был какой-то каменный коридор, похожий на дворцовый, с низким потолком. Впереди было видно такое же черное небо, как на земле.
– Это небо как земля! Как Та Кемет! – вырвалось у Хат. Вокруг слышались такие же изумленные возгласы; даже охранники ничего не могли с этим поделать. Не стрелять же по ценным рабам потому, что они все еще люди и все еще могут изумляться!
Теперь им с Метеном осталось следить только друг за другом. Все равно они не могли ни нарушить строй, ни шагнуть в сторону; и вокруг были видны только одинаковые лохмотья, одинаковые головы, прикрытые капюшонами… даже не разобрать, мужские или женские. “Все равно нас гонят в одно место, – подумала Хат, пытаясь успокоиться. – Все равно Джепет окажется с нами. Не могли же ее потерять!”
Конечно, нет – дверь на землю секретное место, и забыть там кого-нибудь недопустимо. Это может грозить смертью самим охранникам. А вдруг Джепет потерялась во время перехода на небо?..
“Нет, нет!”
Но теперь им с Метеном оставалось только держаться друг друга. Теперь они могли чаще и дольше смотреть друг на друга и ободрять один другого без слов.
– Мы будем вместе, Хат, – прошептал юноша. – Мы победим! Так будет!
Хат улыбнулась.
Возможность победы была очень мала; но еще меньше она будет, если они с Метеном разучатся улыбаться друг другу.
Хат получила возможность оглядываться – удивляться было некогда и не было лишних сил, а то она бы очень удивилась. “Небо” оказалось точно таким же, как и земля. Та же бескрайняя пустыня и ночной холод. Нет… отличие все-таки было. Здешняя пустыня, казалось, не имела края: вдруг Хат испугалась, что она занимает все это царство.
Но как же тогда люди живут здесь? Где находят воду, как добывают пищу? Где-то должны быть трава, деревья и источники, хотя бы колодцы… Возможно, Ра обеспечил жизнь своих рабов чудесным образом: он должен это делать прежде всего ради самого себя. Такая мысль немного ободрила Хат.
Хотя она уже очень устала – не осталось сил даже волноваться о потерянной Джепет; Хат мечтала только где-нибудь растянуться и уснуть. И пить хотелось. Еда у нее была, как и запасная одежда; но воды не было, как и возможности ее глотнуть. Окрики охранников – уже здешних, но таких же, как и земные – слились в одну бесконечную угрозу, а переход – в одну бесконечную дорогу…
“Я устала до смерти”, – подумала Хат, но не сказала. Разве здесь есть такие, кто не устал до смерти? А каково сейчас детям?
“Джепет!..”
Но вот наконец впереди показалось селение.
Вид его одновременно ободрил Хат и огорчил; ободрил немного, потому что сил радоваться уже не осталось, но и расстроил тоже немного. Это была такая же убогая деревня, как и родное селение Хат. Только располагалась она в пустыне, была значительно больше… и сколько Хат ни присматривалась, не могла различить ни одного дерева…
“Боги, как же они тут живут?” – подумала она в ужасе.
Но сейчас ей хотелось только упасть и уснуть. Если бы над ними не нависали охранники, Хат могла бы упасть и уснуть на месте. Однако в конце концов переход завершился.
Они с Метеном поближе подошли друг к другу, взялись за руки – теперь можно было это сделать; новые рабы смешались со старыми, разбрелись в стороны, сбиваясь кучками: жалким подобием семей. Живут ли здесь люди семьями? Неужели здесь можно любить и рожать детей?
Метен обхватил ее одной рукой.
– Вот – свободные места, – прошептал он, показывая под какой-то навес. Теперь Хат поняла, что переоценила здешнее селение: оно было еще более нищим, чем ее деревня, и вместо добротных хижин сплошь состояло из мазанок и навесов, под которыми ютились по многу человек сразу, и едва ли по одной семье.
Спать почти под открытым небом?..
Но сейчас Хат было не до приличий. Опираясь на руку Метена, она вошла под навес. Они легли на какие-то грязные тряпки, рядом, как муж и жена, и мгновенно уснули.
========== Глава 27 ==========
Солнечный бог должен был быть бесстрастен и исполнен достоинства – какие бы земные тревоги ни смутили его ум. Разве могут дела ничтожных людей поколебать его спокойствие! Таким Ра должен был быть в представлении Ра…
Но в представлении примитивных дикарей, доставшихся ему во владение, солнечный бог мог рвать и метать, рычать, как зверь, и сеять смерть направо и налево. Что он и делал. Гоаулд исходил яростью на самого себя, и обращал эту ярость на всех, кто попадался под руку. Как он мог не предвидеть такого хода событий, каким образом!.. Эта пара обезьян перехитрила его!..
Ра самолично казнил одного из вестников, доложивших ему о том, что следов сбежавших Метена и Хат в деревне нет, как нет и семей мятежников. Потом Ра приказал собрать все население деревни, в которой до сих пор, как оказалось, вызревали бунты, и расстрелять каждого пятого перед лицом его односельчан. Мужчина это, женщина или ребенок…
Гоаулд слышал, как воют приговоренные, но даже это не успокоило его ярости. Не принесло ему никакого удовлетворения. Его перехитрили! Его предали! Он вознес эти существа так высоко, что никто из этого народца прежде и мечтать о подобном не смел – а они бросили его дары ему в лицо!..
И почему-то его одолевали и другие чувства. Ему было жалко обоих этих слуг.
Больше, чем гоаулд мог допустить, не роняя своего достоинства. Чтобы он… симпатизировал… таури, этим дикарям! Привязался к ним и жалел, потеряв кого-нибудь из них, их примитивные умственные способности и тела!
Нет, это слишком, это последствия вселения в человеческое тело… Он совладает со своей слабостью, он никогда больше не допустит, чтобы таури забрали над ним какую-нибудь власть. Власть над состоянием его духа, могущества которого земляне даже представить себе не могли!
Гоаулд выл от бешенства, запершись в своих покоях.
Он должен был выглядеть как бог, но не пускал к себе даже своих жрецов, чтобы они послужили ему. Его так переполнял гнев, что энергетические установки по всему дворцу активизировались сами; до слуха Ра доносились испуганные вопли людишек, которых он собрал вокруг себя и которых сейчас всех бы отдал за Метена и Хат. Или за одну только Хат. Он убил бы ее и, может, тогда смог бы успокоиться…
Но Хат не было! Его обошли! Ему изменили, а он это допустил!..
Ночью Ра потребовал к себе свою вторую женщину. Он требовал ее всегда, когда ему хотелось чьих-нибудь слез и слабости; эту девицу можно было мучить, не боясь бунта. Ра считал раньше, что все женщины-таури такие. Безропотные. Он не думал, что бывают и иные – и тем более не думал, что будет тосковать по этому иному.
Гоаулд подверг свою наложницу всевозможным унижениям, но это его не удовлетворило, как не удовлетворила бы вода привыкшего к вину. Хат на месте Сешешен воспротивилась бы ему, возмутилась бы и дала бы это понять. А эта девчонка так боялась умереть, что даже думать поперек не смела, не то что делать…
Ра хотел убить свою наложницу, насытившись ею, но это была слишком ничтожная жертва. Он пинком в спину отправил Сешешен прочь, зная, что она только и сможет, что оплакивать свое положение и горевать, что не угодила богу. Хуже животных! Никакая самка не позволит с собой так обращаться! Ра не ошибался, думая, что только этого земные женщины и стоят.
Все, кроме немногих…
Те, что не выводили его из себя своей безропотностью, выводили его из себя непокорством.
И он не мог успокоиться, думая о той, которой позволил слишком много.
На другую ночь гоаулд снова потребовал к себе Сешешен. Его все еще снедала жажда убийства, но и в этот раз он удовольствовался только мучениями жертвы. И это далось богу легче. Мало-помалу он овладевал собой и возвращал себе прежнюю ясность и холодность рассудка.
Он смог проанализировать причины бегства своих слуг, а также возможную опасность, исходившую от них.
Чего они хотели добиться?
Насколько он понял характер мышления таури, этим двоим было мучительно смотреть на положение своих собратьев. Они рассудили глупо и поступили глупо – рассудили, что “виновны” в том, что притесняют их сородичей, и отказались от своего высокого положения… и от всех своих преимуществ, недоступных никому, кроме слуг Ра. Эти людишки сбежали из “чувства вины”.
Нельзя сказать, чтобы Ра оно было совершенно незнакомо. Но гоаулд на своем уровне развития считал его высшей глупостью. Сознательно подвергать себя губительному воздействию отрицательных эмоций! А уж тем более, по этой смешной причине подвергать риску свою жизнь! На что надеялись эти двое? Ра давно уже пришел к выводу, что у землян преобладает не разум, а инстинкты и эмоции. Вполне вероятно, что Хат и Метен надеялись только бежать из-под его власти вместе.
Ра презрительно улыбнулся, не замечая, что глаза его загорелись при мысли о Хат и Метене вместе. Бежать, чтобы создать то, что у таури называется семьей! Нарожать таких же диких детенышей! Да, это наиболее вероятное объяснение.
Но они оказались так глупы, что могут совершить и другую глупость – попытаться поднять восстание. Каким образом? Все арсеналы находились под контролем Ра и тех людей, в которых он был уверен: тех, кто был достаточно разумен, чтобы превыше всего ценить свою жизнь и блага, дарованные богом. Пульты управления порталами были надежно защищены. Сородичи Метена и Хат претерпели достаточно, чтобы усвоить урок – понять, что их бог непобедим.
Остались, правда, такие неприятности, как деревня Хат, но и с этими неприятностями гоаулд мог разделаться без труда. Тела храбрецов разрушаются так же легко, как и тела трусов.
А значит, двое его слуг, даже если каким-то образом выживут, скоро превратятся в таких же голодных покорных рабов, как и все остальные. Их только двое. Они не смогут зажечь многих. Они сами погаснут под их воздействием. У них нет ничего, что бы дало им преимущество перед своими сородичами – даже оружия.
Следовательно, опасаться нечего.
Вот еще один пример глупости человеческой расы.
Ра был почти удовлетворен – как если бы мятежников уже поймали и привели к нему. По его приказу их продолжали разыскивать. Однако даже если их не найдут, он воспримет это спокойно.
Гоаулд наконец вернул себе приличествующее спокойствие и презрение к человеческим усилиям. Теперь Ра был даже доволен, что избавился от своей первой женщины – она влияла на него недопустимо сильно. Больше такого не повторится.
Бог не нуждается ни в ком и ни в чем, кроме сияния собственного разума.
На третью ночь после побега Хат Ра взял себе новую женщину и юношу. Да, он знал, что это против человеческой природы. Но ему было любопытно, какое удовольствие может доставить мужское тело в сравнении с женским.
Хат и Метен проснулись, держа друг друга в объятиях. Раньше, чем окружающие. Может быть, запас здоровья, приобретенного на службе у Ра, позволял им больше, чем остальным?
– Метен, прибери наши вещи, – пробормотала Хат, еще не вполне очнувшись от сна.
– Да, сейчас.
Юноша вскочил, чувствуя себя вполне бодрым, несмотря на вчерашний переход. Рабы вокруг них спали вповалку, мертвым сном. Еще и не вполне рассвело – хотя рассветает ли здесь когда-нибудь вполне?
Метен взял свое копье и закутал его в плащ; он остался только в простой набедренной повязке и рубашке. Почище, чем у других, но не слишком выделяющих его из толпы.
– У меня есть и другая одежда, нарядная, – пробормотал он, осторожно, чтобы никого не разбудить. – Я поберегу ее…
– Возьми и мою, – Хат успела переодеться, пока он прятал копье, и подала ему свое нарядное платье, оставшись в обыкновенном, некрашеного льна.
Они видели, что у здешних людей тоже есть пожитки – и никто, насколько можно было видеть, не покушался на чужое. Значит, худо-бедно их жизнь обеспечивается. Где же тут вода?
– Хочу пить, – сказала Хат. Она была голодна, но сухой кусок даже сейчас в горло не лез.
– Подожди, когда проснутся другие, они тоже захотят, – ответил ей Метен, ободряюще прикоснувшись к руке. – Они сами попьют и нам дадут…
– Откуда ты знаешь? – спросила Хат.
Сейчас она чувствовала себя в совершенно чужом месте. Никогда раньше такого не бывало. Раньше хотя бы земля под ногами была родная! А сейчас чужая была не только земля, но даже небо над головой!..
Метен сжал ее руки.
– Они помогут нам. Они люди, – сказал юноша.
“А мы – нет?”
Теперь – да.
– Ты больше не думаешь, что они наказаны? – спросила Хат.
Метен решительно качнул головой. Он уже знал, что это не так, хотя еще не переговорил ни с кем из своих товарищей.
– Они так же наказаны, как мы, Первая, – произнес он. – Это рабы, подчинившиеся злой силе. Мы с тобой дали себя обмануть, но мы еще можем изменить положение…
Вокруг заворочались люди, просыпаясь; до Хат донесся запах их пота, и она поморщилась.
– Утро, – прошептала девушка.
Они с Метеном, не сговариваясь, взялись за руки и выбрались из-под навеса. Молодые люди зажмурились.
На розовеющем небе взошли три солнца.
========== Глава 28 ==========
– Нужно найти Джепет, – сказала Хат, видя, как люди хмуро встают, поправляют свои лохмотья и переговариваются. Ее больше всего изумило, что новоприбывшие не пытаются познакомиться и не интересуются участью друг друга. Хотя откуда ей знать, которые тут новоприбывшие?
– Нужно найти Джепет! – повторила Хат, толкнув юношу в плечо.
Метен кивнул, оглядывая людей.
– Сейчас не время, Первая.
Она чуть не возмутилась его черствостью, но потом поняла, что Метен прав. Сперва нужно осмотреться.
А потом девушка поняла, что ошибалась насчет безразличия местных жителей. Хат вскрикнула, ощутив, что ее дернули за рукав.
На нее, щерясь остатками зубов, смотрела страшная старуха – словно порождение этой враждебной земли. Хотя что за глупости? Эта старуха когда-то была такой же, как Хат. Может быть, совсем недавно…
– Ты откуда будешь, красавица? – спросила ее старая женщина.
– Из селения близ города бога, – ответила Хат, изумленно разглядывая собеседницу.
Та оживилась. Нет, они еще не разучились чувствовать.
– Вот что! Так ты видела город Ра! А я и не знала, что из селений близ города бога людей тоже берут, – сказала старуха. – Ты и твой муж оба оттуда?
Хат быстро взглянула на Метена. Он неуверенно кивнул.
– Да, мы оба оттуда.
Потом помедлил и спросил:
– Госпожа, что вы делаете здесь? Зачем бог отправляет нас сюда?
Старуха по-настоящему изумилась.
– Так вы ничего не знаете! Живете под рукой бога и не знаете! Нас уже давно сюда отправляют, чтобы мы добывали здесь камень, потребный Ра. Он берет из него свою силу, – заговорщицким шепотом прибавила старая женщина.
– Вам тяжело здесь жить? – спросила Хат, как будто сама не видела.
Старуха закивала.
– Тяжело! Тяжело! Работаем без продыху, – сказала она. – Скоро снова на работы выгонят, красавица, и вас вместе с нами.
– Я никого не вижу, – заметила Хат, оглядываясь. – Где же надсмотрщики?
– Сегодня они запаздывают, видно, потому, что вчера свежих пригнали – дают вам устроиться или между собой что решают, – ответила старуха. – Но господа не столько за нами смотрят, сколько мы сами за собой смотрим, – прибавила она. – Не даем себе отдыха.
– Но почему? – воскликнул Метен.
Старуха мелко засмеялась.
– Над нами великий бог, – ответила она. – Он видит, когда ему недодают, а тогда пощады не жди. На моей памяти он дважды присылал карателей – когда ему недодали урок. Казнили каждого десятого на наших глазах.
– И вы не сопротивлялись? – приглушенно воскликнула Хат.
Собеседница всплеснула руками.
– Сопротивляться великому Ра? У него слуги из камня, и они плюются огнем, – сообщила бабка, выкатив глаза, не подозревая, что Хат это известно куда лучше ей самой. – Наших за шиворот из домов повыволокли и божий гнев их попережег… Вот так-то, дети…
Она покачала головой.
– Скоро сами увидите. Они и среди нас ходят, его слуги. Говорят, они тоже боги… Бессмертные…
Метен усмехнулся. Он чуть было не сказал лишнего, но Хат предостерегающе подняла руку.
– Госпожа, нам бы попить, – сказала она. – Есть ли у вас вода?
– Есть, как не быть! – ответила старуха. – Еще первые люди здесь колодцы выкопали! И речка тут течет…
Она прослезилась – вспомнила, как и Хат, благословенную могучую реку, на берегах которой родилась.
– В большом кувшине берите, если что, – сказала бабка, подавая Хат широкий черпак-чашку.
Девушка с благодарностью выпила теплой воды с привкусом глины и песка. Потом выпил Метен и тоже поблагодарил старуху.
– Как твое имя, госпожа? – спросил он.
– Нофрет, – ответила та. – Мать меня так назвала… Красавица…
Она усмехнулась и развела руками – дескать, полюбуйтесь, какая я теперь красавица. Хат с состраданием притронулась к плечу старой женщины.
– Погоди, бабушка, может, мы еще и увидим лучшую жизнь.
– Где там! – ответила Нофрет. – Я уже не увижу – и вы не увидите, – мрачно пригрозила она.
Молодые люди переглянулись, и вдруг оба на миг словно поддались унынию этой старухи. Что же, разве она не права? Что можно сделать против бога?
Но если ничего не делать, ничего тем более не изменится!
Хат теперь почувствовала настоящий голод, но вдруг услышала, как где-то снаружи затрубил рожок.
– Все! Пора! – сказала бабка. – Идемте, дети!
– Что же, и старых людей выгоняют работать? – спросил Метен, крупным шагом выходя наружу. Он оглянулся на шатер, мучительно думая о своем оружии.
– Выгоняют, пока ноги таскают, – ответила Нофрет. – Я бы и не пошла, да как не пойти! Если опять будет недостача, бог снова карателей пришлет!
Хат и Метен посмотрели друг на друга со смесью отвращения и восхищения Ра. Бог превосходно связал своих рабов круговой порукой!
– А еды у тебя нет? – спросил он Нофрет, когда они уже присоединялись к толпе, покидающей город.
– Раньше надо было думать, – ответила бабка. – Я с утра успела кусок перехватить, а кто не успел, его беда! Спросите, может, у кого есть. Хотя дадут ли… Тут и самим не хватает…
Молодые люди замолчали и мрачно присоединились к процессии рабов. Надсмотрщиков с копьями не было видно; но теперь Хат и Метен знали, что угроза хотя и невидима, но неотвратима. Становилось жарко – почти как в Та Кемет днем; хотя здесь должно было быть еще жарче. Ведь тут жарило не в одно солнце, а в целых три! Хат огляделась и увидела, что почти у всех людей головы закрыты. А они с Метеном оставили плащи “дома”, закутав в них свои вещи!
Надо было хотя бы напополам плащи разорвать! Не решились выйти в таком виде – привыкли носить самое лучшее и красивое!
“Мы глупцы”, – мрачно подумал и Метен, заметивший то же самое.
Теперь оставалось только терпеть. Переход до копей, где добывали “божественный камень”, был, наверное, таким же долгим, как и до Звездных Врат – Хат и Метен видели только песок, справа, слева и впереди. Селение рабов потерялось сзади маленьким островком жизни.
– Бабушка, – шепнула Хат Нофрет, стараясь не обращать внимания на томительную жару. – Не видела ли ты девочки… нарядной девочки лет семи? Мы с моим мужем… потеряли ее.
– Нарядной? – спросила Нофрет, окинув ее подозрительным взглядом. – Откуда же вы? Тоже господа, что ли?
Хат поспешно помотала головой.
– Нет, не видала я такой, – с ожесточением при мысли обо всех нарядных и благополучных людях ответила старуха. – Она твоя сестра?
– Да, – без колебаний сказала Хат.
Нофрет несколько мгновений смотрела на нее, щурясь под своим двойным покрывалом, закрывавшим лицо до самых бровей. Здесь это была необходимая мера предосторожности.
– Нет, не видала, – повторила она и тяжело вздохнула. – Нет тут твоей сестренки. Нет…
Хат подавленно опустила голову.
“Джепет погибла, – подумала она, уже не сомневаясь в этом. – Из-за меня! Как знать, кто еще погиб из-за меня?”
О своей родной деревне Хат сейчас даже думать не могла – слишком хорошо ей была известна жестокость ее господина.
На середине дороги у Хат стало красно в глазах от жары, но она не жаловалась. Знала, что перетерпит это. Должна перетерпеть, иначе нельзя.
Она уже видела копи – унылые коричневые холмы, пробуравленные бесчисленными пещерами. Порода казалась мягкой. Но это только отсюда. И как знать, насколько трудно добывать “божественный камень”? Сколько там его содержится?..
– Метен, ты здоров? – шепнула Хат своему “мужу”.
– Да, Первая. Здоров, – ответил юноша. Он щурился от солнца и злости, но шагал по-прежнему бодро. Хат чуть было не попросила его не называть ее больше “Первой”, а потом вспомнила, что это ее собственное имя… Как забавно… Неужели ее в самом деле кто-то предназначил для такого служения?
Вот наконец дорога кончилась.
Хат больше всего хотелось бы посидеть в тени, дать отдых воспаленным глазам, но они пришли сюда работать. Все же она отошла в тень, ожидая, пока подойдут оставшиеся.
– Эй! Вы новенькие? – вдруг окликнул ее грубый голос. Она вздрогнула, но это оказался местный. Старший рабочий, темный от загара мужчина, закутанный в бесчисленные тряпки.
– Да, – сказала Хат. – Я и мой муж – из тех, кого пригнали вчера.
Старший рабочий кивнул.
– Хорошо. Тогда берите молоты там, где все, – он показал рукой под какой-то навес, под которым был сложен инструмент. – Головы прикройте, а то скоро свалитесь…
– Нам нечем, – сказал Метен.
Мужчина ругнулся.
– Дурачье! Ладно, берите, – он отцепил с себя одну из своих тряпок.
Хат едва удержалась от того, чтобы брезгливо оттолкнуть его руку. Она поблагодарила своего благодетеля и молча подала тряпку Метену, который так же молча порвал ее напополам – одним рывком, у него все еще были очень сильные руки.
Они обмотали этими лоскутами головы и без дальнейших разговоров присоединились к работавшим.
Через два часа они сделали перерыв – не потому, что позволяло время, а потому, что иначе было нельзя. Метен и Хат были сильны, но и у них молоты валились из рук. Большинство же рабов уже не держались на ногах.
– Выпейте, – старший рабочий, казавшийся посильнее прочих, оделил их водой из большого черпака. – Вы ели сегодня?
Хат помотала головой.
Мужчина явственно изумился.
– И работали до сих пор без отдыха! Вы каменные, что ли? Возьмите-ка.
Он достал из какого-то узла раскрошившуюся лепешку.
Молодые люди хором поблагодарили. Они разломили хлеб и жадно проглотили его.
– Медленнее ешьте, – посоветовал начальник. – Надольше хватит.
– Спасибо, господин, – сказала Хат.
Он вздрогнул и неприязненно поежился.
– Я не господин. Господа там! – мужчина с ненавистью выбросил руку в сторону пустыни. – А теперь поднимайтесь! За работу!
К вечеру молодые люди поняли, почему никто здесь не бунтует. На это просто не оставалось сил. Нет, не у них – они даже после полного дня на солнце, в копях, могли строить мятежные планы и воплощать их в жизнь. Но не те, кто уже отдал свой жар вот этому “божественному камню”, который оказалось очень трудно добывать.
Не потому, что порода была такой неподатливой: нет, она довольно легко крошилась, но вот “божественного камня” в ней содержалось ничтожно мало. Может быть, они еще не нашли новую жилу или уже истощили старую…
– Нужно действовать сейчас, – шепнул Метен подруге, когда они в сумерках возвращались в поселок. – Сейчас, пока мы еще сильны!
Хат кивнула.
Да, нужно действовать – хотя теперь она не представляла как. Да и раньше не представляла. Внезапно ее затея показалась ей полным безумием.
========== Глава 29 ==========
До ночи еще оставалось несколько часов – работать можно было только при свете солнц, поэтому заканчивали засветло. Хат увидела огни селения. Значит, кто-то все же оставался дома?
Конечно, ведь нужно кому-то смотреть за маленькими детьми, да и хозяйство вести. Какое-никакое.
– Как называется ваше селение? – спросила Хат. Она чуть было не сказала: город. Этот поселок не уступал своей величиной Мен-Нефер-Ра; пожалуй, даже превосходил его…
– Нагада, – ответила Нофрет.
Она смотрела на селение почти как на родное. Ведь это теперь ее единственный дом, увидеть родину она уже и не надеется.
Когда они пришли, Нофрет поманила своих новых друзей к большому костру, у которого собрались те, у кого еще оставались силы сидеть и разговаривать. Многие – среди них и молодые – придя, просто валились на свои лежанки, как были, во всех своих грязных рудничных тряпках, и мгновенно засыпали. “На этих надежды мало”, – думал Метен. – “Но здесь очень много людей!”
– Как вас зовут? – спросила старуха. Она здесь, насколько поняла Хат, пользовалась уважением. Группка юношей, сидевшая у костра, примолкла, с любопытством посматривая на Хат и ее “мужа”; да и мужчины не мешали Нофрет говорить.
Хотя в Та Кемет всегда почитали старых женщин.
– Меня зовут Хат, – сказала девушка, показав на себя. Она с облегчением стащила с головы грязную тряпку, и огонь красиво заиграл на ее черных и густых, как чаща, кудрявых волосах. Нофрет с одобрением смотрела на нее.
– Первая и есть, – сказала старуха. – Настоящая красотка. И муж твой тебе под стать. А тебя как зовут, сынок?
– Метен, госпожа, – ответил юноша.
Бабка кивнула и вдруг вздохнула, опечалившись.
– А все одно, скоро будете как мы. Еще и детей здесь родите… на что? На такую же погибель.
– А у тебя есть семья? – спросила Хат.
Кто-то из соседей подал ей горячую лепешку, и она благодарно улыбнулась, не отвлекаясь от старухи.
– Была, – ответила Нофрет.
Она с ожесточением поворошила угли. Хат, глядя на морщинистое лицо, которое еще больше обезобразили отблески костра, вдруг догадалась, что случилось с ее семьей.
– Муж здесь умер, – сказала бабка. – А дети мои…
– Бунтовали? – спросил Метен.
Нофрет кивнула; она махнула на него рукой, лицо ее сморщилось; молодые люди сочувственно ждали ее слез. Но старуха сдержалась.
– Еще там… в Та Кемет, давно, – сказала она, продышавшись и жмурясь от дыма и невыплаканных слез. – Когда Ра только пришел… А я говорила, остерегала: не идите против него, он вас раздавит своей ногой и не заметит! А они…
