Текст книги "Свет, сошедший на землю (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Она прижалась к груди мужа, и Метен обнял ее, не просыпаясь. Хат улыбнулась, но ей было по-прежнему грустно. Она не знала, где сейчас летала душа Метена и кто владел ею.

Метен проснулся посреди ночи и разбудил Хат.

Она села, по-прежнему обнаженная, удивленно глядя на мужа. Он смотрел на нее, но думал о чем-то другом. О том, что его разбудило.

– Хат, я знаю, как тебе сбежать со мной, – сказал он.

========== Глава 37 ==========

– Говори, – сказала Хат.

Она повернулась и подобрала свой плащ, закутавшись в него, чтобы не отвлекать мужа. Но он и сам сейчас не думал о ее теле. Метен сидел, сдвинув брови – между ними уже появилась складка не по возрасту.

– Караван состоит из местных рабов, – сказал ее муж. – Ты войдешь в их число, как и несколько наших друзей. Когда вы окажетесь в храме и подойдете к Вратам, наши товарищи отвлекут стражников, а ты шагнешь через Врата. Я дам тебе мое копье, которое можно спрятать под плащом.

Хат несколько мгновений обдумывала эту сумасшедшую мысль.

– А как быть с теми воинами, кто будет принимать наквад на земле?

– Придется рискнуть, – ответил Метен.

Хат покачала головой.

– Нет, муж мой, то, что ты предлагаешь – невозможно. Нужно действовать иначе. Да и как ты присоединишься к надсмотрщикам? Тебя узнают…

Он пожал плечами.

– Придется убить еще одного стражника и занять его место, – сказал Метен. – Во время переправы никто не станет смотреть на меня. Иного способа нет.

– Способа сделать что? – зло спросила Хат. – Способа умереть? Ты прав – так ты умрешь скоро и бесславно! И что ты хочешь совершить на земле?

Метен молчал.

– Надо действовать здесь! – сказала Хат.

И вдруг Метен склонился к ней, точно пытаясь зажечь ее душу взглядом.

– Здесь у нас ничего не получится, – сказал он негромко, но со всей возможной силой убеждения. – Я разглядел этих людей. Нам хотят помочь только Раша и его друзья, но они ничего не могут! Может быть, им удалось бы убить кого-нибудь из надсмотрщиков, но тотчас же после этого сюда явится целый отряд и перебьет зачинщиков мятежа! А мы не сделаем ничего! Эти люди слабы, запуганы, они ничего не знают и не хотят знать!..

– Ты так уверен? – спросила Хат.

– Посмотри на меня, – живо ответил Метен. – Ты самая смелая женщина из всех, что я знаю, и ты сидишь передо мной и называешь меня безумцем… Ты думаешь, рабы Ра будут говорить обо мне иначе? Они не воины, Хат! Они даже забыли, когда были свободными людьми!..

Хат опустила глаза.

– А как же юноши? – спросила она.

– Они будут гореть недолго, – ответил Метен – так, точно сам был умудренным жизнью старцем. – Они будут гореть, пока они юны, а здесь юность кончается еще быстрее, чем на земле.

Хат некоторое время думала, глядя себе в колени.

– Ты прав, Метен, – наконец сказала она.

Ее муж понял здешних людей. Ра сделал все, чтобы как можно скорее отбить у них охоту бунтовать; и он в этом преуспел.

– Но ты должен действовать иначе, – сказала Хат. – Если ты хочешь присоединиться к воинам Ра. Явись в крепость заранее. Скажи им, что ты новобранец и послан сюда с земли – ты задумал слишком много обманов сразу, они не могут удаться все…

– Предьяви свое короткое копье, – прибавила она. – Скажи, что бог посылает его сотнику… или тому, кто командует крепостью. И обо мне ты тоже должен сказать, и сказать вот как…

Хат задумалась на несколько мгновений.

– Скажи, что я твоя наложница, – заявила она. – У меня есть нарядные платья. Я не поверю, что у этих воинов нет женщин.

Метен некоторое время молчал, ошеломленный всеми этими предложениями.

– Но я не могу подвергнуть тебя такой опасности! – воскликнул он, с тревогой глядя на красавицу Хат. Конечно, у воинов Ра были женщины! И едва ли воины Ра не обратят внимания на его жену!

– Не можешь? – спросила Хат, пристально и почти презрительно глядя на мужа. Он опустил глаза, коря себя за слабость.

– Ты хорошо придумала, – сказал Метен тихо. – Мы должны сделать это, если хотим избавиться от гнета. Этого не будет, пока жив Ра.

Хат кивнула.

Сбежать на небо через Врата было, наверное, самым разумным поступком – потому что искать их здесь Ра едва ли догадался бы; но изменить положение отсюда было почти невозможно. Нельзя победить болезнь, пока жива ее причина. Нельзя победить злого бога, борясь с его рабами здесь. Нужно совершить безумство.

Напасть на самого Ра на земле. Только когда погибнет Ра, может начаться другая жизнь.

Хат придвинулась к мужу и обняла его; плащ упал с ее плеч.

– Сделаем это завтра, – тихо сказала она. – Нужно найти способ, каким воины Ра попадают в крепость из храма. Этот божественный способ послужит нам пропуском.

Метен нахмурился.

– Что?..

Хат нетерпеливо хлопнула себя по колену.

– Нужно сделать так, чтобы нам поверили! – воскликнула она. – Ты должен знать все пути, известные воинам Ра! Храм сейчас открыт – мы можем попытать счастья. Может быть, слуги бога путешествуют с помощью этих перчаток, – прибавила она, показывая на кнопку на правой перчатке Метена.

Он только сейчас обратил на это внимание.

– Возможно, – сказал юноша.

Хат улыбнулась.

– Ты смел как лев, мой брат.

– А ты моя львица, – ответил Метен, глядя на нее с восхищением. Теперь он разглядывал ее тело. Хат прижалась к нему, и рука мужа скользнула в ее волосы, лаская их.

– Мы победим, – прошептал Метен, увлекая жену на ложе.

Сейчас ни он, ни она не думали о боге.

А потом Метен спросил ее – о том, о чем, кажется, думал уже несколько дней.

– Почему ты не думаешь, что можешь зачать?

У Хат закрывались глаза от любовной усталости, но услышав эти слова, она словно очнулась. Юная женщина приподнялась над мужем, глядя ему в лицо.

– Потому что я не могу зачать, – сказала она то, что поняла еще несколько дней назад.

Все равно когда-нибудь пришлось бы заговорить об этом. Если Метену не нужна бесплодная жена… что ж, она все равно это скажет!

Метен сел.

– Почему? – спросил он с каким-то испугом.

Хат грустно смотрела на него. Ее черные кудри свалялись от пота, и теперь не украшали, а портили осунувшееся лицо.

– Потому что я принадлежала богу, и он не захотел этого, – ответила она. – Ра сделал меня бесплодной. Теперь ни божественное семя, ни семя человека не может пробудить во мне жизнь.

Метен разглядывал ее несколько мгновений с таким выражением, точно она была храмовой статуей, которую он украл у бога для удовлетворения страсти. Потом отвел глаза.

Снова посмотрел на жену; губы его вздрагивали, точно его переполняли слова и он не знал, какие из них первыми выпустить наружу…

– Ну же, говори, – произнесла Хат. – Ты откажешься от меня?

Уголки ее губ приподнялись, в черных глазах зажегся презрительный знающий огонек. Юная женщина смотрела сейчас как ее бабка Айя, всеведущая старая колдунья…

Метен мотнул головой.

– Никогда, – сказал он. – Я назвал тебя женой, и отвергнуть тебя теперь будет бесчестно.

“Но ты этого захотел сейчас – не так ли?..”

Теперь, когда Метен узнал, как его жена помечена богом – не самым явным… но в конце концов самым явным, унизительным и жестоким способом. Ра выжег рабское клеймо в ее чреве.

– А других жен ты себе возьмешь? – спросила Хат, склонив голову к плечу.

Чтобы после жизни с богом она стала жить с человеком, у которого несколько жен!..

– Нет, – сказал Метен.

И Хат поверила.

Во всяком случае, пока у него и в мыслях такого не было. Все его помыслы, вся страсть были направлены на Хат. На “божественную жену”.

“Если он захочет другую, я уйду от него, – подумала Хат почти холодно. – Моя мать была одна у моего отца, а она была простая женщина!”

Они снова заснули – крепко, но ненадолго.

Хат подняла мужа до света, чтобы они успели тщательно вымыться и одеться, а также разведать, где расположены потайные двери в храме перехода. На работу в копях они больше не вернутся.

Почву для побега на землю нужно было подготовить заранее: как получить доверие здешних слуг Ра, явившись заблаговременно, так и вызнать все, что можно, о слабых местах бога. Наверняка этим людям известно немало.

========== Глава 38 ==========

Они шли к храму – маленькие люди, бросившие вызов великой и чуждой силе. Здесь восхитительно красиво светало: маленькие солнца светили слабее земного солнца, но так же мягко розовели синее небо и песок, превращаясь из ночных укрывателей мятежников в их обличителей.

– Давай съедим наши припасы, – вдруг сказала Хат. – Если нам не повезет, они нам все равно больше не понадобятся.

Метен посмотрел ей в глаза – юный статный воин Ра. Потом сел на холодный песок, и Хат села рядом. Молодые люди быстро прикончили остатки еды, захваченной с земли.

– И хорошо, – удовлетворенно сказала Хат, когда ее муж отправил в рот последний кусок лепешки. – У нас и не должно было быть никаких припасов. Мы ведь рассчитывали на содержание, которое получают все воины Ра – не так ли?

Метен усмехнулся.

– Ты изумляешь меня. Ты изумляешь само небо, жена моя.

“Когда-то я изумляла солнце”, – улыбнувшись в ответ, подумала Хат.

– Брось эту тряпку, – велела она, показывая на льняную тряпицу, в которую была завернута их еда.

Метен не ответил. Он поднялся, и ветерок, колыхавший их волосы и платье, завернул тряпицу, потом понес ее по песку прочь.

Метен и Хат рука об руку пошли дальше. Хат выглядела не так соблазнительно, как в те дни, когда принадлежала Ра. Ладони и ступни загрубели, кожа стала загорелой и обветренной, у покрасневших от солнца глаз появились морщинки.

Но для простого воина Ра она все еще была очень красива. С помощью своего голубого платья, серебряного ожерелья и нарядных сандалий ей, вполне вероятно, удастся обмануть гарнизон этой крепости.

Когда они приблизились к храму, уже совсем рассвело.

Метен и Хат опустились на песок, вдруг потеряв уверенность в этом свете – казалось, перст солнечного бога указал на преступников, чтобы воины Ра их обнаружили. Удивительно: люди давно знали, что их бог – не бог, но в иные минуты чувствовали себя ничтожными и виноватыми перед его лицом.

Людям всегда был нужен бог, и Ра удовлетворил эту жажду.

Потом Метен сделал знак Хат; ему пришлось поддержать жену под руку, потому что она ослабела от страха. Она, его смелая львица!

Метен нажал на кнопку на своей маске, и скрыл от Хат свое побледневшее лицо. Только приблизившись к цели, они, кажется, прочувствовали, на что идут.

Молодые люди шагнули внутрь храма. После жары снаружи там было холодно; Хат подташнивало от страха. Она была на волосок от гибели, и рядом шагал не ее муж, а чудище, у которого было только тело ее мужа.

– Тихо, жена, – прошептал Метен. Хат вздрогнула, чуть не споткнувшись.

– Что?..

Метен только сейчас осознал, что маска полностью изменила его голос; на это он и рассчитывал, но к себе до сих пор не применял. А шепот передавался наружу неясным шумом, как будто ветер задувал в ущелье. Метен повысил голос.

– Тихо, – сказал он своим обычным тоном. Метен сам испугался оттого, как это прозвучало. Хат, вздрагивая, посмотрела на него, потом отвернулась.

Метен снова взял ее под руку.

– Кажется, туда, – сказал он своим божественным голосом. Хат почти привыкла не пугаться этого; она посмотрела вперед, прищурившись.

Далеко впереди стояли Звездные Врата, казавшиеся сейчас странной, но почти безобидной частью обстановки; намного больше Хат испугал вырезанный в камне круг, видневшийся на полу ближе к ним. Она почти не сомневалась, что Метен угадал. Вот сейчас. Сейчас.

Сокологлавый воин потащил ее за собой. Хат было стыдно за свой страх, но сама она его бы не одолела. Однако Метен пока справлялся за двоих.

– Камень в перчатке, – сказала она чужим голосом.

– Да, – рыкнул в ответ “Хор”.

Они ступили в круг, и Хат обхватила мужа за талию, ощущая его горячее тело и холодные доспехи. Вдруг ей, совсем некстати, вспомнилось, как она потеряла Джепет во время перехода через Врата…

Пока она так думала, Метен нажал на кнопку. Хат прикусила губу и зажмурилась, в голове не осталось никаких мыслей; синий столб света одел их, потом на них с гудением опустились каменные кольца, точно заключая в стоячий гроб. А потом все исчезло.

Только на миг. Снова синий свет, кольца одно за другим прогудели, поднимаясь вверх и освобождая их. И Метен и Хат обнаружили, что стоят точно в такой же позе точно в таком же кругу, вырезанном в камне.

Вокруг было так же пусто.

– Копье, Метен, подарок от бога, – прошептала Хат.

Соколиный клюв качнулся в знак понимания; Метен взял в правую руку большое копье – так, как его носили все стражники Ра – а в левую малое. Хат стала по левую руку от мужа, чуть позади, спрятавшись за этим копьем.

– Мы не знаем, куда идти. Нам неоткуда знать, мы с земли, – прошептала Хат, озираясь. Но эти слова не утешали. Казалось, что их вот-вот схватят как лазутчиков, только увидев эти колебания.

Но тут же их колебания были разрешены.

Навстречу Метену и Хат из-за угла вышел Анубис – высокий, грозный, готовый изрыгнуть пламя своего гнева. Глаза бога на шакальей морде засветились синим огнем.

– Кто такие? – рыкнул он, поднимая копье. Еще раньше, по-видимому, чем успел осмыслить появление чужаков. Метен первым понял, что встревожил “Анубиса” не столько его облик, сколько женщина с ним и непривычного вида оружие.

– Я Рахотеп, господин, – сказал юноша-“Хор”, шагнув вперед. – Новобранец, присланный с земли. Это моя женщина.

Имени Хат он так и не успел придумать, но оно и не понадобилось. Не обращая больше внимания на Хат, “Анубис” уставился на его второе копье.

– Что это? – спросил он, вытянув руку.

Метен поклонился.

– Это дар, присланный тебе великим Ра, – сказал он, почтительно подавая сотнику оружие. – Это копье удобнее носить, а разит оно не хуже наших.

Слова “дар” и “наших” произвели желаемое действие. Даже больше того, на что рассчитывал Метен. Сотник вспомнил об опасном поручении, с которым с успехом справился позавчера; и вот перед ним было подтверждение его заслуги. Милость, оказанная Ра своему верному воину.

– Да живет Ра вечно, – громыхнул Анубис, принимая копье в левую руку; глаза на его морде засветились, казалось, от удовольствия. Метен чуть не поверил, что перед ним настоящее лицо этого существа и настоящий бог…

– Отведи свою женщину к нашим наложницам, – распорядился сотник, поворачиваясь спиной и направляясь вперед. – Я покажу дорогу.

Метен и Хат двинулись за ним. Метен смотрел в широкую сильную спину начальника и думал, как просто было бы выстрелить в эту незащищенную плоть. Несмотря на свой облик и свою мощь, этот человек умер бы так же легко, как и он сам.

– Я Туйя, – шепнула Хат мужу, показывая на себя. Он посмотрел на нее и спустя мгновение кивнул. Метен улыбнулся под своей маской.

Сам он назвался Рахотепом – “угодным Ра”. Сотник так и не понял, как над ним и его богом только что посмеялись.

Если Метену поможет небо, “Анубис” этого так и не поймет. Или поймет тогда, когда будет слишком поздно…

Метена и Хат провели до конца коридора, и у самой двери “Анубис” внезапно преградил новобранцу дорогу своим копьем.

– Она войдет одна! – сказал сотник. Метен сразу же понял, почему. В комнате было не меньше десятка других женщин – все молодые, почти все красивые и на удивление хорошо одетые.

Хат, склонив голову, пробралась в дальний конец этой общей спальни. Она пыталась справиться с испугом, неожиданно вновь охватившим ее. Женщины, раскинувшиеся на подушках и лежанках, с жадным любопытством проводили ее взглядами – стоит только их повелителям уйти, и эти горлицы накинутся на нее, как ястребы.

Две пары мерных тяжелых шагов удалились, и Хат осталась одна в обществе своих товарок.

Страха показывать было нельзя. Она опустила глаза, делая вид, что счищает ногтем соринку с вышитого рукава, и чувствуя, как женщины беззастенчиво рассматривают ее, почти раздевают взглядами. Наконец одна спросила:

– Кто ты такая?

Хат подняла глаза.

Спросившая была щуплая и густо накрашенная девица; она рассматривала Хат с ленивой неприязнью женщины, увидевшей более красивую. Но особенной враждебности она пока не проявляла. Хат улыбнулась.

– Я Туйя, – сказала она. – Женщина нового воина, которого великий бог прислал с земли с подарком для начальника крепости.

– Ах, вот как, – сказала девица. Она улыбнулась с удовлетворением. – А я Та-Исет, младшая женщина самого сотника.

Хат нахмурилась; это ее и очень удивило, и позабавило.

– Разве у ваших господ так мало женщин? – спросила она. – Сколько человек в гарнизоне?

– Много, – ответила Та-Исет, видимо, презиравшая подсчет. Хат подумала, что девица и не умеет считать. – У наших воинов много женщин, но здесь живут младшие, – закончила наложница.

Хат вдруг заподозрила, что женщины в этой комнате могут быть и общими. Ей стало страшновато.

– Сколько же женщин у сотника? – спросила она.

Та-Исет показала четыре пальца.

– Не надейся, что он возьмет и тебя, – презрительно сказала девица.

“Еще чего!..”

Хат сидела с высокомерным видом, скрывая свой страх. Она разглядела, что женщины в комнате и в самом деле хорошо ухожены и одеты – во всяком случае, в сравнении с деревенскими и рабынями из поселка; но почти у всех был развратный вид и слишком яркая краска на лице.

– Я голодна и хочу вымыться, – заявила Хат.

Та-Исет легла и через голову лениво показала куда-то в угол. На столике у стены стояло блюдо с сушеными фруктами, кувшин с водой и несколько чашек.

– Завтрак будет позже, – сказала она, зевнув и прикрыв рукой ротик. Когда она отняла руку, на ладони остался рыжий отпечаток накрашенных губ. Девица небрежно вытерла руку о постель; Хат поморщилась.

– Мне нужно помыться, – настойчиво повторила она.

В воздухе пахло потом, притираниями и похотью. Та-Исет уже не слушала; она задремала, лежа лицом к Хат, и платье сползло с ее плеча, открыв крошечную грудь, блестящую от масла и румян. Кто-то из женщин хихикнул, глядя на растерянную Хат; кто-то тоже задремал, а кто-то шептался, поглядывая на нее. Потом одна женщина, постарше и покрупнее и Хат, и Та-Исет – хотя такая же размалеванная, как и другие – встала и подошла к новенькой.

– Пойдем, я тебя провожу туда, где моются, – снисходительно сказала она.

День прошел тягостно, лениво и тревожно; Хат было и скучно, и очень беспокойно. Большинство женщин ничего не делали, только занимались своей красотой, сплетничали, что-то жевали и дремали. И странно, и противно было видеть, что они вполне этим удовлетворены. Некоторые шили и вышивали себе наряды, и Хат, выпросив иголку и нитки, тоже принялась за шитье. Она почти ни с кем не разговаривала. К ней здесь отнеслись недоверчиво и недружелюбно – и своими расспросами Хат только усугубила бы свое положение.

Ночью же стало еще хуже.

Хат порадовалась, что здесь есть подушки. На них люди обычно сидели, а не спали, но Хат накрыла подушкой голову, чтобы не видеть и не слышать, что происходит вокруг: хихиканье, возня и стоны. Она не ошибалась: обитательницы этой комнаты действительно были общими, и были из тех, кто против этого не возражал. Та-Исет давно ускользнула к своему “Анубису”, а Хат осталась, потому что ей было некуда идти. Только бы и о ней не подумали, как обо всех…

Потом кто-то сдернул подушку с ее головы.

Прямо перед ней были горящие глаза, раскрытый от вожделения рот. Грубые руки схватили ее, насильник стал стаскивать с Хат платье. Она взвизгнула и что было силы ударила его коленом между ног; он заорал, сложившись пополам. Вокруг наступила изумленная тишина.

Хат, воспользовавшись минутой, бросилась прочь из комнаты. Она споткнулась о чьи-то потные тела, кто-то схватил ее за юбку, но она вырвалась. Хат выбежала вон, трясясь и всхлипывая от потрясения. Села на пол у стены, заткнув себе рот собственными волосами.

– Метен, – прошептала она, забыв от ужаса и вымышленное имя мужа, и собственное. Закрыла лицо руками. Ей было так мерзко, как не было даже в первую ночь с грязными рудничными рабами.

Потом послышались быстрые твердые шаги. Хат, ахнув, вскочила. Перед ней был ее муж!

На лице Метена было брезгливое негодование, а при виде нее это выражение сменилось ужасом.

– Хат! Тебя оскорбили?

Она мотнула головой и бросилась в его объятия.

– Возьми меня отсюда, – всхлипывая, попросила Хат, хотя знала, что он бессилен это сделать. И к ее изумлению, Метен сказал:

– Я пришел за тобой. Мне разрешили тебя забрать.

Хат не стала спрашивать, каким образом Метен этого добился. Она сейчас могла только радоваться. Слава всем богам, что у нее такой сильный и находчивый муж.

========== Глава 39 ==========

Метен с Хат поднялись на второй этаж – Хат очень хотелось расспросить мужа, что происходит, как он устроился; но она не смела поднять голос. Как знать, кто может подслушать их разговор?

Крепость была очень добротным строением, вызывавшим то же чувство незыблемости, неприступности, что и дворец бога. Хат узнала это чувство. Она любила его… когда-то.

Сейчас они с Метеном были во вражеском стане. Нельзя было забываться ни на минуту.

Муж остановил ее в коридоре, за одним из поворотов. Он быстро зашептал:

– Ты будешь жить в комнате первых женщин крепости. Там живут любимые наложницы начальника.

Юноша прервался, быстро взглянул в сторону и продолжил:

– Там никогда не бывает такого, что творилось сейчас внизу. Я сказал, – он глубоко вздохнул, – что ты моя жена. Ты сможешь приходить ко мне.

– Почему такие вольности? – изумилась Хат.

Метен улыбнулся, неприятно блеснув белыми зубами. В его красоте и приветливости всегда было что-то… черное, вдруг поняла Хат. Совсем светлый человек не смог бы делать то, что делает он.

– Мы избранные воины бога, – ответил Метен шепотом. – Сейчас мирное время, потому что мы держим черных людей в страхе. Поэтому нам разрешены удобства и даже некоторая роскошь… а еще начальник верит, что я принес ему подарок за его заслугу перед Ра, – прибавил он, закусив губу, чтобы не фыркнуть.

– А где вы живете? – спросила Хат, стараясь не выдать своего изумления – на это не было времени.

– Я живу рядом, с десятниками, – ответил Метен. – Здесь не всякий носит маску… Я уже на хорошем счету…

Он еще раз улыбнулся.

Быстро наклонился к жене и поцеловал; Хат обхватила его за шею, желая продлить поцелуй, но Метен уже отстранился.

– Некогда – идем, – сказал он.

– Метен! – вдруг воскликнула Хат шепотом, испуганная неожиданной мыслью.

Он повернулся, и этот страх вымел ужас при виде его яростного лица.

– Как меня зовут? – спросил Метен гневным шепотом. – Ну?

– Рахотеп. “Угодный Ра”, – прошептала Хат сквозь растерянную улыбку. Метен не выдержал и тоже улыбнулся. Притянул жену к себе.

– Чего тебе? – спросил он.

Она приникла к мужу. Метен был без шлема, и шея у него осталась открытой – волосы были собраны в косу высоко на затылке, как ходили все воины. Те, кто не брил головы.

– Метен, ты ведь ничему не обучен, – прошептала Хат у него над ухом, колыхая выбившуюся из парадной прически прядку. – Как ты сможешь быть военачальником?

Метен весело хмыкнул ей в волосы. Потом – да, несомненно: тихо засмеялся.

– Я справлюсь. Военачальнику нужно уметь командовать, – прошептал он. – А еще ему нужно уметь посылать простых солдат на смерть. Здесь еще не было ни войны, ни большого мятежа, и никто из этих начальников не отличился…

Хат уставилась юноше в лицо.

– Как же они добились своих постов? – шепотом спросила она.

Метен невинно пожал плечами.

– Может быть, так, как я? Угодили нужному человеку? – ответил он. – Или в счастливый час были замечены Ра?

Хат молчала. Метен говорил такие вещи, что пугал даже ее. Она совсем, совсем не знала его, когда стала его женой.

– Кроме того, обыкновенным солдатам опаснее, чем нам, – прибавил он шепотом. – У них простые копья, луки и пращи. Божественным огнем вооружены только командиры, носящие маски.

Хат хотела спросить, сколько же человек в гарнизоне – несомненно, Метен выяснил и это; но воздержалась. Они и так слишком рискуют. Они смогут поговорить, когда Хат придет к нему ночью.

– Мы живем вон там, – сказал Метен жене, показывая в конец коридора. – Завтра ночью, когда женщины заснут, приди к казармам. Я выйду к тебе, и мы сможем уединиться… Здесь много подсобных помещений…

Метен проводил Хат до порога комнаты и поцеловал ее. Он мог сделать это, не таясь.

– Не бойся, такого, как сегодня, больше не повторится, – сказал он, и в глазах его мелькнул гнев при мысли о том, что на его жену покушались.

– Да, Рахотеп, я защищена в твоих объятиях, – с улыбкой проговорила Хат. Метен еще раз улыбнулся ей и ушел. Хат любовалась им, пока он не скрылся.

“Почему я не спросила о караване? – подумала она. – Почему я не спросила ни о чем, что важно?”

Хат перестала улыбаться. Она отвернулась от двери и безразлично посмотрела на женщин, спавших в этой комнате. Здесь не пахло разнузданностью, как в нижнем помещении, и обстановка была… чище и благородней, пожалуй.

Хат подошла к свободной лежанке у двери. Кто-то встал отсюда или тюфяк принесли именно для нее?

Юная женщина села на постель, уткнувшись лбом в колени; она сдавила коленями голову и тихонько застонала. Ее соседка что-то промычала во сне и повернулась на другой бок; но Хат ничего не слышала, кроме биения собственных мыслей…

“Как поступят с нами? Отправят ли на землю – или оставят здесь? Кем назвался Метен, когда сказал о своем положении при Ра?..”

Хат уже ничего не может ему посоветовать – Метен ушел. Может быть, уже решил все за них обоих. Может быть, он уже получил приказ.

“Как мы беспомощны… Потеряны… Нам нет места ни там, где мы родились, ни среди этих рабов, ни среди этих господ. Нам остается только умереть”.

Нет, нельзя так думать! Если они – единственная надежда людей – захотят смерти, что останется сказать остальным? Тем, кто еще слабее их духом?..

Хат со вздохом легла на постель; потом улыбнулась. Хорошо в их временном положении было хотя бы то, что они жили в чистоте и достатке. Угнетатели людей получали от бога хорошую плату за всеобщую ненависть.

Следующий день Хат провела так же, как и этот – томясь, то бездельничая, то занимаясь рукоделием. Она поняла, что из нее лазутчицы не выйдет. Во всяком случае, здесь.

Расспрашивать она не могла, так же, как и в нижнем помещении – старшие наложницы были еще подозрительней и спесивей младших; а наблюдение в женской спальне ничего дать не могло. Метену придется стараться за них обоих.

Хат с нетерпением и страхом дожидалась ночи. Она подсчитала – караван должен был отправиться завтра или послезавтра; а значит, времени действовать у Метена почти не осталось.

“Почему я не спросила его о том, что мы будем делать? Во имя Ра, что он солгал своему начальству?..”

Когда женщины заснули, Хат выскользнула из спальни. Она направилась в сторону казарм, где жили старшие чины. Хат чувствовала себя испуганной и несчастной – как всякая женщина, не знающая, что принесет завтрашний день и даже следующий час. Как всякая женщина, полностью зависящая от мужчины, который отказывается ее успокоить…

Хат остановилась, не смея подойти близко к дверям, опустив голову. Осталось совсем недолго. Скоро все ее сомнения будут разрешены – и, скорее всего, ужасным образом.

Послышались шаги, и перед ней появилась фигура мужа.

– Хат, ты пришла!

Он схватил ее руки в свои и прижал ладонь жены к губам. Хат была сердита на него, но когда он сделал так, улыбнулась и почти успокоилась. Но только на миг.

– Муж мой, что мы будем делать? – спросила она шепотом.

– Пойдем!

Метен обнял ее за плечи и повел прочь. Они пересекли коридор и зашли в какое-то пустое помещение. У дальней стены поблескивало что-то, напоминавшее оружие или доспехи – это был, по-видимому, оружейный склад.

– Здесь ничего не запирается, – удивилась Хат.

– Запирается то, что нужно, – ответил Метен. – И запирается так, что не открыть. Я видел двери, закрытые без засовов и печатей… но склады предназначены для нас, а снаружи в крепость не проникнуть.

– О чем ты говоришь? – спросила Хат.

– Сюда может попасть только тот, кто знает тайные ходы, – пояснил Метен. – Поэтому мне сразу поверили. А еще… я много говорил с начальником крепости о том, чем владеет Ра. Об этом не может знать непосвященный.

Хат кивнула.

– Так что будет с нами? Нас отпустят на землю или опять придется бежать?..

Она отвернулась, вдруг почувствовав, как устала от этой войны. Муж нежно прижал ее к груди. Он устал не меньше, но позволял ей быть слабой.

– Я сказал, что прислан сюда с проверкой, – негромко произнес Метен. – Чтобы доложить Ра, как обстоят дела в его крепости при Вратах. Я сказал, что мне надлежит вернуться на землю с докладом завтра…

Хат вырвалась из его объятий.

– Как начальник мог в это поверить? Ведь ты назвался новобранцем! – воскликнула она шепотом. – Метен, ты запутался в собственной лжи! Почему тебя не схватили как лазутчика после таких речей?

Он устало и с каким-то превосходством смотрел на нее.

– Я предъявил письмо с печатью Ра, – сказал Метен. Он улыбнулся, точно сам изумлялся тому, с какой легкостью ему удался обман. Изумлялся тому, как высоко его вознесло знание грамоты.

– Ну и что? – сказала Хат. – Что за письмо? Я тебе не верю! Откуда ты мог взять письмо Ра?

Метен неожиданно рассмеялся, вскинув плечи.

– Сам написал, – выдавил он. – У меня есть кольцо с божественной печатью… я сам написал это письмо и сам оттиснул на нем изображение ока Ра. Боги!..

Хат слушала, как он смеется, не в силах сказать что-нибудь в ответ.

– А потом мне дали поручение, с которым я отправлюсь на землю, – произнес наконец Метен. – Я передам письмо начальнику отдаленного гарнизона, в котором я служу… Его уже написал писец, состоящий при крепости. Сам сотник ни читать, ни писать не умеет.

– Эти люди непроходимо глупы, – сказала Хат, когда смогла осмыслить все это.

– Так же глупы, как были мы… тогда, когда началось время Ра, – ответил Метен.

Теперь он не улыбался – смотрел зло и серьезно. Думая обо всем том, что принесло людям “время Ра”. И о том, что он сам стал двойным предателем, убийцей и человеком без родства, замыслив уничтожить первого бога, принесшего людям высокое знание…

– Мы делаем что должно, – сказала Хат, поняв, какие чувства одолевают ее мужа.

Метен прижал ее к себе.

– Нет. Единственное, что можем, – ответил он, спрятав лицо в ее волосах.

========== Глава 40 ==========

Метен должен был отправляться завтра, с утра. Хат была вынуждена стоять и смотреть, как сотник-“Анубис” сам дает ее мужу начальственно-дружеское напутствие. Она в первый и последний раз видела этого воина без маски.

Это был здоровяк с самодовольным лицом царька в своем маленьком гарнизоне, над невежественными и обескровленными тяжким трудом людьми; но Хат не могла избавиться от чувства стыда за совершаемую подлость. Она покраснела, когда сотник хлопнул Метена по плечу. Это тоже был человек.