Текст книги "Свет, сошедший на землю (СИ)"
Автор книги: MadameD
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Она же совсем недавно прокатилась по реке на глазах у всех этих людей – Ра неспроста показал ее своему народу, дал им знать, что ее запрещено касаться как собственности бога. О, как он предусмотрителен! Но и он не может предусмотреть всего…
Хат осторожно и даже почтительно перевезли на другой берег реки, после чего, не останавливаясь, повели ее к пирамиде. Ее сопровождающие явно хотели как можно скорее отделаться от опасного поручения. Ну а Хат хотела извлечь из этой прогулки как можно больше пользы.
Кто знает, когда ей еще будет позволено покинуть дворец.
У входа в пирамиду стояли на страже двое воинов. “Неужели Ра допускает сюда людей в свое отсутствие? – изумилась Хат. – Наверное, люди просто слишком мало знают, чтобы воспользоваться пирамидой во вред богу. Или здесь несут службу только самые преданные…”
– Кто идет?
Копье нацелилось ей в грудь.
– Женщина дома бога, – ответила Хат. Движение стражника оставило ее почти равнодушной. Или, узнав, что такое божественный гнев, она перестала бояться людей?
Ее и ее охранников пропустили внутрь.
Хат направилась в сторону своей бывшей спальни, вдруг ощутив какую-то грусть оттого, что этот дворец, где она провела столько счастливых часов, больше не ее дом. Она действительно замышляет измену своему благодетелю… О боги, почему же такова жизнь?
– Подождите снаружи, – почти тоном приказа сказала она своим стражникам, оказавшись у дверей спальни. Охранники не стали спорить и остались на месте.
Хат вошла в пустой зал. Первым делом она подошла к стенному шкафу, вдруг испугавшись, что ее свитков там не окажется; но ее опасения были напрасными. Все свитки остались где были, так, как она их сложила.
“Он так заботлив, так предусмотрителен, мой господин…”
Хат коротко вздохнула, готовая расплакаться от какого-то странного умиления и благодарности, которую она ощутила к этому существу. Богу, подарившему ей кусочек небес.
Взяв свои свитки под мышку, Хат еще раз оглядела спальню. Из нее вели две двери – одна в коридор, к страже, а другая во внутреннюю часть пирамиды. Хат больше не раздумывала; она быстрым шагом направилась вглубь дворца. Ей отчего-то казалось, что именно сейчас она получит ответы на свои вопросы.
Хат сделала несколько шагов по пустому холодному залу – уже робко, испугавшись своего порыва. А потом заметила человеческую фигуру впереди. Черные волосы, белые одежды…
– Метен?.. – выговорила Хат. – Кто впустил тебя сюда?..
– Тише!..
Юноша в несколько шагов оказался рядом с ней. Он был сейчас таким же холеным, как и любой из управителей бога; его природная красота как будто получила огранку. Даже глаза были подведены.
– Кто впустил тебя сюда? – сердитым шепотом спросил Метен. – Тебе нельзя говорить со мной! Тебя ждет смерть!
– Смерть ждет всех нас, – таким же тоном ответила Хат. – И если мы ничего не сделаем, смерть придет скоро! И за нами, и за нашими детьми!
Метен несколько мгновений неверяще разглядывал ее. Он действительно был очень хорош собой – длинные блестящие черные волосы подхвачены и переплетены лентами, сильные смуглые руки и ноги, безукоризненно белая одежда.
– Безумная! – шепотом сказал он наконец. – Что ты такое говоришь?
– Метен, расскажи мне о Звездных Вратах! – быстро сказала Хат, бросив взгляд в ту сторону, где остались ее стражники. – Что находится в небесном царстве Ра?
– Я ничего не знаю об этом, – с сожалением и тревогой за нее ответил Метен. – Я занят другим, Первая.
– Расскажи! – воскликнула Хат. – Почему ты здесь?
– Я – один из мастеров бога, которым поручено сооружение виман, – ответил Метен. – Я пришел сюда за… Впрочем, тебе не следует это знать, – оборвал он сам себя, сердясь и на себя, и на девушку.
Хат ахнула.
– Метен, виманы нужны Ра затем, чтобы с высоты расстреливать мятежников! – воскликнула она, вдруг осознав всю чудовищность этого замысла.
– Сумасшедшая! Не смей так говорить! – вдруг перебил ее Метен, сверкая глазами. – Ра вернул мне жизнь, и я никогда этого не забуду! Если против него поднимется мятеж, я буду рад подавить его во славу бога!
========== Глава 20 ==========
Девушка несколько мгновений смотрела на него во все глаза.
Хотя нельзя было сказать, что она этого не ожидала.
– Метен, я видела страшное однажды ночью, – сказала Хат наконец. – Я видела, как во Вратах исчезают люди… слабые, оборванные… Их силой переправляли на небо стражники Ра. А когда один из людей воспротивился, его избили копьем.
Метен долго молчал.
Казалось, он не может поверить этим словам или свидетельству Хат; может быть, она обманулась?
– Наверное, это были мятежники из дальних селений, – наконец сказал юноша. – Ведь ты знаешь, что сейчас под рукой бога несколько тысяч людей? Возможно, эти люди вызвали неудовольствие Ра. Или твои глаза обманули тебя, и ты истолковала то, что видела, ложно.
Хат встряхнула головой.
– Не могу поверить, что слышу такие слова! – приглушенно воскликнула она. – Не ты ли сам видел, как Ра может быть жесток? Или ты любишь его и таким?..
Метен вдруг приблизился к ней вплотную и мягко взял за запястья. Хат оцепенела; взгляд этого всегда приветливого юноши был страшным.
– А если люблю и таким? – тихо спросил мастер солнечного бога. – А ты сама – разве не любишь его таким?..
– Я не понимаю тебя, – прошептала Хат.
Но она лгала. Она все понимала. Где-то в глубине души Хат тоже готова была принести в жертву этому существу тысячи людей, потому что оно было достойно такой жертвы. Величайший бог… Невиданное благо для людей, пусть даже – немногих…
Но Хат пыталась побороть эту любовь, губительную для людей; Метен же даже не пытался. Или, может быть, Ра околдовал его, как своих маленьких жрецов. Или же Метена прельстили чудеса, которые Хат сама так безрассудно показала ему…
– Как бы то ни было, я не изменю своему сердцу, – сказал Метен. – Я служу богу. Мир еще не видел таких богов.
Хат печально кивнула; губы ее сложились в усмешку.
– Надеюсь, что ты не изменишь своему сердцу и тогда, когда будешь умирать в муках от его руки, – сказала девушка.
Она отвернулась. Метен молчал, явно пораженный ее словами. Как глупы люди!
– Или, может быть, ты хочешь попасть на небо? – глухо спросила Хат, слыша в ответ то же возмущенно-растерянное молчание. – Быть сожженным его гневом – не так страшно, как умирать в кабале… годами…
Метен вдруг схватил ее и грубо встряхнул. Лицо его исказилось от гнева.
– Да что ты болтаешь! – яростно воскликнул он шепотом. – Как ты можешь говорить такие речи! Ты ничего не можешь знать о том, чего желает бог!
Хат вырвалась.
– Что ж, тогда я пойду. Прощай, – холодно сказала девушка. – Возможно, ты больше не увидишь меня в живых. Твой бог убьет меня, если услышит хоть одно слово о нашем свидании.
Ощущая, какие чувства переполняют Метена, Хат молча отвернулась и быстрым шагом направилась через спальню к своим стражникам. Она сказала правду – ее действительно могли убить за этот разговор. И где-то глубоко в сердце затеплилось чувство, свойственное всем людям в отношении великих и любимых существ, а особенно женщинам… Она была бы счастлива умереть от руки Ра…
“Да что же это! Так думать – еще более низко!”
Хат шагнула навстречу своей участи.
К ее удивлению, стражники ни о чем ее не спросили, даже не сделали никаких замечаний по поводу ее долгого отсутствия. Конечно, они были недовольны и встревожены; но груда свитков в ее руках явилась достаточным ответом на невысказанный вопрос. “Они же не умеют читать”, – вдруг сообразила Хат, которой очень странно было думать о себе как об одной из самых ученых людей Та Кемет. – “Они почитают любые книги!”
Обратный путь они проделали в молчании. Хат проводили до дверей ее спальни, куда она вошла, чувствуя огромную усталость и желание расплакаться.
Ей казалось, что ее рвут на части – те существа, которые требовали ее любви и которые насмерть враждовали. Ра был самым сильным из этих существ, самым пленительным. Отдаться любви к нему было легче всего.
– Первая, ты плачешь? – услышала она детский голосок и чуть не вскрикнула от страха. Она не заметила Джепет, которая, по-видимому, ждала ее здесь все это время. Хат даже не вспомнила об этой девочке за прошедшие часы.
– Я устала, и мне грустно, – всхлипывая, ответила Хат, видя сочувственный взгляд. Сил крепиться еще и перед Джепет не осталось. Она села на ложе, рассыпав по нему свои свитки, и заплакала навзрыд.
Джепет несколько мгновений стояла, растерянно и встревоженно глядя на хозяйку – а потом подбежала к ней и села рядом, обняв ее одной ручкой.
– Успокойся, твоя грусть пройдет, – сказала девочка. – Ты мне говорила, что грусть всегда проходит… это правда…
Хат взглянула на нее – Джепет пыталась улыбаться.
Хат улыбнулась сквозь слезы и обняла ее. Ей все еще очень хотелось выплакать свой ужас и отчаяние, но при ребенке делать это было больше нельзя.
– Все прошло? – спросила Джепет, заглянув ей в глаза. Девочке очень хотелось, чтобы “все прошло”, и Хат с улыбкой кивнула, чувствуя, как ей сдавливает грудь.
– Да… прошло. Благодарю тебя.
– Меня не спрашивали? – произнесла она. Хат начала разбирать свитки, которые неаккуратно свалила на постель; девушка заметила, что руки ее дрожат.
– Нет, Первая, не спрашивали, – ответила Джепет. – Ты хочешь сказать – не призывал ли тебя бог?
Хат кивнула, по-прежнему занимаясь своими свитками и радуясь возможности не поднимать глаз.
– Нет, не призывал, – сказала девочка. – Наверное, великий Ра сейчас занят.
“Могу догадаться, чем…”
– А ты не видела, кто приходил к богу? – спросила Хат.
Теперь она подняла глаза и взглянула на служанку.
– Вам ведь не запрещают ходить по дворцу?
Джепет мотнула головой и улыбнулась.
– Нет, – сказала она. – Нам можно ходить во все комнаты, кроме покоев бога и тронного зала. И даже можно гулять в саду, – похвасталась девочка. – Я уже гуляла!
Сердце Хат отчаянно заколотилось.
– Ты не видела, кто приходит к богу? – повторила она.
Джепет перестала улыбаться.
– Тебе нужно это знать? Нет, я не видела.
“Если я поручу ей проследить за этим, а ее поймают, Ра убьет ее на месте, и остальные дети это одобрят…”
– Приготовь мне ванну, Джепет, – сказала Хат. – Потом проведем урок.
После урока – стойко выдержав недовольство детей, Исетемхеб, та так просто убивала ее взглядом – Хат невинно спросила, разрешается ли им гулять в саду. Джепет изумилась, но вовремя сообразила, что учительница спросила об этом неспроста, и промолчала.
– Да, разрешается, – с вызовом сказала Исетемхеб. – Ты хочешь нам запретить?
Хат рассмеялась.
– Зачем же? Я хочу вам это приказать, чтобы вы отдохнули перед тем, как делать уроки. А я пока подготовлю для вас задание.
Исетемхеб с видом маленькой царицы, которую вынудили подчиняться простолюдинке, первая поднялась с места и ушла, прямая, как струна. За девочкой, стараясь не встречаться с Хат глазами, ушли Ипувер и Ани. Джепет промедлила, ожидая указаний Хат, а потом испугалась этого…
– Иди с ними, – шепнула ей Хат. – Не бойся!
Джепет боялась. Но Хат была ей очень благодарна, когда девочка сумела улыбнуться ей, а потом встала и последовала за своими товарищами.
Хат вернулась в спальню и, присев, быстро отобрала те свитки, что были ей нужны для подготовки заданий. Взяла чистый папирус, письменный прибор и вышла из комнаты.
Ей было страшно проявить такую дерзость – ведь ей никто выходить в сад не позволял, в отличие от детей. Особенно страшно было потому, что, в отличие от детей, Хат прекрасно представляла, на что способен Ра в гневе. Эти маленькие глупцы все еще видят его в облаке своих грез. Когда облако рассеется, будет слишком поздно.
У дверей один из стражников сделал было движение, чтобы преградить ей дорогу копьем, но Хат спокойно сказала:
– Я женщина бога и получила его дозволение.
Она вышла в сад и остановилась, наслаждаясь этим ощущением. Здесь было так чудно: высокое синее небо, деревья, успокаивающе шелестевшие и дарившие тень, в которой солнечный жар смягчался до ласки… На смоковницах и пальмах уже висели налившиеся плоды. Под деревьями зеленела мягкая трава. Здесь как будто даже погода была другая.
“Должно быть, так”.
Далеко впереди Хат заметила детей – все трое, и мальчишки, и Исетемхеб, играли в какую-то игру. Джепет с ними, конечно, не было. Бедная. Но привлекать ее внимание не годилось.
Хат медленно и осторожно отошла подальше от дверей и уселась под пальмой. Так, чтобы не вызвать подозрения ни у тех, кто пройдет мимо во дворец, ни у детей.
Она разложила свитки на траве, потом на несколько мгновений прислонилась к дереву головой, прикрыв глаза. Какое блаженство. Нет, ее не могут лишить этого…
Потом Хат принялась за работу, время от времени поглядывая на белую дорогу, которая вела ко дворцу, рассекая сад надвое: завершение широкого тракта, начинавшегося у городских ворот. Долгое время на дороге не было никого. Наверное, Хат заметили дети – они не приближались, но их общая неприязнь к ней должна была еще увеличиться.
Что за паршивка эта Исетемхеб! Она определенно метит на ее место! К счастью, девчонка еще слишком мала: ей только восьмой год.
А потом Хат увидела Метена.
Как недоступная мечта о свободе, он прошел мимо, легким шагом, с высоко поднятой головой. Он не боялся Ра – он гордился тем, что полезен ему!
“Его определенно еще ни разу не наказывали”.
Хат плавно поднялась, точно боясь спугнуть свое видение. Сама не знала зачем – заговорить с ним она не решилась бы. Нет, это было бы полное безумие!
Метен достиг дверей, остановился, позволив стражникам осмотреть себя, потом скрылся внутри.
Хат еще просидела под деревом какое-то время – она сама не замечала, что ничем не занята и выглядит странно: бледная, словно внутренне мятущаяся. Потом девушка встала. Больше тянуть было нельзя.
Она в одиночестве, как и выходила, вернулась во дворец. Хат так и не заметила, что дети давно оставили игру и наблюдают за ней. Исетемхеб смотрела вслед наставнице с откровенной ненавистью.
– Она изменница, – негромко, но так же ненавистно сказала старшая из “маленьких богов”.
========== Глава 21 ==========
Исетемхеб действительно теперь стыдилась своего родства – как и своего начальства. Подлой девицы, которая смеет замышлять дурное против бога, и которую великий бог непонятно почему жалует. Мальчишки не поняли ее, а Исетемхеб давно чувствовала, что женщина Ра – гадюка, которую следует уничтожить…
Девочка решилась.
Вместо того, чтобы прийти к Хат получить задание, она направилась на розыски господина. Этого нельзя было терпеть! Исетемхеб боялась, но больше злорадствовала: она знала, что великий Ра добрый и наказывает только тех, кто действительно этого заслуживает. А детей бог любит. Он непременно выслушает ее и расправится с Хат! Давно пора! Может быть, Хат сговорилась с этим Метеном, который такой же, как и она, хотя и притворяется верным слугой бога…
Исетемхеб усмехнулась в предвкушении.
Девочка оправила свои короткие волосы, покрасивей насадила на них драгоценную диадему, а потом зашагала к покоям бога.
Когда она оказалась под высокими окованными бронзой дверями, Исетемхеб вдруг охватил страх. Жрецам не разрешалось входить к господину в неурочные часы. Но ведь она пришла по очень важному делу.
Решительная маленькая жрица толкнула створки дверей. Они открылись с едва слышным скрипом, и Исетемхеб прохватил озноб от этого звука. Что она делает? Ее могут наказать за такую наглость!
Нет, бог не может рассердиться на то, что его Хатхор его так любит!
Исетемхеб вспомнила, как Хат ударила ее, как дерзко вела себя после того, как Ра ее проучил. Какая мерзкая, какая подлая! Но ничего: скоро эта выскочка получит по заслугам.
Девочка сделала шаг, потом другой – в покоях бога царили священная тишина и священный холод. Исетемхеб зябко повела голыми плечиками и огляделась в поисках бога, чтобы преклониться перед ним.
– Как ты смела потревожить меня?
Исетемхеб коротко втянула воздух от страха. Великий Ра был в дальнем конце зала – он стоял почти спиной к ней, точно был погружен в свои мысли; но каким-то образом услышал свою служанку… и даже угадал, что это именно она… Девочка робко улыбнулась.
– Господин, я пришла затем…
Казалось, самый воздух этого зала мешает ей говорить.
– Подойди.
Исетемхеб пошла к своему повелителю, с каждым шагом все медленнее, точно входила в воду, преодолевая ее сопротивление. Ей было страшно. Она чувствовала, что поступила глупо и неосторожно; но пойти на попятный уже не было возможности.
Когда девочка оказалась шагах в пяти от Ра, с трясущимися ногами и вздрагивающими губками, бог медленно повернулся к ней. Он был очень красивый, как всегда; но источал не тепло и любовь, как тогда, когда его жрецы служили ему, а такой же холод, как и весь этот зал…
Исетемхеб опустилась на колени и коснулась лбом пола. Выпрямилась и испуганно подняла глаза на божественное лицо. Она сжала ручки перед грудью, часто дыша и не понимая, за что на нее сердятся.
– Говори, что тебя беспокоит, – сказал Ра.
Царственный юноша не поднимал глаз и был по-прежнему холоден; но его слова ободрили Исетемхеб.
Она снова улыбнулась.
– Господин, я пришла сказать… что… твоя женщина злоумышляет против тебя, – произнесла Исетемхеб.
Эти слова повисли в воздухе, жалко и неубедительно. Так же жалко и неубедительно, как сейчас выглядела сама “маленькая Хатхор”.
– Как ты можешь это доказать? – спросил Ра.
Он по-прежнему не поднимал глаз, и это пугало и завораживало Исетемхеб. Что великий бог сейчас думает?
– Я не…
Исетемхеб закрыла и снова беззвучно открыла ротик, как рыба, вдруг осознав, что ничем не может доказать вину ненавистной учительницы.
– Я ничем не могу это доказать, господин, – наконец сумела она произнести. – Я только думаю…
– Неужели?
Ра наконец поднял глаза, и Исетемхеб осела на задик, тихо вскрикнув. Глаза бога были наполнены потусторонним белым огнем, как Звездные Врата. Он медленно склонился к девочке, которую опять начало трясти от страха… Исетемхеб сделала движение, чтобы отползти, но не посмела и только пискнула; горло судорожно дернулось.
– То, что ты думаешь, не имеет значения, – мягко проговорил Ра; на губах его была усмешка, точно он насмехался и над ее словами, и над ее преданностью. – Ты знаешь, как называются твои слова, Хатхор?
Исетемхеб только замотала головкой. В этот миг ей хотелось умереть от страха; бог никогда еще не был с нею таким.
– Они называются – клевета, – сказал Ра, протянув свою тонкую руку и погладив ребенка по щеке. – Я не терплю клеветы в моем доме.
Рука скользнула в волосы Исетемхеб, под ее серебряный венчик. Раздался треск, потом пронзительный жалобный крик. Но Ра уже убрал руку: этого было достаточно, девчонка, принесшая гнусный навет, рыдала, скорчившись на полу, и умоляла простить ее.
– Убирайся, – приказал Ра.
Исетемхеб закивала, давясь рыданиями; она припала к полу, потом неуклюже встала, растеряв всю выучку, и бросилась к выходу. Ра несколько мгновений смотрел на двери, за которыми исчезла спина девчонки, и глаза его опять светились, как раскаленные угли.
Измена!..
Он знал, что таури подчиняются ему только из страха и полнейшего невежества; он был готов к изменам со всех сторон и в каждый миг. Но мысль об измене Хат – об одной такой возможности – почему-то заставляла его терять рассудок от ярости. Что в этой женщине-таури такого, что отличает ее от других? Почему он не желает заменить ее на другую – любая семья здесь отдала бы ему любую красавицу? Девчонка позволяет себе вести себя с ним так, как землянки не ведут себя даже со своими мужчинами, не то что с богами…
Но вместе с тем гоаулд осознавал, что ему не хочется не то что убивать ее, а даже ломать ее. Он возмущался самим собой, не понимая причин этого.
В конце концов Ра решил, что это приятное разнообразие на фоне всеобщего раболепия. Что помешает ему уничтожить девчонку, когда ее дерзость ему надоест? Ничего.
“Нет ничего, что было бы не в моей власти”, – подумал бог, и на губах его снова появилась тонкая удовлетворенная усмешка.
И если он узнает, что его наложница действительно изменила ему, он убьет ее немедленно.
Конечно, никакой раздачи заданий не получилось – узнав об отсутствии Исетемхеб, запаниковала Джепет и прежде всего сама учительница; мальчишки тоже испугались. Хат чувствовала, что девчонка наконец решилась отомстить ей за прошлую обиду; у нее едва хватило самообладания, чтобы выгнать всех из комнаты, включая и Джепет. Потом девушка села на пол и заплакала, закрыв лицо руками. Это смерть, несомненно, смерть. Хат слишком долго бегала от смерти – так долго, что устала, ослабли ноги; и вот наконец когти и зубы чудовища приготовились впиться в нее. Даже подлая Исетемхеб, отправившаяся доносить о своих подозрениях, не знает, на что способен Ра в гневе.
Хат долго просидела так – почти впав в беспамятство, едва дыша; как вдруг услышала, что кто-то вбежал в комнату.
– Первая!..
Хат ахнула и вскочила, обхватив плечи руками, словно прикрывая сердце. Но это оказалась всего лишь Джепет.
– Что?..
– Первая, Исетемхеб наказали за навет! – приглушенным голосом, но победно возвестила Джепет. – Она сейчас лежит в постели и стонет, ругая тебя! – заговорщицким шепотом прибавила ее союзница и хихикнула.
Хат нахмурилась. Не годилось поощрять вражду между детьми, между этими маленькими людьми.
– Вот как?
Внезапно ее окатила запоздалая волна облегчения. Наказана за навет! Значит, Ра не поверил Исетемхеб! Значит, ей самой ничего не будет!
А потом Хат как-то радостно задумалась.
Можно ведь воспользоваться тем, что девчонка временно обезврежена!
– Сильно ли больна Исетемхеб? – спросила она Джепет.
Та кивнула.
– Да, наставница. У нее болит голова, она слаба и почти не может вставать. Наверное, она пролежит несколько дней.
Хат покачала головой; но на губах ее появилась улыбка.
– Пусть Хор и Анубис поухаживают за своей сестрой, – сказала она. – Поди, Джепет, скажи им об этом, а потом возвращайся ко мне.
Джепет неуверенно улыбнулась, пытаясь понять; но она уже угадывала, что задумала хозяйка.
Девочка отправилась с поручением, потом вернулась, трепеща от возбуждения.
– Мы будем что-нибудь делать? – спросила она. Хат покачала головой. Ни в коем случае.
– Спасибо, Джепет, – сказала она. – Я справлюсь со всем одна.
Она отправила ребенка играть, а сама села к своему столику, взяв чистый свиток. Хат недолго думала: вскоре тростинка побежала по папирусу, с легкостью превращая мысли хозяйки в значки-рисунки, непонятные никому из непосвященных. Великий Ра хорошо обучил свою служительницу.
Осуществить свой план сейчас Хат не могла – для этого нужно было тщательно выгадать время; желательно, чтобы Исетемхеб все еще оставалась в постели.
Но ближе к вечеру дворец потрясла неожиданная новость – бог взял себе новую женщину. Даже Хат была поражена. Не столько обижена, сколько – поражена: почему? Неужели она сомневалась в мужской силе своего господина?
Это была новая тринадцатилетняя девчонка, скованная страхом и плачущая. Наверное, она была красива. Но Хат видела только безмерный испуг, казавшийся больше самой этой девчонки. Несчастную провели мимо нее по коридору, в направлении покоев бога, и за дверями затих ее плач.
Хат покачала головой. Остается надеяться, что девица не разозлит бога своими слезами и сопротивлением настолько, чтобы он убил ее в первую же ночь. Почему-то Хат совсем не ревновала и не сердилась на новую наложницу – она откуда-то знала, что та не равна ей и никогда с ней не сравнится.
Хат легла спать одна, все еще исполненная изумления. Ей представлялось, что сейчас происходит в покоях бога, и жалость ее к девице еще увеличивалась.
Проснувшись рано утром, Хат услышала женский плач за стеной и сразу же поняла, что новая наложница оказалась слишком слаба для бога. Ее собственная служанка еще спала, и Хат не стала будить ее; она скользнула в сандалии, накинула поверх ночного платья легкое покрывало и отправилась навестить свою новую товарку.
Комната была обставлена красиво и уютно, но с меньшей роскошью, чем спальня Хат. Девица сидела на кровати, забившись в угол, и прижимала к груди подушку; голова ее была опущена, лицо искажено от слез. В этот миг она показалась Хат уродливой.
Услышав ее шаги, девчонка вскинула голову и вскрикнула.
– Кто это?..
Хат улыбнулась. Она оказалась старше девицы меньше, чем на два года, а уже была рядом с ней умудренной опытом женщиной.
– Я – Хат, – сказала она. – Первая служительница и первая женщина бога. А кто ты?
Девица притихла, видимо, поняв, что убивать ее сейчас не будут. Она действительно была хорошенькая – более угловатая и стройная, чем Хат, и сложением напоминала самого Ра. У нее были прямые черные волосы, продолговатое нежное личико и большие черные глаза.
– Меня зовут Сешешен, госпожа, – сказала она.
“Лотос”. Она и вправду как цветочек.
– Ты понравилась богу? – спросила Хат.
Почему-то утешать девицу ей расхотелось. Особенно когда она разглядела ее красоту. Сешешен покачала головой, и из ее глаз выкатились две слезинки.
– Нет, – всхлипнула она. – Мне было так страшно! Я не… Я плохая рабыня!
“Ты права, – холодно подумала Хат. – А вот бог ошибся”.
Она улыбнулась девушке и села рядом, приобняв ее за узкие плечики. У нее только-только обозначилась грудь. Наверное, это и привлекло бога – овладеть полуребенком, насладиться ее слезами и покорностью. Конечно, Сешешен не смела сопротивляться, смешно даже подумать об этом… Она не Хат…
– Госпожа, что теперь со мной сделают? – спросила Сешешен, взглянув на нее, как на свою единственную защитницу. – Меня убьют?
– Думаю, что нет, – сказала Хат, хотя убить Ра мог любого слугу и без всякого повода. Но эту девчонку вряд ли убьют. Скорее бог просто забудет о ней. К счастью, Сешешен слишком слаба, чтобы вызвать его настоящий интерес или гнев.
“Бог не может приблизить к себе многих женщин сразу, – вдруг поняла Хат. – Он не может предстать человеком перед многими людьми! А значит, такое долго не продлится. Ра оставит у себя Сешешен, чтобы отдыхать от меня, но удовольствуется этим”.
Хотя бог ведь и не был человеком и не имел настоящих человеческих привычек: может быть, земные женщины не так его и привлекают. Но очень кстати, что Ра обратил внимание на другую. Он отвлечется от Хат.
– Ты такая добрая, госпожа, – сказала Сешешен.
Хат улыбнулась; глаза ее жестко блеснули.
– Не бойся бога, – сказала она. – Великий Ра – добрый бог. Ты испугалась, потому что ты была девушкой?
Сешешен закивала.
– Да, да.
– Больше не будет ни боли, ни неизвестного, – сказала Хат, продолжая улыбаться товарке и поглаживая ее слабые пальчики. – Просто подчиняйся великому богу и люби его. Понимаешь?
– Понимаю, – робко улыбаясь, сказала Сешешен. – Благодарю тебя, госпожа, ты так утешила меня!
– Я рада послужить Ра чем могу, – ответила Хат. – Теперь не хочешь ли поесть? Рассказать тебе о дворце?
Сешешен кивнула, уже почти счастливая.
План Хат удался – новая девица отвлекла Ра достаточно, чтобы бог перестал обращать внимание на нее саму. Исетемхеб же была по-прежнему больна. Как будто какие-то боги дружно помогали Хат в осуществлении ее изменнического замысла.
Метен явился во дворец через два дня, и Хат удалось встретиться с ним наедине в саду и передать ему приготовленное письмо.
========== Глава 22 ==========
Метен недолго учился читать – но овладевал этим трудным искусством гораздо скорее, чем мог ожидать от себя. Юноше казалось, что его успехам поспособствовал бог. Когда он в первый раз явился к Ра с докладом – это было девять дней назад – Ра внимательно и без единого слова выслушал его отчет; он не похвалил своего слугу, но Метену показалось, что Ра удовлетворен.
А после этого бог отдал удивительный приказ. Сесть на пол к нему спиной, закрыв глаза. Метену стало страшно на какой-то миг, но ослушаться было нельзя. Потом он ощутил прикосновение рук господина к своим вискам, удивительно приятное; а потом впал в какой-то блаженный сон.
Когда Метен очнулся, бога с ним уже не было, а его пробуждения дожидался маленький жрец Ра – тот, кого называли Анубисом. Метена проводили к выходу. Он чувствовал себя напоенным жизненной силой, больше, чем человеком; ему даже кощунственно подумалось, что так мог чувствовать себя сам Ра.
Метен откуда-то знал, что ему нужно сейчас сделать – он намеревался после доклада Ра продолжить работу у мастера виман, но вместо этого пошел к учителю божественной речи, у которого высшие сановники Ра обучались этому искусству. Учитель не назначал ему встречи, но Метен объявил, что воля Ра в том, чтобы тот дал ему внеочередной урок. Конечно, учитель не возразил ни словом. Он смиренно поклонился своему юному ученику – склонился перед волей бога – и достал свои свитки.
К концу урока Метен не сомневался, что Ра воздействовал на него волшебным образом: он с поразительной быстротой усваивал объяснения учителя. Учиться писать с такой же скоростью, к несчастью, не получалось; но разбирать рукописный текст у Метена сегодня получилось на порядок лучше, чем в прошлый раз. Как будто с тех пор ему уже дали уроков пять, не меньше.
“Ра – величайший бог, – с восторгом подумал юноша. – Как я мог сомневаться в этом!”
Через четыре дня после этого Метен увиделся с Хат и услышал от нее ужасные слова о жестокости Ра. Он не поверил. Нет – он не подумал, что Хат лжет насчет Звездных Врат и людей, которых гнали туда; но у него не укладывалось в голове, как такой бог может быть неблагим. Должно быть, эти люди чем-то тяжко провинились. Или у Ра есть какая-то высшая цель, для которой он использовал их.
Метен не задумался серьезно, что он сам мог быть употреблен для такой божественной цели, даже когда Хат прямо заявила ему об этом. Метен понес утрату из-за Ра – но по собственной вине и вине своей семьи; но потом Ра вернул ему жизнь и вознес на невиданную высоту. Разве это не означает, что Ра – величайший из богов, который, к тому же, необычайно милостив к нему?
А когда Метен снова явился к богу, чтобы доложить о своих успехах, которыми он гордился, Хат отдала ему какое-то письмо. Конечно, она подкараулила его на выходе из дворца, за деревьями в саду.
– Ты хочешь сделать меня изменником? – яростно прошептал Метен, пытаясь обойти женщину бога и, конечно, избегая касаться ее. Хат не пускала его, предупреждая его маневры. – Отойди! – приказал Метен, готовый ударить девушку.
– Возьми это! – таким же яростным тоном ответила Хат и сделала такое, что Метен оторопел: сунула папирус ему за пазуху. Ему осталось только получше спрятать свиток, чтобы не выдать ни себя, ни эту бунтовщицу. Не ответив Хат ни слова, Метен покинул дворец и пошел к себе, торопясь поскорее выяснить, в чем дело.
